Текст книги " Чародей с гитарой. Том 2"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 64 страниц)

Лишь когда путники вновь оказались в пустыне, Банкан позволил себе перевести дух.

– Ай да мы! Классно их сделали, правда?

Граджелут по своему обыкновению радоваться не спешил.

– Молодой человек, рановато считать доходы.

Слева от них высилась обезьяна, похлопывая лезвием топора по ладони шириной с доброе плато. На бронзовых доспехах играло солнце, и казалось, что великан окутан пламенем. Неподалеку исполинский кот с мечом стоял, обозревая горизонты и царапая облака островерхими ушами.

И эта парочка была уже не одинока.

Снугенхатт остановился. Пустыня оживала, насколько охватывал глаз. Шевелилось не меньше трети останцев и холмов, один за другим освобождались участники давно канувшей в забвение битвы титанов, избавлялись от напластований земли и горной породы, как избавляется от вчерашней косметики проснувшаяся поутру женщина. Поднимались на ноги или лапы, потягивались, сладко жмурились под солнцем. Стоял несусветный шум – это трещали и сыпались камни.

Снугенхатт мотал головой, всматривался.

– Куда теперь?

Граджелуту пришлось кричать, сложив лапы рупором.

– На северо-запад! Всегда – на северо-запад!

Виз перепорхнул на свой насест.

– Почему?

Ленивец пожал плечами.

– Там лежит наша цель, и в данной ситуации это направление ничуть не хуже любого другого.

Виз кивнул и передал его указания Снугенхатту. Тот вновь тяжеловесно затопал вперед.

И тут справа, в непосредственной близости от путников, раскололась гора. Появился некто о трех головах и обличьем ни с кем не сравнимый. Широченное брюхо опиралось на четыре ножищи, хвост величиной с корабль дальнего плавания рефлекторно вилял, две лапищи удерживали дубины размером с Клотагорбово Древо. Приметив носорога и его спутников, чудище взревело и, затмевая солнце, протянуло к ним третью лапу.

Снугенхатт припустил во весь опор, но Банкан сразу понял, что уйти от страшных пальцев не удастся. Сейчас беглецов прихлопнут как мух или сгребут, как сорванный цветок. Граджелут бессвязно лопотал, выдры держались друг за дружку, а Виз собирался геройски разделить судьбу старого друга. Банкан попросту закрыл глаза.

И почувствовал, как что-то тяжелое осторожно дотронулось до головы. Он открыл глаза. Лапища поочередно гладила его спутников.

А потом она отстранилась, и монстр выпрямился. И снова исторгнул рев, на сей раз членораздельный:

– СВОБОДЕН! Я СВОБОДЕН! СПУСТЯ ВЕЧНОСТЬ ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ ВЕЧНОСТИ! – Шипастый хвост вырыл уже целый овраг. Опустив все головы, тварь рассматривала путников. – Я, НЕ ЗНАЮЩИЙ НИЧЕГО, КРОМЕ ВЕЧНОСТИ, ГОВОРЮ: МНЕ НЕ ХВАТИТ ВЕЧНОСТИ, ЧТОБЫ ВЫРАЗИТЬ ВАМ СВОЮ БЛАГОДАРНОСТЬ! ЕСЛИ БЫ НЕ ВАША ПЕСНЯ, Я БЫ ОСТАЛСЯ ЗДЕСЬ НА ВЕКИ ВЕЧНЫЕ!

Сквилл ухмыльнулся и беспечно ответил:

– Да брось, шеф, не стоит благодарности. Просто мы любим петь.

– Ага, и мой брательник – настоящий альтруист.

Банкан предостерегающе посмотрел на Ниину. Как всегда, это не подействовало.

Вокруг, насколько охватывал глаз, обнимались освобожденные гиганты. Иные плакали, роняя слезы величиною с добрый пруд. Иные хлопали давно окаменевших знакомцев по спинам, отчего по равнине катились сейсмические волны.

– Интересно, сколько путников проехали здесь до нас и обратили внимание на странные очертания возвышенностей, – проговорил ленивец, – даже не заподозрив, что причина тут не в воображений, а в восприятии?

Снугенхатт, уже сообразивший, что никто не собирается превратить его в кровавую лепешку, сбавил шаг. А Банкан, прикрывая глаза от солнца, спросил монстра:

– И как вы собираетесь распорядиться свободой?

– ВЕРНУСЬ ТУДА, ОТКУДА ПРИШЕЛ, – хором ответили три головы. – КОНЕЧНО, ЕСЛИ ЕСТЬ КУДА ВОЗВРАЩАТЬСЯ. ВСЕ-ТАКИ ПРОШЛА ЦЕЛАЯ ВЕЧНОСТЬ.

– Всех обескровлю! – раздался вопль позади путников, застигнув их врасплох. – Я никого не боюсь! Ни богов, ни смертных!

– Э, чтоб меня дважды оприходовали! – воскликнул извернувшийся ужом Сквилл. – Глядите, кто к нам едет!

Это был Чи-черог, Первый Всадник кси-меррогов. Он летел вскачь, нахлестывая перепуганную ящерицу, вращал меч над головой и вопил.

– Миражи! – провыл он. – Вы сотворили миражи, чтобы обмануть мой доверчивый народ! Вы помрачили рассудки бедных кочевников, но меня не проведете! Я вам головы отрублю! Заживо на вертелах зажарю! Я вас...

Обезьяна присела, наклонилась. Опустился большой палец. Чи-черог его заметил, но значения не придал. Он успел взвизгнуть от боли и изумления, прежде чем превратился в темное мокрое пятнышко на земле.

– Нехилый миражик, – одобрила Ниина.

Среди жителей поселения не нашлось охотников повторить подвиг вождя. Беглецов никто не преследовал.

А гигантские создания взялись за лапы. Одно из них таковыми не располагало и было вынуждено протянуть щупальца длиной в реку. В следующий миг над пустыней Тамаз воспарила титаническая стая. Бесчисленные годы провели в оцепенении эти пленники из давно забытой страны, и вот они очнулись от векового сна, оттолкнулись от земли и медленно поплыли ввысь, навстречу жаркому солнцу. Время от времени с чьих-нибудь доспехов срывался камешек размером этак с телегу и разбивался вдребезги. И вот уже воители кажутся сравнительно небольшими, и вот уже они совсем крошечные, а миг спустя – всего лишь крапинки в безбрежном небе.

А в пустыне еще клубилась поднятая ими пыль.

Путники долго молчали. Шуршала только оседающая пыль, летели последние камни, да хрипло дышал на бегу Снугенхатт.

– И откуда они только взялись? – пробормотал наконец Банкан. – Граджелут, как вы думаете?

Купец пожал плечами.

– Кто знает? В мире всегда хватало чудес. И мы часто, даже слишком часто, глядим на них и видим только форму, но не содержание. – Он кивком указал на небосвод. – Для пробуждения жизни в этих камнях понадобились ваши чары. Но это случайность. Чтобы найти чудо, надо знать, где искать.

– А еще, – добавила Ниина, – надо знать, че петь.

Обдумав эти слова, Граджелут произнес:

– Возможно, в следующий раз, когда понадобится помощь, вам не следует так усердствовать. Сегодня вызванные чаропес-нью призраки были нам благодарны, но я не уверен, что это правило, а не исключение.

– Не боись, шеф, все будет путем. – Сквилл только что не лопался от самонадеянности. – Мы теперь точно знаем, че надо делать. Верно, сеструха?

– Эт точно. – Она оглянулась. – Правда, купчик, обмякни. Довезем мы тебя до Великого Правдивца в целости и сохранности, и никто нас не остановит, вот так.

Граджелут пожевал губами.

– Ох, уж эта самоуверенность юных. Если б вы хоть на секунду задумались о том, до чего же мы, смертные, беспомощны перед лицом природы. – Он посмотрел на Банкана. – У вас, молодой человек, есть ум и, что гораздо важнее, везение. Но вы – не ваш отец.

– Да я и не претендую. – Банкан проверил дуару – она надежно висела за спиной. – И знаете что? Я даже рад. У Джон-Тома неплохая музыка, но временами больно уж старомодная. Для новой магии нужны новые слова и мелодии.

– Эт точно, – согласился Сквилл.

Банкан напряженно всматривался в даль. Что это там? Кажется, цепочка холмов. А за горами могут быть горы, а в горах – прохлада, вода, дичь, тень. Не передать, до чего осточертела пустыня!

– Порой старая магия надежнее, – выразительно качая пальцем, возразил Граджелут. – Потому что она предсказуема.

Не оборачиваясь, Банкан ответил:

– Не могу с этим спорить, но вот что я вам скажу. Когда дело касается и музыки, и магии, надо поступать, как подсказывают чувства.

 Глава 20

Еще несколько дней легкого пути – и пустыня, как и надеялся Банкан, осталась позади. Странники въехали в царство предгорий, где изредка попадались корявые деревья – отважные разведчики, бросающие вызов суховеям долин. Выбранный маршрут неуклонно вел в гору, и вскоре носорог топал по настоящему лесу.

Но такого леса Банкану и выдрам еще не доводилось видеть. Деревья здесь не теснились, а чопорно росли порознь, на большом расстоянии друг от друга. Листья были длинные, узкие, по-чему-то очень жесткие. Кора так и норовила слезть лентами со стволов, а стволы были не коричневого, свойственного Колоколесью цвета, а белого или разных оттенков розового. От некоторых деревьев исходил тихий вибрирующий гул, отзывался у Банкана в голове, словно в ухо залетела мошка. Купы деревьев перемежались кустарником, но хватало прогалин, и Снугенхатт продвигался без труда.

Они покинули берега реки, чьи воды иссякали неподалеку в песках Тамаз, и преодолели каменистые склоны, которые вскоре сменились лесистыми плато. Здесь попадались и знакомые растения, но преобладали одинокие вечнолиняющие деревья. Вокруг путников денно и нощно гудел чужой лес.

Внимание Банкана привлекло исполинское дерево. Гудело оно так, что, казалось, его вибрации ощущались физически.

– Граджелут, вы знаете, как оно называется?

Хорошенько изучив растение, ленивец ответил:

– Нет, мой юный друг. Я немало постранствовал на своем веку, но деревьев этой породы еще не видел.

– В Колоколесье их точно нет. – Ниина встала на седле во весь рост, вихляющая походка Снугенхатта не доставляла ей никаких неудобств. – Спорим, я его за минуту начисто окорю?

– Облезание коры выглядит странно, но это скорее всего естественное явление.

Снугенхатт нес их по гребню крутобокого извилистого отрога. Ниина подолгу смотрела на реку, игриво журчащую внизу, в ущелье. Веяло прохладой – они уже поднялись на изрядную высоту. Заметно редела растительность.

Мелких ящериц здесь было вволю, а в сбегавших по склонам бесчисленных ручьях водились вкусные пресноводные раки. Хватало незнакомых, но съедобных фруктов и орехов, а для Снугенхатта – травы. Щедрость горного края позволяла не притрагиваться к припасам.

И странники до того привыкли ко всей этой благодати, что внезапное появление на пути сумчатого волка и вомбата застигло их врасплох.

Кряжистый, приземистый вомбат носил светло-коричневый костюм. Талию прикрывали кустарные доспехи, а лапы сжимали уродливое самодельное копье. Голова, конечности и, что самое главное, обширное брюхо обходились без лат. На затылке комично сидела поношенная широкополая шляпа.

Его друг, напротив, был экипирован неплохо – как тем, что даровала природа, так и тем, что взял сам. Он в отличие от вомбата явно умел пользоваться своей длинной пикой. Под дорогим медным панцирем поблескивали роскошные шелка, а шлем был снабжен стрелкой для защиты длинной морды от рубящих ударов. Сандалии со шнуровкой до колен стачал, несомненно, хороший мастер.

– Ну что, друг Квайбо, кто тут у нас? – проговорил, не сводя глаз со Снугенхатта, сумчатый волк.

– Будь я проклят, Бедарра, если знаю. – Из-под широченных полей шляпы путников угрюмо рассматривали темные зрачки. – Куда едете? – буркнул вомбат.

Насест Виза заслонял незнакомцев от Банкана, и он приподнялся над седлом.

– На северо-запад. Может, посторонитесь, чтобы нам не объезжать?

Преградившие им путь даже не шелохнулись.

– Ты слышал? – обратился к своему товарищу волк. – Они едут на северо-запад.

Вомбат крякнул, а Бедарра повернулся к путникам.

– И что у вас там за дела?

– А вот это как раз тебя не касается. – Сквилл привстал в седле. – Но я все-таки отвечу. Мы ищем Великого Правдивца.

– Великого Правдивца? – Волк оперся на пику и почесал за ухом. – Никогда не слышал. Эта штуковина, часом, не волшебной природы?

– Да, шеф, в самую точку.

Граджелут за спиной у Сквилла закатил глаза. Доверять тайны болтливым в хвастливым выдрам – все равно что прятать Снугенхатта в кармане.

– Стало быть, вам нужен Великий Правдивец, – проговорил волк. – И что же это за диво такое?

Сквилл ухмыльнулся – по части ухмылок выдры мастера.

– Вот это мы и собираемся узнать.

Бедарра кивнул и зевнул, поразив путешественников умением распахивать пасть на сто восемьдесят градусов.

– Вы что, не знаете, что на северо-западе находится монастырь Килагурри?

– Не знаем, – ответил Банкан. – А что, должны?

Сумчатый волк напрягся, в голосе послышалось недовольство.

– И ты думаешь, мы поверим? О Килагурри знают все. – Он энергично качнул пикой. – Лучше слезайте с этой горы мяса. Сейчас же.

Вомбат тоже приготовил оружие.

Сквилл с Нииной мгновенно схватили и натянули луки. Впрочем, тревоги в их движениях не сквозило. То-то смеху будет, если парочка нахальных туземцев попытается остановить бронированного Снугенхатта.

Но Банкан был осторожнее. Не раз он слышал от Джон-Тома: численно превосходящему противнику можно дерзить либо сдуру, либо пряча в рукаве серьезные козыри. И если по поводу интеллекта вомбата могли возникнуть какие-то сомнения, то волк совершенно не походил на глупца.

Снугенхатт оглянулся на своих ездоков.

– Ну что, превратить их в дорожную грязь?

– Не спеши. – Банкан наклонился вперед и прошептал: – Виз, а ты что думаешь?

Крепко держась когтями за жердочку, клещеед ответил:

– Я думаю, что здесь находятся не только эти два веселых пешехода.

Он обшаривал взглядом окружающий лес.

Волк снова качнул пикой.

– Давайте, голубчики. Слезайте.

– Мы обдумываем ваше предложение, – сказал Банкан. – Но пока оно выглядит не слишком убедительным.

– Так это мы живо поправим.

Сумчатый волк вставил два пальца в громадную пасть и коротко, пронзительно свистнул.

Не прошло и минуты, как доселе мирно шелестящий лес исторг целую орду вооруженных тварей, которая мгновенно взяла путников в кольцо. Банкана это огорчило и вдобавок изумило: как этакая толпа ухитрялась столь долго оставаться незамеченной? Многие существа принадлежали к неизвестным ему племенам, о других он знал только понаслышке. Вооружение было разномастным, одеяние – пестрым, но численность войска внушала уважение.

Необычный военный отряд, заключил юноша. Даже если это бандиты, каждый в отдельности не выглядит опасным противником. Но их чертовски много, и на физиономиях безошибочно читается решимость.

Он заметил в толпе еще двух вомбатов и одного сумчатого волка, коал, нескольких утконосов (один носил на жилистом ключе золотое кольцо), парочку муравьедов со зловещими металлическими шипами на мохнатых хвостах, троицу страусов эму с копьями, вооруженных точно так же казуаров, опоссумов-невеличек, носящих козырьки для защиты чувствительных глаз от солнца. По меньшей мере одно отделение целиком состояло из динго. Но преобладали валлаби и кенгуру из более чем полудюжины кланов. Банкан насчитал полсотни бойцов и сбился.

В Колоколесье представители этих племен встречались редко. Стоило вспомнить уютные родные края, как в горле появился комок. До чего же далеко они с друзьями уехали от дома, от милого многомерного дерева у реки, от его комнаты, от приятелей, от маминых экзотичных и порой слишком пряных блюд!

И все же, твердо напомнил себе Банкан, сейчас не время предаваться ностальгии и пенять на свое легкомыслие. Он теперь опытный путешественник и чаропевец, а значит, и вести себя следует подобающе.

Но к этому времени Снугенхатта и его спутников окружило свыше сотни вооруженных ратников обоего пола. Столько же стрел, копий, пик и мечей было направлено остриями в их сторону. Сомнений не было: если носорог двинется напролом, то вместе с пассажирами сразу угодит под стальной душ. Трудно судить, что это за вояки, но многие валлаби и кенгуру выглядели достаточно сильными и ловкими, чтобы вскочить на спину носорога и навязать Банкану и его товарищам рукопашный бой.

– Птица совершенно права! – раздался гулкий, звучный голос.

Из зарослей выпрыгнул кенгуру, ростом с Банкана, красновато-коричневого окраса, легко перемахнул через вомбата и сумчатого волка и с глухим ударом приземлился на расстоянии вытянутой руки от носорога. Облаченный только в легкие доспехи из змеиной кожи, он стоял, задумчиво глядя на юношу. По-видимому, кенгуру было совершенно наплевать, что Снугенхатт способен поддеть его рогом и легко зашвырнуть в ближайшие кусты.

С правого уха кенгуру свисала шипастая серьга. Лоб охватывала ощетинившаяся стальными колючками кожаная лента, она проходила под ушами и защищала спину до тяжелого хвоста, к которому была пристегнута огромная дубина. Время от времени хвост зловеще дергался. Правая верхняя лапа сжимала исполинский боевой топор. На нижних было что-то вроде чулок с заостренными, торчащими кверху крючьями. Банкан отметил, что этот субъект, как и все его приятели, одет не для светского раута.

Конечно, никакое это не воинское подразделение, а просто шайка разбойников или отряд самообороны. Больше всего они смахивают на простых селян, которым пришлось взяться за оружие. Что же происходит в этих незнакомых, покрытых необычной растительностью горах?

– Я Веррагарр. – Кенгуру разглядывал пришельцев, его топор блестел на солнце. – Интересная компания. Насколько я могу судить, вы не здешние.

– Мы из очень далеких краев, шеф, ты там ни разу не бывал, – сказала Ниина.

– С этим, красавица, я спорить не буду. – Кенгуру снова посмотрел на Банкана. – Сам-то я простой кузнец, путешествую мало. Но великодушные жители Нузелуву доверили мне обязанности командира ополчения, и я их не подведу. – Он ткнул большим пальцем в сторону сумчатого волка. – Слышал, вы сказали Бедарре и Квайбо, что на северо-запад едете. Однако на северо-западе – Килагурри.

Банкан постарался скрыть раздражение.

– Послушайте, мы не знаем, что здесь творится, и никогда не слыхали об этом вашем Килагурри. Мы занимаемся своими делами и стараемся не совать нос в чужие.

Но кенгуру был настойчив.

– И что же за дела у вас на северо-западе?

– Мы ищем Великого Правдивца.

– Никогда не слышал такого названия.

– Да? А ведь мы его упоминали в разговоре с вашими друзьями. Мы тоже не знаем, что это такое. Наша задача – выяснить. – Банкан помедлил. – По слухам, это источник великой силы и столь же великой опасности.

Кенгуру понимающе кивнул.

– Насчет силы ничего сказать не могу, но опасностей у нас тут пруд пруди. – Он показал топором. – Поедете дальше – сами в этом непременно убедитесь.

– Что поделаешь. – «Лучше демонстрировать безрассудную отвагу, – решил Банкан, – чем малейшую слабость». – Мы всю дорогу имеем дело с опасностями.

– Эт точно, – подтвердил Сквилл.

– Поэтому, если не возражаете, мы сейчас попрощаемся, – продолжал юноша, – и больше не доставим вам хлопот. Не знаю, что у вас за претензии к этому Килагурри, но мы к нему отношения не имеем.

– Зато Килагурри ко всем имеет отношение, – проворчал валлаби, стоящий с краю. По толпе пробежал одобрительный гул.

Сквилл взмахнул луком.

– Слушайте, вы! Нам и правда некогда тут с вами рассусоливать. Моя сеструха и этот человек, мой кореш, – он положил лапу на плечо Банкана, – офигенно крутые чаропевцы, вот так. Ежели не пропустите, вам щас небо с овчинку покажется. Превратим вашу гопу в стаю болтливых гусей, или жаб, или всех сделаем лысыми, или просто засунем вас друг дружке в сумки.

Выдрам редко удаются грозные взгляды, но на этот раз Сквилл превзошел самого себя.

– Чаропевцы! – У Веррагарра брови полезли на лоб. – А вот это уже интересно. – Он повернулся и обратился к толпе: – Виндья, Чару, Неранера!

От толпы отделились три коренастые птицы, вспорхнули на поваленное дерево слева от валлаби. Каждая была чуть побольше Виза. Носили они черные в желтую полоску шарфы, но обходились без головных уборов. Оперение было грязно-белое, а на крыльях – серое и синее, толстые широкие клювы казались неподъемными. Таких птиц Банкану видеть еще не приходилось. Они бы сошли за зимородков-переростков, если бы не странная форма клювов.

Они устроились на суку, пошептались, а затем вперед выскочили два маленьких валлаби. Один держал короткие деревянные палочки, покрытые сложной резьбой и замысловатыми рисунками, а другой – подобным же образом разукрашенную деревянную трубу, закрученную минимум в три витка. «Местный заменитель магической дуары?» – предположил Банкан.

Веррагарр спокойно и горделиво указал на ожидающий ансамбль.

– Как видите, у нас тоже есть чаропевцы. Так что не надейтесь запугать нас музыкой.

– Да не собираемся мы никого запугивать, – терпеливо ответил Банкан. – Мы хотим только проехать.

Волк шагнул вперед и тихо зарычал:

– А по мне, так вы не больно-то похожи на волшебников. Легче принять вас за компанию детенышей, которым лень ходить пешком.

Его приятели рассмеялись.

– Эт кто тут детеныш? – гневно пролаял Сквилл.

– Сквилл! – Банкан резко повернулся в седле.

Но выдр не желал униматься:

– Кореш, только покажем, ага? Пущай знают педики, че с ними будет, ежели не завяжут хамить.

Граджелут склонил голову набок.

– Возможно, краткая демонстрация самых скромных возможностей из вашего арсенала действительно сократит срок нашего пребывания здесь. А вы что скажете, почтенный командир?

– Мы не говорили, что собираемся вас отпустить, – напомнил Веррагарр.

– Споем короткую песенку. – Банкан снял дуару, предостерегающе глянул на выдр. – Ничего агрессивного.

Ниина лучезарно улыбнулась и вместе с братом пустилась в импровизацию:

 
В небе ни облачка, тихо в лесу.
Запах цветочный не слабнет в носу.
Ах, упоение! Ах, благодать!
Мы не желаем вам надоедать.
Наше вам с кисточкой. Общий привет.
Мы будем вас помнить тысячу лет.
 

«Пожалуй, это и впрямь безобидно», – подумал, встряхивая пальцами, Банкан.

Ничего не происходило, и он даже слегка разочаровался. Внезапно Снугенхатт оглушительно чихнул – из его ноздрей росли шикарные пурпурные орхидеи.

– Эй! Отцепитесь!

Он неистово замотал головой, но цветы не унимались, и вот уже с его морды свисает целый ковер орхидей.

Виз, задумчиво следя за колдовской вегетацией, изрек:

– При желании можно расценить это как угрозу.

Снугенхатт вновь замотал головой, и во все стороны полетели цветы.

– Ага. Чем еще устрашать врагов, если не букетиками?

– Хватит ныть. – Птах подлетел к цветам и глубоко вдохнул. – От тебя еще ни разу в жизни так хорошо не пахло.

Банкан посмотрел на выдр, сдвинул брови. Ниина насмешливо подняла лапы.

– Банкан, ты ж сам хотел че-нибудь безвредное. Вот и получил.

– Это только пример, – грозно молвил Сквилл. – Мы даже не напрягались. Учтите, мы можем вызывать грозовые облака, землетрясения и все прочие гадости клепаной природы. Силы вселенной у нас на побегушках, вот так.

Банкан состроил ему злобную гримасу, выдр невинно улыбнулся.

– Что ж, недурно. – Веррагарр повернулся к валлаби и кукабаррам. – Ваш черед, ребята. Покажите-ка им.

Птицы выпустили на пробу несколько трелей. Затем сидевшая в середине кивнула, и ближайший валлаби ритмично забил палочками.

– Палочки-стукалочки, – объяснил заинтересованным путешественникам кенгуру.

– Стукалочки? – переспросил Банкан.

Веррагарр ухмыльнулся.

– Если не получится волшебство, можно настучать недругу по голове.

Второй валлаби ткнулся мордой в разрисованную трубу и задул. Раздался глухой протяжный рев – похожие звуки издавал Снугенхатт после особенно тяжелой ночи.

Вступили кукабарры – их пение наводило на мысли о балладах древних скальдов:

 
Во сырых земных во недрах
Дух великий Уулонгу,
Легендарный червь огромный.
Не измерить его власти,
Нет преграды его силе.
А зубам его могучим...
 

– А я бы сейчас от червячка не отказался, – перешел вдруг на прозу жизни крайний слева кукабарр. Его друзья тотчас прервали песню и захихикали.

Веррагарр скривился.

– Виндья, прекрати!

Кукабарр, мечтавший о червячке, вытер клюв крылом. У него тяжело вздымалась грудка.

– Извини, Веррагарр.

Он дал знак валлаби музицировать дальше.

 
...Уулонгу он зовется.
А Неррима – царь небесный.
Высоко парит Неррима,
Камнем падает на спящих,
Бьет их клювом и когтями...
 

– И вовсю гремит костями! – выкрикнул другой певец, после чего сложил крылья и повалился с истерическим хохотом. Остальные с полминуты терпели, а затем последовали его примеру. Валлаби прекратили играть и беспомощно посмотрели на красного кенгуру.

Чаропевцы, испепеляемые взором великана, предприняли третью попытку. На сей раз их смех был достаточно заразителен, чтобы перекинуться на пеструю публику, и неконтролируемое веселье угрожало срывом всей затее.

Веррагарр с отвращением наблюдал, как по щекам певцов ручьями текут слезы. Двое свалились с засохшего дерева и, держась за бока, покатились по траве. Третий лежал на спине, в отчаянии стуча по колоде крыльями, его конвульсии заметно слабели.

– Проклятье! – Веррагарр заметил, что на него глядит Банкан. – С кукабаррами всегда так. Они и правда умеют колдовать, но до сих пор не научились относиться к работе серьезно. И не только к работе, но и к нашей общей беде. Так и прохихикают до самых своих похорон. Но это – лучшие наши чаропевцы. Больше некого противопоставить могуществу килагуррийских монахов.

Он хмуро покосился на смущенное, но упорно смеющееся трио, которое помаленьку поднималось на ноги.

– Что же касается вас. – Он снова повернулся к Банкану. – Вы не похожи на тех, кто мечтает заключить союз с Темными. – Он сошел с дороги. – Езжайте своим путем.

Сумчатый волк хотел было запротестовать, но кенгуру махнул на него лапой.

– Нет, Бедарра. Пусть они и непривычно выглядят, мы не должны им мешать. Я убежден, эти пришельцы ничего не знают о наших проблемах. Мы не имеем права вовлекать их в наши дела, а потому обязаны отпустить их с миром. Если близ Килагурри они попадут в беду, пускай сами выпутываются. – Кенгуру поглядел на Банкана в упор. – Вас предупредили. Мы не можем беспокоиться еще и о вашей судьбе. Своих забот хватает.

– Э, минуточку, – начал Банкан, но Сквилл двинул его кулаком по ребрам.

– Кореш, че еще за минуточка? Ты ведь слышал, че он сказал. Канаем отсюда.

Банкан повернулся к выдру:

– Я только хотел выяснить, во что мы лезем.

– Ни в че мы не лезем. Просто едем мимо.

Но Банкан, не реагируя на протесты выдра, спешился и приблизился к Веррагарру.

– И все-таки расскажите о Килагурри.

Волк раскрыл пасть, показал острые зубы.

– Не думаю, что им следует это знать. Что, если ты ошибаешься? Что, если они в сговоре с Темными?

– Бедарра, я убежден, что это не так. Во-первых, сейчас они могли беспрепятственно проехать, но человек предпочел задержаться и расспросить. Сподвижники монахов не упустили бы малейшей возможности сбежать. Во-вторых, неужели ты способен вообразить, что Темные нанимают эту парочку?

Он указал на Сквилла с Нииной, устроивших потасовку на спине Снугенхатта.

Виз перелетел с насеста к Банкану на плечо.

– Мы с приятелем много путешествовали, но я тоже никогда не слышал о Килагурри.

– Возможно, вы не столь равнодушны, как пытаетесь показать. – Веррагарр внимательно смотрел на человека и клещее-да. – Я допускаю, что вы – волшебники, хоть и продемонстрировали нам лишь свою власть над цветами.

За его спиной захихикал Квайбо, его поддержали. Угрюмо глядевший на путников Бедарра не улыбнулся.

– Мы не только выращиваем цветочки, – сказал Банкан. – Мы способны на гораздо большее.

– Не буду отрицать, что мы охотно приняли бы любую помощь. – Кенгуру указал на кукабарр, еще не опомнившихся от приступа смеха. – Мне крайне неприятно в столь критический момент зависеть от таких безответственных типов.

Его товарищи по оружию, стоявшие поблизости, услышали эти слова и согласно зашептались.

– И даже если очаровательные цветы – апогей вашего колдовского могущества, мы будем благодарны за любое содействие. Судя по доспехам, носимым вашим большим другом, и всегда готовым к бою лукам водяных крыс, вы не из робкого десятка. Но я не буду утверждать, что ваше присутствие в наших рядах непременно обеспечит победу.

– Погодите-ка, – сказал Банкан. – Я лишь хотел узнать, что происходит. Кажется, о помощи я и не заикался.

– Буду откровенен с тобой, чужеземец. – Веррагарр широким жестом указал на толпу. – Мы все – жители этих лесов, окрестных холмов и гор. Наши предки жили здесь в мире и согласии с незапамятных времен. Если точнее, в относительном мире и согласии. Большинство стоящих вокруг тебя – крестьяне или простые горожане, ремесленники вроде меня. Мы хотим только одного: чтобы нас оставили в покое, позволили жить, как нам нравится. И с монахами у нас раньше не бывало ссор... Но чуть больше года назад все изменилось.

Монастырь Килагурри расположен на невысоком, но крутобоком холме в долине Миллиджидди. Место уединенное, вполне подходящее для безмятежного служения богам. До прошлого года мы почти не общались с теми, кто там обитает. А потом наступили перемены к худшему, и теперь Килагурри – оплот злобных манипуляторов. Дурные дела творятся там, пришелец. Путники, приближавшиеся к монастырю, рассказывали о доносившихся оттуда страшных звуках. Это вопли пытаемых, это сверхъестественные голоса. И хотя интересно было бы узнать причину этих звуков, путники в спешке проезжали мимо. И вряд ли мы должны их за это судить.

Раньше монахи время от времени спускались в город Миллиджидди за покупками или приносили вещи, которые не могли починить сами. Теперь же все добрые люди сторонятся их как прокаженных.

Кенгуру, повествуя, опирался на толстый хвост.

– Я бы не сказал, что раньше они не доставляли нам хлопот, – вмешался в беседу вомбат. И принялся загибать пальцы. – То заподозрят в обвесе зеленщика, и он потом хворает. То ногу кто-нибудь потянет, и она заживает слишком долго. То у крестьянина скотина отощает. Но это же пустяки, верно? А всерьез они раньше не пакостили, что да, то да.

– Но чуть больше года назад, – вернулся к рассказу Веррагарр, – над Килагурри собрались неестественные облака. Сверкали молнии, но не наблюдалось огня в монастыре, не было заметно повреждений. Темные вступили в игру с великими силами. Не много удалось нам разузнать об их деяниях, но этого хватило, чтобы исполниться страха. Мы поняли: монахи замыслили какое-то громадное зло. Прежде монахи не ссорились с простым людом. Но теперь их мерзкие козни разрушили мир в наших краях. И нам ничего не остается, кроме попытки остановить их раз и навсегда, прежде чем случится непоправимое.

– Что значит – непоправимое? – спросил Виз. – Снугенхатт! И вы, ребята! Вам бы лучше подойти, послушать.

Носорог кивнул и заковылял. Толпа расступилась перед ним.

Веррагарр окинул взором свой отряд.

– Мовара! Где Мовара?

Из толпы выпорхнула белая с розовым отливом птица и бесцеремонно опустилась на левое плечо кенгуру.

– Моваре удалось побывать в монастыре, – сообщил Веррагарр. – Его, пожалуй, можно назвать нашим разведчиком. Он очень рисковал.

Розовый какаду кивнул.

– Там калечат птиц, сам видел. – Он задрожал, перья заходили ходуном. – Ужасно это, ужасно. Видели бы вы их новых солдат, видели бы! Огромные жуткие твари – сплошь когти, клыки и клювы.

– Мовара принес подтверждение самых дурных слухов, – продолжал Веррагарр. – И поведал кое-что пострашнее.

– О да, мой друг, о да.

Банкан отметил, что разведчик стар. Клюв сточен, глаза тусклые. Судя по всему, он в начальной стадии маразма. А может, немножко не в своем уме. Заслуживает ли он доверия? Похоже, Веррагарр не сомневается в его правдивости.