Текст книги "Афганистан. Гора Шабан"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Занять оборону! – словно встряхнувшись от оцепенения, прокричал старший лейтенант. – Огонь! Огонь, я сказал!

Командир группы продолжал руководить своими отстреливающимися подчинёнными… Он понимал… Надо сражаться дальше… Несмотря ни на что… Эта страшная смерть… Сначала дикие крики охваченного пламенем солдата… Которые быстро перешли в жуткие хрипы и стоны… А затем и вид горящего человеческого тела… Всё это сильно повлияло на оставшихся в живых бойцов…

Однако надо было вести бой. И способные держать в руках оружие разведчики продолжали отстреливаться от врага… Все понимали… Что положение очень отчаянное… И многочисленный противник слишком хорошо подготовился к этому бою…

– Так! Слушать меня! – прокричал командир. – Надо продержаться! Полчаса! А сейчас… Надо отползать от БеТеРов! Подальше! Пока они не взорвались… Вперёд…

Охрипший голос Ахметшина расслышали не все… Но те, до кого всё-таки долетели эти слова… Они стали ползком перемещаться в противоположную кишлаку сторону…а несколько разведчиков своим ответным огнём прикрывали их отход. Тяжелее всего было раненым… Их тащили по дну канавы, крепко ухватившись за вытянутые вперёд руки… Перемещать обездвиженные тела каким-нибудь иным способом было просто невозможно… Вернее, крайне опасно… Ведь противник вёл не только плотный огонь, но и очень меткий… Практически любой участочек местности, прилегающий к кишлаку Шабан, был заранее пристрелян укрепившимися в нём духами…

Но насколько это позволяли сложившиеся вокруг обстоятельства, уцелевшие бойцы стреляли по врагам. Это было трудно… Над головами часто свистели пули, совсем рядом гулко ухали разрывы мин и снарядов, с визгом разлетались смертоносные осколки… Иногда издавая металлически-звонкие звуки рикошетов о корпус горящего БТРа. Бой продолжался, не ослабевая…

Ведь противник по-прежнему вёл массированный огонь. Он обстреливал залёгших шурави не только из стрелкового оружия: автоматов, винтовок и пулемётов… Духи активно использовали и гранатомёты, и миномёты, и безоткатные пушки… Даже установленный на горе ДШК периодически издавал своё характерно-прерывистое «ду-ду-ду-ду-ду»…

«По нашему третьему БеТеРу долбит… – подумал Ахметшин со внезапно вспыхнувшей злостью. – Вот сволочуга!»

Единственный уцелевший бронетранспортёр отъехал в поле на безопасное расстояние и уже оттуда открыл огонь из своего башенного пулемёта КПВТ. Обливаясь холодным потом, стрелок отыскивал в оптическом прицеле новые и новые цели… После чего с яростью давил на спуск… И крупнокалиберный пулемёт выпускал по противнику очередь за очередью.

Враг тоже не бездействовал. Вокруг остановившегося БТРа часто появлялись земляные фонтанчики. Это были пристрелочные промахи… Вражеский ДШК с горы упорно пытался поймать в свой прицел советскую бронецель… Чтобы поразить её прямым попаданием в корпус… Ведь даже с такого большого расстояния крупнокалиберные пули ДШК были способны пробить броню БТРа…

Но залёгшие в круговой обороне разведчики кричали водителю, когда фонтанчики от попаданий вражеских пуль приближались к бронетранспортёру… И Бетер отъезжал то вперёд, то назад, чтобы сманеврировать хоть таким примитивным образом…

Башенный стрелок иногда переводил свой огонь на этот вражеский ДШК, Но на фоне неба было трудно обнаружить заранее оборудованную огневую позицию противника… И своеобразная дуэль двух крупнокалиберных пулемётов: вражеского 12,7. мм ДШК и советского 14,5 мм КПВТ оканчивалась «боевой ничьёй»…

По бортовой радиостанции уже была вызвана помощь… К ним на выручку сразу же выдвинулась дежурная бронегруппа… Поначалу было возникла заминка с определением точных координат… Ведь разведгруппа старшего лейтенанта Ахметшина должна была выставить предварительно спланированную засаду у совершенно другого афганского кишлака, однако без согласований со штабом самостоятельно изменила свой маршрут… И сама оказалась во вражеской засаде у кишлака Шабан…

Но скоротечная афганская война вновь всё расставила по своим местам и внезапно возникшая проблема с уточнением координат разрешилась сама собой…

– Вижу два дыма! – запрашивали из полевого ЦБу. – Это от вас?

– Да-да-да! – кричали в ответ. – Это наши!.. Это наши два БеТеРа горят! Они около кишлака!.. Их подбили в самом начале! Из засады! А мы сдали назад! И они промахнулись! Мы сейчас стоим в поле! И прямо отсюда долбим по этому грёбаному кишлаку! Давайте быстрей! Там пацаны остались! Около тех двух БеТеРов! Понимаете?! Быстрей!

На базе всё понимали… И принимали все необходимые меры… Два чёрных дыма уже были видны и здесь… Это и было самое точное обозначение на местности попавшей в засаду разведгруппы № 632…

Но это ещё и был сигнал бедствия… А также чёрный знак смерти… И предвестник чьего-то семейного горя…

А бой у кишлака Шабан всё продолжался…

– Духи в атаку пошли! – раздался чей-то отчаянный вопль.

Командир группы осторожно выглянул из канавы и вновь вжался в осыпающийся откос. За эти секунды он увидел многое… И окраину кишлака, где часто вспыхивали огоньки вражеских выстрелов… И около десятка чёрных фигурок, быстро перемещающихся вправо… И приблизительно такое же количество духов, перебегающих влево… Выпускающих на ходу даже не короткие очереди… А одиночные выстрелы…

Окружающая обстановка складывалась не в их пользу… Она и раньше-то была не из лучших… Но теперь… Дело принимало самый худший оборот…

– Внимание! – выкрикнул Ахметшин. – Духи пытаются нас обойти слева и справа! По кишлаку больше не стрелять! Огонь вести по атакующим! Стрелять одиночными!.. Или по два патрона!

Тот же голос, который перед этим кричал о духовской атаке… Тот же боец истошно орал уже о другом…

– С-суки! Со спины ремней нарежут! Бляди-и!

Это ещё не являлось паникой… Просто это был крик отчаянья и ожидания неминуемой смерти… Но всё-таки подобные настроения следовало пресечь…

– Отставить! – привычным тоном приказал Ахметшин. – Помощь уже едет! Нам надо продержаться! Чут-чуть! А теперь… Огонь!

Последняя команда была, вообще-то, излишней… Залёгшие в канаве разведчики и так уже стреляли по перебегающим фигуркам… Однако уверенный тон командирского приказа должен был успокоить… Хоть как-то успокоить его подчинённых…

– Если духи залегли кучно… – вновь выкрикнул Ахметшин. – Поражать их «Мухами»… Только стрелять поточнее…

Командир видел, что в результате огня его бойцов враги совершают совсем уж коротенькие перебежки и стараются спрятаться в складках местности… Вскоре с позиции справа раздался гулкий выстрел… Первая «муха» полетела в цель…

«Мухи… Это конечно хорошо… Но их у нас мало… Зато ручных гранат будет поболе… Но это уже на самый крайний случай… На самый-самый…»

Выстрел из одноразового гранатомёта грянул уже слева… И Ахметшин заметил, что кумулятивная граната разорвалась как раз там, где только что сверкало два автоматных огонька…

«Хоть один, но точно есть!.. А теперь и мы… Ильдар Агзамович!.. Бисмилля!»

Раздался очередной гулкий выстрел… И уже командирская «муха» понеслась вдаль… К трём чёрным фигуркам… Только что укрывшимся водной низинке…

Бой продолжался… Тяжёлый и страшный бой продолжался… Невзирая ни на что…

Советская разведгруппа держалась… Держалась из последних сил.

Глава 12
На помощь! На помощь! На помощь!

– Тревога! Облётная группа – на вылет! – выкрикнул забежавший во дворик солдат с красной повязкой посыльного. – Там группа Ахметшина в засаду попала!

Это был боец из наряда по штабу батальона. Там же находился и наш Центр Боевого Управления…

– К бою! – скомандовал Веселков, быстро набрасывая на себя тяжёлый лифчик.

Но мы уже без дополнительных приказаний хватали оружие и амуницию… Ведь слово «Тревога!» говорило о многом… Что где-то наши боевые товарищи попали в беду… Что там сейчас они погибают… Что им срочно нужна помощь… Наша помощь!.. Ведь именно наша разведгруппа № 613. в данную минуту находится в полной боевой готовности… Это другим группам потребуется какое-то время на получение оружия и боеприпасов… А мы…

«На… Помощь… На… помощь!.. На!.. Помощь!»

А мы уже бежали изо всех сил… Ни о каком строе или упорядоченном передвижении сейчас не могло быть и речи… Наша группа рванула с места в карьер и теперь неслась вытянувшейся на бегу оравой… Прямиком к штабу батальона… К нашему ЦБУ…

«На… помощь… На!.. Помощь!..»

Я бежал где-то в середине и по уже выработанной привычке моё дыхание подстраивалось к темпу ускоренного передвижения… Но если раньше я считал «Раз-два!» на вздохе и «три-четыре!» на выдохе… То теперь вместо цифр в голове проносилось одно и то же… Но гораздо важное… «На!» – это резкий вздох… «Помощь!» – это энергичный выдох…

Ведь бежать изо всех сил нам предстояло метров пятьсот… Да ещё и при всей своей боевой экипировке, состоящей не только из оружия, но также полуторного боекомплекта и приборов связи… У кого радиостанция, у кого поисковый приёмник… У некоторых даже бинокли…

«На!.. Помощь!.. На!.. Помощь!..»

У входа в штаб батальона нас уже ждал дежурный по ЦБУ. Он что-то сообщил старшему лейтенанту Веселкову, который тут же кивнул головой и помчался дальше… То есть прямиком на аэродром… Остальная часть разведгруппы неслась за ним следом…

Я хоть и прилагал все свои усилия, но слегка отстал… Вернее, моё место в бегущей веренице солдат сместилось из серединки ближе к хвосту… Конечно не так, что в самом конце… Это основная масса нашего личного состава бойцов преодолевала расстояние до вертушек почти что как спортсмены – любители военизированных видов состязаний… С автоматами в руках и в лифчиках… У меня же имелся пулемёт ПКМ, который в два с половиной раза тяжелее любого автомата… Да ещё РД за спиной с семью сотнями патронов, гранатами и ракетницами… И на груди «мешочек» с двумя сотнями патронов в лентах… И сотней патронов в пулемётной коробке. Так что… Бежать мне приходилось с некоторыми утяжелениями…

Однако я не был одинок в своих пулемётчикских мучениях… Вместе со мной в арьергарде группы бежали остальные ПКМщики: высокий Билык, толстоватый Глухарь и мелкорослый Васятка…

«Этот наш… Богатырёк!»

Пулемётчик Вася Васильев был самым маленьким из нас… То есть из четырёх ПКМщиков РГ № 613. Он хоть и бежал самым последним, однако не отставал… Хоть и «умирал» на бегу от чрезмерных перегрузок… О чём свидетельствовала мучительная гримаса на худом лице… И тем не менее… Наш Васятка не отставал…

«Быс! Трей! Быс! Трей! Быс! Трей!»

Мы уже громыхали сапогами по сборно-металлической поверхности взлётно-посадочной полосы… До спасительного «финиша», то есть до наших «восьмёрок» оставалось метров с пятьдесят… Но мы никак не сбавляли своего высокого темпа… Ведь уже были слышны все аэродромные звуки, свидетельствующие о скором взлёте. Бешено гудели вертолёные турбины, лопасти со свистом рассекали воздух… Натужно ревел спешно отъезжающий топливозаправщик. Вот нас обдало горячей струёй из его выхлопной трубы… Это был почти что финал…

Наконец-то мы остановились около Ми-восьмого…

Я с трудом переводил дыхание, дожидаясь своей очереди… И через пяток-десяток секунд мои ноги быстро вбежали по лесенке в салон вертушки. Я устало плюхнулся на сиденье и выложил свой пулемёт на пол… Как и положено… Стволом к хвосту…

– У всех всё на месте? – выкрикнул Веселков.

В ответ послышалась разноголосица положительных реплик. Я молча кивнул головой… Мне всё ещё не хватало воздуха и я старался побыстрее отдышаться… Чтобы поскорей прийти в нормальное состояние…

Наш Ми-восьмой уже выруливал со своей стоянки на взлётку… После стремительного разбега вертушка взмыла в небо и мы вновь помчались на север… Но на этот раз – уже не на плановый облёт… А выручать и спасать… Выручать из беды разведгруппу старшего лейтенанта Ахметшина… И спасать жизни разведчиков-спецназовцев из третьей роты нашего шестого батальона.

«Вот так!.. – думал я. – Мы уже летим!»

Впереди нас ждала неизвестность. Ведь мы знали только то, что разведгруппа старшего лейтенанта Ахметшина попала в засаду и там сейчас идёт ожесточённый бой. Вполне возможно, что и нам придётся несладко… Что и наша разведгруппа окажется под огнём противника… Что кому-то из нас в этом бою может достаться как вражеская пуля, так и духовская кумулятивная граната… Что кто-то из состава РГ № 613. будет убит… Но…

НО ТАК БЫЛО НАДО! НА – ДО!

Надо было срочно лететь на помощь разведгруппе старлея Ахметшина… Надо было спасать своих товарищей из третьей роты, хоть мы их и не знали по именам… Надо было обязательно оказать поддержку погибающим бойцам спецназа, ибо в точно такой же ситуации могла оказаться и наша группа… И вообще… Нам надо было так действовать, потому что мы были на войне… На этой жестокой и бескомпромиссной афганистанской войне.

И вся важность этого дела состояла даже не в том, что мы здесь оказываем братскую военную помощь афганскому народу и поэтому должны проявлять себя исключительно с самой положительной стороны, демонстрируя всему миру чудеса отваги и героизма… И вся необходимость наших действий обуславливалась не только требованиями Боевых Уставов и тем более положениями Инструкции по боевому применению разведывательных подразделений специального назначения, на страницах которых лишь упорядочивается и узаконивается обязательность оказания мер поддержки, взаимовыручки и самой непосредственной помощи…

«САМОЕ ГЛАВНОЕ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО МЫ ДОЛЖНЫ И ОБЯЗАНЫ ПОСТУПАТЬ ИМЕННО ТАК! ТО ЕСТЬ СПАСАТЬ СВОИХ ТОВАРИЩЕЙ, НЕВЗИРАЯ НИ НА КАКИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА! ИНАЧЕ НЕ ВЫЖИТЬ И НАМ!»

И это были не громкие слова… Поскольку мы сейчас находились не на комсомольском собрании, а внутри военно-транспортного вертолёта, мчащегося на малой высоте прямо на север афганской провинции Гильменд, где в данную минуту идёт настоящий бой… Где гибнут наши солдаты и офицеры… Где очень нужна наша помощь и поддержка… И мы были обязаны прийти к ним на помощь… Как в силу своего высоко патриотичного воспитания и непременного чувства солдатского долга… Так и в связи с нашей разведчикской солидарностью…

А ещё мы должны были лететь на выручку по той простой причине, что мы не только считали себя настоящими мужчинами и воинами… Мы уже вели себя как и подобает честным и сильным мужикам… Что бы там ни ожидало всех нас: преждевременная смерть, тяжкое увечье, ранение средней или лёгкой степени… А может и контузия… Мы всё равно летели туда, поскольку всё остальное мы узнаем уже на месте боя… И как бы там ни сложилась наша военная судьба: пропадём ли мы вместе с группой Ахметшина, либо они сами выйдут из боестолкновения, окажут ли им помощь другие наши наземные подразделения или же афганские моджахеды сами прекратят стрельбу, чтобы скрыться… Что бы там ни случилось, но наша РГ № 613. выполнит всё, что от неё потребует боевая обстановка…

«И как бы там ни было тяжело или легко… Мы будем потом всю свою жизнь жить со спокойной совестью и чистой душой!.. Что мы были на войне и, когда погибающей разведгруппе потребовалась срочная помощь, мы приложили максимум усилий для этого. И потом ни одна сволочь не сможет нас упрекнуть в том, что разведгруппа № 613. струсила и отсиделась в безопасном месте. Со словами, что мы только-только вернулись с облёта и теперь пусть другие слетают… Ни-фи-га подобного! Мы летим туда самыми первыми… Это другие группы сейчас получают оружие и боеприпасы, спешно экипируются и стремительно бегут на взлётку к следующим парам вертушек-«восьмёрок». Они может быть будут оказывать помощь уже нам… Но на выручку группы Ахметшина мы летим первые… Наша РГ № 613!»

Тут я невольно улыбнулся, вспомнив рассказы своих старослужащих товарищей… Хоть и с изрядной долей чёрного юмора. Когда прошлой весной сразу же за нашим лашкарёвским стрельбищем упала вертушка с только что уволенными в запас дембелями… То на звук глухого взрыва и чёрные клубы дыма бросился почти весь шестой батальон… Причём, по полной боевой экипировке и с оружием… Поскольку поначалу решили, что нашу вертушку сбили затаившиеся на местности духи… К казармам срочно прибыли БТРы и БМПешки, на которые немедленно стали загружаться боевые группы…

И туда же, то есть к отъезжающим БТРами БМПешкам, прибежало несколько солдат-поваров. Эти узбеки забросили свои кухонно-разделочные дела, выбежали из столовой и уже на ходу снимали с себя белые фартуки… Но они прибыли к броне не с пустыми руками, а с длинными разделочными ножами… Развоевавшихся узбеков, конечно же, отправили обратно в столовую… И потом долго ещё над ними посмеивались… Но с большим таким уважением.

«Если уж тогда солдаты-повара побежали оказывать помощь… То сейчас нам тем более… Надо выручать своих братанов-спецназовцев… А тем более группу Ахметшина!»

Я знал старшего лейтенанта Ахметшина. Хоть мне и не доводилось сталкиваться с ним лично. Ведь он был командиром разведгруппы в третьей роте, а я служил обычным разведчиком-пулемётчиком в первой роте. Да ещё и молодым духом… Если б я был уже бывалым дембелем, то тогда ещё имелась возможность познакомиться с ним, как со своим земляком-татарином.

«Да И то… С большой такой осторожностью…»

После того памятного случая с зампотехом батальона майором Зайнуллиным… Когда мне ни за что, ни про что объявили трое суток, от чего меня спасло только личное решение капитана Перемитина. Я предпочитал держаться подальше от якобы своих землячков – начальничков. Мне вполне хватало мысленного осознания того, что старший лейтенант Ильдар Ахметшин является командиром боевой разведгруппы спецназа. Причём, очень даже неплохим… Если не сказать, хорошим… То есть отличным…

«Тьфу-тьфу-тьфу!.. Чтоб не сглазить… В третьей роте его сильно уважают… Как молодые солдаты, фазаны с дембелями, так и остальные его коллеги – командиры… И что там у него стряслось?!..»

Прошёл почти час полёта… За это время на месте боя могло произойти большое количество событий…Причём, самых разнообразных, как очень трагических, так и вполне нормальных… Предполагать о развитии весьма хороших событий – об этом даже и думать не хотелось… Поскольку разведгруппа третьей роты уже попала во вражескую засаду, и одно только это перечёркивало всё то, что могло случиться далее… Поскольку попадание нашего подразделения во вражескую засаду автоматически означало неминуемые человеческие жертвы.

Командир нашей РГ уже довёл до нас краткую информацию о боевой обстановке. Как оказалось, разведгруппа старшего лейтенанта Ахметшина подверглась духовскому нападению на окраине кишлака Шабан. То есть того самого будто вымершего афганского селения, над которым сегодня нас и обстрелял крупнокалиберный ДШК. Получив четыре пробоины мы благополучно унесли оттуда свои ноги, вполне так понадеявшись на три бронетранспортёра, которые мчались к месту нашего воздушного боестолкновения. Коллеги-разведчики из третьей роты могли слышать стрельбу пулемёта ДШК и могли подумать, что там на горе находится одна-единственная огневая точка духов. С ней-то они справились бы в два счёта… Однако спецназовцы не успели подняться и прочесать эту гору… Их встретили у её подножия…

– Два БТРа подбиты. Есть убитые и тяжелораненые. – доводил до нас обстановку старший лейтенант Веселков. – Мы сначала проведём воздушную доразведку. А потом пойдём вниз. Приготовиться к бою.

Мы и так уже были наготове. Однако сейчас командир подразумевал воздушный бой. Ведь вражеский ДШК, с которым мы уже имели дело, наверняка продолжает оставаться на своей выигрышной огневой позиции. С этой горной вершины духам-пулемётчикам очень удобно вести стрельбу как по наземным целям, так и по воздушным объектам. Тем более что у них уже была возможность, так сказать, набить руку на советские вертушки-«восьмёрки». Сегодня афганские моджахеды уже потренировались… Причём, не на кошечках и птичках, а именно на нас.

Чтобы не оконфузиться ещё раз… Ведь днём мы улепётывали из этих мест со всей запредельной скоростью… То есть даже не открыв ответный огонь. Что нас совершенно не красило как перед всеми силами афганистанской самообороны, так и перед местными защитниками отдельно стоящей горы Шабан и кишлака с одноимённым названием. В общем, мы принимали меры по повышению своих боевых возможностей. Были открыты три иллюминатора, специально предназначенные для ведения огня прямо с борта летящего вертолёта. Четвёртый иллюминатор упорно отказывался предоставить нам такую хорошую возможность популять прямо из него и, к сожалению, все наши попытки отодрать-отворить окошечко были безрезультатны.

Пришлось обходиться тем, что имелось. В эти три открытых иллюминатора установили, то есть закрепили на кронштейнах, пулемёт Билыка и два автомата. Меня, как уже получившего опыт стрельбы с Ми-8, посадили за кормовой пулемёт ПКТ. Я поначалу воспринял это моё назначение вполне так спокойно, но через парочку минут во мне взыграло самое настоящее волнение…

– А если летуны опять применят свой противозенитный манёвр? – спросил я сержанта Ермакова. – Что тогда? Я же могу вылететь через этот люк!

Мой старший товарищ раздумывал самую малость…

– А ты пристегнись к чему-нибудь! – посоветовал он.

Я хотел было уточнить кой-какие детали… Например, к чему именно мне следует пристегнуться и каким именно образом… Но товарищ сержант уже скрылся за брезентовой перегородочкой. Но спустя минуту ко мне заглянул Коля Малый и протянул свой кожаный солдатский ремень.

– На! – заявил он. – Пристёгивайся!

Я конечно же поблагодарил нашего фазана громким «Спасибо!», но применить его ремень с пользой для общего дела… Увы, но мне так и не удалось. Скрутить надёжный узел на одном из его концов было практически невозможно. А в обычном режиме, то есть зацепив скобу за бляху, в данном случае ремень оказывался слишком коротким.

Я отодвинул брезентовую перегородочку и вернул ремень Миколе.

– Не получается! Бери обратно.

– Лады! – ответил Малый, принимая свой кожаный поясок. – А то уже штаны спадают. Наверное, худею со страшной силой.

Я промолчал и быстро вернулся на своё боевое место. Сегодня днём этот кормовой пулемётный люк был закрыт и, возможно именно поэтому обошлось без человеческих жертв. Теперь же он был открыт, хоть и перегорожен пулемётной турелью. Вылететь наружу с первой попытки, конечно же, будет сложновато… Но ведь кто его знает?!.. Какая может быть болтанка именно в хвостовом отсеке?! Ведь почти у всех транспортных средств задняя часть всегда виляет в разные стороны с наибольшей интенсивностью…

«А тут болтать будет не только влево-вправо… Здесь ещё и вверх-вниз станет мотать… А может даже и по кругу!.. Так что… Эффективность тут повыше…»

Постепенно я смирился с открытым кормовым люком… Вернее, с той опасностью, которая поджидала именно меня в случае очередного применения «легендарного» противозенитного манёвра. Ведь здесь имеется пулемётная турель, за которую можно ухватиться крепко-накрепко… И опять-таки оставался «счастливый шанс», то есть возможность удачно так перекувыркнуться через эту самую турель… Да и повиснуть снаружи… Хоть и ненадолго…

«Минут на пять… Пока руки сами собой не разожмутся…»

Чтобы отвлечься от мрачно-тревожных мыслей, я принялся старательно изучать афганистанскую местность через тот же самый кормовой люк. Пейзажи поначалу открывались самые замечательные… То есть без каких-либо признаков антигуманной человеческой деятельности: ни боевых машин, ни военной техники, ни людей с оружием… Самым лучшим было то, что не наблюдалось дымных шлейфов от горящих бронетранспортёров… А ведь они вот-вот должны были появиться…

Но затем, то есть по мере приближения к опасному району горы и кишлака Шабан, вертолётчики стали набирать высоту. Когда мы оказались над теми горными хребтами, что наблюдали днём, наши борта находились над землёй так далеко… Что у меня не то чтобы захватывало дух… Мне по-настоящему стало страшно… Ведь мы сейчас находились на высоте в четыре-пять, а может и все шесть километров… Стало жутко холодно и у меня замёрзли пальцы, державшие пулемётные рукоятки… Но убирать свои «озябшие» ладошки в карманы я не стал, потому что не хотел рисковать понапрасну…

– Мало ли?! – пробормотал я вслух для самоуспокоения. – Хвост занесёт в сторону… И айда!..

Но затем я всё-таки осмелел и стал посматривать вниз. Сначала я бросал на землю короткие взгляды… Как это обычно делают те, кто уже находится на невероятно большой высоте, но всё ещё не решается посмотреть вниз… Однако после нескольких тренировочных попыток я убедился в том, что смотреть вниз с высоты пяти-шести километров не так-то и страшно… просто сердце ёкает от невольного испуга… И душа леденеет…

А на грешной нашей матушке-земле всё казалось фантастически нереальным… То есть слишком уж миниатюрным… Словно и не земная это поверхность, а какая-то детская песочница… Сквозь сизую атмосферную дымку эти огромные чёрные горы выглядели маленькими кучками тёмно-серого и тёмно-коричневого цвета, выделяющимися на блёкло-жёлтом фоне остальной пустыни.

Я уже освоился с местными достопримечательностями и стал выискивать взглядом ту самую гору Шабан. Ведь она находилась на самом окончании одного горного хребта, параллельно которому вытянулся другой… А ещё я надеялся определить это место по кишлаку у подножия…

И вдруг я увидел два дыма. Они поднимались от самой земли на высоту в полтора километра, где и рассеивались. Самих горящих БТРов я не видел, но отлично понимал то, что это именно они… Продолжают гореть и гореть… Отчего в небо поднимаются два чёрных и жирных дымных шлейфа.

Затем наши вертолёты стали по крутой спирали опускаться всё ниже и ниже… Внутреннее напряжение всё нарастало и нарастало… Я уже размял свои окоченевшие руки и теперь мне ничто не мешало вести прицельный огонь… Сперва из этого кормового пулемёта с боезапасом в пятьсот патронов… Что уложены в большой пулемётной коробке. А затем уже из моего ПКМа с тысячью патронов… Но уже с земли…

Однако пострелять мне так и не довелось. Ни с воздуха, то есть из кормового пулемёта, ни из моего родного ПКМа. Как выяснилось, бой у кишлака Шабан уже закончился. Там остались догорать лишь два подбитых бронетранспортёра. Всю группу старшего лейтенанта Ахметшина уже эвакуировали… То есть, говоря спецназовским языком, вытащили из боя… Как мёртвых и раненых… Так и тех, кому посчастливилось уцелеть…

Спустя какое-то время к кишлаку Шабан прибыла бронегруппа командира третьей роты капитана Федина. Это боевое подразделение находилось в режиме постоянной готовности оказать поддержку… Поэтому дежурная бронегруппа на двух БТРах и в сопровождении Шилки первой пришла на помощь. Однако подобраться вплотную к горящей технике, чтобы эвакуировать людей, никак не удавалось. Вражеские гранатомётчики были начеку и как только им выпадала такая возможность, они пытались уничтожить новые цели. Да и из самого кишлака по прибывшему советскому подразделению били безоткатные пушки и миномёты.

Бой принял затяжной характер. По всем имеющимся признакам было видно, что этот кишлак Шабан духи заранее подготовили к долговременной обороне. Причём, всё было организовано по классической схеме ведения боевых действий при долговременной защите населённого пункта. На вершине горы расположился крупнокалиберный ДШК, предназначенный для поражения воздушных целей. Он конечно же мог «работать» и по наземной бронетехнике, однако на столь большой высоте этот пулемёт представлял собой отлично оборудованную позицию с зенитной установкой… Хоть и в виде одного ДШК…

«А может быть и двух… Ведь стрелять по нашим вертушкам они могли только из одного пулемёта. Чтобы не выдать месторасположение других огневых своих точек. Вполне грамотно и логично.»

Так на горе расположились средства поражения воздушных целей. Ведь в случае наземного боестолкновения к этому кишлаку обязательно прилетели бы либо боевые вертолёты Ми-24, либо штурмовики Сушки с кандагарского аэродрома. Вот против них-то и предназначался этот ДШК… Но эти пулемётчики не удержались от соблазна обстрелять четвёрку наших вертолётов, которая и прочёсывала неизвестный район в поисках огневых точек противника. Духи обстреляли вертолёты с РГ № 613. на борту и даже попали в один из них. Но нам повезло и мы спокойно улетели в Лашкарёвку.

Но эту стрельбу услышал командир наземной разведгруппы и три бронетранспортёра старшего лейтенанта Ахметшина сразу же помчались к кишлаку Шабан. Вот здесь-то они и попали во вражескую засаду. Сначала по ним открыли огонь затаившиеся в канавах гранатомётчики, которым удалось подбить два БТРа. В результате этого советское подразделение очень сильно потеряло в своих боевых возможностях… А затем по залёгшим разведчикам стали бить безоткатки и миномёты… Не говоря уж о ожесточённом огне вражеских автоматчиков и пулемётчиков…

Прибывшая на помощь бронегруппа капитана Федина тоже оказалась под плотным огнём противника. Но командиру третьей роты хоть и не удалось забрать с поля боя личный состав разведгруппы Ахметшина… Чему мешала высокая плотность вражеского огня… Но капитан Федин сохранил свои бронетранспортёры и Шилку. Они отъехали на некоторое удаление от кишлака Шабан и уже с этих позиций принялись вести огонь.

Зенитно-артиллерийская установка Шилка с четырьмя скорострельными пушками 23-го калибра била прямой наводкой… От её снарядов в кишлаке Шабан рассыпались глинобитные стены дувалов и домов… Но высокая скорострельность этой счетверённой артустановки очень быстро привела к тому, что у неё попросту закончились все снаряды. В течении пятнадцати-двадцати минут наша Лашкарёвская Шилка упорно долбила по засевшим в кишлаке духам… Но… Прошло какое-то время и мощная артустановка замолчала…

Но по противнику продолжали бить два бронетранспортёра капитана Федина. Крупнокалиберные башенные пулемёты вели прицельный огонь… И тем не менее личный состав разведгруппы старшего лейтенанта Ахметшина продолжал оставаться около своих горящих БТРов…

Спасение пришло чуть погодя… Когда к месту боя приехали две боевые единицы из 5-ой мотострелковой дивизии. Шиндандская пехота не подвела… Один танк Т-62. и БМПешка разведроты принялись методично расстреливать кишлак Шабан… Мощная 125-миллиметровая танковая пушка била прямо по вражеским огневым точкам, поражая живую силу врага как прямыми попаданиями, так и разлетающимися осколками. Скорострельная 30-миллиметровая пушка БМП-2. также не отставала от своего собрата – танка. Осколочно-фугасные и бронебойно-зажигательные снаряды выстреливались очередями, кроша и уничтожая всё то, во что они попадали…

Не стала отсиживаться на своих позициях и наша артиллерия… После нескольких пристрелочных выстрелов, а если быть точнее, то после корректировки первых попаданий… Дальнобойные самоходки «Гиацинды» вместе с закалёнными в войнах гаубицами Д30… Все артиллерийские орудия принялись «работать по площадям», то есть беглым огнём долбить по всему кишлаку Шабан… 155-миллиметровые снаряды без остановки разрывались на кривых улочках и внутри дворов… В одно мгновение превращали жилые глинобитные дома в груды развалин… И одновременно с этим уничтожали вражеские огневые позиции, на которых находились те самые безоткатки и миномёты… Где располагались духовские гранатомётчики, пулемётчики и автоматчики… Не оставляя им ни малейшего шанса уцелеть на открытом пространстве… И заставляя афганцев покинуть свои огневые точки, чтобы скрыться от всепоражающего огня советской артиллерии в подземных укрытиях или кяризах…