Текст книги "История Персидской империи"

Автор книги: Альберт Олмстед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Личные покои есть и с северной стороны, куда ведут две двери, на косяках которых мы видим царя со скипетром и цветком в руках и слуг с мухобойкой и салфеткой. То, что эти покои личные, говорит характер барельефов. На одном косяке изображен прекрасно нарисованный мальчик, короткие кудрявые волосы которого схвачены широкой повязкой, в его ухе кольцо, в одной руке он несет высокий и тонкий алебастровый кувшин для благовоний, поверх другой его руки лежит салфетка. Лицом к этому барельефу по другую сторону дверного проема изображен мужчина с жаровней и ведром. Части дворца настолько отполированы, что оправдывают свое современное название Зеркальный зал.

Напротив двери с быками есть еще одна, такая же узкая, охраняемая двумя Бессмертными громадного роста. С нее открывается небольшая лестница, спускающаяся на более низкий уровень над западной стеной, огораживающей цитадель. Барельефы и надписи на южном фасаде сделаны не Дарием, а его сыном. А мы посетили все постройки Дария на террасе Персеполя.

Глава 14
БАРЫШНИК

Великий рассказчик Геродот сообщает нам, что Кир и Камбис официально не облагали данью покоренные народы, но любили принимать подарки. Дарий, однако, определил размер дани и других поборов, и за это его прозвали барышником. Как это случалось со многими другими явно несмешными анектодами этого историка, только недавно обнаруженная информация дает нам правильное объяснение. Дарий был не только великим законодателем и администратором, но и выдающимся финансистом.

Стандартизация мер и весов

Редко среди древних монархов можно найти правителя, который так глубоко понимал, что успешное государство должно стоять на крепком экономическом фундаменте. Он понимал, что в первую очередь необходимо провести стандартизацию мер и весов. Как мы уже видели, «царская мера» (равная приблизительно нашему бушелю) уже начинала вытеснять различные частные меры землевладельцев. Важно, что к концу правления Дария процесс перехода уже почти завершился. У нас есть официальный пример «царского локтя» – нечто вроде линейки из черного известняка длиной 45,7 сантиметра, подлинность которого подтверждена именем и титулами Дария. Три ассирийских царя – Тиглатпаласар III, Салманасар V и Синахериб подготовили бронзовые гири в форме льва, на которых на арамейском языке были написаны их имена и число mana (вес); они были узаконены тем, что к надписи было добавлено слово «царские». Такой лев, только гораздо тяжелее, был найден в Сузах вблизи большой бронзовой гири, когда-то предназначенной для Аполлона из Бранхид; на ней тоже есть ручка, с помощью которой ее ставили на весы для проверки, но ее огромный вес (211 килограммов) показывает, что она должна представлять семь талантов. Другая гиря в виде льва была найдена в Абидосе у Геллеспонта; на ней есть надпись на арамейском языке: «Точная, согласно царской сатрапии», а ее вес показывает, что ее единицей измерения является эвбейский талант (равен 26,19 кг. – Пер.).

Дарий также ввел новую меру веса – karsha.Были найдены семь великолепно отполированных и покрытых надписями гирь: в сокровищнице Персеполя, в Кермане и других местах. Они выполнены в форме пирамидок, аккуратно скругленных на вершине. По образцу, обнаруженному в сокровищнице Персеполя, мы узнаем, что его вес, чуть меньший 10 килограммов, представляет 120 karsha, что, согласно аккадской версии, является эквивалентом 20 mana, то есть «сверхтяжелым». Более ранние и поздние периоды дали нам большое количество гирь в форме уток; такая гирька из белого известкового камня с оттенками серого и розового тоже была найдена в сокровищнице, она весит около половины karsha.Интересно отметить, что на другом конце империи, в Элефантине на южной границе Египта, торговцы евреи платили свои долги «согласно камню (мере) царя». Самой маленькой единицей веса был ballur(боб), также известный в Вавилонии того времени. 10 ballurinсоставляли одну четверть, 4 четверти – 1 шекель, а 10 шекелей – 1 karsha.

Развитие монетной системы: стандартизация при Дарии

Взвешивание драгоценных металлов как форма денежного обмена уже не было в ходу. На самом деле отчеканенные монеты не были в новинку в более развитых частях империи, где давно уже использовали чеканку денег. В самом начале письменной истории Вавилония прошла ступень меновой торговли и достигла более развитой экономической ступени со всеми явлениями, которые мы считаем необходимыми для денежной экономики. Сама письменность связана с ее появлением; таблички, которые дают нам первые примеры чего-то, мы можем считать чем-то вроде (копий) дубликатов самых примитивных пиктографий, содержащих примеры древнейшей бухгалтерии.

Первой единицей обмена была «мера» ячменя. Со временем иногда ее могли заменять драгоценные металлы. Их регулярно отмеряли, и когда началась чеканка монет, названия были взяты из старой системы весов. 160 sheсоставляли shiqlu, или более знакомый для нас библейский шекель. 60 shiqluсоставляли 1 mana, а 60 mana —1 biltu, или талант. Наивысшая единица талант весила 30 килограммов; поэтому тапавесила около 500 граммов. Что же касается шекеля, то вес серебра имел бы в монетном выражении около четверти доллара в современной валюте, хотя, конечно, нам следует помнить, что его покупательная способность в древние времена была во много раз больше.

В начале 2-го тысячелетия до н. э. балансы храма бога солнца в Сиппаре подсчитывались в «кругах», или «головах Шамаша», серебра – мы предполагаем, что это была отчеканенная монета. Пять веков спустя на египетском барельефе мы видим, как трофеи или дань отмеряют в виде серебряных колец. Вскоре ассирийцы, использовавшие серебро для важных займов, стали применять свинец для менее значительных сделок. Затем свинец был вытеснен медью, а потом место меди заняла бронза. Описывая легкость, с которой он отливал огромных бронзовых быков, Синахериб утверждал: «Я сделал глиняную форму и налил в нее бронзу, как для изготовления монет достоинством полшекеля». Кусочки серебра под названием «головы Иштар» упоминаются в отчетах о сельскохозяйственных займах, выданных во времена последней Ассирийской империи. Как они выглядели, можно понять по кусочкам штампованного серебра, откопанного в Ашуре.

Греческие поэты классической эпохи воспевали реку Пактол, богатую золотом, которая протекала мимо Сард, столицы Лидии. Золото, смываемое водой с горы Тмол, можно было еще собрать, но возросшая стоимость трудовых затрат сделала его добычу невыгодной. Ничего удивительного, что, имея относительно большое количество драгоценного металла чуть ли не у порога дворца и возможность распоряжаться дешевым трудом рабов, в начале VII в. до н. э. цари Лидии начали чеканить деньги, в то время как ассирийские монархи хвастались своими полушекелями, а люди знатного происхождения давали взаймы «головы Иштар». Подходящие способы отделения золота от менее ценного серебра еще не были открыты, и первые лидийские монеты были отчеканены из природного сплава золота и серебра, в котором золота содержится от 40 до 60 %. На лицевой стороне монеты был изображен герб Лидии – передняя часть рычащего льва, на ее обороте был выбит квадрат – отметка матрицы.

От лидийцев об искусстве чеканки монет узнали греки. Они, вероятно, узнали также и названия величин веса, так как biltuпревратился в talanton, mana —в mna, siqlu —в siglos,а «голова Иштар» стала stater. Последний стал новой лидийской единицей, вес которой равнялся приблизительно 217 гранам (1 гран равен 0,0648 г. – Пер.). Небольшие изменения были внесены в форму третьих, шестых, двенадцатых, двадцать четвертых, сорок восьмых и даже девяносто шестых частей статера. Монетная система была явно основана на вавилонской шестидесятеричной системе; девяносто шестая часть была такой крохотной, что весила чуть больше 2 гран.

Последний царь Лидии Крез стал бессмертным благодаря тому, что на Западе стали употреблять его имя как нарицательное для обозначения миллионера. Своим бессмертием он обязан выдающейся денежной реформе. Лидийцы изобрели новые способы очищения золота от примесей, Крез решил использовать это для чеканки какзолотых, таки серебряных монет. Так как статер был теперь из чистого золота лишь с небольшой долей сплава, чтобы предотвратить разжижение металла, то увеличилась его стоимость и снизился вес, который составил около 164 гран. Реформу провозгласил новый рисунок на лицевой стороне монеты – лев, стоящий напротив быка. Золотые денежные единицы меньшего достоинства после этого могли быть сведены к половинам и третям статера. Серебряные статеры стали весить 163 грана, хотя полустатеры были более популярны и у греков превратились в sigloi.Двенадцатая часть статера была предшественницей обола, который греки носили за щекой вместо кошелька.

Золотые и серебряные монеты Креза, которые случайно избежали участи стать добычей солдат армии Александра Великого, были найдены в сокровищнице Персеполя. Они также встречаются в хранилище, который Дарий сделал под ападаной. Таким образом, они стали свидетелями появления его собственной монетной системы. Греческие государства Кизик, Митилена и Фокея продолжали следовать древней лидийской традиции чеканки монет из сплава золота с серебром. Их бледные «кизикены» можно было легко отличить от новых желтых «статеров Дария». Дарик весом 129 гран содержал 98 % 23 ¹/ ₄-каратного золота. В качестве серебряной денежной единицы Дарий предпочел полустатер, шекель или siglos,у которого был сохранен его прежний вес 83 грана. Эти монеты тоже чеканили из очищенного от примесей серебра, которого содержалось в них более 90 %. Более мелкие монеты составляли треть, четверть, шестую и двенадцатую части полустатера. Золото отмеряли по эвбейскому стандарту, в то время как серебро – по вавилонскому таланту, который весил 78 эвбейских мин. Двадцать sigloiравнялись 1 дарику, соотношение серебра к золоту составляло 13,3 к 1.

Дарий также установил типы монет для своих преемников. На лицевой стороне изображен стройный бородатый царь в полубегущей-полусклоненной позе. На нем царские одежды, а на его слегка наклоненной голове – военный венец. В правой руке над правым плечом он сжимает копье, держа его острием вниз; колчан висит на его левом плече, и в левой руке у него натянутый лук, от которого эти монеты получили прозвище лучник; их часто использовали для подкупа греческих государственных деятелей. На более позднем варианте монеты появилось изображение короткого обнаженного кинжала. Как и на первых монетах Лидии, на обратной стороне был выбит лишь квадрат; в серебряных монетах пробито отверстие. Из огромного количества драгоценных металлов, получаемых в виде дани, лишь немного использовалось для чеканки монет, остальное хранилось в слитках в качестве резерва.

Денежная реформа затронула немногих жителей империи. В глухих уголках империи торговля продолжала идти на условиях обмена. На обширных пространствах по берегам Нила и Тигра практика использования денег отражалась в терминологии торговых документов, но в основном это была простая бухгалтерия, и можно было сомневаться, держали ли в руках когда-нибудь крестьяне, которые обрабатывали землю, настоящие деньги. Даже ремесленники, которые работали на царских стройках, обычно получали плату натуральными продуктами, хотя плата рассчитывалась в денежном выражении.

Выгоду получили только купцы. Они получили определенные преимущества из того, что был установлен стандарт денежных единиц, и из того, что монеты, бывшие в обращении, имели одинаковые вес и чистоту. При этом правители торговых городов предпочитали чеканить свои собственные монеты в качестве доказательства своей независимости. Таким образом, дарик и его более мелкие производные имели большое значение не столько сами по себе, сколько в качестве стандартов для такой чеканки на местах. Там, где мы находим эти «независимые» монеты, находятся центры торговли, в частности большие торговые города Финикии и Греции. Но это те самые города, история которых увлекает нас больше всего, так как эта история независимой чеканки монет дает нам много нового и важного.

С денежной реформой Дария была тесно связана стандартизация стоимости драгоценных металлов. Случайная табличка из сокровищницы Дария – единственная из сохранившихся табличек, которая написана на аккадском языке, – ярко иллюстрирует радикальный характер переоценки и наводит на мысль о несправедливости, от которой при этом, вероятно, страдал налогоплательщик.

В течение девятнадцатого и двадцатого годов правления Дария (503–502 до н. э.) четыре человека платили в царскую сокровищницу налоги, очевидно от имени определенных групп людей, с которых они были собраны. Деньги, которые они приносили, естественно, были в обращении на рынке, так что степень чистоты тех денег, которые принимали торговцы, была разной. Мы должны надеяться на то, что налогоплательщик иногда проверял ее качество, прежде чем принять ее в торговой сделке, хотя очевидно, что слишком часто он этого не делал. По крайней мере, сокровищница не принимала монеты по номинальной стоимости, а сама улучшала их качество, и наш документ свидетельствует об уценке. Сначала фиксируется номинальная стоимость монет, представленных к оплате налога, затем идут такие категории, в которые попадают представленные монеты, как белое или чисто серебро, второсортное и третьесортное серебро, затем следует уценка для каждой десятишекелевой монеты относительно официального karsha, и, наконец, идет итоговый вычет из выплаты суммы всего налога. На нижнем поле таблички мы еще можем разглядеть числа, с помощью которых писец делал свои вычисления, и они могут доказать, что они не всегда были совершенно правильными.

Например, 30 декабря 502 г. до н. э. Индукка, мать Туту, старшины купцов в каком-то эламитском городе вроде Суз, заплатила очень приличный налог в размере 6,5 килограмма серебра, предполагая, что все это – белое серебро; это был первый взнос в счет выплаты налога. Однако, когда серебро было очищено от примесей, его стоимость снизилась на четверть шекеля на каждые 10 шекелей серебра; общая недостача составила 200 граммов и 2 шекеля, и ее нужно было возместить. Вторая выплата в размере 4 килограммов и 53 шекелей второсортного серебра сильнее пострадала от недостачи – четверть шекеля и одна восьмая на каждую десятишекелевую монету; а при выплате 2 килограммов и 3 шекелей монетами из третьесортного серебра потеря достигла одной десятой. Таким образом, при выплате полной суммы налога в размере 13 килограммов и 49 шекелей женщина понесла потери в размере 500 граммов 24 ¹/ ₄шекелей, или почти 5 %! Такой же серьезный убыток понес Мид Паттемиду, «сын пастуха», при выплате 19 килограммов и 50 шекелей. Ничего удивительного, что несчастные налогоплательщики прозвали Дария барышником!

Несмотря на такой значительный пересчет, мелкие монеты не исчезли с рыночной площади. В этой связи особенно важными являются папирусы из Элефантина. Дважды нам попадаются ссылки на новые монеты, в 471 и 411 гг. до н. э., когда мы узнаем об «очищенном от примесей серебре». В других случаях на протяжении всего периода, в течение которого хранились папирусы, мы видим стандартное предписание сделать платеж «по царскому весу», но с вычетом «двух четвертей (шекеля) на десятишекелевую монету» или «две четверти на karsha», что доказывает сохранение монет должного веса, но недостаточной чистоты.

Архивы Дария, найденные в стенной башне, заканчиваются этим двадцать восьмом годом его правления. К тридцатому году (492 до н. э.) мы начинаем находить таблички в его сокровищнице. Их изменившиеся формулировки дают дальнейшие доказательства финансовой реформы: «Говорит Барадкама: Выдать столько-то karsha, столько-то шекелей серебра такому-то… в Парсе». Но в то время как бухгалтерия ведется в условиях монетной системы, реальные платежи продолжают вносить в виде продуктов питания и напитков: «Эквивалентом являются овцы и пиво; одна овца – за 3 шекеля, один кувшин – за 1 шекель». Зафиксированы месяца, за которые внесены платежи, и год правления царя, хотя его имя опущено. Время от времени нам не дают возможности засомневаться: «Царь Дарий приказал дать им это». Так как все таблички написаны на эламитском языке, то естественно, что у писца эламитское имя; однако печати в основном персидские. Но одна печать – на арамейском языке, хотя имя ее владельца вполне персидское, начинающееся с божественного слова Арта. Когда мы сравниваем сумму жалованья, выплаченного этим дворцовым рабочим, с жалованьем обычного поденщика в Вавилоне, мы обнаруживаем, что не было никакой выгоды в участии в постройке зданий Персеполя.

Изменения в населении

Поверхностное изучение груд табличек из Вавилонии с надписями, относящимися ко времени правления Дария, создает впечатление, что дела идут как обычно. Более тщательное исследование подтверждает, что под однообразным повторением формулировок можно обнаружить существенные события.

Стоит даже читать скучные списки полупрофессиональных свидетелей, так как посредством этих списков мы узнаем об изменениях, произошедших в населении. Среди них мы встречаем сыновей и внуков представителей крупных семейных кланов, с которыми мы познакомились во времена Кира. У нас есть причины заподозрить, что основателями многих из них были люди, родным языком которых был арамейский; появление большего числа арамейских имен в более поздних поколениях усиливает это подозрение. Наличие на арамейском языке «описей партий товара с указанием владельца» на клинописных табличках с конца VIII в. до н. э. стало считаться доказательством того, что даже писцам было легче читать написанное по-арамейски, чем более сложную аккадскую письменность, долгое использование которой в консервативной Вавилонии вынуждало их применять ее; по крайней мере, одна такая опись была составлена в годы правления Дария. Одного человека просто назвали «арамеец».

Естественно, возникает вопрос: сколько таких людей с арамейскими именами были на самом деле евреями-изгнанниками? Был ли Зербабили родственником современного ему иудейского принца с таким же именем – Зерубабеля, как он назван в наших иудейских документах? Давно было высказано предположение, что самая известная семья банкиров Вавилона – семья Эгиби – была еврейского происхождения и что основатель рода носил имя, которое на его родном языке звучало как Яков. В то время глава семьи был известен как Мардук-насирапал – хорошее вавилонское имя, выражавшее почтение Богу Вавилона. Любопытно, что первое появление «второго имени», столь знакомого в период Селевкидов, связано с «Шириком, второе имя которого Мардук-насирапал, сыном Иддины, потомком Эгиби». В других документах Ширик назван только своим арамейским именем, хотя в тождестве не может быть сомнений. Но до этого момента мы знали его отца лишь как Итти-Мардук-балату; тогда Иддина, что соответствовало бы иудейскому Натану, должно быть его первым именем.

То, что потомки Эгиби носят «вторые имена», которые взывают к Мардуку, не является доказательством того, что толкование неверное; скорее это указывает на то, что они отступники. Есть другая влиятельная семья, предок которой был Белиау; это имя – вызов язычеству, и его можно перефразировать так: «Наш Бог Яхве – истинный Бог, а не ваш так называемый бог Мардук». И все же несколько его потомков носят имена, выражающие почтение Набу!

В табличках более раннего времени не упоминаются иранцы, приход к власти Дария выдвинуло их на первый план. К 521 г. до н. э. в окрестностях Вавилона появился «дом персов», на следующий год в этом городе появляется мидиец Какиа. К 508 г. до н. э. перс Партамму становится там владельцем дома. В начале 505 г. до н. э. Уммадату, сын Удунату, и Артабан (Артабануш), сын Багадату, становятся судьями в Вавилоне. В 504 г. до н. э. обработанную землю Артагата рабыня Арташаты берет в аренду. В 501 г. до н. э. Шишшия становится мажордомом Багасару, который получает титул ganzabar, или казначей, – вот пример заимствования персидского слова. В 499 г. до н. э. мы узнаем о мидийце Нинаку, в 496 г. до н. э. – о Багину, сыне Адраты, в 494 до н. э. о том, что Гамбия, дочь Фарнака, вышла замуж за арамейца Зеруту. Сравнение с более древними табличками говорит о настоящем вторжении в Вавилонию иранских поселенцев.

В Вавилонии существовали другие, новые этнические проблемы, которые вызывали напряжение. Одного человека, мелькающего довольно часто, называют просто «египтянин». Люди, в именах которых есть слово «Ашшур», вероятно, сирийцы. Шаму, сын Убазу, кашшит. Есть город под названием Набату, поселение набатеев; другой, под названием Гандаруйтум, напоминает нам о стране Гайдара, откуда поступало тиковое дерево для дворца в Сузах. Есть упоминания о кардаках или курдах, лукшу, инахуд и ханана, которые были наемниками на царской службе.