Текст книги "Крах Мишки Мухоркина"

Автор книги: Альберт Иванов

Соавторы: Юрий Воищев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

* * *

...– Ну, как? – спросил Мишку дома отец.

– Полный порядок,– весело ответил Мишка, вернув ему сложенные квадратиком три рубля.– Сначала мы отыграли Саньку, потом Лёньку, а затем Витьку! Знаешь, как мы наловчились!

– Наловчились... – внезапно рассердился отец. – Если ещё хоть раз вздумаешь играть, я тебе так наловчусь!

– Не вздумаю,– поспешно сказал Мишка.– Честное пионерское!

Глава четырнадцатая

А ДЕВЧОНКИ...

Девчонки по-прежнему каждый вечер собирались у Зинки.

Мишке это не нравилось, потому что девчонки отказались от его помощи.

– Тут что-то неладно,– сказал он Вовке.– Мы и так здорово отстали. А они у неё каждый день часа по три сидят, драгоценное время тратят.

И Мишка с Вовкой решили произвести разведку боем – неожиданно нагрянуть к Зинке вечером и выяснить, на что девчонки «тратят драгоценное время».

– Делаем так,– сказал Мишка.– Ты звонишь, Зинка открывает. Ты её блокируешь. Я врываюсь. И смотрю.

Всё шло «четко по плану». Вовка позвонил, Зинка открыла, блокировала Мишку – он чуть с лестницы не слетел! – и захлопнула дверь.

И тут же из её квартиры понеслась музыка, зашаркали подошвы, словно на танцплощадке, и грянула песня:

Придёшь домой, махнёшь рукой,

Выйдешь замуж за Ваську-диспетчера,

Мне ж бить китов у кромки льдов,

Рыбьим жиром детей обеспечивать.

– Всё ясно,– буркнул Вовка Кабась.– Развлекаются...

Тогда Мишка решил поговорить по душам с самой Зинкой и заявился на следующий день к ней домой с большущим букетом бумажных цветов.

– На, а я пошёл,– сказал он ей и протянул букет, когда она открыла дверь и хотела тут же захлопнуть. Насчёт цветов Мишке посоветовал Вовка: «Перед хорошим букетом она ни за что не устоит». Зинка зарделась, машинально взяла букет и пробормотала:

– Большое-пребольшое спасибо...

– Живых сейчас не достать,– оправдывался Мишка.– Но зато эти долго стоять будут...

– Постой,– вдруг опомнилась Зинка.– А зачем ты мне цветы принёс? У меня же день рождения летом.

– Конечно,– торопливо согласился Мишка.– Только летом... Я на всё лето к бабке уезжаю, вот я и решил заранее.

Зинка засмеялась.

«Ну, всё, догадалась,– с ужасом подумал Мишка.– Сейчас она мне швырнёт букет в лицо!»

Но Зинка зачем-то подула на цветы – бумага заскрежетала, словно жесть,– и сказала:

– А они красивые, правда?

– Правда,– согласился Мишка.

Тут в дверях показалась Зинкина мать:

– Что ж ты гостя на лестнице держишь?

– Ой,– сконфузилась Зинка и неохотно предложила:– Входи, входи же. Чего стоишь?

В Зинкиной комнате Мишка сразу обратил внимание на радиолу. Она стояла на тумбочке рядом с большим раздвижным столом.

– Чего это ты стол раздвинула? – спросил Мишка.– Всю комнату занял, пройти

негде.

– А это мы... – Зинка на мгновение замялась.– Мы с папой на нем в пинг-понг играем.

«Врёт,– подумал Мишка.– Кто ж на круглом столе в пинг-понг играет!»

– Может, пластинки послушаем? – сказала Зинка.

– Нет,– отрезал Мишка.– Я пластинки слушать не люблю.

– Почему?

– У меня на это времени не хватает,– с вызовом сказал Мишка.– А вот у некоторых...

– Это ты про меня? – обиделась Зинка.

– Не только про тебя,– сурово сказал Мишка.

– А про кого же ещё?

– Есть тут такие,– уклончиво ответил Мишка.– Вместо того чтобы делом заняться, они пластиночки крутят.

– Это ты про меня? – опять обиделась Зинка.

– Не только про тебя,– опять сказал Мишка.

Зинка явно нервничала и всё время поглядывала на часы.

– Девчонок ждёшь? – не выдержал Мишка.– Хоть от тебя всего ожидать можно, но этого я от тебя не ожидал! Полкласса от занятий своими пластиночками отрываешь!

* * *

...Вовка сидел на лавочке у дома, с тревогой поджидая Мишку.

Внезапно из подъезда стремительно выскочил Мишка, на ходу надевая пальто. Можно было подумать, что за ним гнались.

– Ну как? – вскочил Вовка.

Не успел Мишка ответить, как ему на голову упал букет.

– Ясно,– страшным голосом сказал Вовка.– Надо было живые цветы принести.

Глава пятнадцатая

«ВРАТАРИ»

Четвёртый «Б» подвёл предварительные итоги соревнования. Получилась следующая картина:

– Отстаём...– опечалился Вовка Сидоров.

– Ничего страшного,– весело сказал пионервожатый.– Всё впереди.

– Ну да,– продолжал горевать Вовка. – До конца четверти осталось всего две недели!..

– А кто сказал, что после третьей четверти соревнования закончатся?! – удивился Николай VI.– До конца года ещё три с половиной месяца. Так что нечего вешать нос!

– Так-то так,– согласился Мишка.– Но всё-таки обидно, что они сейчас впереди.

– Не нравится мне, ребята, что вы превращаете серьёзное соревнование в погоню за отметками,– расстроился пионервожатый.– Только и слышу от вас: «Ах, у них опять сегодня три пятёрки получили! Ох, у них по диктанту на две четвёрки больше!»

– Верно,– поддержала его Зинка.– Мы должны за честь класса бороться, а не за отметками гнаться! Соревнование – это испытание силы воли, упорства, настойчивости.

– Ну, поехала.– сказал Мишка.– А чего ж ты вчера по рисованию тройку схватила? По-твоему, это борьба за честь класса?

– Нет,– засмеялся Санька.– Это испытание силы воли, упорства и настойчивости.

Зинка смутилась.

– А разве я виновата, что у меня кувшин не получается?

– А кто, я виноват?!– хмыкнул Санька.

– Я виноват?– вторил ему Эхо Наоборот.– А кто ж?

Разгорелся спор.

Николай VI очень расстроился.

– Я лично считаю так: все мы учимся, конечно, не ради отметок, а ради знаний. Но.– тут он почему-то смутился. А смутился он потому, что подумал: ведь отметки – это, как-никак, показатель знаний, и никуда от этого не денешься.– А вы: отметки – только и мог он сказать.

Ребята задумались.

– Чего там, сказал в наступившей тишине Санька, небывалый случай – получивший сегодня подряд три четвёрки.– Он дело говорит!..

– Дело говорит,– поддакнул Эхо Наоборот.– Чего там!..– И добавил:– Он.

Они вышли на улицу.

Рабочие с мукомольного завода, высившегося напротив школы, прибивали к забору объявление.

– Ну, а если мне только рисование нравится?– заявил Витька, продолжая начатый спор. – Я хочу художником стать. Зачем мне тогда, например, русский язык?

Николай VI даже опешил, затем вдруг оживился и ткнул пальцем в объявление:

– Читай.

На нём было большими буквами тщательно выведено тушью:

– А зачем им ... вратари?– изумился Витька.

– У них, верно, команда,– предположил Санька.– «Сельмаш» вон ещё тех футболистов набрал.

– Да при чём тут футболисты!– засмеялся Николай VI.– Отдел кадров имеет в виду охрану.

– Вратари!– хохотнул Витька.– Надо было написать: воротники.

– Эх, ты, презрительно протянул Санька.– Воротники. Может, лисьи? Заворотники – вот как!

Зинка прыснула:

– Не заворотники, а воротщики.

Её тут же осмеяли. Посыпались предложения:

– Заворотники!

– Вратарщики!

– Вратохранители!

– Охрановоротчики!

– Воротилы!

– И чему вас только в школе учат,– остановилась какая-то древняя старушка и осуждающе покачала головой.– Смешно мне на вас.

– А как? Как?– Витька затаил дыхание.

– Привратники,– сказала старуха и важно удалилась.

Все уставились на Николая VI.

Он не спеша достал ручку, зачеркнул слово «вратари» и аккуратно вывел сверху: «Работники охраны», задумался, опять зачеркнул и написал: «Вахтёры».

– Вот так,– Николай VI с усмешкой посмотрел на Витьку.– Кем бы ты ни был, прежде всего ты должен быть грамотным человеком.

– А не дубиной,– подхватил Санька и похлопал Витьку по плечу.

Витька насупился:

– Вот брошу учиться всем назло.

– Ну, и помирай дураком,– сказал Мишка, благоразумно молчавший всё это время, благо никто не приставал с расспросами.

Глубокой ночью Витька позвонил Мишке по телефону и крикнул:

– Ещё чего – сам дураком помирай!

Глава шестнадцатая

РЫБАКИ ЛОВИЛИ РЫБУ...

– У меня посмотрите!

– Нет, у меня!

– У меня, у меня!

Директор школы сидел на лавочке, а вокруг него толпились мальчишки и девчонки с коротенькими удочками в руках.

Завтра должно было состояться необычное спортивное соревнование между 4-м «А» и 4-м «Б». Уже целую неделю в классах висели объявления:

Всем! Всем! Всем!

Состязания по подлёдной рыбной ловле!

Участники состязания: 4-й «А» и 4-й «Б»

Место состязания: Сенной плес.

Судья состязания: Знаменитый рыболов, неоднократный победитель областных соревнований по рыбной ловле, директор школы Валентин Котенкович Шаталов.

Спортивный инвентарь: удочка, одна; пешня или лом.

Первый приз: удочка из стекловолокна – за количество пойманных рыб.

Второй приз: (3 тома А. Беляева)– за самую большую рыбу.

Сбор в воскресенье в 6:00 у школы.

Только один Мишка – старый и опытный рыболов – не приставал к директору. Он сидел на корточках перед сундуком капитана Флинта и горестно смотрел на «разорённое хозяйство».

«Хорошо, хоть всё своим досталось,– успокаивал он сам себя,– отцова удочка есть, и ладно».

Наконец он заснул, и ему приснился удивительный сон. Стоит он, Мишка, с удочкой на берегу огромной реки, то ли в Индии, то ли в Африке. А в реке бегемоты плавают – ну совсем как в кинофильме «Барабаны судьбы», который он смотрел позавчера. Насадил Мишка на крючок червяка, поплевал, как положено, закинул и ждёт. Вдруг поплавок под воду. Здоровая, видно, рыба врубилась! Часа два её Мишка вываживал. Наконец подтянул к берегу – волосы дыбом встали. Оказывается, ему на крючок попался... крокодил! Разинул пасть – а зубов-то у него, зубов, не сосчитать! – и на Мишку. Но тут из зарослей кто-то как даст по крокодилу из автомата: др-р-р-р!

Мишка подскочил на постели, как ошпаренный. Др-р-р– р!.. Это надрывались два будильника, которые он положил под подушку, чтоб не проспать.

До плеса добирались на машинах. Директор достал два крытых грузовика.

– Никто не опоздал,– удивился Николай VI.– Вот это активность! А я думал, проспите.

– Как же, как же! – хмыкнул директор.– Они уже с пяти утра у школы караулили.

– А когда рассвет, Валентин Котенкович? – спросила Зинка.

– Вот приедем, и рассветёт,– сказал директор.– Самый клев!

– Железное ты соревнование придумал! – с уважением сказал Санька Николаю VI.– Это тебе не полы в классе драить...

Девчонки затянули песню:

С утра сидит на озере Любитель-рыболов...

В другой машине тоже подхватили:

Сидит, мурлычет песенку,

А песенка без слов...

Светало. Вначале ребята видели за бортом только серый кусочек дороги, затем стали различать мелькающие мимо деревья и кусты, а потом постепенно всё стало видно далеко– далеко, до самого горизонта.

– Скоро плес,– сказал директор.

Все засуетились:

– Ты что на мой рюкзак уселся!..

– Удочку, удочку! Осторожно, сломаешь!..

– Сядь, не стеклянный!..

– Девочки, а я себя крючком зацепила!..

Мишка давал своей команде последние наставления:

– Значит, так... Насади мотыля на мормышку, опусти в прорубь и всё время подёргивай, подёргивай...

– Знаем, знаем,– отмахивались все.– Нам Валентин Котенкович уже рассказывал!

Машины остановились.

– Ура-а! – ребята с визгом стали прыгать в сугробы.

– Глядите! – закричал Санька.– Опоздали!

Вдоль берега стояло несколько легковых и грузовых машин, а весь плес был усыпан тёмными фигурами рыболовов. Это были, как видно, солидные, настоящие рыбаки. Каждый сидел на складном стульчике за пологом из парусины, защищающим от ветра.

– Захватывай места! – завопил Мишка.– А то другие понаедут!

Рыболовы с ужасом смотрели на орду мальчишек и девчонок, с криком высыпавших на плес.

– Куда? Куда? – испуганно завопил какой-то дядька в мохнатой шапке.– Осади!

– Здорово, Степан! – крикнул ему директор.

Дядька приложил ладонь козырьком ко лбу, снег слепил глаза.

– Привет, Валентин! Салют Шаталову! Здорово, Валентин! – послышалось отовсюду.

– Ловите,– подобрел строгий дядька.– На всех хватит.

– Через четыре часа сбор обеих команд у машин! – крикнул Николай VI.

Ломы звонко застучали по льду. Полетели искристые осколки.

– Ребята,– прошипел Мишка, ловко орудуя пешнёй,– надо нашим девчонкам помочь, а то они и к вечеру не продолбят!

– Точно,– с восхищением сказал Витька.– Четвёртому «А» до этого никогда не додуматься! – Но когда увидел, что соперники тоже начали помогать своим девчонкам, сразу скис:– Подглядели... Жентельмены!

Вскоре все сидели на корточках над лунками с удочками в руках.

– А ты что в ботиночках? – сказал директор Зинке.– Все в валенках, а ты словно на танцы вырядилась!

– А у меня их просто нету...– сконфузилась Зинка.

– На, держи,– директор вынул из рюкзака толстые вязанные носки.

– А я в теплых чулках,– затараторила Зинка.– А на чулки я гольфы шерстяные надела.

– Бери, бери, лишние не помешают.

– А как же вы?

– За меня не беспокойся,– усмехнулся директор.– У меня ещё четыре пары есть. Разве на вас можно надеяться, всегда о самом главном забудете.– И он направился к Тольке, который переминался с ноги на ногу в резиновых сапогах.

– Утонул! Утонул! – внезапно завопил Витька Кунин,

Все бросились к нему. Мгновенно собралась толпа.

– Ну, что там? Что там? – испуганно спрашивал Мишка, пытаясь пробиться сквозь стену спин.– Спасли, а? Спасли?

Внезапно рыболовы, ругаясь, повалили назад. Оказалось, что утонул... лом.

Не спеша подошёл Санька, встал на корточки, горестно уставился на чёрный глазок, пробитый во льду:

– Какой лом утопил! – Лом был его собственный, и поэтому Санька расстраивался вполне искренне.

Витька на всякий случай благоразумно отбежал в сторону.

– По местам! – закричал Вовка.– Время-то идет!

Все снова сгорбились над своими лунками и стали подёргивать удочками. Пока никому не везло.

Первым «распечатал счёт» Толька Ануров.

– Поймал! Поймал!—пронзительно закричал он.

Обе команды бросились к Тольке. Опять собралась толпа.

Взрослые выглядывали из-за своих пологов и неодобрительно качали головами. Когда им попадалась рыба, они или равнодушно кидали её в снег через плечо или, подозрительно оглядываясь по сторонам, прятали добычу в рюкзак, опасаясь, что прибегут другие и начнут долбить лунки рядом с их счастливым местом. В общем, они своё дело знали.

– Подумаешь, невидаль,– сказал Вовка Кабась.– Я ловил окуней и побольше!

– Заморыш какой-то,– охотно согласился Санька.– Окунь-рахит.

Но когда Лёньке, не иначе сдуру, попался крохотный сенец, Санька ликующе сказал:

– Смотри какой! Что в длину, что в ширину! Лещ!

– Это тебе не окунь,– авторитетно заявил Мишка.– Лещ – рыба осторожная, не у всякого клюнет!

– Клюнет не у всякого – это тебе не окунь,– радостно соглашался Эхо Наоборот.– Лещ!

Затем клюнуло у самого Шаталова. Он вымахнул на лёд здоровенного судака. Серая рыбина билась на льду, осыпая себя снежной пылью. Даже бывалые рыбаки заерзали, закряхтели, засморкались, нет-нет да почтительно поглядывая на знатную добычу.

– Карп! – с завистью сказал Санька.– Мне бы такого...

– Такого бы мне... – откликнулся Мишка, словно Эхо Наоборот.

После того как директор выудил судака, Лёнька потерял покой. Он всё время бегал по плесу и спрашивал:

– Клюет, а?

Если кто-нибудь отвечал, что клюет, Лёнька тут же принимался яростно долбить лунку – по всему плесу разносился такой гул, будто где-то рядом целая бригада лесорубов валила вековые деревья. После этого на каждом удачливом месте клевать почему-то переставало. И поэтому Леньку отовсюду гнали.

– Иди сюда,– пожалел его Мишка.– Давай ловить в две удочки.

Лёнька подозрительно посмотрел на него. Слыханное ли дело – ловить вдвоём из одной лунки!

– Лески путать? – угрюмо спросил он.

– Балда!– возмутился Мишка.– Почитай у Сабанеева!

Авторитет Сабанеева подействовал. Лёнька закинул снасть в Мишкину лунку. Вопреки его мрачному предсказанию, лески почему-то не путались.

– Испытанный способ,– бормотал Мишка.– Окуни, они стаями ходят и перед двумя мормышками ни за что не устоят. Жадность возьмёт!

И точно. Через несколько минут они стали таскать окуней одного за другим. Правда, добыча была слишком мелковата, чуть больше указательного пальца, но ведь первый приз, как было указано в объявлении, присуждался «за количество пойманных рыб», а не за вес.

– Для счета сойдут,– так и сказал Мишка.

– Сойдут,– ликовал Эхо Наоборот, вытягивая очередного окунька,– для счёта.

– Это ещё только разведчики,– многозначительно сообщил Мишка.– А потом и большие подойдут!

И только он это сказал, леска у Лёньки натянулась.

– Попалась... – еле вымолвил Эхо Наоборот побелевшими губами.

– Не спеши! – заволновался Мишка.– Не спе...

Но Ленька дёрнул – крак! – и леска лопнула. Словно не веря глазам своим, он уставился на жалкий обрывок жилки, болтающейся на кончике удильника.

– Оборвала,– сочувственно сказал Мишка.

– Оборвала,– растерянно повторил Лёнька и, даже не засучив рукав свитера, начал, словно помешанный, шарить рукой в проруби.

– Ты что? – испугался Мишка. И оттащил его подальше от лунки.

– Оборвала!!! – во всё горло завопил Лёнька и помчался к Саньке, на ходу показывая руками, какой величины была рыба. Получалось не меньше метра.

Мишка машинально дёрнул удочкой и внезапно услышал поклёвку – глухой стук, передавшийся руке через леску и удильник. И сразу почувствовал, как. подо льдом, в глубине, заходила у него большая сильная рыба.

– Так... Так... Ещё... Ещё...– бормотал Мишка, осторожно выводя добычу. Вода в лунке забурлила.

Рывок – и как раз вовремя!– здоровенный окунь-горбач сорвался с крючка и упал на лёд. Мишка кинулся на него грудью.

– Ух, ты! – подлетел Лёнька.– У меня ещё не такой сорвался! Раза в три больше! – И вдруг как закричит: – Это мой окунь, мой! Отдай!

И верно, из пасти у окуня торчал длинный кусок жилки с Лёнькиной меченой мормышкой. Жадный был окунище, голодный. Не успел сорваться, как клюнул снова.

– Что в воду упало, то пропало,– глубокомысленно сказал Мишка и поспешно спрятал окуня в рюкзак.– Скажи спасибо, что я тебе снасть вернул.

Но Лёнька всегда отличался неблагодарностью. Он бросился к директору.

– Мишка у меня окуня зажилил! Вот такого! – и широко разводил руками.

Судья состязания выслушал всё, как есть, и не менее глубокомысленно, чем Мишка, изрёк:

– Не мешай.– Тут же резко подсёк и выхватил из лунки второго судака, не меньше первого.

Лёнька сразу же помчался назад, схватил свою мормышку и привязал её к оборванной леске.

– Испытанный способ,– заискивающе сказал он оторопевшему директору, закинув удочку в его добычливую лунку.– У самого Сабанеева об этом сказано. Сейчас, правда, мелочь пойдёт, я знаю. Но потом и большие подойдут, только держись!

Но директору почему-то не понравился «испытанный способ Сабанеева». Он, по-видимому, не любил ловлю в две удочки из одной лунки. Тем более что вторая удочка была чужая. И потому ушёл пробивать другую лунку, чтоб не связываться.

– Если клюнет, обязательно позовите,– поспешно сказал вслед Лёнька.

Неожиданно для всех поймал небольшую пятнистую щучку Николай VI.

– Не может быть!—смеялся он и растерянно спрашивал у строгого дядьки в мохнатой шапке, который сидел неподалеку.– Это щука, да? Щука?

– Щука,– страшным голосом ответил рыболов. У него не клевало.

Состязание подходило к концу. Все мысленно подводили итоги. Трудно было определить, какая команда заработала первый приз,– мелочи и те и другие наловили много. Но насчёт второго приза мнения сходились единогласно – ни у кого не было рыбы больше, чем Мишкин окунь.

Мишка был наверху блаженства. Вот только Лёнька всё время портил ему настроение своими завистливыми криками:

– Чужих ловишь, да?

В конце концов Мишка не выдержал и погнался за обидчиком. И надо ж было случиться, что он угодил в здоровенную, запорошенную снегом лунку – одну из тех, которых Ленька напробивал повсюду видимо-невидимо.

– Караул! – перепугался Лёнька, бросаясь к Мишке.

Но Мишка мгновенно выбрался на лёд и без его помощи. Вода стекала с него ручьями.

– Чего стоишь?..– растерянно бормотал Ленька.– Гоняйся за мной, согреешься!..

Подскочил директор, набросил на Мишку свой тулуп и потащил к машине.

Сбежались рыбаки, Мишку мгновенно раздели, растерли водкой и переодели во всё сухое.

– Я нечаянно,– виновато бормотал Мишка.– Со всеми могло случиться...

– Со всеми!.. —передразнил его Николай VI. Он до сих пор не мог прийти в себя от волнения и дышал тяжело и часто, словно после забега на длинную дистанцию.– За нечаянно бьют отчаянно!

А Лёнька неожиданно для всех сказал:

– А зато он окуня поймал! Вот такого!

Глава семнадцатая

КАПИТАН ФЛИНТ

Мишка заболел воспалением лёгких. Целую неделю у него была высокая температура. Каждый день приходил врач, прослушивал лёгкие, щупал пульс, выписывал рецепты, затем долго мыл руки и бодро говорил:

– На поправку идёт. Богатырь!

Мишкины отец с матерью криво улыбались и просили врача задержаться и попить с ними чаю с домашним вареньем, но врачу всегда было некогда.

– Большое спасибо,– говорил он.– Как-нибудь в другой раз. Меня больные ждут. У меня таких богатырей знаете сколько!

Утром и вечером приходила из поликлиники сестра и делала Мишке уколы.

Мишка её побаивался. В своих больших роговых очках она была похожа на профессора. И изъяснялась медсестра в отличие от врача строго по-научному.

– Ну, пациент,– говорила она,– переворачивайтесь на живот. Сейчас мы вам сделаем внутримышечную инъекцию.

При слове «инъекция» Мишка вздрагивал.

Часто заходила Клавдия Анатольевна. Каждый раз она приносила Мишке интересные книги о далёких морских путешествиях. Отец читал их Мишке вечером перед сном. Потрясающие книги! У них было удивительное свойство – они помогали забывать про температуру, которая, как известно, всегда подскакивает у больных к вечеру. А кроме того, они помогали Мишке не раскисать. По сравнению с теми муками, которые испытывали все великие путешественники, Мишкины страдания не стоили выеденного яйца. Первооткрывателей мучили жестокий жар и свирепый холод, цинга и лихорадка, невыносимый голод и жажда, ужасные тропические болезни. На них нападали кровожадные пираты и людоеды, в дремучих лесах их подстерегали бесконечные ливни и ядовитые кобры, в морях – ураганы и кальмары, во льдах – пурга и гигантские белые медведи. Но путешественники не хныкали и не падали духом. Они были мужественными людьми – пионерами, как называли их в книгах. Мишка гоже был пионер. А это что-нибудь да значит.

Никого из ребят к Мишке пока не пускали. Но на пионервожатого запрет, разумеется, не распространялся. Николай VI приходил почти каждый день, нагруженный банками с виноградным соком.

– От всех наших,– смущённо говорил он.– Тебе сейчас побольше пить надо.– И рассказывал последние новости.

Оказалось, что первый приз по рыболовному состязанию получил 4-й «А».

– Понимаешь, старикан,– смущённо признался Николай VI,– у них на четыре окуня было больше.

Он думал, что Мишка расстроится, но тот великодушно сказал:

– Правильно. Все равно уже не клевало.

В другой раз Мишка, конечно, начал бы спорить и доказывать, что эти результаты недействительны, так как до конца соревнования тогда оставался целый час и его команда ещё могла отыграться. Но ведь он был сам виноват – и поэтому ничего не попишешь!

Зато второй приз, трехтомник Александра Беляева, по праву достался Мишке и, значит, команде 4-го «Б». А это не пустяки, окунь был что надо! Отец говорил, что из этого окуня получилась изумительнейшая уха – два дня ели! Правда, самому рыболову ничего не досталось, его пичкали куриным бульоном, но он не унывал. Главное – признание!

Наконец, дней через десять, когда температура у Мишки снизилась до 37,5, врач, прослушав его лёгкие, весело сказал, потирая руки:

– Ну, где там ваше домашнее варенье? Теперь и чаю попить можно!

На следующий день к больному повалили ребята. Поток посетителей тянулся беспрерывно.

– Паломничество! – как сказал Вовка.

Как-то к Мишке заявились Толька Ануров и Светка. Толька принёс ему две банки клубничного джема и поспешно сказал:

– Это не я. Мамаша моя передала. Пусть, говорит, поправляется!.. А от меня – вот,– он протянул Мишке новёхонький компас и пошутил:– Хорошо быть больным!

А Светка положила Мишке на тумбочку пирожные.

– Не нужны они мне,– отвернулся Мишка, вспомнив про Анжуйского.

– Тогда я их сама съем,– застенчиво сказала Светка.– Ладно?

И съела.

Когда гости уходили, Мишка незаметно засунул Тольке компас в карман.

Но Толька вскоре примчался обратно и начал кричать:

– С ума сошел? Бери, кому говорю! Тебе он нужнее!

– Ну, смотри,– пригрозил ему Мишка.– Как только заболеешь, назад верну!

Можно было подумать, что больные не лежат в постели, а днём и ночью разгуливают с компасом по лесам и долам.

Чаще всех к Мишке заходили Санька и Вовка.

– Ты смотри не залеживайся,– строго предупреждал Санька.

А Вовка заставлял мерить при нём температуру и недоверчиво смотрел на градусник.

– Болеешь, значит...– говорил он.– Отдых себе устроил...

Мишка самонадеянно опасался, что пока он болеет, дела в 4-м «Б» пойдут прахом. Но к его удивлению, всё обстояло неплохо. И Мишка даже чувствовал себя обиженным. Значит, они могут обходиться и без него? А он-то считал себя незаменимым... Ну, это ещё посмотрим!

Однажды к нему пришла Зинка. В руках у неё были цветы. Живые.

С хмурым видом, будто делая одолжение, она сразу развила кипучую деятельность: проветрила комнату, нашла где-то вазу, налила в неё воду и поставила цветы рядом с Мишкой на тумбочку.

– Я тебя что, просил? – проворчал Мишка.

– А ты лежишь и лежи,– вспыхнула Зинка.– Мешают – могу забрать.

– Да пусть. Чего мне...

– Это ж герань. Чтоб ты понимал!

– Парниковые?..– спросил Мишка.

– Нет,– смутилась Зинка.– Помнишь, у меня на окнах в горшках стояли...

Они помолчали. Мишка сосредоточенно разглядывал потолок.

– Через два дня конец четверти...– вдруг сказал он.

– Да-да,– согласилась Зинка и заторопилась:—Мне ж идти надо... Меня девочки ждут.– И словно извиняясь, добавила:– Уроки учить надо.

– Так ты... – привстал Мишка и уже совсем по-глупому спросил:– А разве ты с ними не пластинки крутишь?

– И пластинки кручу,– ответила, засмеявшись, Зинка уже в дверях.– Чтобы ты не подслушивал.

* * *

...Наступил конец четверти. Мишка с трепетом ждал результатов.

Первыми к нему примчались Санька и Ленька.

– Ура! – тихо воскликнул Санька.

– Ура! – повторил Эхо Наоборот и вопреки своей привычке прибавил кое-что от себя: – Догнали!

– Не может быть! – оторопел Мишка.– Значит, ничья?

– А какая разница? – не понял его Санька. Он решил, что Мишка недоволен результатами.—У них такие парни!.. Они нам, пока ты болел, знаешь как помогали!

– Помогали как! – воскликнул Эхо Наоборот.– Такие парни! У них, знаешь!

– Так они ж с нами соревнуются!

– Ну и что? – рассердился Санька.– Тёмный ты человек, Мишка. Я смотрю, тебе уже полегчало. Сейчас начнём заниматься. Я к тебе приходить буду. А то ещё отстанешь.

– Отличники! Буквоеды!—процедил Мишка и засмеялся.

Он ликовал.

Наконец-то!

И только сейчас Мишка окончательно понял, что затеял всё это дело не для того, чтобы отомстить мальчишкам. Нет, сто раз нет! Просто он не мог быть один, без товарищей.

Глава восемнадцатая

КРАХ МИШКИ МУХОРКИНА

Мишка выздоровел. Быстро пробежали дни, недели, и на дворе появилась весёлая весна, обещая ещё более весёлое лето. И вот наступил торжественный момент.

В актовом зале собрались все учащиеся от первых до четвёртых классов, и директор, поздравив с окончанием учебного года, подчеркнул, что четыре класса – это не шутка, а начальная школа и ребята являются своего рода выпускниками. Ещё он сообщил, что на дворе весна, и не преминул сказать, что дети – весна человечества, цветы жизни и т.д., хотя среди них бывает и немало очень колючих.

Последнее вызвало оживление в зале.

Особенно большое внимание директор уделил 4-му «Б» и лично Мишке Мухоркину, который помогал отстающим.

«Вот оно,– испугался Мишка,– опять обо мне». И покосился на ребят, но 4-й «Б» неожиданно встретил упоминание о Мухоркине аплодисментами, Мишка так и расцвёл.

Затем выступали учителя, тоже поздравляли с окончанием учебного года и желали на «хорошо» и «отлично» провести каникулы.

На задних рядах сидели родители и радостно переживали.

В зале находились корреспондент областной газеты «Молодой коммунар», представители радио – они то включали, то выключали магнитофон, записывая самое интересное, и даже седой спецкор «Пионерки», который впервые снизошёл до их школы. Он сидел, опершись на тяжёлую трость с массивным набалдашником.

Затем дали слово Николаю VI. Он коротко пересказал речь директора, видимо не решаясь добавить от себя ничего нового.

Потом вышел корреспондент «Молодого коммунара» и предложил послушать Мишку Мухоркина:

– Пусть он расскажет нам, как их класс сумел стать передовым и в труде и в учёбе.

Под «трудом» он, вероятно, имел в виду сбор макулатуры.

Мишка, смущаясь, поднялся на сцену и начал заранее подготовленное выступление. Он не ошибся, предугадав, что этого не миновать.

– Мы все учились понемногу,– задекламировал Мишка,– чему-нибудь и как-нибудь. Так воспитаньем, слава богу, у нас не мудрено блеснуть...

Плечи у директора начали вздрагивать от еле сдерживаемого смеха. Ну, а взрослые на «Камчатке», те вообще покатились от хохота.

Мишка растерянно умолк и окончательно сбился.

– Ну, мы...– с отчаянием в голосе забормотал он,– совместно занимались... совместно отдыхали... совместно посещали кино и театры... Один за всех, все за одного...

– Громче! – крикнул кто-то из взрослых.

– Вот и все,– громко закончил Мишка.

Тогда ему на помощь пришёл корреспондент и начал задавать наводящие вопросы.

– Ты расскажи, с чего всё началось. Вот с чего наступил в классе перелом? Когда и почему все всерьёз взялись за учёбу в первый раз? В самый первый.

– Я пришёл... к Саньке Свечкину...– нерешительно начал Мишка.– А они...– И умолк.

– А они?

– Ну, они играли в хоккей...– Мишка потупил голову.

– Вместо того чтоб готовить уроки?

– Ага... Я их попросил: «Пошли заниматься вместе»...

– Не пошли?

– Нет,– Мишка замялся.– Они сами пошли, без меня...

– А почему?

– Я им...

– Ну? – наседал корреспондент.– Дальше... Ты же пионер. Смелей расскажи всё, как есть.

– Я им свои... рыболовные снасти подарил,– с трудом выдавил Мишка и ещё ниже опустил голову.

Корреспондент засмеялся.

Зал зашушукался...

– Саша Свечкин! – выкрикнул корреспондент. – Встань, пожалуйста.

Санька медленно встал.

– Расскажи, что он тебе лично дал? – оживился корреспондент, приготовив блокнот.– Это очень интересно.

– Мне... крючки рыболовные,– промямлил Санька.

– Неправда! Я неправду сказал! – вскричал Мишка.

– Подожди,– корреспондент положил руку на плечо. Но Мишка вырвался и бросился вон из зала.

– Я вас попросил бы уйти,– тихо сказал директор корреспонденту.

– Не понимаю,– возмутился тот.– Мы готовим материал, а вы... А, теперь мне ясно. Вам, конечно, удобней пригладить действительность!

Тогда вскочил спецкор «Пионерки» и пробасил на весь зал:

– Если бы вы были моим сыном, я сломал бы эту клюшку о вашу спину!