355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алек Майкл Экзалтер » Авантаж » Текст книги (страница 3)
Авантаж
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 02:59

Текст книги "Авантаж"


Автор книги: Алек Майкл Экзалтер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Целлеризация, джентльмены! Такой вот латинизированный термин пустил в рабочий оборот узкой группы испытателей и разработчиков научный руководитель закрытого от посторонних медико-биологического эксперимента доктор медицины и действительный магистр ксенологии Атил Алмо.

Как шеф-директор одного из реабилитационных амниотических центров корпуса рейнджеров, полковник Атил Алмоши обладал немалыми ресурсами и резервами для разработки закрытых тем, претворения в жизнь персональных научно-исследовательских замыслов, опытно-конструкторских работ и реализации благодатных академических свобод вне контроля вездесущей, сующей свое свиное рыло куда ни попадя гуманистической общественности, ратующей за торможение техногенной эволюции человека, неизменность и неприкосновенность его образа, будто бы спустя тысячелетия homo sapiens sapiens по-прежнему должен архаично соответствовать мифологическим подобиям множества богов изначальной Земли в их примитивном истолковании недоразвитыми пращурами. Или же, в трактовке атеистов, извечно физиологически уподобляться персонажам древних антропологических мифов – парочке неких обезьяночеловеческих прародителей, беспардонно окрещенных профанами из масс-медиа библейскими псевдонимами Адам и Ева.

Не счесть по именам доктору Атилу Алмо всех своих вольных и невольных, условных и безусловных идейных врагов-ретроградов, не справится ему с их легионами, кабы количество и, превыше всего, качество единомышленников-прогрессистов тоже не зашкаливало за все мыслимые человеческие измерения. Кто кого и кто за ны?

Так вот, среди поклонников мыслимого и немыслимого прогресса напрочь не бывает дефицита добровольцев, желающих самостоятельно взойти на жертвенный алтарь науки. Сразу док Алмо без продолжительных поисков обнаружил готовых пуститься во все тяжкие эксперименты трех адекватных волонтеров – рейнджеров-испытателей из числа достойных доверия сослуживцев.

Первым подопытным стал капитан Мик Риант еще прижизненно, как, впрочем, и остальные испытатели, совершенно добровольно согласившийся на посмертную частичную генетическую перестройку нервных и мышечных волокон, а также на кардинальную анатомическую оптимизацию собственного организма, подкрепленную новейшим метаболическим комплексом висцеральных наноскафов, разработанных Атилом Алмо в сотрудничестве с Айвом Редвертом, больше известным своими исследованиями в области психиатрии и псионики. Ему, доктору-мозгодавуи дорожная карта в руки. За здравомыслием Мика Рианта доктор Редверт скрупулезно и въедливо наблюдал как до, так и после объявленной смерти и реституции первого экспериментального пациента.

Тот же добрый доктор Редверт привлек к исследованиям целлеризации второго испытателя – Сунь Янцзена. С генеральскими псевдофобиями и воображаемыми синдромами док Редверт квалифицированно расправился, а потом сделал воспрянувшему духом пациенту такое завлекательно суицидальное, далекое от банальности предложение, от какого тому нельзя было отказаться. Бригадный генерал сам по-быстрому организовал свою временную кончину, поскольку бюрократическая рутина и высокопоставленное положение на службе императору ему не позволяли погибнуть при эвентуальном стечении спонтанных сколь-нибудь опасных обстоятельств в какой-либо рискованной миссии рейнджеров где-нибудь на далекой планете. В силу пожилого календарного и физического возраста генерал Цзен на четыре долгих томительных года задержался в амниотическом центре, покинув гостеприимных, но опостылевших до невозможности, ласковых докторов-амниотиков в одно время с Дином Ли. Там же за пару месяцев до возвращения к активной жизни по плану воскресившие их разработчики программы целлеризации и познакомили между собой подопытных добровольцев. Затем настал новый период овладения удивительными психофизическими возможностями, умениями, навыками оптимального использования модернизированного тела.

На новенького присоединившиеся к Мику Рианту испытатели вдруг обнаружили: они все трое, невзирая на расово-фенотипические детали, узнаваемо похожи друг на друга ростом, осанкой, в целом манерой занимать своей фигурой место в пространстве, не говоря уже о сходном образе физических действий и перемещений в заурядной эвклидовой трехмерности.

Когда им того хотелось, все они внезапно переставали привлекать к себе внимание на уровне языка микродвижений тела и мимики. В таком варианте ничего примечательного в их облике не наблюдалось. Народ как народ, все такие. Рост, похоже, ниже среднего, примерно 2 метра 40 сантиметров. Может, чуть более сухощавы, чем окружающие. Излишним весом не отличаются, особых объемов вздутой мускулатуры тоже незаметно. Разве что у всех троих сходная текуче-плавная аккуратная походка, будто они сознательно соразмеряют с пониженной гравитацией затраченные усилия на перемещения. Тоже ничего замечательного, если наши люди постоянно проживают в каком-нибудь ином мире с повышенной силой тяжести или здесь у себя дома ускоренно наращивают мышечную массу на силовых гравитационных тренажерах. В общем, люди как люди, обыкновенного вида.

В то же время придирчивое анатомическое обследование тройственного облика-габитуса позволяло выявить ряд существенных черт, присущих только испытателям экспериментальной программы целлеризации. У всех троих мышцы и сухожилия выглядели длиннее, чем у многих спортсменов-профессионалов, практикующих силовые виды спорта. Да и крепились они к скелету несколько иначе, нежели изображено в анатомическом атласе.

Между всем прочим, анатомия еще не все, если дополнительно необходима не убогая инстинктивная регуляция и бессознательная вегетативная реакция организма на экстремальные обстоятельства, а сознательный контроль ситуативного применения психофизических параметров, данных не от природы и не от какого-то бога, а привнесенных медико-биологическим экспериментом. Как раз в понимании доктора Алмо главная отличительная особенность испытателей целлеризации состояла именно в их благоприобретенном умении эффективно использовать потенциал собственного онтогенетического тела, несмотря на эволюционную несостоятельность, вернее, ущербность сборной анатомической конструкции, доставшейся человеку разумному от недоразвитых и большей частью канувших в небытие путем естественного отбора филогенетических предшественников: мелко плававших рыб, еле ползавших земноводных и жалко спотыкавшихся о четырех ногах млекопитающих.

Шеф-директор программы оптимизации ресурсной платформы человека доктор медицины и ксенологии Атил Алмоши настойчиво приводил множество других аргументов с целью подвести теоретический базис под исследования и убедить последователей в правильности избранного пути. Что ж, такова роль всех вождей, вожатых, поводырей и прочих руководителей народов – убеждать идейно убежденных и доказывать то, в чем никто не сомневается. Если врагов ничем не пронять, следует работать с друзьями, отнюдь не пренебрегая банальностями и трюизмами. Ничего тут не попишешь, и потому сотрудники дока Алмо, подначаленные и подопытные куртуазно терпели от него многословие, резонерство, разглагольствия, как и всякую другую вербальность, хорошо свойственную большим и малым предводителям рода людского.

***

– … Матушка-природа, если вам сие угодно узнать от меня лично, милостивые леди и джентльмены, рекурсивно движима статистической методологией малонаучного тыка. То туда, то сюда она бесцельно дергается многотрудным и малоэффективным путем проб и ошибок, в суете и бестолковости загоняя свои творения в эволюционные тупики. Ни о чем ином так неопровержимо не свидетельствуют окаменевшие останки прямоходящих двуногих антропоморфов, обнаруженные на некоторых планетах, далеко отстоящих одна от другой в пространстве и времени. Очевидно, примитивные ксеногоминиды на своих двоих никуда не смогли убежать от превратностей и пертурбаций бессистемной эволюции. Еще больше на разных планетах вымерло животных видов, имевших сильные задние опорные конечности снизу и слабые хвататательные сверху.

Можно сказать, двуногое прямоходящее человечество изначальной Земли оказалось сверхудачливым биологическим родом-племенем, потому как, выбирая из бесчисленных исходных вариантов, природа спонтанно сумела развить одну, а не две, заметьте, доминирующую пятипалую хватательную конечность. Выходит, там, где человек ни в зуб ногой, как когда-то говорилось, туда он походя сунется вооруженной рукой. Наша правая рука и левая знают, что они делают; так же, как и оба полушария головного мозга, наши руки в образе действий и мышления зеркально ассиметричны. Будь то у правши или левши застойной равновесной симметрии, лишенной стимулов к развитию, мы здесь не наблюдаем, чего никак нельзя утверждать об опорно-двигательном аппарате homo sapiens.

С какой ноги надо ходить и куда – вопросы риторические. Но ходовая часть человека, состоящая из двух нижних конечностей и опорного костяка, никуда не годится для человека в самом деле разумного и он, разумеется, обратил свой пытливый инженерный взор на иные средства передвижения. В сравнении, мы видим, каким образом наша онтогенетическая опорно-двигательная система стала типичным эволюционным тупиком, когда природа, наш нерадивый и бездарный конструктор оставила все как оно есть в стагнации, в самом непрезентабельном виде, основательно занявшись руками и головой подопытного экземпляра. Кое-как передвигается, ну и ладно. Тем самым за счет ног у человека развивались руки и мозги. В итоге человек разумный ныне намного больше от природы предрасположен комфортабельно сидеть и лежать, но уж ни в коем разе ни ходить долго, ни бегать быстро или прыгать высоко…

От судьбы, конечно, не уйдешь, но в поисках лучшей доли стоит воспользоваться каким-либо транспортным средством. Еще в незапамятные времена можно было с дымком и ветерком прокатиться на паровозе и со свистом полетать на дирижабле. Жаль, по воздуху или по рельсам за ними на двух ногах не угонишься, обязательно на чем-нибудь споткнешься. Оно неудивительно, коллеги. Поскольку ходьба и бег на двух ногах суть весьма неэффективный, медленный, энергоемкий способ перемещения в пространстве-времени. Припоминаю, в исторических шоу и фабулах рассказывают о двух, трех днях пути до такого-то места, а дорогу куда-нибудь еще дальше измеряют неделями и месяцами, а не лигами, милями, верстам или стадиями. При этом не имеет значения двигались ли когда-то люди в пешем порядке, верхом на лошадях или сидя в гужевых повозках-вегикулах…

Доктор медицины и нанобионики Атил Алмоши на совещаниях, брифингах, инструктажах нередко забредал в дремучие исторические дебри, но оттуда он неизменно выбирался на торную тропу к основной теме. По правде сказать, с большими трудностями. Пешком все-таки…

– Между прочим, мои дражайшие коллеги, все ли у нас ознакомились с докладом нашей очаровательной мадмуазель Лин Сюрти о физиологии движения хордовых? Если кто-то покамест не читал содержательную работу прозелит-магистра Сюрти, хочу подчеркнуть, я полностью согласен с ее выводами о натуральной иррациональности способов и видов передвижения четвероногих и, прежде всего, двуногих. Действительно, в условиях действия малейшей силы тяжести ходьба и бег представляют собой катастрофическую череду периодических рефлекторных падений, когда лишь вовремя вынесенная вперед нога, позволяет передвигающемуся физиологическому телу удержаться в равновесии и не обрушиться наземь. Подобное трудно назвать иначе, чем эволюционным тупиком, где устойчивость приносится в жертву скорости и маневренности или наоборот, как у многоногих живых созданий природы, а также бионических шагающих устройств, когда-либо, где-либо сконструированных человеком.

Я тут как-то на досуге занялся данным вопросом и выяснил: разнообразных автономных моделей многоцелевых антропоморфных роботов, показательно, практически не нашедших широкого распространения в суперлативных мирах, было сконструировано на два порядка больше, чем прямоходящих на двух ногах боевых машин, с пилотами-водителями или совсем без них с искусственным интеллектом. Подобно изобретателям вечного двигателя во многих мирах не переводятся чудаки, антропоморфно уверенные – мол, нету ничего лучше ходьбы и бега для здоровья какого-либо железного идиота, в противоположность тому, что неоднократно доказала и продолжает доказывать экспериментальная бионика. На свое несчастье, приверженцы сей шагистики скоро убеждались в иллюзорности ходячих и бродячих замыслов, хотя еще больше пострадали те, кто всерьез ставил на шагающие механизмы, предназначенные для ведения боевых действий.

Двуногие бронированные монстры с тяжелым вооружением, оказались очень вкусными, дорогие коллеги, выгодными, крайне уязвимыми рентабельными целями в сравнении с легкозаменяемыми пехотинцами на хорошо вооруженных краулерах, крипперах, мультиподах и тому подобной колесно-гусеничной техники давно прошедших времен. Сосредоточенный расстрел из фугасно-кинетического и корпускулярно-волнового оружия одной из всего лишь двух опор колосса на дрожащих стальных ногах катастрофически быстро превращал его в лежачую стационарную мишень. Тогда как дополнительная защита подвижных опор и ходовой части влекла за собой либо полный крах необходимой мобильности, либо становилась чревата неоправданными энергозатратами.

Таким образом, благодаря сногсшибательной совокупной стоимости эксплуатации, в доступной Ойкумене шагающие бронеходы сравнительно-исторически вымерли еще быстрее, чем двуногие тираннозавры на изначальной Земле. М-да… ящеры все-таки продержались дольше, так как имели третью точку опоры в виде хвоста. Кстати, неподалеку от муляжей мифологических динозавров в парке исторических развлечений при Терранском музее древностей можно увидеть прототип громадного двуногого чудища-танка среди других курьезных образцов антикварной боевой техники.

Как видим, смехотворные антропоморфные измышления и реальные боевые технологии оказались несовместимыми явлениями. В настоящей войне ветхозаветное человеческое тело и медлительно эволюционирующий мозг отнюдь не являются кладезями бионических откровений и источником новых технологий.

Можно возопить от нашего эволюционного бессилия и горестно восклицать: ай-ай-ай… А потом признать: от природы человек филогенетический, ах, безрезультатно суетлив или бездарно нерасторопен. Ничего подобного, леди и джентльмены! Потому как наш человек презрел отсталый филогенез и безобразную наследственность. Он, подлец-молодец радуется жизни и готов ее защищать с оружием в руках. Чуть что он, мерзавец-уродец лезет воевать с кем угодно и когда угодно, в том числе и с сами собой, со своими природными недостатками. Тут-то мы, дорогие коллеги, возьмем и немного подправим природу-родительницу, ткнув ее мордой в собственные недоработки.

Как вы, наверное, догадываетесь, коллеги, первым шагом нашего человека в процессе управляемой автоэволюции стала разработка механических и ментальных развивающих упражнений. Собственно, в комплексах аналогичных упражнений для мышц и сухожилий рук, ног, корпуса состояли приснопамятные тайны забытых боевых искусств древности. Разумеется, не все было утрачено в ходе экуменической Панспермии, потому как уже многие тысячелетия продолжается работа над боевыми имплантантами, кибернетически организующими реализацию тех самых боевых упражнений, военных экзерсисов, ружейных артикулов прицеливания и стрельбы.

Вторым принципиальным шагом психофизической автоэволюции человека, работающего над собой, стало внедрение всем нам хорошо знакомого боевого информационного модуля. А впоследствии с развитием амниотических нанотехнологий появилась возможность использовать режим метарапида. В моем понимании, метарапид есть управляемый гормональный шторм, сопровождаемый метаболическими микровзрывами. Отсюда, между прочим, проистекает медицинский термин RMS, то есть быстрый метаболический двигательный стресс, предложенный самим великолепным доктором Тегу Кабралом.

Сейчас, дорогие коллеги, спустя 580 экуменических лет мы с вами, медленно поспешая, делаем еще один кропотливый маленький автоэволюционный шажок, и пусть благодарные потомки назовут нашу целлеризацию гигантским шагом для всего прогрессивного человечества…

Док Алмо обожал произносить тосты и провозглашать здравицы в честь науки-кормилицы во время неизбежных обеденных перерывов, пока еще необходимых испытателям, и втолковывать им давно усвоенные прописные истины.

– В режиме метарапида, досточтимые коллеги, как нам известно, боевой имплантант, контролируя нервно-гуморальную активность человеческого организма, позволяет значительно ускорить прохождение периферийных нервных импульсов, а головному мозгу помогает развивать новые нейронные связи. Причем даже вне воздействия пансенсорной среды предшествовавшие постоянные тренировки с БИМом придают нам способность более полноценно использовать скрытый потенциал всех анализаторов органов чувств и отрабатывать кинематические рефлексы на ускоренном уровне. Так что ныне, благодаря нашей методике целлеризации, вы, мои достославные испытатели, дополнительно обладаете правом и возможностями самостоятельно ускоренно двигаться и воспринимать окружающую среду без посредничества биотронных кибернетических устройств. Вы уже не раз могли удостовериться, как анатомически и ментально ваши телесные кинестетические и ольфатические анализаторы вкупе с новыми анатомическими рецепторами на порядок превосходят экстраординарные показатели, установленные для человека. В умении без специальных средств анализировать и систематизировать множество доступных запахов, свое место в пространстве-времени вам также нет равных среди животных-рекордсменов.

Ваш, господа испытатели, теперешний рекордный уровень психофизической подготовки, по ускорению эквивалентный двух-трехкратному метарапиду, отнюдь не предел, если мы понемногу избавляем человеческий организм от необходимости совершать массу атавистических лишних движений, действий. Мы запрещаем ему подчиняться простым безусловным рефлексам и сложным, но бессмысленным надстроечным инстинктам, унаследованным биологическим видом homo sapiens sapiens в процессе неразумной природной эволюции.

Секрет целлеризации, мои любезные коллеги, прост и незамысловат и вместе с тем он неимоверно сложен и прихотлив. Казалось, чего проще – ни единым мускулом, суставом, нервом, тканью, клеткой не прибегать к функционально излишним, нерациональным действиям и реакциям? Тем не менее, это сложнейшая многоплановая проблема, джентльмены. Не мне вам объяснять, но при аппаратно отключенном БИМе наноскафы нашей эмерджент-системы не в состоянии эффективно возместить энергозатраты на целлеризацию. Посему вам приходится, извините за неудобство, вульгарно и усиленно насыщать организм сверхкалорийной пищей и, пардон, ускоренно испражняться. Кое-как дело поправляют внутривенные микродозаторы, но они суть паллиатив и профанация до тех пор, когда на амниотическом уровне не будут перестроены и модернизированы наноскафы эмерджент-системы человека. Не так-то нам легко избавляться от врожденных недостатков, присущих животной пищеварительной и выделительной предыстории.

Для сравнения гляньте вашим улучшенным восприятием на стадо где попало гадящих, суетливых и бестолковых, неуклюжих, распущенных приматов где-нибудь в заповеднике или охотничьем парке. Вот оно от какого невыносимого наследия нам надлежит избавиться! Немногим лучше на фоне обезьян выглядят хищные плотоядные животные, пусть патентованные трюизмы насчет неких грации, собранности, изящества передвижения кошачьих почему-то доселе звучат в устных речах невежественных обывателей. Тогда как о нелепо топочущих громоздких копытных и об их навозе вообще неловко вспоминать за обедом. А вошедшие в поговорки нерасторопность и неловкость древних слонов и медведей?

Однако же абсолютными рекордсменами по числу ежесекундно совершаемых заполошенных резких телодвижений и суматошных подпрыгиваний являются птицы. На мой взгляд, произошедшие от теплокровных рептилий яйцекладущие орнитоиды самых разных планет есть ярчайшая ошибка безумной природы и натуральной эволюции. Если взять по уму и учесть элементарные требования аэродинамики, гравитации, сравнительной экзобиологической анатомии – крылья летающего создания должны крепиться не к грудному отделу позвоночника, а к мощным тазовым костям. По причине данной иррациональности летные характеристики идиотических живых махолетов, характеризуются поистине сумасшедшими энергозатратами, нисколько не компенсируемыми у некоторых больших птиц случайно обретенной способностью кое-как парить и планировать на восходящих потоках воздуха. Естественно, при создании эффективных и экономичных летательных аппаратов образованные инженеры-конструкторы всегда исходят от противного – подальше от птиц и ошибок бессистемной спонтанной эволюции.

Мы расчетливо противостоим неразумной природе, и махать руками-крыльями, вовсе не созданными для нормального полета, человеку разумному нет нужды. Тем временем, рационально и неустанно двигаться, превосходя хищных зверей в физической мощи, скорости, выносливости, вам необходимо в силу дальнейшего закрепления, развития благоприобретенных навыков и умений. Да свершится истинно, а потому ваше предложение, мой дорогой виконт Либен, устроить большую экспериментальную дорогостоящую охоту на львов в охотничьем парке Серенгети-в-Африке мною с благодарностью принимается. А с проклятым бюджетом, да-да, как-нибудь через спонсоров уладим…

***

В том, что его светлость граф Алмоши знает толк в групповой охоте с холодным оружием, виконт Либен неоднократно имел немалое удовольствие убедиться непосредственно рядом с графом. Да и милорд генерал Янцзен ох горазд с треф-кинжалом и копьем-ассегаем в бытность свою на охоте. Или как нынче, на фехтовальной площадке в Либен-маноре. Само собой, тренировка завершилась двумя мелкими царапинами, без глубоких травм и происшествий. И по поводу содержательных речей дока Алмо они вдоволь посмеялись за обильным обедом в тропическом саду, где за растительным занавесом едва виднелись блистающие в свете орбитальных лунных крепостей заснеженные просторы, отделенные от сотрапезников прозрачным силовым куполом.

– Рыцарственный коллега Цзен, по вкусу ли вам пришлась дичь в аппетитном образе седла косули, приготовленного по моей особой рецепт-программе?

– Весьма питательно, мой друг, весьма.

– А у меня еще страсбургский пирог наготове, с пылу с жару. О, какая на нем корочка…

– Помилосердствуйте, виконт! Мне столько не съесть.

– А вы попробуйте, вам понравится, генерал. Побудьте хоть немного гасконским обжорой, – благодушно потчевал гостя радушный хозяин.

– О, горе мне, горе, бедному ханьцу. Всю жизнь довольствоваться горсточкой риса в день, а тут на тебе, забудь об умеренности и воздержании, коль занимаешься, с позволения сказать, чревоугодной целлеризацией.

– Ой-ой, а как же ваши знаменитые чайна-ланч, добрый сэр?

– Они, мой виконт, предуготованы для хороших гостей и друзей…

Повисла нелегкая пауза, словно среди тропических зарослей зеленого обеденного зала Либен-манора вдруг повеяло ледяной бездной глубокого космоса. Прежде расслабленно сибаритствующие рыцари неуловимо подтянулись в тревожной угрожающей готовности действовать. Затем генерал Цзен предложил тост:

– Давайте-ка торжественно выпьем, мой друг, за то, чтобы Мик Риант поскорее к нам вернулся. Он – наша совсем не лишняя треть… Мне отчего-то кажется, капитан Риант не погиб и благополучно выберется из той передряги на Кадме-Вэ.

– Так точно, милорд генерал, сэр. Я тоже буду рад увидеть Мика живым…

О подробностях катастрофы, постигшей фельд-кампамент полковника Тотума, о капитане Рианте, пропавшем без вести, Дин Ли узнал три дня назад от своего нынешнего приятного сотрапезника и собеседника. Тогда о том еще слыхом не слыхивали всеведующие трансгалактические масс-медиа. К сожалению, сегодня генерал не смог поведать ничего существенно нового о судьбе Рианта и складывающейся обстановке в том самом секторе пространства-времени. Слишком далеко, не меньше семи астрогационных нуль-перегонов, а постоянные космодезические маяки-ретрансляторы интергала, связывающие с цивилизацией санитарный кордон вокруг Кадмеи, так небезопасную планету успели на свой журналистский манер обозвать масс-медиа, установлены лишь вчера, и доступ к ним закрыт. К тому же конфиденциальные источники закрытой информации, держащие в курсе событий генерала Цзена из Имперской комиссии по новым вооружениям, также далеки от метагалактического всемогущества и ясновидения. Или же бригадный генерал Янцзен зачем-то не желает делиться сведениями с мастер-сержантом Либеном. Но это вряд ли…

– Давно хотел спросить вас, генерал, почему вы до сих пор не перейдете в полноправное имперское подданство? Ваш пост в имперском правительстве, чин, выслуга лет позволяют вам надеяться по меньшей мере на титул барона империи.

– Понимаете, виконт, мы с вами оба по натуре экстремалы, взыскуя в жизни невероятное и необычайное. Пожалуй, находясь в здравом уме и трезвой памяти замечу: как имперский офицер я могу быть титулован, и мою верность присяге императору никому не оспорить. По большому счету, я бы не советовал. Но чувствам моим сумасбродным не прикажешь, виконт. Сердце мое привязано к очагам и алтарям, к далеким могилам предков на малой родине в Ханьхэ, в знак чего я по-прежнему храню не в имперских креденциалах, а в моей душе ханьское гражданство. Ностальгия, мой друг, ностальгия и, безусловно, семейные устои помогают мне оставаться твердым ханьским патриотом на службе императору Терранской империи.

– А если придется выбирать между империей и Ханьхэ, милорд?

– Как и вы, виконт, я выбрал свободу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю