Текст книги "Жданов, отвали! (СИ)"
Автор книги: Альбина Вишневская
Соавторы: Джас Риччи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Если я когда–нибудь узнаю, что твоих, я тебя своими руками закопаю.
Накал страстей не понизился, наоборот. Ретивый отец почему–то решил, что я приложил руку к Наде. Единственное, куда я прикладывал ее, да еще и с азартом это упругая задница его дочери. Это я не озвучиваю, а скалюсь, указательным пальцем показывая не совсем замаскированный синяк на скуле.
– А это, по–вашему, она меня ввалила? Или мы не только страстно трахаемся, но ещё и рожи бьем друг другу? Вы лучше научите своих дочерей уму разуму и скажите, что если не включать мозги, то, попав в злачное место, можно нарваться на нехороших дядей, которые найдут много способов уломать понравившееся тело.
Павел Юрьевич молча поднимается на ноги, подходит ко мне, берёт листик с адресом клиники, кладёт его в карман, а потом резко и точно ударяет меня кулаком в лицо так, что меня сносит ударом с ног, и я падаю на диван для посетителей.
– Извините, – бросает он Ивану Степановичу, – Ната, выход там.
Ната во все глаза смотрит на сцену, которая развернулась перед глазами, и молча пятится к двери. Больше эти двое не задерживаются и покидают университет.
– Ты жив? – сквозь шум в ушах слышу вопрос Ивана.
Пытаюсь открыть глаза, но жуткая боль в висках просто разрывает. Облизываю губы, чувствую кровь.
– Мудак… – шиплю злобно, пока пальцами хватаю влажную салфетку, которую мне тычет Иван.
– Зачем ты нарвался? Видишь же, что папаша в неадеквате. Дочерей обидели, а одна из них ещё и с пузом, а ты про то, как страстно с ними трахался.
– Это не мой ребенок, этого не может быть.
– Даже самое проверенное ружье дает осечку.
– Вот не нуди. Черт, как я с такой рожей на пары пойду?
– Тебе бы лучше к медсестре, тебе нужна помощь.
– К Нинке? А ты не боишься ещё одного скандала? Уж лучше я в больничку, прогуляю пары.
– Вот уж нет, мил человек, заварил кашу – разгребай.
– Что за срань!
50 глава
Я вышла из автобуса с тяжелым сердцем. Возвращаться назад не хотелось, но пришлось сделать это назло отцу. Он утащил меня из города, как падшую женщину, чтобы я смогла проветрить мозги. И это сработало. Две недели в городе, где нет Жданова, пошли мне на пользу.
Насколько я знаю, они пошли на пользу и ему. Мама сказала, что Ната переехала к нему и они вместе ждут результата теста ДНК. Я в который раз поразилась своей выдержке и самообладанию. И попросила больше не держать меня в курсе новостей.
Я всё же была подписана на Инстаграм сестры и видела её сторис из его квартиры. После них мне совсем не хотелось выцарапать себе глаза...
Я вернулась с чётким осознанием в голове: всё кончено. Между нами всё кончено. И это уже никак не изменишь. Это значит никаких больше украдких поцелуев и пьяного секса. Ничего, всё. И как только это отложилось у меня в голове, в груди появилось больше места для кислорода.
Я шла по коридору к расписанию, чтобы уточнить, где найти своих, как нарвалась сразу слишком на много знакомых лиц. Катя увидела меня и просияла, я улыбнулась ей в ответ, а затем перевела взгляд в сторону, где стоял тот, кого мне хотелось видеть меньше всего, и ворковал с Ириной.
На лице не дрогнул ни один мускул, и я перевела взгляд на подбежавшую Катюшу, которая порывисто обняла меня, почти перекрыв кислород. Я слышала сладкий запах её новых духов, а потом всё развернулось в секунды. Перед глазами потемнело, я прикрыла рот ладонью и бросилась к туалету, и последнее, что я слышала перед тем, как меня стало рвать, это голос Ирины:
– Никита Владимирович, вы что их обех обрюхатили??
– Надюша, ты этого чегой–то?! – за мной в женский туалет влетает Катюша и огромными глазами смотрит на меня. – Жданов стал белее снега, а Ирина его пытает с пристрастием.
– Я не знаю, – отвечаю и понимаю, что сама наверное белее снега. – Так резко накатило. Чёрт, не к месту как.
– Надя, да к чёрту к месту или не к месту. Это может быть то самое?
Я смотрю на подружку и молчу. Ответить на этот вопрос вслух мне слишком страшно. Потому что тот пьяный последний секс, которого не должно было быть, я плохо помнила. Но я точно помнила, что там не было защиты.
– Пиздец, Надя.
Да не то слово.
– Я не выйду отсюда до звонка, – говорю затравлено, вжавшись в стену.
– Выйдешь, – твердо отвечает Катька, взяв меня под руку, – и будешь уверенно врать всю дорогу, что ты так и думала, что с этим йогуртом что–то не то, но всё равно его съела с утра. Вот и отравилась. В бой, Надежда.
Я сделала ровным счётом так, как Катя сказала. Не смотрела ни на Ирину, ни тем более на Жданова, когда мы проходили мимо них, а ровным голосом вещала придуманную Катей легенду и даже смеялась над её подтруниваниями.
Все пары прошли как на иголках, потому что все мысли сконцентрировались на том, что это было. И мне не терпелось скорее оказаться дома и узнать ответ на этот вопрос. К моему огромному счастью, Жданова в течение дня я больше ни разу не видела.
Я лежала на кровати и читала книгу, когда зазвонил звонок в дверь. Я предполагала, что это он, но боялась даже гадать зачем и в каком настроении. У меня не было сил ни скандалить, ни разговаривать, но прятаться за закрытой дверью значило бы показать свою слабость, а я больше не хочу быть слабой.
Открываю дверь и молча смотрю на него, войти не приглашаю.
Он тоже долго не решается войти, но потом словно кто–то нажал кнопку перезагрузки и Жданов зашевелился. Без лишних приветствий мужчина вваливается в дом. От него веет холодом, а ещё каким–то замешательством.
– Вот, делай, я хочу знать наверняка.
Протягивает мне увесистый пакет из аптеки и я вскидываю бровь, бегло насчитав штук восемь разных тестов на беременность.
– Зря потратился, – негромко комментирую эту кучу малу. Молча кладу пакет на кухонный стол рядом с конспектами по английскому и иду в ванную.
Я сделала тест как только пришла из универа. Он был отрицательным.
Беру палочку и выхожу, замерев на пороге и недоуменно глядя на результат. Там две полоски, толстые такие, хотя в положенное время была одна.
– Аа, – протягиваю вслух, вспоминая инструкцию, и махнув рукой с тестом так, что Жданов сумел рассмотреть его вердикт.
– Выдохни, я не беременна. У него просто поплыл реагент, два часа уже валяется.
Подхожу к муссорному ведру и выбрасываю пугающую палочку.
– Могу сделать ещё один, если хочешь убедиться сам? – пожимаю плечами, скрестив руки под грудью.
– Не беси, сделай уже этот грёбаный тест! – взвился Жданов.
У меня полыхнуло от его тона, но я вовремя дала себе мысленного пинка. Всё кончено, никаких перепалок больше и тренировок своего остроумия. Ледяное спокойствие и безразличие.
– Ладно, – отвечаю равнодушно, роюсь в пакете в поисках самого высокочувствительного теста и удаляюсь в ванную комнату.
Хорошо, что я как раз напилась кофе с горя после первого... Так, стоп, Наденька. От радости. От радости конечно. Горе это плодить безотцовщину. А отрицательный тест – это радость.
Этот его тест был явно дороже, и не пришлось ждать реакции, на нём сразу появились две маленькие буквы: no. Я вздохнула, обернула палочку салфеткой и вынесла, вручая ему.
– Как я и говорила. Доволен?
– Черт. Ты уверена? Где остальные, – ищет глазами ещё что–то.
– Если ты собрался заставить меня сделать их все можешь снять пальто, а то сваришься, – говорю прохладно, не переча ему. Хочет, хозяин барин. – Только с чего ты взял, что они покажут другой результат? И чем тебя не устраивает этот?
– Я хочу сразу быть уверенным, что он есть или его нет. Чтобы не было потом как снег на голову.
Он немного меняет тональность своего голоса, даже пальто снимает и бросает на вешалку.
– Я кофе сделаю.
– Сделай, – пожимаю плечами и беру коробку от сделанного теста. Отхожу к кровати, сажусь и начинаю читать. Мне очень трудно удаётся держать себя в руках. Потому что гадостей, которые крутятся на кончике языка, набралось на три тома.
– Сверхчувствительный, показывает точный результат до задержки, – читаю вслух и говорю, не поднимая взгляд. – Этот не мог ошибиться. У нас с тобой не будет ребёнка. Можешь спать спокойно со своим снегом на голову дальше.
Я подскакиваю на месте, когда в мойку летит чашка и разлетается на куски.
– Я так рехнусь! – гаркнул Жданов.
– Что это было? – встаю рядом с кроватью, заглядывая в умывальник, полный стекла.
– Это моя любимая кружка.
Это была его любимая кружка.
– Какого чёрта?
Перевожу взгляд на его ладони, и вижу, как с одной на пол капает крупная капля крови.
– Да твою ж мать, Никита!
Подхожу, хватаю его за руку, всматриваюсь в глубину пореза.
51 глава
– Не скончаюсь,– вырывает руку, хватает кусок бумажного полотенца и обматывает палец. – За убийство с отягчающими много дают? – смотрит затравленно в глаза и задаёт глупый вопрос на который, как юрист, знает точный ответ.
– Не знаю, ты юрист, – отвечаю осторожно, не понимая, к чему он клонит.
– Она же тупая, Надь, как пробка. О чем с ней говорить?! Она точно не в джунглях амазонки воспитывалась?
Губы помимо воли трогает усмешка.
– Расскажи мне об этом. Я с ней росла. К счастью для нас обеих, мы проводили время вместе не долго. Или я выполнила бы этот заказ и сидела. Дай палец посмотрю.
– Я толком дома не живу, только вещи нужные беру. А она только спит, телек смотрит и куча грязной посуды валяется в раковине. У мамы бы был сердечный приступ, – протягивает ладонь с зажатым пальцем.
Я стою, сфокусировав внимание на его порезанном пальце, а не его словах. Зачем мне эта информация? Какой смысл дербанить старые раны? И почему я в который раз веду разговор, который не хочу вести?
– Она беременна, – напоминаю негромко, включив одной рукой воду, а вторую с его пальцем подношу под кран. Как заторможенная смотрю, как вода окрашивается в алый, смывая кровь из всё таки достаточно глубокого пореза. – Возможно у неё плохое самочувствие.
Хотя она всегда такой была и кому как не мне знать это.
– У нее плохо с самообладанием, корректностью и элементарными правилами проживания в семье. А как она будет ребенка растить? Ей вообще его можно будет доверить?
– Я не хочу говорить об этом.
Ничего себе, девонька. Отыскала свои яйца в конце концов и прервала неприятную беседу? Значит надежда ещё есть.
– Прости, – бросаю на его лицо беглый взгляд.
Из шкафчика достаю перекись, ватный диск и бинт.
– Будет печь, – предупреждаю и сразу лью, чтоб не отшатнулся. Перекись зашипела, я наклонилась и подула на палец. Зачем я это делаю? Ему что, пять?
Да потому что не могу не делать. Дура мягкотелая.
– А я не хочу жить с ней, наверное лучше нахер свалить из этого города. Я не собираюсь на ней жениться при положительном результате. Алименты в любом случае мне придется платить.
– Что ты хочешь, чтоб я тебе сказала? Беги, бросай ребёнка? Ребёнок виноват в том, что у родителей нет головы?
Смотрю на него внимательным взглядом. И правда не понимаю как он может так.
– Жениться действительно не обязательно, воспитывать ребёнка можно вдвоём и без брака. Но вряд ли из разных городов. И точно вряд ли, если один из родителей невменько, – поджимаю губы, закончив забинтовывать его палец.
– Черт, я готов делать что угодно, чтобы этого стремного момента в моей жизни не было, с ней. Впрочем, проехали. Я должен ехать.
Никита поспешно рвется к двери, достает пальто, надевает, а я смотрю ему в спину. Но внезапно Жданов резко, как кот, поворачивается и ловит за талию в свои объятия, вжимает в себя. Его губы впиваются в мой рот поцелуем, жадным и неистовым.
В моей голове проносится тысяча мыслей одновременно прежде, чем они не исчезают все разом, оставив только этот блядский стучащий шум, как из песни на рингтоне, который нарастает и звенит, готовый взорвать голову. Бабочки в животе порхают, как бешенные, во все стороны одновременно. Тело ликует, а я просто киплю от бешеной злости на себя, не в силах разорвать этот порочный круг.
Нас прерывает смс, которая громко пиликает у него в кармане. Я отстраняюсь от него, прижимая ладонь к губам и прерывисто дыша, а он раздраженно достаёт телефон и так и замирает с ним в руках.
– Что там?
Никита не отвечает, и я немного пугаюсь.
– Все живы хоть?
– Тест положительный, – его голос окончательно охрип.
Кажется, в этот момент в квартире разбилось одновременно два сердца.
Я молча взяла у него из рук телефон и мягко подтолкнула его к стулу.
– Присядь.
Самой мне хотелось прилечь. Я до последнего думала, что Ната пытается пристроить свой симпатичный округлый живот куда ей выгодно, чёрт, я надеялась и хотела, чтоб так было. Но сестра не врала. Это его ребёнок.
Чему бы удивляться, зная, как он может терять голову. Если вернуться в самое начало...
Сейчас он ненавидит Нату, да, но тогда. В том клубе. Когда он думал, что я это она. Он же мгновенно слетел с катушек, ведомый слепой страстью. Потому что безумно хотел её. Настолько безумно, что напал на первую встречную в клубе, которая отдаленно ее напомнила. Потому что ему было хорошо с ней.
А потом впуталась я и всё полетело к чертям.
– У кого–то положительный, у кого–то отрицательный, всё во вселенной стоит на своих местах, – я не замечаю, что пробубнила это вслух. Не хотела говорить, оно мне просто подумалось, но слетело с губ.
И я видела, что ему хреново. Но он эмоциональный, и на эмоциях творит черте что. Нельзя его сейчас отпускать.
– Никита. Если бы я была беременна? Ты бы тоже уехал?
– Как думаешь, для чего я сюда сегодня приехал?
Я опускаю взгляд, ничего не отвечая. Мне вспоминается то его сообщение в Вайбере после первой волны сплетен о моей возможной беременности. Он не боялся ребёнка со мной и собирался брать сплетников в крёстные. Тем не менее он же сказал, что я всё разрушила, поверив этим сплетникам.
– Ребёнок, которого она ждёт, это такой же ребёнок, Ник. Маленький, беззащитный, твой. Я знаю, что ты этого не хотел. Но не всё всегда складывается так как мы хотим, – хмыкаю и поджимаю губы.
– Ну я же в итоге не прячу голову в песок. Я постараюсь брать активное участие в жизни малыша, но не больше. Меня не хватит на больше.
Его ладони скользят по моей талии, по плоскому животу.
– Лучше бы тест с тобой был положительным.
– Я люблю тебя.
Нашла же времечко? Столько раз он говорил мне это, когда мы были вместе, и я тешила своё самолюбие, боясь, ожидая, сдерживая себя. Но маски сорваны, и больше скрывать нечего.
– Но всё это уже не имеет никакого значения, – качаю головой, снимая его руки со своего тела, потому что меня начинает прошибать мелкая дрожь.
52 глава
– Надя, как же я тебя ненавижу за это, – внутри все перевернулось на триста шестьдесят, а ноги отказываются держать.
Я тянусь пальцами к пояску на халате, тяну его, чтобы открыл доступ к желанному телу. Она не двигается, наблюдает как я склоняюсь и зубами касаюсь ее соска. По моему телу прошла дрожь, я словно боюсь прикоснуться к этому телу, но так же боюсь, что сдохну, если не сделаю это.
– Люблю тебя, безумно, до боли в груди, – едва не задохнувшись смотрю Наде в глаза, – и я во многом был неправ. Ничего не помогает растоптать мою любовь и желание к тебе, малая.
Она тоже дрожит, гораздо сильнее и заметнее, чем я, такая хрупкая в моих руках.
– Я знаю это чувство, – отвечает хрипло и негромко, – я так же знаю, что должна выставить тебя вон сейчас, но чёрт...
Она закрывает глаза, поморщившись словно от удара, а затем распахивает их, смотрит на мои губы и просит:
– Поцелуй меня.
Меня не нужно приглашать несколько раз туда, где мне рады. А в глазах моей девочки светится надежда смешанная с желанием. Я не уверен, что смогу вести себя нежно и ласково, слишком велико мое возбуждение, которое разогналась до критичной отметки за считанные секунды. Сбрасываю пальто к ногам, тянусь к халату и его срываю с поддатливой разгоряченной Нади. Она вовлекается в нашу игру, помогает мне избавиться от одежды и довольно стонет, целуя мои губы. А я в дурмане, безумном и болезненном. Мне плевать, что у меня нет презерватива, что его в принципе было бы желательно использовать. Плевать. Я сделаю ее своей в любом случае, любым способом. Оттесняю Надю к кровати. Мой подрагивающий член упирается ей в низ живота. Надя облизывает губы, но я отрицательно качаю головой. Никакого минета.
– Я в любом случае сделаю это с тобой. Ты родишь мне сына, родная. И он будет только наш.
Я испытывающе смотрю ей в глаза, прежде чем завалить её на кровать и трахать её до изнеможения. Наполнять своим семенем, пока внутри нее не образуется то, что никогда нас не разлучит. Я не был готов к отцовству, но последние недели во многом меня переубедили. Я хочу жить только с той женщиной, которая мне близка по духу, от которой у меня постоянный стояк и с которой куча схожих интересов.
– Ты захотел детей?
– Я хочу их от тебя, тебя себе, навсегда. И это больше не обсуждается. Я не знаю, чем ещё тебе поклясться, чтобы между нами восстановилось доверие. Но я действительно нарыл то странное видео с клуба, ты всё увидишь и поймёшь, что зря мне не доверяла. Я же просто помешан на тебе. Тебе этого мало?
Я понимаю, что меня колотит от переживаний, что я взорвусь, если она поправит мою корону лопатой.
– К чёрту видео. Я буду ходить с тобой в клубы, чтоб ни одна тварь больше не коснулась моих губ, – её палец нежно проезжает по моим губам. – Иди ко мне, тигр, – разводит ноги шире, приглашая меня, – это самый простой и приятный способ доказать, что я доверяю тебе. Я давно не пью таблетки.
Я не верил своим ушам. И хоть меня штормило от недавних новостей, отказать себе в таком приглашении не мог. Мне плевать на Наташу. Она не важна мне как женщина. Нет в ней ничего ценного, кроме ребёнка.
– Люблю тебя, – выдыхаю у её губ, а сам дрожу, словно девственник.
Моё тело сходило с ума без неё. Я в этом смог убедиться окончательно. Требовало только её губы, её податливое тело. С ней жарко, очень и очень, влажно, грешно и безумно мало.
Кончик моего языка прочертил влажную дорожку от одного соска ко второму. Вздрогнула. Выгнула спину, а ладошкой проехалась по моим волосам, заставляя сильнее ласкать её холмики. Сжимаю грудь, кусаю сосок и вижу в ее взгляде сумасшедшую страсть. Я думал, что больше никогда не увижу этого.
К черту заторможенность! Впиваюсь в её губы голодным поцелуем, чувствую, как сплетает на моей спине ноги, когда я одним уверенным толком заполняю её до упора. Дорвался. Истосковался и трахал её с нескрываемым гневом. На себя, на то, что позволил такому случиться. Не могу без неё. Как я мог думать о том, что забуду эти губы, эти изгибы, этот голос? Это навсегда, я уверен. Я хочу быть однолюбом, как мой отец. Я хочу её себе навсегда.
Чем сильнее я вколачивал в неё свое нетерпение, впитывал губами её протяжные стоны, тем больше убеждался в том, что так возможно только с ней. Потому что по любви, потому что взаимно и потому что мы две половины.
– Надюш, родная, я не могу тобой насытиться, – рычу ей на ухо, понимая, что финал близок, но я не хочу разлепляться, наши влажные тела горели от соприкосновений.
Она ничего не отвечает, сильнее поддаётся вперёд и требует удовольствия. Вскрикивает, когда больно засасываю каждый сосок, когда наваливаюсь всем телом и в несколько сильных толчков заполняю горячую девочку спермой. Не отпускаю её до тех пор, пока наше дыхание не выровнялось, а Надя не зашевелилась.
53 глава
Мы сидели на кухне и пили кофе преимущественно в тишине, но практически не сводя друг с друга взглядов. Никита только раз бросил в мой конспект взгляд потому что увидел, что я неправильно написала слово и застебал меня как неуча, на что я отшутилась, что приехала не учиться и блестать умом в этот университет, а его соблазнять.
Я только сделала очередной глоток, когда раздался звонок в дверь. Нахмурилась и бросила взгляд на дверь. И в этот раз мне не нужно было подходить к глазку, чтоб предположить кто это.
– Оденься нормально, – окинула взглядом полураздетого мужчину, – прежде, чем он вынесет дверь.
– Твоя чокнутая сестрица не дремлет. Можно подумать у нее слежка за мной. Но ты права, лучше одеться, потому что если твой отец вздумает распускать руки, увы я не буду стоически сносить удары. В прошлый раз его спас эффект неожиданности.
– Что? – я не улыбаюсь, потому что поняла о чём он и услышанное тревожило, – в какой прошлый раз?
– Надь, потом, не бери в голову, выжил.
Никита ловко надевает свитер, носки, указывает на ванную.
– Я умоюсь, да джинсы попытаюсь застегнуть, – смеётся, намекая на то, что от наших гляделок опять в трусах дискомфорт.
Жданов уходит, но дверь плотно не прикрывает.
А я так и осталась сидеть неподвижно, потому что последнее, что мне хотелось лицерзреть это драка между отцом и любимым. И Никита, со своим взрывным характером и со своими ехидными, пренебрежительными комментариями напросится.
Ната может и чокнутая, но беременна его ребёнком, официально теперь.
Опускаю взгляд на свой халат и понимаю, что мне бы тоже переодеться не помешало, подхожу к шкафу и достаю штаны и майку. Впрыгиваю в одежду уже под настырный стук и крик отца:
– Надя, я знаю что ты дома, и знаю с кем. Открывай дверь!
Я забросила халат в шкаф и вышла, подошла к двери, глубоко вздохнула и повернула замок.
– Где он? – с порога гаркнул отец, который был разъярен.
– Я здесь, не нужно так кричать на дочь. И, кстати, сразу вас предупреждаю, только попробуйте распустить руки – судебное разбирательство вам обеспечено.
Тяжко вздыхаю. Ну зачем он сразу на рожон лезет?
– Никита, – не успеваю даже сбавить градус накала, как снова гремит голос отца.
– Как разговаривать со своей дочерью я разберусь сам, щегол. А вот какого хрена ты снова адресом ошибся и рядом не с той дочерью крутишься я хоть убей не понимаю.
Ната стоит с кислым видом. Нет привычного ликования и радости, отец явно не щадил и её по пути сюда.
– Ничего, что я люблю Надю? Для вас это ничего не значит? Или удобство одной дочери важнее, чем счастье второй?
Я смотрю на сестру, которая кривится в момент, когда Никита говорит о любви ко мне.
– Я, видимо, в любви чего–то не смыслю. Две недели назад ты вышвыривал их обеих. Что изменилось?
– У нас было небольшое недопонимание, как показала практика – мы очень ревнивые, а вы попали в не лучшие моменты нашей жизни.
Отец переводит испытующий взгляд на меня, я киваю, соглашаясь со словами мужчины. Я вижу, что отцу это не нравится, вижу, что он переживает за меня, и вижу, как сдерживает себя, потому что Никита его бесит. Это тоже довольно очевидно.
– Ну допустим. И как ты видишь дальнейшее развитие событий?
– От отцовства я не отказываюсь, буду помогать и принимать активное участие в жизни ребенка, но жить с Наташей я не буду. А с Надей мы поженимся.
Все три пары глаз уставились на Никиту. Я оглянулась в шоке, Ната вперилась злым взглядом, отец приложил ладонь к лицу в фейспалме.
Больше он не обращался к Никите, он повернулся и испытывающим взглядом посмотрел на меня.
– И тебя это устраивает?
Я неопределенно пожимаю плечами, понимая, что правильного ответа на этот вопрос не существует, он добьёт остальными.
– То есть нормально по твоему у беременной сестры отца её ребёнка уводить?
Ну вот, как я и думала. Правильного ответа нет и ты все равно останешься виноватой.
– Пап, я не виновата, что не встретила Никиту первой, – начинаю осторожно, пытаясь подбирать слова, но мне не дают закончить.
– Господи, да если бы не я он на тебя не посмотрел бы даже, – презрительно кривится Ната, злым взглядом окинув меня, а потом посмотрев на Жданова. – А ты охренел в конец. Не умеешь предохраняться, умей отвечать за свои действия, свинья!
– Тебе мало того, что я уже предложил? – скалится надменно, приподнявь бровь.
– Всрались мне твои подачки и алименты. Если тебе не нужен этот ребёнок, то мне и подав...
– Ната, заткнись! – гаркнул отец, сжав кулаки.
54 глава
Теперь уже я прижала ладонь в фейспалме, а потом зажала рот, чтобы сдержать поток ругательств, готовых сорваться с губ.
– Родишь, отдашь мне, не проблема.
– Я тебе что, свиноматка?
– При чём здесь?...
– Ты вообще заткнись, – вызверилась на меня сестра. – Ты всегда была в моей тени и так решила отомстить? Тебе самой не противно? Так и скажи, что хочешь его просто чтобы побесить меня.
– Наташа, – снова попытался вмешаться отец, но поздно.
Теперь уже и мне было что сказать.
– Зачем всех по себе мерить? – усмехаюсь прохладно, – Я не "хочу" его, он итак мой, я люблю его. Надеюсь, когда твой ребенок родится, ты познакомишься с этим чувством.
– Девочки, – отец вновь попытался вставить своё слово, но Нату понесло.
– Как ты будешь смотреть в глаза своему племяннику, зная, что трахаешь его отца, пакостная шлюха?
– Ната! – прогремел отец.
– Прекрати скандал, – взревел Никита, пряча меня за спину, – я тебе всё сказал. Разберись в себе, в своих желаниях. Но я тебе не мальчик для утех. Не думаю, что ты захочешь жить с мужчиной, который в любом случае будет тебе наставлять рога. Я же бабник. А ты будешь каждый раз локти грызть, где я и с кем. Тебе такое по душе?
Я прислонилась лбом к широкой спине, которая скрыла меня от атаки, которую я легко могла выдержать, не будь эта овечка в положении. Скандалить мы умели и практиковали. Только теперь у неё карт бланш.
Отец тоже сделал шаг в сторону, оставляя за своей спиной бушующую Нату и внимательно посмотрел на Никиту.
– И после услышанного сейчас я должен доверить тебе дочь? Люди мне меняются, Жданов. Ты обрисовал довольно реалистичную картинку Нате, с чего ты взял что с Надей у тебя получится по–другому?
– Надю я люблю, и любая ваша хитрость никого не сделает счастливее. Три человека будут глубоко несчастны, а когда родится малыш – ещё одна душа. Вы, как отец, готовы сделать такой шаг?
– Папа, он манипулирует тобой, – тут же из–за спины выдаёт Ната.
– Утихни, – устало говорит отец. – Надя, выйди из–за спины своего рыцаря, я хочу видеть твоё лицо.
Я делаю пару шагов, став рядом с Никитой. Всматриваюсь в лицо отца и понимаю, что он правда выглядит очень уставшим.
– Хитрость? Я кукловод по–твоему какой, чтоб гадости тебе строить? Я буду более чем честен с тобой, Жданов. Ты мне не нравишься. Ты осквернил обеих моих девчонок, и ни одна из них не выглядит счастливой, ни та, которую ты любишь, ни та, которая от тебя понесла. Я не хочу видеть тебя мужем ни одной из них. Ты наглый, заносчивый, и я же вижу, что ты ходок, рыбак рыбака. Я видел как каждая из моих дочерей рыдала из–за тебя и как у отца у меня два желания сейчас – либо пересчитать твои рёбра и зубы, либо стереть тебя в порошок, чтоб ты исчез с лица земли.
– Папа, – угрожающе прерываю его спич, потому что он мне не нравится. Отец переводит взгляд на меня, примирительно поднимает руки вверх и даже выдавливает из себя подобие улыбки.
– Я ничего из этого не сделаю, а то эта, – кивает на меня, – будет рыдать ещё больше, а мой внук будет расти без отца.
– Павел Юрьевич, когда у меня будет дочь, я непременно буду говорить вашими словами, поверьте. Но ждать этого дня ещё очень долго, а я не буду вас убеждать в том, что я не такой, что дайте мне шанс и я докажу обратное. У вас только есть возможность видеть всё через поступки, ни больше, ни меньше.
– Так ли далеко, касатик? Плюс минус полгода осталось. Вот тогда мы с тобой и поговорим.
Папа расстегнул пальто и продолжил:
– Мне нужно уехать, я итак тут загостился. Пока твой ребёнок находится в ней, – кивает на Нату, – она – полностью твоя ответственность. И как ты успел заметить, лисички–сестрички не ладят. Чёрт, мне тебя даже жаль, парень. Продолжить разговор предлагаю наедине, без этой взрывоопасной пары лишних ушей. Ната, держи себя в узде и не бросайся на Надю, пока мы с зятем потолкуем.
Идея отца выйти и потолковать с Никитой показалась мне плохой по двум причинам: Никита нарвется, это как пить дать. Я видела, что отец устал, видела, что он готов пойти на уступки, но это если с ним по умному. А Никита... Никита уже надерзил себе на пожизненное неодобрение, боюсь предположить, что ещё эта глупая горячая голова может ляпнуть без свидетелей.
Вторая причина стояла передо мной. И стоило двери закрыться, как Ната ехидно оскалилась:
– Ну что, малыха, пришел и наш час поболтать по душам?
Я присела на стул, сделала глоток остывшего кофе и мысленно пожелала себе сил. Это будет один из тех разговоров, которые я не хочу даже начинать.
Ната сняла пальто, повесила на крючок, подошла к столу, села на место Никиты напротив меня и хищно усмехнулась:
– Ну и, каков он на вкус?
Я молчала. Я зареклась открывать рот несмотря ни на какие ее потуги выбить из меня злость.
– Да ладно, какие между нами уже секреты, один хер во рту держим.
Я закатила глаза и покачала головой:
– Выражать свои мысли более вульгарно надо ещё постараться...
– Ага, не оскорбляешься и не оспариваешь. Сосала значит, – смеётся и стучит пальцами по столу, – ну как, получилось взять его весь в рот без рвотного инстинкта?
– И этими губами ты собираешься целовать ребёнка.
– Ребёнка твоего мужа, да. Рассказать, как мы его зачали? Ох и хорош он был в ту ночь на побережье...
Я всё так же молчала, но чем дольше лился её спич, тем больше мне хотелось зажать уши и громко заорать. Я ожидала того, что это будет мерзко, но к такому меня жизнь не готовила...
55 глава
Проблема в лице беспринципной, наглой Наты выбивала меня из седла. Из меня не будут вить верёвки, никто. В свое время родители отбросили незатейливое давление на мою личность. Они понимали, что насилием ничего толкового не добьешься.
А Ната, на что эта девица рассчитывает? Что будет жить в моей квартире, пользоваться благами цивилизации и ничего не делать для того, чтобы как–то облегчить проживание рядом с отцом будущего ребенка?Зарекомендовала себя эта дрянь не с лучшей стороны. Я недавно стал подыскивать варианты съемного жилья. Чтобы поближе ко мне, так сказать, быть на подхвате. У нас была квартира бабушки, но она почти на окраине города, и этот вариант меня не устроил. Да и кватирантов было бы неприлично в зиму выселять. Я просчитал все варианты. Готовился к худшему сценарию. И вот этот день настал. Не знаю, как у нас всё с ней получилось, не помню. Но то, что предохранялся лучшими презервативами – факт.
– Я буду вас ждать внизу.
Набрасываю пальто, ноги засовываю в ботинки и выбегаю на свежий воздух. С тоской смотрю на светящиеся окна съемной квартиры Нади и нервно тру уставшие глаза, линзы бы снять.
Из недр подъезда появляется солидная фигура Богатырева. Он идет медленно, размеренно. А я подавляю надменный оскал, вспоминая рассказы Нади об отце–бабнике.
– Я уже вижу, что ты строптивый и слушать мои нравоучения не намерен и не буду тратить своё время. Но позволю себе дать тебе пару советов. Первый и самый главный: держи их как можно дальше друг от друга. Ты имел честь лицезреть обеих, и они обе мои дочери, которых я одинаково люблю. Но Ната акула, а Надя слишком умна и адекватна, чтобы давать отпор своему вечному агрессору.
