Текст книги "Тайна Красного Дома"

Автор книги: Алан Александр Милн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава IX
ВОЗМОЖНОСТИ ПАРТИИ В КРОКЕТ

– В чем дело? – властно спросил Билл.

Энтони посмотрел на него, подняв брови.

– Тебе вдруг что-то пришло в голову, – сказал Билл. – Так что?

Энтони засмеялся.

– Мой дорогой Ватсон, – сказал он, – вам не положено быть таким проницательным.

– Ну, менятебе не провести.

– Нет… я просто задумался об этом твоем привидении, Билл. Сдается мне…

– А! Ты об этом! – Билл был глубоко разочарован. – Ну при чем тут привидение?

– Не знаю, – сказал Энтони виновато. – Я не знаю, что тут может быть при чем. Я просто задумался. Тебе не следовало приводить меня сюда, если ты не хотел, чтобы я думал о привидении. Она ведь тут явилась, верно?

– Да. – Билл был подчеркнуто лаконичен.

– Как?

– Что?

– Я сказал «как»?

– Как? А какявляются привидения? Я не знаю. Являются, и все гут.

– В четырехстах или пятистах ярдах от открытого парка?

– Но ведь она должна была явиться здесь, потому что считается, что исходная – ну, леди Анна, ты понимаешь – являлась здесь.

– Да при чем тут леди Анна? Подлинное привидение может делать что угодно. Но каким образом мисс Норрис внезапно появилась в пятистах ярдах от открытого парка?

Билл уставился на Энтони, разинув рот.

– Я… я не знаю, – пробормотан он. – Мы об этом не подумали.

– Вы ведь увидели бы ее еще задолго, если бы она шла тем же путем, что и мы с тобой.

– Конечно.

– И это сильно подпортило бы эффект. У вас было бы время узнать ее по походке.

Билл успел заинтересоваться.

– Довольно странно, знаешь ли, Тони. Мы об этом не подумали. Никто из нас.

– Ты уверен, что она не прошла через парк, пока никто из вас в ту сторону не смотрел?

– Абсолютно. Ведь, видишь ли, Бетти и я ожидали ее, и мы поглядывали туда на случай, если увидим ее, так, чтобы мы все играли спиной к ней.

– Ты и мисс Колледайн играли вместе?

– Послушай, откуда ты знаешь?

– Блестящая дедуктивная логика. Ну, так вы внезапно увидели ее?

– Да, она шла вот по этому краю лужайки. – Он указал на противоположную сторону, ближайшую к дому.

– А она не могла прятаться в канаве? Или вы называете это рвом?

– Марк называет. А мы между собой – нет. Никак не могла. Мы с Бетти пришли сюда раньше остальных и прошлись туда-сюда. Мы бы ее увидели.

– Значит, она должна была прятаться в сараюшке. Или вы называете ее беседкой?

– Естественно, мы должны были сходить туда за шарами. Нет, она там не пряталась.

– А!

– Чертовски странно, – сказал Билл после паузы на размышления. – Но ведь это же не важно. Не имеет никакого отношения к Роберту.

– Не имеет?

– Так что? Имеет? – сказал Билл, вновь загораясь.

– Не знаю. Мы не знаем, что имеетотношение, а что – нет. Но это имеет отношение к мисс Норрис, а мисс Норрис… – Он внезапно умолк.

– Так что она?

– Ну, вы все были замешаны в этом так или иначе. И если что-то необъяснимое произошло с кем-то из вас за день-другой до того, как что-то необъяснимое происходит со всем домом, невольно… заинтересовываешься. – Причина не такая уж плохая, но не та, которую он было собирался назвать.

– Понимаю. Ну и?

Энтони выбил пепел из трубки и неторопливо встал.

– Так давай поищем путь из дома, каким воспользовалась мисс Норрис.

Билл радостно вскочил.

– Черт подери, ты хочешь сказать, что есть потайной ход?

– Во всяком случае, хорошо укрытый ход. Он должен быть.

– Расчудесно! Я люблю потайные ходы. Господи! А сегодня я играл в гольф, как самый заурядный негоциант! Что за жизнь! Потайные ходы!

Они спустились в канаву. Если тут начинался проход к дому, то начинаться ему следовало со стороны лужайки, обращенной к дому, и на внешней стороне канавы. Поиски явно нужно было начать с сараюшки, где хранились шары. В глаза сразу бросалась прибранность, как и везде в поместье Марка. Два ящика с принадлежностями для крокета. Крышка одного была откинута, словно шары, молотки, воротца (впрочем, уложенные упорядочение) были в употреблении совсем недавно; ящик с шарами для боулинга, маленькая газонокосилка, каток и так далее. Скамья вдоль задней стены предназначалась для игроков на случай дождя.

Энтони простукал заднюю стену.

– Начало прохода может быть только здесь. Судя по звуку, пустоты там нет, верно?

– Ему вовсе не обязательно начинаться здесь, так ведь? – сказал Билл. Пригнув голову, он расхаживал, простукивая остальные стены. Его рост не позволял ему стоять в сараюшке, выпрямившись.

– Есть только одна причина, почему вход должен бы находиться здесь, поскольку это избавило бы нас от необходимости искать его где-нибудь еще. Конечно же, Марк не разрешал вам играть в крокет на лужайке для боулинга? – Он кивнул на открытый ящик.

– Да, одно время не одобрял, но в этом году скорее поощрял. Собственно, другого места и нет. Сам я эту игру терпеть не могу. Боулингом он тоже особенно не увлекался, знаешь ли, но название «лужайка для боулинга» ему нравилось, и он обожал удивлять ею гостей.

Энтони засмеялся.

– Люблю тебя на тему Марка. Ты бесподобен.

Он начал нашаривать в карманах трубку и табак, затем внезапно перестал и застыл в напряжении. Он стоял, вслушиваясь, наклонив голову набок и подняв палец, указывая Биллу тоже прислушаться.

– Что это? – прошептал Билл.

Энтони взмахнул рукой и, опустившись на колени, продолжал слушать. Затем прижал ухо к полу, вскочил, быстро отряхнулся, подошел к Биллу и зашептал ему на ухо:

– Шаги. Кто-то идет сюда. Когда я заговорю, подыграй мне.

Билл кивнул. Энтони подбодряюще похлопал его по спине и твердым шагом отошел к ящику с шарами, громко насвистывая. Он вынул шары, уронил один с громким стуком на пол, сказал «О Господи!» и продолжал:

– Послушай, Билл, пожалуй, я все-таки не хочу играть.

– Так чего же ты говорил, будто хочешь? – буркнул Билл.

Энтони блеснул на него одобрительной улыбкой.

– Ну, когда я говорил, так я хотел, а теперь не хочу.

– Так чего ты хочешь делать?

– Поговорить.

– Ладненько, – сказал Билл, оживляясь.

– На лужайке есть скамья, я ее видел. Давай захватим эти штукенции с собой на случай, если все-таки захотим поиграть.

– Ладненько! – снова сказал Билл. Безопасное словцо, пока он не уяснит, что от него требуется.

Пока они шли по лужайке, Энтони уронил шары и достал трубку.

– Спички у тебя найдутся? – сказал он громко.

Нагнув голову к спичке, он шепнул:

– Кто-то будет нас подслушивать. Ты примешь объяснение Кейли. – Затем продолжал обычным голосом: – Спички у тебя не того, Билл, – и чиркнул другой. Они подошли к скамье и сели.

– Какая чудесная ночь! – сказал Энтони.

– Потрясная.

– И где сейчас бедняга Марк?

– Да, непонятное дело.

– Ты согласен с Кейли, что это была случайность?

– Да. Понимаешь, я же знаю Марка.

– Хм! – Энтони достал карандаш, листок бумаги, положил его на колено и начал писать, но продолжая говорить. Он сказал, что, по его мнению, Марк застрелил брата в припадке ярости, а Кейли это знал или, во всяком случае, догадался и попытался дать своему кузену шанс скрыться. – Учти, я считаю, что он поступил правильно. Любой из нас на его месте поступил бы так же. Конечно, я больше никому про это не скажу, но есть кое-какие мелочи, убеждающие меня, что Марк действительно стрелял в брата, то есть не нечаянно.

– Убил его?

– Ну, в лучшем случае непредумышленно. Ноя могу ошибаться. И вообще это меня не касается.

– Но почему ты так думаешь? Из-за ключей?

– А! Ключи никуда не ведут. А все-таки эта моя идея была блистательной, верно? И было бы пером в мою шляпу, окажись они все снаружи.

Он кончил писать и теперь передал листок Биллу. В ярком лунном свете тщательно выведенные печатные буквы читались без труда.

ПРОДОЛЖАЙ РАЗГОВАРИВАТЬ, БУДТО Я ТУТ. ЧЕРЕЗ МИНУТУ-ДВЕ ОБЕРНИСЬ, БУДТО Я СИЖУ НА ТРАВЕ ПОЗАДИ ТЕБЯ, НО ПРОДОЛЖАЙ ГОВОРИТЬ.

– Я знаю, ты со мной не согласен, – добавил Энтони, пока Билл читал, – но ты увидишь, что я прав.

Билл поднял глаза от листка и радостно закивал. Он забыл про гольф и Бетти, и все прочее, слагавшееся в его мир последнее время. Это было то, что надо. Это была жизнь!

– Ну, – начал он неторопливо, – соль в том, что я знаю Марка. Ну, а Марк…

Энтони уже соскользнул со скамьи и осторожно спускался в канаву. Он намеревался ползти по ней, пока не покажется сараюшка. Шаги, которые он услышал, казалось, звучали под сараюшкой. Вероятно, в ее полу был люк. Кто бы это ни был, услышав их голоса, он, наверное, счел, что имеет смысл послушать, о чем они говорят. Ему было достаточно только чуточку приоткрыть дверь, самому не показываясь. Если так, то Энтони установит без малейших для себя затруднений, куда приводит подземный ход. Но когда Билл повернет голову и начнет говорить через спинку скамьи, подслушивающий будет вынужден высунуть голову наружу, чтобы разбирать слова, и тогда Энтони сможет выяснить, кто он. А если он рискнет покинуть свое убежище и поглядеть на них через верх канавы, гот факт, что Билл говорит через спинку скамьи, одурачит его, внушив мысль, будто Энтони все еще там – без сомнения, сидит в траве за спинкой скамьи, болтая ногами с края канавы.

Он быстро, но совершенно бесшумно, прошел половину длины лужайки до первого угла, осторожно обогнул его, а затем, с еще большей осмотрительностью, миновал ее ширину до второго угла. Он слышал, как Билл, полагаясь на свое знакомство с характером Марка, доказывает, что это, то и другое не могло не произойти, и одобрительно улыбнулся. Билл был отличнейшим заговорщиком и стоил сотни Ватсонов. Приближаясь ко второму углу, он замедлил шаг, а последние несколько ярдов проделал на четвереньках. Затем растянулся во всю длину, и дюйм за дюймом его голова высунулась из-за угла.

Сараюшка была в двух-трех ярдах слева от него у противоположной стороны канавы. С того места, где он лежал, она была видна ему внутри почти вся. Ничего словно бы не изменилось с того момента, как они ее покинули. Ящик для шаров, газонокосилка, каток, открытый ящике крокетными принадлежностями…

– Черт подери! – сказал Энтони про себя. – Это же надо!

Крышка второго крокетного ящика тоже была откинута…

Билл как раз поворачивался, и расслышать его голос становилось труднее.

– Ты понимаешь, о чем я, – говорил он. – Если Кейли…

И из второго крокетного ящика возникла черная голова Кейли.

Энтони неудержимо хотелось испустить одобрительный вопль. Мгновение он заворожено смотрел на этот необыкновенный крокетный шар, который столь эффектно появился из ящика, а затем с неохотой пополз назад. Оставаться там ничего не дало бы, а вот потерять можно было многое, так как Билл явно начал сдавать. Со всей быстротой Энтони обежал канаву и занял свое место позади скамьи. Затем встал, потянулся, широко зевнув, и сказал небрежно:

– Да не изводи себя, Билл, старина. Пожалуй, ты прав. Ты знаешь Марка, а я нет, и в этом разница. Сыграем партию или пойдем спать?

Билл взглянул на Энтони в поисках вдохновения и, почерпнув его, сказал:

– Одну партийку, хорошо?

– Ладненько, – сказал Энтони.

Однако Билл был слишком взбудоражен, чтобы играть серьезно. Энтони, наоборот, казалось, думал только о шарах. Он с большой расчетливостью играл десять минут, а затем объявил, что идет спать. Билл встревожено посмотрел на него.

– Все в порядке, – засмеялся Энтони. – Можем поговорить, если хочешь. Только сначала давай уберем их.

Они спустились к сараюшке и, пока Бил убирал шары, Энтони подергал крышку закрытого крокетного ящика. Как он и ожидал, она оказалась запертой.

– Ну, – сказал Билл, когда они шагали назад к дому, – я вот-вот лопну от нетерпения. Кто это был?

– Кейли.

– Господи! Где?

– Внутри второго крокетного ящика.

– Не валяй дурака.

– Это чистая правда, Билл. – И он рассказал ему, что видел.

– Разве мы не пойдем поглядеть? – спросил Билл с горьким разочарованием. – Мне не терпится его исследовать. А тебе нет?

– Завтра, и завтра, и завтра. Мы сейчас увидим, как Кейли возвращается этим путем. К тому же я хочу войти туда с другого конца, если смогу. Но сильно сомневаюсь, что нам удастся это устроить, не выдав себя… Погляди, вот и Кейли.

Они увидели, как он направляется по подъездной аллее в их сторону. Когда расстояние сократилось, они помахали ему, а он – им.

– Я гадал, куда вы подевались, – сказал он, подходя. – И думал, что, пожалуй, найду вас здесь. А не пора ли и на боковую?

– Пора, пора, – сказал Энтони.

– Мы сыграли партию в боулинг, – сказал Билл, – и болтали, и… катали шары. Та еще ночка, верно?

Но дальше, пока они шли к дому, он предоставил разговаривать Энтони. Ему хотелось поразмыслить. Теперь, казалось, не оставалось сомнений, что Кейли – злодей. Биллу еще никогда не доводилось соприкасаться со злодеями. Как-то нечестно со стороны Кейли; довольно подло так водить за нос своих друзей. Сколько в мире непонятных типчиков… непонятных типчиков с секретами. Взять хотя бы Тони, тот первый раз, когда они познакомились в табачной лавке. Кто угодно подумал бы, что он служит там продавцом. А Кейли? Кто угодно подумал бы, что Кейли – обыкновенный респектабельный человек. А Марк… Черт подери, ни в ком нельзя быть уверенным. Другое дело Роберт. Все только и говорили, что Роберт темная личность.

И при чем тут мисс Норрис?

При чем тут мисс Норрис? Этот вопрос Энтони уже задал себе еще днем, и теперь ему казалось, что он нашел ответ. Лежа в постели этой ночью, он заново собирал свои идеи и рассматривал их в новом свете, который события этого вечера бросили в темные уголки его мозга.

Разумеется, вполне естественно, что Кейли, едва выяснилось, что произошла трагедия, захотел избавиться от гостей. И ради них не меньше, чем ради самого себя. Но он чуть-чуть слишком поторопился предложить это, а затем перейти отелов к делу. Они были выдворены, едва запаковали свои вещи. Мысль, что они у него в руках, и от него зависит уехать им или остаться, вполне могла прийти им самим. Однако альтернативы им предоставлено не было. Мисс Норрис высказала желание сесть в послеобеденный поезд на узловой станции с явной надеждой таким образом подвергнуться драматическому перекрестному допросу детективом с проницательным взглядом. И была тактично, но неумолимо принуждена воспользоваться более ранним поездом вместе с остальными. Энтони и тогда почувствовал, что Кейли в условиях трагедии, столь внезапно обрушившейся на дом, следовало быть одинаково равнодушным к ее присутствию или отсутствию. Однако равнодушным он не остался, и Энтони сделал из этого вывод, что Кейли настоятельно требовалось ее отсутствие.

Почему?

Ну, ответить на этот вопрос с плеча было невозможно. Однако именно это пробудило в Энтони интерес к ней. И по этой причине он и отнесся с таким вниманием к подробностям переодевания, упомянутого Биллом лишь мимоходом. Он почувствовал, что ему необходимо узнать о мисс Норрис побольше, и о той роли, которую она играла в кругу гостей Красного Дома. Чистейшая удача, как ему казалось, натолкнула его на ответ.

Мисс Норрис поторопили уехать, потому что она знала про потайной ход.

Значит, потайной ход имел какое-то отношение к тайне смерти Роберта. Мисс Норрис воспользовалась им, чтобы эффектно возникнуть как привидение. Возможно, она обнаружила его сама, возможно, Марк рассказал ей о нем под секретом, не догадываясь, что она позднее воспользуется им столь бессердечно. Возможно, Кейли был посвящен в розыгрыш с переодеванием и показал ей, как она сможет сделать свое появление на лужайке для боулинга даже еще более загадочным и сверхъестественным. Так или иначе, но она знала про потайной ход. А потому ее требовалось быстро спровадить.

Почему? Потому что останься она, то могла бы в каком-нибудь разговоре упомянуть про него без всякой задней мысли. А Кейли не хотел никаких упоминаний про него. Опять-таки, почему? Очевидно, потому, что потайной ход или даже сведения о нем могли стать уликой.

«А не прячется ли там Марк?» – подумал Энтони и уснул.

Глава X
МИСТЕР ДЖИЛЛИНГЕМ БОЛТАЕТ ЧУШЬ

Энтони спустился к завтраку в прекрасном настроении и обнаружил, что гостеприимный хозяин его опередил. Кейли оторвался от своих писем и кивнул.

– Какие-нибудь известия о мистере Эблетте… О Марке? – сказал Энтони, наливая себе кофе.

– Нет. Инспектор намерен нынче днем протралить озеро.

– О! А тут есть озеро?

По лицу Кейли скользнула тень улыбки, но исчезла столь же быстро, как возникла.

– Ну, на самом деле это пруд, – сказал он, – но его всегда называли «озеро».

«Марк», – подумал Энтони, а вслух сказал:

– И что они ожидают найти?

– Они думают, что Марк… – Он умолк и пожал плечами.

– Утопился, понимая, что не сумеет скрыться? И сознавая, что скомпрометировал себя, вообще попытавшись скрыться?

– Да, наверное, – сказал Кейли медленно.

– Я бы подумал, что он так просто не сдастся. В конце-то концов, у него был револьвер. Если уж он решил, что живым его не возьмут, то в любой момент сумел бы помешать этому. Разве он не мог успеть на лондонский поезд, прежде чем полиция была извещена?

– Мог бы, если бы поспешил. Подходящий поезд был. Конечно, его заметили бы в Вудхеме, но он мог предпочесть Стэнтон. Инспектор наводил справки. Его словно бы никто не видел.

– Конечно, позже объявятся люди, клянущиеся, что видели его в десятках разных мест в один и тот же час.

Кейли улыбнулся.

– Да. Совершенно верно. Но как бы то ни было, он хочет сперва протралить пруд. – И добавил сухо: – Судя по детективным историям, которые я читал, инспектора всегда хотят сперва протралить пруд.

– Он глубок?

– Достаточно глубок, – сказал Кейли, вставая. По пути к двери он остановился и поглядел на Энтони: – Я крайне сожалею, что мы удерживаем вас здесь подобным образом. Но только до завтра. Расследование назначено на вторую половину завтрашнего дня. Ну, а пока развлекайтесь, как вам нравится. Беверли займется вами.

– Большое спасибо. Мне, честно, ничего не требуется.

Энтони продолжал завтракать. Возможно, и правда, что инспектора любят протраливать пруды, но вставал вопрос: насколько Кейли нравится, что их протраливают? Тревожится ли Кейли или относится к этому безразлично? Встревоженным он, бесспорно, не выглядел, но он мог легко прятать свои чувства за маской тяжелого плотного лица, из-за которой подлинный Кейли выглядывал нечасто. Может, он знает, что пруд не прячет никаких секретов. В конце-то концов, инспектора всегда протраливают пруды.

Шумно вошел Билл.

Лицо Билла было открытой книгой, и каждая буковка говорила о радостном возбуждении.

– Ну? – сказал он нетерпеливо, садясь, чтобы приступить к еде, – что мы будем делать утром?

– Не говорить так громко, например, – сказал Энтони.

Билл опасливо посмотрел по сторонам. Не прячется ли Кейли, например, под столом? После вчерашней ночи не знаешь, чего и ждать.

– А… э… – Он поднял брови.

– Нет. Но кричать ни к чему. Следует модулировать голос, мой милый Уильям, спокойно дыша от ребер. Таким способом избегаешь грудных нот, которые выдают столько секретов. Иными словами, передай поджаренный хлеб.

– Сегодня утром ты очень взбодрен.

– Так и есть. Очень взбодрен. Кейли заметил это. Кейли сказал: «Не будь у меня других дел, я пошел бы собирать с тобой орехи. Кружить у куста шелковицы и прыгать по холмикам. Но воды Иордана объяли меня, а инспектор Берч ждет снаружи с сачком для креветок. Мой друг Уильям Беверли займется тобой вскорости. Прости. Долгое прости всем твоим орешкам». Затем он удаляется за кулисы. Входит У. Беверли справа.

– За завтраком такое с тобой часто случается?

– Почти регулярно, – сказал он с набитым ртом. – У. Беверли уходит влево.

– Наверное, тебе солнце голову напекло, – сказал Билл, печально покачивая головой.

– И солнце, и луна, и звезды – все дружно воздействующие на пустой желудок. Вы что-нибудь знаете о звездах, мистер Беверли? Вы знаете что-нибудь о Поясе Ориона, например? И почему нет звезды, называющейся Поясом Беверли? Или романа? – сказал он, жуя. – Вновь входит У. Беверли из люка.

– Кстати, о люках…

– Не надо, – сказал Энтони, вставая. – Одни говорят об Александре, другие о Геркулесе, но никто не говорит о… как по латыни «Люк»? Mensa – стол; можете исходить из этого. Ну, мистер Беверли, – и, проходя мимо, он дружески хлопнул его по спине, – увидимся позднее. Кейли говорит, что вы будете меня развлекать, но вы не заставили меня засмеяться хотя бы раз. Вы должны стать более развлекательным, когда покончите со своим завтраком. Но не торопитесь. Дайте жвалам время поработать. – И с этими словами мистер Джиллингем покинул обширную столовую.

Билл продолжал завтракать со слегка ошарашенным видом. Он не знал, что Кейли курил сигарету под окном позади него; быть может, не слушая, возможно, даже не слыша, но в поле зрения Энтони, который не собирался рисковать. А потому Билл продолжал завтракать, размышляя, что Энтони – странный типус, и прикидывая, а не приснились ли ему поразительные события, произошедшие накануне.

Энтони поднялся в свою комнату, чтобы взять трубку. Там орудовала горничная, и он вежливо извинился, что помешал ей. А затем вспомнил.

– Элси? – спросил он, одаряя ее дружеской улыбкой.

– Да, сэр, – сказала она застенчиво, но с гордостью. У нее не было сомнений, почему она обрела такую известность.

– Это же вы слышали вчера мистера Марка, верно? Надеюсь, инспектор был с вами обходителен?

– Да. Спасибо, сэр.

– «Теперь МОЙ черед. Вот погоди», – пробормотал Энтони про себя.

– Да, сэр. Злобным таким голосом. Вроде бы, что теперь его шанс.

– Хм.

– Ну, это то, что я слышала, сэр. Правда.

Энтони посмотрел на нее задумчиво и кивнул.

– Да. Но меня удивляет, меня удивляет, почему.

– Почему – что, сэр?

– Да масса всего. Элси… такое совпадение, что вы оказались снаружи именно тогда.

Элси покраснела. Она не забыла, что сказала об этом миссис Стивенс.

– Верно, сэр. Вообще-то я хожу подругой лестнице.

– Разумеется.

Он нашел свою трубку и уже собрался спуститься вниз, но она его остановила.

– Прогну прощения, сэр, а будет расследование?

– Да-да. Кажется завтра.

– Я должна буду давать показания, сэр?

– Конечно. Ничего страшного.

– Но я же слышала, сэр. Правда.

– Ну конечно, слышали. Кто говорит, что пет?

– Так другие, сэр. Миссис Стивенс и все они.

– Потому что завидуют, – сказал Энтони с улыбкой.

Он был рад, что поговорил с ней, так как сразу понял колоссальную важность ее показаний. Инспектор, без сомнения, счел их важными только в той мере, в какой, согласно им, Марк занял враждебную позицию по отношению к брату. Для Энтони они были куда значительнее. Это было единственное надежное доказательство, что Марк вообще находился в кабинете в середине дня.

Ведь кто видел, как Марк вошел в кабинет? Только Кейли. А если Кейли скрывает правду о ключах, почему бы ему не скрывать правду и о том, входил ли Марк в кабинет? Совершенно очевидно, что все показания Кейли ничего не стоят. В них, конечно, есть и правда, но он давал их – и правду, и ложь – с какой-то целью. Что это была за цель, Энтони еще не знал. Оградить Марка, оградить себя или даже предать Марка? Любая из этих трех возможностей. Однако, поскольку показания он давал, исходя из собственных интересов, к ним нельзя было относиться как к свидетельствам беспристрастного и надежного очевидца. Какой, например, выглядела Элси.

Как бы то ни было, показания Элси, казалось, решали главный вопрос. Марк вошел в кабинет увидеться с братом. Элси слышала, как говорили они оба; а затем Энтони и Кейли вместе нашли тело Роберта… а инспектор намерен протралить пруд.

Однако свидетельство Элси не доказывало ничего, кроме присутствия Марка в кабинете. «Теперь мой черед, вот погоди…» Не непосредственная угроза, а угроза на будущее. Если Марк затем сразу же застрелил брата, то это был несчастный случай, следствие, скажем, схватки, спровоцированной «злобным таким голосом». Никто не скажет «вот погоди» человеку, в которого стреляет. «Вот погоди» означает «Вот погоди и увидишь, что с тобой произойдет позже». Владелец Красного Дома был сыт по горло клянчаньем брата, шантажом брата. Теперь пришел черед Марка поквитаться. Пусть Роберт немножко подождет и увидит. Разговор, услышанный Элси, должен был означать что-то в этом роде. Он не мог означать убийства. Во всяком случае, убийство Роберта Марком.

«Странный казус, – думал Энтони. – Единственная очевидная разгадка так проста и все же ошибочна. У меня в голове сто обрывков, но мне не удается приладить их друг к другу. А нынешний день добавит сто первый. Мне не следует забывать про вторую половину этого дня».

В вестибюле он столкнулся с Биллом и предложил прогуляться. Билл был более чем готов.

– Куда хочешь пойти? – спросил он.

– Без разницы. Покажи мне парк.

– Ладненько.

Они вышли плечо к плечу.

– Ватсон, старина, – сказал Энтони, едва они достаточно удалились, – оставьте эту привычку разговаривать во весь голос внутри дома. У вас за спиной снаружи все это время стоял некий джентльмен.

– Неужто? – сказал Билл, розовея. – Жутко извиняюсь. Так вот почему ты болтал такую чушь.

– Отчасти да, а отчасти потому, что нынче утром я действительно очень взбодрен. Нам предстоит хлопотливый день.

– Правда?

– Они намерены протралить пруд… Прошу у него прощения – озеро. А где это озеро?

– Мы как раз идем туда, если ты хочешь его увидеть.

– Почему бы и не посмотреть. А вообще ты часто ошиваешься там?

– Да нет. Вообще нет. Там нечего делать.

– Например, искупаться?

– Вот уж не тянет. Чересчур грязен.

– Понятно… Это ведь путь, который мы проделали вчера? В деревню?

– Да. Еще немножко, и мы свернем вправо. А зачем его будут тралить?

– Марк.

– Бр-р, – сказал Билл растерянно. Он немного помолчал, а затем забыл неприятные мысли, внезапно вспомнив, сколько увлекательного им предстоит, и сказал возбужденно: – Послушай, когда мы начнем искать этот проход?

– Мы ничего не можем предпринять, пока Кейли в доме.

– А как насчет часа, когда они начнут тралить пруд? Он же наверняка будет там.

Энтони покачал головой.

– Есть одно, что я долженсделать сегодня днем, – сказал он. – Конечно, времени у нас может хватить и на то, и на это.

– А для другого тоже надо, чтобы Кейли не было в доме?

– По-моему, да.

– Послушай, а это что-нибудь забористое?

– Не знаю. Может оказаться довольно интересным. Конечно, я могу заняться этим и в какое-то другое время, но почему-то выбрал три часа дня. Специально откладывал.

– Чудненько! Но я же тебе нужен, верно?

– Конечно, нужен. Но только, Билл, не говори обо всем таком в доме, если я не начну. Будь безупречным Ватсоном.

– Не заговорю! Клянусь, не заговорю.

Они уже были у пруда – озера Марка – и молча его обошли. Энтони сел на траву и закурил трубку. Билл сел рядом.

– Ну, Марка тут нет, – сказал Энтони.

– Да, – сказал Билл. – То есть я не вполне понимаю, откуда ты это знаешь.

– Суть не в «знать», а в «догадываться», – быстро сказал Энтони. – Куда легче застрелиться, чем утопиться. А если Марк решил застрелиться в воде, чтобы спрятать свой труп, ему пришлось бы набить карманы большими камнями, а большие камни здесь только у самой воды, и их отпечатки остались бы видны, а их не видно, и, следовательно, он их не трогал, и… черте прудом. Пусть подождет до второй половины дня. Билл, где начинается потайной ход?

– Так ведь это мы и должны выяснить, разве нет?

– Да. Видишь ли, моя идея сводится вот к чему…

Он объяснил, по каким причинам убежден, что секрет потайного хода каким-то образом связан со смертью Роберта, и продолжал:

– Согласно моей теории, Марк обнаружил потайной ход примерно год назад, в то время, когда он увлекся крокетом. Ход приводит под пол сараюшки, и, вероятно, это Кейли придумал поставить крокетный ящик на крышку люка, чтобы спрятать его понадежнее. Ты же знаешь, стоит тебе обнаружить какой-нибудь секрет, и ты уже думаешь, что он очевиден для всех и каждого. Полагаю, Марку страшно нравилось сохранять этот секрет для себя – и для Кейли, конечно, но Кейли был не в счет. И они извлекали большое удовольствие, обустраивая его и маскируя понадежнее, чтобы никто другой его не обнаружил. Ну, когда мисс Норрис затеяла переодевание, Кейли выдал секрет. Вероятно, он сказал ей, что пройти незамеченной до лужайки для боулинга ей никак не удастся, а затем, может быть, дал понять, что знает, как она могла бы появиться там незаметно, и она каким-то образом выведала его тайну.

– Но это было за два-три дня до приезда Роберта.

– Вот именно. Я не предполагаю, что вначале с проходом было связано нечто зловещее. Три дня назад для Марка – романтичное приключение, принадлежащее только ему. Он даже не знал о приезде Роберта в Англию. Но каким-то образом потом проход был использован из-за Роберта. Возможно, Марк сбежал этим путем, возможно, он прячется там сейчас. Если так, то выдать его могла только мисс Норрис. И, конечно, сделать это она могла лишь нечаянно, не подозревая, что потайной ход может иметь какое-то отношение к произошедшему.

– А потому безопаснее было спровадить ее отсюда.

– Именно.

– Но послушай, Тони, зачем нам затрудняться поисками ЭТОГО конца? Мы же всегда можем спуститься в него у лужайки для боулинга.

– Я знаю. Но сделать это мы можем только в открытую. Потребуется взломать ящик, и от Кейли не скроется, что это сделали мы. Понимаешь, Билл, если мы в ближайшие день-два ничего больше не найдем, нам придется сообщить полиции о том, что нам удалось найти, и тогда они сами могут обследовать потайной ход. Но пока я предпочту этого не делать.

– Еще бы!

– А потому мы сейчас должны действовать тай но. Это единственный вариант. – Он улыбнулся и добавил: – И куда увлекательнее.

– Еще бы! – Билл тихонько засмеялся.

– Отлично. Так где начинается потайной ход?