Текст книги "Воля. Пятая тропа"

Автор книги: Алан Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Короткая зима

– Аман побуждает Джута к немедленным действиям против нас, – Тебед совместно с Кемуром, Койчу и Каишем наблюдали за работой пятерки ребят, что вбивали колышки в мерзлую землю.

Место, выбранное для закладки города было примечательно тем, что здесь в Бакон одновременно впадали Бертед и Рама.

– После того как Джут опустошил наши запасы золота и инструментов он сильно окреп, но вряд ли он сразу решится нападать, – Койчу, выразил сомнение, одновременно наблюдая за манипуляциями молодежи, на местности применяющей полученные в школе знания. – Таузерское общество крайне довольно полученной платой. Но про золото, переданное нами Джуту, оно находится в неведении. Поэтому князю не с руки обострять с нами отношения. Несмотря на всю полноту власти, правитель не может идти наперекор окружению, иначе его быстро сместят. Огласка получения взятки царем вызовет в обществе недовольство.

– На крайний случай прибережем, как мы раньше решили, его сынка. Он уже давно точит зубы на папашу. В случае чего Джуту будет сильно не до нас. Как впрочем и Шатиману, – заявление Кемура как всегда вызвало улыбки.

– Ну что же, в таком случае, надеюсь, у нас будет около двух лет в запасе. Правда плохо, что город мы закладываем на Бертеде – насчет этой долины мы с Джутом не договаривались. Это в будущем может вызвать проблемы. Но Бакон почти не затрагиваем. А вот и лесопилки подвезли, – Тебед указал товарищам на подъехавшую вагонетку, с которой рабочие собирались выгружать части лесопилки. – Кстати, у нас уже работает около пятисот рабочих из трех старых селений, которые тесно общаются с нашими людьми. Уже были попытки внесения смуты среди рабочих.

– С этим ничего не поделаешь. Рабочих рук не хватает, несмотря на то, что мы хорошо платим в том числе зимой, когда у народа работы нет. Учим их конечно помалу, но в основном направляем на черновые работы, – наконец-то подключился молчун Каиш, – Адам же говорил, что надо своих людей иметь среди них.

– Уже есть парочка. Так вот, по Таузеру ходят слухи, что при ответном походе на племя, разорившее Узак, Тилчи погиб не в сражении, а получил стрелу в спину от пособников дикарей. Я думаю, что Джут преподнесет вскоре этого негодяя героем, отдавшим жизнь в борьбе с подлыми предателями. Ну и нас как всегда искусно приплетут к этому делу так, словно мы тоже замешаны.

– Чему быть того не миновать, – неопределенно протянул Тебед, направляясь вместе со всеми к дощатым домикам, рядом с которым о чем-то сыновья Каиша Шагрей и Улан жарко спорили с Горданом.

– Я же говорю, что уже пора собирать и испытывать первый трактор, – Гордан, оказавшийся талантливым техником, поскорее жаждал испытать в деле новую технику, – их чертежи, как и многой другой техники давно пылятся на полках, пора хоть что-то внедрять! Здесь техника пригодилась бы. Земля мерзлая и проку от рабочих мало!

– Их почти пятьсот дармоедов, они и так ни за что получают свою плату, – кипятился Улан, указывая на медленное продвижение работ. – Пока они выроют свои траншеи весна наступит. А нам надо до нее поставить опалубки и установить арматуру…

– Здорово, молодые люди! Что за страсти?

– Да вот, Гордан хочет собрать трактор, а освободившихся людей пустить на монтаж цементного производства. Улан считает, что мы тогда не сможем подготовить траншеи к весне, – после традиционных приветствий ввел старших в курс дела Шагрей.

– Гордан, сколько людей сможет заменить трактор? – Тебед повернулся к юноше.

– Смотря в чем, если просто перевозить грузы, то человек 30–40 с тачками. А с траншеей меньше. Но если приделать сзади ковш, то человек десять-пятнадцать точно. А еще можно будет тяжелые грузы поднимать.

– А сколько человек должно работать на самом тракторе?

– Два человека.

– Тракторы, как известно, пока лишь на бумаге существуют. Сколько людей понадобится, чтобы наладить оборудование для их производства, изготовить детали, научиться работать? А как быть с ковшом? Он у тебя есть?

– Так ведь чертежи уже несколько лет существуют! А насчет оборудования, мы же не сотнями в месяц будем их выпускать! Достаточно существующего оборудования. Ну, конечно, придется кое-какое новое изготовить но….. Нам бы месяца три-четыре….

– Вот я и говорю! Там три – четыре месяца, люди отвлекаются от основной работы, здесь, пока научатся этими железяками управлять: сколько времени пройдет! Лопатами и кирками мы быстрее выполним работы, – Улан пылко кинулся защищать свою точку зрения.

– Улан, скорее всего по старинке работы пойдут быстрее, но, используя технику, мы получаем новые механизмы, обучаем людей, которые в свою очередь научат следующих работников. А когда техника наладится, все строительство пойдет намного быстрее, – Кемур, питавший уважение к таланту Гордана, казалось поддержал новатора. – Но не забывайте, что труд каждого человека из Вольного на вес золота. Гордан, ты сам понимаешь, что уйдет много времени, много труда многих людей. За это время мы сможем изготовить и может быть даже установить оборудование для домны или литейного цеха. А где использовать трактора? Здесь и так повернуться негде. Люди справляются. Техника не самоцель. Она нужна для того, чтобы облегчить наш труд, позволить нам делать больше работы. Теперь сам рассуди: что важнее, домна или трактор? А здесь копать неглубоко, под тонким слоем гравия лежит скала. Будьте спокойны, к весне все успеем. Не забывайте, мы не только город строим. Мы еще растим его граждан. А с тракторами… Потерпят они пару лет – никуда не денутся.

Поговорив некоторое время с руководителями Вольного, шумная троица побежала проверять рабочих, сколачивающих деревянные бараки для будущих строителей города.

– Странные времена настали, – Тебед пнул ногой сложенную арматуру, – десять лет назад я не видел столько железа в одном месте. У нас почти все есть, но мне кажется что-то мы потеряли.

– Тогда мы жили впроголодь и в постоянном страхе перед завтрашним днем, – Кемур не согласился со старшим товарищем.

– Не скажи! Только что мы разговаривали о том, что предпримут Джут с Шатиманом, что Аман строит против нас козни. Нам приходится теперь думать о том, что на побережье решат поприжать нас. Приходится кормить, размещать и организовывать работу пяти сотен человек. Мы как белки в колесе – чем быстрее бежим, тем быстрее раскручиваем колесо, и приходится бежать еще быстрее, – консервативный Койчу запел свою любимую песенку, – Вчера нам нужна была пища и одежда, а сегодня у нас столько потребностей, что все в голове не удержишь – приходится записывать. Раньше было свободное время посидеть, поговорить, узнать кто чем живет, а сегодня мы вечно куда-то торопимся, забываем даже о родных.

– Как бы молодежь не отвернулась от наших старых традиций и не начала гнаться за достатком, – вставил Кайш.

– Мы уже сами отошли от прежнего. Во многом это хорошо, Но, ты прав, надо уберечь себя от многих пороков, особенно погони за богатством, – кивнул Тебед, – Тем не менее, не забывай, что пока стоит вопрос выживания, людям не до баловства. Десять лет, мы избегали открытых нападений и вмешательства. Некоторые расслабились, начали думать, что угроза надуманная. Мы то понимаем, что скоро такая каша заварится, что общине придется сплотиться. Внешняя угроза объединяет, отбрасывает в сторону все второстепенное. А если не начнут внешние доброжелатели то…

– Чем же мы тогда будем лучше Джута? – поморщился Каиш?

– Десять лет все идет к драке, и чем больше стороны накопят сил, тем сильнее она будет. Я думаю все же, что начнут первыми наши враги, а вину попытаются переложить на нас. Так ради чего их поощрять? Поживем-увидим.

– Кто знает, кто знает…

Абзольский транзит

– Ишь ты! Посмотри как выстроились, – Тебед сидел на складном стуле и разглядывал войско Силхира – мелкого князька, контролировавшего ущелье, через которое Вольный вел торговлю с побережьем. – А вот и он сам, вырядился как павлин, весь разноцветный и блестит.

– Ну вот, и дождались. Будем действовать как планировали? – Апсат всю последнюю неделю напоминал тугую взведенную боевую пружину, готовую крушить все на своем пути.

– Это неизбежно. Силхир постоянно задирает цены, в его ущелье участились ограбления караванов. Не без его ведома. При том, что наши стекла и зеркала стоят в заморских странах баснословно дорого, мы получаем о торговли все меньше и меньше. Силхир, получает от этой торговли прибыль почти наравне с нами. Дальше, думаю, положение усугубится. Его алчность не знает меры. Дождемся группы Алана и посмотрим, как прошла его встреча с царем зеев Кемером. Сатучу говорил, что с ним можно иметь дело.

– А насколько можно верить самому Сатучу?

– Как и всем прочим делягам. После того, как мы вырвали его из лап Джута и помогли развернуться он нам конечно обязан. Но, главное от разбоя абзольцев страдает также его торговля. Да и к Джуту у него должок. А Тилчи хоть и предал его, все же брат ему. Плюс ко всему мы единственная реальная сила за его спиной. Как ни крути, он многими нитями повязан с нами и не резон ему нас предавать: больше всего от этого он сам пострадает. Только скорее бы Алан с друзьями вернулись.

– С ним мои лучшие воины. Курч и Клич. Силхир наверняка перекрыл все тропы, но у абзольцев не скоро родятся воины, способные покорить пути, по которым летают наши орлы.

Мужчины еще некоторое время разглядывали всадников, большинство которых носило оружие из Вольного. Двое вооруженных винтовками воина помогли немолодым уже мужчинам на ходу заскочить в грузовую корзину. Дальше разговор продолжился в парящей в поднебесье вагонетке. Порывы ветра почти заглушали слова и собеседникам приходилось кричать, чтобы быть услышанными.

– Думаешь Кемер со временем не последует примеру Силхира? – Апсат сомневался.

– Вряд ли, зеи морской народ, издревле живущий торговлей. Кемер быстро поймет свою выгоду от владения дорогой к нам. Деньги это не только пошлина с купцов. Это еще постоялые дворы вдоль пути. Это продукты, корма для вьючных животных, охрана караванов, налоги. Добавь к этому прекращение набегов диких горцев, веками безнаказанно разоряющих зейские селения.

– После разгрома Силхира Кемер продаст в рабство оставшихся без защиты абзольцев.

– Кемер никогда не упустит своей выгоды.

– Тебед, раньше ты никогда так спокойно не говорил о несправедливости. А теперь мы обрекаем на рабство целый народ, а ты хладнокровно подсчитываешь выгоду Кемера.

– Ты прав. Иногда я чувствую: что во мне умерло нечто важное. Холодный разум говорит, что я прав, но сердце подсказывает обратное. Но я всегда беру себя в руки. Иначе нас раздавят.

– Но разве можно на несправедливости построить счастье? Можно ли, загоняя других в рабство стать свободными?

– Не знаю Апсат, не знаю. Как то задал я подобный вопрос Адаму, так знаешь что он ответил?

– Что же?

– Он спросил: «Человек рождается в крови и муках, разве это справедливо?»

Пассажиры некоторое время ехали молча, с высоты птичьего полета разглядывая Вольный.

Внезапно отдельно стоящую мастерскую, в которой получали порох, заволокло черным облаком, корзина заметно дернулась, а через несколько секунд до попутчиков донесся оглушительный грохот. Оставшийся путь они проделали сжигаемые дурными предчувствиями. Корзина, и так двигающаяся крайне медленно, теперь казалось застыла над пропастью. Когда минут через двадцать, показавшихся вечностью, они все же оказались у мастерской, их встречало почти все население Вольного. Прибывшие ранее поселенцы уже восстановили картину произошедшего.

Воспользовавшись отсутствием трех работавших мастеров, тот самый золотарь, много лет назад допрошенный самим Джутом, поджег здание. Неизвестно как ему удалось подпалить саманное здание с окнами, закрытыми железными ставнями. Тем не менее он сделал это и даже успел убежать на порядочное расстояние, когда удача отвернулась от него. Несчастный лежал метрах в пятидесяти от места взрыва, размазанный по скалистой земле настигнувшей его балкой.

– А вот и первый привет от Джута! – довольно весело сообщил подошедшим Кемур. – Никто из наших не пострадал, все на обеде были. А этот… Что с его семьей будем делать?

– Их выгонять нельзя – слишком многое знают, а другое…

– Никто из наших на такое не пойдет. Да и работенка у них такая, что никого за все богатства мира не заманишь. А эти инородцы руку набили, дело знают. Может оставить да приглядывать покрепче? – встрял в разговор старших Улак, несмотря на прежнюю нелюбовь к химии теперь одержимый всем, что имело свойство взрываться. – Эта семья уже почти десять лет добывает селитру. Когда еще других научим…

– А если опять взорвут, только на этот раз с людьми? – пробурчал Кемур, разглядывающий осколок стеклянной бутыли.

– Расслабились мы, десять лет спокойной жизни даром не проходят. Пора охранять не только внешние подступы к ущелью, но и сам поселок. После снятия блокады сюда наведываются многие с Таузера. Было бы странно, если бы Джут не воспользовался такой возможностью. Только причем здесь золотарь? Он тут годами безвылазно сидит, особенно после того как его сын пропал. – воспользовался моментом Апсат, давно требующий людей на усиление охраны.

– Каков ущерб? – повернулся Тебед к Улаку.

– Не особо велик. Если будет помещение, недели за две восстановим все оборудование, а запасы веществ мы храним в разных местах, они полностью сохранились.

– Ладно, иди к товарищам, они уже начали завалы разбирать, – Апсат повернулся к собеседникам, – Джут с Силхиром как сговорились.

– Может быть и сговорились. Перевалы в ущелье Трикулана летом можно преодолеть. Важно то, что драка начинается. Джут скорее всего не ввяжется в нее сразу, а выждет и посмотрит, чем закончится наша заварушка с абзольцами. И чем скорее мы очистим Абзольское ущелье, тем меньше у него будет желание светиться самому..

– Хвала небесам, что нам не пришлось первыми начинать первыми эту свару.

– Мы защищаем свои семьи. Правда за нами, поэтому мы сильнее, – Каиш как всегда был немногословен.

– Да уж, силы нам понадобятся. А эта первая ласточка, – Тебед кивнул на место взрыва, которое уже начали покидать жители, удовлетворившие свое любопытство, – обошлась нам очень дешево. Более того, произошедшее послужило нам хорошим уроком. Эй, малыш, подойди сюда! Сбегай к инородцам, пусть заберут своего отца. Им уже сказали? Тогда беги по своим делам.

– А вот и наши орлы едут – Апсат указал на нестерпимо медленно ползущую вниз корзину. Долгожданные посланцы, попеременно пользуясь подзорной трубой разглядывали развалины мастерской.

Желая поскорее узнать о результатах переговоров Алана с Кемером, лидеры Вольного поспешили к канатной дороге.

Когда, наконец трое молодых людей, которые как оказалось привели с собой Сатучу и незнакомого продрогшего человека, оказались на земле и после кратких приветствий доложили об итогах переговоров, стало ясно: через три дня Вольный начнет первую в своей истории войну.

– Мы еще находились у Кемера, когда он при нас отдал своему воеводе приказ о походе и послал с нами своего старшего сына. Царское войско скоро достигнет селений абзольцев. Теперь наша очередь выступать.

– Что же, надо оказать нашему гостю достойную встречу, зная по каким дорогам вам пришлось идти, сразу понятно что парень неробкого десятка.

– Это точно, – уважительно отозвался Курч о госте, молодом парне внимательно прислушивающемся к беседе. Почувствовав, что речь идет о нем и отзывы хорошие, царевич улыбнулся. – Он первый раз лез на скалы, но в грязь лицом не ударил.

– В таком случае поторопимся, нам надо многое с ним обсудить.

Руины Абзола

– Быстрее, скоро начинаем! – шепнул Апсат трем бойцам из десятка Алана, сопровождающих Тенга. Сына Кемера изъявил желание принять участие в походе, что обернулось немалой головной болью для трех бойцов. Они буквально на руках пронесли неловкого уроженца теплого морского побережья, к тому же не знающего ни одного слова на ассонском, по неприступным каменным склонам Абзольского ущелья. До сей поры защитники Абзола ни разу не допускали врага на свою землю. В нескольких местах скалы сходились настолько близко, что горстка воинов могла сдерживать полчища неприятелей. Понадеявшись на неприступность природной крепости, Силхир, при получении известий о приближении приморцев снял демонстративную блокаду Вольного и перебросил войска к входу в ущелье, приготовив неприятелю достойную встречу. Груды камней, готовые обрушиться смертельной лавиной и запереть любых непрошенных гостей в каменном колодце, молчаливо нависли над узкой дорогой. Вдоль отвесных склонов в удобных укрытиях, устроенных еще предками, устроились лучники, готовые утопить все живое в жалящем ливне стрел. Вдоль русла одного из притоков Абзола спряталась легкая конница, что всегда добивала оставшихся в живых. Очень грамотно расположил своих воинов Силхир, поэтому сейчас с азартом предвкушал будущую победу. Победа над достойным противником возвышает. Много трофеев сулит сегодняшний день, но еще больше хотелось князю славы.

Наблюдая за приближающимся неприятелем Силхир мысленно уже представил ход будущего боя, который не оставлял ни одного шанса более многочисленному и лучше вооруженному воинству Кемера.

Не мог князь предвидеть лишь одного: удара в спину. Не могли представить себе абзольцы, что за неприступными вершинами гор совершили беспримерный переход пять десятков летающих воинов. Когда закованные в утадское железо живописные витязи еще спали, когда около пятидесяти невзрачных бесформенных теней перевалили через вершины и скалистыми ящерицами проскользнули в ущелье вдоль каменистых склонов.

Пока защитники Абзола, уверенные в своей неуязвимости следили за маневрами зейского войска, внезапно вставшего недалеко от Чертовых ворот, пятьдесят пар цепких хищных глаз наблюдали за самими абзольцами.

Два войска неподвижно стояли перед тесниной. Сотни пар глаз с обеих внимательно разглядывали врагов, с которыми собрались с оружием в руках сойтись в кровавом игрище.

В этом месте скалы сошлись настолько близко, что дорога превращалась в узкую тропу над бьющейся о тесные гранитные берега рекой. По обе стороны от этих природных ворот раскинулись просторные поляны, на которых и заняли свои позиции войска.

Абзольцы сразу за проходом установили повозки, которые по их замыслу должны были препятствовать движению неприятеля, на тот маловероятный случай, сумей враги прорваться в ущелье. Пешие ополченцы, состоящие в основном из крестьян были вооружены длинными копьями и кинжалами, напоминающими скорее короткие мечи.

Войско Кемера, выстроенное в боевые порядки, также стояло на месте. Тяжелая кавалерия в богатых доспехах и пехота в полной тишине ждали решения своего царя.

Кемер, в сопровождении охраны и наиболее приближенных соратников выехал вперед, чтобы лучше рассмотреть неприятеля.

– Смотри, как демонстративно выстроились, – обратился царь к своему военачальнику. – Думает мы поверим, что это все его силы.

– Наверняка на обоих склонах скрываются лучники. Идти вперед это настоящее самоубийство.

– Я знаю, – отозвался Кемер, – Даже войско втрое больше нашего будет бессильно в этой теснине. Точно также Силхир, надумай он выйти нам навстречу обречен. Мы его доморощенных вояк в два счета положим.

– Мой царь, прошу не гневаться, тогда почему мы здесь, если не можем захватить Абзол?

– Ты отличный вояка, Оскер, но есть вещи, которых ты не знаешь. Если все пойдет как задумано, мы получим сигнал. А если нет – развернемся и уйдем.

– А что за сигнал, мы его не пропустим?

– Нет, Оскер, если сигнал подадут, мы его никак не пропустим, – улыбнулся царь поворачивая скакуна в обратную сторону.

Некоторое время, показавшееся вечностью, висела мучительная мертвая тишина. Люди, собрались сеять смерть и сами были сложить головы застыли. Они перестали слышать тысячелетний рокот реки и крики природы, когда предсмертное безмолвие обрушилось под ревом боевого рога. Последовавшая вслед за этим сигналом красная ракета, казалось, взорвала этот мир, низвергнув его в преисподнюю.

Три миномета в течение нескольких минут перемешивали великолепную конницу со скупой каменистой почвой, оставив от гордых отважных витязей подергивающиеся куски рваного обожженного мяса.

Лучники, невидимые снизу, но представляющие в своих пестрых нарядах прекрасные мишени, с безнаказанной дистанции методично расстреливались призрачными демонами, посылающими с громом невидимую смерть. Летающие воины, на многочисленных учениях решавшие более сложные задачи, уже почти закончили свою грязную работу, когда Апсат дал две зеленых ракеты и, повернувшись к Тенгу сказал: «Теперь очередь твоего отца. Он вычистит то, что осталось.» Сын царя бледный с плотно сжатыми губами судорожно кивнул и повернул голову в сторону полю боя. Он понял. Все.