Текст книги "Авантаж"

Автор книги: Алек Майкл Экзалтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Чем дальше – тем лучше, если фугасные и бризантные поражающие факторы возрастают по экспоненте, джентльмены. Тем самым эффективная дальность стрельбы составляет 800 метров. Затем баллистика ухудшается, оставляя возможность заградительной стрельбы. Право слово, употребление термина "огонь", каким грешат многие палеографические источники и современные фабулы, при стрельбе из айсгана мне кажется неуместным. Словотворчество – пустое дело, если боевая скорострельность нашего айсгана, 6 выстрелов в секунду при начальной скорости полета заряда до 1200 метров в секунду, что превосходит тактико-технические характеристики множества тактически сопоставимых огнестрельных изделий времен ранней Панспермии.

Как ни жаль, в отличие от огнестрельного оружия, эффективное тактическое применение айсгана ограничивается наличием атмосферы с водяными, углекислотными, аммиачными и тому подобными парами. В вакууме о фугасных и бризантных свойствах коллапсированного льда нет и речи, хотя возможно кинетическое поражение слабозащищенных целей. Другой существенный недостаток нашего АБМ состоит в невозможности полностью избежать при интенсивной стрельбе демаскирующего шума, сравнимого с ревом спортивного акробатического авиглайдера, вибрационно гасящего инерцию с отключенным двигателем при хулиганской посадке…

– Ничего страшного, светлейший князь Бармиц, – не удержался от комментария Дин Ли. – У нас на Антарктиде тюлени и моржи ревут гораздо громче, чем моя авиетка. К тому же автоматическое оружие ближнего боя вовсе не предназначено для тихих снайперских акций…

– Спасибо на добром слове, виконт Либен, но я все же решил снабдить вас бесшумным стрелковым приспособлением в привычной вам форме пневматического револьверного арбалета. Но о нем после, джентльмены. Теперь, прежде чем мы отправимся на стрельбище, прошу вас, ваши первые впечатления и уточняющие вопросы о легком штурмовом орудии, назовем его, "АБМ-бета".

– Досточтимый доктор Бармицин, я знаком вон с тем диоптрическим прицельным устройством. Но, прошу простить за назойливость, не собираетесь ли вы нас снабдить каким-либо оптическим мультипликатором?

– О, милорд генерал Янцзен, ваша компетентность в области антикварных вооружений меня поистине поражает. Однако о прицеливании мы поговорим чуть позднее, когда вы ознакомитесь с дистанционной сеткой и многофокальным оптическим умножителем, встроенным в прозрачное забрало вашего шлема.

– Доктор Бармиц! Как влияет неизбежная отдача на визуальное прицеливание?

– Последовательное многокамерное цепное преобразование ударной энергии вышибного заряда и его полное сгорание в основном компенсируют отдачу. А пружинный пневмокомпенсатор в прикладе дополнительно обеспечивает удобство оптического прицеливания и кучность ведения стрельбы на эффективной дальности.

Исчерпывающий ответ Лека Бармица сполна удовлетворил Дина Ли, тогда как доктор Атил Алмо был настроен скептически. Давным-давно устаревшему оружию, оставленным в далеком прошлом технологическим решениям он принципиально не доверял, не взирая на радикальную модернизацию, осуществленную в лабораториях ДВТ.

– Светлейший князь Бармиц, вы уж извините меня великодушно, но ваш айсган тяжеловат, мне кажется… 14,5 килограмма со съемным прикладом не слишком ли избыточный вес для наших рейнджеров? Складывается впечатление, вы использовали древние конструкционные материалы, нечто вроде углеродистой стали или органических пластмасс. Выдержит ли это оружие суровые испытания в реальной боевой обстановке?

– Прошу вас не беспокоиться, граф Алмо. АБМ не есть антиквариат. И никаких-таких старых материалов в нашем изделии нет. Исключительно суперлативные технологии, ваша светлость. Так же как и при проектировании и производстве, дорогой коллега, другого вооружения и оснащения, предназначенного для исследовательских работ на Кадме-Вэ…

Пока док Алмо и док Бармиц сардонически препирались между собой, Дин Ли, примериваясь к своему айсгану, по закрытому каналу поинтересовался у Су Цзена:

– Генерал, у нас тут что намечается? Авантаж или законная миссия рейнджеров на забытую планету?

– И то и другое, мой друг…

***

После практических стрельб по металл-хитиновым манекенам и чудесного превращения свирепой полудюжины аквитанских костяных тигров в тихое, спокойное свежемороженое мясо знакомство рейнджеров со специальным вооружением и амуницией продолжилось по плану. Меж тем, Дин Ли так и не смог красиво сформулировать: то ли молодое вино они пьют и подливают в древнюю хрустальную посуду, то ли выдержанный коллекционный коньяк разлит и готов к употреблению в простых эргономичных пластхрустальных рюмках. Непонятно… А ладно, кухонному процессору все едино, вино иль коньяк, лишь бы его заправили подходящими ингредиентами и высококачественной рецепт-программой. Так и дошлый рейнджер всюду пройдет, да и прошлое с собой в будущее прихватит, коль нужда заставит, с чувством глубокого удовлетворения пришел к патетическому, но тривиальному выводу Дин Ли.

– Джентльмены, прошу внимания. Так вот, кроме криогранат и заградительной стрельбы из айсганов, для нейтрализации наноинфильтрантов и других эвентуальных неприятелей я предлагаю воспользоваться трехмерным взрывчатым веществом на основе бинарного коллоидного тумана, формируемого атомарными металлическими парами. Один метательный заряд, выпущенный из арбалета, сублимируется в течение 3,5 секунды и рассчитан на 50 кубических метров трехмерности. В начальной концентрации, проверено, металлоидный туман плотно дезориентирует наноинфильтрантов. Затем в случае необходимости бинарный туман отдельно инициируется катализатором; происходит объемный взрыв, наносящий поражение микро– и макроагентам в сфере своего действия.

Помимо, так сказать, ближних метательных зарядов с бинарным ВВ объемной активации у нас есть оружие дальнего боя – давно уже не использующаяся в военных целях газообразная смесь мгновенной детонации. Ее средство доставки вот эти изящные активно-реактивные баллистические снаряды и пускатель-мортира. Исторических названий у детонирующих смесей были десятки, вспоминать недосуг, еще больше варьировался состав композиций, различными способами трехмерно заполняющих разнообразные объемы молекулярными металлорганическими парами и летучими взвесями. Плазменных температур и могучих гигаджоулей вы от этой химии не дождетесь, зато физическая скорость детонации впечатляет: до 40 метров в миллисекунду. В закрытых помещениях мгновенный бризантный эффект гарантирован. Скажем, здесь в нашем презентационном зале одного вот такого сосуда достаточно, чтобы раздробить и расточить все наше беззащитное имущество, затем поднять на воздух пять этажей лабораторного корпуса над нами. А тот, кто не успеет довести до максимума свои индивидуальные защитные поля, рискует здоровьем или стойкой утратой работоспособности. Да и уцелевшим придется с некоторым трудом выбираться из-под горящих развалин. Надеюсь, вы отметили, коллега Алмо, в Принс-тауне облегченный ИЗАК является неотъемлемой принадлежностью рабочей формой одежды персонала.

В аналогичный вариант экзоскелета будут также облачены сэр Ли и сэр Цзен поверх специального метал-хитинового костюмчика, крепко сшитого и ладно скроенного, для того, чтобы наши рейнджеры могли в нем щеголять во время миссии на Кадме-Вэ. Рассмотрим сейчас защитное обмундирование, джентльмены…

Доспехи, разработанные в лабораториях ДВТ, доктор Редверт посчитал неуклюжей пародией на вакуумную скорлупу доисторических астронавтов, однако доктор Алмо одобрил эргономику странного одеяния, после пристального и пристрастного наблюдения за движениями Дина Ли и Су Цзена, примерявших и осваивавших защитную амуницию.

– Тяжелые сплошные доспехи, джентльмены, есть отличное средство поднять уровень целлеризации, поскольку придает нашим подопечным дополнительное чувство защищенности и помещает их в привычную атмосферу рыцарских сражений.

– Вы думаете, коллега Алмо, дыхательная смесь ее обеспечит, эту атмосферу?

– Несомненно, коллега Редверт, если воздушно-капельным путем организовать снабжение организма энергетическими коктейлями. Я немедля займусь данной проблемой…

К общей дискуссии и к тому, как док Бармиц вдается в подробности и детали новаторских приемов и новых материалов, использованных в изготовлении усиленного и облегченного металл-хитина доспехов, непробиваемых из модернизированного айсгана на дистанции до 100 метров, Дин Ли не очень-то прислушивался. Все равно потом можно будет разные технические описания и многословные комментарии разработчиков прокрутить в пансенсорной записи. И то, как Бармиц превозносит достоинства пружинных амортизаторов в подошвах специальной обуви и механические прыжковые устройства, рейнджера Ли не слишком заинтересовало – прыг-скок, глупо как-то и стремно. Зато в это самое время он неистово восторгался – натурально, не вслух, а в пансенсорном восприятии – билатеральными реактивными двигателями на поясе экзоскелета, виртуально-реально охотясь с воздуха на быстрых африканских гепардов и гиен. Хотя, взмывая и пикируя вниз, ему приходилось постоянно одергивать себя, напоминая: не увлекайся, на деле отстойного химического топлива двигателям хватит лишь на каких-то 20 минут полета.

Дин Ли был заядлым виртуальным охотником, летуном-акробатом и потому не переставал восхищаться тем, как высококлассные программисты ДВТ расстарались и создали могучий продвинутый донельзя кросс-платформенный симулятор всего специального вооружения и амуниции. Так что теперь он может упражняться с новым оснащением у себя дома, используя кошмарные возможности экзистент-реального программирования. Да и партнер Су Цзен не будет обижен – страшно навороченного железа домашнего тренажера с лихвой достанет на обоих.

Там они, кстати, смогут вдвоем на разных целях не спеша разобраться практически с ТТХ интересного 24-зарядного арбалета и с его разноплановым боекомплектом, неслабо испытать ручные и ружейные мортирки, трехмерную взрывчатку, а также опробовать химические сигналы связи, как визуально, так и ольфатически. Айсган тоже неплохая штука, хотя порядком шумноват для тихой охоты на крупного зверя. В общем, сплошная оружейная благодать, особые нанопленки на слизистых оболочках и благорастворение углекислотных воздухов в ядовитой атмосфере Кадма-Вэ, отравленной тяжелыми металлами. Но сначала надо немедленно лезть под дидакт-процессор, чтобы все хорошенько запомнить, потом самому освоить и генерала отинструктировать, подрессировать, а то у старичка мозги чуток пересохли, ему трудно усваивать свежие идеи и данные. Но на то есть Дин Ли – прирожденный дидактик-прецептор. Усвоение знаний и их осмысление суть условные рефлексы и дрессура, леди и джентльмены, упорная дрессура… А за трое стандартных суток, оставшихся до отправления, можно успеть многое, если не все. А буде найдутся огрехи в форсированной подготовке, исправим по ходу дела на Кадме-Вэ…

***

Вагантеру Саб Дерим было текстуально приказано подполковником Кокардом с целью длительной разведывательной экспедиции дальнего поиска тщательно подготовить ее астероидную платформу к первому нуль-перемещению ровно через пять дней. В качестве наемного пилота главсержанту Сабине Деримини надлежит предоставить перечень необходимого оснащения и оборудования в течение 24 стандартных часов. О пункте назначения и маршруте, главсержант Дерим, узнаете непосредственно от светлейшего князя Бармица…

Все происходило четко и строго по-военному после того, как вагантер Дерим подписала с филиалом "ДВТ Инк" в системе Касталия временный контракт на оказание транспортных услуг. Затем все пошло-поехало, и на тебе – хорошо ей знакомый граф Алмо поставил синьору Дерим перед непреложным фактом доверительной необходимости скрытно доставить в систему Кадма-Вэ двух рейнджеров, обеспечив поддержку их присутствия на планете.

Глубокоуважаемой миссис Дерим-Уолдер вовсе не хотелось оказаться на ать-два предпоследним пилотом где-нибудь на каторжном мелком планетоиде, летящем в никуда за пределы доступной Ойкумены искать большую-пребольшую планету терраподобную, аграрно-идиллическую, счастливую… Но возражать против того, в какой завлекательной сумме по окончании экспедиции будут полностью погашены ее астрономические банковские долги за приобретение, оснащение, а после и переоборудование астероидной платформы метагалактического класса, Саб Дерим никак не решилась. Конечно, существовала всенеприятная вероятность, вроде той, как если бы ее ненаглядный астероид был по отдельности разделан на элементарные частицы или целиком конфискован по суду за незаконное проникновение в закрытую зону санитарно-карантинного контроля. Но впечатляющее прикрытие ДВТ и организационный размах подготовки делали маловероятными событиями криминальный крах и провал кадмейского авантажа, в котором, как подозревала Саб Дерим, замешана целая куча важных имперских персон. Достаточно вспомнить, вон одним из ее ВИП-пассажиров станет генерал Цзен из комиссии по новым вооружениям, как обещал полковник Атил Алмоши.

В личном прикрытии ей тоже не приходится сомневаться. В случае чего протокольно зафиксированная, без околичностей и дурацких подозрений, законная гибель Сабине Деримини, рейнджеру красного резерва, обещана самим светлейшим князем Алексей-Виктр-Бармициным. Ну и фамилия, язык из задницы не выдернуть… Ладушки у бабушки… Вот она была, и ее нет! А для храброго вагантера, бесстрашно жертвующего собой во имя человечества, в амниотическом баке всегда найдется уютное местечко на теплом плацентарном матрасике где-нибудь в уголке…

Как там, интересно, Риант? Саб Дерим не хотела себе в том признаваться, но ей было вроде как стыдно и обидно; вот она, задница-дурница, пожадничала и не отправила вниз на Кадм-Вэ рекогносцировочный беспилотник. Тогда бы она точно сумела обнаружить наноинфильтрантов, и братцы-рейнджеры были бы вовремя предупреждены о грозящей им опасности. И черт с ним, с беспилотником, если все убытки покрыла бы страховая компания. Как же, как же, наноэмики с Кадмеи… Эх, Микки… Пропал и не объявляется… Корова ты, Саби, дурная и блудливая. А еще говоришь, мать семейства…

***

– … Признаться, граф Алмо мне глубоко небезразличны ваши переживания по поводу успешности нашей миссии на Кадме-Вэ, и я во многом разделяю ваши резонные опасения, – доктор Бармиц выдержал пристальный взгляд своего визави и стал задумчиво рассматривать величественный полумесяц Террании Примы на фоне звездного пейзажа за оптическими пластхрустальными иллюминаторами директорской кают-гостиной в орбитальной вакуум-лаборатории 3-го амниотического центра корпуса рейнджеров. В беспредельной и бесконечной Вселенной можно отыскать немало уединенных мест, но вряд ли найдется более подходящее для конфиденциального разговора двух видных ученых и пользующихся немалым влиянием колониальных нобилей. Граф Атил Алмоши является неофициальным предводителем паннонского дворянства, оставшегося верным империи во время Армориканского инцидента, тогда как член императорского Реконсилиума лендлорд ноблиссимус светлейший князь Алекс Бармицин руководит влиятельной фракцией Друзей имперского прогресса среди наследственного нобилитета русских миров. После молчания, не показавшегося неловким нашим благороднымсобеседникам – им обоим есть над чем призадуматься, а серьезный разговор не терпит суесловия – князь Бармиц басовито откашлялся и веско произнес:

– Меня, ваша светлость, в конечном успехе нашего дела окончательно убедила непоколебимая уверенность генерала Цзена. Поначалу он тоже сомневался в уместности проведения скороспелой авантажной операции, настойчиво отговаривал меня, маркграфа Редверта, но потом сам вызвался непосредственно в ней участвовать, не согласившись с вашим предложением, граф Алмо, отправить на Кадм-Вэ одного Дина Ли, коего в свое время вы персонально привлекли к испытаниям методики целлеризации, несмотря на возражения доктора Редверта. По-видимому, на мнение генерала Цзена существенно повлияла тайная возня "Милитарм" и "Армискут" вокруг Кадма-Вэ, начавшая подозрительно быстро развертываться геометрически пропорционально углублению политического кризиса. Не стесняясь в средствах, руководство обеих трансгалактических корпораций предприняло ряд откровенно криминальных акций, касательно коих, вы, надеюсь, наслышаны, так же, как и о замешанных в деле астрократах, наподобие находящегося в бегах и подполье опального маркиза Никсолента.

– Мне известно, ваше сиятельство, о постыдных делишках аквитанского маркиза Гре Никсо и бывшего паннонского кронпринца Дью Эгерта.

– Вот-вот, ваша светлость. И у нас теперь найдется, что и кого им противопоставить на Кадме-Вэ. Не исключаю, скоро мы сможем обернуть в нашу пользу незаконную попытку кого-нибудь из них подобраться к предполагаемым информационным сокровищам на Кадме-Вэ. Сегодня же, разделите мою радость, граф, ДВТ станет официально признанным подрядчиком-контрактуалом разведывательно-исследовательского управления корпуса рейнджеров в организации миссии предварительной ксеноцидальной зачистки планеты Кадм-Вэ. Генерал Тревор Стернард меня заверил: приказ по корпусу уже отдан. Стало быть, вся наша кадмейская подготовка, хе-хе, происходила и будет продолжаться в рамках данного проекта.

Я не исключаю той или иной утечки информации там и сям, но полная самоликвидация трех человек вместе с имплантантами: Су Цзена, Дина Ли и Саб Дерим – сделает невозможным легальное преследование нас самих и наших организаций за осуществление тайной операции на Кадме-Вэ. О способах прикрытия и самоликвидации все трое любезно поставлены в известность. Никто не возражает и не испытывает колебаний.

– Скажите, ваше сиятельство, а кто их подстрахует на Кадме-Вэ? Если, конечно, это не чужой секрет.

– От вас у меня тайн нет, граф Алмо. Ликвидацией и распылением тел сможет дистанционно распорядиться ваша соратница по миссии на Экспарадизе баронесса Миято Мокуяма. Если вы не в курсе, буду рад вам сообщить: нынче первый лейтенант Мия Мо исполняет обязанности начальника экспедиционного штаба спецгруппы рейнджеров в системе Кадм-Вэ.

– В скрупулезности добросовестнейшей Мии-сан у меня нет сомнений, князь.

– А в отношении всей нашей небольшой операции, граф Алмо?

– Увы, светлейший князь Бармиц, червячки сомнений и колебаний по-прежнему терзают мою несчастную душу. Возможно, теперь не столь ожесточенно. Но, мне кажется, мои угрызения совести и раньше не создавали нам непреодолимых трудностей в подготовке миссии на Кадм-Вэ, коллега. К примеру, я полностью отработал и довел до ума методику постгипнотического восстановления детализированных эйдетических воспоминаний реципиента по вербальным меткам. Осталась маленькая закавыка – убедить Су Цзена и Дина Ли воспользоваться силипластикатовыми скрижалями и рукописным алмазным стилусом, дабы вести журнал их пребывания на Кадме-Вэ.

– Бог мой! Вводить текст вручную, словно сопри-натуралы?!! Ли и Цзен дуэтом ариозо завоют: мол, мы жестоко их мучаем или насильственно заставляем впадать в детство!

– ЭМ-наноинфильтранты нам не оставляют выбора, коллега Бармиц. Вот если бы задействовать ваши антиполь-экраны…

– Эх, коллега Алмо… Я бы с радостью… Так ведь не готово еще ни черта! Нет даже двух каких-нибудь разнесчастных опытных концепт-устройств. Как проблесковый маячок антиполь подмигивает: то он есть, то его нет, здесь, там, Фигаро оперный какой-то получается, а не прототип моноизолирующей защиты с вариативной односторонней проницаемостью…

– Тогда, прошу на вакуумный мезоуровень. Извините за неудобства. Сами понимаете, коллега, безопасность. Нам отсюда проще до Большой Примы добраться, чем в лабораторные отсеки. Отключайте все свои системы, не забывая об омнирецепторах, коллега Бармиц, там у нас найдется хитрая оптика для невооруженного глаза. Мне представляется, мои усердные сотрудники кое-что обнаружили весьма любопытное и ценное для вашей разработки…

***

Рыцарственные коллеги сэр Цзен и сэр Ли занимались много какой реставрацией старины в Конгрегации хладного металла. Однако создавать каменные – тьфу! – то есть силипластикатовые манускрипты им еще не приходилось. А теперь вот пришлось в многостраничном полукилограммовом фолианте-ежедневнике вспоминать навыки рукописного ввода.

Разумеется, чрезмерного восторга оба рыцаря не высказывали, напротив того, сочли азиатской пыткой – Су Цзен и рукоблудием – Дин Ли. Пусть док Алмо уверял их обоих с высокой эволюционной трибуны о концептуальном преимуществе развития пятипалой хватательной конечности и ее тесных связях с правым и левым полушариями головного мозга. У вас, кажется, левая доминирует, виконт Ли? А вас правая, милорд генерал. Очень хорошо… Рукопись, так сказать…

Паче чаяния, аргументы доктора Алмо и собственноручное рукописательство им представлялись неубедительными, если с 6-летнего возраста они пользовались большей частью клавиатурным вводом в зрительном поле информационного имплантанта. Очень просто и удобно, джентльмены: махнул взглядом по клаве, – глаза сами умеют мгновенно-рефлекторно задерживаться на нужных буквосочетаниях, – и вот вам готовый текст с предикативными подсказками на полях, когда надо. Или же пробормочешь нечто себе самому в усы, в бороду, а аналоговые ларингофоны снимут текст. Можно и неслышно губами шевелить, омнирецепторы это тоже могут перевести и транскрибировать в письменную речь. А тут нате вам, – вот где несчастье на наши бесталанные головушки, – пластиковая скрижаль Моисеева, манускрипт-байбл-вульгата и готический палимпсест в самом натуральном виде, потому как тупорылым концом стилета-стилуса можно стирать механистически написанные от руки слова и предложения, а на обратимой tabula rasa по новой громоздить фразы, форзацы и абзацы. Чаще перевертывай стило, несчастный писака!

К счастью, грозивший в одночасье рухнуть грандиозный план доктора Алмо эйдетически воспроизвести все увиденное, услышанное, учуянное рейнджерами в течение миссии на Кадме-Вэ спас Дин Ли, вовремя вспомнивший, что он истинный дидактик-талант, как его все-таки научили пользоваться рукописным вводом в постнатальном институте, и что реципрокально-коммуникативные условные рефлексы, к каким, несомненно, относится письменная речь, надлежит постоянно подкреплять различными, иногда логически необъяснимыми и нелепыми способами. Так, к слову, функционирует условно-рефлекторное социальное предписание куртуазно удерживать за приемом пищи вилку в левой руке, а нож в правой.

Примерно такими вышеизложенными изощренными научными доводами и еще более длинными риторическими периодами Дин Ли одолел сопротивление Су Цзена и наставил старшего товарища на дидактические пути интенсивные. Таким образом, будущее вербальных ежедневных меток было гарантировано в аналоговой форме экспедиционного журнала миссии двух рейнджеров на Кадме-Вэ.

Подготовка к миссии – превыше всего, и для всех, кроме ограниченного круга строго классифицированных лиц, Су Цзен и Дин Ли официально отправлялись на двухнедельные пасхальные каникулы на Рифей Квинту, представлявший собой подлинную Мекку для альпинистов, скалолазов, егерей-экстремалов и подводных стрелков-туристов. Единственный, но обширный малозаселенный континент горного мира Рифей складывался из железорудных формаций и уникальных диамагнитных пород, а относительные перепады планетографических высот и глубин, 30-километровые горные пики, немереные глубоководные впадины, делали связь проблематичной, а отшельнический реклюзивный отдых от цивилизации – абсолютным. Добавляли экстремальности и открытые горные выработки, старые шахтные сооружения и механизмы, заброшенные после того, как Кварта была продана Геонской республике и превращена в глобальный национальный парк дикой нетронутой природы, ставший местом обитания сухопутных и морских хищников – аллохтонов различных планет доступной Ойкумены. Так что, при случае туристы-экстремалы Су Цзен и Дин Ли могли естественным образом погибнуть в какой-нибудь туристической переделке. Могло также не повезти их пилоту-вагантеру Саб Дерим, подрядившейся доставить двух туристов на Рифей или вернуть их тела домой в мертвом весе, поскольку на дикой планете и вокруг нее напрочь отсутствовали цивилизованные нуль-транспортные удобства, а системы социально-технологического контроля оставляли желать лучшего и безопасного.

В то время как на Террании Приме и Сирин Веди рейнджеры безопасно перемещались и сами транспортировали свои тела под прикрытием немудрящей фантомной маскировки. Создавать генетических телеуправляемых двойников было признано нецелесообразным. Поскольку все оставшееся время следовало без остатка уделить освоению информации о топографии, истории и планетологии Кадма-Вэ вкупе с интенсивным тренировкам со специальным вооружением и оснащением.

В усиленных инструктивных занятиях и форсированном обучении истинный дидактик Дин Ли показал класс и развернулся во всю. Если раньше он так или иначе признавал мажоритарное превосходство над собой Су Цзена – по должности, званию, жизненному опыту, – то отныне сержант Ли стал ведущим, а ведомым – генерал Цзен, охотно и примерно-дисциплинированно ему подчинявшийся.

К примеру, Су Цзен нисколько не возражал и в пререкания не вступал, когда Дин Ли, понаблюдав за его движениям в металл-хитиновых доспехах, посоветовал ему увеличить контактный зазор между мышцами рук и наручами, гибко переходящими к оплечам. Тогда как Су Цзену казалось, будто плотное прилегание обеспечивает ему лучшую подвижность и силу удара. Как и рыцарскую броню эту амуницию тоже надо было настраивать вручную под тактические нужды тела, а тут возможны опциональные варианты. Так, тесные доспехи, отчасти помогая усиливать удар, отнюдь не способствуют ускоренным перемещениям в бою, поскольку скрадывают, но не отменяют инерцию. Да и сила не так важна, когда главное – скорость нанесения колющего или рубящего поражения мономолекулярным клинком. Тем более предпочтительна скорость при маневрировании на местности с метательным оружием в руках, каким являются их айсган и арбалет. Возможно, в какой-нибудь рукопашной схватке им понадобятся треф-кинжал и телескопический эсток-франк с вибропенетратором, но это маловероятно, так как при помощи холодного оружия рейнджерам наверняка придется вскрывать недействующие ржавые бронированные двери, люки с вышедшим из строя запорными устройствами или прорезать ходы в крепких пластбетонных стенах и перекрытиях арсенально-лабораторного комплекса древних цинь-американцев.

Закрепляли навыки владения новым оружием, амуницией Дин Ли и Су Цзен в основном в интенсивных виртуальных тренировках. Нельзя сказать, чтобы 85-летний генерал Цзен в доспехах выглядел и воспринимался неуклюже, напоминая кастальского неповоротливого быка-трикорна, нападающего на юркого матадора. Однако в сравнении с Цзеном юный Ли двигался запредельно виртуозно, артистично владея точно таким же молодым телом как и у генерала, поскольку они оба одновременно покинули амниотический центр после реституции и реабилитации. Тем не менее, возрастная информационно-эмпирическая разница между ними все же чувствовалась. Давит, как ни крути, груз прожитых лет. И то, что сержанту Ли эмпирически и психологически учиться намного легче чем ему, генерал Цзен признавал, отдавал молодому соратнику пальму первенства в этом вопросе и дисциплинировано прислушивался к его советам и наставлениям.

– … Вы правы, виконт. Простейшим действия и знаниям нам приходится учиться всю жизнь, а не только первые шесть лет после появления на свет.

– Абсолютно верно, генерал. Обучение и образование представляют собой не более, чем последовательные серии условных коммуникативных рефлексов, если непроизвольное запоминание нам успешно обеспечивает дидакт-процессор.

– Тут, мой друг, мне нечем возразить вам. Ведь именно про наши времена сказано в далекой древности где-то на изначальной Земле: устами младенцев глаголет истина. Как вы понимаете, виконт Либен, я не имею в виду вас. Прошу не обижаться и не огорчаться. Ибо тогда люди тоже мечтали о всеобъемлющем базовом образовании, приобретаемом в младенческие годы.

– Совершенно верно, генерал. Хотя иногда мне кажется: прекрасной мечте древних дидактиков никогда не суждено сбыться в нашем образовательном деле. Проходит 20–30 лет после окончания школы и университета, и мы видим толпы невежественных недоумков, напрочь забывших то, чему их учили в детстве. Обидно, генерал, но базовые научные знания о Вселенной, человеке, об обществе, и практическая коммуникативная социометрия о том, каким быть, с кем жить, у большинства уходят в некуда, наверное, в анальные отверстия какому-нибудь коту или псу…

– Вы слишком пессимистичны и зоологичны, мой друг. В древности все образование сваливали в кучу где-нибудь у порога учебного заведения сразу же после его успешного окончания с отличием или без такого. В разных источниках мне доводилось сталкиваться с тем, как молодому человеку, принятому на службу, на работу, на должность безапелляционно указывали: забудь все то, чему тебя учили. Также в одной древней аудиовизуальной фабуле я сам видел, как бывшие школяры по-садистски радостно расправлялись с уже ненужными им учебными пособиями – с наслаждением сжигали их или сексуально терзали, превращая источник знания в ни во что негодную бумажную макулатуру.

– Ну, это понятно, генерал. Таким образом молодежь тогда выражала свой протест против глубокой пропасти, когда-то существовавшей между теоретическими и практическими знаниями. Косные дидактики прошлого содержательно смешивали в одну единовременную кучу (ее они еще называли: не разбери поймешь) общее образование, идеологическое просвещение, обрывочное социометрическое воспитание, специальную и профессиональную подготовку. В такой мешанине наличие среднего образования рассматривалось как свидетельство об его отсутствии, так и писали в нем "об окончании", надо полагать, навсегда, а высшее специализированное образование считалось некоей наградой-дипломом, правда, невесть за что, вероятно, за бездарно потраченное время.

– Вот здесь вы несправедливо бескомпромиссны, мой дорогой виконт! Так как механическое запоминание в течение полутора-двух десятилетий огромного массива часто бессистемных разрозненных данных и сведений, их бессознательное усвоение и постоянное стремление наших пращуров хоть тушкой, хоть чучелом пустить свои знания на пользу дела – можно расценивать как в некотором роде гуманитарный подвиг или подвижнические труды, заслуживающие похвальной грамоты. Не только по меркам стародавнего инструктивного преподавания, но и по критериям суперлативной дидактики наших дней, людей, ставших несмотря ни что образованными, следовало бы вознаграждать галактическим орденом "За заслуги перед империей". Тем более, я убежден: ни в древности так не бывало, ни по сей день лишних и бесполезных знаний не бывает, когда все идет в ход. Бумажные книги надо было таки беречь, нынче их так мало уцелело. Ведь то, что когда-то было написано, отпечатано типографским способом в древних книгах или как сейчас хранится в мозговых извилинах наших долговременных воспоминаний, в аморфной и твердокристаллической памяти ментаторов, в модулированной гравиметрии планетарных запоминающих устройств – требуется осмыслить, понять, освоить и применить на практике. Вопрос ведь не в количестве информации, не в методах ее эффективной переработки, а в ее использовании во благо или во вред. Оценки, сами понимаете, могут быть диаметрально противоположными. Ибо знание абсолютно. Оно либо есть, либо его нет.