Текст книги "Жданов, отвали! (СИ)"
Автор книги: Альбина Вишневская
Соавторы: Джас Риччи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Телефон ожил и мне даже не нужно было шевелиться, чтобы понять кто звонит. Узнала по рингтону, который стоял на него. Сидела и слушала как Флоренс поёт свою Drumming song и кипела от злости. Вспомнила самодовольный взгляд Жданова, когда он набрал мне, когда мы были дома, чтобы проверить, какой я поставила на него рингтон. Песню о том, что когда я его вижу, в моей голове начинается звон, который словно слышат все вокруг. И что он слаще рая и жарче ада. Скривилась как от пощёчины.
Он всё обрывал и обрывал телефон, когда я не выдержала, встала, схватила телефон и замахнулась. Хотелось расхерачить его об стену. Ещё больше хотелось расхерачить об стену свою тупую голову.
Опустила руку и нажала на кнопку выключения. Теперь меня ждёт благословение тишиной. Не хочу разговаривать, не могу выдавить из своей раненной его предательством души ни слова. Что бы он ни сказал. Только хуже станет, потому что я ему больше не верю.
Поставила бутылку вина на стол, только сейчас заметив, что выхлебала треть, и пошла в ванную умыть опухшее лицо. Да уж, красотка. И стоило переводить дорогую маску, которую мы купили с Эммой, на вот это лицо. Глаза покраснели и опухли, нос тоже, и вино не помогало. Включила ледяную воду, чтоб хоть немножко снять отёк перед сном.
В этот момент я ещё наивно предполагала, что этой ночью смогу уснуть.
39 глава
– Жданов, ты настоящий друг, – бормотал несчастный Тарас, когда я его пытался вытащить из такси.
Гульнули мы неплохо, на часах час ночи, а мы до сих пор никак не расстанемся. Я бы давно смотался домой, вот только у друга неразделенная любовь нарисовалась. Никто не ожидал появления Виолы. Эта стерва в наши студенческие годы многим нравилась. Но увы. Девушка, закончив пятый курс, удачно вышла замуж и уехала жить в Германию. Но, как оказалось, недолго музыка играла. Вернулась домой к родителям, забив на престижную работу за границей. Бывший муж оказался ещё тем тираном. Едва получилось развестись и унести ноги.
И Тарас, увидев бывшую любовь, поплыл. Он пытался пригласить Виолу потанцевать, но получил отказ. Остаток вечера парень злоупотреблял алкоголем и наблюдал за тем, как мужики завладели ее вниманием.
– Тебе нужно хорошенько отоспаться. Не хандри.
– Она смотрела на меня как на ничтожество. А я, на минуточку, руководитель солидной компании.
– Тарас, вот не ной, девка вернулась побитой собакой, а ты её сразу в оборот.
– А с бабами так и надо.
– Давай ключи, вот так, заходи. Дальше сам сможешь?
– Ты просто клад, Жданов. Люблю как друга.
– На большее не претендую, парень.
Смеюсь и выскакиваю и квартиры друга. Мчусь вниз, перескакивая по две ступеньки. Хорошо, что живем в соседних подъездах. У нас всегда такой дружеский тандем, не даем друг другу в трудную минуту пасть лицом в грязь.
– Малая, я дома! Или ты уже дрыхнешь?!
Я ввалился в дом и прислушался. Тишина, не бежит на встречу и не виснет на шее. Затаилась? Мои пошлые мысли уже со скоростью грузового поезда разжигали мою плоть. Обещала же сюрприз.
– Где мой сюрприз? Только не говори, что меня ждёт костюмчик вампирши. Ты трусики надевала?
Мой член давно налился, я хоть и был лишь слегка выпившим, но и этого алкоголя оказалось с лихвой, чтобы почувствовать возбуждение, смешанное с желанием.
Иду в спальню, но на кровати моей мухи нет.
– Эй, назойливая муха, где найду, там и трахну, позу выбираю я.
Еще одна спальня – пусто. Гостиная – пусто. Я сначала думал, что спряталась в шкафу. Проверил. Я всё проверил! Её нигде не было. Может что–то случилось, а я блядствовал с мужиками?
Набираю номер своей стервы, слышу длинные гудки. А потом связь вообще прерывается.
– Это что за нахрен!
Час ночи! Кому и куда звонить?! Я хватаюсь за голову. Мысли только о больнице, больше никаких нет. Вызываю такси, а потом еще несколько часов кружу по городу от одной больницы к другой. Я даже протрезвел. До боли сжимаю костяшки пальцев, а внутри безумно больно и страшно. Что если моя девочка где–то вздумала выйти и с ней что–то случилось? Вдруг конфету приспичило или пирожное?
– Парень, а теперь куда?
– В ближайшее от моего дома отделение полиции.
Но и там меня уверили в том, что за последние шесть часов ничего криминального в нашем районе не произошло.
Телефон Нади громогласно молчал. А я был на грани нервного срыва.
Долго смотрю на мужика неадекватным взглядом, вижу в его лице сожаление. А потом называю адрес съемной квартиры Нади.
Еду туда, всю дорогу думаю лишь о том, чтобы там оказалась. Вдруг нужно было срочно что–то забрать или соседи вызвали. Черт! Почему я сразу туда не поехал?
Звоню в дверной замок, очень настойчиво. Ключей, увы, у меня нет.
– Уходи, – слышу её голос из–за двери.
– Малая, ты чо прибухнула и меня не узнаешь? – с души словно груз упал, но решительно хочу узнать ответы на все свои вопросы.
Ответом послужила тишина. Вдруг ожил экран телефона, оповещающий о сообщении в Вайбере. От Нади, какое–то фото. Я не понимаю, что за игры! Открываю сообщение и фыркаю, стукнув кулаком по двери. Какая блядь постаралась?!
– И что?!
В ответ не раздаётся ни звука.
– Открой, поговорим, или я вынесу эту дверь. А завтра на асфальте не надписи появятся, а соседи с бубнами, будут стоять под окнами и выяснять отношения!
Я безумно взбешен, сейчас просто прикончу её одним испепеляющим взглядом. Дрянь! Я полгорода обмотал, а эта зараза жопу у себя греет! Что за дурость!
В ответ, на удивление, лязгнул замок и дверь открылась.
– Разговаривать не о чем, – сразу отрезала девчонка просевшим голосом. – Забери это, – она протянула ключи от моей квартиры.
Я игнорирую ключи, сосредоточив внимание на её лице. Плакала, накрутила себя до безумия. ПМС? Да сто пудов.
– А поговорить слабо?
Поднимает на меня взгляд, холодный и отстранённый.
– Ну давай. Какая она на вкус?
Я закипаю ещё больше, боюсь, что подобного представления не ожидал в самом глупом сне. Оправдываться? Но за что? За то, что не делал?
– Ты правда это хочешь слышать?
– Это же ты хотел поговорить о случившемся, так говори.
– Это не то, что ты себе надумала.
– Это поцелуй взасос. На твоём воротнике помада. Нет необходимости ничего додумывать на самом деле, всё итак ясно.
Я бессознательно шлепнул ладонью по шее, экстренно вспоминая, куда именно напоследок пришелся поцелуй Снежанны.
– Ничего не было. Не беси меня, сколько можно сомневаться в моих обещаниях?!
– Ну как тебе сказать, Жданов? – вижу, что девчонка начинает отмирать, сбрасывая холодную маску, и закипать, – Ты говоришь, что ничего не было, и стоишь перепачканный в чужой помаде. Думаю, что в человеке перестают сомневаться, когда он держит своё слово и не даёт поводов в себе сомневаться. И это не наш случай.
– Это всё?
– Судя по всему да.
– Браво, Богатырёва. Успехов тебе.
Я больше не смотрю на Надю, мне противно. Противно от того, что кто–то опять попытался влезть в нашу жизнь, кто–то специально делает так, чтобы мы не доверяли друг другу. Её право мне не верить. Её выбор. Получается, что мои слова о чувствах тоже пустой звук? Жила всё время рядом и наблюдала, когда сорвусь? Да наблюдала, тут придумывать велосипед нет смысла.
Тошно до безобразия, до умопомрачения. Я зол на Снежану, зол на себя, на всех и вся, что меня окружает.
Таксист верно меня ждёт.
– Жива? А то на тебе лица нет.
– Ничего с ней не станется. А теперь домой, спать. Сюрприз удался.
40 глава
Когда за Никитой закрылась дверь, я рвано вдохнула и рвано выдохнула. Думала, что если он приедет, будет сложнее. Драматичнее. По своей девичьей наивности и глупости я представляла себе, как он валяется в моих ногах, клянётся, что его оболгали и изнасиловали, а я не выдерживаю и прощаю его, потому что люблю. Люблю так сильно, что в груди сейчас одни лохмотья.
Но нет. Он упростил всё своим приездом. Даже не потрудился ничего объяснять и пожелал успехов, такая вот сильная любовь, ага. Охотно верю. Если для него такие вещи в порядке вещей, то нам однозначно не по пути, потому что для меня – нет.
Ровным счетом так же молниеносно, как слухи о нашем романе, по универу разбежались слухи о нашем расставании. Мне легче не стало, я теперь стала объектом ещё больших ухмылок и насмешек, а Жданов был героем. Снова свободен, снова можно выходить на охоту, чем местные девицы и воспользовались. Каждое утро Геля с огромнейшим удовольствием рассказывала всем свободным ушам в аудитории, что Никита вытворял вчера в клубе и как славно, что всё вернулось на круги своя.
Я потратила не мало внутренних сил, чтобы, во–первых, не вестись на эти истории, а во–вторых выглядеть сногсшибательно каждое гребанное утро. Чтобы тот раз, когда он видел моё заплаканное лицо, стал последним разом, когда кто–то снизошёл лицезреть меня в минуты слабости, и Катеньку это очень пугало. Она считала, что нет ничего опаснее сидения на пороховой бочке с тлеющем фитилем, когда не можешь знать, когда всё же рванет.
– Не рванет.
– Надя, ты можешь быть откровенна со мной. Я клянусь, что я выслушаю тебя, дам выплакаться, тебе станет легче, – уверяла меня Катя, но я была в корень не согласна. Мне казалось, что если я вновь позволю себе слабость и начну плакать, я умру.
Мы шли по коридору, когда нас вдруг окликнул Рома.
– Катя, встречаемся в восемь в Эволюшн. Надежда, ты тоже идёшь, и я не желаю слышать ни слова. Если надо будет – на руках затащу, мелкая.
То, как он меня назвал, резануло как серпом по яйцам, и не мне одной. Недалеко от нас стоял Никита, сверявший расписание. Он быстро скрылся с виду, стоило нам лишь столкнуться взглядом.
– Ты бы видела его лицо, – начала было Катя, но я попыталась её прервать.
Не видела и не хочу. Если бы так просто было заставить ее умолкнуть!
– Какой взгляд он на Ромку бросил, Надя, я удивлена, что тот не пал замертво прямо посреди коридора!
Я лишь покачала головой. Хорошо, что не видела. Не нужно мне никаких взглядов и никаких поблажек для него. Он не заслужил ни единой.
В клубе Рома практически не отходил от нас с Катей, окружив нас вниманием. Когда Катюша отошла, я насела на парня.
– Ладно, рыцарь, колись на кой я тебе сдалась. Да ещё и настолько, что ты себе хочешь нажить врага в педагогическом составе?
– Что, заметила, как его перекосило? Не знаю я, из–за чего вы погавкались, но он тебя постоянно пасёт. И знаю я этот взгляд. На бывшую так не смотрят.
– Не лей мне мёд на рану, Романишин, – усмехаюсь, делая пару глотков коктейля. – Ладно Жданов, но тебе это зачем?
– Ты деваха умная вроде?
Недоуменно сдвигаю брови, не понимая, к чему он клонит.
– И Катя умная. А я не очень. Не брачный материал, так сказать, – хохотнул.
– Так ты за Катькой увиливаешь? – выдыхаю с облегчением и кладу ладонь ему на грудь, – что ж сразу не сказал?
– Поможешь? – испытующим взглядом смотрит на меня.
– Конечно!
Боже, да как камень с души свалился. Рома хороший парень, но со мной всё печально. Как хорошо, что ему просто нужна сваха. И мне будет на что отвлечься от своей горе–личной жизни, хотя бы на время.
Я слушаю его планы и идеи и поражаюсь его смышлености и прозорливости. Он разбирается в людях, это чувствуется.
– Только со Ждановым ты не угадал, – пожимаю плечами, – зная, что я сегодня пойду в этот клуб... Он не приедет.
– Да? – игриво вскидывает бровь и склоняется к моему лицу, заставляя меня почувствовать себя неуютно, – а кто же это тогда стоит с бокалом виски за колонной и все пять минут разговора пьёт в одиночестве и глаз с нас не сводит?
Я дёргаюсь, но Рома придерживает меня, чтоб я резко не обернулась. Со стороны наверное похоже на то, что мы обжимаемся.
– Я знаю, как работает психология у мужиков, Надя. И этот мужик на тебе помешан. Не оглядывайся. И жди, ты его непременно увидишь.
Увидела, блядь. Глаза б мои этого не видели! Этот козёл решил устроить мне вечер кипяточку и обжимал чуть ли не каждую бабу в сраном клубе. Я забыла и о таких обнадёживающих словах Ромы, и обо всём на свете, когда наблюдала за тем, как эти руки, которые прижимали меня к себе, обнимают других, как он танцует каждый раз с новой бабищей и психовала. И пила. Много пила.
Рома с Катей отвезли меня домой и Катя осталась со мной ночевать. Утром она, краснея, похвалилась, что они с Ромкой поцеловались на моей кухне. Я же могла поцеловаться разве что с унитазом, так меня рвало после того, как сильно я перебрала.
– Там что, был Ваня тоже?
– Ой, да, – откликается из кухни Катя, – ты была очень жестока, когда он подошёл и попытался с тобой заговорить, там все в радиусе пару метров обомлели.
– Никита видел? – спрашиваю, ненавидя себя за слабость.
– И слышал. Он как–то вдруг оказался совсем рядом, когда нарисовался Ваня, а потом так же незаметно исчез.
После этих слов мои губы попыталась тронуть хищная улыбка, но меня тут же снова вырвало. Уже от самой себя тошнит.
Из–за всей этой драмы я оказалась как–то не готова к ноябрю, а у меня ведь день рождения 19 числа. И он стремительно близился. И словно итак мало было всей неразберихи, которая творилась в моей жизни, как я получила ещё одну внезапную новость: день рождения я буду отмечать не одна.
Я стояла на автовокзале в центре и встречала каждый подъезжающий автобус. Приехала на пол часа раньше назначенного времени, чтобы не пропустить. Потому что это было что–то новенькое. Последний раз она приезжала на мой день рождения, когда мы ещё учились в школе обе.
– Надя!
Поднимаю взгляд и вижу, что несётся мне на встречу. Порывисто обнимает, я обнимаю её в ответ.
– Привет, мелкая!
Ната улыбается, рассматривая меня, я рассматриваю её, но длится это не долго.
– Такой город красивый, мы пока в автике ехали я всю инсту заспамила!
– Добро пожаловать, – смеюсь и спрашиваю, – ты проголодалась, наверное? Тут рядом есть кафе, там варят самый вкусный в городе кофе.
Его любимый кофе. И его любимое кафе, которое он мне показал. Скрипя зубами даю себе мысленную оплеуху. Не время думать о нём. Не время думать, как болезненно я устала скучать по нему.
– Да, погнали, я с удовольствием выпью кофе и съем парочку круассанов.
Мы идём в кафе, болтая, наверстывая упущенные пробелы, как Ната вдруг хватает меня за руку и восклицает.
– О боже мой, Никита!
– Что? – мне уже кажется, что я настолько скучаю по Жданову, что мне везде мерещится всё, связанное с ним, включая его имя, поэтому я переспрашиваю, ибо не расслышала.
Но я не ослышалась.
– Никита, – повторяет Ната, – лучший секс в моей жизни – Никита! Он здесь!
Я перевожу взгляд туда, куда она смотрит, и просто врастаю в землю. А моя близняшка бежит навстречу Жданову и с размаха впивается в его губы жадным поцелуем.
41 глава
Что я делал, вырвавшись из тисков Надиного дома? Я заехал в один из магазинов, где за приличную сумму купил бутылку водки. Я её выпил ещё до того, как таксист высадил меня у дома. В квартиру поднимался как последняя псина. Смутно помню свои передвижения по дому. Но утро в полдень было безмолвным и красноречивым на сюрпризы, мать их.
Одежда валялась везде, начиная от туфлей в кровати и заканчивая трусами, висящими на кактусе.
– Пиздец, – прохрипел, лежа на кровати, – пить.
Пить никто не принес. Пришлось отрывать свою жопу от матраса и брести в кухню. Стакана не нашел, пил из носика чайника.
А потом был кофе и очередной поход в супермаркет. За едой, за алкоголем. Тарас составил компанию, видимо для этого нас связала судьба. Оба неплохие люди, но вот непруха в плане любви. Смешно, но факт. Не искал любви. Она меня сама нашла в клубе. Даже правильнее сказать: я её обнаружил и повернул сюжет в свою сторону.
В понедельник было страх как стрёмно валить на работу. Голова гудела, а тело желало матраса. А дальше потекли глупые, серые будни. Я давно подобных не замечал. По своей сути, я активный человек, но в последнее время меня хватало только на работу, всё остальное было побоку.
Побоку, но в двояком смысле. Я пас ее при любом возможном случае, пас не только в универе, но и тогда, когда она возвращалась домой. Я должен знать, чем она живет и…с кем. Что если вся эта фишка с фото только спланированная акция. А позже я спалил её с Романишиным. Они что мутят? Это просто жесть! Был готов убивать, но Тарас в очередной раз вытащил меня на гулянку, в очередной загул.
Я решил полностью забить на эту суку. Мне плевать. Плевать на боль в сердце, в душе, на все плевать. Забуду. Время лечит.
***
После небольшой встречи в кафе, я ещё долго сидел в одиночестве и расколачивал несуществующий сахар в кофе. Не радовала даже шоколадка. Домой, пора домой. Срываюсь с места, оплачиваю заказ и иду к выходу.
Неожиданно в меня влетает она, Надя. Этот странный, логически не объяснимый поцелуй вводит меня в замешательсво. Я отвечаю, бессознательно. Не хочу, но губы сами требуют продолжения.
– Соскучилась, мелкая? – скалюсь презрительно, а сам пытаюсь рассмотреть в ее лице хотя бы капельку раскаяния. – Удивительная способность появляться из ниоткуда. Ты за мной следишь, дорогая?
– Никита, – слышу напряжённый Надин голос из–за спины, хотя она стоит прямо передо мной, – обернись.
Хмурю брови, как в спину вдруг прилетает чем–то увесистым.
– Ауч, – гаркаю я и поворачиваюсь к зачинщику драки, – чо за нахуй? Я допился?
– Вы двое знакомы? – недовольно протягивает та Надя, которая целовала меня. Вторая выходит из–за спины и теперь я чётко вижу, что их передо мной двое.
– Знакомы, – хмурится вторая, – теперь я понимаю благодаря кому. Почему Злата?
– Что?.. Откуда ты? Постой, – протягивает, ухмыляясь, – он принял тебя за меня.
Моё летнее приключение смотрит на меня и довольно улыбается:
– Скучал, малыш? А я то как скучала!
– Меня сейчас стошнит, – Надя делает несколько шагов назад.
– Дрянь, – единственное, что я смог сказать, презрительно смотря в лицо "любимой Нади".
– Чем она тебя обидела? – тут же участливо интересуется вторая, пока Надя замерла в ступоре и прожигает взглядом меня.
– Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра. Ни разу. Ты вообще с головой дружишь?! Я думал, что рехнулся в том клубе!
– А ты спрашивал? – офигевает Надя в ответ, – я за три девять земель от родного города уехала, чтобы угадывать, кого ты на каких морях натягивал?! Я даже предположить в самом страшном сне такого не могла! Да мы не общались несколько лет!
– Надя не врёт, – пожимает плечами вторая. – Мы не близки.
– Мы были с тобой в отношениях, а о таком не молчат, если доверяют человеку. Но доверие это не про тебя, любимая. А теперь извините, но мне нужно спешить. Было неприятно вас видеть, – впервые чувствую себя как баба, хочется свалить и никому на глаза не попадаться.
– Любимая? – хмурит брови вторая сестра, и догоняет меня, – Никита, стой!
– Я все сказал!
– Зато я не всё сказала, – настойчиво хватает меня за руку, – ваши разборки меня не интересуют, собственно. Но у меня есть кое–что, что ты должен знать.
Она хватает мою ладонь, распахивает подолы пальто и прикладывает её к своему животу.
– Я не думала, что когда–либо снова увижу тебя, у меня ведь не было никаких контактов. И это, видимо, судьба. Ты станешь отцом.
Я в ответ дико ржу, выдергивая руку из ее цепкой ладони.
– Дураков нет. Вали туда, откуда вы обе припёрлись. Оставьте все меня в покое!
Я дышать не могу от осознания, что трахал двух сестер. И что я вовсе не идиот, каким меня пыталась выставить Надя. Знала о Злате, смолчала. Нахер. Всех нахер.
– Без вопросов, красавчик, – пожала плечами девчонка, – подумала, что тебе стоит знать.
Она повернулась назад и нахмурилась, не увидев Надю, где она стояла, и чертыхнулась.
– Сбежала что ли? Чёрт, а мне то теперь куда?
42 глава
Я как будто попала в сцену из своих худших кошмаров и ещё и заплатила за это. Я заказала Нате билет сюда, она позвонила, вся в слезах, посетовав, что устала, ей нужен глоток свежего воздуха и она хочет увидеть меня. И это было что–то новенькое. Последний раз она хотела увидеть меня, когда нам было по шесть и её отправили в лагерь на лето, а меня к родственникам в Беларусь. С тех пор я проводила в Беларуси каждое лето, а Ната вернулась из того лагеря другой.
В то время как я росла спокойной, училась и приспосабливалась ко всем обстоятельствам в своей жизни, Нате всегда хотелось чего–то большего. Не к родственникам, а на море. Не конфету к чаю, а поход в кафе. Быть не одной из двойни. И она всегда это подчеркивала. В 7 у нас были разные стрижки, в 10 она начала красить волосы, чуть позже делать макияж. Мне было плевать на всё это, я училась и тратила время на любимые хобби, пока она тратила время на себя любимую. У неё появились крутые подружки, и ботанша без макияжа перестала быть крутой для неё. Все школьные годы мы сосуществовали под одной крышей, где моя сестра была пупом земли, главной красоткой, крутышкой и заводилой, а я тоже вроде там была, ага. Моё терпение лопнуло летом после первого курса, когда подросшая Ната, ищущая себе лёгкой жизни и папика, который ей эту жизнь оплатит, разругала родителей, которые итак держали слишком хрупкий мир лишь ради нас. Я психанула, чётко решив, что уеду. Год собирала справки и документы, самостоятельно изучала и дистанционно досдавала предметы, делала всё для перевода к чёрту на кулички, в противоположную часть страны, подальше от семьи и поближе к Европе, чтобы не иметь с сестрой ничего общего. Она свалила в тот же год, после первого курса, уехала к отцу в другой город и кутила там, хотя когда родители развелись ни её, ни маму не волновало благополучие отца, и к нему визиты наносила только я. Готовила ему и учила его готовить, помогала ему пережить развод как могла, хотя злилась на него.
Я всегда злилась на него за то, что он нас бросил. И Жданов моё наказание за эту непроработанную злость.
Заставляю себя поднять взгляд на него и снова дергаюсь, как от удара хлыстом, когда вижу его ладонь на очевидно беременном животе сестры. Хочется громко заржать и хохотать до тех пор, пока не придут рыдания, способные хотя бы попробовать затянуть чёрную дыру в душе, которая там разверглась. Нужно присесть, понимаю, что если не присяду я нахрен рухну в обморок в холодную ноябрьскую лужу.
Это худший день рождения в моей жизни. Это в принципе худший день в моей жизни.
Я толкнула дверь кафе и официант молча принес мне стакан воды, видно, на мне совсем лица нет. Не смотрю на своё отражение, смотрю на происходящее на улице. Никита в бешенстве уходит, не слушая сестру, а Ната оглядывается в поиске меня, растерянно хмурясь.
Боже, как бы я хотела отключить к чертям совесть и бросить её здесь, сосредоточившись на своей растоптанной душе, но я по–прежнему вижу маленький округлый живот через расстёгнутое пальто. Встаю и подхожу к двери, махаю ей, и сестра тут же несётся в мою сторону, в то время как я стою и пялюсь на неё как на приведение. Она выглядит почти в точности как я, только макияж гораздо ярче и живот... Живот, в котором...
Так, Надя, дышим, медленно и уверенно. Не время помирать. Бери себя в руки.
– Вот это встреча, – улыбается сестра, проходя к свободному столику, – кто–то наверху меня любит.
А меня, судя по всему, не очень.
Я молчу. Молча снимаю пальто, вешаю на крючок и подхожу к столику.
– Вау, – присвистывает Ната, и её лицо становится менее довольным, – с каких пор ты носишь короткие платья по фигуре? Это моя фишка.
– Да, ты ведь одна во всём мире носишь платья.
– Не ворчи. Лучше расскажи, как тебя угораздило найти Жданова? Я и не надеялась, а тут такое. Ты точно будешь крёстной нашего малыша!
– Не буду, – отрезаю холодно, хотя не собиралась отвечать. Это вырвалось из недр моей души, как крик протеста, непрошенно и неуместно.
– Как хочешь, – пожимает плечами Ната, делая заказ. У неё отменный аппетит, в то время как мне кажется, что я больше никогда не смогу есть. Тошнит так, что кажется что я из нас двоих беременна.
– Крепкий чёрный кофе, пожалуйста, – на автомате заказываю любимый кофе Никиты и снова мысленно содрагаюсь как от удара.
– Ник говорил, вы были в отношениях? – буднично спрашивает моя копия, как ни в чем не бывало отламывая кусок пирожка, – я хочу знать все подробности!
– У него и спрашивай.
Я сегодня не перестану офигевать от происходящего. Мне кажется этот праздник жизни закончится в городской психиатрической больнице для меня.
– Ладно тебе хмуриться. Я тебя понимаю. Боже, как он хорош! Те выходные на море были просто крышесносными, я до сих пор дрожу лишь от воспоминаний...
– Оставь их при себе.
Я сжимаю стакан воды и борюсь с желанием выплеснуть его ей в лицо.
– Но Ник чётко обрисовал тогда свою позицию насчёт отношений, и что я слышу. Как тебя угораздило–то заманить его в отношения?
– У каждой из нас свои таланты, – отвечаю сквозь зубы.
Как прекратить этот тупой разговор? Как не сорваться и не бросить её сейчас в этом кафе? Тактична как всегда, вломилась с грацией бульдозера туда, куда не звали, и продолжает рушить мои мало–мальски какие–то вспышки сочувствия к ней.
– Значит, ты тоже знаешь, что он любит глубокий минет?
Сууууука. Шах.
– Я знаю, что он любит меня.
И мат.
И если она не заткнется, мат это будет единственное, что будет срываться с моего языка до самого её отъезда!
У меня зазвонил телефон и я ещё никогда так не радовалась трелли мобильного в своей жизни. Я схватила трубку как спасательный круг и подняла тут же. Поговорив, посмотрела на сестру.
– Мне нужно отлучиться. Я отвезу тебя к себе и отъеду к друзьям, вернусь через часик. Отдохнёшь с дороги пока, полежишь, у меня вполне комфортно.
Я заказала такси и отсчитывала секунды до его приезда. Мне нужно избавиться от Наташи и проветрить мозги. И мне нужна помощь, очевидно, что одна я не справлюсь.
43 глава
Ехала домой с тяжёлым сердцем. Катя и Рома знатно промыли мне мозги и дали пищи для размышлений. Рома неожиданно для нас с Катей обеих поддержал Жданова:
– Ты должна была ему сказать, что у тебя есть сестра–близнец. Бля, Надь, это попадос тот ещё. Ты что реально о ней не подумала, когда он тогда выцепил тебя в клубе?
Мне пришлось рассказать правду, чтоб услышать правду. Чтобы два абсолютно не заинтересованных человека увидели ситуацию и дали какие–то советы со стороны.
– Нет, я реально о ней не подумала, Ром. Сколько я её помню, она была блондинкой, я брюнеткой. Она всегда была сочнее меня в плане фигуры. Мы всегда отличались, раньше, по крайней мере, потому что сейчас всё на первый взгляд выглядит довольно скверно. И да, я правда не могла предположить, что он в другом конце страны принял меня за мою двойняшку, с которой я не общаюсь и не виделась почти два года. Просто... Ну как? Это ТАКОЕ совпадение! Какой неудачницей нужно быть, чтобы так попасть?..
Мной. Вот кем нужно быть. Такой неудачницей, как я.
Приехала домой разбитая и подавленная. Открыла дверь и сразу услышала голос Наты из ванной:
– Нет, папочка, он не хочет иметь ничего общего ни со мной, ни с ребенком. Да, я говорила ему, но он не стал слушать. Мне так обидно, папочка, – дальше донеслись рыдания, а я в который раз за день остолбенела и вросла в пол.
Какого чёрта она вытворяет? Она же знает отца, знает, что тот примчится убивать... Или это её цель? Насолить Никите так, чтоб неповадно было? Он же действительно отверг её. Но она не казалась расстроенной в кафе. Что изменилось?
– Папа, ты ещё кое–что должен знать. Отец моего малыша, он... Он кажется ухлестывает и за Надей тоже. Да, ты не ослышался, – и снова рыдания.
Я бьюсь затылком о входную дверь. Она парой предложений вырыла Никите могилу. Теперь отец прилетит, и это не будет красиво. Чёрт.
И будь я такой же беспринципной как она, я должна была бы порадоваться, что по делом ему. Отхватит своё, меня он уже растоптал, мне бы радоваться, но внутри лишь горе и желание уберечь этого дурня.
Ната заканчивает разговор и выходит из ванной, видит меня и осекается. Из–за двери я слышала рыдания, но глаза не опухшие и в них нет слёз.
– Зачем? – только и могу спросить.
– А по–твоему он не заслужил? – тут же упирает руки в бока и я вижу обтянутый майкой живот. В котором ребенок. Его ребенок.
Молчу, задохнувшись от очередного избытка пиздеца в своей жизни. А Ната беззаботно продолжает.
– Тебе цветы принесли, я поставила в вазу. Записки не было, – кивает в сторону подоконника.
Я перевожу взгляд и вижу букет бежевых роз. Внутри что–то вспыхивает и умирает. Не забыл. Он явно заказал их до нашей бесславной встречи у нашего любимого кафе.
– Чёрт, – ругаюсь вслух, – мне нужно идти.
– Ты только что пришла, – хмурит брови Ната.
– Знаю, да, но я забыла кое–что отдать знакомому по универу. Ты отдыхай, поменьше нервничай, – бубню невпопад, хватаясь за ручку двери.
Зачем я еду к нему? Не знаю. Но знаю своего отца. И просто должна его предупредить. Такси семенит по улицам города, а моё сердце сжимается от переизбытка эмоций и адреналина.
Звоню в дверь, но никто не отвечает на звонок. Странно, БМВ стоит во дворе, должен же быть дома. Тяжко вздыхаю, подтянув к себе сумку. Не хотела этого делать. Но он не оставляет выбора. Сам виноват, что тогда не забрал свои ключи.
Открываю дверь, вхожу внутрь и сразу понимаю, что всё плохо. Всё ОЧЕНЬ плохо. По квартире валяется одежда, стаканы и бутылки повсюду, стоит тот ещё запах. Совсем наплевал на всё.
Иду по следам разбросанной одежды к спальне, толкаю дверь и вижу его спящим поперек кровати. Сердце сжимается от жалости, от того, как я скучала, от всего переизбытка эмоций, который душит изнутри.
Подхожу ближе и присаживаюсь на кровать, ладонью зачесывая его волосы назад.
– Никита, – зову негромко, и сонные пьяные глаза открываются и фокусируются на мне, – проснись, тигр. Нам нужно поговорить.
Я настолько сильно сконцентрировалась на нём, что не услышала возню в ванной, которая находилась в смежной комнате, как дверь открылась и оттуда вышла обнаженная женщина.
И это была последняя капля моего самообладания.
– Господи, какое же ты всё–таки дерьмо, Жданов, – извергается хриплый рык из недр моей души. Дрожащей рукой достаю ключи из своего кармана и швыряю их на кровать, – я ненавижу тебя, как меня вообще угораздило тебя полюбить!
Ноги несут меня прочь из этой квартиры, не разбирая пути. Во дворе налетаю на кого–то, и не сразу понимаю, что сильные руки сдерживают меня.
– Надя, стой, тпруу, куда спешишь?
Поднимаю бешеный взгляд и вижу перед собой Тараса.
– В клуб, – рявкаю, сбросив его руки, – праздновать день рождения.
– Чей?
Не отвечая бегу к такси, из которого Тарас, судя по всему, вот–вот вышел. Громко называю адрес.
Плевала я на всё. Мне двадцать один сегодня, и я это отпраздную.
44 глава
– Жданов, хватит валяться, и бухать хватит. Я всё понимаю: секс по дружке и бла–бла, но мне как–то неловко перед девчонкой.
