355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алан Аюпов » Экскурсия в прошлое (СИ) » Текст книги (страница 6)
Экскурсия в прошлое (СИ)
  • Текст добавлен: 19 декабря 2017, 23:01

Текст книги "Экскурсия в прошлое (СИ)"


Автор книги: Алан Аюпов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

(Фото N19 – Младшая школа N11)

Верно. Именно в ней я и учился. Но я там видел во флигеле и пятый класс. Может впоследствии народу стало больше, и классы убрали, но я точно знаю, за лестницей справа были пятые классы. Сколько? Не помню.

Устройство школы внутри почти не помню. Хотя некоторые детали всё же сохранились в памяти. Вход был слева через флигель, только тогда я ещё не знал, что подобная пристройка так называется. Тут же на первом этаже находился буфет. Дальше лестница на второй этаж. Интересно, что на втором аппендикс за лестницей сохранился в памяти, а на первом совершенно ничегошеньки не помню. Кажется, там была столовая и спортивный зал?.. То, что мы учились на втором этаже, сомнений не вызывает. Коридор там был длинный, слева окна, справа двери в классы. И вот где-то с середины и до самого конца коридора, отделённого от чёрного хода и запасной лестницы, дверью, находились первые классы от буквы "А" до "Ж". Вот столько было первых классов в том далёком шестьдесят шестом!..

Если спуститься по чёрной лестнице на первый этаж, то попадём к туалетам. В то время они были не столь современны, как нынешние. Они больше походили на сельские, разве что, находились в здании.

Налево от основной лестницы на втором этаже находилась школьная стенгазета. Названия её я, разумеется, не помню. Зато очень любил наблюдать за передвижением ракет по рисованному небосводу. Вместо огненного хвоста за ракетами тянулись разноцветные кружочки. Одни означали успеваемость, другие санитарию в классе, третьи поведение и так далее. Наглядное пособие по успеваемости, или проще говоря, доска соцсоревнований между классами.

Иногда на стенде вывешивали рисунки с нерадивыми учениками. Как-то раз туда попал мой одноклассник. Был он изображён спящим на последней парте. Все мы ходили посмотреть и посмеяться. Но никак не для того, чтобы устыдить своего товарища. Нас больше интересовало сходство. Его, кстати, тоже.

– Это фото нашей старшей, трёхэтажной школы. Возле неё был деревянный забор, зимой заваливало и его. В школу зимой вела дорога горкой вниз, на портфелях мы скатывались прямо в мастерскую напротив дверей. – Добавляла Тамара.

(Фото N20 – Старшая школа N11)

Дежурный

Время от времени наш класс дежурил. Лучшим ученикам повязывали на левой руке широкую белую ленту с надписью большими, красными буквами «Дежурный». В их обязанность вменялось следить за порядком в коридорах на переменах, чтоб никто не бегал; стоять у двери в столовую и проверять руки на чистоту. Однажды даже я удостоился этой чести. Но скорее всего не за своё примерное поведение, а как раз наоборот. Мне пришлось ходить чинно по коридорам и делать замечания нарушителям. Только не рождён я был для подобных штучек. Кто-то из моих одноклассников не пожелал меня слушать, и я с удовольствием отвесил ему оплеуху. Началась свара!.. В общем, на следующей перемене дежурил уже не я.

В классе слева от двери стояла вешалка, где мы раздевались. Гардеробной в школе не было. Непосредственно перед вешалкой ставили наказанных. Парты в классе стояли в три ряда. Окон было два. Справа от двери висела классная доска. Внизу в желобке лежал кусок мела и тряпочка. Никаких разделений на клеточки и линеечки тогда ещё не было. Доска была девственно чёрная, или тёмно-коричневая.

Хорошо помню двух девочек из нашего класса. Их обоих звали Верами. Одна была Вера маленькая, другая большая. Определялось это по росту и упитанности. Одна из девочек носила через плечо белую сумочку с красным крестом. Возможно, что эти атрибуты медицинских сестёр передавались среди девочек, и служили что-то вроде знака дежурной медсестры по классу. Утверждать не берусь, не помню. Правда, позже Ольга Нику вспомнила:

"В классе было 3 Веры: Вера Ледник – большая, она действительно была крупнее всех, блондинка с голубыми глазами. Вера Вахрушева – маленькая, смуглая, с чёрными глазами. После школы уехала (не сразу) в Феодосию. Вышла замуж там, трое сыновей... Сейчас не знаю где она – потеряла след. Именно она была санитаркой со мной вместе. Мы вообще были неразлучны! Вера Гришкина тоже высокая, худенькая, с голубыми глазами".

Вот эти девочки со своими сумочками, вешалка и довольная, жующая булочку, веснушчатая рожа наказанного одноклассника по фамилии Козлов, запомнились мне на всю оставшуюся жизнь. Это он, Юра Козлов, изменил мою жизнь так, как врагу не пожелаешь.

Подтверждая свою зрительную память, могу привести одну строчку из письма Ольги Нику:

"У Юрки Козлова были веснушки, только не очень заметные, они у него так и остались до 10го класса".

От кого я удирал? Не знаю. Возможно, от дежурного. Да и неважно это теперь. Вбежал я в класс и свернул налево, чтоб спрятаться за вешалкой с вещами. А этот шутник подставил ножку. Я со всего лёту и налетел на гвоздь, торчавший в вешалке. Очнувшись, смог разглядеть лишь белое пятно с чем-то красным... Кто оказался возле меня первым? Я так никогда и не узнал. Да и вряд ли когда узнаю.

Потом начались разбирательства, только кому они уже были нужны. Моя судьба сделала крутой поворот, вынудивший моих родителей покинуть этот удивительный уголок земли. Видимо всевышнему было угодно прогнать меня оттуда.

Помню, как со слезами на глазах, я стоял у сарая и собственными руками раздавал свои любимые игрушки, потому что взрослые не желали брать их с собой в далёкое путешествие. Полный контейнер угля и дров они взять могли, старую коляску тоже, а вот мои игрушки!..

Мой барабан осторожно взяла какая-то девочка, а жёлтый автобус с закрывающимися дверцами и сидениями внутри оказался у моего соседа Павлика. Собаку по кличке Мухтар, как я узнал много лет спустя, просто застрелили в тундре.

Вот так прервалась моя линия судьбы за полярным кругом. Осталось лишь несколько выцветших фотографий, которых и восстановить-то нельзя. Пропали десятки кадров моего пребывания в доме N18 в посёлке Комсомольском по улице Шахтинской, в квартире N4, которых, кстати, было целых 8 штук по четыре в каждом подъезде, да память, которую не вырубить топором!..

Часть вторая

Детские игры дедушек

Поруганная память

Где-то есть город тихий, как сон.

Снегом пушистым по грудь занесён.

Речка промёрзла, и лёд, как стекло.

Здесь наше детство в забвенье ушло.


К чему стремится человечество?



Дорога была знакомой и не знакомой одновременно. Вроде и тундра та же, но жилья человеческого, в нормальном его представлении, не было. Террикон исчез, как будто корова языком слизала. Асфальтовое покрытие дороги вдоль него выглядело совсем иначе. Оно вроде бы и было, и в то же время его не было. Ощущение такое, словно асфальт истёрся, как истирается паркет тысячами ног танцоров. Не встречались вагончики геологов. Растворились в небытии их буровые вышки. Голая, изуродованная тундра распростёрлась до самого горизонта.



Призрак посёлка возник как-то сразу, из ничего. Справа, где были гаражи, открылась огромная пустая площадка. Кое-где виднелись ржавые помятые кабины грузовиков, взирающих на этот жуткий мир пустыми глазницами выбитых стёкол, рваными дырами вывороченных фар. Потом пошли какие-то нагромождения шлака. Иногда из этих куч торчали обгорелые балки. Но чем дальше, тем страшнее, как в сказке. Обгорелые остовы домов, полуразвалившиеся почерневшие стены с дырами вместо окон, с угольно-чёрными рёбрами обгоревших стропил. Это были останки бывших бараков... Пристанище людей, живших и работавших здесь десятилетиями, отдавшим этому краю самое лучшее – свою молодость.



Я шёл среди этого человеческого уродства, жестокости и безжалостности, смотрел, и думал, думал, думал... «Зачем надо было всё это строить? Для чего, или для кого всё это надо было? И кому понадобилось всё это уничтожать?»– Слёз не было, была только бессильная злость на тех, кто надругался над памятью наших отцов и матерей, над нашим детством.



Как ни удивительно, но начальная школа оказалась не повреждённой. Даже окна были на месте. И этот контраст, дикой своей несуразностью, поражал ещё больше. Среди кладбища домов торчал, как Лермонтовская сосна, одинокий, уцелевший экземпляр, как напоминание, как упрёк. «Моя школа!.. моя первая и единственная школа, давшая мне путёвку в жизнь. Что сохранило тебя?– Спрашивал я сам себя. – Чистая случайность? или может всё же рука вандалов не поднялась на святое?! место, где сами учились, где встречались, где любили?».



Нет. Я там не был. Всё это приснилось. Как оно на самом деле? Не знаю. Но, проснувшись, воображение продолжило прорисовку деталей. И невидимые голоса обступили меня....



«У самого хлебного был парфюмерный киоск, иногда в нём продавали журналы мод. Очень чистые стёкла. В нём продавался прозрачный маникюрный лак для ногтей за 25 копеек. Мы его тайно от родителей покупали и красили ногти». – Делилась тайнами прошлого Тамара Скиба.



А я-то думал, ну что мне он так запомнился! Действительно, там стёкла были очень чистые, буквально прозрачные. Хоть в самом киоске было как-то мрачновато, толи тона такие были внутри, толи ещё от чего, не помню. Траурный он был какой-то...



«Напротив детская площадка с горкой. Зимой мы катались по ней на санках. Выше – начальная, с первого по четвёртые классы двухэтажная, школа N11. За ней сзади одноэтажная музыкальная школа. За школой, вдоль по улице Комсомольской, был продуктовый магазин, сбоку в отдельном помещении продавали водку. Внутри магазина продавала мороженое мама моего одноклассника Валеры Оскреткова. Улицу Комсомольскую позже, где-то в 1974 году, точно не помню, зачем– то переименовали в улицу Свердлова. Поселковый совет находился по левой стороне за перекрёстком улицы Краснознамённой, но на улице Комсомольской. Здание кирпичное. За музыкальной школой несколько двухэтажных домов, параллельная улица, бараки, ещё одна параллельная улица. Её позже переименовали в улицу мореплавателя Седова. Очень длинная. Затем снова бараки и сараи, тундра. Вот тут самое интересное». – Продолжала свой рассказ Тамара Скиба.



(Фото N21 – П. Комсомольский, начало 60-х г. – автор Алексей Александрович Кузёма)


«Мы в тундру ходили в другую сторону, за террикон. – Отвечал я. – В описанной тобой сторону, я ходил лишь однажды». (Но об этом позже.)

Чуть правее от шахты, точнее, шахта оставалась далеко слева. Где мы сворачивали в тундру? Не помню. Но очень хорошо помню железнодорожное полотно, которое мы переходили, насыпь, высокую, чтоб зимой снегом не засыпало, а всё равно чистили, и дальше в ложбинке озеро, или лужа, даже не знаю, как правильно, где я нашёл громадное количество лошадиных ног и тучу комаров, от которых даже света видно не было. Они роились над этими жуткими ногами, но в основном над водой. Помню, как я был поражён увиденным!.. Озерцо это было прикрыто камышом, а может то и не камыш был вовсе, не знаю, не помню. Знаю лишь, что увидел я всё это не сразу, а лишь когда пробрался сквозь эти кусты или что там было...

"Если пройти по тундре метров 100 вперёд, – Вспоминала Тамара, – поймёшь, что стоишь на земляном валу в виде полукольца вокруг посёлка. С этого выступа видна бесконечная тундра. Я училась в 7 классе, когда изнасиловали и убили девочку из 1 класса Иру Воробьёву. Старшеклассники ходили зимой на лыжах на этот вал – искали одежду ребёнка, там нашли и девочку. Убийцей оказался спортсмен, отличник учёбы одноклассник брата этой девочки 15-летний нравственный урод. Говорили, что он не выдержал психиатрических экспертиз в Ленинграде и умер".

– А знаете ли вы, что школы N2 на Некрасова уже не существует? Здание отдано под вечернюю школу номер 2, и теперь по коридорам, где мы бегали детьми, степенно ходит работающая молодёжь и взрослые ученики? А когда-то, позади школы был гаражик, и там стояла школьная грузовая машина! И мы ездили на ней в тундру к сан-городку, нарезали дёрн, а потом укладывали его возле школы.



– Я очень хорошо помню гаражи за нашей родной второй школой. Был там один высокий кирпичный, мы прыгали с него зимой в сугробы. Страшно было! Но прыгали. А наш физрук гонял нас.



– Да за второй школой был гараж, и машина была, когда я там учился, она ещё ездила пару лет, а потом её поставили возле гаража на радость детворе, и мы с мальчишками после уроков в неё залезали и играли в шофёров, крутили руль, нажимали педали...



– Вспоминаю сюжет из детства. – Рассказывал Валерий Кузёма. – Мне тогда было лет 5-6. Между нашим домом ул. Шахтинская N35 и двухэтажными домами напротив, была площадка, на которой кто-то поставил свой «москвич» (я так предполагаю, модель, наверное, 401, по тем временам новая), а рядом с машиной ведро с гудроном И это ж надо было такому случиться, родители меня послали с соседом Сергеем (он был старше меня) в магазин за молоком. Мы молоко купили. А на обратном пути мне пришло в голову, что не плохо бы покрасить колёса и машину, благо краска (ведро чёрного гудрона) были под руками. Мы палками успели покрасить колпаки колёс и часть боковины кузова, когда со второго этажа дома услышали звериный крик мужика – хозяина машины. Я бросил битон с молоком, и кинулся домой. Хозяин «москвича» прибежал к моим родителям с претензиями. Далее, родители с ним вопрос разрешили, ну а мне был ремень, ремень, ремень...



Нет, возле нашей школы никаких гаражей не было. Был один на въезде в посёлок, подле автобусной остановки. Туда мы лазить не рисковали. Там сторожа были. Хотя свалку однажды посетили. Нашли кучу отработанных аккумуляторов, извлекли оттуда свинцовые решётки и давай лить из них пистолетики и прочую ерунду. Обидно было от того, что пока свинец находился в жидком состоянии, то сверкал и отражал всё, как очень чистое, глубокое зеркало. Красота неописуемая!.. Но стоило ему слегка приостыть, как тут же превращался в серый, невзрачный комок.



Однако насладиться, как следует этим чудом, я не сумел. Пришёл отец и увёл меня далеко от этих мест, и навсегда.



«Кстати, ещё за хлебным была поликлиника (хирурги, терапевты). Дальше шёл следующий дом (напротив продовольственного магазина) за ним был одноэтажный книжный магазин. В нём мы получали подписку на книги. Всё это время мы шли вверх в сторону шахты 25. Стадион был вниз, к школе 11 (где учились с 5 по 10 классы) по улице Комсомольской в сторону шахты N17. Если зайти за угол овощного магазина вниз по улице Стадионной (параллельной улице Комсомольской) можно сразу попасть на стадион. Зимой там был каток». – Вспоминала нынешняя жительница Харькова Тамара Скиба.



(Фото N22 – Стадион, у вывески к футбольному матчу – автор Алексей Александрович Кузёма)


Нет! По Стадионной, возможно, и доберёшься до стадиона, в чём я сомневаюсь, но дело-то в том, что если завернуть за угол дежурного магазина, то попадёшь не на Стадионную, а на Шахтинскую. Стадионная, видимо, была дальше в сторону баньки за профилакторием, ПАРАЛЛЕЛЬНО СТРОИТЕЛЕЙ, а это была Краснознамённая. Там ещё два бревенчатых дома стояло, Один двухэтажный, другой трёх. Трёхэтажный был каким-то административным домом, потому что родители ходили туда голосовать. (Это и был поселковый совет, как выяснилось позже).

"Если где-то ещё и голосовали в деревянном доме, то только потому, что посёлок большой. – Оспаривала Тамара".

(Фото N23 – П. Комсомольский, ул. Шахтинская 35 на пути к стадиону – автор Алексей Александрович Кузёма)

И если уж пойти по Шахтинской, то всё равно не сразу. Там надо было ещё пройти и довольно-таки далеко, мимо столовой, и лишь потом был стадион. А за стадионом была баня. Здесь улица делала нечто похожее на петлю и выходила, как я понял, на комсомольскую, и шла мимо старшей школы. Нас туда ещё на экскурсию водили. Мне там так понравилось! Я всё не понимал, почему мы учимся в бараке, а другие здесь?! – Реставрировал план посёлка я.

А вот в другую сторону она шла до пожарки. Дальше не знаю, тоже не помню. Хотя ходил, это точно. В том районе я часто лазил.

«Где было отделение местной милиции, не помню. Зато была история. – Улыбалась Тамара. – Мы с подругой Таней Сывенко в 16 лет шли мимо этого опорного пункта порядка часов в 8 вечера. Дверь настежь, окно без занавесок. В комнате свет, а на столе запечатанная бутылка водки. Мы зашли и стырили её. Только вышли – дружки в фуражках на подходе, и за нами. Мы дёру по сугробам, темно вокруг, по дороге водку потеряли в снегу, а хозяева фуражек – нас. Они пальнули два раза в воздух и ушли».



Хм! Если это то самое отделение милиции, о котором я уже рассказывал, то оно, как раз, и стоит вернее стояло, на Краснознамённой, только за улицей Строителей. Там между дорогой и трапом, почти в центре лужи, на самом углу ещё какой-то домик стоял, без окон, без дверей. Хотя!.. Возможно, окна и двери были, просто я не помню этого. Вот и получается, что прежде чем дойти до дежурного магазина, надо было пройти деревянный дом слева, ряд сараев в глубине, киоск практически на углу самого магазина со стороны овощного отдела, и лишь после этого повернуть на стадион по Шахтинской. Там, где-то в доме N35 жил Валерий Кузёма, отец которого Кузёма Алексей Александрович когда-то давно сделал много фотографий посёлка прошлых лет.



(Фото N24 – П. Комсомольский, начало 60-х г. ( улица, поодаль двухэтажные домики) – автор Алексей Александрович Кузёма)






Машины и дороги





В те времена за дорогами следили. Сейчас навезли тяжеленных грузовиков, и от прежней гладкости бетона осталось лишь смутное воспоминание.



А в кабине машины я сидел и не раз. Дядя Гриша, отец Игоря и Светы Вихровых, что жили от нас наискосок по коридору, часто приезжал к нам на своём самосвале. Оставлял его подле сараев и разрешал нам не только сидеть в кабине, но и руль крутить, если силёнок хватало!.. До педалей мы, конечно же, не доставали. И слава богу!!! Здорово было!!! Ощущения не передаваемые!..



Бывали случаи, когда дядя Гриша брал нас с собой на работу. Мы сидели в кабине, Игорь ближе к папе, а я у окошка. Мчим по тундре, вокруг холмы да мхи. Асфальтовая лента сама под колёса бежит. Редко-редко встречные машины проезжают. И вот карьер. Здесь что-то добывают. Очень похоже на песок, но утверждать не стану. Мы вылезаем из машины и ждём своей очереди. Вот дядя Гриша подогнал наш самосвал под ковш экскаватора, тот в свою очередь набрал песку в громадной яме, повернулся к кузову и высыпал туда всё, аж машина присела от такой тяжести, но тут же ПОДПРЫГНУЛА, как бы устыдившись своей невольной слабости. Ещё несколько ковшей и вот мы вновь в пути. Везём на стройку свой груз. И снова дорога бежит навстречу. Солнце низкое, яркое. Небо чистое, голубое-голубое, не бывает голубей!!!


Уж и не помню, где и когда мне довелось впервые увидеть машину на педалях. О! Как я мечтал иметь такую!!! Но, увы, в местных магазинах этого чуда видеть мне не доводилось. Может это и спасло моих родителей от постоянного нытья?.. Хотя?!

Однажды во двор был выброшен старый стол-тумбочка без ножек. Он сиротливо торчал посреди двора и, кажется, никому не мешал. Мне он тоже не мешал. Даже наоборот, потому как дверцы у него были на месте, а большего и не требовалось. Залезая внутрь и раскачивая его, я представлял себя сидящем в мчащейся машине.

Маминому брату, в это время гостившему у нас, что-то не понравилось в этой игре. Он выпилил кусок торцевой стенки, получилось окно, куда он вставил стекло. Внутри поставил деревянную скамеечку, прибил к полу, чтоб не ёрзала, вышло сиденье для водителя. Потом он вырезал из фанеры круг, разрисовал его и прибил спереди под стеклом внутри получившегося салона. Для полной убедительности от брёвнышек небольшого диаметра были отпилены четыре круга и намертво прибиты вместо колёс под днищем бывшего стола-тумбочки. Хоть с внешней стороны трудно было принять это сооружение за машину, тем не менее, играть в ней стало куда интересней. Пацаны так и лезли, пытаясь отобрать у меня право владельца и водителя.



Как долго мы играли в эту игру, не скажу. Только однажды надоело мне, что машина торчит на одном и том же месте. Машина она на то и машина, чтобы ездить. Вытащили мы её с Павликом и рыжиком на дорогу возле дома, развернули передом ко двору и решили съехать по не очень высокому, но довольно-таки крутому, подъёму. Дело в том, что дорога была немного приподнята относительно окружающего уровня земли, образуя небольшой уклон. Мы не учли, что колёса нашей машины крутиться не могли, а потому съехать с горки не было никаких шансов. И, тем не менее, после некоторых усилий и экспериментов, нам удалось-таки скатиться вниз. Машина была переполнена, то есть кроме меня – водителя, там были Павлик и Сашка рыжик. Поставив стол так, что б передние колёса едва держались за край асфальтового полотна, мы принялись раскачивать импровизированную машину изнутри до тех пор, пока она не съехала вниз. Сколько было восторгов и воплей радости!!!



И тут, подлый автомобиль не удержал равновесия. От нашего ли подпрыгивания внутри, или сам по себе, может на камешек наткнулся, не знаю, но одним ловким движением завалился на бок. Притом на тот, где были дверцы. Мы оказались в плену.



Сначала мы расхохотались, представляя, что угодили в аварию. Потом попытались выбраться, и обнаружили, что дверцы-то под нами, а не сверху... Тогда мы принялись раскачивать машину в надежде, что она перевернётся ещё раз. Увы... Мы испугались и заорали, но от собственного крика в малом замкнутом пространстве чуть не оглохли. Стало не хватать воздуха. Мы разревелись, стуча, почём попало. Да только всё напрасно, взрослые нас не слышали. Никого во дворе не было, по трапу никто не шёл. Да и если б шёл, какая разница?! Во-первых, далеко всё же, во-вторых, подумал бы:



«Валяется на краю двора стол-тумбочка, ну и пусть себе валяется. Выкинули, видно, а до помойки не донесли. Хотя это странно было бы выбросить дерево на помойку. Скорее всего, приготовили разделать на доски и в печь!.. Но, вот руки пока что не дошли».



И прошёл бы наш прохожий, не придав никакого значения валяющемуся предмету кухонной мебели.



Как долго мы там сидели, уж и не помню. Только увидел нас дядя Гриша, подошёл и улыбается через переднее стекло, мол, как оно?! В аварии-то?! Однако, увидев наши зарёванные мордашки, одним рывком поставил машину на колёса и выпустил неразумных, маленьких пленников наружу. Лучше бы он нас не выпускал... Когда все пассажиры покинули нутро автомобиля, он схватил тумбу, оттащил к сараям, достал топор и в один присест разрубил его на сотни меленьких досточек для растопки...



Больше таких увлекательных игрушек у меня не было никогда в жизни.






Сладкая память





– А ещё, когда мы жили напротив двадцать шестой школы, был во втором районе овощной магазин. Мы с другом, когда нам было по 5-6 лет, бегали туда к его мамке Оле, которая там продавщицей работала. Она была в эдаком накрахмаленном колпаке, улыбалась, вытирала нам сопли и доставала из бочки по парочке солёных огурчиков, да с хлебушком. И мы счастливые вприпрыжку бежали опять по сугробам к дому, мимо аптеки, гастронома, что напротив спортзала «Горняк»... Это и было ПОЛНОЕ СЧАСТЬЕ...



– А мы любили оленинку сырую, замороженную, нарезать тонкими ломтиками, обмакнуть в уксус и на чёрный хлеб с маслом. Обалдеть какая вкуснятина.



– И вообще это детство, а детство это самое-присамое лучшее, что с тобой может быть, особенно наше мороженое за 20 копеек и крем-сода по 10 копеек.



– А наша кондитерская «Лакомка», что была рядом с нашей школой номер 5! Вкуснота, а не воспоминание!



– Как забыть старую лакомку на Ленина, там такой запах! У меня он и сейчас в носу при одном упоминании...



– А я помню кафе «Лакомка» на Воргашоре. Шла с музыкальной школы и всегда заходила. «Картошка», «Эклеры»... Теперь таких нет.



– Да, старая «Лакомка»!.. Это потом всякие «сластёны» появились, а тогда у меня самые любимые пирожные были трубочки со взбитым кремом, и фруктовые с ягодкой из компота в желе сверху. А «картошки», ребята! И кофе с молоком из гранёного стакана!!! Такой вкусный! А вкуснее коктейлей за 11 копеек, которые делали в любом гастрономе, я ничего и никогда больше не пила...



М-да!.. Опять коктейль... Нет, не помню я тех коктейлей. А когда, спустя несколько лет, попробовал, то очень не понравилось. Правда, дегустировал я, сей напиток, не в своём посёлке, а далеко-далеко, на юге, под жарким солнцем.



– Действительно: детство и Лакомка – вещи не разрывные. Ромовая баба! Такая мокренькая, пропитанная сиропчиком и стакан кофе с молоком. Предел мечтаний и сейчас... Аромат кофе и поныне щекочет ноздри.



– А вот ромовую бабу не помню, не покупала её, наверное. Зато кофе с молоком в Лакомке и пирожные бисквитные по 22 копеек – это да! С розочками!!



– Блин. Сижу, читаю и слеза пробила. Воркута это любовь навсегда! Я был там в декабре. Запах «Лакомки» ощущается на большом расстоянии, запах детства. Снежный городок возле Олимпии. Ночью, чтоб никто не видел мы с женой пошли кататься на горку, Это было незабываемо, экскурс в детство.



– А мне нравились многие тортики: «Наполеон», «Прага». Насколько я помню – дефицит. «Сказка» (рулетом) и «Трюфельный» украшенный квадратиками шоколада.



– О!!! Да!!! Торт «Ёжик»!!!



– А какие были эклеры. В Железногорске Курской области их называют «заварные», это конечно тоже правильно, но французское слово «эклер»... Да в те-то времена... А ещё продавали в магазинах кексы с изюмом, такими маленькими кирпичиками, больше я не видела такие кексы нигде. Я могу ошибаться, но, кажется, он назывался «Столичный»".



– А магазин? «уголёк» рядом, тоже славный магазин. Торт-сказка никогда рулетом не был, это бисквит такой формы, а в основном вы правы всё такое было вкусное, или это вкус детства.



– Вкуснее пирожных « картошка» нигде больше нет....



– А мне ещё очень нравились трубочки с кремом, правда, в середине чаще всего они были пусты.



– Желе, муссы разные, пирожные совсем крошечные продавались там.



– Запах дурманит ещё до двери, заходишь, полки со вкусностями, отражение этого изобилия в зеркалах и кажется такое громадное количество этого добра...



– А «Суворовские» печеньки кто-нибудь помнит? такие продолговатые склеенные две половинки с шоколадом сверху... А может кто-нибудь рецепт знает? у нас в «лакомке» на заполярном пекли... Вот до сих пор покоя мне не дают эти печеньки...



Долго терроризировал память, пытаясь припомнить эти печеньки... И вспомнил. С трудом, но вспомнил. Действительно, таких печенюшек никогда в жизни, нигде не то, чтобы ел, даже не встречал. И когда на юге увидел шоколадное печенье, был сильно удивлён и обескуражен. Оно совсем не походило на наше, воркутинское.



– Ой, я помню! А ещё масляные были с капелькой варенья в середине.



– Помню, мы с сестрёнкой остались одни на хозяйстве, питались исключительно суворовским печеньем, пирожными картошка, шоколадными тортами и запивали это дело лимонадом Буратино. Мням! Лакомка на Ленина была, там вечно очереди жуткие были, зато запахи какие, мама мия! Мой нос до сих пор помнит.



– Около тринадцатой школы, как я помню, в магазинчике продавали молочные продукты и хлеб, мы покупали очень вкусные сайки.



Лично мне как-то с сайками не повезло. Чаще всего я любил стоять у витрин, где располагались конфеты в ярких, красивых обёртках. Причём, мне больше нравились натуралистические виды. К примеру, очень нравилась обёртка конфет «каракум», «мишка на севере», «а ну-ка, отними!», «мишка косолапый» и другие. Глядя на верблюда, идущего по жёлтому песку пустыни, я воображал себя едущим верхом в голове каравана, изнывающего от жажды.



Кстати, рядом ещё был киоск с пирожками, прямо на углу. Дежурный магазин имел один вход, но два отделения: направо – кондитерский отдел, где я вечно любовался «Каракумом», и налево – овощной, где я размышлял о бытии, разглядывая банки с абрикосами, персиками и прочими экзотическими, по тем временам, компотами. А в левом дальнем углу был транспортёр, по которому сыпалась картошка из недр магазина.


«Каракум» я в детстве поела, так как часто болела и мне покупали. Больше любила ленинградские ириски «Ледокол». Разжуёшь – вот тебе жвачка". – Соглашалась Тамара.

Да, если стать спиной к магазину, то впереди оказалась бы детская горка, точно такая же, как подле школы, а за ней двухэтажное здание вечерней школы. И справа ментура. Так что вряд ли вы именно там пытались полакомиться "краденой ментовской водкой"!

"Кстати, водку мы стырили с подругой на "интерес", провокация уж была сильная. – Уточняла Тамара. – В 16 лет мы водку ещё не пили. Я попробовала её в 33".

Но вернёмся к конфетам. Про водку с пивом чуть позже.

Мне очень нравилась обёртка: жёлтая пустыня и двугорбый верблюд. Я его, верблюда, позже увидел в Ленинградском зоопарке. Рядом стоял одногорбый. Я тогда решил, что он инвалид...

А в хлебном магазине, что напротив школы располагался, мы отоваривали талоны на завтрак. Там я покупал коржики круглые, с зубчиками по краям ценой 11 копеек за штуку (мне всё-таки кажется, что по 10 копеек, потому как один талон на завтрак стоил коржик и стакан чая). Какие они были вкусные!!! А ещё там были торты, огромные и красивые. На кремовом поле находился пенёк, подле которого росли несколько грибочков, а на пеньке сидел шоколадный мишка. И был он таким огромным!!! По краю буквы большие и белые: «Сказка!». Спустя много лет, когда я однажды в магазине встретил, вернее, увидел, торт с надписью «Сказка», тут же купил. Но на вкус он оказался далеко не таким, как смотрелся. Да и рисунок на купленном мной торте был совсем иным, не таким, как из моего детства. Только надпись совпадала.



(Фото N25 – Поликлиника, хлебный «Буратино»)







«О хлебном магазине. Позже его внутри разделили. – Делилась воспоминаниями Тамара. – Слева сделали очень приятное кафе для детей с живой белочкой, фонтанчиком, где плавал пластмассовый крокодил. Продавали пельмени порцией и сок манго, очень приторный и дорогой. Все пили томатный. Коржики помню, и на вид, и на вкус».



Коржики с тортами тогда продавали слева от входа. Там была большая, высокая витрина и два перевёрнутых конуса с соком. Позже появился третий. Интересно было наблюдать, как продавец подставляла стакан под носик конуса, поворачивала краник на пол оборота, после чего сок бежал тонкой струйкой. Даже пенка образовывалась.



– Мы жили на Первой Линейной, она пересекалась с улицей Суворова, а какая баня была на Суворова около магазина (ПРОДУКТЫ), а в этом магазине замороженные ананасы? В посёлке Шахтёрском второй микрорайон.



Ананасы не помню, а вот два громадных персика!!! Купленных в овощном магазине, что с торца школы находился, помню! Очень хорошо помню. Это были первые в моей жизни персики. Они были такими громадными! Такими сладкими и нежными! Кожура тоненькая, из-под неё видны все прожилки. А если аккуратно снять кожицу, то обнажалась вся внутренняя структура фрукта. Кажется, будто видно, как сок пульсирует по микроскопическим жилкам. Какие они были сочные!!! Никогда в жизни таких не ел. Нет, вру. Ел. Однажды. Но лучше об этом времени не вспоминать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю