Текст книги "В Средиземье бардак."
Автор книги: Ал Райвизхем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Хоббит тут же перевел разговор на другую тему.
– Гусь – птица гордая! – заявил он. – Пока не пнешь, не полетит!
Это известие всех очень обрадовало. Начались шуточки-прибауточки. Отряд оживился. Один лишь Отон был мрачнее тучи.
– Да ладно тебе, сержант, – решил приободрить его Фолко. – Из всего надо извлекать только полезное.
– Чего уж полезного можно извлечь из своего скальпа? – злобно проворчал Отон. – Теперь вот заснуть не смогу, подлюга ты мохноногая.
– А ты предложи вождю идею, пусть выдвинет лозунг – "каждому вантусу по эльфу", "наладим серийное производство вантусов", "вантусов у нас на всех хватит!". Вождь заценит, пустит вантусы в производство, с тобой поделится, каждому бойцу всего войска выдать по вантусу, знаешь, сколько стоит? Если тебе хотя бы процентов пять обломится, ты на всю жизнь обеспеченным человеком будешь! – хоббита понесло, он еще никогда не был в таком хорошем настроении.
Отон задумчиво почесал себя по небритому подбородку. Предложение хоббита явно пришлось ему по душе. Он подозвал к себе низенького хазга.
– Глофур, готовь улага, будем письмо писать, – коротко распорядился он и кивнул хоббиту, давая знать, что закончил разговор. Против обыкновения, Отон не добавил "мохноногая подлюга".
Прошло несколько дней. Хоббит и гномы вновь выступили в дозор. Фолко задремал, сидя на посту, прислонившись спиной к дереву. Он проснулся от того. Что кто-то, очень больно наступил ему на ногу. Фолко охнул, перед ним стоял Келаст, весь залитый кровью.
– Я тут напоролся на одного хрена с улагами, – коротко объяснил он. – Улагов душили-душили, душили-душили, и тут вдруг он. Ну, пришлось с ним тоже переговорить. Контрабандой товары доставлять отказался, пришлось ему живот утюгом погладить, так он сразу все и рассказал. Особенно про вас. Короче, вас подозревают. Олмер приказал, чтобы вас доставили к нему немедленно, под видом обычной спецоперации. Нахрена вы ему сдались, не знаю, может он хочет новое какое-то оружие под названием "вантус" на вас испробовать, не знаю короче. Вам нужно бежать, иначе кранты.
Торин с ненавистью уставился на хоббита.
– Ах ты, вантус недотрахнутый! Ты еще про клизму Отону расскажи, подлюга мохноногая! Он его тоже на тебе испробует.
Фолко потупился. Шутка уже не выглядела столь смешной, как раньше, когда Фолко и гномы буквально давились от смеха, видя, как Отон слюнявит карандаш и пишет что-то на клочке бумаги.
– Нам нельзя отступать, – встрял в разговор Малыш. – Лучше погибнуть в честном бою, чем бежать как загнанный олень. К тому же, на нас мифрильные доспехи, – последний аргумент Малыша показался всем убедительным.
– Да ты нас в блудняк кровавый втравить хочешь, – взъярился на Келаста хоббит. – Мы вообще честные бойцы вождя, а не шпионы какие-нибудь. Беги один, так и быть, мы не расскажем в какую сторону ты побежал, все-таки вместе пайку делили.
– Ну, пока тогда, я еще приду посмотреть на вашу казнь, – проворчал Келаст. Надеюсь, вас быстро убьют и ваша смерть не будет страшной и мучительной. А насчет припасов не беспокойтесь. Я типа улагов пожарю и все-такое, – с этими словами дорфак исчез в ночи. Кровавые следы недвусмысленно показывали, в какую сторону скрылся злоумышленник.
Разразившийся утром скандал, наша троица разрешила достаточно легко, заявив, что приходил тролль и замочил Глофура. Малыш живописал, как тролль душил улагов. Глаза Отона налились кровью.
– Попадись мне эта падла тролль, я его на бочку пороха посажу, пущай вместо улагов полетает, – ругался Отон. – Кого я теперь за зарплатой пошлю?
Шел пятый день после побега Келаста. Хмурые лица бойцов, лишенных зарплаты, угрюмая морда Отона не располагали к общению. Наконец, дорога привела отряд к лесам Чак-чак. Хмурые ветви, свисающие с деревьев почти до самой земли, обглоданные неизвестно кем скелеты, видневшиеся в глубине лесной тропинки, настраивали всех бойцов на серьезный лад. Отон постоял у входа в лес, потом скомандовал отжиматься, после чего приказал худшего "отжиманца" засунуть в мешок и привязать к дереву. Отряд весело проследовал за Отоном в глубь леса, понимая, что это плата за проход.
– Здесь, в лесах Чак-чак много всяких страшилищ, – сообщил хоббиту Шандаррах, уроженец Дэйла. – Беда, если на крылатых змей нарвемся, их даже имя Вождя не остановит.
Еще четыре дня отряд с невообразимой скоростью продирался через лес, стараясь выйти из-под его сени как можно быстрее. Лишь однажды путь Отону преградило чудовище-кустарник, хьорн, как объяснил хоббиту Шандаррах.
– Больно на маленького энта похоже, – проворчал хоббит.
– Дык, это типа энт-хоббит, – осклабился Шандоррах.
Хьорн полез душить Отона, но тот быстро достал из-за спины двуручную пилу, и недвусмысленно погнул ее в разные стороны, как бы примериваясь. Хьорн, оглядевшись по сторонам и видя, что никто за него вписываться не собирается, очень шустро скрылся в кустах, правда напоследок он изрыгнул какое-то ругательство и оттопырил средний отросток своей руки вверх. Последнее предназначалось, видимо Отону, потому что тот недовольно поморщился и проворчал что-то типа "Буратино херов".
Спустя десять минут леса Чак-чак остались позади. Все поневоле вздохнули с облегчением. Как оказалось, зря. Шедший последним боец засмотрелся по сторонам и, наступив на кучу тролльего навоза, разложенной прямо посреди тропинки, окаменел.
Отон довольно осклабился и приказал погрузить новоявленную скульптуру на его лошадь.
– Продадим его как статую, – заявил он, весело глядя на помертвевшие от ужаса лица членов отряда. – Здесь вам не тут, тут вам не здесь. Мы должны скалой стоять друг за друга, пусть даже и в виде статуи. А статую и продать можно потом, – Отон весело заржал, да так громко, что его жеребец ошалело помотал головой, и взвился на дыбы. Статуя слетела вниз и раскололась на несколько кусков. Отон смущенно огляделся, а потом принялся запихивать разбитую статую в мешок.
– Че лыбитесь, – заорал он на Фолко и Торина. – А ну погрузите своего разбившегося товарища на своих лошадей. Доедем до города, купим волшебный эльфийский клей. Будете новую профессию осваивать – скульптор народных промыслов. Чем лучше склеите, тем дороже продадим.
Торин и Фолко вздохнули. Мнение об Отоне сформировалось у них окончательно и бесповоротно. Рейтинг командира отряда окончательно установился где-то между помойной крысой и жирным рыжим тараканом, которого так и подмывает раздавить каблуком.
Дорога вывела отряд на огромную равнину, вдалеке виднелись горы.
Всю неделю хоббиту снился Гэндальф. Он разевал рот, гневно тряс бородой и вздымал указательный палец. Но, странное дело, хоббит не слышал серого волшебника, тот словно стал немым для хоббита. Но вчера вечером, Гэндальф, наконец, пробился к хоббиту.
– Горы, горы, косогоры, – принялся ругаться Гэндальф. – Из-за них звук не проходит. Олмер совсем распоясался. Не все истерлингские племена встали под знамена Вождя. И тот назначил стрелку непокорным, сплотившимся под знаменами рода Хамула, прославившегося тем, что стал одним из назгулов. На стрелку род Хамула прибыл без оружия, поскольку Вождь вызвал его на кулачный поединок. В самый разгар боксерского поединка, Олмер выхватил бейсбольную биту. Последний предводитель рода Хамула лишился на полгода возможности передвигаться самостоятельно, но благородный вождь оставил ему жизнь и подарил инвалидную коляску. В благодарность за это, род Хамула встал под знамена Олмера. Вся степь славит мудрость и великодушие Вождя. Сторонники ликуют, рати Олмера растут, его рейтинг зашкаливает за 100%. Короче, его не остановить. Единственная надежда – это вы. Мы здесь в Валиноре, надеемся, что вы умрете как герои, но убьете Олмера. В противном случае, придется обрадовать Радагаста, ему очень нужны новые тамагочи для исследования устройства по чтению мыслей.
Фолко тяжело вздохнул.
– А что случилось со старыми тамагочами? – спросил он, вспомнив про несчастных клоунов.
Гэндальф зловредно ухмыльнулся.
– Старые тамагочи сошли с ума из-за того, что старый прохиндей, испробовал на них неиспытанное устройство по коррекции ума, сделанное им самим. Говорят, что сначала он хотел попробовать устройство на бешеных собаках, но пожалел их, уж больно глаза у них добрые типа были, у собак.
Фолко вздрогнул и проснулся. Кто-то, шаря в карманах хоббита одной рукой, подносил к его подбородку другую руку с зажатым в ней кинжалом.
– Какого гилберет элтониэля, – тихо выругался Фолко.
Рука с кинжалом дрогнула. Незнакомец пристально всматривался в лицо хоббита, а потом просипел на всеобщем языке.
– Пойдешь со мной, мой маленький мохноногий враг.
– А если я откажусь? – осторожно прошептал Фолко.
В ответ неизвестный прижал острое лезвие к шее хоббита.
– Так чего мы тут расселись, – сразу же заискивающе пропищал хоббит. – Пошли быстрее. Сильные руки подняли Фолко, словно кулек с конфетами и понесли в самую чащу. Спустя десять минут Фолко бросили на землю. Он с охами и ахами поднялся, почесывая ушибленный зад. Он уставился на незнакомца и, чем дольше смотрел на него, тем больше уверялся в том, что перед ним стоит эльф. Все выдавало в незнакомце эльфа – длинноволосая прическа в стиле "а-ля Бекхэм", черные очки, майка со светящейся в темноте надписью "мэллон", штаны, сделанные из орочьей кожи, остроконечные уши, в которых незнакомец то и дело ковырялся, но самое главное, что его выдавало, это бутылка "здравура", к которой он то и дело прикладывался. Спустя еще мгновение, на поляну из кустов вышли еще трое бессмертных поглотителей "здравура".
– Не дергайся, получеловек, – предупредил его первый эльф. – Мы тебя сейчас подключим к живому детектору лжи, – в следующую минуту, хоббита крепко обхватил куст колючек. Фолко охнул, но тут же понял, что чем больше дергается, тем больнее ему будет.
– Это древнее растение, "пиноккио", – просветил хоббита эльф. – Как только начнешь лгать, оно начнет прорастать колючками. Чем больше наврешь, тем глубже колючки прорастут. А названо оно так в честь одного из майаров древности, на которого Эру Илюватар наложил заклятие правды. Как только он врал, у него нос удлинялся. А вот если сделать отвар из этих колючек, то получится эликсир правды, хехе. В этом случае, они прорастают у тебя в животе.
Хоббит вздрогнул. Ему вовсе не улыбалось погибнуть от руки эльфов, как впрочем, и от руки вообще кого бы то ни было.
– А теперь говори, Знающий Второе из Наречий Средиземья (эльфийское ругательное), – зазвучал голос эльфа. – Говори, ибо я Фондю, сын Мандю, сына Иа-Иа, Верховного Короля Куннилингуниена! Говори, что ты делаешь среди служащих Олмеру? Как попал к ним? Куда направляется отряд? Кто командир? Где главные силы этого воинства?
– Отвечай, падла, когда с тобой прынц разговаривает! – прямо в ухо заорал другой эльф.
"Прынц" улыбнулся.
– Зачем же орать, Монпарнас? Наш добренький смирненький хоббит и так все нам расскажет, – примирительно заявил Фондю.
– Я понимаю, почтенный Фунду, сын Манду, сына Иго-го, что не имею права спрашивать, и все же дерзну. Кто вы? Я из далекой страны на Западе.
– Меня зовут Фондю, сын Мандю, сына Иа-Иа, – поправил хоббита принц. – Не притворяйся дурачком, это тебе не поможет. Ты еще в школе изучал Разделение эльфов в до-Предначальную эпоху, когда те, кого вы называете Нолдорами и не помышляли об экспорте здравура в Средиземье. Ты прекрасно знаешь и о нас, Авари, невозжелавших организовывать экспорт, а предлагавших производить здравур и закуску – лембас, прямо в Средиземье. Мы не за силы Арды, мы против Тьмы. Итак, говори!
Фолко вздохнул, набираясь воздуха и вдохновения. Его тянуло на возвышенное, когда он смотрел на бессмертного принца и его длинный неарийский, в отличие от гномов, нос.
И Фолко начал рассказывать. Он начал с самого начала, о том, что он потомок Мерриса Бренди, того самого, который прославился в Красной книге вместе со своим приятелем Пипхедом Пуком. Он рассказал, что он, Фолко, тоже принц, только хоббитский, и что про это никто в Хоббитании не знает. И что это то же самое, что и Арагорн и его престол, когда про него никто и не слыхивал (про Арагорна). Фолко рассказал и об Олмере, об орках и прочих мерзавцах и подонках, похвастался, что знаком с Самим Гэндальфом (тут Фондю поморщился) и с Радагастом (тут Фондю еле слышно выругался, произнеся что-то типа "тамагочинах"). О том, что им поручено спасти Средиземье, о том, что они идут по следу Короля-без-королевства, описал Цитадель, царящие там порядки. А когда он приписал Олмеру зловещие планы по запрету на выделку дубленок из кожи орков и отмене налоговых льгот на доходы эльфов, Фондю прервал его на полуслове, схватившись за кинжал.
– Складно калякаешь, получеловек, – придя в себя, вновь начал Фондю. – Но, сдается мне, ты не стукачок, а честный воришка, который тырит мелочь по карманам, так что я оставлю тебе жизнь.
Фолко насупился. Фраза про "мелочь" ему явно не понравилась.
– Ну же, не обижайся, – мягко сказал эльфийский принц. – Значит, он хочет завоевать Средиземье. Не он первый, не он последний. Я предлагаю вам свою помощь, – эльф протянул Фолко свою ладонь.
Хоббит еще две-три секунды дулся на эльфа, но, увидев перстень с огромным бриллиантом на безымянном пальце эльфа, решительно протянул свою волосатую ладошку и пожал эльфу руку. Когда он отнял свою ладошку, кольцо с пальца принца волшебным образом испарилось.
– Но помощь, естественно, небескорыстная. Мы поделим тысячу триалонов по-справедливости. Пятьдесят процентов вам, пятьдесят процентов нам, а еще пятьдесят процентов мы отдадим на домики для бездомных поросят. Дети так любят, когда маленькие поросята жалостливо хрюкают, – Фондю аж зажмурил глаза от умиления. – Монпарнас, принеси мне еще того нежного шашлычка из поросенка под еще одну бутылку здравура.
– А еще мой совет вам, отступиться. Негоже маленьким хоббитам гулять по нашим краям. В темноте, ха-ха, за поросенка могут принять.
Фолко хотел было согласиться, но сразу же представил себе Радагаста с его новым аппаратом для коррекции ума и решительно помотал головой.
– Мы не можем поручить нести эту ношу кому-либо, даже если этот кто-то подарит нам парочку, – Фолко облизнулся, – Парочку-другую бездомных поросят.
– Я вижу, мой маленький друг, что мы оба понимаем смысл в поросятах, – вкрадчиво сказал принц. – Но извини, поросят дать не могу, они вам будут только мешать убивать Олмера. Скажи нам, хоббит, чем мы можем помочь вам, но не поросятами. Они у нас кончились.
Словно в подтверждение его слов, откуда-то из кустов донеслось повизгивание и похрюкиванье. – Это священные поросята, их нельзя никому дарить, – чуть смутился принц.
– Ну, раз нельзя поросят, расскажите хоть кто такой Высокий, у дома которого, мы будем искать Олмера.
– И только то? – обрадовался Фондю. – Давным-давно, (столько не живут даже бессмертные эльфы) Валары вступили в Арду и схлестнулись с Темным Охотником. В этой борьбе они призвали на действующую военную службу всех духов, майаров и прочих хуйаров. Под конкретную раздачу попал и центровой баскетбольной команды Валар Хулиганс, Отрина Нуидетина, имевший черный пояс мага по волшебству. Он прославился тем, что из его рук выходили чудесные изделия, такие как ножи с зазубренным лезвием, волшебные иголки для ногтей, кривые луки с кривыми стрелами (чтобы можно было стрелять из-за угла). За право стать его учеником проводились гладиаторские бои, но брал он не каждого. В конце концов, на него обиделись все, включая благодарных эльфов за избавление от тварей Темного Охотника, поскольку все свои нововведения он опробовал на своих друзьях и подопечных. Восстановив против себя всех, он заперся в своем неприступном замке и с тех пор о нем ничего не слышно. Говорят, что последнее, что вышло из его рук Волшебные Палантиры, снискавшие ему бессмертную славу.
Фолко тут же вспомнил Мерриса и Пипхеда, стыривших на пепелище Изенгарда Палантир. С тех пор их не мог оторвать от просмотра музыки по Палантиру даже Гэндальф. А перед самым отъездом за море, после прощания с остающимися в Шире Меррисом и Пипхедом, у Гэндальфа пропал тот самый Палантир. Фолко много раз видел его в чуланчике, где Процент Бренди хранил свои безделушки. Фолко много раз задумывался, как мог столь волшебный артефакт попасть к его дядюшке, но так и не пришел к единому мнению. Именно из этого Палантира Меррис и Пипхед отхватили волшебные словечки типа "ацстой", "вонючка", "пельмень" и др.
– А потом Высокий заявил, что его все достали, и что он уходит туда, где солнце никогда не светило. А для того, чтобы, в его отсутствие никто не покусился на его замок, он окружил его колючей проволокой, заминировал его, потом сжег карту и посадил на кол тех, кто устанавливал мины. А еще разбросал вокруг замка кал тролля, так что вскоре, окружающие достопримечательности пополнились толпами каменных туристов, рыцарей, гномов и страховых агентов. Но он оставил для себя тайный вход, называемый тропой Соцветий. Там по преданию совокупляются энты, но только лишь чистый духом и помыслами может пройти по ней. Однако на всякую гайку найдется болт с обратной резьбой, поэтому мы и охраняем эту тропу соцветий. Ты туда не ходи, стороной обходи, а то стрела в башка попадет, шибко мертвый будешь, – невесело пошутил эльф. – Мы убиваем всякого, кто приблизится к тропе на расстояние выстрела.
– А кто такой Орлангур? – спросил Фолко.
– А, это летающий детектор лжи, созданный Высоким в противоестественных сексуальных опытах с несовершеннолетней самкой дракона, – пояснил Фондю. – Никто в его присутствии не может лгать. Эту магическую особенность Высокий передал ему вместе со своими генами. Злые языки говорят, что отыметь дракониху мог только сам Высокий, ибо низкому это не под силу, – принц с улыбкой посмотрел на Фолко.
Тот вспыхнул.
– Думаете, низкий рост помеха? – возмутился Фолко. – Табуретку можно поставить, в конце концов, – он осекся, увидев выпученные глаза принца.
– Да ты философ! – благоговейно заявил Фондю. Мы, бессмертные размышляли над этим долго-долго (столько люди не живут), но так и не додумались до этого. Вот что значит смекалка и наличие опыта, – эльф поднял указательный палец к небу.
– Э-э, пустяки, любой, кто хоть раз пас овец – философ, – глубокомысленно заметил Фолко и тут же покраснел, сообразив, что сморозил лишнее.
Эльфы расхохотались.
– Да тебе, брат хоббит в эльфийской передаче Аншлак-Аншлак выступать надо, ты же прирожденный клоун, в смысле философ, – чуть не рыдая от смеха, заметил принц Фондю. Отсмеявшись, принц продолжил свой рассказ.
Маленький дракон рос в огромной пещере, куда его спрятала сгоравшая со стыда мать, и света белого не видел. Прибитые к полу игрушки, холодные полы, и неограниченные запасы орочьей колбасы с гномьей фабрики Миколян, – вот единственное, что окружало его все эти годы. Но шло время, и неутомимые Черные Гномы принялись ширить свои владения, и в один прекрасный день кирка Даина-Прорывателя пробила окно в замурованную пещеру Орлангура. Взорам пораженных до глубины души Черных Гномов предстал Огромный Золотистый Дракон, пожирающий последние запасы колбасы. Увидев это, гномы пали ниц. Злые языки, правда, говорили, сначала, что они просто упали в обморок от страшной вони, скопившейся за тысячи лет. Вскоре злые языки сгинули в необъятной пасти дракона, а все остальные просто благоговели перед Драконом.
– Отчего вы падаете ниц? – спросил по преданию Дракон. – Расскажите-ка мне лучше о том, что творится на международных фронтах, кто, где буянит и, какая-такая сволочь, проектировала мою пещеру без туалета?
И гномы долго и обстоятельно рассказывали Дракону об их уложениях и обычаях, о порядке жизни, о прошлом, настоящем и будущем. Узнав, что вокруг лютуют орки, поставки на колбасную фабрику Миколяна упали, Дракон пришел в неистовство.
– Да как же вы допустили такое? – вопрошал он, пыхая огнем сквозь сжатые зубы. Его гнев нечаянно спалил царя Черных гномов, тело которых стали еще чернее, а сами гномы стали просить его на Владычество над ними.
И сказал Орлангур, что все их проблемы ничтожны, а деяния тщетны.
– Отстоями родились вы, отстоями и умрете и вы, и ваши дети, и дети ваших детей. И все, потому что Эру Илюватар лоханулся, когда привязывал Моргота к скале вне миров. Тяжелы оковы эти, но Моргот сильнее. По миллиметру в сотни лет он наращивает силу натяжения своих оков. И настанет день, когда оковы лопнут, а Эру пожалеет, что поскопидомился на мифрильные кандалы. И тогда всему в мире придет песдец. Да-да, именно песдец, потому что сила Моргота крепнет, а сила Арды и Эру Илюватара падает. Мало каши они ели в детстве, а злобный Моргот все детство провел в углу, где нажирался этой каши до отвала. А лохушка Лютиэнь вместе с Эарендилом так и катается по небу, и наплевать ей на Арду нашу.
И молчали гномы. И обдумывали услышанное. И нашелся лишь один смельчак, да и тот был не гном, а местный каторжник, Отлис, который вопросил Великого Орлангура.
– А что же нам делать, дяденька? Спаси, помоги. У Ваньки Жукова хоть дедушка был, а у нас кроме тебя вообще никого нетути, – зарыдал он.
И тронуло это дракона. И огляделся он вокруг. И понравилось ему, ибо родная пещера успела ему надоесть, а вокруг все было так свежо, что он смягчился.
– Я помогу вам пройти за дверь миров и надавать по морде Морготу. А затем мы его прикуем так, что он вовек не освободится. И вы станете равными богам. Но вы до этого не доживете. И ваши дети, и дети ваших детей. А вот ваши потомки, они сделают это, – так говорил Дракон, и все внимали ему.
А вскоре образовалось Срединное княжество, в которое вошли Черные гномы и люди, и опоясались границы княжества высочайшими стенами. И что творится там внутри, неизвестно. Говорят, Орлангур готовит рыцарей-джедаев, способных покрошить Черных властелинов на кусочки. Говорят, он обучает магии, чтобы отбросить противодействие Эру Илюватара. Но сам Орлангур редко бывает в Княжестве. Он поселился на холме, близ Княжества и размышляет над сущностью бытия.
– Ах, где бы мне найти драконицу, – говорят, что такие сокровенные философские мысли Орлангура доносятся из пещеры.
– А еще говорят, – принц огляделся, и продолжил шепотом, – Орлангур способен предсказывать результаты лотереи в Валиноре. Точных подтверждений этому нет, но Срединное Княжество из года в год закрывает бюджет с огромным профицитом.
– А так, сейчас во Срединном Княжестве готовятся к походу на Валинор, чтобы отобрать ключи от кандалов Моргота, надавать ему по морде, а также всем, кто встретится им на пути.
– И что же, Валары ничего не могут сделать с Орлангуром?
– Увы, они трусливы и мощь их далека уже не та, что была при основании мира. Говорят, если они только объединятся с Морготом, может быть им и удастся уничтожить Дракона, но слишком уж велик риск, поэтому решили считать его Третьей Силой в Средиземье.
Фолко молча поклонился эльфийскому принцу за подробный ответ.
– Но что же нам делать с вашим отрядом? – спросил хоббита эльф. – Может быть, нам выколоть всем вам глаза, и отпустить подобру-поздорову? Или облить вас, спящих кипятком и сварить из вас колбасу?
– А может нас просто отпустить? – робко спросил Фолко. Мы как раз идем на воссоединение с отрядом вождя, может нам как раз представится случай грохнуть Короля-без-Королевства?
– И мы что, никого так и не убьем? – разочарованно спросил третий эльф, стоявший рядом с Фондю и Монпарнасом.
– Так надо, Разброд, так надо, – принялся утешать его Фондю. – Вот прискачет Олмер, мы их всех спящих на кожаные куртки порежем.
– А вот из этого, получеловека я себе шорты кожаные сошью, – заявил Разброд, пристально глядя на Фолко.
– Обломись, – проворчал хоббит. Я отчитываюсь только перед Гэндальфом. Накося, выкуси, – хоббит похлопал себя по заднице.
Эльф неприязненно посмотрел на хоббита.
– Доведись мне служить в одном полку с тобой, ты давно бы пал в числе первых, – проворчал Разброд, проверяя, хорошо меч выходит из ножен.
Начинающуюся перепалку прервал Фондю.
– Не время сейчас для дуэлей, друзья, – вмешался он. – Пусть половинчик решит судьбу Запада, ну а потом можно и турнир устроить. Ну а сейчас мы доставим половинчика назад, в его лагерь. Ты уж извини, друг Фолко, но тебе опять завяжут глаза, иначе придется тебя убить. Ну, ты понимаешь, – миролюбиво заключил Фондю.
Разброд тут же подскочил к Фолко и затянул тому повязку на глазах с такой силой, что Фолко потерял сознание. К рассвету Фолко очнулся в лагере. Голова гудела, словно ей играли в футбол. Разброд, судя по всему, не слишком церемонился с хоббитом, когда вез его обратно.
Зато спустя несколько часов очередь удивляться пришла уже эльфам. Эльфийский принц с недоумением рассматривал свои пальцы рук в поисках затерявшегося кольца, потом расплылся в кривой усмешке.
– Теперь я понимаю, почему бросить кольцо в Ородруин поручили именно хоббиту. У них это, видимо, в душе.
– Надо было ему палец отрезать, – воскликнул кровожадный Разброд.
– У него ножик такой, что сам кому хочешь, отрежет, – возразил Монпарнас. – Сам тесак Отрины, это вам не к кошкам королевы Бирутиэль приставать.
– Да, – глупо улыбнулся принц. – Смешно. Я ведь и сам намеревался ему этот перстень отдать, теперь вот отдал, но осадок неприятный остался... Да, не зря говорят, хоббитам, людям и гномам не доверяй.
Фолко нащупал в кармане перстень принца и улыбнулся. Огромный камень на перстне оказался сроден палантиру и транслировал эльфийское музыкальное телевидение (эмтиви).
– Хыо-хыо, вот ацстой, – радовался Фолко, всматриваясь в эльфиек, распевающих неприличные песенки. – Классная штука.
Однако в следующую минуту изображение эльфиек сменилось изображением принца Фондю. Фолко вздрогнул и нажал на маленький камешек рядом с кусочком палантира. Канал эмтиви сменился на спортивный канал. Куча троллей с огромными бейсбольными битами играли в бейсбол. Но тут изображение вновь изменилось. Принц Фондю вновь укоризненно смотрел на хоббита. Тот вновь потянулся переключить канал, но принц погрозил кулаком.
– Я тебе попереключаюнах, – грязно на эльфийском выругался принц. – Слушай и запоминай мой чересчур маленький и пронырливый друг. Этот перстень волшебный. Он предназначен для связи, что-то типа видеочата.
Фолко понимающе кивнул.
– Ыыы точка эльфинибезбикини точка сру? – поинтересовался он.
Принц негодующе фыркнул.
– Этот видеочат только для эльфов, маленький засранец, к тому же он платный, не вздумай смотреть! – О том, что за просмотр канала будет платить принц, а смотреть будет Фолко, принц уяснил не сразу и теперь клял себя, на чем свет стоит.
– Где бы ты ни был, этот перстень содержит карту Средиземья, так что не заблудишься. Да и еще, в перстне оставлен еще и дар смерти. Если тебя окружат враги, то проглоти его. И умрешь не от руки врагов, и для меня перстень не пропадет, – радостно говорил принц, исчезая с экрана.
Фолко долго осовело смотрел на перстень, где вместо принца вновь появились эльфийки с эмтиви, пока, наконец, не заснул.
Сигнал побудки прозвучал практически в тот же момент, когда Фолко закрыл глаза. Хоббит недовольно поморщился. Путешествие начинало нравиться ему все меньше и меньше. Начинался новый день полный тяжких трудов.
