Текст книги " Чародей с гитарой. Том 2"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 64 страниц)

– Я – Сквилл, сын Маджа. Это – моя сеструха Ниина. Для вас наш батька – Мадж-Путешественник, Мадж-Завоеватель, Мадж-Мститель.

– Никогда не слышал, – пренебрежительно откликнулся вожак.

Настал черед Банкана.

– Я Банкан Выдрмуск Меривезер, сын величайшего чаропевца всех времен и народов Джонатана Томаса Меривезера.

– Какие имена! – фыркнул пес. – Впрочем, мне и они незнакомы. Тут, на болотах, чествовать особо некого. А ты, ленивец? Выскажись.

Купец вздрогнул.

– Меня нарекли Граджелутом. Я всего лишь простой коммерсант. Зарабатываю на жизнь меновой торговлей и сопутствующими услугами.

– Ну, хорошо, сегодня мы наречем тебя Ужином.

Гончий угрожающе сверкнул двумя шеренгами острых зубов.

– Стихи! – прошептал Банкан друзьям. – Еще не сочинили? Что вам мешает?

– Не могу придумать песенку про гончих, – прошипела в ответ Ниина. – Не встречала их до этих жлобов.

– А Джон-Том как избавляется от собак? – громко осведомился Сквилл.

– Не знаю. Но лучше бы вам что-нибудь придумать, и побыстрей. Всех их не перестрелять, и по сравнению с ними шайка, пытавшаяся ограбить Граджелута в Колоколесье, – всего лишь компания сельских олухов. – Банкан повернулся к вожаку, решив во что бы то ни стало выиграть время. – Ну, а теперь ваша очередь. Кто посмел нам угрожать, не почитая наши родословные, а также не страшась мести, которая неизбежно последует за любой попыткой причинить нам зло?

– На болотах нам бояться нечего, – презрительно рыкнул гончий. – Здесь не ищут пропавшую родню, и волшебники не приходят сюда спасать заблудившихся учеников. Нижесредние торфяники – утроба, где рождается уныние, и мы – ее чада. Мы целиком отдались скорби, только это и позволило нам выжить. Скорбь поглотила наши души. Не пытайтесь взывать к лучшим чувствам, поскольку мы ими не отягощены. Хотя, должен признать, в вашем присутствии мы чувствуем себя лучше. Не так уж часто удается набрести на еду, которая еще не успела протухнуть.

– Все это не объясняет, кто вы такие.

За спиной Банкана выдры лихорадочно сочиняли стихи.

– Как видишь сам, мы псы. – Вожак махнул лапой. – Псы, которые вторгаются в сны и гоняются за тобой в кошмарных мирах. Это наш вой ты слышишь, когда смыкаешь веки, это наш рык заставляет тебя вздрагивать и тяжело ворочаться под одеялом, это наш нежданный пронзительный лай ты принимаешь за брех соседской шавки. – Он указал саблей. – Вот стоит собака Майтевилей, а рядом с ней – собака Тунервилей. Слева томится в ожидании собака Кентервилей.

Он неторопливо перечислил всех членов шайки.

Путникам это подарило несколько драгоценных минут.

– Что-нибудь придумали? – прошептал Банкан выдрам.

– Что тут придумаешь? – Поддавшийся отчаянию Граджелут закрыл лапами мохнатую морду. – Все потеряно. Это не простые разбойники. Чтобы их одолеть, одной музыки мало. На их стороне – тоска и безысходность. – Он тяжело вздохнул. – Столько труда, вся жизнь отдана борьбе. И каков итог? Угодил на обед к собакам. Что за бесславный финал?! Простите, друзья, что я довел вас до этого скорбного...

– Еще не довели, – перебил Банкан. – Мои друзья что-нибудь придумают.

– Чувак, на меня не надейся, – беспомощно сказал Сквилл.

– И на меня, – добавила Ниина. – А как насчет тебя, а, Банкусь? Можа, сочинишь?

– Я же не певец!

– Ну, хоть слова подскажи. Дай тему, идею, хоть че-нибудь.

– Я в собаках ничего не смыслю, – в отчаянии прошептал он. – Всю жизнь учился на дуаре играть, а не... – Вдруг он кое-что вспомнил и оборвал фразу. – Есть одна старая песенка. Ее Джон-Том пел, когда я был молод. В смысле маленький. Детская песенка. Тогда она мне дурацкой показалась, но, может, тут подойдет. А больше ничего не придумать.

– Не время спорить, – рассудил Сквилл. – Попытка – не пытка.

Пальцы Банкана впились в дуару.

– Это не рэп, – предупредил он.

Ниина ответила с волчьей улыбкой:

– Рэп – наша забота. Давай клепаные слова, а мы их обработаем.

– Ну, это примерно будет так...

Он шепотом изложил, что помнил из сахариновой песенки.

Сквилл выразил сомнение:

– Кореш, ты не будешь в обиде, ежели я скажу, что мотивчик не больно-то волшебный?

– Переложи на рэп, – потребовал Банкан. – А я сыграю. Выбирать не из чего, надо попробовать.

Он указал на вожака, который уже заканчивал церемонию знакомства.

– А я, – произнесла тварь богатырского телосложения, – собака Баскервилей.

Банкан нахмурился.

– Кажется, я о тебе что-то слышал.

Псу это явно польстило.

– Стало быть, наша репутация известна даже за пределами болот. Приятно, но вряд ли неожиданно. Густые туманы и редкие ветры Нижесредних болот далеко разносят слухи. – Он поднял саблю. – Теперь вы знаете, кому выпало счастье пообедать вами, и можно приступать. Пора от беседы переходить к разделке туш. Не надо так дрожать, мы не жестоки и постараемся закончить побыстрее. Как только вы поймете, что сопротивление не только бесполезно, но и чревато болезненными ощущениями, просто сцепите лапы за спиной и вытяните шею параллельно земле. Я лично удостою вас обезглавливания. Мои коллеги в таких делах не всегда аккуратны.

Он шагнул к фургону, но Банкан остановил его взмахом руки.

– Погоди! Одна песенка перед смертью! Если считаешь себя великодушным, позволь нам последнее желание.

Гончий нахмурился.

– Музыка здесь как-то не прижилась, она раздавлена тяжестью уныния. Но если предпочитаете песенку драке, будь по-вашему.

– Ну, спасибо, – сказал Сквилл. – Я и сам считаю: помирать, так с музыкой.

Он отложил лук со стрелой.

– Только покороче, – предупредил гончий. – У меня в животе бурчит.

Банкан заиграл. Выдры запели, вспоминая слова, ловко меняя их местами и переиначивая. И получился рэп, не похожий ни на что из их прежнего творчества:

 
До чего же она, до чего же она,
До чего же она, эта псина
В окошке напротив, красива!
Ты знавал много сучек, пока не призвала война.
Но такую приятную глазу,
Как та, что напротив, – ни разу.
До чего, до чего, до чего же красива она!
 

На мордах псов читались скука и недоумение, но Банкан знай себе нанизывал аккорд на аккорд, оказывал музыкальную поддержку необычным стихам, придавал им несокрушимую ударную силу, каковая непременно изумила бы сочинителя оригинальной версии.

Однако ничего не произошло. Не материализовалась огромная хищная собака из иного измерения, чтобы до смерти перепугать разбойников, не вылезли из трясины клыкастые звери, алчущие разделаться с каннибалами в индивидуальном порядке, не появился агрессивный инструмент наподобие гигантского молота.

– Души вкладывайте! – зло прошипел Банкан товарищам.

Ниина ответила неприличным жестом, родившимся от союза беспомощности и отчаяния.

«Вот и все, – устало подумал Банкан. – Едва покинули дом, как нашли свой конец. Стоило обратить в бегство нескольких заурядных лесных татей, и ты возомнил, что тебе покорится весь мир. Какая нелепая и жалкая кончина!»

Вдруг между фургоном и вожаком начал сгущаться красный с багровым отливом туман. Тягловые ящерицы тронулись с места, шипя и плюясь от страха. Граджелуту, чтобы образумить их, пришлось взяться за вожжи. Гончий отскочил назад, вскинул саблю. Его подельники нервно перешептывались.

– Эй! Что бы тут ни происходило, пойте! – велел друзьям Банкан.

Не было нужды подстегивать выдр. Они уже обуздали мелодию и теперь насаживали куплет на куплет, войдя в своеобразный транс.

Неужели действует чаропение?

Туман бесцельно клубился, вытягивал жгутики, словно искал, за что бы зацепиться, где бы пустить корни.

Вдруг появилось свечение. Возникали бесформенные силуэты, постепенно проявлялись тела, обладающие плотностью и весом. Они не блистали доспехами и не размахивали оружием. Если на то пошло, их облачение предназначалось не для сокрытия прелестей, а для подчеркивания оных. И для соблазна. Банкан насчитал добрую дюжину призраков, ровно по одному на каждого члена прожорливого круга. И хотя не все они были гончими, каждый откровенно демонстрировал собачью похоть. Даже не искушенному в таких делах юноше их шелка и бархат показались провокационными.

Вдобавок ко всему каждая из вновь прибывших находилась в разгаре течки.

Появление дюжины соблазнительных шлюх подействовало на псов, подобно апокалипсическому грому небес. Разбойник со шрамом на морде выронил из онемевших пальцев меч. С предельно глупой миной он побрел в гостеприимные объятия ближайшей красотки. Она ловко обвила его лапами, и Банкан сразу понял, что это профессионалка.

Вожак пытался спасти застигнутую врасплох шайку. Но напрасно он кричал и раздавал тумаки. Внезапно высокая, безупречно причесанная афганка метнулась вперед и ласково чмокнула его в шею. Он вскинул саблю, но глаза уже опустились, нос конвульсивно задергался. Он был побежден.

– Гоните! – яростно прошептал Банкан загипнотизированному торговцу, не замедляя порхания пальцев по струнам.

Граджелут оторопело посмотрел на него, но в следующий миг опомнился и яростно взмахнул вожжами. Ящерицы медленно двинулись вперед, повозка заскрипела и застонала.

Никто не попытался отрезать беглецам путь, схватиться за упряжь.

Банкан развернулся на козлах и поглядел назад. Вроде бы собака Баскервилей попыталась вырваться из оргии. Но щеголеватый вожак тотчас упал под тяжестью сразу двух накликанных ча-ропевцами ночных бабочек. Упал и больше не поднимался.

Никто не преследовал путников на болотных просторах. В последний раз они услышали коллективный лай псов, но жалобное эхо скорее обнадеживало, чем пугало.

Лишь когда каннибалы остались далеко позади, Банкан отложил дуару, все еще опасаясь, что соблазнительные призраки оторвутся от своей работы и потребуют плату за услуги. В том, что это произойдет, он не сомневался, так как в чаропесне речь шла о деньгах.

Сквилл хлопнул его по спине.

– Отпадно ты их, кореш! Видал рожи, а? Чтоб меня оприходовали, ежели я завидую этим гаврикам!

Ниина раздраженно покачала головой.

– Не пойму, брательник, почему ты не составил им компанию.

Сквилл наморщил нос.

– Недосуг. Да и аппетит чуваки скоро нагуляют.

– А я и не верил, что получится, – скромно признался Банкан. – То есть надеялся, но не ждал такого результата. Другую подходящую песенку не мог вспомнить. – Он пожал плечами. – Это вас благодарить надо. Вы, между прочим, классно пели.

– Ну, так еще бы, – без колебаний согласилась Ниина.

– Подумать только – чтобы какая-то детская песенка... – недоумевал юноша.

– В детском воображении сокрыта большая сила, – заметил Граджелут. – Должен принести свои извинения.

– За что? – поинтересовался Банкан.

– За то, что сомневался в ваших чаропевческих способностях. Сейчас уже очевидно, что вашу молодость не следует считать негативным фактором.

– Переведи, шеф, – подал голос Сквилл.

Сестра цыкнула на него.

– Нам повезло, – скромничал Банкан. – Запросто могли попасть в желудки к этим мерзавцам.

– Не преуменьшайте значения содеянного вами. Ваши таланты неоспоримы.

Впервые с тех пор, как Банкан познакомился с Граджелутом, тот выглядел почти счастливым.

– Банкир, он прав. – Ниина подалась вперед, обняла юношу короткими лапами, пощекотала усами шею. – Пускай старина Клотазад поопытнее, а Джон-Том половчее, но такого крутого чаропевческого трио, как мы, этот мир отродясь не знал.

– Если нам разок-другой случайно повезло, это вовсе не повод задирать носы, – возразил Банкан, однако в душе признал, что перспективы его радуют.

– Ну, так че, вислогубый? – Ниина ткнула Граджелута пальцем под ребро. – Доказали мы тебе, че не лыком шиты?

– Только начали. – Граджелут заерзал.

«Не любит, когда его трогают», – понял Банкан.

– Несомненно, впереди нас ждут новые опасности, новые нежелательные встречи.

– А можа, и обойдется, – храбрился Сквилл. – Можа, теперь мы тихой сапой доберемся до Правдивца. Е-мое, ведь мы почти проехали болото и разобрались аж с двумя гопами!

– Возможно, вы правы. – Торговец чуть распрямил спину. – Пожалуй, мне следует смотреть на вещи оптимистичнее, хоть это и не в моем характере.

– Шеф, ты мужаешь на глазах. – Сквилл положил лапу ленивцу на плечо. – Ты знай погоняй ящериц, а мы позаботимся обо всех, кому хватит наглости перейти нам дорогу.

Граджелут медленно кивнул.

– Хорошо, речной житель. Я лишь надеюсь, что ваши навыки зреют столь же быстро, сколь и самоуверенность.

 Глава 8

Некоторое время казалось, что у Сквилла есть все основания для спокойствия. Остаток пути по болоту прошел без инцидентов, если не считать сущего пустяка – поломки колеса. Но купец быстро и ловко устранил неисправность.

Псов и след простыл, и никто опаснее поганки не пытался загородить дорогу странникам. В конце концов они выбрались с унылых просторов болот на широкую, слегка покрытую растительностью равнину, совсем не похожую на края, которые доводилось видеть Банкану и выдрам.

Они выросли под пышной сенью Колоколесья, а здесь их вмиг заинтриговали страдающие задержкой роста деревья, густые кустарники с сухой листвой и трава, едва прикрывающая землю.

– Э, так че, это и есть пустыня? – удивленно спросила Ниина, когда повозка загромыхала по едва различимой тропе. – Я слыхала про пустыни, они совсем не такие.

Позади неизбывный гнойный туман скрадывал западную окраину болот. В ярком солнечном свете тонуло последнее психопатическое эхо маниакально-депрессивных грибов. Что ни говори, приятно избавиться от их телепатического конвоя.

Легкие ветерки описывали пируэты, поднимали синеватую пыль, закручивали ее в песчаных чертиков. Хищные ширококрылые ящерицы демонстрировали фигуры высшего пилотажа. Они искали внизу мелкую, неспособную летать живность. Пронырливые скользкие существа о множестве ног спешили убраться с дороги и попрятаться в тайных норах и впадинах.

– Нет, это не пустыня, – терпеливо объяснял Граджелут. – Здесь слишком много воды, да и растительности гораздо больше, чем в пустыне. Я бы назвал это предгорной саванной.

Он кивнул в сторону высоких, поросших чаппарелем столовых гор. В тех местах, где потоки пробороздили склоны, слоеным праздничным пирогом сверкал на солнце разноцветный песчаник.

– Правда, красиво?

Банкан согласился и решил, что не прочь посвятить денек-другой изучению этого края. Но, увы, он не располагал лишним временем. Да и выдры не разделяли его пристрастия к живописным видам. Им действовало на нервы отсутствие рек.

В течение следующих нескольких дней ландшафт почти не менялся. Возможно, это и не была пустыня, но жара стояла изрядная. К счастью, путники не испытывали недостатка в воде. То и дело им попадались ручейки, сбегающие с гор, и тенистые пруды, достаточно глубокие, чтобы выдрам удавалось освежиться.

– Здесь что, никто не живет? – спросил юноша на четвертый день после расставания с болотом.

Кибитка взвизгнула в унисон.

– Если верить слухам, здесь есть община, – ответил Граджелут. – Но вообще-то эти края изучены недостаточно. Цивилизованный народ предпочитает жить в Колоколесье или путешествовать на юг по Вертихвостке, а оттуда – к Глиттергейсту или Поластринду.

– И все же не пойму, почему здесь никто не поселился. – Глядя на негостеприимную равнину, Ниина скривила нос. – Слишком сухо, да? И слишком далеко от городов?

– Кое-кто предпочитает захолустье, – заметил торговец. – Мне случалось торговать с отшельниками.

– Ну да, о вкусах не спорят. И все-таки эта клепаная дорога должна кудай-то вести, – рассудительно предположил выдр. – Хотя мало кто ею пользуется.

Похоже, это соответствовало действительности. Никто не встретился путешественникам на другой день. Наконец они одолели невысокий подъем, и перед ними открылась зеленая долина. По ухоженным полям вились две широкие реки, окружая на удивление большой город. За гладкой белой стеной с резными парапетами высились трех– и четырехэтажные дома, щедро украшенные лепниной и покрытые белой краской, которая очень сильно отражала свет. Город так ярко сверкал под полуденным солнцем, что приближающимся странникам пришлось прикрывать глаза. Более всех страдал Граджелут.

Выдр, как всегда, привела в волнение новизна.

– Это где? Или, можа, надо спросить: это че?

У Сквилла возбужденно дергался короткий хвост.

– Не знаю, – признался купец. – Я уже говорил, мне здесь не доводилось бывать.

– Что бы это ни было, ясно одно: за ним хорошо ухаживают, – подал голос Банкан.

Фургон по еле заметным колеям катил к городским воротам. Юноша заметил, с каким нетерпением выдры глядят на ближайшую реку.

– Не знаю, как вы, чуваки, а я не прочь искупнуться.

Граджелут, как всегда осторожный, задумчиво пожевал губами.

– Что, если местные земледельцы не любят, когда приезжие плавают в их ирригационных каналах?

– Да не дрожи ты, – посоветовал Сквилл. – Свернем, не доезжая до городской стены, и укроемся где-нибудь выше по течению. Никто не засечет.

– Возможно, они не будут в претензии, – вынужден был уступить ленивец. – Община выглядит процветающей, наверное, здешние жители миролюбивы и гостеприимны.

Как и надеялся Сквилл, недолгое купание прошло незамеченным. В прекрасном настроении все сохли на солнышке, пока купец вел фургон к городу. Здесь дорога была разъезженной.

– Крестьянские телеги, – предположил Банкан.

Они приблизились к воротам. Тут въезжали и выезжали подводы, до отказа нагруженные продовольствием или фуражом, двуколки, верховые животные с седоками, но преобладали пешеходы. Банкан, как и всегда, выглядел великаном. Он знал, что его необычный рост – подарок отца, уроженца иного мира.

Аномалию первым заметил Сквилл.

– Ё-мое! – изумленно воскликнул выдр, когда странники подъехали достаточно близко, чтобы рассмотреть горожан. – Да тут одни чертовы грызуны!

Он оказался прав. В городе жили только крысы, мыши, белки и их родственники. Ни одного представителя псовых, кошачьих, приматов или копытных. Ни одного выходца из иных теплокровных племен.

Неужели здешние обитатели предпочли самосегрегацию?

Город явно процветал, но Банкану было известно, что подобное замкнутое поселение неизбежно обречено на культурную деградацию.

В цивилизованном мире на грызунов смотрели свысока, пока они не помогли отразить натиск Броненосного народа в битве у Врат Джо-Трума. Посему удивительно было обнаружить здесь множество крыс и близких к ним созданий, изолированных от огромного и дивного разнообразия жизни в знакомых Банкану странах.

Ниина вскочила на спинку сиденья.

– Не, вы только гляньте! Да они ж все на одну рожу!

И это не было преувеличением. Банкану удавалось различать племена, но в рамках видовой принадлежности горожане были похожи как две капли воды. Каждый рядился во все белое – то ли простыни, то ли халаты. Причем облачался с головы до ног, оставляя только прорези для хвоста и ушей, и еще овал для морды. На задних лапах, независимо от их размеров и формы, обязательно виднелись белые сандалии.

Вездесущая белизна оставляла простор для некоторых вариаций, что в первую очередь относилось к пуговицам, поясам, кружевам и прочим тонким и изысканным украшениям. Иные горожане носили, кроме свободных простынехалатов, маски или расшитые шарфы, вероятно, для защиты от пыли.

Но еще приметнее, чем белизна, было безупречное состояние города и его жителей. Ни единого пятнышка грязи, ни кусочка отвалившейся штукатурки, ни трещинки, как ни вглядывайся.

Повозка проехала через незапертые ворота. Пара часовых – приземистые водосвинки – проводили ее взорами, но остановить не пытались. Они сжимали в лапах церемониальные копья с березовыми древками и острыми наконечниками из молочного кварца. Сразу за воротами глазам путников открылся сущий лабиринт. Все до одного строения – и скромные, и кичливые – были покрыты белой штукатуркой или краской. Вдоль улиц тянулись прилавки под белыми матерчатыми навесами, ставни на верхних этажах были покрыты тонкой резьбой. Самые чистые столы в линчбенийских тавернах позавидовали бы опрятности этой улицы.

– Вероятно, эта белизна имеет религиозную или социальную значимость, – предположил Граджелут. – Такая однородность недолго бы просуществовала без должной причины.

– Фигня это все, – проворчал Сквилл. – Скучища клепаная.

– Белый цвет отражает солнце и создает прохладу, – напомнил Граджелут, невольно защищая горожан.

– Интересно, как они нас встретят? – размышлял Банкан. – Судя по их лицам, здесь не часто видят приезжих.

– Да и кто сюда поедет, ежели для этого нужно пробиться через болота? – заметила Ниина.

– Вся эта монотонность внушает мне беспокойство, – сказал ленивец. – Она указывает на окостенелость мышления, что никогда не способствует расцвету торговли. Мы здесь не задержимся. Пополним запасы – и сразу в путь.

– Не хило б выспаться в настоящей койке, – подал голос Сквилл, – не говоря уж о приличной хавке для разнообразия.

Граджелут остановил повозку перед двухэтажным сооружением без окон на втором этаже. Там уже стояло несколько экипажей, тягловые рептилии томились на привязи. Огромный варан зашипел, но уступил место вновь прибывшим.

– Я по профессии торговец, – с достоинством ответил Граджелут, – а не кулинар.

И спустился с козел.

Мимо быстро шли по своим делам местные жители, озадаченно посматривая на приезжих. Из белых капюшонов торчали острые носы и длинные усы.

Банкан спрыгнул на землю вслед за Граджелутом. Он слышал, как перешептываются прохожие, но не мог разобрать ни слова.

– Че это они? Нешто боятся нас?

Сквилл опустил ладонь на рукоять короткого меча.

– У меня нет такого ощущения. Тут дело в чем-то другом. – Граджелут внимательно разглядывал стоящее перед ними здание. – Вот о чем я думаю, друзья мои. Примут ли нас здесь гостеприимно или лучше сразу ехать дальше?

– Ну, это выяснить проще простого. – Банкан заступил дорогу трехфутовому мышу с редкостно пышным хвостом. Горожанин остановился и изумленно вытаращился на высоченного человека.

– Милостивый государь, мы здесь впервые. Не соблаговолите ли сказать, что это за город?

Банкан надеялся, что его голос звучит дружелюбно, но твердо.

Мыш всплеснул лапками, сверкнув как минимум полудюжиной браслетов из белого золота.

– Знайте, примат: это Гигрия Равнинная. А теперь, будьте любезны, дайте пройти.

Он бросил беспокойный взгляд, но не на Банкана, а на других горожан, собравшихся вокруг. Юноша не шевельнулся.

– Сударь, прошу уделить нам еще секундочку. Мы вынуждены воззвать к гостеприимству вашего города. Вас не затруднит подсказать, где мы найдем приличную еду и кров?

Мыш судорожно сглотнул и отвернулся.

– Отсюда улицы сужаются к центру. Советую оставить экипаж и животных здесь. Что же касается ваших личных нужд, попытайте счастья в гостинице «Кристальная Чистюля». Там иногда принимают заезжих. Это через два квартала, в переулке слева. – Грызун колебался. – Хотя я бы на вашем месте здесь не задерживался. Сел бы в повозку и удалился как можно скорее.

– Почему? – Банкан сощурился. – Мы ведь только что приехали и ничего плохого не сделали.

Мыш поглядел на него еще боязливей.

– Вы нарушили закон.

Банкан покосился на Граджелута, тот недоуменно покачал головой.

– Какой еще закон? Мы здесь считанные минуты, за такой срок нельзя ничего нарушить.

Юноша наконец обратил внимание на странное поведение зевак. Как будто самим своим присутствием поблизости от иноземцев горожане боялись прогневить кого-то безымянного, но тем не менее грозного.

– Что ж, я исполнил долг вежливости. – Мыш стремительно спрятал лапы под белой одеждой, поклонился и шмыгнул влево. На этот раз Банкан не успел его остановить.

– Кореш, ты только глянь!

Банкан обернулся на зов. Выдры стояли на противоположной стороне улицы под навесом. Он неторопливо подошел и обнаружил, что они рассматривают товары очень нервной зеленщицы: белый лук, белый виноград, продолговатую белую дыню. Кроме этого, на прилавке лежали перец, помидоры и другие знакомые овощи.

– А тут не все белое! – закричал Сквилл.

Ниина взяла что-то бледное в зеленоватую полоску, смахивающее на огурец.

– Хозяйка, почем?

Тушканиха замахала на нее лапами, высокий тюрбан грозил в любую секунду свалиться с ее головы.

– Уходите, уходите!

При этом она боязливо озирала улицу.

– Да ладно тебе дергаться, подруга, – тихо проговорила Ниина. – Че я такого сказала? Я просто есть хочу. – Она показала пригоршню монет. – Разве этого мало?

– Да, да! Вполне достаточно. – Тушканиха в отчаянии протянула лапу и взяла две самые мелкие монетки. – А теперь уходите! Уходите!

Озадаченные покупатели вернулись к Граджелуту.

– Они не злые, и на том спасибо. – Ниина захрустела необычным овощем. – А че, не так уж и плохо. Ореховый привкус...

– Можа, и не злые. – Сквилл кивнул. – Зато необщительные.

Банкан разглядывал улицу.

– Пошли, поищем гостиницу. – Он повернулся к зеленщице: – Если мы оставим тут имущество, его не украдут?

Тут беспокойство торговки сменилось гневом:

– Конечно, не украдут! Вы же в Гигрии. К такому грязному имуществу здесь не то что прикоснуться, даже подойти не захотят.

– Стало быть, они гордятся своей чистоплотностью, – пришел к выводу Банкан.

– О да, – согласился Граджелут, шагая рядом с ним по улице. – Осмелюсь даже предположить, что они создали культ чистоты.

– Но ведь это должно привлекать туристов.

– В самом деле? – покосился на него купец. – Сомневаюсь.

Через два квартала они свернули в узкий переулок. По пути

Банкан не заметил, как ни присматривался, пятнышка или соринки. Да, Гигрия по чистоте легко затыкала за пояс любое из знакомых ему поселений. В сравнении с ней Линчбени, довольно ухоженный лесной городок, выглядел зловонной выгребной ямой.

Граджелут оглянулся на свою повозку.

– Похоже, эта дама сказала правду. Не сомневаюсь, что наше имущество останется в целости и сохранности. Впрочем, вам-то об этом беспокоиться не надо, все свое вы забрали с собой.

– Че такое? – насмешливо спросил Сквилл. – Доверие? Купец, это ж не в твоем стиле.

Ленивец повел лапой вокруг.

– Как нас и предупреждали, этот переулок слишком узок для фургона. Он предназначен только для пешеходов, и гримасу отвращения на лице владельца вон той лавки я нахожу вполне убедительной.

Взгляд Ниины перебегал со здания на здание, и все они были безупречно чисты.

– Неуютное какое-то местечко. Такая белизна, такой порядок, аж зубы ноют.

Найти гостиницу оказалось несложно. Перед ней красовалась резная вывеска из белого дерева. Но, прежде чем путники успели войти, их внимание привлекла к себе приближающаяся с другого конца переулка шеренга из полудюжины горожан – облаченных в белое морских свинок. Каждая с фанатичной целеустремленностью атаковала свой участок мостовой широкой метлой с коротким метловищем. За ними следовала группа мышей и ондатр, вооруженных белыми мусорными ящиками на колесиках и двуручными совками.

Наступая с четкостью воинского подразделения, это мохнатое сборище только что не полировало гладкие плиты мостовой. Банкан, как ни вглядывался, не мог проникнуть взором за клубящееся облако поднятой ими пыли. Вероятно, шлифовальщики появятся позже, не без сарказма решил он.

– Е-мое, вы только гляньте! – пробормотал Сквилл. – Эти чистоплюи языками улицу вылизывают.

– Неудивительно, что тушканиха сочла нас грязнулями, – добавил Банкан.

Ниина не удержалась от ухмылки.

Из прохладного сумрака гостиницы вышел разодетый капибар. Он был полноват, мех на голове расчесан на пробор. Банкан попросил его остановиться.

– Откуда вы, пришельцы? – с подозрением спросил капибар путников.

– С Нижесредних болот, – гордо ответил Сквилл.

Гигриец поглядел на него в упор, подергивая тупым носом.

– Я в этом сомневаюсь, однако вижу, что вы не из наших краев.

Банкан указал на приближающихся чистильщиков.

– И часто они так?

– Разумеется, несколько раз на дню. – Капибар неприязненно фыркнул и отступил назад, чтобы увеличить дистанцию между собой и высоким человеком. – Гигиенический патруль.

Сквилл захихикал.

– Патруль? И че он сделает, когда найдет грязь? Арестует?

Граджелут испуганно замахал на него лапами, но выдра это, конечно, не образумило.

– Вам, иноземцам, естественно, этого не понять. – Капибар снова фыркнул. – Но мы гордимся своим укладом. На вашем месте я бы как можно скорее уехал отсюда.

– Почему?

Банкан вспомнил предупреждение мыша.

– Потому что вы не соответствуете нашим высоким стандартам. Ну, а теперь, если не возражаете, я с вами попрощаюсь.

Банкан шагнул в сторону и проводил взглядом уходящего вразвалку капибара.

– Интересно, что он имел в виду?

– Не знаю, – сказал Граджелут. – Но лучше не стоять, иначе нас выметут вместе с мусором.

Они вошли в гостиницу как раз в тот момент, когда с ними поравнялся патруль. Банкан был вынужден признать: точность и слаженность движений восхищали. Как только уборщики прошли мимо, он высунул голову из дверного проема и посмотрел им вслед.

– Похоже, пронесло.

По плечу его постучал палец.

– Не совсем, кореш, – заметил Сквилл.

По следам подметальщиков шествовало отделение копейщиков – пак, белок, дегу, капибар и прочих грызунов. Они шагали двумя шеренгами, перегораживая переулок от стены до стены. Белые мундиры сверкали чистотой. Каждый стражник поверх капюшона носил бандану без узора. Только на головной повязке низкорослого крыса, шествовавшего впереди, сверкала золотая эмблема. Когда отделение остановилось перед гостиницей, Банкан спокойно встретил взгляд командира. Крыс рассматривал пришельцев, и его отвращение было почти осязаемым.

– Чужаки, – пробормотал он. – Только что прибыли?

– Совершенно верно, – подтвердил Банкан. И вдруг почувствовал, что Граджелут за его спиной пытается раствориться в тени.

Два дегу заметили маневр ленивца и вошли в гостиницу, растолкав выдр.

– Вы должны пройти с нами, – сказал Банкану крыс.

Банкан нахмурился.

– С какой стати? Мы всего лишь хотим снять номер-другой.

– Мы позаботимся о вашем размещении.

Крыс отдал краткий приказ, и наконечники восьми пик нацелились в путников.

Банкан положил ладонь на меч, но Граджелут подступил к нему вплотную.

– Мы в самом центре города. Сопротивление бесполезно.

Как всегда, купец говорил дело. Юноша заставил себя расслабиться.

– Возможно, они хотят всего лишь расспросить нас, – сказал ленивец. – Наверное, придется дать взятку. Чего бы они ни хотели, лучше выполнить их требования, чем устраивать скандал.

– Эт ты так считаешь, – буркнул Сквилл, но за оружие не взялся.

– Ничего не предпринимаем!

Банкан шагнул вперед.

Крыс ростом в три с половиной фута мгновенно отступил от высоченного примата, выхватил из кармана серебряный свисток и изо всех сил дунул. По улице раскатился оглушительный свист. Словно ниоткуда появились новые солдаты, и через считанные мгновения путники оказались даже не окружены, а зажаты толпой.

– Эй, полегче!

Банкана, как и его товарищей, возмутила столь неожиданная и ничем не спровоцированная демонстрация силы. Впрочем, он сразу понял: бессмысленно хвататься за меч или даже за дуару. Судя по воинственным гримасам, эта рать при малейшем намеке на агрессию пустит в ход свой грозный арсенал.