Текст книги "Эпоха Мары (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Генерал после обличительных слов политика буквально взбеленился. Подобные этому хмырю людишки не привыкли, когда их прилюдно макают в дерьмо:

– Господин ведущий, я требую немедленного вызова полиции! Это дискредитация и уголовная статья!

– Потому что больше ничего сам не можешь? Доказать поставки вооружения нечем? Это не в Госсовете бумажками липовыми размахивать! Уважаемые телезрители, будьте любезны, посмотрите вот на эти весьма любопытные кадры.

На экране, сменяя друг друга, замелькали фотографии, видеоролики со сломанной техникой, покрытым ржой вооружением, многочисленными документами. Лицо генерала налилось кровью, материала там было представлено разом на несколько уголовных статей.

– Немедленно прекратите провокацию! Никто не смеет очернять Росские вооруженные силы!

– Господин хороший, если кто нашу армию и дискредитирует, так это подобные вам упыри из Министерства обороны и соответствующего комитета Госсовета. На вашей совести тысячи загубленных росских жизней.

Генерал не выдержал и выскочил на середину съемочной площадки.

– Эй, вы там! Выключить все немедля! Быстро я сказал – вырубили камеры!

Лидер Национал-Патриотического союза продолжал издеваться над упоротым от безнаказанности военным:

– Смотрите, во что превратились наши генералы! Разве с таким животом можно пройти хоть какие-то физические нормативы? Похоже, что сало из пуза попало и в мозг.

Генерал захотел заорать, но словил петуха и потому не придумал ничего лучшего, чем напасть на разухарившегося политика. Тот на удивление ловко, как тореро увернулся от пухлого генерала, и даже успел, как будто невзначай подставить подножку охамевшему вконец офицеру. Жаль, что последствия падения туловища уже было не разглядеть, на экране внезапно засветилась заставка рекламного блока.

Публика в каварне громко заулюкала и загомонила.

– Ну вот, как всегда на самом интересном месте! – пробасил интеллигентного вида бородач, вольно развалившийся за столиком с коллегами по журналистскому цеху. – Как я обожаю это шоу! И Сотоцкий сегодня красава!

Примостившийся рядом с коллегой пожилой мужчина в старомодном репортерском жилете махнул рукой и уткнулся носом в пивной бокал:

– Да ничего нового. Пошумят и успокоятся. Клоуны.

Чернявый молодец, выбивавшийся из общей компании своим нарочито модным луком, достал из кармана коммуникатор и забегал по нему пальцами:

– Да не ссыте, уважаемые, продолжение шоу уже слито в сеть. Я знаю телевизионщиков, они своего не упустят.

– Говорил же – клоуны!

В зале послышался чей-то рык:

– Ты кого там клоуном назвал? Сотоцкий в отличие от ваших блядей нам с первых дней помогает.

Бородач оторвался от пива и тихо прокомментировал:

– Шухер, пацаны, республиканцы прибыли.

Но молодой журналист не поддержал осторожность более опытного коллеги, развязно заметив плечистому бойцу в казацкой шапке:

– Тогда зачем ему участвовать в этом дешевом шоу?

– Сам ты дешевка! А он чистую правду казац. И про оружие времен царя Гороха и бронетранспортеры с изношенными движками. И что ваши росские командиры все эти годы водку бухали вместо того, чтобы воевать учиться. Ни разу их на передке не видели.

– И доказательства у вас есть?

– Вот мое доказательство!

Молодой крепкий боец в неуставном «болотном» камуфляже, который чаще всего использовали в корпусах Чернорусской республики, поднял перед журналистом свой огромный кулак.

– Сень, да оставь ты его от греха подальше! Обычный столичный петушара, – подошедший к «казачку» усатый республиканец развернул подвыпившего товарища и буркнул сквозь зубы набычившемуся чернявому. – Да много вас таких смелых. Только отчего-то всегда в тылу ошиваетесь.

Перепалку между гостями остановил подоспевший к столикам бармен, статью походивший на Кинг-Конга.

– Панове, брек! Буянить за стенами моего заведения!

– Бес, без проблем!

Молодец с недовольной миной на лице уселся обратно за столик и потянулся за бутылкой. Бородач ехидно заметил:

– А ведь этот республиканец прав. На передке столичных знаменитостей не увидишь.

– И кто меня туда пустит? Палыч, ты же в курсе, что в штабе все запросы обратно заворачивают.

Мужчина в жилете ехидно крякнул, а бородач продолжил:

– Митяй, ты, ей-богу, как маленький. Такие дела иным методом шифруются. Я бы на твоем месте вот тем парням выставил сейчас по бутылке и навел мосты. Это тебе не мирный Петроград, родной.

Чернявый в ответ обиженно набычился:

– У нас современные методы работы.

– То-то и вижу. В вашей корпорации или задницу сенатским лижут, или врут напропалую.

– Я бы попросил…

Спор коллег прервал многоопытный Палыч:

– Усе, братцы, кина не будет. Полицаи нагрянули.

В каварню и в самом деле входили два рослых патрульных. Других тут не держали, ибо в прифронтовом городе происшествия – дело ежедневное. Навстречу полицейским немедля выкатился мускулистый бармен, уставившись на служивых далеко не добрым взглядом. Было заметно, что он ни разу не рад таким посетителям.

– Мы никого не вызывали, в чем проблемы, прапор?

– Это мы вызывали, – откликнулся армейский капитан в штатном чистеньком камуфляже. – Вот тех двоих надо проверить. Бухают, людей провоцируют. Вдруг это дезертиры?

Здоровяк недобро зыркнул в сторону сидевшей в углу группы «миротворцев». Часть военных спрятала глаза, или сделали вид, что рассматривают тарелки. Им было стыдно за своего командира.

– С каких это пор полицаи занимаются бойцами Республики?

– Толян, не пыли, нам на днях дали полномочия, – старший патрульный прошел мимо бармена, шепнув ему мимоходом. – Да не ссы, обойдется. В первый раз, что ли?

Анатолий примирительно поднял руки и ушел к стойке, за которой темнел вырезанный из дерева символ Черноруссии – Черный зубр.

Когда двух республиканцев увели с собой патрульные, Палыч закончил смотреть на планшете прерванный на телевидении сюжет:

– Забавненько. А ведь это начало чего-то…

– Ты о чем, бродяга? – журналист в жилетке сосредоточенно соскребал подливу с тарелки кусочком хлеба.

– Дядя Ваня, эта драка в эфире неспроста. Сотоцкий явно что-то задумал. Вот помяни мое слово, зажравшихся генералов скоро начнут пиздить со всех сторон. Они перешли черту, за которой существовал их иммунитет.

Старый репортер, колумнист известного издания задумался, затем двинул молодого коллегу по плечу:

– Вали быстрее, Митяй, пацанов выручай! Отмажь их от ментов. Заодно познакомишься. Зуб даю, скоро движуха на передке пойдет, и тогда такой эксклюзив с их помощью оторвешь!

Митяй задумчиво уставился на зубра мировой прессы, а затем рванул к себе со стула куртку. Дядя Ваня дурного не посоветует!

– Нарушения нарушаем, товарищи бойцы.

Мордатый сержант пакостно лыбился и откровенно издевательские медленно сканировал документы помрачневших республиканцев. Нарушения всегда найти можно. Особенно у таких отпетых анархистов, как бойцы батальона «Медведи». Конфедераты их особо не любили за социалистические взгляды.

– Да не твое собачье дело! – провоцировал полицейского всерьез набычившийся Сеня.

– Тебе в околотке быстро объяснят, кто из нас пес смердящий!

Усач повернулся к старшему патруля:

– Герман, успокоил бы ты своего напарничка от греха подальше. Сеня у нас больно уж нервный. Мы в командировку в город прибыли. На хрен вы тут, вообще, нарисовались?

– Документы на командировку есть? – лицо полицейского прапорщика было, как будто вырезано грубым резцом. Холодные глаза в призрачном свете уличных фонарей недобро блестели.

– В номере остались.

– Тогда все равно проедем до околотка. Составить протокол требуется. Был ведь вызов из кафе?

– Герман, ты чего такой ссученный стал? – не выдержал молодой боец. – Власть почуял? Мы же знаем…

Прапорщик резко развернулся к бывшему однополчанину, но его остановил голос подошедшего журналиста:

– Господа полицейские, можно вас на два слова.

Прапорщик злобно зыркнул на Сеню и нехотя двинул к гостю из столицы. Им строго-настрого запретили ссориться с любыми столичными журналистами. Несколько минут они о чем-то переговаривались, завершив разговор рукопожатием.

– Сержант, отпускаем!

Белобрысое лицо второго полицейского скривилось в гримасе:

– Герман, какого хера?

– Кому Герман, а кому товарищ прапорщик. Сел в машину!

Затем старший патруля повернулся к усачу, протянув ему документы:

– Бирка, это в первый и последний раз. И оружие впредь оставляйте в гостинице, вольные дни давно позади.

Республиканец, не торопясь, спрятал во внутреннем кармане бумаги, демонстративно поправив при этом открытую кобуру, из которой торчала рукоять пистолета.

– Благодарить не буду, вины за собой не ощущаю. Но возвращался бы ты, Герман, обратно в батальон. Вскоре нам все служивые понадобятся. Великие дни наступают.

– Парень, а ты зачем это сделал? Сам вроде из Петрограда? Журналист? – Бирка внимательно оценивал молодого человека, который спокойно выдерживал его колючий взгляд.

– Блог веду и на «ТСТ» работаю.

– Ого! Столичная знаменитость, – ощерился весело молодой боец. Сеня по натуре был добрым парнем и не мог долго злиться.

– Дело у меня к вам имеется. Вы же из корпусов?

– Допустим.

– Мне кровь из носу надо попасть на передовую. В штабах в который раз по кругу футболят, суки.

– Так добывал бы информацию из других источников. В Новоградке полно бывалых ветеранов. Можно запросто репортаж для телика сварганить.

Митяй с претензией глянул в глаза усачу. Серьезный человек, хотя в звании невелик. Но журналист знал, что в Республике они ничего не значат.

– Я так не работаю. Пишу только то, что вижу сам. Поэтому у меня и подписчиков за полмиллиона.

– Сколько? – присвистнул Сеня.

– Это лишь на Сокере. Есть площадки и поприличней. Там уже аналитика и видео.

– Занятно, – командир взвода спецопераций Бирка задумался. Этот чернявый парень в модном прикиде его заинтриговал. – Значит, есть связи в столице?

– Куда без них?

– Давай так. Мы еще два дня в городе, разные дела-делишки порешать. Завтра вечером найдешь нас в ресторане гостиницы. Там и поговорим конкретней.

– Лады!

Сеня оглянулся вслед столичному журналисту.

– Бирка, а на хрена он нам сдался?

Во избежание неприятностей бойцы двинулись в отель дворами. Вряд ли там в такое время кто-то посторонний бродит. Прифронтовой город привык с наступлением вечера запираться в квартирах.

– Эх, молодой ты исчо. Нам в столице во как потребны подобные ему люди со связями! И сам подумай, кто у него в подписчиках.

– Кто?

– Молодежь. Такая же тупая, как ты. И кто и как её должон воспитывать? Вот то-то и оно! Хватит, сидеть в обороне, Сеня. Войны так не выигрывают. Пора браться за ум и тянуть всех за собой. Хотят они этого или нет.

– Ну, ты у нас умный, тебе и решать. А мне счас бабу с титьками четвертого размера и не мешать до утра.

Бирка усмехнулся, но промолчал. От хорошей бабы и он бы не отказался. Еще чай не старый пердун.

Глава 5

Опорник

«Легко видеть, что в условиях жесткой дисциплины гражданской войны нация начинает новую жизнь».

– Абрахам Линкольн, 8 декабря 1863 года, послание Конгрессу.

Серое небо, казалось, висело над самой землей, добавляя тусклости остывшим краскам зимы. Даже еловая зелень как будто стала блеклой. А что говорить о потерявших листья ветках осинах и берез. Лиственный лес своими черно-серыми очертаниями выглядел необычайно графично, если бы не висевшая в воздухе водяная смесь, которая смазывала абрисы, путала взгляд и наводила тоску. В сырой стылости глухо раздавались звуки шагов. Вот по толстой ветке пробежала набухшая капля и стремительно упала вниз. Сила тяготения во все времена годы работала одинаково.

Один из идущих грязной тропе людей в военном камуфляже, на которого упала капля, еле слышно чертыхнулся. Текло сверху, промозгло в воздухе, противное ощущение ледяной влаги пролезало буквально всюду. Даже под одежду и что хуже всего в обувь. Человеческий организм в целом плохо переносит потерю комфорта. Чтобы люди ни говорили вслух, но в сердцах всегда клянут судьбу и обстоятельства, заставившие покинуть их теплое, уютное жилище.

– Едрить твою налево! Сплошные говна, а не дорога!

Здоровенный мужик, смахивающий на атлета боев без правил, закинул за спину оружие, прислонившись к дереву и начав соскабливать веткой с рыбацких сапог налипшие на них килограммы грязи. Делал он это, не торопясь, основательно, стараясь максимально очистить добротную обувку.

Вставший в трех шагах от него второй боец являлся полной противоположностью первого. Мелкий и худощавый он, казалось, еле-еле тащил на себе громоздкую амуницию, положенную каждому солдату в военное время. Бронежилет, разгрузка с многочисленными подсумками и увесистый автомат с не менее длинным глушителем на конце ствола выглядели для него неподъемной обузой. Худой меланхолично косился в сторону своего здоровенного напарника, не забывая при этом внимательно сканировать окружающую их местность.

Он оценивающе пригляделся к разросшемуся кустарнику, за которым темнел неглубокий лог, затем перекинул взгляд на ряд елок, в густых нижних лапах которых можно было неплохо спрятаться. Да и оружие боец держал так, чтобы в сию же секунду его применить. Опыт и хладнокровность потертого судьбой солдата сквозили в скупости и слаженности всех его движений. Можно было быть уверенным, что он в случае появления противника не даст тому ни единого шанса.

– Ты долго еще, Антей? Один хрен, по пути такая же грязюка. Снова же уляпаешься по самое не могу.

– Не мельтеши, Рыбарь! – здоровяк угрюмо покосился на камрада. – Я вот все с тебя удивляюсь. Как ты можешь ловить рыбу, будучи таким нетерпеливым?

– Я потому спиннинг и предпочитаю.

– Да что у вас тут ловиться-то на него может? Не речки, арыки какие-то!

Рыбарь зябко повел плечами и неспешно ответил:

– Не говори ерунды, беломорский. Вот будет лето, отвезу тебя на Голубельки.

– Это что за чудо эдакое? – Антей не отрывался о чистки, но название ему понравилось.

– Озера такие голубые. До них пёхом надо час от дороги добираться. Зато вода кристально чистая! Там на дне родники бьют и всегда прохладно. Эх, как вспомню – солнце жарит, мухи беснуются, березки над водой склонились. Нагреешься до каления и бултых в воду! А там холодок в глубине и прозрачность такая…

– Не береди душу, зараза! Кто же нас отпустит отсель, пока война не кончится. Да еп твою… – Антей откинул в сторону сломанную от натуги ветку. – Даже зимы нормальной у вас в Чернорусье нет! Ни мороза, ни снега.

Рыбарь и не подумал усмехаться. Видать, этот диспут проходил у них давно.

– Тебе так охота мерзнуть, Антей? Спать в сугробе?

– Да уж лучше, чем по такой мокряти ползать. Скоро с этими грязями совсем подвоз встанет. Все вишь, как кругом развезло.

– Надо – довезут.

– Вот все ты такой! Кому надо? Нам же в первую очередь!

– Это пусть у начальства голова болит. У меня свои задачи нарезаны. Вот их треба выполняти.

Антей огорчённо махнул рукой и поправил поудобней трофейный ручной пулемет. Хотя на его богатырской груди запросто поместился бы и единый ПТ.

Бойцы бодренько дотопали до конца извилистой лесной тропы, стараясь ступать как можно менее шумно. Как ни странно, но лучше это получалось у здоровяка. Он, вообще, двигался с грацией таежного медведя. Кто видел этого зверя в природе, тот никогда не назовет того неуклюжим созданием. Невероятно опасный и подвижный хищник, настоящий хозяин леса.

– Стопэ!

Рыбарь вынул из нагрудного кармана угловатую черную трубку и поместил её рядом с еле заметной зарубкой на дереве. С каски на глаза сполз похожий на «очки-консервы» прибор.

– Принято! Двигаем.

Бойцы ловко спрыгнули в глубоко прорытую траншею и уверенно двинулись по ней дальше. Опознание с помощью лазерных меток было принято недавно, но оказалось на редкость эффективным. Подделать их было невозможно, и неопознанных чужаков вскорости ждал неприятный сюрприз. И даже не один. Опытный взгляд Рыбаря несколько раз приметил на стенах траншеи не очень аккуратно спрятанные «закладки». Да и на стволах из-за постоянной сырости то и дело начали отчетливо проступать чужеродные кусочки выдолбленной породы. Опасно оказаться здесь непрошенному чужаку. Дойти до опорника точно не получится. А уж движение по самому лесу и вовсе лучше не затевать. Проще сразу застрелиться.

Рыбарь покачал головой. За всем этим оградительным хозяйством следить надо тщательней. Не ровён час, пожалуют сюда настоящие «спецы». Не чета им ополченцам профессиональные головорезы. Опыт жестокой войны подсказывал ему, что уделять внимание даже мелким деталям стоит постоянно. Иначе рассвет ты уже не встретишь и родных увидишь лишь после их смерти. Если там, за тропой Мары существует хоть что-то.

Чем ближе к опорнику, тем больше проявлялось признаков войны. Расщепленные минами и снарядами деревья, сбитые пулями сучья и жестокие отметины осколков на живом дереве. Пахнуло свежей смолой и еловыми иголками. В двух местах виднелись следы ремонта траншеи, кое-где на землю были кинуты самодельные мостки. Вездесущая сырость проступала наружу лужами, капелью с веток и стылым дыханием ветра. Бойцы прошли еще несколько поворотов прежде тем, как выйти на сам пост. В сторону бойцов из амбразуры укрепления торчал хищный ствол пулемета. Вскоре из поворота показался боец и призывно махнул рукой – Ходтьте!

Они прошли в узкое отверстие входа и оказались внутри укрепленного наблюдательного пункта «Пятый».

Дверь захлопнулась, встретивший их у порога молодой парень махнул куда-то в сторону:

– Там на территории Сапый с подмастерьем. Из-за сырости проблемы с техникой.

– Опять прокладки не поставили?

– Ага.

– Вот сволочи! Тут люди погибают, а они элементарное прислать не могут.

– Так, Рыбарь, кому-то ведь надо зарабатывать на горе людском.

– Да была бы моя воля, всех их сволочей под трибунал.

Антей лишь покачал головой и нагнулся, чтобы пройти в рабочую комнату наблюдателей. За прошедшие месяцы те смогли создать на опорнике некое подобие уюта. Вдоль одной из стен выстроился ряд плоских, прикрепленных намертво к стенам экранов, на полках стояла компьютерная техника. Посередине помещения высился небольшой столик. Далее виднелся проход в комнату отдыха.

– Батареи кладите сюда. Смена спит, особо не шумите.

– Не учи ученого.

– Что пожрать в роте осталось? Сидим тут голодом.

– На пару дней, бают.

– Совсем они там, что ли, охренели?

– Не шелести, Ушастый! Подвоз с тыла беспрерывно идет, – Рыбарь задумчиво осмотрел молодого воина, собирающего в расположения подразделения. – Бэка за бэка на позиции везут. Видимо, попросту в «Гусеницах» места на жратву не остается или что-то иное задумано.

– Ты это о чем Рыбарь? – подхватил разговор старший сменяемого ими поста, крепкий мужчина в годах с сержантским погоном спереди на камуфляже.

Антей предупреждающе покачал головой, но его напарник отмахнулся.

– Все равно пацаны рано или поздно узнают, – лицо худощавого Рыбаря сузилось еще больше, он наклонился и тихим голосом произнес. – Если жратву для горячего питания не подвозят, значит, скоро вперед двинем. Сухпай ведь уже завезли.

В укрепленном пункте на некоторое время повисла задумчивая тишина.

– Ты уверен?

– К гадалке не ходи!

– Теперь понятно.

– Что?

– Не твоего ума дела.

Антей оторвался от центрального экрана, на который были выведены все следящие устройства, и пробасил:

– Нет, ты уже договаривай, Седой. Здесь все свои. Если что, завтра вместе умирать пойдем.

Сержант вздохнул, уставился с затаенной обидой на колоритного здоровяка и нехотя выдавил:

– Да тут пацаны с артразведки обмолвились, что с передка всю неделю не вылезают. Летаки гоняют в хвост и гриву, как давно не бывало.

– Хм, и промежуточные склады со снарядами на каждом шагу расставлены. Туда не ходи, сюда тоже, – поддакнул ушлый Рыбарь.

Заинтригованный новостями Ушастый добавил огонька в разговор:

– То-то я думаю, что саперы на правом фланге втихаря копошатся. И ведь фиг увидишь, «призраками» обмотались. И откуда столько батареек у них взялось? Это же страшенный дефицит! У наших тыловиков лучше даже не спрашивать.

Рыбарь с интересом глянул на молодого и раннего ополченца. В подразделения их батальона принимали лишь добровольцев, потому они и считались самыми боевитыми. В плен «парсов» ляхи и германцы обычно не брали.

– Ты в курсе, сколько один «призрак» стоит? Точно в них?

– На экране сплошь чернота. Хрен их, с чем перепутаешь. Как включат свою глушилку, так все – нет человека.

– А сколько они, говоришь, стоят?

– Пятьдесят тысяч марок на черном рынке. Официально не поставляются.

– Ого! Откель такие финансы взялись?

Рыбарь пожал плечами:

– Так, Лука, видать, нашел спонсоров.

Седой почесал свои топорщистые в стороны усы и хмыкнул:

– Неужель «жирных котов» перышком пошерстили? Во как, совсем прижало республиканских.

Антей бросил настороженный взгляд в сторону Рыбаря и угрюмо пробасил:

– Чтобы ни полушёпота! Не нравится мне это. Что они там наверху опять задумали нам на погибель?

Глава 6

Толкучка. Тремя месяцами ранее

С полуночи в расположение начали прилетать снаряды из танка. Выстрел, и практически мгновенный прилет. Снаряд из танка узнаешь по скорости, по ощущению мощи, с которой он летит и врезается в землю. Панцербатальон жемайтов лепит от всей души по окраине взятого вчера Батальоном «Интернационал» селища. Очень плотно лепит. Снаряды ложатся прямо рядом с домом, где разместились республиканцы. Сыпется отовсюду, пыль через все щели проникает внутрь помещения. Земля и всяческий хлам летит вглубь жилища через выбитые окна. Остается только лежать и молиться, чтобы очередной снаряд не прилетел прямо в дом. Республиканцы рассосались по углам, угрюмо молчат. Угрюмость не покидает их самого начала неудачного наступа. Один из них неспешно закуривает. Привычка у него в сложной ситуевине всегда браться за сигарету. Антей лишь качает головой, но Ушастому все равно. Он шустрый и идейный. Нация превыше всего!

Неожиданно в комнате становится светлее. Рыбарь ближе всех и выглядывает в проем. Где-то вдалеке висит раскинувшийся на полнеба зеленоватый фейерверк. Рассыпаясь на кучу бесчисленных огоньков, он медленно опускается вниз.

– Фосфор!

– Пошла жара!

– Значит, с утра попрут, гондоны штопаные. Слышь, Седой, надо подвал искать покрепче. Наверху оставить наблюдателей. Связь есть?

– Есть. Не включаю.

Почему спрашивать не надо. Работу любого гаджета с той стороны засекают мгновенно. Также быстро передают команду на отстрел. Европейская военная машина предельно эффектна и смертоубийственна. С росской стороны с такой скоростью можно предоставить лишь азарт и смекалку.

«Другого вооружения у меня для вас нет!»

Так и есть. Утром на рассвете, жемайты атакуют при поддержке «Гризли». Чрезвычайно удачной бронированной машины производства САСШ. На выезде из села стоит сожженная накануне БМПшка батальона «Интернационал». Экипаж так остался в машине теплыми головешками. Вот сюда, на этот пятачок жемайтский БМП, скорее всего, и выкатится, разнесут в хлам жалкие домишки, а затем высадят десант. На «глазах» выставлены десять человек по обе стороны дороги. Участь их незавидна. Этот авангард республиканцев попадет в самый лютый замес, под огонь с двух сторон. Мало кто выберется оттуда. Потому туда и набирали добровольцев из новичков.

Бывалые вояки в очередной раз проверяют оружие, достают и готовят к бою гранатометы и выстрелы. Антей тяжко возится с ручным АГС. Подарок братьев в Картвелии. Покупать оружие у Росской конфедерации чернорусам напрямую нельзя. Но кавказцам отчего-то можно. Санкции, такие санкции.

Их дом деловито обработал «Гризли», разнеся наружную стену, но пехота сюда не сунулась. До того, с полуночи до двух, конкретно по их дому работал жемайтский танк. Окучил вокруг все, что мог, но по дому так и не попал. Видимо, у жемайтов они были помечены как занятый мятежниками дом, который готов к обороне. Остальные хаты они рассчитывали взять, обойдя стороной, с флангов или с тыла. Так, оно на деле и вышло. Жемайтам поначалу действительно удалось захватить и закрепиться в нескольких окрестных домах, но тем самым они себя загнали в ловушку. Закончилось все это тем, что подоспевшие резервы блокировали жемайтов в захваченных домах, затем окружили и зачистили. Особенно постаралась невесть откуда взявшаяся арта. И очень помогла ожившая рация Седого. Он передал точнейшие координаты напрямую командиру батареи. Оказывается, об этом они договорились заранее, обменявшись частотами и позывными.

Первейшее правило Республиканцев – при любом раскладе вытраивать горизонтальные связи.

Взятый Ушастым пленный жемайт на чистом русском пояснил произошедшее тем, что «нам сказали, там никого нет». То есть по их расчетам на окраине села сидели только бойцы Седого, а остальные были пусты. А основные силы чернорусов на противоположной окраине села и сюда не сунутся, сдадут центр без боя. В итоге жемайтский десант встретил крайне жаркий прием.

Бойцы сидели у проемов в стенах, контролируя все четыре стороны света. Рыбарь наблюдал за двором, готовый стрелять в любого, кто мелькнёт в зоне видимости. На околице тяжело маневрировал танк, а прямо к их дому летела на бешеной скорости новенький БМП «Молот». Если рассматривать машины как зверей, то это здорово смахивало на то, как несётся к своей берлоге рассерженная медведица, а испуганный шакал, поджав хвост, улепетывает от нее. Не доезжая до хаты, БМП начала стрелять вдогонку улепетывающей восвояси Брэдли. Грохот ее пушки был отличной музыкой для нас бойцов. Рев мотора, лязг гусениц, яркие вспышки, ощущение мощи родной техники вернули ополченцам бодрость духа.

Но долго ей тут задерживаться нельзя. Отстрелявшись, боевая тяжелая машина даёт задний ход и уползает вглубь села, где «Молот» пытаются атаковать «Охотником». Но БМПшка новая и оснащена системой ПВО. Дрона срезают еще на лету. «Молот» спокойно уходит, сделав свое дело. Ополченцы выдыхают.

Бойцы разведроты продолжают сидеть по позициям, наблюдая за всем, что происходит вокруг, но не выдавая себя. Солнце перевалило за полдень, а на село навалилась вражеская пехота. Окрест стоит дикая стрелкотня, но разведчики ещё ни одного выстрела не сделали. Встречный бой постепенно рассыпается на кучи перестрелок. Бешено молотят из четырех стволов и «ветераны-старички» из соседнего дома. Ну как старики, мужики, мобилизованные лет по 50–55. Крепко пьющие и подуставшие на вид. Поэтому и выглядят как старики. С ними успели повидаться до боя, но связи между собой нет. У тех древняя рация, что не берет шифрованные сообщения республиканцев.

Пальба идёт вдоль всей улицы вниз, видимо, какая-то часть десанта прошла по полю, задними дворами. Связь редкая и хаотичная. Поэтому разведчики сидят сейчас, как слепые котята в полуразрушенном, разваливающемся домике и могут только гадать: или наши добивают жемайтов, или жемайты добивают наших, или происходит самое ужасное, что только может произойти в подобном случае – friendlyfire.

Между тем их домик на окраине периодически простреливают. И пока непонятно кто. Бойцы не отвечают. Велено сидеть и ждать. Соседний домик очевидно обстреливают свои. Значит, по какой-то причине командование считает его захваченным. Но он ещё держится, хотя жемайты его упорно атакуют. Если так пойдет дальше, то доберутся и до разведчиков. Ушастый нервно дергается, он рвется в бой. Седой впивается в него глазом. Слов не требуется. Их время еще не настало.

В эфире слышная затейливая ругань «старичков». Они считают, что их бросили. В их дом буквально через минуту прилетает. 120 мм мины.

– Докричались удоды, – констатирует Доширак, плотный мужик из чернорусов. Он в движении с самого начала. На прикладе его автомата более десятка насечек.

– Не бухти, – роняет Седой.

Он в размышлении – оставаться ли здесь или валить. Это зависит от того, идут ли в наступление республиканцы или нет. Их роту придали на усилении мобилизованным резервистам. Батальон после взятия села отошел. А из мобиков вояки, как танцоры из клоунов. В резерв ведь шли в основном за халявным заработком. Где еще в провинции такие деньги найдешь? Да и неплохо выходило до сей поры. Пару раз в месяц побухать с мужиками на полигоне. Вот и весь уровень подготовки. Хорошо, если один из пяти мобиков умеет хоть как-то стрелять.

Но замысел командования сержанту был понятен, пусть и по-людоедски жесток. Мясом резервистов обескровить элитные части жемайтов и не дать тем отбить плацдарм за Неймом, добытый кровью лучших бойцов Черноруссии. Вот и те старички погибли не зря. Отвлекли на себя внимание и дай бог побили сколько то вражеской пехоты. А пехота здесь мотивированная. Кадровому панцербатальону придали несколько змагарских куреней.

– Сидим!

Как только появляется просвет, по их дому прилетает выстрел из РПГ. Половина задней стены с грохотом осыпается. Теперь у разведчиков нет, не только передней стены, обращённой к противнику, но и тыльной. Из РПГ, похоже, бьют свои. Видимо, углядели внутри дома кого-то из разведчиков и приняли за жемайтов. Дело принимает крайне неприятный оборот.

– Твою мать, Седой!

Сержант уже все понял и скороспешно бубнит в рацию. С той стороны несутся маты:

– Вы какого буя молчали раньше, щас бы вас коробочка разхреначила!

А «коробочка» реально маневрирует на соседней улице и, кажется, выцеливает дом со стариками.

– Кто у вас слева? – слышится голос в рации.

– Там наши, деды из резервистов.

– По нашим данным там жемайты.

– Да нет же, наши там, старики!

– Нет, там не может быть наших. Щас «коробка» будет разбирать домик. Аккуратнее там!

Седой орет, умоляет повременить. Убеждает, что в домике наши, нельзя по нему стрелять. В рации молчание. Потом с разведчиками выходят на связь:

– Сейчас мы поднимем дрон, у них пять минут выйти из дома и помахать рукой. Если никто не выйдет, разберём дом на хер.

Антей бежит к проему и пытается доораться до стариков. Те живы, слышат, но не разбирают слов. Зовут одного из разведчиков. Тот орет:

– Да я это, я! Ушастый!

Старики снова кричат его позывной. Голоса срываются на хрип. Сейчас орут все по очереди. Надо успеть. Скоро по ним начнет молотить арта. Надо что бы кто-то вышел из дома и махнул рукой дрону. Старики кричат позывной Ушастого. Не разбирают, что им кричат. Неожиданно там раздается частая, густая стрельба. Очень плотный интенсивный стрелковый бой. Со своего места Рыбарь видит, как срывается и уходит вглубь села подлетевший к дому дрон республиканцев. Снова рация.

– Ну что там, лядь? Где твои старики, вышли?

– Там бой.

– Знаем, видим. Ну, раз не вышли, значит, загандошили их змагаря. Теперь они точно в доме.

Да, теперь они точно в доме. Крепость стариков пала. Штурманули ее змагари и стариков больше нет. А через минуту не будет и их. И дома. Никого и ничего там не будет. Потому что «коробка» открывает огонь прямой наводкой. «Коробка» хоронит всё, превращая дом в груду строительного мусора. Над ним поднимается облако отчего-то желтой пыли. Что-то вяло коптит там, а вскоре начинают взрываться патроны.