Текст книги "Крах Мишки Мухоркина"

Автор книги: Альберт Иванов

Соавторы: Юрий Воищев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Потом ветер стихает, и Мишка снова спускается на землю. Идёт себе дальше, как ни в чём не бывало, вызывая зависть прохожих.

Или ещё, к примеру, другая история.

Купили бы Мишке ботинки. А ботинки на самом деле не простые, а скороходные! Шаг шагнул – и уже на другом конце города.

Другой шаг сделал – и уже в Ленинграде! Осмотрел крейсер «Аврору» – и домой!

Вот какие ботинки!

Понадобилось, допустим, для того же Саньки что-то важное добыть. Ну, скажем, Санька заболел, а нужного лекарства нет в городе.

А Мишка надел бы свои ботинки.

Шагнул раз.

Шагнул другой.

Прибыл в Москву.

Зашёл бы в главную аптеку. Купил бы для Саньки лекарство и назад!..

Сидел так Мишка, выдумывал всякие истории. И становилось ему всё больше и больше тоскливо. И от нечего делать он вышел на улицу и стал ходить взад и вперед возле дома.

Тут его и увидел Пашка.

– Чего это ты ходишь? – спросил Пашка.

– Да так, гуляю,– сказал Мишка.

– Ходи, ходи,– с издевкой сказал Пашка,– а ребята в футбол гоняют! Хорошо!

– А я ничего и не говорю,– сказал Мишка.

– А ты чего ж не гоняешь? – спросил Пашка.

– Да так,– сказал Мишка.– Просто я гуляю...

– Я ведь тебя знаю,– сказал Пашка.– Ты вот так ходишь, а потом возьмёшь и выкинешь что-нибудь такое – не такое.

– А чего не такое?

– Да вот – не такое. Ты всё не такое делаешь.

Про историю с «космонавтами» он почему-то ничего не сказал.

Мишка походил ещё немного возле дома. Стало ему совсем грустно. И он поплёлся домой.

Делать было нечего, и делать ничего не хотелось. Жара!

Глава двенадцатая

ПОХИТИТЕЛИ ВЕЛОСИПЕДА

Мишка сидел на балконе и читал «Похитителей бриллиантов». Иногда он осторожно высовывал голову и поглядывал низ. А во дворе нетерпеливо вышагивал Санька, он явно кого-то ожидал. Случайно они встретились взглядами, и Мишка тотчас сделал вид, что целиком поглощён чтением, а сам подумал: а вдруг Санька ожидает его? Вдруг он им зачем-нибудь нужен? А что, всё возможно! Конечно, первый Санька с ним ни за что не заговорит – ему гордость не позволит, но кто мешает Мишке с ним заговорить? Только так надо это сделать, чтобы не уронить своего достоинства.

И Мишка решился.

– Саньк,– позвал он.

– Ну что тебе? – спросил Санька.

– Чего ты тут делаешь?

– А что хочу, то и делаю! Ясно? – Вид у Саньки был крайне смущённый.

– Как божий день,– ответил Мишка и уткнулся в книгу.

Как ни странно, Мишка не ошибся, что Санька пришел мириться с ним. И уже который день выжидает удобного случая после того, как Генка рассказал о стойком поведении Мишки на «допросе» у Анжуйского. Но просто так, ни с того ни с сего, Санька помириться с Мишкой не мог, нужен был какой-то предлог. А то ведь что получается: сначала Мишку разогнали, а теперь сразу на попятный?! Выходит, он, Санька, не хозяин своему слову?!

Больше Мишка не задавал Саньке никаких вопросов – бесполезно, всё равно ничего не скажет. Раз Санька зуб на него имеет – пощады не жди. Санька шутить не любит. Он и сам никогда не шутит и другим шутить не даёт. Такой вот – зануда!

В это время из подъезда показался Витька. Он гордо катил перед собой новенький велосипед.

– Чего ты там возился? – сердито сказал Санька и снова взглянул на Мишку.

– Да бабка все... Говорит, не смей ездить, а то ещё расшибёшься. Еле уговорил. А то совсем пускать не хотела...

– Мы с тобой о чём договаривались? – оборвал его Санька.

– Помню, не забыл,– важно сказал Витька.– Обещал научить кататься – значит, научу.

Он подвёл велосипед, и Санька взобрался на сиденье.

– Ох, и тяжёлый ты! – сказал Витька, с трудом удерживая велосипед.

– Не надорвёшься! – ответил Санька и неуверенно нажал на педали.

Велосипед мотало из стороны в сторону. Витька шёл сбоку, поддерживая за багажник. А Санька всё быстрей-быстрей крутил педалями, и Витька невольно отстал.

Санька испуганно оглянулся, вскрикнул: «Ну, где же ты?!» – и с грохотом рухнул на землю.

– Машину поломаешь! – взвился Витька и стал внимательно осматривать велосипед: нет ли каких повреждений.

К счастью, их не оказалось.

– Собственник,– обиделся Санька.– Я себе чуть ногу не сломал.

– Ты сломаешь! – сказал Витька и похлопал по шине:– Я катался, хоть бы что, а ты только сел, как уже подкачать надо.

Санька усмехнулся. Он уже было снова хотел сесть на велосипед, но тут во двор вразвалочку вошёл Вовка Сидоров.

– Гля! Велик! – радостно сказал он.– Прекрасно! Значит, покатаемся.... Я вроде первый?

– Первый, первый,– проворчал Санька.– Я тут с шести утра торчу.– И снова глянул на Мишку.

Мишка терялся в догадках: «Чего это он на меня посматривает! Хвалится, наверно. Подумаешь, велосипед!..»

Тем временем Вовка, нарушив живую очередь, с неожиданной прытью вскочил на велосипед и помчался по двору. Он ехал и орал во всё горло:

Мы едем, едем, едем В далёкие края.

Хорошие соседи,

Чудесные друзья.

И как Санька и Витька за ним ни гонялись, Вовка и не думал останавливаться. Сделав несколько кругов по двору, он выскочил на улицу и гонял где-то больше часу. Вернулся он только тогда, когда уже был не в силах двигать ногами. Он отдал велосипед и бессильно повалился на траву.

– Немного отдохну,– сказал он,– а там – всё сначала!

– Он отдохнёт! – разозлился Санька.– Только сунься! – Вгорячах он даже забыл, что пришёл сюда ради Мишки, а не ради велосипеда.

– Да ты не очень того...– неуверенно сказал Витька.– Надо ж и другим покататься.

– А я чего? – лениво ответил Вовка.– Катайтесь. Что мне, жаль?

Но до хозяина очередь так и не дошла: сначала учился ездить Санька, потом его сменил отдохнувший Вовка, а затем набежали мальчишки, и Витька только глазами моргал, глядя, как очередной «укротитель» носится по двору...

Затем все сгрудились вокруг Саньки.

Мишка с интересом смотрел на ребят. Судя по всему, речь шла о нём – время от времени то один, то другой оборачивался в Мишкину сторону. Санька и Вовка что-то горячо доказывали ребятам, и те, по всему видно, были чем-то здорово поражены. Витька, так тот даже громко воскликнул: «Не может быть!»

– Мишк,– вдруг позвал Санька,– спускайся сюда, разговор есть.

– Ещё чего! – засмеялся Мишка, с опаской поглядывая на ребят.

– Ну, сиди, сиди! – вскипел Санька, оскорблённый в самых лучших намерениях.– Ещё пожалеешь!

Все осуждающе смотрели на Мишку.

– Не хочет, не надо,– сказал Вовка.– Кланяться не будем.

Мишка считал, что здесь какой-то подвох. К сожалению, он даже не предполагал, что ребята наконец-то сами убедились в том, что он не проболтался Анжуйскому. Не знал Мишка и то, что ребята собирались его – так уж и быть – насовсем простить, разумеется, предупредив в последний раз: ведь как-никак, а вина у него всё-таки была – тогда на школьном собрании накуролесил, да и про космонавтов насочинял.

И снова все принялись кататься на велосипеде.

– Теперь я на очереди,– печально говорил Витька.

– Погоди, погоди,– отвечали ему,– ты уже ездил.

– Да я не ездил! – чуть не плакал он.

– Как не ездил? А что же ты делал, когда нас тут не было?

Витька приуныл, но всё-таки теплилась у него маленькая надежда, что, когда все нагоняются и окончательно выдохнутся, ему удастся завладеть своим велосипедом и хоть немного покататься.

Но тут случилось такое, что окончательно доконало Витьку. Едва очередной гонщик слез с велосипеда и прислонил его к стенке дома, как из подъезда внезапно выскочил Мишка, вскочил в седло и помчался, не разбирая дороги.

Первым пришёл в себя Витька.

– Ах, ты так! – закричал он. Но Мишка невозмутимо носился взад и вперёд по двору, словно велосипед был не чей-нибудь, а его собственный.

– Стой! Стой!—кричал Витька, бегая за Мишкой.– Отдай!

– Заходи сбоку! – крикнул Вовка, не двигаясь с места.– Загоняй его в угол!

– Мишка, подожди! Поговорим,– засуетился Санька.

Но Мишка ещё сильнее нажал на педали, затрезвонил звонком и, развернувшись, помчался к дому. Соскочил у своего подъезда и, толкнув велосипед навстречу Витьке, захлопнул за собой дверь.

– Нет, так дальше продолжаться не может,– горестно сказал Витька, осматривая велосипед.

– Хочешь, чтоб и тебе бойкот объявили? – пригрозил кто-то из мальчишек.

– Витька, соглашайся! – закричал с балкона Мишка.– Лучше со мной вдвоём гонять, чем с такой оравой. Они тебе его за неделю уработают.

Витька жалобно взглянул на него. В глубине души предложение Мишки показалось ему заманчивым. Но соглашаться было нельзя. Того и гляди от компании отлучат. Это делалось быстро!

Он постоял в раздумье, а потом, чтоб никому не было обидно, запер велосипед в сарай до лучших времен.

Так в этот день и не состоялось примирение Мишки с ребятами.

Глава тринадцатая

МИШКА-ДИПЛОМАТ

Верно сказал Пашка – голова у Мишки работала. Не такой Мишка человек, чтобы сидеть сложа руки.

В конце концов он придумал, как найти выход из безвыходного положения и помириться с ребятами.

Утром на следующий день он увидел, что по улице ходят какие-то дядьки с теодолитом.

Мишка остановился и стал смотреть.

Один дядька взял полосатую рейку и отошёл на почтительное расстояние. А другой наводил теодолит и рассерженно кричал:

– Петя, что это доска у вас в руках прыгает?

– И ничего она не прыгает,– степенно отвечал бородатый Петя,– а вовсе прямо на земле стоит...

– Не спорьте, пожалуйста! А лучше ровнее держите!

– А я что делаю,– недовольно пробурчал бородатый Петя.

Мишка набрался смелости и спросил у того, который глядел в теодолит:

– Дяденька, а чего это вы делаете?

Тот ничего не ответил.

А бородатый Петя сердито сказал:

– Не видишь, что ли? Практика.

– А может, у нас улицу асфальтировать будут?

– Может. Всё может быть. Отойди, не мешай.

– Ага,– сказал Мишка и потихоньку отошёл в сторону, чтобы чего не вышло.

Бородатый Петя и другой дядька повозились с теодолитом ещё с полчаса и ушли. И не успели они ещё скрыться из виду, как у Мишки родился план.

Он побежал в сарай, вытащил из-под кучи старого тряпья и сношенных башмаков древнюю тачку, бросил в неё лопату и двинулся на улицу.

На улице уже никого не было.

Но Мишку это не смутило.

«Ничего,– подумал он,– сейчас Витька появится... Он всегда в это время в магазин за хлебом ходит».

И точно. Калитка отворилась, и на улицу вприпрыжку выскочил Витька. Он увидел Мишку и тут же остановился.

А Мишка начал спокойно срезать лопатой здоровенные лопухи, которыми заросла вся улица, и швырять их в тачку.

Когда она наполнилась, Мишка покатил её на пустырь. Искоса он поглядел на Витьку. Тот внимательно смотрел на него. Громко сопя и делая вид, как нелегко даётся ему эта полезная работа, Мишка снова с грохотом повёз мимо Витьки тачку, наполненную лопухами.

Свалив лопухи, Мишка отправился обратно. А сам всё думал: ушёл Витька или нет. Но Витька, как стойкий оловянный солдатик, упорно стоял на том же месте. И уходить, по всей видимости, он даже и не думал – настолько его заинтересовало, для чего, почему и зачем Мишка решил расчищать улицу.

А Мишка, по-прежнему не обращая внимания на Витьку, поставил тачку и опять взялся за лопату.

Он сровнял бугор и снова повёз тачку на пустырь.

И снова Витька изумлённо проводил его глазами.

Когда Мишка возвращался назад, Витька не выдержал:

– Мишк, а Мишк! Чего ты делаешь?

Мишка окинул его презрительным взглядом и опять взялся за лопату.

– Мишк,– умоляюще позвал Витька,– ты что, оглох?

– С врагами я не разговариваю,– мрачно сказал Мишка.

– Да какой же я враг,– сказал Витька, изнывая от любопытства.

– Все вы там заодно,– буркнул Мишка и отвернулся.

– Да что ты! Я ж всегда за тебя был!

Видно, урок «с космонавтами» прошёл для него даром. Уж такой он был, Витька, «любознательный».

– За меня...– хмыкнул Мишка,– откуда я знаю, может, ты подосланный.

– Я не подосланный,– надулся Витька.– Я сам. Вот хочешь, честное пионерское

дам?

– Не надо,– примирительно сказал Мишка,– Я тебе верю.

– Значит, скажешь? – просиял Витька,

– А стоит ли... – неохотно сказал Мишка.

Витька подошел поближе и осторожно спросил:

– Ну?

– Не могу,– вздохнул Мишка.

– Мы же с тобой друзья,– сказал Витька. После того как ребята собирались помириться с Мишкой, трусоватый Витька ничем не рисковал, называя его другом.

– Всё равно не могу,– сказал Мишка.

– Что, тебе сказать жалко? – канючил Витька.

– Жалко не жалко, а не могу.

– Да почему же?

– А вдруг ты всем разболтаешь!

– Я??? Могила!

Мишка сделал вид, что задумался, и наморщил лоб,

– Смотри,– сказал он.– Но только – никому.

– Склеп! – опять заверил Витька.

– А не проболтаешься?

– Ни-ни-ни,– замахал руками Витька.

Мишка поломался ещё немного и, понизив голос, спросил:

– Видал, тут два инженера улицу измеряли?

– Видал,– ответил Витька.

– Так вот, они сказали, что по нашей улице автобус будет ходить. Вот я и решил расчищать. А то жди-дожидайся!

– Автобус... Вот это да! – только и мог сказать Витька.– А можно... я с тобой расчищать буду?– Он даже дыхание затаил: вдруг Мишка не согласится?

Мишка оценивающе посмотрел на него.

– Так и быть,– важно сказал он.– Беру тебя в свою команду... А сейчас – всё. Пойду отдохну... А ты гляди не проговорись!

– Понял,– подтвердил Витька.

Но не успел Мишка отойти на несколько шагов, как Витька заорал ему вдогонку:

– Мишка! А когда мы начнём?

Мишка мрачно подошёл к Витьке,

– Ну, чего раскричался,– сказал он.– Об этом шёпотом говорить надо. Через час.

Ясно?

– Так точно,– ответил Витька и щёлкнул пятками.

Не успел Мишка скрыться из виду, как Витька помчался к Саньке.

* * *

...Когда Мишка, отчаянно гремя тачкой, появился на улице, он чуть не упал в обморок. Весь 5-й «Б» во главе с Санькой ожесточённо сражался с лопухами, расчищая дорогу для заветного автобуса.

Действительность превзошла все Мишкины ожидания. Честно говоря, он не думал, что мальчишки так легко и быстро клюнут на его удочку. Ну, Витька – это куда ни шло. Витька – он всему верит. Скажут ему – на Луне живут лунатики, он и в это поверит. Но Санька! Да и остальные тоже!

И Мишке стало страшно и захотелось удрать домой, потому что уж он-то знал, что автобус по их улице никогда не пойдёт. Во всяком случае, дядьки об этом не говорили.

Он сделал шаг назад. Но было поздно. Его заметили.

– Привет, Мишк,– как ни в чём не бывало, сказал Санька. Он был рад, что всё так удачно вышло.

И остальные зашумели:

– Привет! Привет!

– Привет,– неуверенно сказал Мишка и зачастил:– Вот вы не верите, а я Анжуйскому ничего не сказал!

– Верим, верим,– загалдели все.

Его окружили и стали расспрашивать, когда пойдёт автобус и какой он будет. И Мишка, выкручиваясь, стал сочинять, что автобус пойдёт очень скоро и что он будет голубой-голубой, можно сказать – синий.

– Молодец, Мишка,– похвалил его Вовка Сидоров.

«Странные люди,– подумал Мишка,– когда правду говоришь, никто тебя и слушать не хочет, а стоит придумать чего-нибудь такое, верят. Вот даже племянник Герцога сюда пожаловал!»

И Мишка, приободрившись, скомандовал:

– Ну, хватит трепаться! Работать надо!

И все его поддержали:

– Правильно!

– Верно, Мишка!

Сражение с лопухами началось с новой силой. Шуршали по земле лопаты, скрипело колесо Мишкиной тачки, и улица приобретала совершенно новый, невероятно красивый и опрятный вид.

А мальчишки разошлись так, что могли бы за короткое время привести в порядок не только свою улицу, но и парочку соседних. И у всех появилась надежда, что уже сегодня к вечеру всё будет закончено, а завтра уже можно ждать автобуса. Но вдруг, как гром среди ясного неба, раздался жалобный Витькин голос:

– Полундра! Колючая проволока!

Перед мальчишками грозным укрепленным рубежом торчала загородка Герцога Анжуйского.

Все застыли с лопатами в руках.

Мишка посмотрел на колючую проволоку и понял, что спасён. Герцог без боя не уступит своих владений. Да и вряд ли кто решится начать с ним войну.

И всё это означает, что автобус здесь не пойдёт по причинам, совсем не зависящим от Мишки. Никто теперь не сможет упрекнуть его в том, что он опять всё выдумал. И Мишка глубоко и облегчённо вздохнул.

Глава четырнадцатая

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ПАРЛАМЕНТЁРАМИ

Препятствие невозможно было обойти, Герцог Анжуйский перегородил пол-улицы. И если бы мальчишки расчистили оставшуюся половину, то это ничего бы не дало. В такую щель не то что автобус – простая телега навряд ли проедет.

Мальчишки заскучали.

Даже у Саньки руки опустились.

– А что, это его земля? – зашумели мальчишки.– Это ж улица! А улица – она общая!

– Вы это Герцогу попробуйте сказать,– отмахнулся Санька.– Не затем он загораживал, чтоб разгораживать.

Генка никогда не осуждал вслух своего дядю, но и не хвалил. Одним словом, держал нейтралитет.

Но теперь, видя, как расстроены ребята, Генка вмешался:

– А может, всё-таки поговорить с ним? Кто знает, может, чего и выйдет. Он тоже ведь человек и понимать должен. Вы же не только для себя это затеяли, а для всех! И для него тоже!

– Предлагаю послать к нему парламентеров,– тут же предложил Витька.

– А кто к нему пойдёт? – усмехнулся Вовка Сидоров.– Ты?

– Ну, я,– буркнул Витька,– ну, ты... ну, Мишка... ну, Санька... А Генка будет при нас как переводчик. Мы его первым запустим.

Все поспешно закричали: «Давай, идите!» Каждый боялся, что и его назовут.

И хочешь не хочешь, а парламентёрам пришлось отправиться к Герцогу. Позади всех плёлся Вовка Сидоров. Он то и дело оглядывался назад, на стоящих вдали ребят, словно ожидал от них хоть какой-нибудь поддержки. Но ребята стояли молча. И лица у них были очень серьёзные.

Возле колючей проволоки парламентёры остановились и стали совещаться.

– Всем нам сразу идти не стоит,– сказал Вовка.– Пусть лучше Генка сначала разведает обстановку... А потом и мы туда двинем.

– Правильно,– торопливо подхватил Витька.– И Саньку с ним послать!

– Я не согласен,– сказал Санька.– Нам нужно войти всем вместе!

Один только Мишка молчал. Он был железно уверен, что Герцог сразу их разгонит – и вместе, и по одному.

Споры приняли угрожающий характер. Теперь Санька, Витька и Вовка орали во всё горло, чтобы перекричать друг друга и доказать свою правоту.

Вдруг чей-то бас прервал, как сирена, споры парламентёров. Это был сам Герцог Анжуйский. Он стоял на крыльце и надрывался:

– Геннадий! Геннадий!

Парламентёры дружно попятились.

– Генка,– гаркнул Анжуйский,– я тебя зову или не тебя! А ну иди домой, нечего тебе с хулиганами околачиваться!

– Понимаете... – заикнулся было Генка.

– Я все понимаю,– возмущённо крикнул Герцог Анжуйский.– Домой!

– Да нет же. Ребята с вами поговорить хотят,– в отчаянии сказал Генка.

– Ах, поговорить,– иронически протянул Герцог.– А о чём мне с ними разговаривать!

– Мы просим вас разгородить улицу! – решительно заявил Санька.

– Что такое? – сказал тот.– У вас свои дома есть? Есть. Вот идите и играйте возле них.

– Мы жаловаться будем!—неуверенно сказал Вовка.

– Я вот твоей мамаше так нажалуюсь,– пообещал Герцог,– дорогу сюда забудешь. А ну, идите отсюда!

И парламентёры, подчиняясь грубой силе, удалились.

На поле битвы остался один-разъединственный Генка.

Герцог Анжуйский подскочил к нему, схватил за рукав и потянул в дом.

– Старших слушаться надо. А ты... Посидишь часок в чулане – подумаешь. Может, умнее станешь.

Глава пятнадцатая

«ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА»

Заперев Генку в чулане, Герцог сделал вид, что уходит. Он громко затопал сапогами, а сам приник ухом к двери и прислушался.

Но всё было тихо. Пленник не подавал никаких признаков жизни.

Герцог подождал немного, послушал и не выдержал.

– Ну, чего ты молчишь? – крикнул он.– Чего ты затаился?

Генка ему не ответил.

«А вдруг что не так? – испуганно подумал Герцог.– Вдруг в его дурацкую голову какие нехорошие мысли полезут? Мать-то, он говорил, никогда его не наказывала».

Герцог поспешно распахнул дверь.

Генка, как ни в чём не бывало, сидел на полу и читал какую-то книгу.

– Та-ак,– рассвирепел Герцог,– я там за него волнуюсь, а он книжки читает! Герцог отобрал у Генки книгу и, полный благородного негодования, удалился. Генка остался один.

И от нечего делать стал разглядывать банки, стоящие на полках. На каждой из них аккуратно была наклеена этикетка и рукой Герцога написано:

«Вишня 1961 г.»

«Малина 1962 г.»

«Клубника 1963 г.»

«Райские яблочки 1964 г.»

И так далее.

И тому подобное.

Генка облизнулся – уж очень ему захотелось попробовать райских яблочек урожая 1964 года.

«Мне терять нечего,– уговаривал себя Генка.– Я ведь и так уже наказан».

Но легче было сказать всё это самому себе, чем открыть банку с райскими яблочками.

Генка подходил к ней, как к удаву. А как подходят к удаву – известно всем, даже кроликам.

И вот, поминутно оглядываясь на дверь, Генка стал открывать банку. Ему показалось, что он открывал её целый час. Он даже вспотел от страха.

Наконец крышка снята.

Вот они, райские яблочки! Так и просятся в рот!

Генка осторожно, двумя пальцами, поймал яблочко, оглядел его со всех сторон и проглотил. Он даже зажмурился от удовольствия. Что и говорить – райские яблочки вполне отвечали своему названию.

Когда в банке показалось дно, Генке стало совсем скучно. Он с тоской посмотрел на узкое оконце, напоминающее форточку. Хоть и открывается, а не вылезешь.

В это мгновение чей-то голос осторожно позвал:

– Генка!

– Кто это? – удивился Генка, подбегая к окну.

– Это я.– Под окном, у самой стены, стоял Мишка.

– Ты чего? – торопливо спросил Генка.

– Проведать тебя пришёл... Ребята велели передать, что мы про тебя не забыли.

– Хорошо тебе так говорить,– грустно сказал Генка,– а я тут, как тюремщик, сижу. Скучно.

– Ну уж? – не поверил Мишка.– Если б меня посадили, я бы не скучал.

И он стал с увлечением рассказывать об узниках знаменитого замка Иф, Шлиссельбургской крепости, монастыря в Соловках, Бастилии и Лабиринта на острове Крит. Узники, если верить Мишке, историческим хроникам и учебнику «История СССР», на которые он ссылался, старались убить время по-разному. Одни рыли длиннющие подкопы из камеры в камеру, другие изучали иностранные языки, третьи разводили тюльпаны, а четвёртые дрессировали блох и мышей.

Но всё это Генке не подходило: пока подкоп гвоздём выроешь– тебя уже выпустят; иностранный язык тоже ни к чему – в пятом классе его уже проходят, тюльпанов здесь нет – одно варенье, а блох и мышей с огнём не сыщешь – если они и были, то Герцог их всех перевёл порошком ДДТ и другими ядами.

Правда, оставалось ещё одно. Брат Людовика XIV, заточённый в темнице, если верить Мишке, развлекался тем, что, пообедав, вышвыривал на волю алюминиевую посуду, предварительно нацарапав на ней всякие призывы и лозунги.

А посуда в чулане имелась.

– Вот и действуй. Всё будет веселее,– сказал Мишка и исчез.

В уголке скромно стоял помятый походный котелок.

Недолго думая, Генка, внутренне содрогаясь от страха, выдрал гвоздь из стены и, нацарапав на днище: «Долой Герцога Анжуйского!» —вышвырнул котелок в окно.

Тут же к котелку подскочил Пират и куда-то его унёс.

Это Генку только подзадорило. Осмелев, он снял со стены потемневший от сырости бронзовый подносик. И вскоре он с надписью «Да здравствует свобода!» разделил участь котелка. Его тоже унёс Пират.

Больше выкидывать было нечего, и Генка опять приуныл. Но долго ему расстраиваться не пришлось, потому что загремел замок и на пороге показался Герцог Анжуйский:

– Посуду переводишь! Ты что – «Железная маска»! У нас это не пройдёт!

И не успел Генка хоть что-то пролепетать в своё оправдание, как Герцог захлопнул дверь.

Затем опять приходил Мишка и о чём-то горячо переговаривался с «узником». Потом Мишка ушёл, и, просидев ещё минут двадцать, Генка неожиданно закричал:

– Дядя, я тут штуку одну нашёл!

– Какую ещё штуку? – спросил Герцог и снова вошёл в чулан.

– Да вот бумага... А на ней что-то написано...

– Ну-ка, дай я взгляну,– сказал Герцог.

Генка протянул ему смятую пожелтевшую бумажку, на которой выцветшими чернилами было написано: «Отъмерь десять шаговъ отъ вяза на югъ, поверъни налево. Копай въглубь и въширь, пока не упрешься. Бабушъка. 5 X. 1916 года».

Герцог равнодушно посмотрел на записку.

– Где ты это взял? – спросил он.

– А тут вот,– ответил Генка и стукнул ногой по щербатой стене.

На полу лежала раскрошившаяся штукатурка, а в стене темнела квадратная выемка.

Видно, здесь кто-то давным-давно устроил тайник.

– Ерунда,– усмехнулся Герцог и смял записку,– тут до меня одна бабуся жила, я у неё этот дом и приобрёл... Ну, старуха была немного...– и он покрутил пальцем у виска.– Так что мало ли какая ей могла прийти блажь в голову. А ты, верно, в клад поверил?

– А как же!—взволнованно сказал Генка.– Тут же ясно написано: «Отмерь и копай».

Герцог так и прыснул.

– Ну и чудак же ты, братец! Кто в наши дни клады находит? У себя в деревне ты хоть когда-нибудь клад находил?

– Не-е,– растерялся Генка.

– Вот и я тоже,– сказал Герцог и подтолкнул Генку к двери.– Иди погуляй, а то засиделся ты тут. Я ведь не по злобе тебя наказал, а так, для порядка.

– А как же записка? Может, всё там правда? – настаивал Генка.

– Чушь какая-то! – Герцог бросил бумажку в угол. Ты прямо как маленький совсем. Идём, идём, чайком с клубничкой побалуемся.

И как Генка ни доказывал, что надо искать неведомые сокровища, Герцог только смеялся. И верно, какие могут быть клады в наше время? Почти все сокровища давным-давно найдены и сданы в музей. И Генка, печально вздохнув, видимо, поверил доводам дяди, и они тихо и спокойно сели пить чай с клубникой.

Глава шестнадцатая

ГЕРЦОГ ИЩЕТ КЛАД

Поздно ночью Герцог проснулся от надоедливой мысли: а вдруг всё это правда? Вдруг клад действительно существует?..

Мысль была настолько нелепа, что Герцог чертыхнулся, обозвал себя сумасшедшим и повернулся на другой бок. Но заснуть он уже не мог. И как он себя ни уговаривал, как ни доказывал самому себе, что всё это ерунда, клад уже всецело захватил его воображение. И хотя он прекрасно понимал, что не может тут быть никаких кладов, потому что старуха, бывшая хозяйка этого дома, жила очень скромно и даже бедно, и дом по этой причине продала и переехала к дочери, дурацкое «а вдруг там и впрямь что-нибудь есть» упрямо и назойливо лезло в голову.

«Чертовщина какая-то!» – подумал Герцог и слез с кровати. Он походил по комнате, пытаясь успокоиться, потом накинул на плечи одеяло и вышел на крыльцо.

Ночь была темней тёмного. Единственный фонарь находился далеко в конце улицы, и его слабый свет не доставал до двора. Да и луна спряталась, как по заказу. Словом, ночь была что надо, самая подходящая ночь для поисков клада.

Герцог постоял, подумал и успокоился: надо ж, глупость какая – клад!.. Посмеиваясь, он вернулся в комнату, снова улёгся, полежал, закрыв глаза, стараясь вызвать сон, и внезапно вскочил.

«Нет, надо все-таки поискать!– решил он.– Пусть там ничего нет. Он даже в этом уверен, но поискать надо. Всё равно не успокоишься, пока сам не убедишься, что всё это чепуха».

Он быстро оделся и тихонько, чтобы не разбудить Генку, прошёл в чулан.

Бумажка лежала на том же месте, куда он её бросил,– в углу. Он зажёг свет и ещё раз прочитал записку. Текст был дурацкий, глупее не придумаешь, но, пожалуй, именно это заставило Герцога по-новому взглянуть на всё: кто его знает!

Герцог взял фонарь, разыскал лопату и вышел на улицу. У старого вяза, неподалеку от изгороди из колючей проволоки, Герцог остановился.

«Так... От правого угла дома ровно десять шагов. Если бабкиных – десять, то моих – семь».

Отмерив нужное расстояние, он зажёг фонарь и поставил на землю, чтобы свет падал как раз туда, где надо было рыть. А рыть надо было прямо под столбом, от которого тянулась колючая проволока.

«Ну и дела были б,– усмехнулся Герцог, вонзив лопату в землю,– если бы тот работяга, который мне рыл ямы для столбов, наткнулся на клад, если он только существовал!..»

Траншея становилась шире и глубже, а клада всё не было.

Часа через полтора Герцог погрузился в неё по пояс, а через два – над землёй торчала только его макушка. Потом и она исчезла – Герцог зарылся в землю. Только ожесточённо скрипела лопата да взлетала над ямой глина. Сначала рухнул один столб от загородки, потом второй– и пошло!.. Анжуйский зарылся так глубоко, что из ямы вообще не доносилось ни звука.

Видимо, и под землей Анжуйский неплохо ориентировался. К двенадцати ночи он наткнулся на бревенчатую стену.

Тайник! Герцог даже похолодел от волнения, когда поддел одно из бревен ломиком. Бревно с треском подалось и в лепёшку раздавило фонарь.

Герцог оказался в кромешной темноте. Из отверстия тянуло могильным холодом и плесенью. Анжуйский осторожно просунул голову и замер: глубоко внизу сияла луна и мерцали звезды. Он ошалело глянул вверх – и там было небо, луна и звезды. А между двумя лунами был натянут толстый черный канат.

– Боже... – прошептал Герцог.– Где я?

– Где я? – глухо ответило эхо.

Герцог испуганно рванулся и неожиданно с криком полетел вниз – прямо на луну.

На рассвете, когда Генка подошёл к колодцу, чтобы набрать воды и умыться, он так и остолбенел. Глубоко внизу, вцепившись в канат, сидел на бадье Герцог Анжуйский. Целую ночь он пытался выбраться, но безуспешно, а позвать на помощь не решался – засмеют.

– Не узнаешь, что ли?– буркнул Герцог.– Давай тащи.

Пятый «Б» долго потом рыдал от смеха, узнав о случившемся... Но дело от этого не продвинулось ни на шаг. И хитроумная затея с запиской, которую сочинили всем классом, а потом на чистой странице, вырванной из старинной книги, принадлежавшей родителям Вовки Сидорова, писали слабо разведенными чернилами и держали бумагу над огнём, чтобы она пожелтела ещё больше, и Мишка проник во владения Анжуйского и передал записку Генке, чтобы тот подсунул её при удобном случае своему дяде,– эта великолепная затея не помогла избавиться от загородки.

В тот же день Герцог поставил столбы на прежнее место. Больше он ни разу не пытался разыскивать клад, потому что тот работяга, который когда-то копал ямы под столбы, проехал как-то по их улице на новеньком мотоцикле. А ведь мотоцикл денег стоит!

Глава семнадцатая

КИНОШНИКИ

Ранним утром к дому герцога Анжуйского подошли два человека. Один был длинный и в берете. Другой – маленький и лысый. Они держали в руках киносъёмочные камеры.

Киношники были встречены озверелым лаем Пирата. Спустя некоторое время из дома показался заспанный Герцог.

– Вам кого? – спросил он.

– Вас,– ответил длинный.

– Как это меня? – удивился Герцог Анжуйский.– А кто вы такие?

– Из Москвы,– важно сказал маленький. А длинный уточнил:

– Научпоп.

– Какой «поп»? – растерялся Анжуйский.

– Киностудия научно-популярных фильмов,– разъяснил длинный.– Может, слышали?

– Ну, как же,– сказал Г ерцог.– А я тут при чём?

– Что ж тут непонятного,– сказал длинный.– Вчера мы сюда приехали, искали разные сюжеты о вашем городе. Ну, нам подсказали, что вы садовод-мичуринец. И мы хотим всё это отобразить... если вы, конечно, разрешите.