Текст книги "Эпоха Мары (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Пидары, это ж сколько всего у них? – не выдержал доброволец, бывший гвардеец Чалый. Сидевший около самого угла с пулеметом рослый киргиз Айтмат лишь слегка покосился:

– Так це Европа. У них все есть.

Лейтенант цыкнул:

– Сидим молча!

Они сменяют друг друга на углу, и пока один стреляет, второй заполняет магазины. БК расходуется как на полигоне. Митрохин никак не может преодолеть свою природную скупость. Он экономит и стреляет по большей части одиночными, и изредка щелкает предохранитель на короткие очереди. Три очереди по три патрона. Несколько раз одиночными. Периодически Айтмат простреливает сектор из пулемета, сразу по пол-ленты. Иногда они кидают в ту сторону гранаты. К нам, осмелев, подтягивается группа поддержки из числа мобилизованных. Тусуются где-то вдали, на безопасном расстоянии, но постепенно осваиваются и откуда-то оттуда по-сомалийски, из-за бруствера окопа постреливают куда-то в сторону Лодзи. Но все равно становится немного веселей. Небольшая драчка.

Меж тем смеркалось. Митрохин принимает решение связаться с командиром. Это его первый боевой выход, так что он нисколько не смущается. Лейтенант передает шифром сведения состоянии, о «холодном». То, что задача не выполнена и не может быть выполнена. То, что задачу минимум они выполнили, проверили, можно ли пройти с этой стороны. Наконец, разведчики получают разрешение на отход.

Отход – это тоже не простая задача. Часть блиндажей, через которые они шли на точку днём, к вечеру уже разрушены артогнем противника. Местами приходиться продираться через их руины, где-то прямо по трупам своих же солдат, иногда приходится вылезать на поверхность и обегать бывшие укрепы, рискуя словить пулю от снайпера. Бедолаги мобы провожают разведчиков негодованием и упреками.

«Вы что, бросаете нас? Уходите?»

Но у каждого на войне своя задача. И умирают солдаты также по-разному.

В небе чисто. Летаков не видно. Но его нет именно здесь, прямо над их группой. Где-то там, дальше, эта сволочь наверняка висит. Высоко в небе, неслышимый и невидимый «Орле око», «Глаз орла». Ляхи научились делать беспилотники, а германцы поставляют им отличную оптику. И он, скорее всего, заметил их, видит всю эту лесополку и оттуда, из своего прекрасного далека, передает координаты своим артиллеристам. С дрона ведь обычно отлично заметно, как шесть человечков, рассыпавшись в длинную, с интервалами в 8–10 метров вереницу, убегают, продираясь через кусты на юг. Разведчики пропадают, скрывшись в зарослях, потом появляются вновь, когда те редеют. Упёршись в совсем уже непроходимые кущи, они выскакивают на дорогу и бегут, задыхаясь, изнемогая под грузом брони и оружия, вдоль лесополки по обочине, затем сызнова теряются в кустах.

«Орле око» наблюдает и передаёт сигнал другим зеленым человечкам, таким же маленьким с его высоты, суетящимся возле орудий. И человечки отправляют по его наводке снаряд, летящий прямо в кусты, чтобы настигнуть разведчиков, продирающихся на юг. Человечки чередуют свои посылки. Фугасно-осколочный, потом кассетный, потом снова фугасно-осколочный. Снаряды ложатся точно по пути их отхода, но постоянно сзади. Иногда мне кажется, что человечки возле орудий прогоняют чужаков, не дают нам остановиться, но цели уничтожить разведчиков у них нет. Ничего не стоит им сделать поправку, и снаряд ляжет не сзади, а точно в середине вереницы. Но они и не пытаются это делать. Они кладут снаряды сзади, отгоняя их на юг.

Там на юге деревня. Она числится за росичами и, наверное, плохо изучено разведкой противника. Группе Митрохина дают отойти туда, вернее, гонят туда, чтобы увидеть, куда они в этом селе пойдут. Возможно, ляхи надеются вскрыть замаскированный пункт эвакуации с помощью группы. Но, скорее всего, они ждут возвращения за ними бронеавтомобиля, который должен подойти за разведчиками. Поэтому они гонят их в село, на предполагаемую точку встречи. Накрыть их вместе с «Грозой», который те недавно проморгали, им интереснее, чем выбивать рассыпанных по лесополке шесть человек. РЗСО мобов с утра крепко вдарила по ляхам, приведя в негодность пару опорников. Выжгла там все к чертям и облегчила задачу штурмовки. Но, как оказалось, не до конца.

Как только штурмовики заняли ляхские окопы, по ним ударила арта и 'мобилизованные ожидаемо откатились назад. Митрохин никак не мог уразуметь – к чему эти накаты и штурмовки, если каждый раз их бойцы наступают на грабли. Нет антибатарейных средств поражения – стойте в обороне! Это обходится войскам намного дешевле. Кто бы это еще объяснил здешнему командованию. Как все-таки хорошо, что они тут временно.

Если бы разведчики шли кучей, как это часто делают необстрелянные новички, то это одно. Но те разбиты на два звена по три и человека с интервалом двадцать метров, и внутри звена не сближаются более, чем на восемь шагов. Такую конфигурацию сложно и трудозатратно уничтожить в кустарнике. Поэтому их и гонят на юг. В селе разведчики находят разрушенный дом на окраине, с хорошо сохранившимся подвалом. Теперь им не страшны кассетки, да и попадание малым калибром не особо нам страшно. Вызывать эвакуацию нельзя, нужно ждать. Противник отследил, где они, и теперь будет наблюдать за этой точкой. Но долго он этим заниматься не будет.

Нет у них технической возможности закрепить за группой постоянное наблюдение. Уже проверено. И на той стороне с недавних пор имеется острый недостаток средств. Разве что снарядов, пидары, не жалеют. Но пару-тройку часов придется здесь переждать. Человечки с черно-красными наклейками на рукавах закидывают разведчикам пару кассеток, что б не расслаблялись, и, кажется, теряют к ним интерес. Бойцы неспешно пьют воду, кто-то закидывается энергетическими батончиками, чтобы восполнить потраченные калории. Они стараются не смотреть друг на друга. Все, как всегда. Потери без выполнения боевой задачи. Хочется выть от бессилия.

Чужой майор в новенькой форме, только что поступившей в войска, брызжет слюной:

– Кто разрешил тебе, лейтенант, покидать позиции!

Митрохин холоден и терпелив. Он недавно из училища и у него стойкий иммунитет на «рексов». Это такая порода офицеров, что берет горлом. Авторитетом обычно они среди подчиненных не пользуются и потому везде вынуждены орать, как бы показывая, что все-таки «альфачи».

– Господин майор. У меня собственное командование и свои задачи нарезаны.

– Что значит свои? У нас задачи общие. И ваша группа придана мне…

– Придана, но не отдана в подчинение.

Голос лейтенанта в какой-то момент лязгнул железом.

– Да ты…

Подручные майора тут же напряглись. Они лучше своего начальника понимают ситуацию. Это не бессловесные «мобилизованные», это кадровые гвардейцы. Один из положенцев мордатый сержант моментально просек, что разведчики незаметно раздались в стороны, а их пулеметчик уставил ствол оружия в сторону пехотинцев. Да и остальным служивым для открытия огня потребуется меньше секунды.

– Давайте, господин майор, без перехода на личности. Лучше проследите, чтобы ваши бойцы выполнили задачу. Нашу с нас никто не снимал. И мы ни разу не видели ни поддержки арты, ни работы авиации. А нам её обещали.

То ли смелый тон разведчика, то ли неясные предчувствия так подействовали, но командир батальона отступил. Хрен его знает, что там еще за командир такой соседней бригады. Майор и так был чертовски зол на судьбу. Вместо сытого существования в привычной армейской среде на ППД ему приходится месить грязь с этим быдлом. Черт бы побрал всех этих мятежников с их войной! Жили же нормально!

Дверь в основательно построенный подвал приоткрылась и внутрь юрко просочился Ангел, их разведчик. Позывной он получил благодаря своему покладистому и никогда не унывающему характеру.

– Завтрак в постель!

Разведчики уже встали, кто-то успел умыться, Митрохин тщательно соскабливал отросшую за сутки рыжеватую щетину. Как так? Волосы у него светлые, а борода рыжая. С кем его прабабка шашни заводила? Ведь все рыжаки жили по ту стороны Печоры. История об этом умалчивает. Чалый довольно осклабился:

– Шустрый ты.

– Потому и Ангел.

– Что бог послал?

– Солдатская каша с мясом и кофий.

– Ого! Братва, налетай.

Боцман, бывший мореман, нашедший себя в разведке, прошаренный до всего материального малый солидно заметил:

– Считай, два сухпая сэкономили

– Мелко мыслишь, морячок.

– Чалый, так это ты у нас больше всех любишь пожрать. Потом сам же спасибо и скажешь.

Некоторое время разведчики молчали, сноровисто работая ложкой. Котелок был общий.

– Хороша каша! Даже у нас в располаге так не варят.

– Так у них повар из настоящего ресторана. Представляешь, прямо у плиты военкомовские забрали.

– Повар на войне нужнее. Глядишь, и пригодился. И не в окопах.

– «Вепрем» бахнут и эти стены не помогут.

Бойцы замолчали. Дальнобойное оружие Альянса – это первое, с чем столкнулись войска «миротворцев» еще весной. Пока генералы ВС РК бойко отчитывались о тысяча артиллерийских систем, противник клепал небольшой количество более точных и дальнобойных орудий и систем залпового огня. В итоге сотни складов, штабов, колонн и просто укрепленных пунктов отправились к праотцам. Пришлось срочно учиться маскировке, зарываться и прятаться.

Пискнул планшет, и Митрохин живо полез в тактический рюкзак. Благо, для гаджета там имелся специальный карман. Хорошая вещь, грамотная!

– Ну, что там, командир?

После вечернего разговора с комбатов градус уважения подчиненных заметно повысился. «Свой пацан в доску!»

– Время еще есть, ешьте, братцы.

Через полчаса они уже неслись среди разрывов от мин в сторону поселка городского типа. Его безуспешно пытались штурмовать еще с лета. С устоявших под бомбами высоток разрушенного городка отлично просматривалась всю плоская округа, и за них, похоже, в ближайшее время предстояла драка. Новейший БТР с антилетачной защитой и броней подвез разведгруппу к очередному опорнику. Бойцы высыпали из машины и сосредоточились вокруг лейтенанта.

– Ночью наши взяли здесь последние укрепы и вошли в городок. Так что наша задача просочиться внутрь и указать цели для авиации. Для того, Аполлон, ты эту бандуру и тащишь.

Самый здоровый из их группы, бывший чемпион по тяжелой атлетике скупо кивнул. Он был навьючен больше всех. Две «шайтан-трубы» и комплект штатовской спутниковой связи. Кто-то из умников недавно хакнул сеть Альянса, и разведчики нынче бессовестно ею пользовались.

Идти по следам штурмовиков было намного легче. Ротный «мобилизованных» точно указал на планшете проходы в минных полях и сектора обстрела вражеских огневых точек. Митрохин глянул на пожилого капитана, видавшего еще, наверное, Нахичеванскую резню, и задушевно попросил ответить на интересовавшую его загадку.

– Слушай, если вы здесь собирались прогрызать оборону, то зачем вчера наступали на севере?

Усталый ротный с глубоко впавшими глазами лишь пожал плечами.

– Мне свою задачу нарезали, ёпта.

Митрохин вспыхнул:

– Почему нас тогда не предупредили?

– У тебя свое начальство, ёпта.

Лейтенант еле сдержался, чтобы не врезать кадровому по морде. Не поймет. Его так учили. Людей не жалеть, ни о чем постороннем не думать. Митрохин внезапно с тоской осознал, что, если бы не война, мог бы со временем стать таким же чуханом.

Глава 24

Столичные салоны. Особняк в Красном селе

Война – область случайности: только в ней этой незнакомке отводится такой широкий простор, потому что нигде человеческая деятельность не соприкасается так с ней всеми своими сторонами, как на войне; она увеличивает неопределённость обстановки и нарушает ход событий. Карл фон Клаузевиц

Гостиная зала роскошного пригородного особняка оформлялась настоящим мастером своего дела. Во всяком случае, в ней совершенно не ощущалось лишнего пространства, а каждый уголок был заполнен домашним уютом. Картины на стенах колоритно совмещались со шпалерами, мебель не загромождала паркетный пол, оставляя достаточно для прохода места.

Потрескивали горящие поленья в камине, напротив него расположились мягкие кресла изящной отделки и небольшие столики для напитков. Погода царила по-варяжски неуютная и промозглая, поэтому живой огонь и выдержанный бренди пришлись как нельзя, кстати, согревая важных гостей.

В какой-то момент в состоявшийся уют гостиной ворвалась новая фигура, обдав отдыхавших людей запахом суеты и засыпая их множеством лишних слов. Постоянный посетитель шоу-программ и спикер всевозможных «симпозиумов» не мог говорить иначе. Казалось, что он круглые сутки работал на публику, забывая, что здесь сейчас сидели «заказчики» подобных мероприятий.

– Господа, что такое происходит в мире? Я реально теряю нить событий. Кто санкционировал разгром ляхского корпуса? А этот немыслимый удар по атомной станции независимой европейской державы? Паршивцы обесточили несколько важнейших промышленных областей! Да нас сейчас попросту выкинут изо всех уважаемых организаций мира!

– Зина, давай, не кипешуй! – вальяжный брюнет был одет, как будто на выход в свет. Дорогой костюм, рубашка и галстук в тон, даже носки тщательно подобраны к туфлям.

– Почему? – вспыхнул запоздавший гость. – В Генштабе головокружение от успехов? Так есть кому их окоротить! Забыли, сукины дети, про международный гуманитарный суд!

– Сядь и выпей, – приказным тоном заявил брюнет, и Зина ему нехотя подчинился. Не того он был веса, как фигура, чтобы перечить представителю крупнейшего финансово-сырьевого пула Конфедерации. – Сами разбираемся, что там наверху происходит.

Тот, кого назвали Зиной, вяло плюхнулся в кресло, тут же схватившись за бутылку вычурной формы. Влив в себя грамм сто крепкого напитка, он повернул голову к «высокому собранию». А собирались в этом пригородном особняке далеко не последние люди державы. Во всяком случае, это они себя сами таковыми считали. По реальным возможностям собственной власти, приближенности к Солнцеликому и призванию его на царство. Но сейчас на их лицах читалась тревога и растерянность. Что тут же сбило пафос у запоздалого гостя. Он уже осторожным тоном спросил:

– Так что все-таки, черт подери, происходит?

– Наступ.

Зину перекосило от ответа. Использовать сепаратистские слова в приличном обществе считалось неприличным.

– Александр, тебе смешно, да? А кое у кого все полетело в тартарары. В Госсовете дичайший раздрай! Что и не припомню, когда такое в последний раз и было. Все партии пересрались между собой в открытом эфире. Их лидеры не знают, что делать. Меценаты в смятении. Кто, вообще, разрешил воякам творить на фонте подобную дичь?

– Да никто, – флегматично оборвал его спич стоически выдержанный Александр. – Чернорусы просто взяли и попёрли вперед. Это же их исторические территории. А по Конституции уже и наши. И освобождение своих земель – это святое! И, как видишь, у рэмней это неплохо получилось. Утерли нос нашим бравым, но жидко обосравшимся генералам.

– Потери у Альянса поистине огромные, – присоединился к разговору субтильный тип в круглых очечках. – Это ведь не простая пехота, а вышколенные специалисты. «Рэмни» знали, кого лупить. Да?

Зина, известный в миру, как политолог Зиновьев, тут же вскинул горящие любопытством глазенки:

– Барон, это в самом деле так? Не слухи?

– Если бы! Во всех мировых столицах совещания без счета. С утра до утра с пеной у рта. Думаю, за неделю количество скорых отставок совершит новый мировой рекорд. Эти сельчане рэмни уделали самых хваленых вояк Альянса. Но, боже, как красиво!

Казалось, что очкарик испытывает некий эстетический оргазм от ощущения причастности к великим событиям. Его очки заблестели еще больше, а лицо перестало быть таким бледным.

– И как будто никто ничего не знал? – Зина пристально уставился на господина, отличавшегося от остальных подчеркнуто офицерской выправкой. – Даже контрразведка?

К его вопросу живо присоединился Александр:

– Скажите, Орлов, в Генштабе начали играть не по правилам администрации?

– Если бы так! – бывший глава департамента разведки Конфедерации сморщился после выпитой стопки. Он предпочитал чистую водку.

Зина нервно бросил:

– А подробней? Мы как бы здесь для этого и собрались!

Генерал Орлов, не торопясь, потянулся к закускам. Таким же незатейливым, как и сам напиток. Очкарик из МИДа с неподдельным интересом наблюдал, как тот сначала поглотил увесистый огурчик бочкового засола, а затем немаленький кус копченого мяса. В Европах Барон давно привык к скудной и простоватой закуске. Канапешки, тарталетки с минимумом начинки. Незамысловатый и относительно дешевый выход для почитателей светских раутов. В Конфедерации же по старинной привычке любили хорошо закусить, да и выпить.

– Орлы Бурлицкого провернули все самостоятельно. Показательно разбив механизированный корпус ляхов и германскую бригаду инженерной поддержки. Досталось и франкам с фризами. Потери врага пока еще толком недосчитаны, и будут ли когда-нибудь в полной мере, неизвестно.

– Да быть не может, чтобы германцы…

– А как, Зина, по-твоему, они это сделают? Чернорусы в этот раз почти не брали пленных и зачищали территорию в ноль. Они выжгли огнем и газом все опорные пункты Альянса. А перед этим какой-то неимоверно дьявольской технологией вырубили всю связь. Вообще, всю. Поверьте моему слову – эта операция войдет в историю военного искусства, как один из блестящих примеров выхода из позиционного тупика.

Некоторые время сидевшие около камина молчали. Затем слово взял ставший предельно серьезным Александр.

– Генерал, а вы сможете объяснить мне и тем, кого я представляю, как так вышло, что обычные мужики, пусть и с опытом войны, провернули неимоверно масштабную операцию. И ни одна генштабовская блядь об этом и слухом не слыхивала? Мимо представляемых мной людей обычно даже пук генеральской жопы не проскакивает. Как это понимать?

– Да так и понимать! – вступил в разговор тучный человек с отекшим лицом. – Считаете, что люди, что шесть лет ходят под смертью, будут вам носики вытирать? И никогда не посмеют начать собственную игру?

– Генерал?

– Бас прав. Если поначалу чернорусы здорово надеялись на Конфедерацию, но затем мы сами дали повод усомниться в своих полномочиях. Командующие нашими армиями сделали все, чтобы обосраться на ровном месте. Репутация вооруженных сил Конфедерации упала ниже плинтуса. И как вы знаете, сим обстоятельством в полной мере воспользовались наши сателлиты.

– Но позвольте, кто республиканцев столько времени держал на плаву? Не давал подохнуть окончательно! Эти рэмни нам в ноги кланяться должны!

Бас в ответ на спич Зины раскатисто засмеялся и потянулся за бутылкой. Перед каждым стоял его любимый напиток.

– А что вы так смеетесь, любезный? – Александр плохо переносил наглого московского купчишку, но без их промышленно-торговых капиталов было сложно выжить во время войны тем, кто больше привык кредитоваться в общемировых центрах.

– Алекс, вам ли не знать, сколько и чего находится в недрах этой западной окраины Росии? И сколько оттуда украли за шесть долгих лет ваши друзья-нувориши? Думаете, республиканцы не в курсе, куда девались миллиарды их кровных денег? И что они все годы получали взамен? Ржавое имперское железо за чистое золото. Справедливый обмен?

Александр скуксился. Дожили – безродные указывают старым имперским фамилиям, что есть хорошо для державы.

– Это уже не мое дело. Тут пусть политики разгребают. Мы действовали по Конфедеративному законодательству.

– И потому рэмни намедни прижали к ногтю «жирных котов» и берут с них и ваших пидарасов хомячков так называемый военный налог?

Лицо Александра скривилось, как будто он вместо шоколада откусил от лимона. Бас снова раскатисто засмеялся. Зине надоел наблюдаемый им балаган, и он, закипая, прокричал:

– Они и раньше постоянно задумывали вещи, идущие вразрез с общей линией. А мы её очень долго пестовали, чтобы вот так просто выкинуть в утиль! Но их атаманов, как и командиров регулярной армии, затеявших полгода назад анархию, всегда вовремя одергивали. Что сейчас пошло не так?

Все снова воззрились на Орлова. Это он в их тесном кругу больше всех ведал про тайную политику и жестокие игры тех, кто находился всю жизнь на холоде.

– Да ничего сверхъестественного, господа. Республиканцы сумели сохранить в тайне свои замыслы в силу хорошей работы разведки и полевой полиции. По идее также должна была действовать и наша армия. Но вы же все, – он обвел руками зал, – действовать им таким образом не давали. Поймите одно. Соблюсти интересы всех причастных сторон в горячей стадии игры невозможно. И мы вас всех не раз об этом предупреждали. Так ведь, Александр? Так ведь, Зина? Время компромиссов ушло навсегда. Уразумейте уж эту прописную истину. Республиканцы сделали свой выбор. Вот вам и итог вашей бездарной политики.

Зиновьев истерично закричал:

– Но как такое могла просмотреть наша контрразведка⁈ Вы же сами хвастались собственными возможностями. Огромными возможностями. Ради этого вам и вашим покровителям прощалось многое.

Орлов пожал плечами и достал из кожаной папки бумагу. Не доверял он отчего-то электронике.

– Позвольте, господа, я приведу несколько весьма занятных фактов. Февраль, месяц. Инспекционная поездка по бригадам республиканцев известного вам генерала Петухова.

– Он вроде был генеральным инспектор Генштаба?

– Правильно, Барон. В его задачу как раз входило одергивать и наставлять неразумных чернорусов. Так вот, с командирами республиканцев у него тогда произошел острый конфликт. Чуть до стрельбы с его охраной не дошло. Петухов в телефонном разговоре со своим начальством буквально рвал и метал.

Александр натянуто спросил:

– Он же погиб?

– Вы правы. На следующий день в расположение отеля, где он разместился со своей свитой, прилетела германская ракета. На пределе тактико-технических данных. Далее. Апрель месяц. Хорошо известный вам командир Бомбер прямо на камеры военкоров послал на хер генерала Хватова.

– Причины скандала ясны?

– Да этот придурок со столичного военного округа решил послать рэмней прямо на болота. Это в апреле месяце.

– И?

– Его конвой в скором времени подвергся обстрелу со стороны ДРГ противника. Предположительно наемники Скандии. Они любят действовать в подобных местах. Хватова разорвало на куски, хоронили в закрытом гробу. Дальше. Следственная комиссия, присланная со столицы и работающая там, также бесследно пропала. Так что до конца, кто стрелял в Хватова, разобраться так и не удалось. Дело в итоге замяли. Желающих туда ехать попросту не нашлось.

Барон процедил:

– После того скандала много голов полетело. Даже начальнику Генштаба пришлось уйти. Внезапно в прессе всплыло куча грязи на его подчиненных. В том числе и про дворцы придурка Хватова. Все нажраться не мог.

Александр насупился:

– Нам он весьма дорого обошелся.

Бас засмеялся:

– А ты не воруй у армии! По уму бы вздернуть тех генералов на рее, и многое бы разрешилось.

Зина дернулся:

– Вы в своем уме? Это же наши люди!

Бас ответил со всей серьезностью, тут же показав настоящий характер жестокого хищника:

– А во время войны, голубчик, по-другому нельзя. Иначе армия развалится. Что мы уже отчасти это наблюдаем. Да, генерал?

Сидевшие в зале люди тяжело вздохнули и уставились на бывшего разведчика. Тот выглядел неважно. Видимо, наступ республиканцев и его покровителей застал его контору врасплох.

– Пока нет. Но это пока. Но тенденции наблюдаются. Мятеж в третьей егерской бригаде и волнения в батальонах добровольцев оставили тяжелое впечатление. Люди совсем не хотят слушать командование. А наша доблестная администрация, вместо того, чтобы тасовать обосравшиеся кадры, лучше бы искала достойных командиров. Ведь они есть и их в действующей армии обожают.

В зале воцарилось тяжелое молчание. Кто-то считал, что Орлов нагнетает. А самые умные увидели впереди длинный черный тоннель без просвета. Для себя лично и своих покровителей. И всех их мучил один вопрос – Что делать?

В беседу вмешался отмалчивавшийся доселе сухопарый господин, игравший хозяина особняка. Его изможденное лицо вполне сгодилось бы для изображения на постерах Кащея Бессмертного

– Генерал Орлов, как я понимаю, за относительно короткий срок республиканцы смогли отвадить высшее командование и следственные органы не лезть в их внутренние дела? И что там на самом деле творится, нынче не знает никто?

– Именно так.

Зина не выдержал, дернувшись в кресле и пролив очень дорогой бренди:

– Но кто им позволил⁈

Орлов глянул на политолога, как на идиота, и тот невольно съежился. Все сегодня шло не так. Это обычно Зиновьев заливался соловьем, донося до важных персон запросы дня. Сейчас же политолог внезапно ощутил, что его резко подвинули с тропы истории.

– Не забывайте, что они долго существовали при ином социуме. Жемайтское княжество по сути не было единым государством и хранило четы вольницы, удобной для местных олигархических кланов и международных консорциумов. Да и в верхушке Чернорусья в настоящий момент собрались достаточно решительные люди. В них нет ни страха, ни почтения. Тем более, перед вами. Постимперскими чужаками со смутной репутацией. Знаете, мне очень странно, что такие уважаемые люди этого еще не поняли.

Бас крякнул:

– Судя по вашему бравому виду, Орлов, кто-то наверху все-таки в курсе происходящего?

– Сука! – вскричал Зина. – Сотоцкий, мразь! То-то он везде вылез. Хочет оседлать волну дешевого патриотизма! Ну, ему это так просто с рук не пройдет!

Сидящие в зале гости осуждающе глянули на невыдержанного политолога.

– И не только он, – с грустью подтвердил хозяин особняка, еще больше став похожим на Кощея.

– Наш любезный сенатор Милославский совершенно прав. Масштабы подобного ранга операций – это уже уровень государства. Кто-то ведь покрывал и анархию в рядах егерей, и железный занавес в городах Чернорусья, куда попросту не пустили правоохранителей Конфедерации.

– Что вы имеете в виду? – всполошился Александр. Именно его хозяева наложили лапу на богатые ресурсами земли западной окраины Конфедерации и желали получить с этого немалые преференции. «Бизнес, ничего личного!»

Орлов поглядывал на собеседников, как тигр, размышляющий, проголодался ли они или еще нет.

– Все в курсе, кто такие «Чакуны»?

– Ждуны, поклонники змагарэй?

– Ну, хоть в этом вы, Зина, соображаете. А что с ними не так?

– Не так с нашим излишне добрыми властями. А ведь местные кадры из контрразведки предупреждали, что на освобожденных землях останется много вражеской агентуры. Вы помните прошлую осень? Сколько наших тыловых колонн и штабов попали тогда под подозрительно точные обстрелы вражеских ракет?

Сидящие в гостиной переглянулись. Тем для разговора больно уж пошла скользкая.

– Да, – Александр раскурил сигару, – это был поистине ледяной дождь для наших генералов.

– И жуткая недоработка компетентных органов. В демократию на камеру решили поиграть.

– Но право, генерал, не создавать же нам на самом деле фильтрационные лагеря?

– Вам бы, господин Милославский, не языком на трибуне Госсовета трепать следовало, а гнать жандармов за ленточку. Конституционный порядок наводить.

– Бас, я бы попросил…

Александр поднял руки:

– Спокойней, господа. Всем сейчас нелегко. Орлов, получается так, что внутренняя служба безопасности республиканцев все-таки взяла под контроль чакунов? То есть они выжгли агентурную сеть жемайтов и вольны в собственных решениях?

– И, похоже, что вдобавок они использовали тех в своей агентурной игре против жандармов и военной прокуратуры.

Орлов кинул многозначительный взгляд в сторону Барона:

– А вы много знаете, любезный.

– Как и то, что вдоль старой границы некая аффилированная с МГБ бизнес-структура получила карт-бланш на «зону послабления».

Бас чертыхнулся и резво потянулся к графину:

– Обскакали, черти! Наверняка там сейчас все высокотехнологичные производства сосредоточены. Я, старый дурак, мозги сломал, откуда у них самые новейшие летуны и ракеты. Барон, к кому можно обратиться, чтобы войти в долю?

Александр и Зина кисло наблюдали за зарвавшимся в корягу московским гостем. Но он был чертовски прав. Кто-то необычайно лихо провернул аферу, масштабы которой еще предстояло осознать. Аналог Штатовской «Электронной долины» почти в зоне боевых действий. Ни закона, ни регуляторов, ни соблюдения международного права. Поистине Клондайк для промышленности!

– Орлов, как это понимать?

Бывший генерал подозрительно быстро помрачнел.

– Мне ничего об этом неизвестно. Вы поймите, любая разведка вне больших городов Чернорусья в настоящий момент невозможна! А я терять своих людей ради чужих интересов больше не намерен. Не так много их и осталось.

– Вот как! – Милославский резким движением отрубил кончик сигар. – Но получать и дальше гонорары от нас вы готовы?

– Все в пределах разумного. И, сенатор, отныне соразмеряйте ваши желания с вашими возможностями.

Все напряженно наблюдали за резко изменившимся ходом беседы. Александр поднял руку:

– А вот здесь, пожалуйста, мы попросим объяснений.

Орлов, поняв, что сгоряча наговорил лишнего, внутренне собрался. Не на того напали, господа банкиры, промышленники и политиканы! Разведка – белая кость, и никому кроме Державы прислуживать не будет. Ну а заработать намного денег на дураках никому не запрещается. Тон генерала был предельно холоден. По спинам сидевших в зале когтистыми лапами шустро пробежал пушистый зверек:

– Вы, господа, в своей безумной спеси просмотрели одно весьма знаковое событие. Барометр общественного мнения в стране качнулся в совсем иную сторону. И его уже никому не изменить. Все воочию разглядели бездарность управления как государством, так и армией. Это раньше некомпетентность ваших доверенных лиц прокатывала, но во время войны она обходится стране десятками тысяч жизней. Ваша тупая пропаганда уже года два, как перестала работать! Абсолютно не работает! А деньги, между прочим, тратятся немалые!

– Я попрошу…

– Зиновьев, вы бы лучше промолчали. Вы проспали все, что можно. Я на ваш клан больше ни копейки не поставлю!

Сидевшие в зале представители правящих группировок внимательно слушали аналитика от разведки и резонно считали, что он что-то не договаривает.

– Что такого мы пропустили важного?

– На данный момент почти все информационные потоки идут не со стороны аффилированных с государством структур. Мы чутко отслеживаем ситуацию и отмечаем небывалый скачок интереса к независимым источникам. Главенствует Чурнорусстрим.

– Бляди селюковские! – не выдержал Зина. – Вы видели, что они показывают! Кровь и кишки! Это, по-вашему, нормально?

Орлов остановил на политологе немигающий и пугающий взгляд:

– Они показывают трупы врагов. Очень много вражеских трупов. А центральные каналы второй год вещают лишь о виртуальных победах. Разницу чувствуете? Это столицы в цветах и огнях. Провинция гибнет в окопах и истово трудится в цехах и на полях, где куется наша победа. Вы все для них чужие.