355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алан Аюпов » Экскурсия в прошлое (СИ) » Текст книги (страница 10)
Экскурсия в прошлое (СИ)
  • Текст добавлен: 19 декабря 2017, 23:01

Текст книги "Экскурсия в прошлое (СИ)"


Автор книги: Алан Аюпов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)


– А ещё помню, как хоронили шахтёров. Мы жили на Бульваре Пищевиков. Была какая-то страшная авария, погибло много людей. Мне лет 8, 9. И вот под окнами проходит процессия, страшная музыка, а посмотрела из окна и УВИДЕЛА... Никогда не забуду пережитый ужас. Потом долго боялась шифоньера. Может, и не надо было писать, но это как из песни слов не выкинешь. – Рассказывала Тамара.



Ни страшной музыки, ни музыкантов на похоронах не помню. Ничего сказать по этому поводу не могу. А вот насчёт кладбища у меня дикие сомнения. В нашем посёлке никакого кладбища не было. Да, шахтёры гибли. Умирали дети и взрослые, но где их хоронили, я не знал. Представления не имел. Помню, спросил у отца, а он ответил, что если и хоронят, то очень не глубоко, сантиметров 50 не более, потому что вечная мерзлота, землю киркой не взять. Да и трупы не разлагаются, а замораживаются и могут сохраняться очень длительное время. В таких условиях кладбище должно быть громадным по территории. Позже я узнал, что многие увозили своих погибших и умерших родственников на родину, где и предавали земле. Но кладбища всё же существовали. И не одно...



Я помню аварию на шахте, когда погибло более семидесяти шахтёров. Мы всей семьёй ходили на прощание, которое было в доме культуры нашего посёлка. Перед зданием находился памятник Ленину. Он стоял в небольшом газоне с травкой. Может и не травкой, но очень похожей на траву. На постаменте было выведено золотом «Ленин». Я ещё тогда поинтересовался у отца, кто здесь похоронен? На что отец ответил что-то не очень внятное. Из ответа я понял лишь, что здесь никто не похоронен, а памятник поставили потому, что больше негде было ставить.






Ностальгия





– А помните, какие шикарные для своего времени, были производственные мастерские у второй школы, туда, по-моему, и из двадцать шестой школы тоже ученики ходили на уроки трудов. Здание мастерских так и поныне стоит, немного перекошенное, а что в нём я не знаю...



– Я помню эти мастерские!!! Такое счастье было бежать туда из здания второй школы на уроки труда! Помню, как нас ругали учителя, что мы без верхней одежды туда бегали! А нам жарко было! Не замечали мы в детстве никаких вьюг и морозов.



– Как можно забыть эти мастерские! Это было двухэтажное здание, на первом этаже были мастерские для мальчиков, и там же постоянно жил кто-то из учителей. А на втором этаже располагались 2 класса, где проходили уроки домоводства. Мы пекли блинчики, шили фартуки, а на переменках мальчишки бегали к нам, потому что хотели чем-нибудь полакомиться. Там всегда была особая, волшебная атмосфера!



– Третья линейная улица находилась недалеко от телецентра и музыкальной школы. Остановка Суворова. За двухэтажками стояли пятиэтажки новые (4 штуки), и большой двор.



– А в этих четырёх домах на линейной была поликлиника? Одну поликлинику я помню. Недалеко от двадцать шестой школы. А какие-то врачи, детский и так далее, принимали, по-моему, как раз на линейной! Тогда и улица Южная где-то рядом должна быть!



Свою поликлинику я совершенно не помню, хоть и знаю, где она находилась. Возможно, я там никогда не был, но скорей всего просто память не зафиксировала сию знаменательную дату.



– Воркута – это прожитая жизнь. Но как хочется вспоминать о ней и тосковать о ней откуда-нибудь из средней полосы, где нормальные времена года, где можно увидеть цветение садов и осенний листопад...



Да, ты прав, неизвестный, бесплотный голос. Но, почему же тогда нас всех тянет туда? Обратно в пургу и мороз? Где холодно и порой голодно, где не очень-то и уютно, и не очень-то комфортно, где люди не такие, как на пресловутом юге, или точнее в средней полосе? Что мы там оставили? Что забыли? Почему желаем вернуться, но не возвращаемся?



Не возвращаемся потому, что боимся увидеть не то, что оставили? Не хотим испоганить память детства? Забыли то, что хотим вернуть, но никогда не вернём. Детство не возвращается.



– Я тоже жил во втором районе. Сначала на Южной, потом на Суворова в том доме, где была пельменная, после на Лермонтова. За домом был участок СУ-12.



– Я всегда считала, что Сангородок – это тоже второй район! Помню, как после девятого класса летом осталась в Воркуте, и пошла подрабатывать в СУ N12. Мне поручили красить перила у лестниц во всём Сангородке! Так верите ли? Многие больные просили у меня кисть, чтобы «немного поработать»! Им бы лежать, отдыхать, а они!.. Нет! Работать, помогать хотят! Вот такие они, Жители Севера!!



– До сих пор снится наш дом по улице Некрасова(7). Как раз напротив горки, которую строили зимой, возле 2 школы... Любимое место в детстве, там мы проводили свои актированные дни, пока родители были на работе. Замечательная библиотека в школе, надеюсь, и сейчас там сохранились те книги, которые мне посчастливилось прочитать. Хотелось бы узнать, кто же придумал и организовывал для нас «день сладкоежки» в ресторане по выходным?.. Это были настоящие праздники! Много чего можно вспомнить, аскорбинку из аптеки, томатный сок из овощного магазина, который наливали из стеклянных цилиндров с краником внизу, эскимо, которое вкуснее есть в мороз, прогулки возле сангородка у оврага и железной дороги. Но, самое интересное это то, что снег в Воркуте голубой, вот именно, не белый, а с голубым оттенком.



Голубой? Может быть. Во всяком случае, оттенок есть, это точно. Сам видел и не раз. Особенно по утрам, когда солнце ещё только слегка приподнимается над горизонтом. Выйдешь утром на крылечко, смотришь, а снег искриться миллионами разноцветных искорок. И явная голубенькая чёрточка между воздухом и снегом. Описать такое невозможно, это можно только увидеть. Конечно, если ещё можно!..






Юг и север





– Мы летом всегда выезжали на юг (всё, что накопим – тратили на море). Сколько себя помню, только 2 раза оставались летом в Воркуте.



Мы тоже. Только летом того страшного шестьдесят седьмого мы никуда не ездили, потому что всю весну проболтались там, на юге у чёрного моря. Когда вернулись, я вышел на улицу, а там никого. Низкое, серое небо, пасмурно, солнца нет. И тишина. Ну, точно, как в фильме. Машин в наше время было очень, очень мало. А вездеходы появлялись лишь зимой, когда до нас иначе добраться нельзя было через снежные завалы.



– Мы любили ходить на речку через ЗЖБИ, через тундру и вниз к мосту на 40 шахту. Сначала купались здесь, у водокачки и с другой стороны моста, а по выходным, вместе с родителями отдыхали на противоположном берегу реки. Одних нас не пускали, так как там были большие кусты. Здесь был трамплин, стадион, выездная торговля. Было очень весело!!! И везде -сиреневые цветы-ИВАН ЧАЙ. Целое море цветов!!!



Нечто подобное и я проделывал!.. Ну, если совсем точнее, то наблюдая за купаниями в Днестре, я никак не мог понять, почему мы дома этого не делаем? Ведь речка у нас куда чище?! Вода прозрачная как слеза! На дне камешки пересчитать – не проблема. Чего не скажешь о реках юга. В них грязи больше чем воды. И вот однажды, когда мы приехали из очередного отцовского отпуска, взрослые пошли на речку отдохнуть. Я обрадовался такому удачному совпадению и немедленно решил исправить доселе существовавшую несправедливость. На моё предложение искупаться в реке никто не отреагировал. И тогда я смело вошёл в воду и тут же вылетел как пуля, стуча зубами от холода!!! Вода в реке оказалась ледяной. Может кто-то и купался, но только не в нашем посёлке, и не в нашей речке, которую называли Воркутинка. На море она не тянула. Взрослый человек при большом желании в этом месте мог её просто перепрыгнуть. А глубина по колено. Какое там море?!



Немного отогревшись, я предложил маминому брату немного порыбачить. На что тот невозмутимо осведомился, где это я видел здесь рыбу? Я прошёлся вдоль берега, внимательно всматриваясь в воду. Река отливала синевой. Нигде не было даже намёка на головастика, не то, чтоб крупной рыбёшки нашей кошке на обед. Рыба наверняка имелась, да вот только не в наших краях. Здесь, как я понял много позже, река брала своё начало и имела вид большого ручья, или малюсенькой речушки.






Аттракционы да игры





И всё же детские аттракционы здесь были не такими как на юге. Как много делалось для детей. Да, тут отсутствовало обилие механических развлечений. Во всяком случае, в мою бытность. Зато было такое, чего никогда не было там, в средней полосе.



– Перед Новым годом на центральной площади посёлка из снега строили целый сказочный городок, ёлку высоченную, Деда Мороза, Снегурочку и обязательно огромную горку.



Какие громадные деды морозы, снегурочки и прочие снежные скульптуры ваялись на радость детворе?! Какие громадные гирлянды блистали не только на ёлках, но и на всём, на чём только можно было их развесить!..



Катание на санках, лыжах и так далее, не в счёт. Зимних игр у нас хватало.



А вот игра в земли? Играли в неё летом, когда земля была, а не снег. Игроки брали ножи, рисовался круг, делился на количество играющих. Каждый получал свой надел, свою землю. Считались, чтоб определить первого бросающего, после чего начиналась игра. Надо было, стоя в своём секторе, метнуть нож так, чтоб он воткнулся в землю соседа, желательно так, чтоб побольше отрезать земли. Если нож втыкался, и оставался стоять, а не падал, то по направленности плоскости лезвия отрезался кусок земли в пользу удачливого метателя. После чего победитель снова брал нож и повторял бросок. Не обязательно, что следующий бросок будет снова в землю того, у кого уже отрезали кусочек. Если нож падал, то очередь переходила к тому, на чьей земле упал нож. И так до тех пор, пока кто-то не завладеет всем кругом, вернее всей землёй в круге. Покидать свой сектор можно было лишь в том случае, если не было возможности метнуть нож, не поранив владельца. Доходило до смешного!.. Стояли на пальчиках, лишь бы продолжить игру.



Как-то собрались мы поиграть, а ножа нет. Ну, я домой. Приношу столовый нож, а мать дала с закруглённым концом. Кидай, не кидай, фиг он в землю воткнётся. Пришлось ещё кому-то бежать за другим ножом. Про финку дяди Гриши, найденную мной под матрацем на его кровати, я тогда умолчал. И правильно сделал.



Возможно, благодаря этой игре, я научился метать ножи не плохо для своих пяти лет. Результат не заставил себя ждать.



Как-то я шёл домой, а Павлик решил меня не пропускать. Я с одной стороны дома, а он там уже меня поджидает. Да ещё и камнями швыряется. Как только я не пытался пробраться домой, ничего не выходило. Терпел я долго, а потом взял да метнул в него камень. Разумеется, попал. Разбил бровь. Прихожу домой через полчаса, а он сидит на крыльце с перевязанной белым бинтом головой. Я думал, убьют меня, ан, нет. Павлик со страху никому не рассказал, что первым в меня камнями бросаться начал, и что домой не пропускал. Зато в следующий раз он отыгрался сполна.



Приехали мы тогда с юга, от бабушки. Сижу я на стульчике детском, круглом таком (кстати, он и поныне жив, только обшивку сменили), рассматриваю фотографии. Павлик тоже смотрел, а потом убежал. Я так увлёкся, что не заметил, когда он это сделал. Вдруг, дверь открывается, всовывается рожа Павлика с вытянутым языком, и «бебебебе». Я, не отрываясь от разглядывания фотографий, погрозил ему кулаком. Он исчез, а через секунду повторил. Потом третий, четвёртый раз. Почувствовав безнаказанность, он сунул в щель приоткрытой двери всю голову. Вот тут-то я схватил ножку от своего стульчика и метнул в Павлика. Оглушительный рёв был мне наградой. Но потом случилось куда хуже. Мне досталось по первое число, хоть я и не был виноват. Пришлось идти извиняться перед гадёнышем. А он в это время с дядей Серёжей бинты сматывал в рулон, готовил себе перевязку на завтра. Я опять ему лоб раскроил.



Ещё мы любили играть в прятки вокруг дома. А если чей-нибудь сарай был открыт, то с удовольствием играли в шахтёров. Напяливали шахтёрские каски, и давай уголь метать из одной стороны в другую. Лучше было, когда машина кому-нибудь привозила уголь и высыпала у сарая. Тогда мы дружно помогали хозяину, перетаскивать несколько тонн угля в сарай.



Кроме выше перечисленных удовольствий было у нас ещё одно. Во дворе мой отец и дядя Серёжа сделали для нас качели, и мы с удовольствием в ней качались. Там кузовок такой был, что четыре малыша помещались одновременно. А вот песка в нашем дворе не было. Поэтому когда Павлику подарили трёхтонку, возить ему в ней нечего было. Сначала я ему позавидовал, но потом увидел на колёсах дырки, и очарование игрушкой пропало.






Ломать – не строить





– За 59 домом сейчас стоят гаражи. А я раньше жила по Некрасова 53. ЗЖБИ закрывали, а сейчас открывают, восстанавливают. Возле завода (где были гаражи) организация мостострой. Сейчас в Воркуте тепло. Все в тундре гуляют, на Воркутинском «море».



– Я впервые попал на территорию завода, когда мне было лет 5. С моим старшим другом, ему было 7 лет, мы догоняли игру «Зарница». Боже я до сих пор помню, как мне было страшно, когда поехал козловой кран, а мы убегаем от него по узко расчищенной траншее, там, где рельса крана проходит. После этого я лет до 10-ти боялся туда ходить. А позже на складе, где стояли плиты и железобетонные блоки, как здорово было играть в прятки...



– МОРЕ – это наша речка ВОРКУТИНКА. А дома так давно не строят. Завод года 3 закрыт, всех рабочих сократили, у кого была возможность те уехали. Работы в Воркуте мало. Очень много людей из нашего района спились от безработицы. Почти все двухэтажные бараки по улице Орджоникидзе снесли. Детскую поликлинику во втором районе с первой Линейной и детскую поликлинику с Тимана перенесли во второй район на улицу Пирогова в бывшую взрослую. Очень плохо без Шпектора. Дороги зимой чистят очень плохо. До дома номер 49 после пурги вообще к дому не подъехать без лопаты. У нас там гараж стоял. Зато мы детскую площадку выбили напротив дома.



– С трудом сдерживаю эмоции... Знаешь, что вашего дома нет? Если помнишь, я возила свою сестрёнку в садик в такой будочке на лыжах с дверцей, в те дни, когда властвовала пурга... Помню всех кто жил в нашем доме, верю, пока я их помню, они с нами, где бы они ни были, и ваш дом в моей памяти стоит на том же месте.



– А помнишь, в двадцать шестой школе такая огромная столовая была, и там ещё проводили уроки пения! Было действительно интересно, поскольку голос летал по столовой, и казалось, что ты в концертном зале!



-На месте домов N5 и N9 по улице Некрасова нет ничего, их снесли, и там пустыри.



– А седьмой номер, по крайней мере, до зимы этого года стоял так же, как и магазинчик возле дома номер 5,вернее, осталось помещение в котором был продуктовый магазин. Да, такое не забывается. Наша столовая и уроки пения, и с каким энтузиазмом те уроки проводились. Учитель приносил из дома свои пластинки, чтоб мы могли приобщиться к музыке и полюбить её. Книжный магазин мог быть в пятиэтажке, которая сразу за домом N9, а N5, N7 и N9 были двухэтажками, по крайней мере, пока мы там жили.



(Фото N35 – П. Комсомольский, ул. Комсомольская, вид на частные дома, зима – автор Алексей Александрович Кузёма)



«За начальной школой N11 в посёлке комсомольском находился барак музыкальной школы, куда я ходила на мучения к Аракчеевой, – Вспоминала Тамара. – Она била меня линейкой по пальцам за фальшивые звуки, зимой открывала форточку и курила „Беломор“. На скрипке я хотела играть с пяти лет, её купили мне во втором классе, а учительница по классу скрипки появилась у нас в музыкалке, когда я училась в девятом классе. До этого бросила музыкальную школу класс фортепиано. Я пошла учиться на скрипке вместе с семилетними детьми, которые схватывали лучше, научились большему. Помню, выступала вместе с малышами перед шахтёрами, они вышли из забоя все чёрные и не успели переодеться. Мы скрипели и выбивали дикие звуки из расстроенного пианино, ведь играли где– то в здании шахтоуправления. Шахтёры за ЭТО хлопали. Мою учёбу мог вынести только папа за мой упрямый характер. Другие домашние в это время старались уйти из дому, ещё и дразнили. Хочу, чтобы в памяти ещё кого – то осталась фамилия Александры Михайловны Аракчеевой – учительницы сольфеджио. Из-за неё я не хочу быть МУЗЫКАНТОМ! Ей нельзя было преподавать детям. Скрипку без футляра, в тканевом мешке, в музыкалку мне носил мальчик с Воргашора, который был, как, мне казалось, влюблён в меня. С ним позже я пыталась сбежать ото всех. Попытка не удалась. Меня сняли с поезда в Сивой Маске. Разговорились со старшей сестрой о бильярде. Она вспомнила, что в нашей музыкальной школе он был, стоял в отдельной комнате. На нём играли все учителя, особенно любила наша мучительница Аракчеева Александра Михайловна. Она как– то рассказывала, как над ней смеялись дети в школе, она носила крестик, и дети водили её за верёвочку от него на шее. В 30 -е годы она жила в Сибири. На пасху у нас в посёлке всегда был воскресник. Мы ходили на него с удовольствием, разбивали варёные яйца и делились пасхой, дурачились. Кстати, пасхи пекли в ресторане „Космос“ и называли для конспирации „Кексами“ и „Куличами“ в зависимости от размера. Оливье называли мясным салатом и ещё умели печь тонкие как лист бумаги блины размером с этот же лист».



– Как звали учителя пения? Насколько я помню, он был из Прибалтики, уже в возрасте мужчина. Лицо его хорошо помню – как-то мы готовились к выступлению в связи с очередной годовщиной создания СССР. И разучивали песни народов Советского Союза. Так как я с Украины, помню, меня назначили петь на украинском языке песню «Галя-молодычка». Я эту песню раньше не знала, и выучила её лишь благодаря ему.



У меня отец очень любил песню: «Ой, на тому боци, дэ жывэ Маричка». Я терпеть её не мог, а потому постарался сделать так, чтоб пластинка разбилась. Разбиться то она разбилась, но получил за это я. А отец пошёл и купил новую, такую же, да к тому же ещё и не заезженную. Больше я старался не бить пластинки. Своя пятая точка дороже!..



– Прошло так много времени. – продолжала повествовать невидимая собеседница. – Он много со мной индивидуально занимался, забирал с какого-нибудь урока и в этой столовой, на сцене, где стояло пианино, мы репетировали. Помню весной, когда я заканчивала седьмой класс в двадцать шестой школе, на художественном смотре школ, я дирижировала хором и запевала. После этого из музыкального училища мне поступило предложение поступать туда на дирижёрско-хоровое отделение. К тому времени я уже окончила музыкальную школу во втором районе. Но я тогда решила, что это не моё, то есть решение было в силу юношеского максимализма. Нет огонька, не имеешь права.



Уроки пения моя память вообще не сохранила, кроме одного. В класс вошёл толстый мужик с аккордеоном. Правда, что это аккордеон я узнал много-много лет спустя, а тогда меня поразила эта машина своим цветом, светло-серая, с цветными прожилками, блестящая, с двумя рядами белых и чёрных клавиш. Этот дядька легко бегал по ним своими толстыми пальцами.



Что мы пели? Не знаю. Просто не помню. Скорее всего, ничего не пели. Что могли петь первоклашки?! Помню точно, что лично я смотрел на инструмент, и мне было всё равно кто и что поёт.



Ещё помню, что учитель этот принялся обучать нас музыкальной грамоте. Рисовать скрипичный ключ. Нотоносец, на нём ноты. Поскольку у меня, разумеется, не было музыкального альбома, с готовыми линейками нотоносца, пришлось мне рисовать эти линии самостоятельно. Ясное дело, что выглядели они, мягко говоря, кривоватыми... И относительно краёв листа, да и между собой мои линейки пытались слиться воедино!.. Хоть математики утверждают, что две параллельные линии никогда не пересекаются, мои параллельные явно не подчинялись этому закону. Прав был Николай Иванович Лобачевский, прав.



– СУ-12 нет уже очень давно и скорая помощь сейчас в больничном городке. Даже из города от городского рынка скорую убрали сперва на Гагарина, а потом вообще в больничный городок.



– Я жил на Суворова в доме рядом с Детским миром. Отдельное здание «Детского Мира», слева дом, в котором я жил, а напротив лакомка или Кулинария, номер дома не помню вроде 21...на первом этаже этого дома был хозяйственный магазин...



– Всегда вспоминаю магазин «Детский мир» с крокодилом Геной и Чебурашкой в витрине. В магазине продавались чудесные шарики на резинке, по-моему, наполненные опилками.



Ага, помню я эти шарики!.. Действительно набитые опилками. Сам разрывал и видел. И помню я этот магазин!.. Мне тогдашнему он казался верхом совершенства. Ещё бы! Громадные стёкла, яркие витрины!!! В одной из них я увидел коробку с моделью катера. Рядом расположилась почти такая же по величине коробка с ракетой. Но ракету я не хотел, она была скучной. Запустил один раз и ищи-свищи её потом. А вот катер!.. Его можно было запускать в наших лужах и смотреть, как красиво он движется!.. Дело в том, что вода в лужах была такой чистой, такой незамутнённой!.. В ней отражалось всё, небо, солнце, облака, проходящие невдалеке люди, и катер, плывущий по небу среди облаков!!! Но, увы! Никто даже и не помышлял одарить меня такой игрушкой.



Там же я впервые увидел полный набор железной дороги. Эта игрушка снилась мне очень-очень долго. Уже став взрослым, я до сих пор мечтаю купить себе такую железную дорогу. Но вот беда!.. Именно такой нигде нет. Мальчишки и девчонки толпились подле мячей и кукол, а я глазел на притягивавшие меня игрушки и мечтал. В нашем посёлочном магазине таких игрушек не было. Кроме дурацких, раскрашенных, железных барабанов да глупых пупсиков, ничего не водилось. Поэтому посещать его было не интересно. Нынче это магазин «Риты и Лены». Вот он, слева... Такой же, как много лет назад.



(Фото N36 – Ул. Комсомольская, слева гастроном)



– Я жила за детским миром «Малыш» (теперешний «Евролюкс»), а рядом стояли дома N19 и N21.



– Магазин «Малыш» на Суворова напротив старой школы N13. Нас всем классом выводили в этот магазин, помогать строителям, наводить порядок в помещениях перед сдачей в эксплуатацию...



– А что у нас во втором районе раньше было? Две шахты – вторая и третья? На месте шахты номер 2 теперь стоит ЗЖБИ (он раньше назывался Завод «Породоблоков»), там выходили вентиляционные ствола в кузницу и конюшню. В конюшне находился конь ОРЛИК, который возил арматуру на заводе, а шахта N 3 была за пожаркой (как выезжать на северное кольцо), на её месте обосновалась база. Говорят, что даже на улице Луговой (выезд на западное кольцо) угольные пласты выходили на поверхность...



(Фото N37 – На Северном кольце)



– Точно, там террикон был, на самой окраине. Мы через него к реке ходили. А куда делся, кто ж его знает. Может до сих пор стоит. Кому он нужен? В Воркуте такого добра хватает. Помню, он горел. Старшие говорили, что по нему лазить нельзя, потому что можно провалиться в прогар и сгореть. А со стороны ЖБИ тоже был ствол заваленный и затопленный. Глубина была небольшая и вода быстро нагревалась. Поэтому там можно было купаться раньше, чем в реке. Что мы собственно и делали. А возле моста помните? Какой-то домик кирпичный стоял, кажется старая насосная.



– Заводоуправление третьей шахты в 1964 году перевели из Загородного в начальную школу N14. Там вокруг валялись тысячи шахтёрских самоспасателей и прочей утвари... А моя сестра, идя со школы домой, провалилась в шурф, и только задравшаяся шуба, не дала ей проскочить в бездну!



Видел я эти шурфы, правда, все они выглядели в виде труб, прикрытых колпачками. Взрослые говорили, что это вентиляционные шахты.



– Дорога была и с Луговой, и с горноспасаловки, и с пожарки... А в горноспасаловке мы всегда в футбол зимой ИГРАЛИ.



У нас в посёлке за молочным магазином горноспасательную площадку, или как там правильно, строили зэки за высоченным деревянным забором и тремя линиями колючей проволоки. Так что мне не довелось увидеть, что это такое. Может к горноспасателям это не имело никакого отношения?..



Это место связано ещё и с другим воспоминанием. До того, как началось строительство, там был пустырь, тундра, врезавшаяся полукругом в посёлок. Перед стройкой этот кусок отгородили деревянным забором от дороги, начиная от магазина. Поэтому прохода не было. А дело было зимой. Прихожу домой, а мама говорит, мол, дети побежали на аэросанях кататься. И сказала где. Ну, я и рванул. А тут забор. Только щели, да и те редкие. Слышу за забором шум двигателя. Наконец нашёл щёлочку. Вижу, аэросани остановились слева у дома, высадили кого-то, а кого-то подсадили, и давай круги по этому куску тундры нарезать. Обидно мне стало. Давай я бегать вдоль забора дырку искать, чтоб на поле попасть. Жуть как хотелось покататься. Но дыры не было. А выбить доску у меня сил бы не хватило. Да и строили тогда на совесть. Перелезть же, и вовсе думать нельзя было!.. Высота не менее двух с лишним метров. Не для галочки же строили, для зэков. Так и проторчал у заборной щели, любуясь, как катаются другие. А надо было-то всего обойти магазин и выйти прямо к остановке. Не догадался. Или испугался? Спустя столько времени не берусь утверждать ни то, ни другое.



Аэросани закончили катать детишек, развернулись и укатили в тундру. А я долго ещё стоял и мечтал, как прокачусь с ветерком по тундре.



– А ещё у нас в районе была ГОРНОСПАСАЛОВКА – горноспасательная часть. Это в конце нечётной стороны улицы Суворова в районе школы N13, гастронома. А ещё в том районе был ТИР! Я сама там стреляла и случайно выиграла плюшевого мишку!






Местные достопримечательности





– Поющий таксист – это наша достопримечательность, так же, как и один пожилой грек, который торговал квасом (от ресторана «Шахтёр»). Он всегда подбрасывал и играл со стеклянными кружками, прежде чем налить квас. Мы бегали к нему специально не так кваску попить, как посмотреть на эту игру с кружками. И он всегда кидал эти кружки, независимо от того, кто перед ним – взрослые или дети. Добрейший был дядечка!!! Всё это происходило примерно на месте почты по улице Суворова, там раньше стояли ларьки.



– А мне очень нравилось, когда в Воркуту приходила весна. Тундра распускалась за какие-то часы, везде купальницы запах!!!



– Лучшей достопримечательностью считаю, всё же, тундру ближе к осени. Морошка, брусника, клюква, рыбалка!..



– А наше телевидение! Дикторов знали поименно: Аллочка Родионова, и второй диктор Юрочка.



– Помню, в конце выпуска новостей местного телевидения, давали прогноз погоды, и показывали воркутинцев на улицах города, а потом камера показывала человека без головного убора, лысого, закалённого мужчину. Кругом снег, люди, утеплённые донельзя, сорок градусов ниже нуля, а он!.. Для меня одна из достопримечательностей Воркуты – бесспорно!



– Главной ценностью Воркуты считаю замечательных людей. Мы жили на Овражной, в доме на 4 семьи. Все мы были разных национальностей: через стенку от нас с одной стороны жили белорусы, с другой татары. Четвёртыми соседями были литовцы. Полный интернационал, но как все крепко дружили, помогали и в радости и в беде! Каждый праздник, будь то Пасха или Рамазан, другие национальные праздники отмечали вместе, собираясь в маленьких комнатах по многу человек. Жили бедновато, но зато весело!



– Достопримечательность – карликовая берёзка! Запах тундры! Грибы-шляпки большие, а ножки тонюсенькие...



– А для меня самой большой достопримечательностью было озеро в городском парке.



– В годы моего детства в парке была лодочная станция. Давали лодки напрокат и детям. Когда я приезжала к тёте Маше, мы с сестрой Валей ходили туда и брали лодку. Я как деревенская сидела на вёслах. Дома-то нам вёсла ещё не доверяли, а тут я была крута!



Перед школой мои родители вместе со мной поехали в город, то бишь в Воркуту на школьную ярмарку, как я сейчас понимаю. Из одежды на себе в тот день помню лишь широченный воротничок с синими полосками по белому фону. Нечто матроское. Времени, по всей видимости, было достаточно, потому что мы почему-то оказались у открытого бассейна. Возможно, это было озеро. Только всё оно находилось в бетоне. По нему плавало несколько лодок. Я так хотел прокатиться!.. Стоял на ступеньках у воды и умолял отца прокатить меня. Тут лодка подошла близко, и какой-то дядька предложил покататься. Отец согласился, хотя мне это не очень понравилось. Я сидел на носу лодки, боясь пошевелиться. Смотрел в воду, и мне было совсем не интересно, ведь я ехал с чужими людьми, а им какое дело до моих переживаний и впечатлений.



– Самая главная достопримечательность это люди. Сейчас вспоминаю, сколько в Воркуте было бассейнов?.. Наверно в Питере столько нет и это в вечной мерзлоте. Самая длинная взлётная полоса на всём севере военного аэродрома. В своё время собирались принимать Буран. Баня N2 на улице Московская, которую топили дровами. Кому говорю, просто не понимают, приходится объяснять, что леса и дров в Воркуте просто нет.


«А на этом фото Гастроном, где сидел инвалид, только перестроенный, – Говорит Тамара. Раньше вход был по центру, за ним перекрашенная в зелёный цвет начальная школа, в самом конце улицы виден новый белый дом – новый детский сад, построенный без нас, за ним – старшая школа N11. Пятиэтажный дом стоит параллельно улице Строительной. За этим перекрёстком до старшей школы шли двухэтажные дома, слева дом N11, затем N13, N15, N17, N19, N21 и N23. В доме N15 на первом этаже жила я. Этих домов нет больше десяти лет. Напротив моего дома был дом N16, стоящий перпендикулярно к улице, за ним вниз был ресторан „Космос“, его тоже уже нет, как нет домов на улице Стадионной, нет бараков за школой. А в кирпичном, двухэтажном доме N19 по улице Строительной, жила ещё одна моя одноклассница Светлана Тимишина».

(Фото N38 – П. Комсомольский, библиотека;

Фото N39 – П. Комсомольский, от библиотеки по Комсомольской вниз;

Фото N40 – П. Комсомольский, от библиотеки по Комсомольской вверх)

Магазин, по главной улице, помню. Там справа от двери ещё сидел нищий. Я ему в шапку как-то мелочь кинул. А батя ругался, мол, на водку дал. Это был худой, длинный, одноногий инвалид. Лицо у него было чёрное, будто забыли отмыть от угольной пыли. Он сидел прямо на голом, цементном полу. Я ещё тогда спросил у родителей: "Не холодно ли ему так сидеть?..". Справа от него стоял костыль, опёртый о стену. В шапке было много мелочи и ни одной бумажки. Причём, жёлтых монет было всё же больше, чем серебряных. Это я помню точно.

"Инвалида в магазине вспомнила. Это был необычный безногий инвалид. Он слушал разговоры в магазине, а потом его убрали оттуда не случайно. Он был шпионом для "Голоса Америки". На шахте были случаи диверсий". – Припомнила Тамара.

Значит, помнишь и то, что у него не было обеих ног до колен. И ходил он с белой, длинной бородой, без протезов?.. Слышали мы эту историю, будучи уже здесь много лет спустя. Увы, но не верю я в эту советскую пропаганду. Много ли узнаешь, сидя в магазине на полу и слушая трепотню посетителей?! Ерунда. Не говоря уже о связи. А что такое советские пеленгаторы я знаю не понаслышке... Самого несколько раз пеленговали. Не, я шпионом не был. Я был немножко радиолюбителем, даже не хулиганом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю