Текст книги "Тайна Красного Дома"

Автор книги: Алан Александр Милн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Этими глазами он повидал мир, хотя и не как моряк. Когда в двадцать один год он унаследовал от покойной матери четыреста фунтов годового дохода, старый Джиллингем оторвался от «Газеты скотовода», чтобы спросить, что он намерен с ними делать.

– Повидать мир, – сказал Энтони.

– Ну, присылай мне строчку-другую из Америки или еще откуда-нибудь.

– Ладно, – сказал Энтони.

Старый Джиллингем вернулся к газете. Энтони был его младшим сыном и в целом менее ему интересен, чем юные отпрыски других семей, например, Чемпиона Беркета. Но ведь Чемпион Беркет был самым лучшим быком хертфордской породы, каких он выращивал.

Однако Энтони дальше Лондона ехать не собирался. Под «миром» он подразумевал не страны, а людей, и под наиболее разными углами зрения, насколько возможно. А Лондон полон крайне разными людьми, если знать, как смотреть на них. Вот Энтони и смотрел на них, причем с самых неожиданных точек зрения – камердинера, репортера, официанта, продавца в магазине. И при поддержке четырехсот фунтов в год наслаждался во всю меру. Он никогда не задерживался на одной работе излишне долго и обычно обрывал свою связь с ней, изложив своему нанимателю – противу всех правил этикета, теоретически определяющего отношения между хозяином и слугой, – что именно он о нем думает. Обрести новую профессию ему никакого труда не составляло. Вместо опыта и рекомендаций он предлагал свою личность и пари. Первый месяц он будет служить без жалованья и – если удовлетворит своего нанимателя – получит двойное жалованье за второй. И всегда его получал.

Теперь ему было тридцать. В Вудхеме он сошел потому, что ему понравилась станция. Билет давал ему право ехать дальше, но в подобных вопросах он привык угождать себе. Вудхем понравился ему, а его чемодан был при нем в вагоне, как и деньги в кармане. Так почему бы и не сойти?

Хозяйка «Георга» была только счастлива предоставить ему кров и обещать, что к вечеру ее муж съездит на станцию за его багажом.

– И, думается, вам потребуется ланч, сэр?

– Да, но не затрудняйтесь. Сойдет все, что у вас есть холодного.

– Как насчет говядины, сэр? – спросила она, будто в ее распоряжении была сотня сортов мяса, и она предлагала ему наилучший.

– Отлично. И пинту пива.

Он завершал свой ланч, когда вошел хозяин спросить его про багаж. Энтони заказал еще пинту и скоро разговорил его.

– Наверное, веселое дело содержать деревенскую гостиницу, – сказал он, прикидывая, что, пожалуй, пора приобщиться к еще одной профессии.

– Ну, я б не сказал, что такое уж веселое, сэр. Но мы сводим концы с концами и немножко откладываем на черный день.

– Так вам надо съездить отдохнуть где-нибудь, – сказал Энтони, задумчиво глядя на него.

– Странно, что вы сказали это, – улыбнулся хозяин. – Джентльмен из Красного Дома сказал то же самое только вчера. Предложил заместить меня и всякое такое. – Он басисто хохотнул.

– Красный Дом? Не Красный ли Дом в Стэнтоне?

– Он самый, сэр. Стэнтон – следующая станция за Вудхемом. Красный Дом около мили отсюда. Мистера Эблетта.

Энтони вытащил из кармана письмо. Обратный адрес – «Красный Дом, Стэнтон». Подписано «Билл».

– Старина Билл, – пробормотал он про себя. – Растет над собой.

Энтони познакомился с Биллом Беверли два года назад в табачной лавке. Джиллингем был по одну сторону прилавка, мистер Беверли – по другую. Что-то в Билле – может быть, его юность и свежесть – вызвали у Энтони симпатию. И, когда сигареты были заказаны с распоряжением отправить их по такому-то адресу, он вспомнил, что познакомился с теткой Беверли, когда гостил у друзей в их загородном доме. Беверли и он встретились еще раз чуть позднее в ресторане. Оба были в смокингах, но по-разному обращались с салфетками, и Энтони был более полированным из них двоих. Однако Билл продолжал ему нравиться. И потому во время одних своих каникул после очередной потери работы он через одного из общих друзей познакомился с ним официально. Беверли, казалось, был чуть шокирован напоминанием об их предыдущих встречах, но овладевшая им неловкость вскоре рассеялась, и они с Энтони незамедлительно сблизились. Однако Билл, когда писал ему, употреблял обращение «дорогой псих».

Энтони решил после ланча прогуляться до Красного Дома и навестить друга. Обследовав свою спальню, которая не вполне соответствовала благоухающим лавандой комнатам сельских гостиниц в беллетристике, но тем не менее была достаточно чистой и комфортабельной, он отправился в путь через луга.

Приближаясь по подъездной аллее к старинному красно-кирпичному фасаду, он слышал ленивое жужжание пчел в цветочных бордюрах, томное воркование голубей на вершинах вязов и отдаленный рокот газонокосилки, самый отдохновительный из всех сельских звуков…

А в вестибюле мужчина молотил кулаками по запертой двери и орал:

– Открой дверь! Говорят тебе, открой дверь!

– Приветик, – сказал Энтони в изумлении.

Глава III
ДВОЕ МУЖЧИН И МЕРТВОЕ ТЕЛО

Кейли внезапно оглянулся на голос.

– Не могу ли я помочь? – вежливо спросил Энтони.

– Что-то случилось, – сказал Кейли. Он тяжело дышал. – Я услышал выстрел… что-то вроде выстрела. Я был в библиотеке. Громкий треск. Я не знаю, что это было. А дверь заперта. – Он снова потряс ручку. – Открой дверь! – крикнул он. – Послушай, Марк, что случилось? Открой дверь!

– Но он запер дверь с какой-то целью, – сказал Энтони. – Так с какой стати ему ее открывать по вашей просьбе?

Кейли ошеломленно посмотрел на него. И снова обернулся к двери.

– Мы должны ее взломать, – сказал он, наваливаясь на дверь плечом. – Помогите мне.

– Но разве там нет окна?

Кейли тупо обернулся к нему.

– Окна? Окна?

– Куда проще проникнуть через окно, – сказал Энтони с улыбкой. Он выглядел невозмутимым и собранным, остановившись у самой двери вестибюля, опираясь на трость и, без сомнения, думая, что такой шум поднят по пустякам. Он же ведь не слышал никакого выстрела.

– Окно… ну, конечно! Какой я идиот.

Он проскочил мимо Энтони и побежал по аллее. Энтони за ним. Они пробежали вдоль фасада, по дорожке налево, затем снова налево потраве. Кейли впереди, Энтони по пятам за ним. Внезапно Кейли оглянулся через плечо и резко остановился.

– Тут, – сказал он.

Они оказались перед окнами запертой комнаты, вернее, перед стеклянными дверями, открывавшимися на газон позади дома. Однако двери были закрыты. Энтони, когда по примеру Кейли почти прижал лицо к стеклу, невольно почувствовал прилив волнения. В первый раз он подумал, а что, если в этой таинственной комнате, и правда, прогремел револьверный выстрел? С внешней стороны двери все это выглядело таким нелепым и мелодраматичным. Но если был один выстрел, так почему бы не раздаться еще двум? По неосторожным идиотам, прижимающим носы к стеклу, прямо-таки напрашиваясь на пулю?

– Бог мой, вы видите? – сказал Кейли дрожащим голосом. – Вон там. Посмотрите!

И тут Энтони тоже увидел. На полу в дальнем конце комнаты лежал человек спиной к ним. Человек? Или мертвое тело?

– Кто это? – спросил Энтони.

– Не знаю, – прошептал Кейли.

– Ну, так надо войти и посмотреть. – Он секунду разглядывал двери. – По-моему, если вы всем весом нажмете на створки там, где они сходятся, они поддадутся. Иначе придется выбить стекла.

Не говоря ни слова, Кейли нажал плечом. Створки разошлись, и они вошли в комнату. Кейли быстро подошел к телу и упал рядом с ним на колени. Он словно бы заколебался, потом протянул руку и поверил тело.

– Слава Богу, – пробормотал он и отнял руку.

– Кто это? – спросил Энтони.

– Роберт Эблетт.

– А! – сказал Энтони. – Я думал его имя Марк, – добавил он, более про себя.

– Да, Марк Эблетт живет тут. Роберт его брат. – Он содрогнулся и сказал: – Я боялся, что это Марк.

– Марк тоже был в комнате?

– Да, – сказал Кейли рассеяно. Затем, словно внезапно рассердившись на эти вопросы незнакомца, добавил: – Кто вы такой?

Но Энтони отошел к запертой двери и повернул ручку.

– Полагаю, ключ он положил в карман, – сказал он, вернувшись к телу.

– Кто?

Энтони пожал плечами.

– Тот, кто сделал это, – сказал он, указывая на человека на полу. – Он мертв?

– Помогите мне, – сказал Кейли просто.

Они перевернули тело на спину, заставляя себя смотреть на него. Роберт Эблетт получил пулю между глаз. Зрелище было не из приятных, и вдобавок, к ужасу Энтони, он ощутил внезапную жалость к этому человеку и внезапное раскаяние из-за беззаботного пренебрежения, с которым отнесся к происходившему. Ну, да ведь всегда воображаешь, будто такого случиться не может– только с кем-нибудь другим. И когда такое случается с тобой, поначалу просто не верится.

– Вы хорошо его знали? – спросил Энтони негромко, подразумевая: «Он был вам дорог?»

– Практически нет. Марк мой кузен. То есть Марк – тот брат, которого я знаю хорошо.

– Ваш кузен?

– Да. – Он поколебался, а затем сказал: – Он мертв?

– Полагаю, что да.

– Вы не могли бы… вы что-нибудь знаете о… о таких вещах? Наверное, мне лучше принести воды.

Напротив запертой двери была еще одна, которая, как Энтони тотчас обнаружил сам, вела в коридор, куда выходили еще две комнаты. Кейли вошел в коридор и открыл дверь справа. Дверь из кабинета, через которую он ушел, осталась открытой. Дверь в конце этого короткого коридора была закрыта. Энтони, опустившись на колени рядом с трупом, следовал глазами за Кейли, а когда он скрылся из вида, продолжал вперять взгляд в пустую стену коридорчика, но не сознавал, на что глядит, так как его мысли следовали за ушедшим, сострадая ему.

«Не то, чтобы от воды мог быть какой-то толк для мертвого тела, – сказал он себе, – но чувство, будто ты что-то делаешь, когда ничего сделать нельзя, служит большим утешением».

Кейли вернулся в кабинет. В одной руке у него была губка, в другой – носовой платок. Он посмотрел на Энтони. Энтони кивнул. Кейли что-то пробормотал, встал на колени, чтобы обтереть лицо мертвеца. Затем прикрыл его носовым платком. У Энтони вырвался легкий вздох, вздох облегчения.

Они поднялись на ноги и посмотрели друг на друга.

– Если я могу чем-то помочь вам, – сказал Энтони, – разрешите мне.

– Вы очень добры. Столько надо сделать. Полиция, врачи… ну, не знаю. Но вы не должны допустить, чтобы я злоупотреблял вашей добротой. Собственно, мне следует извиниться, что я уже так вас затруднил.

– Я заглянул повидаться с Беверли. Он мой старый друг.

– Он сейчас играет в гольф. И вот-вот вернется. – Затем, будто он только теперь осознал это: – Они все сейчас вернутся.

– Я останусь, если могу быть как-то полезен.

– Прошу вас! Видите ли, женщины. Будет нелегко. Если бы вы… – Он замялся и одарил Энтони робкой улыбкой, такой жалкой на лице крупного, привыкшего полагаться на себя мужчины. – Ваша моральная поддержка. Это так важно…

– Ну, конечно! – Энтони улыбнулся в ответ и сказал ободряюще: – Ну, так для начала я порекомендую вам позвонить в полицию.

– В полицию? Д… да. – Он поглядел на Энтони с сомнением. – Я полагаю…

Энтони сказал без обиняков:

– Послушайте, мистер… э…

– Кейли. Я кузен Марка Эблетта. И живу у него.

– Моя фамилия Джиллингем. Простите, мне следовало бы назваться раньше. Так вот, мистер Кейли, нет смысла закрывать глаза. Человек застрелен… ну, так кто-то же его застрелил.

– Он мог застрелиться, – пробормотал Кейли.

– Да, мог, но не сделал этого. Или же в комнате был кто-то еще, и этого кого-то сейчас здесь нет. И этот кто-то захватил с собой револьвер. Ну, так полиция захочет сказать свое слово, верно?

Кейли промолчал, уставившись в пол.

– Нет, я знаю, что вы думаете, и, поверьте, горячо вам сочувствую. Но мы же не дети. Если ваш кузен Марк Эблетт был в комнате с этим… – он указал на труп, – этим человеком, значит…

– Кто сказал, что он был тут? – буркнул Кейли, вскидывая голову.

– Вы сами.

– Я был в библиотеке. Марк пришел… Он мог опять уйти. Я не знаю. Кто-то еще мог войти…

– Да-да, – сказал Энтони терпеливо, точно ребенку. – Вы знаете своего кузена, я – нет. Давайте согласимся, что он никакого отношения к этому не имеет. Но кто-то был в комнате, когда этот человек был застрелен и… Полицию необходимо поставить в известность. Не кажется ли вам… – Он посмотрел на телефон. – Или вы предпочитаете, чтобы это сделал я?

Кейли пожал плечами и направился к телефону.

– Можно мне… э… немного осмотреться? – Энтони кивнул в сторону отворенной двери.

– А? Пожалуйста. Да. – Он сел и придвинул телефон к себе. – Вы не должны судить меня строго, мистер Джиллингем. Понимаете, я знаю Марка очень давно. Но, конечно, вы совершенно правы, и я веду себя глупо. – Он снял трубку.

Давайте предположим, что ради первого знакомства с этим «кабинетом» мы входим в него из вестибюля через дверь, которая сейчас заперта, но, нашего удобства ради, волшебным образом отперлась для нас. Мы стоим на пороге, и комната тянется перед нами вправо и влево. Или, точнее говоря, только вправо, поскольку до левой стены мы почти можем дотронуться рукой. Прямо напротив нас (ширина комнаты примерно пятнадцать футов) – та другая дверь, через которую вышел Кейли и вернулся несколько минут тому назад. В правой стене в тридцати футах от нас – стеклянные двери. Мы пересекаем комнату и через дверь напротив вступаем в коридорчик, куда выходят две комнаты. Та, что справа – именно в ней скрылся Кейли – вдвое меньше кабинета, маленькая, квадратная, очевидно, в то или иное время служила спальней. Кровати там больше нет, но есть раковина с кранами горячей и холодной воды в углу; стулья; один или два стенных шкафа и комод. Окно обращено в ту же сторону, что и стеклянные двери, но если выглянуть в это окно, окажется, что вид справа загораживает внешняя стена кабинета, которая из-за большой длины вторгается на газон еще на пятнадцать футов.

Комната напротив спальни – ванная. Собственно говоря, все три комнаты образуют своего рода квартирку, и во времена предыдущего владельца тут, возможно, помешался инвалид, который не мог подниматься по лестнице. Но Марк пользовался только кабинетом. Во всяком случае, он никогда не спал внизу.

Энтони заглянул в ванную, а затем зашел в комнату, куда заходил Кейли. Окно было открыто, и он посмотрел на ухоженную траву внизу и на мирный парк дальше. И ощутил жалость к владельцу всего этого, теперь оказавшемуся замешанным в столь мрачном деле.

«Кейли думает, что это он, – сказал Энтони про себя. – Это очевидно. И объясняет, почему он потратил впустую столько времени, барабаня в дверь. Зачем было пытаться взломать замок, хотя куда проще разбить стекло? Конечно, он мог просто потерять голову. С другой стороны, он мог… ну, он мог пытаться обеспечить своему кузену больше времени, чтобы скрыться. То же и с полицией и… э… многим другим. Почему, например, мы обежали весь дом, чтобы добраться до стеклянных дверей? Ведь, конечно же, можно было пройти через вестибюль к задней двери. Попозже надо будет посмотреть».

Энтони, следует заметить, головы отнюдь не потерял.

В коридорчике послышались шаги, и, обернувшись, он увидел в дверном проеме Кейли. Секунду он продолжал смотреть на пего, задавая себе вопрос. Вопрос был довольно любопытный. Он спрашивал себя, почему дверь открыта.

Ну, не совсем, почему дверь была открыта, это-то объяснить было просто. Но вот почему он ожидал, что дверь будет закрыта? Он не помнил, чтобы закрыл ее, но все равно удивился, увидев теперь, что она открыта, увидев Кейли в проеме, входящего в комнату. Чтó, смутно зашевелившееся в его мозгу, подсказало ему удивиться? Почему?

Он отодвинул этот вопрос в дальний уголок сознания, ответ осенит его позже. Он обладал поразительно цепким сознанием. Все, что он видел или слышал, словно бы налагало отпечаток где-то в его мозгу, и часто он этого не замечал. И эти фотографические негативы всегда были наготове, когда он решал проявить их.

Кейли присоединился к нему у окна.

– Я позвонил, – сказал он. – Они высылают инспектора или кого-то там из Миддлстона и местных полицейских, и доктора из Стэнтона. – Он пожал плечами. – Теперь начнется.

– А до Миддлстона далеко? – Это был городок, до которого Энтони утром взял билет – всего шесть часов назад. Как нелепо это выглядело!

– Около двадцати миль. Они скоро вернутся.

– Беверли и остальные?

– Да. Полагаю, они сразу же захотят уехать.

– И к лучшему.

– Да. – Кейли помолчал. – Вы остановились где-то поблизости?

– В «Георге» в Вудхеме.

– Если вы один, я бы хотел, чтобы вы остановились здесь. Понимаете, – продолжал он неловко, – вы же должны быть здесь для расследования и… и так далее. Если я могу предложить вам гостеприимство моего кузена в его… то есть, если он… если он действительно…

Энтони поспешно перебил его благодарностями и согласием.

– Отлично. Может быть, Беверли останется, раз он ваш друг. Хороший малый.

Энтони был совершенно уверен из сказанного и несказанного Кейли, что Марк – последний, кто видел своего брата живым. Из этого не следовало, что Марк Эблетт – убийца. Револьверы стреляют случайно, и в таких случаях люди теряют головы и пускаются в бега, боясь, что их истории не поверят. Однако, когда люди пускаются в бега, невиновны они или виновны, невозможно не прикинуть, какой путь они предпочли.

– Полагаю, этот путь, – сказал Энтони вслух, глядя в окно.

– Кто? – сказал Кейли упрямо.

– Кто бы это ни был, – сказал Энтони, улыбаясь про себя. – Убийца. Или, скажем, человек, который запер дверь после того, как Роберт Эблетт был убит.

– Не уверен.

– А как еще мог бы он скрыться? Не через стеклянную дверь в соседней комнате, поскольку она закрыта.

– Не выглядит ли это странным?

– Ну, сначала я так и подумал, но… – Он указал на стену справа за окном. – Видите, вы были бы заслонены от остального дома, если бы вылезли наружу здесь, и совсем близко к кустам. Воспользуйся вы стеклянной дверью, полагаю, вас легче могли бы увидеть. Вся эта часть дома… – Он махнул правой рукой, – западная, ну, почти северо-западная, с кухнями… Вы видите, что здесь укрыты от нее. О да, он хорошо знал дом, кем бы он ни был, и поступил оправданно, выбравшись через это окно. Он же сразу оказался в кустах.

Кейли прикидывающе посмотрел на него.

– Сдается мне, мистер Джиллингем, что вы очень неплохо знаете дом, учитывая, что вы в нем в первый раз.

Энтони рассмеялся.

– Ну, понимаете, я умею замечать. Я родился, замечая. Ноя прав, не правда ли, почему он выбрал этот путь?

– Да, думаю, вы правы. – Кейли отвел взгляд. В сторону кустов.

– Вы хотите продолжать замечать и дальше… среди них? – Он кивнул на кусты.

– Полагаю, это можно предоставить полиции, – сказал Энтони мягко. – Это, ну… Никакой спешки нет.

Кейли испустил легкий вздох, будто приберегал дыхание для ответа и теперь мог снова дышать.

– Спасибо, мистер Джиллингем, – сказал он.

Глава IV
БРАТ ИЗ АВСТРАЛИИ

Гостям в Красном Доме дозволялось делать все, что им нравилось, в пределах разумного – разумность или неразумность определялась Марком. Но раз они (или Марк) приняли решение о том, чем хотят заняться, план полагалось выполнять. Миссис Колледайн, знавшая эту маленькую слабость их гостеприимного хозяина, поэтому воспротивилась предложению Билла сыграть еще одну партию днем и, не торопясь, вернуться после чая. Остальные игроки в гольф были не против, но миссис Колледайн, не сказав прямо, что мистеру Эблетту это не понравится, твердо стояла на том, что, договорившись вернуться назад к четырем, они должны вернуться к четырем.

– Я, право, не думаю, что Марк так уж ждет нас, – сказал майор. После утренних неудач он надеялся днем доказать себе, что вовсе не так уж плох. – Из-за этого своего брата он будет только рад, что мы не путаемся у него под ногами.

– Ну, конечно, майор! – поддержал Билл. – Вы ведь хотите сыграть еще партию, верно, мисс Норрис?

Мисс Норрис с сомнением посмотрела на миссис Колледайн в ее роли хозяйки дома.

– Разумеется, если вы хотите вернуться, дорогая, мы не должны задерживать вас здесь. К тому же вы не играете и, конечно, изнемогаете от скуки.

– Всего девять лунок, мама, – взмолилась Бетти.

– Автомобиль вас отвезет, и вы сможете предупредить их, что мы остались еще на партию, а тогда он может вернуться за нами, – блистательно объяснил Билл.

– Здесь, бесспорно, куда прохладнее, чем я ожидал, – добавил майор.

Миссис Колледайн сдалась. Снаружи павильона веяло такой заманчивой прохладой, а Марк, конечно, будет только рад их отсутствию. И потому она согласилась на девять лунок. Партия завершилась с ровным счетом, все играли много лучше, чем утром, и они поехали назад в Красный Дом очень довольные собой.

«Эгей! – сказал Билл самому себе, когда они подъезжали к дому, – это же старина Тони!»

Энтони стоял перед домом и ждал их. Билл помахал ему, и он помахал в ответ. Затем, едва автомобиль остановился, Билл, сидевший рядом с шофером, выпрыгнул и радостно его приветствовал.

– Приветик, псих! Приехал погостить, или как? – Его осенила внезапная мысль. – Только не говори, что ты – давно отсутствовавший брат Марка Эблетта из Австралии, хотя с тебя станется. – Он рассмеялся по-мальчишески.

– Привет, Билл, – сказал Энтони негромко. – Ты меня не представишь? Боюсь, у меня скверные новости.

Билл, заметно усмиренный таким приветствием, представил его. Майор и миссис Колледайн сидели ближе, и Энтони тихим голосом обратился к ним:

– Боюсь, это будет для вас большим потрясением, – сказал он. – Роберт Эблетт, брат мистера Марка Эблетта, был убит. – Он указал большим пальцем через плечо. – В доме.

– Бог мой, – сказал майор.

– Вы хотите сказать, что он убил себя? – спросила миссис Колледайн. – Вот сейчас?

– Это случилось примерно два часа назад. Я случайно оказался здесь. – Он полуобернулся к Беверли и объяснил: – Я хотел повидать тебя, Билл, и пришел почти сразу после… после смерти. Мистер Кейли и я нашли тело. Мистер Кейли сейчас очень занят – в доме сейчас полиция, врачи и так далее. А потому он попросил меня сообщить вам. Он говорит, что, без сомнения, при таких трагических обстоятельствах вы предпочтете уехать как можно скорее. – Он улыбнулся милой виноватой улыбкой и продолжал: – Я выразился очень неудачно. Он, разумеется, имеет в виду, что вам следует считаться исключительно с собственными чувствами, и, пожалуйста, сами сообщите, когда подать автомобиль, чтобы доставить вас к выбранному поезду. Насколько я понял, есть вечерний поезд, каким вы можете уехать, если пожелаете.

Билл смотрел на Энтони, разинув рот. В его словаре не было слов, чтобы выразить то, что он хотел бы сказать, не считая тех, которые уже использовал майор. Бетти, наклонившись к мисс Норрис, проговорила:

–  Когоубили? – голосом, исполненным ужаса, а мисс Норрис, инстинктивно выглядевшая столь же трагично, как выглядела на сцене, когда вестник объявлял о смерти одного из членов труппы, на мгновение расслабилась, чтобы объяснить.

Миссис Колледайн без демонстраций полностью владела собой.

– Мы будем мешать, да, я понимаю, – сказала она, – но мы не можем просто отрясти пыль этого места с наших ботинок потому лишь, что произошло нечто ужасное. Я должна увидеть Марка, и позже мы решим, что делать. Он должен знать, как глубоко мы ему сочувствуем. Может быть, мы… – Она заколебалась.

– Мы с майором можем оказаться полезными в любом случае, – сказал Билл. – Вы ведь это имели в виду, миссис Колледайн?

– Где Марк? – внезапно сказал майор, впиваясь взглядом в Энтони.

Энтони ответил ему недрогнувшим взглядом и ничего не сказал.

– Думаю, – сказал майор мягко, наклоняясь к миссис Колледайн, – будет лучше, если вы отвезете Бетти назад в Лондон сегодня же вечером.

– Хорошо, – согласилась она покорно. – Вы поедете с нами, Рут?

– Я сопровожу вас туда, – сказал Билл смиренным голосом. Он не вполне понял, что произошло, и так как предполагал погостить в Красном Доме, в Лондоне ему деваться было некуда, но все словно бы ехали именно в Лондон, а когда он сумеет на минуту отвести Тони в сторонку, Тони, конечно, все объяснит.

– Кейли хочет, чтобы ты остался, Билл. Завтра тебе придется уехать так или иначе. Майор Рамболд?

– Да. Я поеду с вами, миссис Колледайн.

– Мистер Кейли пожелал бы, чтобы я снова повторил, что, пожалуйста, без колебания отдавайте распоряжения и об автомобиле, и о телефонировании или телеграфировании, какое вам понадобится. – Он снова улыбнулся и добавил: – Пожалуйста, простите меня, если вам кажется, будто я беру на себя слишком много, но я просто оказался под рукой в качестве рупора Кейли. – Он поклонился им и вошел в дом.

– Ну-у, – драматично сказала мисс Норрис.

Когда Энтони вошел в вестибюль, инспектор из Миддлстона как раз направлялся с Кейли в библиотеку. Последний остановился и кивнул Энтони.

– Погодите минутку, инспектор. Это мистер Джиллингем. Ему лучше пойти с нами. – А затем Энтони: – Это инспектор Берч.

Берч вопросительно переводил взгляд с одного на другого.

– Мистер Джиллингем и я нашли тело вместе, – пояснил Кейли.

– А! Ну, так идемте и давайте рассортируем факты. Я предпочитаю ясно понимать, где нахожусь.

– Как и мы все.

– А! – Он посмотрел на Энтони с интересом. – И вы знаете, где находитесь в этом деле?

– Я знаю, где буду находиться.

– И где же?

– Там, куда меня поместит инспектор Берч, – сказал Энтони с улыбкой.

Инспектор добродушно засмеялся.

– Ну, я пощажу вас, насколько смогу. Идемте.

Они вошли в библиотеку. Инспектор уселся за письменный стол, а Кейли сел на стул сбоку. Энтони расположился поудобнее в кресле и приготовился к чему-нибудь интересному.

– Начнем с покойника, – сказал инспектор. – Роберт Эблетт? Вы так сказали?

– Да, брат Марка Эблетта, живущего здесь.

– А! – Он принялся оттачивать карандаш. – Гостил в доме?

– Нет-нет!

Энтони внимательно слушал, как Кейли излагал все, что знал о Роберте. Для него это было новым.

– Так-так. Выдворен из страны с позором. Что он натворил?

– Толком не знаю. Мне тогда было всего двенадцать. Тот возраст, когда тебе велят не задавать вопросы.

– Неудобные вопросы?

– Вот именно.

– Так что вы не знаете, был он всего лишь несдержанным или… или грешным?

– Нет. Старый мистер Эблетт был священником, – добавил Кейли. – Священник, не исключено, мог счесть грехом то, в чем светский человек увидел бы лишь несдержанность.

– Возможно, мистер Кейли, – улыбнулся инспектор. – В любом случае удобнее было, чтобы он находился в Австралии.

– Да.

– Марк Эблетт никогда о нем не говорил?

– Практически нет. Он очень его стыдился и… ну, был очень рад, что он в Австралии.

– Он писал Марку?

– Изредка. Три или четыре раза за последние пять лет.

– Просил денег?

– Что-то в этом роде. Не думаю, что Марк всякий раз отвечал на них. Насколько я знаю, денег он никогда не посылал.

– Теперь ваше личное мнение, мистер Кейли. Был ли Марк несправедлив в своем отношении к брату? Излишне суров с ним?

– Они не ладили, когда были мальчиками. Никакой привязанности между ними никогда не существовало. Я не знаю, кто из них в этом больше виноват. Если вообще кто-то виноват.

– Тем не менее Марк мог бы протянуть ему руку помощи.

– Насколько я понимаю, – сказал Кейли, – Роберт всю свою жизнь клянчил у всех руку помощи.

Инспектор кивнул.

– Мне подобные типы знакомы. Ну-с, перейдем к этому утру. Письмо, полученное Марком. Вы его видели?

– Не тогда. Он показал его мне позднее.

– Адрес?

– Нет. Половина листка довольно грязной бумаги.

– Где он сейчас?

– Не знаю. Полагаю, в кармане у Марка.

– А! – Он подергал себя за бороду. – Мы еще дойдем до этого. Вы помните, что в нем говорилось?

– Насколько помню, примерно следующее: «Марк, твой любящий брат приедет повидаться с тобой завтра прямо из Австралии. Предупреждаю тебя заранее для того, чтобы ты мог скрыть изумление, но, надеюсь, не радость. Жди его в три или около того».

– А! – Инспектор тщательно все записал. – Вы заметили штемпель?

– Лондон.

– Как отнесся к письму Марк?

– С досадой, с раздражением… – Кейли заколебался.

– С опасением?

– Н-нет, не совсем. Вернее, с предчувствием неприятного разговора, но не каких-либо неприятных результатов для него.

– То есть он не боялся физического нападения, шантажа или чего-либо подобного?

– Судя по его виду, нет.

– Так-так. И он приехал, вы говорите, примерно в три часа?

– Да, около того.

– Кто тогда был в доме?

– Марк и я, и кое-кто из слуг. Кто именно, я не знаю. Но, конечно, вы расспросите их самих.

– С вашего разрешения. Никого из гостей?

– Они весь день играли в гольф, – объяснил Кейли. – Да, и кстати, – вставил он, – если я могу спросить вас, надо ли вам вообще говорить с ними? Им, естественно, не слишком приятно оставаться здесь, и я посоветовал… – Он обернулся к Энтони, который кивнул. – Как я понял, они хотят вернуться в Лондон сегодня же вечером. Полагаю, против этого никаких возражений нет?

– Вы сообщите мне их фамилии и адреса, на случай если мне понадобится связаться с ними?

– Конечно. Один из них остается тут, и, если захотите поговорить с ним позже… однако они все вернулись как раз, когда мы шли через вестибюль.

– Все в порядке, мистер Кейли. Ну, так вернемся теперь к трем часам. Где были вы, когда пришел Роберт?

Кейли рассказал, как он сидел в вестибюле, как Одри спросила у него, где хозяин, и как он сказан, что последний раз видел его поднимающимся к Храму.

– Она ушла, а я продолжал читать. На лестнице послышались шаги, я поднял глаза и увидел спускающегося Марка. Он вошел в кабинет, а я продолжал читать. Я на минуту зашел в библиотеку справиться с другой книгой, и пока был там, я услышал выстрел. Во всяком случае, громкий хлопок. Я не был уверен, что слышал именно выстрел. Я стоял и слушал. Затем медленно подошел к двери и выглянул наружу. Затем вернулся назад, постоял в нерешительности, ну, вы понимаете, и, наконец, решил пойти к кабинету и удостовериться, что все в порядке. Я повернул ручку и обнаружил, что дверь заперта. Тогда я перепугался, стал барабанить в дверь и кричать, и… Ну, тогда и пришел мистер Джиллингем.

Он продолжал объяснять, как они нашли тело.

Инспектор посмотрел на него с улыбкой.

– Да-да, кое-что из этого нам надо будет рассмотреть еще раз, мистер Кейли. Теперь о мистере Марке. Вы думали, что он в Храме. Мог он вернуться и подняться в свою комнату так, чтобы вы его не увидели?

– Есть задняя лестница. Конечно, обычно он ею не пользуется. Но в вестибюле я во второй половине дня был не все время. Он легко мог подняться наверх, а я этого не знал бы.

– Так что вы не удивились, когда увидели, что он спускается вниз?

– Нисколько.

– Ну, а он сказал что-либо?

– Он сказал: «Роберт здесь?» – или что-то вроде. Полагаю, он услышал звонок или голоса в вестибюле.

– Куда выходит его спальня? Он мог увидеть, как тот шел по подъездной аллее?

– Да, мог бы. Да.

– И?

– И тогда я сказал: «Да», а он пожал плечами и сказал: «Не уходи далеко, ты можешь мне понадобиться», – и вошел в кабинет.