355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алан Берт Эйкерс » Воин Скорпиона (Дрей Прескот - 3) » Текст книги (страница 13)
Воин Скорпиона (Дрей Прескот - 3)
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 00:47

Текст книги "Воин Скорпиона (Дрей Прескот - 3)"


Автор книги: Алан Берт Эйкерс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Да, харфнары, -перебил его ровным голосом Хуан. – Но сражаются они очень даже неплохо. А Умгар Стро со своими улларами вымуштровал и укрепил их. Может, они и полулюди, но драться будут еще как.

Орпус разразился раскатистым басовитым смехом.

– На этот раз, когда на нас налетят уллары, в наших рядах не будет изменников. Мы научились защищаться от импитеров и корхов. Когда проклятые харфнары увидят, что их новые союзники бегут, окровавленные и растерзанные, то будут сражаться отнюдь не так, как дрались в прошлом.

В словах Орпуса явственно звучало эхо многовекового соперничества между Хикландуном и Черсонаном. Взаимная ненависть и вражда много лет тлели подспудно, никогда не угасая и время от времени вспыхивая пламенем военных столкновений. Теперь в этом раскладе появился новый фактор в лице улларов. В том, что сказал Орпус, был смысл – смысл и смертельная опасность, которой не видели эти лахвийцы.

И таким вот образом на рассвете наша гордая армия, полная энтузиазма, выступила в поход. Царица Лила ехала во главе войска вместе со мной и Сегом, поверх вчерашней зеленой туники на ней сверкал позолотой роскошный панцирь. За нами верхом на нактриксах рысил полк кавалерии Хуана. Эта тяжелая конница в доспехах, с длинными пиками и захватывающим дух великолепием блистающих вышивкой шелковых знамен, ехала надменно, уверенная в собственной мощи.

Стройными рядами маршировали полки пехоты. В промежутках между ними грохотали вартеры. На повозках везли также множество странных приспособлений, назначение которых я в последующие годы понял довольно хорошо. А в то время мне лишь раз довелось видеть их в действии, и это произвело на меня сильное впечатление.

Тельда ехала вместе с нами. Похоже, Лила хотела держать ее в поле зрения. Мы с Сегом скакали в полулатах, состоящих из бронзового панциря и наплечников, изготовленных с изумительным мастерством. В жизни любого народа наступает время, когда доспехи делают такими великолепными, что самая красота их достигается в ущерб боевым качествам. Внутренние проблемы послужили причиной падения империи Вальфарга не в меньшей мере, чем вторжение варваров. Симптом этой древней болезни я наблюдал и сейчас собственными глазами. Наши доспехи выглядели как настоящее произведение искусства. Кроме того, они были удобны – прекрасно подогнаны, снабжены мягкой подкладкой и хитрыми застежками. Однако между отдельными частями зловеще зияли щели, соблазняя противника нанести удар по шее и плечам.

Но меня это мало волновало.

На душе у меня становилось легче. Еще недавно я сидел в прочной золотой клетке, и не мог вырваться на волю. А теперь я опять ехал под солнцами Скорпиона, и мне предстояло опять участвовать в очередной крегенской войне. Я не знал, жива ли Делия. Но... Выясним. Уж в этом-то я был уверен.

Вся эта блистательная процессия решительно маршировала к Черсонану, а за нами следовал огромный обоз. Лахвийцы, ведя кампанию, не желали лишать себя удобств. В любом случае, мы провели бы в походе всего несколько дней, прежде чем пересекли бы границу и приблизились к самому городу Черсонану.

Воспользовавшись тем, что Лила отвлеклась, Тельда, ехавшая между мной и Сегом, наклонилась ко мне.

– Ты понимаешь, Дрей, зачем эта лимиха заставила тебя вести эту армию? – прошипела она. – Она хочет, чтобы ты первым бросился в атаку и проторил дорогу остальным ее лакеям. Ты ведь не имеешь права определять стратегию, не так ли?

– И да, и нет, Тельда, – ответил я. – Я более-менее пообещал ей. Думаю, ты должна понимать, почему я согласился.

–Но в этом не было никакой необходимости! – она закусила губу.

Сег бросил на ехавшую между нами Тельду быстрый взгляд. Отправляясь в поход она надела подходящее платье наподобие амазонки и перчатки. В этом наряде Тельда снова выглядела высокородной дамой. В руке она держала хлыст.

– О?

Направив своего нактрикса почти вплотную к моему, она протянула мне руку. Лицо у нее сделалось каким-то странным: оно выражало сочувствие, тщетно подавляемую страсть, раскаяние – и даже неуверенность. Тельда никогда не принадлежала тем, кто сомневается в себе; даже случай с цветами вилми и фаллими не надолго ее обескуражил.

Как раз когда я уже собирался обратить внимание на ее терзания, раздались протяжные пронзительные звуки хикландунских труб, этих легендарных серебряных труб Лаха. И сразу все пришло в движение.

– Смотрите!

Низко над горизонтом, почти над самой землей, подымаясь и опускаясь над купами деревьев, к нам стремительно неслись мириады темных силуэтов. Сперва они казалось роем мошек, но через несколько секунд ускоренно сокращающееся расстояние превратило их в клыкастых ширококрылых импитеров. Свирепые всадники на их спинах потрясали копьями, предвкушая сокрушительную атаку.

Между разбросанными тут и там небольшими рощами расстилалась всхолмленная местность, поросшая высокой травой. Этакое застывшее в вечности море; волны колышущихся трав создавали неповторимое сочетание неподвижности и бесконечного движения. Уллары мчались на крылатых тварях прямо на нас, даже не пытаясь подлететь незаметно и зайти со стороны солнца. Ровные ряды хикландунской пехоты мгновенно рассыпались, меняя построение. Я увидел как разом поднялся лес левых рук, натянулись большие луки, и солнце заиграло на зазубренных наконечниках стрел.

– Больше им нас не взять! – заорал Сег.

Он поднялся на стременах, выхватив свой длинный меч. Неистовый порыв охватил все его существо.

Странные хикландунские изобретения открыли теперь свое назначение. Когда орда импитеров обрушилась на нас, в небо взвилась туча стрел. Оперенные древки глубоко вонзались в грудь, крылья и брюхо зверей. И вместе со свистящим градом стрел в небо взмыли, описывая спирали и кувыркаясь, цепи, болы и сюррикены, в воздухе разворачивались скатанные сети. Немало улларов погибло в тот день, когда армия Хикландуна свела с ними счеты, и показала летунам Умгара Стро, как она встретит всякую лихую воздушную атаку.

Воин на летающей твари, даже такой свирепой и мощной, как импитер, неизбежно оказывается в невыгодном положении, когда против него сражается пехотинец с дальнобойным оружием. Нелегко попасть в цель, стреляя на скаку с коня – равно как и с зорки, или с сектрикса – но куда трудней, если ты несешься по воздуху на корхе или импитере. Опытному стрелку это, конечно, не помеха, и среди индиговолосых полулюдей Уллардрина такие снайперы имелись. Но им было далеко до стрелков Хикландуна, вооруженных большими луками. Летучие твари и их всадники все чаще и чаще падали на землю.

Я увидел, как два импитера запутались в наброшенной на них сети. Они били крыльями, изо всех сил пытаясь порвать путы, но тщетно. Спустя несколько мгновений они разбились, врезавшись в землю. Вокруг нас повсюду рушилась наземь летучая орда. Иной раз рядом с улларами на землю падали и воины Хикландуна. Дротики и копья находили путь к незащищенному телу между шеей и ключицей. Но крылатые агрессоры встретили достойного противника. Дисциплина, выучка, владение оружием и ни малейшего намека на измену принесли победу.

Наблюдая за тем как те полулюди там в воздухе бесцельно кружат над нами, вопя от ярости и ненависти, потрясая оружием и пытаясь обстреливать нас из луков, я живо вспомнил бесплодные атаки французской кавалерии, свидетелем которых я стал при Ватерлоо. И тут в моей голове начала выстраиваться схема, позволяющая более эффективно применять эту воздушную кавалерию, а также переносить по воздуху пехоту.

Во всей этой горячке боя, я не выпустил ни одной стрелы.

Сег, несмотря на переполнявшую его энергию, тоже не стрелял. Мы оба сидели на нактриксах с полными колчанами за спиной.

Тут мы увидели, как к нам скачет царица Лила. Клин волос на лбу придавал ее лицу тот вид одержимой, рот раскрыт в торжествующем крике. Вся ее осанка, блестящие глаза и несдержанность жестов указывали насколько велика одержанная нами победа. И верно, все холмы вокруг усеянные трупами импитеров и улларов, наглядно свидетельствовали о том как жестоко поплатились полулюди Уллардрина, и как воины Хикландуна смыли их кровью свой позор.

– Ты видишь это, Дрей Прескот! – крикнула подлетая к нам Лила.

– Вижу, Лила.

– Теперь ничто не сможет устоять перед нами!

Я указал в сторону высившегося впереди холма.

На его гребне появилась длинная темная полоса. Я увидел блики солнц на остриях мечей и копий, на бронзовых шлемах и панцирях. Один за другим полки, уже развернутые в боевом порядке, скатывались по склону холма. А затем с флангов россыпью понеслась кавалерия на нактриксах, эскадрон за эскадроном. Всадники улюлюкали, привстав на стременах, ярко сверкая оружием.

Лицо Лилы исказилось. Хлыст, коротко свистнув, опустился на бок нактрикса.

– Вот твой враг, Дрей Прескот! – крикнула она, стремительно уносясь прочь. – Харфнары Черсонана! Атакуй! Уничтожь их всех!

Но было уже слишком поздно.

Кто бы ни организовал эту кампанию, будь то Орпус, или Хуан, или сама Лила, в плане ее допустили роковой просчет. Принятое лахвийцами построение позволило им разбить летучие войска Умгара Стро, но совершенно не годилось для отражения внезапной и губительной атаки армии Черсонана. Миг спустя головные части врага обрушились на нас. И едва ряды воинов Хикландуна сломались и побежали, как меня окружили злобно разящие полулюди. В одно мгновение армия царицы Лилы превратилась в беспорядочно бегущую, охваченную паникой толпу. А мы с Сегом и Тельдой оказались островком в жестоком и смертоносном море вражеских клинков.

Глава Семнадцатая

Разгром и плен

Я сражался.

О да, я сражался. Снова видеть перед собой осязаемого врага, чувствовать, как сшибаются клинки, взмахивать мечом и переживать непередаваемое потрясение, когда мой клинок врубается в его плоть, а энергия этого удара пробегает по руке, как электрический ток. Делая и ощущая все это я испытывал огромную мрачную радость. Да, теперь я готов признаться: я тогда испытывал радость в той битве, какую редко испытывал прежде, всего лишь сражаясь и убивая. Каждый мой противник казался мне Умгаром Стро, хотя здравый смысл подсказывал, что он командует сражением из какого-то безопасного места в тылу. Меня гнала в бой личная ненависть ко всем и каждому из улларов и харфнаров. Ведь разве не они, все вместе взятые, отняли у меня мою Делию на-Дельфонд?

Харфнаров я видел впервые. Выглядели они странно, но куда больше походили на тех людей какие известны здесь на Земле, чем уже знакомые мне рапы, или оши, или фрислы, и вовсе не выглядели такими жуткими.

С Хикландуном они враждовали уже не одно поколение. Эта вражда восходила к тому дню, когда харфнары захватили город Черсонан, после того как оттуда вывели войска Вальфарга. Эти полулюди были сильны и дьявольски хитры. Их плоские носы казались комично расплющенными, потому что ноздри находились точно над уголками рта. Круглые и блестящие, как у лемуров, глаза придавали их плоским физиономиям курьезный ящикообразный вид, еще более усиливаемый квадратными подбородками и лбами. Одевались они в яркие развевающиеся одежды из отороченных мехом шелка, атласа и хумспака. А под этой пестротой тускло поблескивали зловещим сверканьем бронзовые панцири и оплечья лат.

Вот так мы с Сегом и сражались, стремясь защитить Тельду и прорваться к небольшой изолированной группе хикландунских кавалеристов. Они укрепились на гребне одного из тех невысоких холмов, стойко отбиваясь от наседавших на них врагов. Это были остатки полка Хуана.

Воздух вокруг нас потемнел от стрел. Дерн источал отвратительную резкую вонь недавно пролитой крови. Копыта наших нактриксов выбивали неровную дробь, когда мы дергали поводья то в одну, то в другую сторону. Большой лук Сега пел вновь и вновь, и каждая стрела находила цель. Он стрелял назад, гибко поворачиваясь в седле, пуская стрелы презрительной небрежностью. А всякий, кому удавалось подобраться ближе и оказаться в пределах досягаемости моего большого меча – умирал.

Наконец, со скачущей впереди низко пригнувшейся в седле Тельдой, мы пробились к остаткам воинства Хуана.

Ряды воинов расступились, пропуская нас, и тут же сомкнулись вновь. Все хикландунцы прекрасно понимали: их ждет гибель. Я отчетливо видел это понимание на их лицах и в глубине глаз. Но они стояли, сражались и погибали не отступая ни на шаг.

Мы остановили скакунов и спешились. Хуан приветствовал нас с мрачным кладбищенским юмором, происхождение которого я узнал ощутив при этом укол боли. Но для Тельды его невозмутимая мина стала последней каплей.

– Армия бежит! – выкрикнула она и опустилась наземь, рыдая от ярости.

Сег попытался утешить ее, и – к моей радости и изумлению – она уже не оттолкнула его. Я увидел, как ее ладонь легла ему на руку. Он не оглянулся в мою сторону, но я увидел, как выпрямилась его спина и то, как он склонил голову набок. Они разговаривали друг с другом, тогда как вокруг бушевала битва. У Сега будет еще уйма времени выпустить свои оставшиеся стрелы.

– Похоже, и правда все пропало, Дрей? – спросил Хуан.

– Мы еще не погибли.

– А царица? Ты видел ее? Она в безопасности?

– Не знаю.

Я оглядел ряды его бойцов. Они стреляли метко и с выбором, отражая атаку за атакой. Солдаты-то у Хикландуна отменные. Если бы все зависело только от них... Но в прошлый раз дело погубила измена, а сейчас бездарная стратегия. Армия Черсонана устремилась в погоню, преследуя беспорядочно бегущие войска, и вскоре те и другие исчезли за холмами. Время еще есть...

– Если ты пойдешь сейчас на прорыв, Хуан... Такой полк, как твой, сможет прорваться, прорубить себе дорогу.

– Наверно.

Состояние Хуана меня не удивляло. Такое много раз происходило со многими людьми, когда битва внезапно проиграна.

– Не прыгай от радости жертвуя собой, – посоветовал я. – Лучше погибни яростно сражаясь. Если твой полк можно спасти, то твой долг – спасти его. Это неоспоримо.

– Наверно.

– И если ты намерен это сделать, надо начинать прежде, чем уллары соберут рассеянные войска, вернутся и ударят всеми своими силами. В окружении, без вартеров, вам будет не так просто устоять...

В дерн у наших ног вонзилась стрела.

Раненных сносили к шеренге нактриксов. Встревоженные звери грызли удила и фыркали, но их держали в узде надежные руки. Я точно не знал, как обстоит дело с провиантом и оружием, но полагал, что в армии, являющейся изощренной частью цивилизации происходящей от великой империи, должна быть масса предписаний на этот счет. Запаса стрел пока хватит, хотя воины постоянно бегали к обозу и возвращались с большими пуками к рядам стрелков. Порядок, эффективность, действия по уставу – все эти несомненные достоинства демонстрировались в изобилии – но...

– Вы должны прорываться, Хуан, пока вас всех не изрубили в куски!

Он начал было снова говорить "наверно", когда приблизился Сег, а следом за ним и Тельда. Выглядела она ужасно, на щеках сверкали слезы. А вот Сег выглядел злым и раздраженным.

– Вам нельзя здесь оставаться, – сразу же начал он. – Нас всех перебьют. В седла и рысью! Большие луки Лаха прорвутся и сквозь гранитные стены!

Хуан перевел взгляд на меня и снова на Сега. И взял себя в руки. Я от души сочувствовал его положению. Что же касается меня самого, то я знал, что должен сделать, и был этим вполне доволен. Покуда Сег и Хуан, горячо споря, отошли посовещаться со штабными офицерами, Тельда воспользовалась случаем и взяла меня за руку.

– Дрей!

Я нашел клок ткани и вытер ей лицо.

– Ты обязательно выберешься отсюда, Тельда. Сег позаботится об этом.

– Милый Сег!..

– Он самый прекрасный человек, какого ты когда-нибудь встретишь, Тельда – будь то в Вэллии или вообще на всем Крегене.

– Знаю. А я так плохо обращалась с ним. Но, Дрей, меня вынудили! Ты ведь наверняка понимаешь это?! Меня вынудили!

– Нет, не понимаю.

На шеренги бойцов Хуана, увенчанные рядами согнутых луков и колышущихся плюмажей, снова и снова накатывались бушующими волнами атаки харфнаров. И тогда длинные пики кололи с вымуштрованной четкостью, словно на учениях, а тонкие мечи выпускали кишки, и бешеный натиск опять сменялся отступлением. Но с каждым минувшим муром ряды хикландунских солдат редели. Если Хуан в самом ближайшем времени не пойдет на прорыв, то конец наступит очень скоро.

Тельда, с трудом сглотнув, стискивала и ломала руки. Казалось, силы ее на пределе.

– Но я должна была так делать! Мне приказали!

– Приказали?

– Да, Дрей. Ты знаешь, как смотрят в Вэллии на предполагаемый брак между тобой, простым князем Стромбора, и принцессой-магной? Даже Президио не мог согласиться на полное одобрение. Все его члены точат собственные рапиры.

Я не улыбнулся ее словам – мы бы сказали "сами зубы точат на лакомый кусок", в смысле: "преследуют собственные интересы",– но уже догадался, что она скажет дальше. В самом деле, только доверчивый идиот вроде Дрея Прескота способен проморгать давно видимые безошибочные признаки.

– Продолжай, Тельда, маджена22 Вэллии.

– Ах, Дрей! Пожалуйста скажи, что ты не ненавидишь меня!

– У меня нет к тебе ненависти, Тельда.

Она смотрела на меня страдальческим взглядом. В ее глазах стояли слезы.

– Когда Делия настояла на самоличном отлете, я, ее фрейлина, должна была отправиться вместе с ней. И тогда партия рактеров дала мне указания... а они очень сильны, Дрей, и страшно могущественны!

Я кивнул.

– У них есть собственные кандидаты на руку принцессы. И они твердо решили, что ты никогда не женишься на ней...

– И поэтому тебе велели отвлечь меня от мыслей о Делии... переключив их на себя.

Бедная Тельда! Как она могла вообразить, что какая-либо женщина на обоих планетах сможет заставить меня хоть на миг забыть о Делии? Этого не смогла сделать даже Майфуй – милая, верная, чудесная Майфуй.

Особо долго эта битва продолжаться не могла. Число раненных возле шеренги нактриксов росло. Я был уверен, что Хуан не бросит товарищей, уже не способных сражаться, а ему понадобится каждый, способный держать оружие. Я протянул руку, желая погладить Тельду по плечу и успокоить ее, но она схватила меня за запястье и прижалась щекой к моей руке. Я почувствовал на ладони ее слезы, горячие и липкие.

– Я получила указания, и пыталась следовать им. И, по правде говоря, Дрей, я полюбила тебя. Думаю, любая женщина на моем месте полюбила бы. Но Сег... он...

– Ради самой себя, Тельда, забудь обо мне. Волнуйся о Сеге Сегуторио. Он даст тебе всю любовь и защиту, какую только может пожелать любая женщина.

Она подняла на меня глаза. К ним подступили слезы, серебристые и сверкающие.

– Но, Дрей... я была так глупа, а меня с детства приучили слушаться старших. Рактеры же требуют немедленного и безоговорочного повиновения. Но, Дрей...

Она пыталась добавить что-то еще, нечто такое, чего ей приходилось буквально выдавливать из себя. Но тут я услышал оклик Сега и обернулся. Он махнул рукой. Среди гама, криков и визга, воплей раненых людей и зверей, в беспрестанном лязге стали о сталь и стали о бронзу, я уловил только конец его фразы:

– ... сейчас и не теряя ни мгновения!

Бойцы Хуана перестраивались четко, точно английские гвардейцы. Теперь на нас сыпались стрелы с кремневыми наконечниками. Но у них хватало твердости пробить насквозь сверкавшую на нас бронзу и достать до сердца сквозь те самые щели в наших доспехах, таких щегольских красивых на вид.

– Уходим, Тельда! Залезай в седло. И помни, держись поближе к Сегу!

Она безвольно упала в мои объятия, вся дрожа и явно теряя силы.

– Но, Дрей... я должна тебе сказать! Я должна!..

Я держал ее в объятиях, а вокруг нас гремела и бушевала битва.

– Дрей... Делия не падала в озеро. Я этого не видела. А сказала это, чтобы заставить тебя забыть ее...

Никакой грохот и шум не мог оглушить меня сильнее, чем эти слова. Эта выдумка, эта ложь о падении Делии в озеро была главным и единственным источником всех моих страхов и терзаний. Если Делия не погибла тогда, то и сейчас наверняка по-прежнему жива. Я знал это. Я чувствовал это всеми фибрами души. Теперь уж никакой цинизм не мог удержать меня. Жизнь вновь обретала смысл. Делия жива – я верил в это. Она жива!

Лахвийские солдаты Хикландуна четко, как на учениях, подбежали к шеренгам нактриксов и вскочили в седла. Подразделения прикрывали отход, непрерывно осыпая неприятеля градом стрел. Ощущая прилив сил, подобный половодью при весенних оттепелях на севере, я вскинул Тельду в седло и сам вскочил на нактрикса. Сег уже гарцевал рядом.

Хуан громко выкрикивал приказы. На опустевшие обозные телеги погрузили раненых. Полк быстро построился клином. Я протолкался на его острие – с иронией думая, что именно на этом месте и желала меня видеть царица Лила, на месте где моя безрассудная храбрость будет воодушевлять и вдохновлять ее армию. И теперь я подчинился ее желаниям, в стремлении спасти жалкие остатки армии Хикландуна.

Мы устремились по травянистому склону, подобно сверкающей молниями грозовой туче. Гремели копыта нактриксов. Стрелы сталкивались в воздухе, сбивая друг друга. Нактриксы взвивались на дыбы и падали, увлекая за собой всадников, воздух дрожал от воплей людей, полулюдей и животных. Но мы рвались и рвались вперед, и тряска бешеной скачки не мешала невероятной меткости стрельбы, которой заслуженно гордятся лахвийцы.

Сег скакал рядом со мной. Его лук плавно и с неизменной ритмичностью сгибался и выпускал стрелы. Нактриксом он правил коленями, как и большинство жителей Эртирдрина; хотя некоторые хикландунские кавалеристы предпочитали собирать поводья в руку, которая держала лук. Я следовал примеру Сега, хотя мои навыки вели свое происхождение из тех далеких дней, когда я скакал с Хэпом Лодером и моими кланнерами по Великим Равнинам Сегестеса. Будь у меня сейчас за спиной фаланга вавов – мы бы раздавили этих харфнаров Черсонана, как бог черепаху!

Сег обернулся ко мне, его загорелое лицо раскраснелось. Все в нем дышало инстинктивной жаждой битвы. Но тут я увидел как его лицо изменилось, черты исказило выражение безграничного ужаса – и тут же сменилось фанатичной решимостью. При виде этого я сразу догадался, что случилось и мне не требовалось лично убеждаться.

Со страшным криком Сег развернул скакуна, сунул лук в сагайдак, жестоко пришпорил нактрикса и понесся назад.

А там позади, нактрикс Тельды получил стрелу в брюхо.

Девушка растянулась на траве чуть в стороне от следующего за нами клина кавалерии. В воздухе свистели стрелы. Стрелы вонзались в людей и зверей. Вслед за кавалерийским клином неслись, подскакивая на рытвинах, телеги, и лежащие на них раненые вскрикивали в такт точкам. Вздымалась пыль. Но я знал – во всей этой безумной сумятице, Сег видел только Тельду.

В тот самый миг, когда он добрался до нее, на нас обрушилось летучее крыло черсонангской кавалерии. Я увидел, как мелькнул обагренный кровью меч Сега, а затем они с Тельдой исчезли в свалке.

И где-то в этой мешанине из зверолюдей, топчущих нактриксов, рубящих мечей и колющих копий лежали Сег и Тельда.

Я подумал о царице Лиле и о своем месте на острие клина... но мы же отступали, а не атаковали видя уже близкую победу. Вонзив не менее жестоко чем Сег шпоры в бока нактрикса я погнал обезумевшего от боли зверя назад, туда, где только что исчез мой друг.

А на моем пути уже вставали, сверкая оружием, ряды харфнаров.

Стрелы срезали плюмаж с моего шлема. Кремневые наконечники стрел с лязгом отскакивали от моих доспехов. Я продолжал мчаться вперед – и тут одна глубоко вонзилась в шею моего нактрикса. Он по инерции сделал прыжок, перекувырнулся, и я вылетел из седла. Сделав кувырок, не выпуская меча, я поднялся на ноги и огляделся. Ни Сега, ни Тельды я в этом водовороте варварской свирепости не увидел.

А затем на какое-то время мир для меня утонул в черноте, пылающей огненными сполохами.

В этот период неясных движений и притупившегося восприятия я ощущал лишь адскую боль, заполнявшую все мое существо. Иногда сквозь этот красный туман пробивались отдельные образы. Помню голос, говоривший на общем языке Крегена; и потому понял, что это какой-то индиговолосый уллар говорит с черсонанским харфнаром:

– Подберите его. Этот нас немного поразвлечет.

Потом я почувствовал, что меня куда-то несут, затем холод ветра и звук бьющих по воздуху огромных крыльев. Боль у меня в голове стала хоть и едва-едва, но терпимой, и я пришел в себя. И оказался скованным по рукам и ногам цепями , прикрепленными к гранитной стене подземной темницы.

Как я уже отмечал, тюрьмы – всегда тюрьмы, правда, бывают такие, которые хуже других. Данный конкретный образчик сочетал в себе все неприятные черты тюрем, устроенных людьми, плюс кое-какие сугубо харфнарские изобретения – а культура зверств у этого народа достигла больших высот.

Стоны и стенания говорили о том, что поблизости находились другие воины Хикландуна. Похоже, им сохранили жизнь ради удовольствия вдоволь поиздеваться над ними. Чтобы понять, какая судьба ждет нас всех долго думать не требовалось. По большому счету, все культуры приходят к похожим вещам, достаточно лишь придать им первоначальный мрачный толчок служащий зародышем дальнейшего.

К тому моменту, когда первая группа тюремщиков распахнула ленковую дверь и спустилась к нам по скользкой лестнице, я успел высвободить левое запястье и частично порвать звенья цепи, сковывавшей правое. Полагая что вопрос стоит – сейчас или никогда, я вложил в рывок все свои силы. Природа наградила меня не только широкими плечами, но и мощными мускулами, которым я и сам порой дивлюсь. И последнее звено со звоном разлетелось.

Ослепленный хлынувшим в камеру светом из открытой двери, я зажмурился. Мои глаза еще не привыкли к свету, а тело уже действовало. Я схватил за горло двух тюремщиков-харфнаров – одного правой рукой, другого левой, сжал пальцы, ломая им гортани, и швырнул обмякшие тела в толпу их приятелей. И все это время тюрьму оглашал низкий и разъяренный звериный рык. Харфнары кое-как поднялись, нестройно заорали и, выхватив мечи, двинулись на меня, правда, с некоторой опаской. Мои ноги все еще оставались надежно скованными. И потому, отгоняя харфнаров взмахами цепей, я то и дело нагибался и лихорадочно пытался освободиться, но атаки тюремщиков заставляли меня снова выпрямляться и хлестать цепями, вынуждая их держать дистанцию.

– Положь цепи хикландунский крамф!

– Я распорю тебе брюхо до самой глотки, раст!

Я сперва не удостаивал ответом их бесполезные крики и продолжал себе трудиться над своими оковами, да взмахивать цепями. И все это время в темнице гремел и громыхал тот мрачный звериный рык.

– Отвлекай их и дальше – крикнул один из хикландунских кавалеристов.

Судя по звукам, другие пленники тоже взялись за свои оковы, но, увы, не смогли с ними справиться. Я сам до сих пор не понимаю, как мне хватило сил разорвать цепи.

– Врежьте ему по голове! – завизжал начальник стражи.

Тюремщики снова бросились ко мне. Один тут же рухнул с ободранным лицом; затем двое-трое уцепились за обрывки цепей, свисавшие у меня с рук. А другие занесли копья, готовясь исколошматить меня от души.

– Давайте, расты! Черный Чункра побери, подходи, кому жить надоело!

И, когда я выкрикнул эти слова, тот оглашавший темницу звериный рык прекратился. Вот только тогда до меня и дошло, что это я, Дрей Прескот, грозно рычал тут как дикий зверь.

Шок отрезвил меня.

В этот миг, лившийся в дверь свет загородил входя крупный получеловек и стражники наконец потеряли терпение. Один из них сделал довольно решительный выпад, и острие его копья метнулось к моей груди.

Отбив удар, я схватил этого смельчака левой рукой за горло и поднял в воздух. В то время как он извивался и брыкался, я развернул копье и выпустил кишки ближайшему харфнару, а затем швырнул того, которого держал, в их толпу и снова взмахнул копьем.

– Ну, чего ждете, падаль, пожиратели навоза?

Стражники заколебались. Они были обрызганы кровью своих товарищей, которые сейчас валялись на полу, убитые и страшно искалеченные. И все это дело рук человека, прикованного за ноги!

– Болваны тупоголовые! – выкрикнул резко, громко и гневно новоприбывший, вне себя от ярости. – Клянусь порченой Хло-Хли! Я вас запорю, всех до одного! Взять его! ВЗЯТЬ ЕГО СЕЙЧАС ЖЕ!!!

Оказавшись между двух огней, харфнары бросились на меня всем скопом. Брошенная кем-то веревка спутала мне левую руку; они с силой рванули за другой конец и почти свалили меня. Я охнул, но заставил себя подняться. Наконечник копья обрушился мне на макушку и я сумел лишь наполовину смягчить удар. Но теперь у меня снова было оружие. Я рассек веревки кремневый наконечник будет поострей любой дешевой стали – и выпрямился во весь рост. Кровь заливала мне глаза, а ноги были стиснуты так, словно попали в пасть чанку, грозе внутреннего моря.

Отдававший приказы получеловек придвинулся ближе, присматриваясь ко мне в струящемся с лестницы свете. Он уперся руками в бока и выпятил подбородок. Его крашенная в индиго борода торчала, словно таран свифтера.

– Ты, должно быть, тот, кого зовут Дреем Прескотом, князем Стромбора.

– А если и так, много тебе с этого толку! – крикнул я и метнул копье ему прямо в живот.

Закулдыкав, уллар отшатнулся, вцепившись в себя руками, словно пытаясь остановить темный поток крови, хлынувшей вокруг четких полукружий кремневого наконечника.

Он попытался завопить, но из его открытого рта исторглась только кровь.

Уллар упал.

И тогда я, Дрей Прескот, рассмеялся.

После этого дело продолжалось недолго.

Прочих пленных выводили одного за другим. Когда пришла моя очередь, меня буквально спеленали цепями и веревками и понесли из темницы по лестнице наверх. Квадратные ящикообразные рожи моих конвоиров выражали неприкрытое злорадство. Они знали какие мучения мне уготованы и на свой угрюмый лад радовались тем ужасам, которые я должен буду испытать. Индиговолосые уллары встретили кортеж – весьма подходящее слово, помнится подумал я, с кривой усмешкой – у сводчатого кирпичного входа. День был в разгаре, и раскаленные солнца Скорпиона заливали все вокруг ослепительным топазовым и опаловым светом.

Мы вышли на открытую площадку, весьма похожую на театр или арену древнеримского цирка. С всех сторон ее окружал амфитеатр. Средства защиты от атак с воздуха теперь скатали и развесили в сетях по периметру. Примерно так в древнем Риме поступали с веларием23 не оплаченным устроителем ближайших гладиаторских игр. В таком виде этот навес дожидался следующего представления, устроенного более щедрым спонсором.

Эта напоминающая древнеримский амфитеатр атмосфера проявлялась и в многоярусных трибунах, до отказа забитых зрителями. Темная кровь впитывалась в песок. Повсюду назойливо сновали уллары. Я искал взглядом Умгара Стро. Как мне представлялось, он должен быть где-то среди сановников и знати, которые сидели развалясь в затененной балдахином ложе над лестницей и глазели на арену.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю