Текст книги "В Средиземье бардак."
Автор книги: Ал Райвизхем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Глава 19. Болотный замок.
В стародавние времена на Южной Окраине Великого Леса, того самого, по ветвям которого в Предначальную эпоху перебирались с ветки на ветку древние предки эльфов, Саурон воздвиг одну из самых первых твердынь, в виде пирамиды, получившей неприятное название «Дур-Гулдур». Говорили, что пирамида была названа так в честь дурдома, в который поместили архитектора сотворившего этот безумный памятник недвижимости. Дур-Гулдур навевал ужас и уныние даже на самого Саурона, так что он бывал там редко. Но в двадцать третьем веке в результате бесчеловечных опытов Саурона, на свет выползли девять назгулов, и пирамида превратилась в нечто среднее между общежитием и камерой пыток. Приказы их повелителя забрасывали назгулов далеко, на самый край земли, но назгулы всегда возвращались обратно. Их пьяные загулы продолжались до тех пор, пока Саурону не надоедало слушать доносившиеся до самого Мордора пьяные вопли и крики, и он не отсылал их на очередное опасное задание. Теперь сюда стремился и Олмер, по необъяснимой прихоти автора, черная цепь собранных им Мертвецких колец должна была быть скреплена именно под стенами Болотного замка. Или отряд, составленный из бойцов Свободных народов и народцев, как и во времена Войны за Кольцо, бесславно поляжет здесь, или свернет в сторону...
Так мрачно думал хоббит. Шансов замочить Олмера невысоклик даже не рассматривал...
Два дня отряд брел среди топей, на все лады проклиная Вождя, из-за которого им приходится не идти в бой, радостный и грозный, а лезть через трясины, по уши в грязи, не имея возможности ни обсушиться, ни заночевать. Фолко и Торин с тревогой замечали, что отряд редел на глазах, уследить за кучей голов, погруженных по самое не хочу в трясину, было не под силу. Вскоре ругань и разговоры смолкли. Болота стали мельче, страшные бучила пропали, дорога пошла в гору, Фолко и гномы опомнились лишь только когда уперлись лбом в древнюю полуразрушенную стену Дур-Гулдура. Отряд был у цели. Хотя назвать отрядом самого хоббита, гномов, израненных эльфов и единственного не потерявшегося в топях из дружинников Отлиса, мог только умалишенный идиот, совершенно не разбиравшийся в ратном деле. Наши герои были так измазаны в грязи, что были очень походи на маленьких троллей.
И тут, совершенно неожиданно, стена, которую боднул Малыш лбом, затрещала и обвалилась. К счастью, она завалилась на другую сторону, после чего, взору наших героев предстал Олмер и остатки его отряда, не погребенного упавшей стеной. Тишину разорвал крик хоббита.
– Не стреляйте, – звонко завопил Фолко. – Мы сдаемся!
Почти одновременно с его словами, гномы выудили из-за плеча свои арбалеты, и засадили по болту в лоб двоим телохранителям Вождя. Миг и гномы передернули помповые арбалеты, дослав новый арбалетный болт, и еще двое донельзя шокированных приспешников вождя осели ему под ноги. У каждого из них во лбу вырос небольшой рог. Тут уже пришел в себя и хоббит. Он, трясущимися руками наложил пучок стрел на тетиву и, торопясь, спустил ее. В следующую секунду поредевшая толпа телохранителей вождя повалилась на землю. В следующую секунду пораженный донельзя Олмер остался один против всего спецотряда.
– Вот она, справедливость, – радостно завопил Фолко и, скорчив злобную гримасу, погрозил Вождю кулаком. – Тысяча триалонов ты наша, – заботливо пропел он, накладывая еще один пучок стрел на свой эльфийский лук. В следующую секунду Королю-без-королевства ласково пропели песенку десяток стрел хоббита, два болта гномов и клинок Отлиса, который тот неосторожно выпустил из рук, поскользнувшись и взмахнув рукой. В следующую минуту Олмер доказал, что не зря считался Злым Стрелком. Он выхватил свой лук и за считанные мгновения умудрился выпустить с десяток стрел, которые сбили летящие в него смертоносные жала. Но от клинка он уклониться не успел. Рукоятка клинка с тупым стуком ударила его по лбу. Олмер выругался и пнул Отлиса в пах так, что тот согнулся в три погибели, а затем так приложил несчастного кулаком по голове, что тот практически исчез в куче чавкающей грязи по самую шею.
И тут прямо перед Олмером вырос слепой Монпарнас, размахивавший натянутым донельзя луком с наложенной на тетиву стрелой так, что раз за разом даже бесстрашный Фолко то и дело опасливо пригибался, когда эльф слепо нацеливал стрелу в окружающее пространство.
– Я больше не выдержу, – закричал эльф. Его скрюченные пальцы с трудом удерживали тетиву лука. Сделав страшное лицо, эльф отпустил тетиву. Стрела волей счастливого случая ударила Олмера в грудь практически в упор. Эльфийский наконечник стрелы пробил доспехи Олмера, и стрела поразила вождя в бок. Он зарычал от боли и, выхватив меч, взмахнул им. Словно темное пятно неуловимо промелькнуло у груди Монпарнаса, а в следующую секунду бесстрашный безглазый эльф уже обнимал землю вместе с телохранителями Олмера. – Всех убью, один останусь, – заверещал Олмер, размахивая своим диковинным мечом. – Что вам от меня надо? – он с гневом уставился на Малыша. – Вот взять тебя, маленький гном. Ты, конечно, похож на человека, но это всего лишь случайное совпадение. В тот день, когда раздавали мозги, ты, наверное, забыл свой котелок? Ум – еще не все в этой жизни. Что же касается тебя, то это вообще ничто. Ты лучше не размышляй, а то еще перелом мозгов заработаешь. Ты ходячее подтверждение тому, что можно жить и без мозга. Если бы тупость можно было измерить, ты мог бы служить эталоном. Ты всегда такой дурак, или просто сегодня что-то праздновал? Все иногда имеют право быть глупыми, но ты этим злоупотребляешь. Вот ответь на мой вопрос, зачем тебе моя смерть?
– А, Торин, сын Дарта, кого я вижу? – переключил свое внимание на другого гнома Олмер. – Тебя что, согласились выпустить из зоопарка, из которого я тебя однажды вызволил, но ты опять им попался в руки? Если бы у меня была такая морда, как у тебя, я бы подал в суд на своих родителей. У твоей фигуры есть, по крайней мере, одно достоинство – она не такая страшная, как твоя рожа. Я бы заехал тебе сапогом по морде, да не буду, а то ты еще от этого только красивее станешь. Ты то зачем вписываешься в эльфийские дела? Любишь природу, как и эльфы, говоришь? И это после всего, что она с тобой сделала?? – Олмер выдохнул воздух. Из его доспеха сочилась кровь...
Он с натугой сломал стрелу и вслед за эти обратился к хоббиту, деловито натягивавшего тетиву:
– А с тобой вообще бесполезно разговаривать. Я уже потерял надежду, что может быть, однажды, ты, наконец, скажешь хоть одно умное слово. Ты знаешь кто ты? Ты мудак! Маленький, мохноногий мудак! Когда мудаки начнут летать, ты станешь командиром эскадрильи. Ты такой мудак, что, если бы проводился конкурс мудаков, ты занял бы на нем второе место. Второе – потому что мудак. Вот скажи, что плохого в том, что я собираюсь дать всем людям свободу, а эльфов приспособить для моего нового изобретения для нужд казино – эльфийский Джек-пот. Привязываем трех эльфов к трем пыточным колесам и дергаем за рычаг. Если три эльфа выпадут, значит, ты выиграл Джек-пот. Ты спросишь, что сделали мне эльфы? Да они мою молодость испоганили! Как-то раз в походе с ними у меня пропало тридцать семь (!) предметов первой необходимости для золотоискателя! Ты не веришь мне? Хочешь, чтобы я перечислил, пожалуйста – колода карт и штопор! И после этого ты хочешь, чтобы я их любил?
– И вообще, не стойте у меня на пути, попадете в кровавую разборку, потом из вас можно будет пазлы собирать..., – с этими словами Олмер неожиданно выхватил из кармана цепочку, на которую были насажены кольца, и принялся надевать их все на свой палец. Фолко и гномы, с трудом ковыляющие эльфы, что-то бессильно кричали. Никто из них не подумал, что вождя нужно остановить... А кольца, блеснув так ярко, что все зажмурили глаза, в следующую секунду слились в одно большое кольцо.
– Моя прелесть, – промурлыкал Олмер, и исчез на изумленных глазах спецотряда. Спохватившийся было Фолко, опять выпустил сразу полколчана одним выстрелом, но стрелы рассекли пустоту. Фолко достал луковицу, поднес к глазам и, не стыдясь, заплакал... Все было тщетно, они упустили Короля-без-королевства и потеряли надежду на получение тысячи триалонов. К тому же, теперь смертельная угроза нависла над всем Средиземьем.
– Надо пожрать, – глухо сказал Малыш, завидев невдалеке полковую кухню телохранителей Олмера и небольшой холодильник на колесах, прицепленный вслед за самой походной кухней к телеге с лошадьми. Однако его ждало жуткое разочарование. Похоже, дружина Олмера основательно пообедала перед стычкой. Неосмотренным оставался лишь холодильник. К удивлению маленького гнома, холодильник вдруг принялся раскачиваться. Все вновь обнажили оружие, и подошли к холодильнику вплотную.
– Ночной Дожор, всем выйти из холодильника, – заорал вдруг Фолко.
Дверца холодильника открылась, и все узрели сидящего в холодильнике смелого Мылохлора, который пожирал содержимое с устрашающей скоростью. Его вставная челюсть работала вовсю, эльф старался компенсировать период вынужденного голодания. Увидев соратников, эльф страшно смутился и, почесав кончик носа, заявил:
– Это враги меня заперли, я никак не мог открыть дверцу изнутри, – объяснил он....
Глава 20. Битва на Андуине.
Они опомнились не скоро. У хоббита подломились его волосатые ноги, и он повалился в траву. Он не мог избыть из своей головы много раз повторяющуюся фразу «Вот теперь-то нам конец, теперь нам конец, все пропало шеф, все пропало...». Это продолжалось с минуту, пока Торин не наподдал ногой по граммофону, на который чья-то невидимая рука поставила пластинку с издевательскими словами... Это была шутка Олмера, но наши герои не улыбались.
– Мы не выполнили долг, – сокрушенно сказал Нивротт, почесывая задницу. – Теперь нам остается только напиться.
– Я бы на его месте убил бы нас всех с его-то невидимостью, – подал голос мрачный Торин.
– Зачем ему мы? – задумался, наконец, хоббит. Он теперь второй Король-Призрак, зачем тратить на нас взмах его чудесного меча, лезвие которого окутано черным туманом?
– Это меч Эола, темного эльфа. Он его выковал сам из упавшего с неба огненного железа. Арагорн не захотел его отдавать сыну Боромира, но в бою выронил его в реку. И, похоже, что Олмер захватил это могущественное оружие. Против него нет защиты, – тихо выдохнул Нивротт.
– Значит Монпарнас умрет? – принялся сокрушаться Мылохлор. – Тогда, пожалуй, я возьму себе его сапоги, – и он принялся снимать их с дрыгающегося в агонии Монпарнаса. – Спи спокойно, дорогой друг, – кричал он в ухо умирающему, – Мы отомстим за тебя...– с этими словами Нивротт перекинул себе на плечо оба сапога и побрел вслед за нашими героями. По пути он нагнал Нивротта. Все были настолько потрясены, что никто не обратил внимание на крики, едва видневшееся из грязи головы Отлиса с просьбой вытащить его из грязи.
– Что случилось с Монпарнасом? – походя, буднично спросил Мылохлора Нивротт.
– Его ударили мечом, – кратко объяснил Мылохлор.
Нивротт понимающе кивнул. Прошло полчаса. Они брели вслед за хоббитом и гномами.
– А что с нашими бравыми вояками из Гондора? – спросил нелюбопытный Нивротт.
– Они утонули, – вновь кратко ответил Мылохлор.
Нивротт вновь понимающе кивнул и замолчал.
Хоббит и гномы молчали все это время. Наконец, даже бесстрашный Фолко не выдержал тягостного молчания.
– Что же нам делать? – спросил он у Торина.
– Грядет война, хорошо будет жить только военным, – деловито сказал Торин. – К тому же ничего другого как вступить в армию Средиземья, нам не остается, ведь там у нас останется шанс затеряться от отрядов заградфюрера Рогволда... Нам надо двигаться туда, на юг, вступим в войска Рохана!
– А мы пойдем на север, а мы пойдем на север, – гнусаво пропел Мылохлор. – Зато когда вернемся, не будет никого, останется от Фолко лишь косточки его, – поэтический талант эльфа взыграл в Мылохлоре. Нивротт приплясывал на месте, подпрыгивая на одной ножке. Потом оба безумных эльфа скрылись в кустах.
– Стойте, какой нафиг север, вам нужно на восток, – запоздало вскричал им вслед Торин. – Воды Пробуждения находятся на востоке, – но эльфы уже не слышали гнома.
Троица друзей спустилась до Андуина, но никого там из стражи уже не встретила. Зато, на берегу красовались остовы сожженного хоббитом парома. Теперь идея поджечь паром вовсе не казалась хоббиту такой уж прикольной, особенно, когда пришлось преодолевать Великую реку вплавь.
Их окликнули, лишь, когда они выбрались на берег. К счастью, начальник стражи узнал их.
– Это же тот самый маленький сидор, который спалил баржу! – завопил он. Хоббита и гномов окружила толпа стражников, которые по-приятельски хлопали его по плечу. – Если бы не он, нам пришел бы полный пинцет, передовой отряд врага был уже готов атаковать нас, но из-за отсутствия баржи, вынужден был отступить. Они обещали поймать того, кто успел сжечь баржу и подвесить вниз головой на ближайшем мэллорне. Но мы тебя не выдадим, ты спас нам жизнь, – бурно тряс хоббита за шкирку начальник караула. – Всех, кто остался на другом берегу, изрезали на кожу для барабанов, и те стучат с той поры не переставая, – он махнул рукой. И, правда, нарастающий гул вдали гул разбился на звучание тамтамов, а из кустов на том берегу вышел большой отряд врага.
Хоббит похолодел. Еще пять минут задержки на том берегу и от дальнейшей карьеры в виде барабана их никто бы не спас, даже мифрильные доспехи.
Наши друзья продвигались вперед, скорее по инерции. Изменить что-либо было невозможно, надо было просто встать в ряды защитников Средиземья. Начальник караула, в знак признательности, сдал всю троицу в призывную комиссию Рохана, живописав их подвиг со сжиганием парома. К сожалению, порча имущества не приветствовалась в армии Рохана, поэтому, наших героев, недолго думая, зачислили в штрафной отряд. Спустя неделю в этот же отряд согнали всех пойманных по всей округе дезертиров. В их числе, к радости друзей, оказался Отлис и два безумных эльфа Мылохлор и Нивротт. Первого выкопали практически из-под земли, когда приехали возводить очередные туалетные чертоги, а двоих эльфов повязали, когда они продавали разбавленный здравур.
Вместо обеда весь штрафной отряд совершал марш-бросок к позициям Рохана. Вместо ужина копали укрепления. Потом прискакал Браго, тридцать первый маршал Марки и выступил с патриотической речью.
Армия Вождя появилась на северо-восточных рубежах роханской Марки неожиданно, застигнув врасплох всю армию. Роту разведчиков, загодя высланных вперед, обнаружили только спустя три дня. В этот день как раз облетели последние листья с деревьев, поэтому висящие на ветках разведчики служили единственным украшением величественного мэллорна. Отступающее в беспорядке войско устроило погибшим пышную церемонию похорон. Для этого мэллорн подожгли и облили машинным маслом. Громадный великан долго чадил и скрипел, а потом повалился прямо на наспех отступающую армию Рохана, погребя под собой не менее полусотни бойцов штрафного отряда. К счастью, наши герои успели отойти подальше, и рухнувшее древо мэллорна их не задело. Но командиры роханской Марки, скрепя сердцем не приказали остановиться, и помочь пострадавшим. Подгоняя и шпыняя отстающих, десятники и сотники добились того, что пехота нехотя доползла до лагеря и заняла позиции. Штрафным сотням предстояло держать оборону на самом опасном участке – берегу Великого Андуина. Их задача, как явствовало из бумажонки, розданной каждому бойцу, состояла в том, чтобы воспрепятствовать переправе врагов через реку. На многие лиги вокруг тянулись выкопанные по всему периметру рвы, глубиной до полуметра, укрепленные кое-где частоколом высотой в метр. Со стороны врага эти сооружения вызывали такое же уважение, как и детская песочница, стоявшая у него на дороге...
Но хоббит и гномы не собирались, сложа руки ждать врага, и безропотно подставлять свои шеи под топор. Огрев сотника по голове половником, хоббит захватил власть в своей сотне и тут же заставил всех трудится. К утру на их участке красовались волчьи ямы, самострелы-ловушки, камнеметательные машины из соседнего полка были ловко украдены и даже пристреляны. Хоббит снискал уважительное прозвище "маленький пол(к)овник". Сотник на следующее утро оклемался и сбежал в ставку главнокомандующего, пообещав вернутся с расстрельной командой. На следующий день пришли вести из Гондора. Какие именно никто не знал, рассказывали только, что несчастный сотник напоролся на передовой отряд хочугов-проктологов, прорвавших заставы Гондора. Теперь следовало ожидать хазгов-стоматологов и прочей нечисти. Эти известия подняли настроение только хоббиту, уже собравшему было свой походной рюкзачок, но тут же отложившем его.
– Сегодня начнется, – пророчески сказал Маленький Гном, тупо уставившись на другой берег.
– Лучше погибнуть в бою, чем так, как сотник, – бодро сказал хоббит. И его уверенность неожиданно передалась всем бойцам. Даже соседние сотники приходили на их участок передовой, перенимать опыт западлостроения передовой полосы. Знаменитые ямки-колодцы разной глубины, сбитые так, что нога человека или лошади, попав туда, ломалась сразу и бесповоротно, вонючие рвы, куда вывели стоки со всех туалетов при помощи насосов и тучи битого стекла из пустых бутылок, кои хозяйственный хоббит угнал в количестве пять подвод с королевской походной кухни, но сдать их он в условиях военного времени не сумел, и решил пожертвовать их на нужды обороны.
А после обеденного перерыва на передовую нагрянул сам Король Рохана. Он оказался ничуть не выше Короля Гондора, ноги казались кривоватыми от постоянной езды на своем любимом мотоцикле, выполненном в виде фигуры лошади. Он слыл среди воинов Роханской Марки самым отчаянным рубакой – в свое время, он, будучи самым младшим принцем Марки, пригласил на свой день рождения всех своих братьев, число коих было под дюжину, после чего в стиле "Убить Билла" вошел в залу с оголенными клинками. Обратно он вышел, выкатив одну за другой головы своих родственников. Поскольку практически в это же время в народном Вече шло голосование по выборам нового короля взамен трагически погибшего монарха (кто-то отрубил ему голову и поиграл ею в футбол в королевских покоях), то народные избранники единогласно избрали Принца новым королем. Он оказался настолько благородным, что назначил своих погибших родственников на должности городских глав всех роханских городов. Более того, он разослал во все города по голове. После этого его поступка он прославился на все Средиземье, а впоследствии, всех государственных преступников он назначал на должности городского головы, причем в буквальном смысле. Бывало, что на должность городских глав он назначал новых преступников спустя всего неделю после инаугурации предыдущего.
– На этой должности все равно все становятся ворами и жуликами, – объяснял как-то король в своей речи, так пусть же сразу примут заслуженное наказание, это и есть профилактика преступности, бля...
Вот такой отчаянный король был у Рохана. И все его войско было готово пойти за ним на конец света, поиграть в футбол головами врагов...
Король помедлил, обводя войско взглядом. А потом, выхватил меч и, воровато подкравшись, одним ударом разрубил пополам своего придворного карлика-шута, который нагло мочился в солдатские окопы. Стоит ли говорить, что популярность короля, заботившегося о своих солдатах еще более возросла. А вот популярность министра финансов, его сына Трахтибидоха, предложившего в целях экономии бюджета выдавать зарплату ПОСЛЕ боя, упала ниже плинтуса. Весть об этом принес Фолко, с час назад вломившийся в полковую кассу со словами "Здесь дают зарплату? Моя фамилия 'ИТОГО". Понурый хоббит вернулся из кассы, несолоно хлебавши, и продемонстрировал всем копию приказа...
– Два дня тому назад враг вторгся в Северный Итилиэн, – тем временем продолжал король. – Южнее Мундус-Муйла они пытаются переправиться на наш берег. Их много, матч, то есть битва, предстоит жестокая. Правитель Мудакбурга извещает нас, что атаки можно ждать в любой момент. Вот уж, воистину, мудак. Он просит нас не дать ордам, что сейчас противостоят нам, присоединиться к тем, что штурмуют гондорские рубежи! Главный удар якобы они нанесут на юге...И потому, к бою, воины! Сыграем после битвы в футбол головами врагов, – с этими вдохновляющими словами, король схватил в руки голову карлика и заученным ударом выбил ее ногой в самую гущу своих подданных, после чего, под гул оваций, скрылся за пологом шатра.
Фолко и гномы понимали: там, за пологом шатра сейчас творится самое важное – король и его придворные выстраивают стратегию битвы на завтрашний день. Прислушавшись, хоббит уловил звуки откупориваемых бутылок, пьяные вопли и женский смех. Похоже, король не тратил зря ни единой секунды времени...
– Слышали? – подбоченившись, спросил Торин. – Главный удар на юге. Хех, мне что-то в это не верится.
– Мне тоже, – проворчал Отлис. – Разве что этот Вождь принимает решения так же, как и этот роханский король, – он мотнул головой в сторону шатра.
– А может все еще обойдется? – спросил любопытный Нивротт. – Может злой Враг упрется лбом в Минас-Тирит?
– Хех, – ухмыльнулся хоббит. – Наивный малшык Гоги, – он сострадательно посмотрел на Нивротта. – О! Улаг! – воскликнул вдруг Фолко и вскинул лук. Зацепив кучу стрел из колчана, он приладил их к тетиве и резко выстрелил. Туча стрел окутала улага. На землю он плюхнулся пронзенный аж тремя древками, – Письмо, – заявил Фолко, резко дергая привязанное к шейке улага торбочку. Агония улага в результате попыток Фолко порвать ремешки, укоротилась практически вдвое, – цепкие лапки хоббита попросту вконец придушили злодейского почтальона, так что спустя полминуты все узрели скособоченную шею летающей ящерицы и высунутый язык. Хозяйственный хоббит схватил улага и швырнул его в полковую кастрюлю.
Но взгляды соратников хоббита были прикованы вовсе не к улагу. Цепкие пальчики Фолко разодрали торбочку и развернули письмецо.
" – Моему верному Санделло, – так начиналось письмо. – Совершенно секретно. Мы начинаем войну против неверных эльфов, барук их казад, – написанные неровным торопливым почерком буквы бежали друг за другом, словно боясь не успеть. – Мы делаем вид, что нападаем с юга, а на самом деле ударим с севера, – вслух прочитал хоббит и осекся...
Все невидящим взглядом уставились на хоббита. Но от дальнейших причитаний в стиле "я знал, я знал" всех избавил сигнал горна, повелевший занять свои места. Хоббит вздохнул и поплелся вслед за остальными.
Их сотня по-прежнему занимала передовую позицию на переднем краю обороны роханского войска. Перед ними, как на ладони, лежала долина Андуина. Вечерело. На другом берегу, не таясь, вражеское войско разводило костры. Враз посуровевшие бойцы Рохана разворачивались в боевые построения. Конники быстро отмахали с пару лиг назад, в тыл и там и остались, выжидая. Наступала ночь...
Ночью хоббиту приснился Гэндальф, бегущий по величественным улицам Валинора. За ним гналась стража Валар. Гэндальф предстал в видении не Белым, как раньше, а Серым, в какой-то дурацкой хламиде с капюшоном.
– Отдай Сильмариллы, безумец, – кричали стражники. – Митрандир, хренов...
– Сам дурак, – отвечал на бегу Гэндальф. – Они мне нужны для опытов, чтобы спасти Средиземье...
Фолко с удивлением и любопытством наблюдал, как стражники, наконец, настигли великого волшебника, отняли Сильмариллы, и принялись бить Митрандира ногами... Гэндальф мученически смотрел во время экзекуции на звездное небо Валинора...
– Если бы не запрет Манды Сулимо, ты бы уже давно сидел бы вместе с Феанором, серый ворюга, – подытожил начальник стражи. – Гляди у меня, кизлодда, – добавил он и пнул серого волшебника ногой напоследок.
– Гэндальф-кизлодда, – вновь всплыли в памяти хоббита непонятные слова и Красной Книги.
– Кто здесь? – спросил Гэндальф, морщась и продолжая лежать на мостовой Валинора. – А, это ты, мой маленький мохноногий друг, – старый маг сделал попытку улыбнуться. – А я тут понимаешь, решил всем назло вернуться в Средиземье, потырил сильмариллы. Уже собирался их продать, чтобы деньги были типа на поездку, но подлый Ауле не захотел платить и сдал меня ментам... А Манда Сулимо сказал, что есть шанс, что Средиземье не придется топить как Нуменор. А вот если кто-то из Благословенного Края прибудет на берега вашего мира, то полный кабздец наступит. Короче, ничего не поменялось. Убейте вы этого Олмера, нафик, а то я на вас все свои деньги уже поставил, все что было...
Видение померкло. Хоббит покачал головой и проснулся. И вовремя. Первый же взгляд, брошенный им на противоположный берег, освещенный лучами показавшегося солнца, заставил хоббита вскочить. Из утреннего тумана одна за другой выныривала шеренги плотов. Армия Олмера начала атаку...
Чуть позже, Фолко узнал, что за ночь из войска Рохана дезертировал, чуть ли не каждый десятый, однако, складки местности и неумение ориентироваться, сослужили дезертирам плохую службу. Утром, толпы дезертиров оказались на передовой, прямо перед форсирующими реку врагами...Схватка на берегу началась. Дезертиры бились отчаянно, но быстро редели.
– ААААА! – завопил вдруг Фолко. – Поможем нашим братьям, – с этими словами он выхватил пучок стрел и привычно уже, послал весь пучок в сторону схватившихся берега, где закипела жаркая схватка. На берегу было яблоку негде упасть, в результате, десяток стрел хоббита кучно уложил трех дезертиров и пятерых истерлингов. Примеру хоббита последовала вся его сотня. Спустя несколько секунд на берегу остались лежать толпы утыканных стрелами дезертиров и переправившихся на берег истерлингов. Увидев это, все остальные роханцы поступили также. Дезертиры и напавшие истерлинги усеяли практически весь берег своими телами. Первую атаку Рохан отбил, но ответ не заставил себя ждать. На переправу пошла вторая волна. В этот раз, практически на каждом плоту было по хазгу. Слитное пение тетивы, туча стрел и в следующий миг толстые стрелы, против которых не спасали обычные доспехи, принялись пробивать тела роханцев. Каждая стрела была выпущена с такой силой, что пройдя насквозь, тут же продолжала свой полет и вновь поражала цель. В один миг от сотни Фолко осталось не более половины. Сам хоббит, гномы, эльфы и Отлис благоразумно залегли в окопчике. Лишь слепой Монпарнас, которого друзья водили за веревочку, остался стоять под смертоносным ливнем. Кто-то (Фолко стыдливо потупился) привязал веревочку к единственному в округе деревцу и забыл про эльфа. Безглазый и бесстрашный эльф, тем не менее, не сплоховал. Он тут же выудил из заплечного мешка свое парадное, белое шелковое кимоно, и принялся размахивать им, словно белым флагом. Судьба хранила его, более того, одна стрела угодила прямо в натянутую веревку и перерезала ее. В следующую секунду эльф запнулся и покатился по склону вниз, прямо навстречу высаживающемуся десанту второй волны. Среди них, в основном, преобладали панцирники. Стрелы от их доспехов отскакивали, а вот сами панцирники раз за разом разряжали свои арбалеты в защитников переправы. Хоббит закусил губу, и в следующую секунду воздух потемнел. Малорослый хоббит умудрился в течение минуты выпустить практически все три колчана боеприпасов. Панцирники понесли чудовищные потери. Стрелы хоббита попадали в сочленения доспехов, они ломали ноги в заподлянских ямках, падали на вкопанные колья. Ни один из врагов не добежал до защитников переправы. А затем скомандовали сигнал к вылазке и, обнажив мечи, роханцы бросились на раненых и искалеченных врагов. Спустя несколько минут вылазка закончилась. Головы панцирников полетели в реку. Хоббит задумчиво простоял около наспех сооруженного частокола, уткнувшись подбородком в свой лук. Увы, стрел во всем отряде уже не осталось. Приходилось совершать вылазку под ответным огнем с другого берега, чтобы собрать стрелы, торчащие в поверженных противниках. Вторая атака воинов Вождя захлебнулась, но все роханцы понимали, что это только начало. И в самом деле, новые плоты загружались толпами новых воинов и гребли в сторону роханского берега. В ответ на единичные выстрелы лучников хоббитской сотни, с противоположного берега вновь полетели хазгские стрелы. Фолко и гномы благоразумно залегли, а очередная вереница плотов достигла уже середины переправы. И тут неожиданно вступили в действие припрятанные загодя катапульты. В результате удачного залпа огромные камни разбили плоты в щепки. Следующий залп из голов панцирников и катапульты замолчали... Третья волна штурмующих утонула, не доплыв до берега. Казалось, враг уже дрогнул, на том берегу принялись играть перестроение. А спустя десять минут толпы врагов принялись форсировать Андуин вплавь. Оцепенение, охватившее всех при виде взбурлившей черным реки, неожиданно разорвал хоббит, стремительно выбежавший на очередную вылазку. Однако вместо оружия хоббит притащил на самый берег таинственный мешок, загодя приготовленный им еще вчера. Он решительно развязал мешок, оказавшийся доверху набитым увесистыми голышами. Какое это страшное оружие в руках хоббита в следующую минуту поняли все, когда он сделал "лягушку", запустив голыш так, что тот заскакал над речной гладью. Умелый бросок хоббита заценили все, даже орк, чья оказавшаяся на пути голыша голова, вздымалась над водой. Получив скачущим голышом в лоб, орк хрюкнул от неожиданности, хлебнул пол-литра речной воды и скрылся под водой.
– Время собирать камни, время разбрасывать камни, – воскликнул Фолко и еще один увесистый камень, проскакав по водной глади, ударил в лоб очередного врага.
В следующую минуту Фолко показал, что он умеет быстро и точно кидать не только ножи. Длинная очередь из голышей и полвзвода орков не доплыли до обороняемого берега. Руки Фолко работали без устали, в следующую минуту к нему присоединились гномы, а потом и все оставшиеся в живых бойцы из его сотни. Спустя десять минут все было кончено... Четвертая волна штурма также не доплыла до роханского берега... Но и заветный мешок с голышами тоже опустел. Передышка оказалась недолгой. Разъяренные полководцы Вождя показали, наконец, что тоже умеют вести сражения. Выдвинув на противоположный берег роту хазгов, без проблем досылающих стрелы из своих ужасных луков до этого берега, командиры отрядов Короля-без-Королевства вновь принялись форсировать реку. И в этот раз ничто уже не могло остановить наступающих. Вот первые шеренги уже оказались на этом берегу. Ощетинившись щитами, они прикрывали вновь подплывающих. Прошло еще минут с десять пока, наконец, на узкой полоске земли у берега не оказалось мало места для все вновь, и вновь прибывающих бесчисленных воинств Вождя. Берег был потерян, и это стало понятно всем, даже полководцам Марки. Над рекой разнесся утробный звук, походящий на бормотание унитаза.
