Текст книги "Синяя жидкость"

Автор книги: Альберт Валентинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

22

– Еще шаг, и я буду стрелять, – холодно предупредила Мэри, легким движением пальца спуская предохранитель. Как ни слаб был щелчок, но он остановил нападавших. А может, их остановило выражение ее лица. Никогда еще Том не видел такого лица у этой веселой девушки. То же самое подумал и ее отец.

– Мэри, ты с ума сошла! – с ужасом воскликнул мистер Грэй. – Ты же знаешь, какие надежды мы возлагаем на эту экспедицию. Все наше будущее...

– Вот и идите сами за вашим будущим, а Том не пойдет, отрезала девушка. И пистолет в ее руке описал замысловатый зигзаг, который тоже подтверждал, что Том не пойдет.

Мистер Грэй растерянно оглянулся на своего спутника, но Бедворт-старший будто обо всем позабыл. Он стоял в странной позе, вытянув голову. Как собака, подумал мистер Грэй. Впрочем, нет, на собаку не похоже. Какой-то другой зверь. Он с усилием отогнал эти неуместные мысли. Черт бы побрал этого Бедворта! Когда надо заставить мальчишку...

– Том, тебе не стыдно прятаться за женской спиной? – Голос его был сух и резок, как проволока под высоким напряжением.

– Совсем не стыдно, – ответил Том. – Я ведь знаю, что произойдет. Предупреждаю в последний раз: жидкость вы не получите, а мистер Бедворт...

Но Бедворт его не слышал. Он все так же судорожными вдохами всасывал воздух, еще сильнее прогнувшись вперед. Руки у него округлились, пальцы были растопырены, будто он упирался во что-то. Пресмыкающееся, вдруг понял Грэй. И крикнул, чтобы пробудить его, вернуть к действительности. Но Бедворт был уже в ином мире. Порыв ветра ударил ему в лицо резким, каким-то пронизывающим запахом, проникшим, казалось, в самый мозг. И все его существо затопила до боли сладкая волна раскрепощенного бешенства. Мир раскололся на две половины в одной был он, Бедворт, в другой – все остальные. И эти остальные были враги, неважно, слабые они или сильные. Слабых уничтожать, от сильных убегать – это основное правило выживания. Его натренированный мозг четко анализировал ситуацию. Он должен был идти на площадь и набрать жидкости. Он уже не помнил, зачем эта жидкость нужна. Он только знал, что должен пойти и набрать – чужая воля овладела его сознанием. И надо было спешить: десантники со шлангом уже показались из противоположных ворот. Но тяжелый шланг не позволял им двигаться быстро.

Трясущимися пальцами, ставшими вдруг очень неловкими, он расстегнул ремни кожаного чехла, выложенного поролоном, достал фарфоровый контейнер. Несколько мгновений он боролся с собственной рукой, заставляя пальцы обкватить ручку контейнера. Для этого пришлось напрячь всю волю, а мгновения текли, и шансов оставалось все меньше.

– Может, не стоит, Бедворт? – подошел к нему мистер Грэй. – Мы ведь не хотели идти сами. В конце концов, картина у нас, и это уже кое-что. А кто знает, что произойдет...

И отшатнулся, наткнувшись на нечеловеческие, с крошечными точками зрачков глаза, желтые от слепой звериной ярости. Бедворт сильно толкнул его в грудь и начал торопливо спускаться, скользя по осыпающимся камням. Он помогал себе свободной рукой, чтобы не упасть. Мир вокруг внезапно наполнился множеством запахов – пахли камни, трава, цветы, тяжело и пряно пахла земля. А когда он достиг храмовой стены, все его существо вновь пронзил терпкий аромат, волной прокатившись по телу. Он помотал головой и с наслаждением зарычал. И тут увидел, как из правых ворот, то пропадая в тени, то проявляясь в лунных пятнах, скользнула тонкая фигура, неся в руке Бедворт мог поклясться в этом – такой же белый контейнер. И вся его злоба к окружающему миру сосредоточилась на этой фигуре.

– Аааа! – закричал он и бросился на площадь. Звериный вопль пронесся над храмом, и мрачным рокотом отозвались на него крыши зданий. Юджин упал на колени, испуганно вглядываясь в черный проем левых ворот – оттуда несся этот рев разъяренного зверя. Ужас сдавил его сердце, но лужа была так близко... Юджин чувствовал ее запах – терпкий, дразнящий, отгоняющий все мысли и оставляющий только одно непреодолимое желание. И уже не скрываясь, он бросился вперед.

– Тревога! – закричал один из десантников. Полковник Стивен стремительно обернулся.

– Тысяча чертей! – взревел он. – Взять их, ребята!

23

Юджин уже наклонился над лужей, когда страшный удар отбросил его прочь. Так налетает могучий "кадиллак" на зазевавшегося пешехода. Какое-то существо, взмахнув контейнером, плашмя упало в лужу. Но.. почему-то лужи в этом месте не оказалось. Бедворт-старший приподнялся на руках, не понимая, что происходит. Только что здесь была синяя жидкость. И вдруг оказалась в полуметре от него. Он торопливо прополз несколько шагов, снова взмахнул контейнером... Синяя жидкость стремительно уходила, а он гнался за ней на коленях, словно рыбак за сорвавшейся рыбой. И гнал от себя страшную догадку, что поймать ее невозможно.

Вот лишь в самом центре осталось крохотное синее пятнышко. Бедворот привстал и грудью бросился на него. Мелькнула торжествующая мысль, что вот сейчас он все-таки наберет контейнер, а никому больше не достанется... Но пятнышко завихрилось воронкой и исчезло, и руки его проехались по грязи. В бешенстве и отчаянии он начал хватать ее и запихивать за пазуху, но грязь растекалась между пальцами, струилась по телу, выливалась обратно.

– Отец! – закричал Юджин.

Этот возглас будто переключил что-то в мозгу Бедворта-старшего. Вот кто отнял добычу – странное существо, стоящее на задних лапах. И всепоглощающий поток ярости затопил мозг Бедворта, растворив последнее, что осталось в нем от человека. Что-то происходило с ним – со сладостной болью трещали, вытягиваясь, кости, от страшного напряжения вибрировали мышцы, челюсти сводило судорогой небывалое изобилие запахов. И он бросился на врага, впился в него клыками, ощутил вкус крови... А когда сильные руки стиснули, оттащили его, он изловчился, вывернулся и начал кусать эти руки, не чувствуя пинков и ударов...

24

Полковник Стивен вдохнул в очередной раз, терпкий воздух и наконец-то понял, какую акцию он должен предпринять как командир, чтобы навести порядок в этом бедламе: выхватить пистолет и застрелить кого-нибудь В экстремальных ситуациях стоит пожертвовать одним человеком, чтобы спасти всех.

А сейчас как раз было кем пожертвовать. Пока десант находился в экстремальной ситуации, следовало немедленно действовать...

– Разрешите последовать за ним, сэр, – озабоченно сказал сержант Вестуэй полковнику Хоману. – Сами понимаете, как бы чего не натворил...

В экстраординарном случае старый служака мог позволить себе пробную фамильярность, и полковник Хоман отлично его понял.

– Идите, сержант, только возьмите подкрепление,

Полковник беспомощно оглянулся. У лужи что-то происходило. Темные фигуры людей сливались и распадались, будто ведьмы плясали на шабаше, оттуда доносилось тяжелое дыхание и отрывистая брань. А из противоположных ворот... Полковник зарычал от гнева – бежали мужчина и еще одна женщина. Как разобраться в такой обстановке, какую команду отдать? Снова налетел терпкий аромат, и полковнику стало легко и просто. Подняв пистолет, он начал радостно расстреливать луну. Пусть убирается за тучи: в темноте все потеряют ориентацию и он вновь овладеет положением.

– Куда ты меня тащишь? – упиралась Мэри. – Сам же говорил, что там смерть.

– А я откуда знаю? – огрызнулся Том. – Я вижу, что мы должны быть там и познакомиться... А для чего – разберемся. Да и вообще, здесь уже ничто никому не угрожает, кроме мистера Бедворта.

На Бедворте висели трое десантников, словно тренированые бульдоги. И всех троих он мотал, как надувные манекены. Дик и Кертис сунулись было в эту кучу, но тут же отлетели прочь, сбитые могучими ударами. Непрофессионалам здесь нечего было делать. Потирая ушибленные места, они отступили к Джейн, которая, сидя на корточках, пыталась остановить кровь, хлеставшую из нескольких ран на шее и лице Юджина.

– Мальчики, дайте платки, мой уже не годится, – попросила она, морщась от дикого рева Бедворта-старшего. Дик и Кертис торопливо протянули ей носовые платки. Полковник Стивен сменил обойму в пистолете и продолжал расстреливать луну.

– Сумасшедший дом! – сказала Мэри, подбегая к Джейн и помогая ей перевязывать раненого. – Это называется шли за могуществом...

И тут мистер Бедворт вырвался. Укушенный в лицо десантник закричал и отпустил руки. Почувствовав, что хватка ослабла, Бедворт мгновенно пнул под коленку одного, подбил глаз второму и громадными скачками пронесся между девушками и раненым, разметав всех троих. Его огромная, непропорционально уродливая тень прочертила храмовую стену и исчезла в черном проеме ворот. Десантники, хрипло дыша, кинулись за ним. Но выбежав за ворота, растерянно остановились: искать беглеца в такой темноте было бессмысленно.

Все это заняло столько времени, сколько понадобилось сержанту Вестуэю, чтобы пересечь площадь. Дождавшись, когда полковник расстреляет последнюю обойму, он мягко отобрал у него пистолет.

– Сержант, постройте людей, – скомандовал полковник. Пусть каждый набьет полные карманы того, что осталось, и сдаст по весу. Проследите, чтобы вес сошелся. Мы должны отчитаться за результаты экспедиции.

– Слушаюсь, господин полковник. Я полагаю, вам следует быть у вертолета, чтобы принимать товар.

Полковник неожиданно легко согласился и бодро направился к воротам. А сержант подошел к раненому.

– Серьезное дело! – покачал он головой. – Тут платочками не обойдешься. Рядовой Симкин, немедленно доставить сюда медицину.

Пока солдат бегал за доктором, Дик и Крестон подошли вплотную к тому месту, где была лужа.

– Осторожнее! – крикнула им Джейн. – Там еще может быть опасно.

– Ничего опасного, мисс, – отозвался незнакомый юноша, стоящий немного в стороне. – Больше ни с кем ничего не случится.

– А вы откуда знаете? – обернулся к нему Кертис.

– Вот этого я объяснить не могу, просто знаю. И с раненым обойдется – выживет.

– А что с папой? – вспомнила Мэри. – Мы оставили его одного.

– Он уже в вертолете и ждать нас не собирается. Как раз берет сейчас курс на аэродром, чтобы утром вылететь на свой остров. Ситуация изменилась: я ведь сказал ему, что мистер Бедворт не вернется. И теперь он спешит этим воспользоваться.

Том не сказал, что через четверть часа вертолет наткнется в темноте на верхушку черной пальмы и рухнет. И только к вечеру следующего дня мистер Грэй, оборванный и исцарапанный, хромая на обе ноги, доберется до города.

– Бедворт – это кто, тот сумасшедший? – спросил Дик. Никуда он не денется, завтра солдаты его отыщут.

Том покачал головой.

– Это невозможно. Мистера Бедворта уже нет... как человека. Но не стоит его жалеть – ему хорошо...

– Да вы-то кто такой, молодой человек? – подошел к ним Крестон. – Откуда вы все это знаете?

– Давайте я лучше расскажу вам об этом завтра в гостинице. Все равно мы должны там встретиться.

Прибежал Томас Хантер, двое солдат тащили за ним носилки. Всю эту экспедицию Веселый док мучился от невозможности сделать глоток и был мрачен, как змея, испускающая яд на медицинской эмблеме. Увидев раненого, он расцвел: во время работы никто не имел права ему приказывать. Поспешно вытащив пробку, он поднес фляжку ко рту...

– Доктор! – голос Джейн был полон усталости и ужаса. Доктор, он умирает. Порвана вена, и я не могу остановить кровь. Неужели синяя жидкость выбрала еще одну жертву?

Хантер медленно отнял фляжку от губ и со вздохом опустил ее обратно в карман. Склонился над Юджином и тут же выпрямился.

– Считайте, что он умер, мисс. Тут ничем не поможешь. Нужна немедленная операция.

– Ну так сделайте ее, – резко оборвала Джейн.

Будь Веселый док трезв, он просто пожал бы плечами: делать операцию ночью, на траве... Но он еще не вполне оправился от изумления, и предложение, а вернее, приказ красивой незнакомки не показался ему невозможным.

– Сержант, есть у вас фонарь? – спросил он.

Вестуэй молча отстегнул от пояса армейский фонарь, дающий узкий сильный пучок света, направил его на раненого. На его лице не отразилось ни удивления, ни интереса, будто ночная операция – самое обычное дело. Сержант умел не вносить лишней сумятицы, когда это было нужно.

– Только быстрее, док, вроде он уже загибается, – сказал Вестуэй будничным тоном.

– Как я понимаю, мисс, вы разбираетесь в медицине. Будете ассистировать, – бросил Хантер Джейн и раскрыл свою сумку.

Убедившись, что для предстоящей операции есть все инструменты, Хантер вздохнул и протянул Джейн фляжку. Она стала лить спирт ему на руки. И это полностью привело доктора в чувство. Взгляд его стал ясным и острым.

– Хватит, хватит, мисс, не увлекайтесь. Уверяю вас, для микробов этого достаточно.

Дик и Кертис поддерживали раненого, Джейн подавала инструменты и вытирала кровь, Вестуэй светил... А Томас Хантер совершал чудо. Правда, если бы ему сказали, что он совершает чудо, он бы не поверил. Он мечтал только об одном: поскорее добраться до фляжки. И поэтому уложился в рекордные сроки. Да и то сказать, контингент американской армии дал ему богатейшую практику. А заштопав все раны, он наконец-то поднес фляжку ко рту, свирепо оглянулся на всех и с рыдающим всхлипом сделал заветный глоток. И никто не посмел ему возразить. Сделав второй глоток, он поднес фляжку к губам Юджина. Тот в полубессознательном состоянии отпил немного.

– Все в порядке, – удовлетворенно сказал Хантер. – Пока он реагирует на алкоголь, ему ничего не угрожает. Это самый верный тест.

Он дал знак уложить раненого на носилки и припал к фляжке уже надолго.

– Ой, смотрите! – закричала Мэри.

Сгрудившись возле Юджина, они не заметили, как их окружили солдаты. Сняв противогазы, в беретах набекрень и с автоматами на животе, они расположились так, чтобы отрезать путьк любым из четырех ворот.

Вперед выступил сержант Вестуэй.

– Господа, вам предписывается пройти к вертолетам. Можете считать себя временно задержанными.

Дик и Кертис тревожно переглянулись. Мэри спряталась за спину Тома, а Джейн придвинулась к Дику. Один Том стоял спокойно: он знал, что арест будет недолгим.

– Судя по всему, полковник на свежем воздухе очухался, пожала плечами Джейн.

Эпилог

Они собрались в номере Дика на шестнадцатом этаже манильского "Хилтона". Том, никогда ранее не бывавший в дорогих отелях, никак не мог убедить себя, что любой человек может жить в такой роскоши, стоит лишь платить девяносто шесть долларов в сутки. Он то разваливался в мягком кресле, обволакивающем тело, то слонялся по комнате, трогая платяной шкаф, включая и выключая торшер и цветной телевизор, то заглядывал в полуоткрытую дверь другой комнаты, где виднелась кровать, на которой вполне могли бы уместиться четыре человека, а если поперек – то и все восемь. Мэри, свернувшись клубочком на диване, следила за ним сквозь полуопущенные ресницы, сдерживая улыбку. Сами они сняли номер в скромной гостинице на окраине города, зарегистрировавшись как муж и жена, и вышли оттуда только к вечеру, торопясь на встречу. Кертис Оливер, прямой, как перпендикуляр, сидел во втором кресле, уронив руки на подлокотники, и глядел прямо перед собой. Со вчерашнего вечера, когда их после бурных объяснений отправили военным самолетом в Манилу, он пребывал в глубокой задумчивости. Что касается Джейн, то она устроилась прямо на ковре, поджав под себя ноги. Все они внимательно вслушивались в голос Брауна, диктовавшего по телефону из соседней комнаты.

Наконец он кончил диктовать и вышел к ним. Его лицо было бледным от утомления, но в глазах сверкало торжество художника, с блеском закончившего труднейшую работу.

– Редакции этот репортаж обойдется в кругленькую сумму, рассмеялся он, садясь на пол рядом с Джейн и отпив глоток прямо из бутылки. – Сорок минут по срочному тарифу...

– А разве не вы оплачиваете разговор, мистер Браун? удивился Том. – Или вы потом предъявите счет редакции?

– Ни в коем случае, мой мальчик. Имеющаяся у меня наличность не располагает к таким шалостям. Мне понадобилось ровно полторы минуты, чтобы вызвать Оклахома-Сити и сообщить свои координаты. А затем уже стенографистки заказали Манилу и из кассы редакции с веселым звоном начали утекать доллары. Представляю, как шеф прыгает сейчас на стуле, прослушивая пленку!

– Но ты кое-что изменил из первоначального текста. И, по-моему, получилось сильнее, – заметила Джейн.

– Да, пришло в голову прямо во время диктовки. Всю ночь он писал свой репортаж. Писал по свежим следам, а это самое трудное – когда впечатления не отстоялись и не пришло осмысление увиденного, когда главное и второстепенное еще перемешаны в сознании и не расставлены по своим местам, когда основная линия постоянно ускользает, растворяясь в стоящих перед глазами подробностях, и ты мучительно ловишь ее и прокладываешь ей дорогу среди нагромождения фактов... Вот почему репортеры никогда не перечитывают свои материалы на газетной полосе – после этого остается только пойти и напиться, чтобы смыть с души ощущение стыда и позорного бессилия за те блестящие возможности, которые ты упустил в спешке. Дик торопливо писал и перечеркивал целые абзацы, подыскивая фразы, которые с максимальной достоверностью передали бы весь кошмар недавних событий, не оставляя сомнения в опасности, которая угрожала человечеству и продолжает угрожать. Джейн варила на спиртовке кофе, склоняясь над его плечом, читала изломанные строчки, бегущие под золотым пером "паркера" – репортер старого закала, Дик так и не научился думать за машинкой и первый вариант всегда писал ручкой, – изредка тихим голосом предлагала те или иные поправки. Или просто прикасалась губами к его горячей щеке. А потом, когда Дик под утро, не раздеваясь, заснул на диване, перепечатала двадцать страниц на его портативной машинке. Так что ему осталось только внести окончательную правку на свежую голову.

– Думаешь, опубликуют? – спросил Кертис, не меняя позы.

– Куда они денутся? Эта сенсация раз в десять поднимет тираж. Даже если ЦРУ в полном составе подступит к дверям редакции, материал пойдет в номер.

– Я надеюсь, ты старался не из-за тиража? – серьезно спросила Джейн, и Дик ясно прочитал в ее голосе опасение разочароваться. – Я надеюсь, ты ставил главной целью предупредить человечество. Ведь есть же синяя жидкость в том доме, откуда Том... мм... позаимствовал картину. И мы совсем не знаем этого исследователя – ни его конечной задачи, ни на кого он работает. Все наши попытки проникнуть в его лабораторию кончились неудачей. Так что опасность остается.

– Нет опасности, – рассмеялся Том. – Та склянка, что он швырнул в меня, была единственной. А больше у него не получится. Всю жизнь он будет колдовать над реактивами, проклиная судьбу...

– Может ли быть такое, если есть технология, однажды увенчавшаяся успехом? – усомнился Кертис.

– Может, – сказала Джейн. – Только я не сумею объяснить почему. Знаю только, что мало взять нужные ингредиенты, смешивать их в определенной последовательности и при определенной температуре. Важно еще и время суток, и погода, и фазы луны, и расположение звезд на небосклоне... Все это есть в картине, да, видно, не все удается расшифровать. У Калиостро тоже ведь только один раз получилось при случайном совпадении всех условий...

– Ради бога, не морочь нам голову сказками, – лениво протянул Дик. У него не оставалось сил, даже чтобы вспылить. Не хочешь говорить правду, лучше помолчи.

– Ну, если тебя больше устраивает версия, что синяя жидкость упала с неба... – Джейн пожала плечами, и Дик в который уж раз подивился про себя, как ловко она умеет уйти от ответа, не сказав ни да, ни нет и все же посеяв сомнение. Он снова потянулся к бутылке, но Джейн властно остановила его руку. К собственному удивлению, он безропотно подчинился.

– Конечно, вы сделали правильно, загнав синюю жидкость в подземное русло, – задумчиво сказал Кертис, закуривая сигарету. Он хотел было наполнить свой бокал, но, взглянув, на Дика, воздержался. – Ничего другого вам не оставалось, чтобы жидкостью не завладели цээрушники и пентагоновцы. Но если судить по большому счету, то неизвестно, не нанесли ли вы человечеству невосполнимый ущерб.

– По-моему, ты бредишь, – без обиняков заявил Дик.

– Ничуть. Синяя жидкость – это великое открытие. И даже в руках парней из Лэнгли оно таковым и останется. Неважно, как его применять вначале. В конечном итоге любое открытие – это шаг на пути прогресса, очередной этап в достижении исконного стремления людей к счастью.

– Интересно, как вы понимаете в таком случае счастье? усмехнулась Мэри. – Для моего отца, который сделал немало открытий, счастье заключалось в том, чтобы выгодно продать их. А наш садовник Умберто был безмерно счастлив, вылакав бутылку мексиканской пульки. У Тома свои понятия о счастье, у меня – свои. Как их совместить?

Кертис развел руками.

– Девочка, ты задала вопрос, на который все философы мира до сих пор не сумели ответить. Наверное, потому, что каждый человек понимает под счастьем исполнение желаний. Но ведь как только одно желание сбывается, наступает очередь другого... Я думаю, для человечества в целом счастье – это удовлетворение всеобщих потребностей в пище, одежде, крыше над головой, в возможности заниматься любимым делом. К этому и ведет нас прогресс.

– Только почему-то социальное неравенство не уменьшается с прогрессом, – заметила Джейн.

– Ну, это уже из арсенала коммунистической пропаганды, Не буду спорить – я ученый и далек от политики. Только не надо меня уверять, что научные достижения в руках милитаристов непременно ведут к войнам и угнетению, и приводить в пример атомную бомбу.

– А разве не так? – сказала Мэри, сдвигая брови. – Спросите японцев, они вам растолкуют.

– Но те же японцы строят атомные электростанции, избавившие человечество от призрака энергетического голода. А ведь все началось с Хиросимы... То же было бы и с синей жидкостью, я уверен: из военных лабораторий она в конце концов попала бы в руки ученых-гуманистов.

– А как бы вы сами распорядились синей жидкостью, попади она в ваши руки? – спросила Джейн.

Дик с интересом посмотрел на свою подругу. Удивительно, подумал он, еще до того, как она открыла рот, я был уверен, что она скажет именно это. Неужели я настолько изучил ее?

– Как биолог я бы нашел синей жидкости самое благородное применение, – ответил Кертис, и глаза его затуманились мечтой. – Ведь жидкость выполняет самые сокровенные желания человека. А какое у человека самое сокровенное желание? Быть здоровым. Это присуще каждому. Даже совершенно здоровый человек, искренне смеющийся над всякими там насморками и простудами, подсознательно боится заболеть. Что уж говорить о больном человеке... Вот я бы и создал препараты, помогающие людям обрести здоровье – самую большую ценность в жизни.

– А потом к тебе постучатся парни из ЦРУ и заставят выращивать людей с атрофированной моралью – без чести, без совести, без сострадания, – насмешливо вставил Дик. – В разведке и армии такие кадры неоценимы.

– Неправда, мистер Браун! – неожиданно для себя пылко воскликнул Том. – Мистер Оливер никогда не пойдет на это. Он создаст свои препараты, и столько людей станут счастливыми...

Это прозвучало так неожиданно, что все замерли и наступило молчание. Джейн побледнела, и Дик ощутил, какой хаос мыслей поднялся в ней. Кертис даже привстал с кресла, вцепившись в подлокотники. Потом он снова опустился на сиденье, позволив себе закинуть ногу за ногу.

– На этот раз прозорливость подвела вас, юноша, – усмехнулся он. – Для того чтобы создать препараты, мне нужно всего лишь подождать двести лет, пока синяя жидкость вновь выступит на поверхность. Правда, остается еще картина... Наверное, стоит мне попробовать позаимствовать ее, опираясь на ваш опыт. Кстати, после этого расшифровка, очевидно, окажется для меня более легким делом.

Том растерянно пожал плечами.

– Я не знаю... Я вижу все это. И картину, и стеклянную трубочку с синей жидкостью – и все это у вас.

– Том еще ни разу не ошибался, – торжественно сказала Мэри. – За картину можете не беспокоиться: я сама украду ее у отца и привезу вам.

– А синюю жидкость получите сейчас, – вдруг решилась Джейн. Она медленно поднялась с пола, вышла в соседнюю комнату. Через несколько минут, прошедших в ошеломленном молчании, Джейн вернулась. Она шла к Кертису, вытянув руки, и тот поднялся ей навстречу, не в силах произнести ни слова. Джейн раскрыла ладони, и все увидели заблестевшую голубизной пробирку.

– Возьмите, – сказала девушка. – Это последняя на земле. И постарайтесь, чтобы никто не узнал, что она у вас. Иначе...

Кертис не ответил. Бережно спрятав пробирку в нагрудный карман, он благодарно поцеловал Джейн руку.

– Неужели здесь хватит на всех больных? – усомнился Дик. – В этой пробирке граммов сорок, от силы пятьдесят.

Кертис уже пришел в себя.

– Ты здорово отстал, старина. Опустился до уровня полковников. Ну, не обижайся, не надо. Синяя жидкость – не лекарство. Она нужна для экспериментов – чтобы научиться управлять прыгающими генами. А лекарственные препараты я буду создавать из обычных веществ. И это будут совершенно особые препараты. Они будут не лечить болезни, а направлять организм на уничтожение их причин...

– Сколько же времени уйдет на это? – спросила Джейн.

Кертис на мгновение задумался.

– Учитывая, что я давно уже готовлю теоретическое обоснование этого направления, лет десять, не меньше. Будем надеяться, что за это время наш безумный мир определит свою судьбу и похоронит ядерное оружие. Есть две ситуации, в которых медику нечего делать. Первая – когда все живы и здоровы. И вторая – когда лечить уже некого...

– Но ведь Том сказал, что вы будете лечить, – возразила Мэри.

...Все разошлись, и в номере наступило молчание. Джейн уселась в кресло, чинно сложив руки на коленях. Дик стоял у окна. Далеко внизу, по узкой расщелине улицы, бесшумно ползли разноцветные пятна автомобилей, колыхалось пестрое месиво людей. Дик не замечал их, мучительно подыскивая нужные слова. Это было как при написании репортажа, когда нужные слова вот здесь, где-то рядом, но ускользают, чуть только приблизишься к ним. А он знал, что девушка ждет этих слов. Он будто читал ее мысли: "Ну же, решайся, сейчас или никогда!"

Молчание затянулось. Джейн резко встала, скрипнув каблуками, прошла в соседнюю комнату и вернулась с сумочкой через плечо.

– Пора прощаться, – холодно сказала она. – Каждый из нас выполнил свою задачу, и теперь...

– Подожди! – Дик прикусил губу. Сейчас в мыслях девушки звучало явное презрение, больно ранившее его. – Я хочу тебе сказать...

И в этот момент грянул телефон.

– Мистер Браун? – донесся из трубки профессионально приветливый голос телефонистки. Джейн он тоже был слышен. – На проводе Оклахома-Сити.

Это был шеф. Дик отодвинул трубку от уха, так он орал через тысячи километров.

– Дик, ты молодчина! Мы утерли нос всей прессе мира. Сейчас верстается экстренный выпуск...

– Это прекрасно, – сухо прервал Дик. – А теперь я хотел бы получить отпуск.

– Что?! – Шеф будто проглотил свою кукурузную трубку. Какой еще отпуск?

– Обычный, – пояснил Дик. – По договору. Я уже два года им не пользовался.

– А сейчас что, приспичило?

– Приспичило, да еще как. Я женюсь.

Джейн, тихо ойкнув, опустилась на пол. На другом конце провода шеф, судя по всему, сделал то же самое вместе со стулом.

– Твой юмор, парень, совсем не к месту.

– Какой уж тут юмор! – вздохнул Дик. – Просто я попал в кризисную ситуацию: или женюсь, или теряю прелестную умную девушку.

Шеф уже оправился, и в голосе его зазвучал металл.

– Дик, я тебя поздравляю. Прелестная и умная – такое редкое сочетание никак нельзя упускать. Извини за пошлый штамп. Держись за нее обеими руками. Передай от всей нашей конторы самые искренние поздравления миссис Браун. Босс выделил тебе премию, дай бог каждому! Сегодня же переведу ее в Бангкок.

– Какой Бангкок?! – взорвался Дик. – Я же в Маниле, дьявол бы вас всех утащил в преисподнюю!

– Завтра будешь в Бангкоке. Ты что, газет не читал?

– Не читал, – сознался Дик. – В последние два дня мне было как-то не до развлечений.

– Ну так прочитай. За два дня – вчерашние и сегодняшние. Заказывай билеты в Бангкок, благо туда пускают без визы, и поцелуй за меня супругу в обе щечки. Когда вернетесь в Штаты, я это сделаю лично.

И он повесил трубку.

– Ты слышала, дорогая, мы летим в Таиланд. Не знаю уж, что там стряслось, но свадьбу, судя по всему, придется сыграть в самолете.

Похоже, Джейн вполне устраивало сидеть на полу. Она подогнула под себя ногу и окинула Дика странным взглядом.

– Ты хоть представляешь, кого хочешь взять в жены?

– Нет! – Дик замотал головой. – Твое прошлое меня не интересует.

– Я не о прошлом, хотя не худо бы и им поинтересоваться. Я о настоящем и будущем.

Дик сел рядом с ней на ковер.

– По-моему, ты предводительница шайки пиратов. Что-то вроде мадам Вонг, может быть, даже ее дочь. Но это меня не пугает. Просто я не могу без тебя, ты мне нужна.

– И все же ты должен знать. – Джейн побледнела, глаза ее заметались, но она тут же взяла себя в руки и открыто взглянула на Дика. – Вас приговорили – тебя и молодого Бедворта. Вы разгласили тайну и должны были умереть. Но вам обоим повезло. За такси Бедворта, когда он ехал на аэродром, гнался грузовик. За рулем был... Тот самый парень, который шел с нами в горы. Он бы раздавил такси, как яичную скорлупу, но... лопнуло переднее колесо и машина врезалась в столб. Хорошо хоть сам не пострадал. А к тебе пошла я. Помнишь, ты смеялся над забавной булавкой с шариком на конце в моих волосах? Достаточно было снять шарик, слегка уколоть и... И я не смогла. Ты был такой милый... И что-то еще меня остановило. Какое-то предчувствие. И вместо этого я... – она покраснела. – А потом мы решили: значит – судьба. И ты должен исправить дело: написать, предупредить человечество. Вот теперь и подумай: можешь ли жениться на женщине, способной на убийство?

– Все равно, – сказал Дик. – Ты мне нужна.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Джейн первая отвела взгляд.

– Я знаю, что нужна тебе, – тихо сказала она. – И сама я как-то привязалась... Но... но...

– Дорогая, ты ведь уже решила. И у нас нет сейчас времени на долгие разговоры. Надо заказывать билеты и подобрать газеты – что там стряслось, в этом проклятом Таиланде?

Джейн согласно опустила веки. Дик легко вскочил на ноги, снял телефонную трубку. Кончив разговор, он повернулся к Джейн. В глазах его мелькнула растерянность.

– Странная вещь, малыш. Я знаю, о чем ты сейчас подумала.

Девушка подошла к нему, прижалась щекой к щеке.

– О чем же?

– Ты подумала, что у нас никогда не будет времени на долгие разговоры.