Текст книги "КОТализатор"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Картер впустую провозился все утро, пытаясь высвободиться. Все, чего он достиг, было судорогами плеч. А Эшвуд упала набок и тщетно пыталась вновь принять сидячее положение. Была она с ног до головы задеревеневшая, грязная и злая, когда их тюремщики возвратились с раскопок.

– Ну как? Нашли золото? – с ядовитым сарказмом спросила она Февика, успевшего обследовать только один из трех проломов в стене.

– Нет, – ответил он вежливо, – только сущие пустяки: несколько петроглифов с незнакомым мне рисунком, дюжину черепков и остатки древнего очага. Но для первого раза вполне достаточно! Мы ведь только приступили к работе. Великие открытия не делаются за один день. Археология – наука, требующая терпения.

Он взгромоздился на гладкий валун, а его носильщики занялись приготовлением обеда.

– Неужели и нам что перепадет? – спросил Игорь.

– Вне всякого сомнения, – ответил Февик. – Моя цель – лишить вас возможности разболтать преждевременно о моем открытии, а не морить голодом. Но сначала поедим мои люди и я, чтобы затем развязывать вас и кормить по одному. Моя верная пушка будет держать вас все время под прицелом, пока вы не насытитесь. Ловко я придумал?

– И долго ты намерен держать нас связанными? – голос Эшвуда дрожал от злости. – Мы что, так и будем спать со связанными руками и ногами?

Февик поджал губы:

– Боюсь, несколько неприятных ночей вам не избежать, за что я спешу принести свои глубочайшие извинения.

– И я тоже! – голос не принадлежал ни носильщикам

Февика, ни старикам-индейцам Мачигуэнга, которые отстраненно сидели поодаль у собственного костра и готовили что-то, пахнущее для белокожего носа не совсем аппетитно.

– А вот этого не следует делать! – строго сказал тот же голос, когда рука Февика дернулась к пистолетной кобуре.

– Кто вы? – рука Февика, повинуясь голосу, замерла в нескольких дюймах от рукоятки пистолета, он оглянулся.

– Франческа Да Римини! – высокая статная фигура показалась из зарослей, и плененная тройка в изумлении уставилась на нее.

Носильщики Февика поспешили потихоньку ретироваться, в то время как старики-индейцы, занятые приготовлением ужина, едва удостоили происходившее своим вниманием.

Глаза Февика сузились в щелочки:

– Франческа Да Римини? Так называется одна русская опера!

– Ну а я, как видите, вовсе не опера! – сухо ответила амазонка. – Мои родители, быть может, не отличались богатым воображением, но у них в доме имелся хороший радиоприемник.

– Мне жаль, но все, сказанное вами, не впечатляет!

– Тогда, может, вот это произведет на вас некоторое впечатление? – она повернулась к джунглям и коротко свистнула.

Из зарослей вышли трое мужчин, двое из которых выглядели близнецами. На них была одинаковая одежда: брюки и рубашки из дорогой саржи, вместо обычных для местных жителей маек и заношенных донельзя шорт; на ногах – добротные походные ботинки; но больше всего впечатляло то, что они держали в руках по автомату Калашникова. "Для носильщиков, пожалуй, они слишком нарядны", – решил Картер.

Третий мужчина, в расползающих по швам джинсах, дырявых на коленках, и линялой рубашке, был моложе и выглядел скромнее.

Эшвуд наклонилась к Картеру и прошептала:

– Что это за амазонка?

– Я встретил ее в наш первый вечер в Куско после того, как ты отправилась спать. Эшвуд закатила глаза к небу:

– Теперь все ясно! Ты все вытрепал ей про наши планы?

– Вот этого не было! – Картер почувствовал себя полнейшим идиотом. – Она показалась мне очень милой, ей хотелось с кем-нибудь поболтать, вот и все! Я сказал, что мы туристы.

– Ага! И потому она теперь здесь!

– Послушай, Марджори, не моя вина, если у нее возникли подозрения, но, может, все к лучшему, она спасет нас!

– Все правильно, – оборвала Эшвуд, – она здесь, чтобы спасти нас, а мой неуемный Билли-Боб Постин грабил банки только потому, что ему не удалось стать стипендиатом Принстона, – она не потрудилась подавить смешок.

– Вам это не пригодится, – Да Римини без опаски подошла к Февику, чтобы извлечь его пистолет из кобуры.

Близнецы с автоматами Калашникова в руках внимательно наблюдали за происходящим.

– А, кстати! Знакомьтесь! Братья Фернандес! Перепутать их невозможно друг с другом: слева Манко, а справа Бланке, он немного выше и более уродлив.

Один из двоих близнецов, подпадавший под описание, только добродушно усмехнулся.

– Мы с ними старые и добрые друзья, – добавила Франческа.

Молодой индеец, вместе с братьями Фернандес появившийся на свист Франчески из джунглей, почтительно обошел ее, равнодушно перешагнул через пленников и с поднятой в приветственном жесте рукой приблизился к старикам-индейцам. Минга и его собеседник подняли глаза и лениво ответили тем же жестом на его приветствие. Юноша-индеец уселся в почтительном отдалении от старших, и все трое предались неспешному разговору.

– Догадываюсь, – ядовито заметила Эшвуд, – что этот юноша-индеец – единственный человек на всем белом свете, который знает, где находится Паитити и как провести белокожих туда.

– Не совсем так, – в глазах Да Римини блеснул огонь. Она уже не была той удивительной женщиной, какой запомнилась Картеру в тот вечер. Ее дикий взгляд его пугал, в нем порой металось безумие. Однако, какова женщина! Не побояться идти в сельву с двумя вооруженными до зубов головорезами в надежде найти… найти – что?

– …но он знает, – продолжала тем временем Да Римини, – что его дядя с несколькими белыми отправился на розыски его деда, сопровождавшего других белых, и он, как видите, сумел отыскать их обоих.

Картер с удивлением отметил, что резкие движения Франчески и огоньки безумия в ее глазах пугают его гораздо больше, чем АК-47 в руках братьев Фернандес. Высокомерный Брайтон Февик был напуган и тем, и другим, но, нужно отдать ему должное, не выказывал своего испуга. А Картер, чем больше слушал и смотрел на Франческу Да Римини, тем беспокоился все больше: во что выльется ее гнев, когда она узнает, что легендарный город Паитити – это всего лишь навсего рассыпающаяся от времени и дождей стена, три дыры в ней и несколько заросших лишайником петроглифов и пара обработанных рукой человека камней.

– Я узнала вас, Джейсон Картер! И вашего проводника Игоря фон Мангейма де Сото я тоже узнала! А вот эта старая уродина, по всей видимости, и есть ваша спутница, не так ли мистер Картер?

Эшвуд было дернулась, раскрыла рот… но ничего не сказала.

– Этого же толстяка, – Да Римини уперлась взглядом в Февика, – я не знаю. Кто он?

– Его зовут Брайтон Февик, он археолог. Это он по научным сведениям изыскал это место, а Марджори и я, так сказать, присвоили результаты его исследований и первыми пришли к этой стене. Когда же подошел он, то был неприятно удивлен, обнаружив нас здесь, в результате чего мы лишились свободы и теперь лежим здесь связанными, – коротко изложил Картер.

– Все именно так, – изрек Февик с неуместной в его положении важностью. – Я могу официально считаться первооткрывателем Паитити, а вы, все здесь присутствующие, просто-напросто невежественные самозванцы!

Да Римини удостоила его чуть большим вниманием, чем москита. Она разочарованно обернулась на полуразвалившуюся стену:

– Это – Паитити? Где же город? Где золото Атауальпы.

– Вы не понимаете? – решил просветить ее Февик. – Эта стена – бесценнейшая археологическая находка, и сама по себе она золото!

Франческа одарила его убийственным взглядом:

– Не надо так шутить, толстяк! Особенно сейчас! Когда я здесь, а все трудности пути – позади!

– Я полагаю, это место могло быть курьерской станцией древних инков, – бесхитростно добавил Февик.

Да Римини, неожиданно проявив знание предмета разговора, напрочь отвергла его предположение:

– Все курьерские станции инков были высоко в горах, джунгли только затрудняли сообщение, тем более, что индейские племена сельвы всегда враждебно относились к инкам.

– А сокровищ-то здесь никаких нет! – Эшвуд не преминула воспользоваться возникшей на секунду паузой, чтобы не отказать себе в небольшом удовольствии и – потешить свою зловредность. – Так что, сестренка, все твои старания – коту под хвост! Думаю, от этой небольшой прогулки удалось разжиться только нашим проводникам, но уж никак не нам с тобой! – она кивнула в сторону индейцев у костра.

– Ну уж нет! – Да Римини обшаривала взглядом стену. – Сокровища здесь! Они должны быть здесь!

– Не обязательно! – Февик упорно не желал вникнуть в настроение Франчески, он не осознавал деликатность сложившейся ситуации.

Картер поморщился и уставился в небо.

– Прочитав по данному вопросу всю доступную литературу, я пришел к выводу… – настаивал Февик.

– Заткнитесь! Callese usted! – Да Римини ударила Февика стволом его же пистолета по губам.

Картера передернуло, но он промолчал, про себя подумав, что Февик, конечно, тоже не стал бы обниматься с опередившими его, как он выразился, самозванцами, но он никогда и не ударил бы их чем попало по лицу, тем более заряженным пистолетом.

Археолог откинулся назад, но на ногах удержался. Из разбитой губы на камни закапала кровь.

– Свяжите-ка его, и в кучу, к остальным! Бланке Фернандес небрежно закинул автомат за плечо, чтобы исполнить приказание, а распоясавшаяся амазонка обронила между тем пару слов носильщикам Февика, и ее слова были такого свойства, что те с достойным удивления проворством сгребли свои припасы и снаряжение и, не оглядываясь, растворились в джунглях.

Все еще не отойдя от гнева, Да Рамини повернулась к стене и принялась изучать ее лишайники, а Картер тем временем стал изучать новый внешний облик самой Франчески и нашел его крайне впечатляющим. Промокшая до нитки, с мокрыми, стянутыми эластичной лентой волосами и пистолетом Февика в руке, она была великолепна. Ему показалось, что он присутствует на прослушивании, на котором Филипино подбирает состав исполнителей для очередного дешевого приключенческого сериала. Однако, пистолет в ее руке был заряжен не холостыми патронами, и кровь на губах Февика была настоящей. А чего стоил сумасшедший блеск ее глаз! Из-за него ее физическая привлекательность почти теряла свою силу.

Между тем ее проводник, а также дядя ее проводника, впрочем, как и его дед, отрешившись от возни, затеянной белыми, как ни в чем не бывало, продолжали неторопливую беседу у своего костра.

– Что вы собираетесь с нами делать? – вопрос Игоря прозвучал эхом утреннего разговора Февика со своими пленниками, но на этот раз ответ был менее сдержан.

– Как что? Конечно же, я убью вас. Неужели вы думаете, что мы тащим с собой эти пушки, чтобы стрелять из них по птичкам? Но не беспокойтесь, вы еще немножко поживете. Мы оставим пока в живых этого умника, – она указала на Февика, – на случай, если потребуется расшифровать надписи, а всех остальных прибережем для земляных работ.

– Ну, а если окажется, что здесь нет никаких тайных надписей и никаких сокровищ? – вопрос Картера заставил ее задуматься.

Она скрипнула зубами:

– Если мы найдем сокровища, я убью вас, чтобы избавиться от свидетелей. Если мы не найдем сокровища, я убью вас от разочарования. Или нет, не убью! Я прикажу привязать вас к пало санто! Надеюсь, вы уже ознакомлены с прелестными особенностями этого дерева и можете по достоинству оценить мое обещание!

Картер, насколько позволяли веревки, постарался при нять одну из своих наивыгоднейших геройских поз, чтобы сказать небрежно:

– А мне показалось, что я вам понравился!

– Вы правы, но совсем немного! Я предпочитаю более решительных мужчин, да и здесь, – она постучала пальцем по лбу, – у них должно быть побольше вашего, как у братьев Фернандес, например.

Позади нее Манко Фернандес ухмыльнулся и провел ладонью по вороненой стали своего АК-47.

Картер в недоумении уставился на братьев. Немолодые, непривлекательные, жестокие. Что она могла в них найти? Снова ему бросились в глаза их дорогостоящие оружие, снаряжение, одежда.

– Деньги! – сказал он. – Ты с ними, потому что у них большие деньги!

– Да, я не безразлична к деньгам, – почти дружелюбно ответила она, – но главное другое: мы понимаем друг друга. Манко, Бланке и я. И деньги у них, конечно, есть, но их количество не устраивает ни их, ни меня. Поэтому, когда я рассказала им о богатых североамериканцах, ищущих сокровища Паитити, они также захотели познакомиться с вами и взглянуть на сокровища, что, кстати, мы проделываем не в первый раз, но впервые нам улыбнулась удача, и североамериканцы отыскали для нас Паитити.

– А я, кажется, узнал этого парня, – Бланко Фернандес подошел и в упор разглядывал Картера. – Он актер. В Мирафлоресе в «Одеоне» я видел несколько дерьмовых фильмов с его участием. Как же они назывались?.. Ах, да, "Планета тюрем", «Санта-Мария»… не помню остальных.

– Плакали ваши денежки, отданные за билеты, и не ждите, что я их вам верну, – Картер тяжко вздохнул, а Эшвуд оглядела новоявленного кинокритика с ног до головы и, нимало не пугаясь грозного вида братьев Фернандес, спросила:

– Чем же вы, ребята, занимаетесь в свободное от основной работы время, когда вам нет нужды состоять в качестве копьеметателей при Франческе-великанше.

– Мы бутылочники! – ответил Манко и впал в состояние легкой эйфории от охватившего его чувства собственной значимости.

– Не понял, – проявил Картер свое полнейшее невежество в вопросах местной экономики.

– Вы не слышали об инка-коле? Вы же уже не первый день в Перу!

– Никогда не слышал, – Картера охватило чувство нереальности разговора, он увидел себя действующим лицом в одной из тех пьес, которые его агент регулярно из месяца в месяц получал от очень ретивого рабочего одной из скотобоен в Канзас-сити, вообразившего себя великим сценаристом.

– Наша кола не похожа ни на пепси-колу, ни на кока-колу, – Бланке Фернандес затянул на Февике последний узел, – она изготавливается на основе сока грейпфрута. Мы с братом, – самодовольно продолжал он, – владеем концессией на ее производство и продажу в большей части Центрального Перу, а также во всей сельве, вплоть до Икитос на севере страны.

– Наши планы грандиозны, – объявил Манко, – хотя мы с братом на три четверти индейцы, а одна четвертая часть нашей крови – испанская, мы всю жизнь возмущаемся тем, что испанцы навязали нашему народу свою культуру и разрушили культурное наследие инков. Наша мечта – возродить древнюю культуру. Но для этого нужны деньги, много денег, лучше всего в твердой валюте, а не в национальной, не в инти, прибыль же от производства и продажи газированного напитка невелика.

– Что вы знаете об огромном международном черном рынке примитивного искусства? – поинтересовался Бланке.

– О, нет! – воскликнул Февик, пребывая в абсолютнейшем блаженном неведении относительно серьезности того положения, в котором оказался. – Все найденное здесь принадлежит перуанскому правительству, не вам!

– Мы не правительство, но мы поставим все найденное здесь на службу перуанскому народу, коренному населению страны, индейцам. Кое-что мы, пожалуй, оставим для образовательно-просветительских целей, но часть сокровищ мы вынуждены будем продать, чтобы получить в свое распоряжение деньги, необходимые для осуществления нашего проекта, – он взглянул на древнюю стену и ее молча ливые петроглифы. – Очень долго город Паитити был легендой, и, наконец, начнется…

– Что начнется? – спросил Игорь.

Манко даже не взглянул на недогадливого проводника, он крикнул в небо:

– Осуществление нашей мечты! Мы начнем пропаганду национального культурного наследия, мы восстановим его значение для современного мира, оно станет служить простым людям, а не только узколобым умникам, пропитанным книжной пылью, – он бросил презрительный взгляд на поскучневшего Февика.

– Мой брат и я, – продолжил он, – изучали американскую народную культуру, завоевавшую весь мир, мы узнали секреты ее успеха и теперь можем применить их для пропаганды нашей собственной культуры. Мы разработали идеальный проект, и вот настало время действовать… Но все, черт побери, упирается в отсутствие финансовых средств.

Гордость его распирала, он предвкушал успех:

– Мы не только распространим влияние нашей культуры по всему миру, мы еще при этом заработаем кучу денег! Это наш святой долг.

– Позвольте один вопрос, – лежа на твердых камнях, Картер сделал попытку сменить позу, – почему вы называете напиток на основе грейпфрута инка-колой, если в нем нет ни капли самой колы?

Манко Фернандес посмотрел на него с откровенной жалостью:

– Вы хоть что-нибудь когда-либо слыхали о таком понятии как "рыночная стратегия"? И вы еще после этого вопроса будете называть себя американцем! Все самые знаменитые безалкогольные напитки имеют в своем названии слово «кола». Какая разница, что содержит напиток на самом деле! Главное другое – покупают его люди или нет.

– В чем же суть вашего великого проекта? – спросила Эшвуд, и Картер бы упал, не лежи он уже на земле: вопросы такого плана до сих пор вряд ли омрачали существование Марджори.

– Музей! – зашевелился Февик. – Музей культурных традиций древних инков! Грандиозно! Выставленные в со– временном интерьере экспонаты, прославляющие деяния ваших великих предков! О, как я вас понимаю! Я с удовольствием пожал бы вашу благородную руку, если бы не были связаны мои!

– Хорошо, пусть музей! – милостливо согласился Манко. – Но музей, если и будет, станет лишь частью огромного комплекса. Мы создадим здесь, на месте древнего Паитити, обширную парковую зону, и в ней найдется место не только музею, но и многому другому. Мы сохраним часть джунглей для всеобщего обозрения, предварительно освободив их от вредных насекомых, – его глаза туманились от возникавших перед его мысленным взором видений прекрасного будущего, – …аллеи, аллеи, аллеи… множество аллей, бульваров, магазины, супермаркеты, аттракционы, театры… – от охвативших его эмоций голос Манко рокотал уже на самой низкой ноте. – Мы построим здесь тир, где люди смогут вдоволь пострелять в ненавистных им конкистадоров! И огромный амфитеатр, где каждый день мы будем проводить фестивали Инти-Райми! И зоопарк, где соберем всех диковинных зверей мира! Сегодня – Паитити, завтра – Рио и Буэнос-Айрес, послезавтра – Америка, Европа и Япония, вместе взятые… Мы назовем эту парковую зону… Мы назовем ее… "Сейчас кончит", – подумал Картер.

– …мы назовем ее Мир Инков! – выдохнул он, наконец, распиравший его неземной восторг.

В последовавшей затем звенящей изумленной тишине тихо прозвучал голос Игоря де Сото:

– Некоторые из нас предпочли бы все-таки оставить сельву такой, какой она есть.

Мыслями Манко находился еще в стране грез, но слова Игоря частично вернули его к действительности.

– Эх ты, юнец зеленый, – произнес он сочувственно. – С тобой все ясно!

– Но что же заставит людей, забыв про все остальные чудеса света, кинуться в вашу кишащую насекомыми сауну, даже если вы и накроете свой парк стеклянным колпаком и снабдите его кондиционерами? – поинтересовалась Эшвуд.

На Манко Фернандеса страшно было смотреть. Может, он умышленно прикидывается сумасшедшим? Картер отвернулся.

– Рыночная стратегия, – только и смог сказать Манко.

Эшвуд захохотала:

– Вы все тут с ума посходили! Эк, куда вас занесло!

А здесь нет никаких сокровищ инков!

– Заткнись, старуха! – рявкнула на нее Да Римини.

– Не смей называть меня старухой, кобылица! Если бы не были мои руки связаны…

Хотя Да Римини находилась в расцвете молодости, а Эшвуд несла на себе не один фунт лишнего веса, Картер еще подумал бы, на кого поставить, затей они драку, но амазонка не была расположена к драке один на один, по крайней мере, пока у ее спутников в руках находилось автоматическое оружие.

– Ты не можешь всех нас убить, – убежденно произнесла Эшвуд.

– Это почему же? – искренне удивилась Да Римини. – Мы вас слегка присыпем, а потом муравьи и всевозможные любители мертвечины за неделю обгложут ваши косточки, и никто вас здесь, вернее ваши кости, не найдет.

– Ты порядочная сволочь! – не вытерпел Картер, – но самое главное – ты скучнейший собеседник! Мне скучно было разговаривать с тобой в тот вечер, да и сейчас не веселей!

Да Римини демонстративно отвернулась от него и принялась распаковывать свои вещи.

– Вы же не станете возражать, если мы воспользуемся вашим инструментом? Все равно он лежит здесь без дела, – она подняла с земли фонарик, а Бланке – складную лопатку и кирку.

– Мир Инков! – все еще благополучно пребывавший в своей мечте Манко встрепенулся, крутнулся пару раз на месте и направил дуло своего Калашникова в сторону джунглей, откуда раздался крик.

Все повернули головы в ту же сторону.

– Мир Инков! Великолепная идея! Закрою глаза и вижу все, как наяву! – из-за деревьев вынырнула хрупкая фигурка.

У Картера внутри что-то оборвалось. Очевидно, решил он, бессердечный Бог вознамерился покарать его сразу за все грехи.

– Прекрасная идея! – перед неотвратимо надвигавшейся Трань Хо, как таран, несся ее неизменный микрокасетный магнитофон. – Чудесно! – обнаженные части ее тела блестели от пота.

Да Римини заметила реакцию Картера на явление Трань Хо.

– Что это за штучка? – спросила она с опаской.

– Ее зовут Трань Хо, – промямлил Картер, – она вольнонаемник от журналистики. Я воспользовался этим термином преднамеренно, из гуманных соображений.

Не обращая внимание на АК-47, Хо ткнула магнитофончиком Манко прямо в лицо:

– Сэр, не были бы вы так любезны поведать нашим читателям о ваших фантастических планах.

Ствол Калашникова дернулся и бессильно уткнулся в землю.

– Вам, действительно, это интересно?

– Безумно! Ваша информация – моя статья! Франческа, не спускавшая глаз с того кустарника, из-за которого появилась маленькая вьетнамка, успела своим вопросом опередить пылкую речь Фернандеса:

– Где ваш проводник? Где ваши люди?

– Я пришла одна, никого со мной нет, – весело сообщила Трань Хо.

Манко не поверил:

– Ты шла за нами? Одна?

– Я всегда предпочитаю работать в одиночку, – она сбросила на землю свой небольшой рюкзачок, – извините, что-то он в последнее время потяжелел, несмотря на свои скромные размеры.

– Как ты нас выследила? – спросил Бланке грозно.

– Ты что, смеешься, парень? Да для статьи я выслежу кого угодно, хоть на звезде! Но вас-то выследить и труда мне не составило, вы так ломились через джунгли, что мне вас было слышно за несколько миль. И кроме того, мои родители сами выросли в пропитанных зловонными испарениями джунглях Юго-Восточной Азии.

– Да, но сама-то ты выросла в Канога-Парк, – напомнил ей Картер.

– Ну и что? – огрызнулась Трань Хо. – Лос-Анджелес – те же джунгли, только каменные.

– Вы на самом деле можете помочь нам поставить общественность в известность относительно наших планов? – робко приблизился к ней Манко. – И о нашем проекте заговорят?

– Я сделаю для этого все, что смогу, – пообещала Трань Хо. – Но я требую эксклюзивных прав на публикацию материала.

– Когда ты пряталась за деревьями и записывала себе на магнитофон весь этот бред собачий, не пропустила ли ты мимо ушей, что кроме всего прочего эти ребята собираются прикончить нас? – Эшвуд была готова сорваться в крик.

– Вы можете подумать, что я способна пропустить мимо ушей такое? – профессионализм Хо не мог вынести подобного оскорбления. – Конечно, во всем этом есть определенная доля трагического начала, нужно будет только соответствующим образом подработать материал, и редактора оторвут статью с руками.

– Что я слышу, Хо? – Картер попытался приподняться.

– Значит, вы не станете возражать, если мы их всех поставим к стенке? – Да Римини оторвала взгляд от затерянного города, ставшего за последние часы чрезмерно, пожалуй, населенным, – мы поставим их вот к этой, она тут единственная!

– Разве я похожа на идиотку? Мистер Картер может перед смертью засвидетельствовать отсутствие у меня всяких, каких бы то ни было, моральных принципов, и тем более отсутствуют таковые у моих нанимателей, – она широко улыбнулась, – если бы мы обращали внимание на такие мелочи, как мораль, наш бизнес закончил бы очень скоро свое существование.

Она повернулась к Картеру:

– Мне очень жаль, Джейсон, но давай посмотрим на это дело иначе, подумай об известности, которую принесет тебе моя публикация. Люди тут же забудут все твои дерьмовые картины и, охваченные единым порывом, обессмертят твое имя в стихах, прозе и бронзе. Я сама прослежу, чтобы актер, который снимается в роли тебя в экранной версии твоей жизни, был бы получше тебя самого.

– И ты будешь спокойно стоять и смотреть, как нас убивают? – Картеру страшно захотелось на съемочную площадку.

– А что я могу сделать? У них автоматы, а у меня только перочинный ножик.

– Сообщи хотя бы обо всем властям, когда снова окажешься в Лиме, – попросила Эшвуд.

– С какой стати стану я сообщать? Вы будете уже мертвы, а я, будет риск, потеряю великолепный материал.

– Но это поможет делу справедливого восстановления истины, – заметил Февик.

– Истина – неходовой товар, – сообщила ему Хо, – я репортер, и не будь я голым прагматиком, мне так и не удалось бы вырваться из вонючего перенаселенного вьетнамского гетто в Лос-Анджелесе.

– А я слышал, что твой отец был вице-президентом одного крупного банка, – сказал Картер.

– Ради святого Будды, какое это имеет значение? – она повернулась к Манко Фернандесу, – ваша идея создания Мира Инков грандиозна!

Никто не заметил, как трое индейцев, питая отвращение к подобным сценам, а также к большому скоплению людей, без шума и суеты собрали свои пожитки и так же без шума и суеты исчезли в сельве.

Бланко Фернандес и Да Римини, сопровождаемые Трань Хо, направились к одному из проломов в стене. Манко, отыскав местечко поудобнее, устроился на отдых, положив автомат себе на колени. Стало тихо, и Картер вдруг обнаружил, что с затаенной надеждой всматривается в джунгли, хотя после удивительнейшего появления Трань Хо, вероятность того, что сюда принесет еще какого-нибудь искателя сокровищ, научной славы или материала для статьи, стала крайне невелика. Шло время, но из джунглей раздавались только крики птиц и таинственные шорохи невидимых зверей.

– Меня волнует, как бы ваш кот не сотворил чего с Мачей, – обратился Картер к Февику.

– Мо не злодей, – Февик тоже стал всматриваться в зелень джунглей. – В свое время у меня не поднялась рука кастрировать его, так что, возможно, сейчас им гораздо приятнее, чем нам с вами.

– У кого-нибудь есть какая-либо идея? – тихим шепотом, чтобы не услышал Манко, спросила Эшвуд.

– Помните пало санто? – заговорил Игорь, – если кто прислонится к нему, то муравьи перегрызут веревки, не беда, что при этом они съедят часть рук, зато этот «кто» обретет свободу.

– Блестящая идея! – заметила Эшвуд, – мы подождем тебя здесь.

День был на исходе, когда из третьего, самого дальнего, пролома в стене раздались истошные вопли.

– Обвал? – рискнула предположить, воспрянув духом, Эшвуд.

Игорь повернулся в сторону стены:

– Боюсь, что нет.

Франческа Да Римини и Бланке Фернандес, спотыкаясь, бежали к лагерю. От них не отставала Трань Хо. Ее портативный фотоаппарат щелкал, не переставая. Даже на расстоянии отблеск от металлической поверхности луча клонящегося к закату солнца нельзя было спутать ни с чем.

Манко вскочил. Пленники попытались сделать то же самое, но ни один не преуспел. Свой автомат Бланке отшвырнул в сторону и сыпал содержимое карманов в руки брата. Заколки, ожерелья, серьги, предметы домашней утвари, мерцая тускло-желтым светом, падали на землю мимо ладоней ошалевшего от счастья Манко.

– Это еще что! – дикие глаза Франчески блестели огнем алчности, – посмотрите-ка!

Она отшвырнула тряпку, в которой прежде пыталась скрыть какой-то крупный предмет, и у всех перехватило дыхание, Эшвуд застонала, щеки Февика затряслись, в жестах и взгляде Манко опять проступило сумасшествие.

Золотое блюдо диаметром дюймов в восемнадцать и толщиной в полдюйма было сплошь покрыто рисунками и символами, инкрустированными бирюзой. Высокий внешний ободок по всей окружности украшали двадцать три изумруда, каждый величиной с серебряный доллар США.

– Вот этого-то я и боялась, – Эшвуд пыталась сесть. – Теперь уж наверняка они нас убьют!

Да Римини торжествующе, сверху вниз, посмотрела на притихшего Февика.

– А там, – она указала на пролом, – еще больше, еще и еще1 Вот вам результаты ваших исследований! Вы не верили, что здесь могут быть сокровища! Ну и поделом вам!

Она повернулась в сторону стены и рассказала:

– Пролом привел нас в маленькую пещеру, дальний конец которой оказался ничем иным, как громадой обвалившихся, возможно, в результате землетрясения камней. Мы их разгребли и оказались в другой пещере. И что же мы в ней обнаружили? Лари! Целый ряд ларей с инкскими знаками, доверху набитые золотыми предметами!

Она повернула блюдо так, что солнечный зайчик запрыгал с издевкой по лицу археолога.

– Мы поспешили покинуть пещеру, чтобы обрадовать Манко, но я успела заметить глиняный горшок, полный изумрудов, и хотя мы не осмотрели как следует пещеру, мы видели достаточно, чтобы утверждать, да, это действительно легендарные сокровища Паитити, те сокровища, которые спрятали инки и не смогли отыскать испанские конкистадоры.

Манко Фернандес забавлялся сверкающими золотыми ожерельями, любовно перебирал их пальцами. Время от времени он произносил:

– Мир Инков!

Видения миллионов покупателей, полных страстного желания удовлетворить свои потребительские нужды, вставали пред его мысленным взором, и все они покупали в огромных количествах инка-колу.

На следующий день пленников отвели в пещеру, но не для того, чтобы они полюбовались сокровищами, а потому, что так было удобнее держать их в поле зрения.

Хотя видно было мало чего, Февик не справился с собой и впал в состояние экстаза:

– Такого еще не было! Это потрясет научный мир! Я был прав! Качество исполнения каменных полов великолепно! До сих пор никто не знал, что инки строили и под землей!

– Интересно было бы узнать, – сказал Игорь, – что сталось с теми людьми, которые построили все это и спрятали здесь сокровища.

Февик на секунду задумался.

– Скорее всего, они вместе с другими индейцами отправились сражаться с испанцами, погибли и унесли с собой тайну Паитити. А может быть, они после распада империи ассимилировались с индейским населением джунглей или были уничтожены этим населением. Обвалившаяся стена закрыла вход в пещеру, хотя и без того индеец джунглей никогда ни за что не зашел бы в пещеру, почитая это место священным. Но очевидно также, что местные жители прежде не раз посещали эти развалины.

Им пришлось просидеть весь день в пещере, пока их тюремщики загружали свои рюкзаки золотом и драгоценными камнями. Единственным утешением им служило то, что здесь, в пещере, было намного прохладнее, чем под палящим солнцем джунглей.