Текст книги "Эпоха Мары (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Пусть чувствительнейшие приборы противника замечают присутствие лишь птиц и зверьков. Да и тех тут мало. Приманка упала посреди глухого леса, в «кармане», созданном замысловатой линией фронта. Экипаж погиб, но техника цела и функционирует. Странно, что франки вообще сюда залетели. Но на войне всякое бывает, кому как не INSARAG, не раз выполнявшему подобные задачи, этого знать.

Стреляли по чужакам не из ракетных установок. Те потребляют слишком много энергии и «светятся» издалека. Да и требуется определенное время для их включения и приведения к бою. Так что на своем горбу на поляну были притащены обычные зенитные орудия на 23 мм. Надежные, как молоток. Два раз дернуть сигнальную леску, получить ответ о готовности. Разметить в оптике сектор для обстрела и нажать кнопку для обдува «термопака». Тепло выйдет наружу не сразу, не полыхнет оранжевым облачком в чужом приборе.

Пока идет процесс охлаждения, зенитчики устанавливают оружия на станки и приводят его к бою. Чужаки начинают понимать, что-то здесь не так слишком поздно. От 23 мм разрывных снарядов на таком расстоянии не спастись. Маршрут подхода был известен ОсНазовцам заранее, сектора обстрелы выверены, действия отработаны до автоматизма на полигоне. Ошибок не вышло. Одна за другой боевые машины INSARAG падают оземь, композитные лопасти разлетаются вдребезги.

Пилоты в вертолетах сидят лучшие. Они успели выключить подачу топлива и врубили систему пожаротушения и залили баки с топливом специальной огнегасящей пеной. Чтобы не взорваться на земле. А сами, как и пассажиры, оказались в специальных надувных «коконах», спасающих от увечий при ударе и обстреле. Но не от газа. Еле слышно хлопнули выстрелы револьверных гранатометов. Взвились плохо видимые в темноте цветные облачка.

– Пошли!

Глухой голос командира раздался для ОсНазовцев слишком громогласно. Тени в «призраках» тут же двинулись вперед. Они помнили, что главная их задача – пленные. Аппаратуру с чужих машин заберут другие, как и засветятся перед Альянсом. Их же группа должна остаться неизвестной. Их нет на фронте. И быть не может. Их часть в угоду либералам разогнали еще пару лет назад. На бумагах. В Черноруссии много мест, где никто не помешает готовиться к будущей войне.

– Сколько?

– Два в «Гуроне» и семеро в «Шарли».

– Где связь?

– Здесь.

– Работай.

Через пять секунд на спутник Гидромета ушел пакет информации. В одном из многочисленных рабочих поселков, что находились вдоль границы с Конфедерацией, облегченно вздохнули. Группы следователей и «кольщиков» допивали предутренний кофе и готовились к напряженной работе. На ближайшую скотобойню ушел заказ на свежую кровь, а нанятые в местном театре актеры амбальной внешности разминали руки. Им изображать безжалостных палачей. Росичи же варвары, пусть враг верит в это!

– Они начали!

Наверное, этот возглас сейчас раздался в десятках, а скорее сотнях миллионах квартир по всей планете. Не было нынче в мире популярней передачи, чем заставка Чернорусстрима. Люди усаживались в кресла, на табуретки, размещались на диванах или кушетках. Начинали толпится перед экранами пабов или кафе. Кто-то втайне от руководства включал отдельную заставку на рабочем компьютере или делал перерыв «по нужде» и доставал смартфон. Не избежали ажиотажа и «вражеские» политики. Психологи все точно рассчитали. Не обращать внимания на канал мятежников уже было никак нельзя. В самых высоких кабинетах Альянса запирались двери и включался нужный канал.

Мир замер в ожидании. Что же еще эти чернорусы придумали?

На экране появилась большая заставка – «Суд Справедливости» на английском языке с титрами на разных внизу. Затем возникло изображение. Камера показала странное круглое посещение, погруженное в полутьму. Пучки света выхватывали бетонные стены эдакого огромного колодца с рядом ниш, утонувших во тьме. Лишь ряд цифр и букв украшал их серую неприкаянность. Ни потолка, ни пола не было заметно.

Затем внезапно для зрителей камера выхватила из тьмы человека. Пучки сконцентрированного света осветили его сверху, придав фигуре и лицу некоей гротескности. Затем неизвестный стремительно наклонился к камере, и его лицо полностью заполнило экран. Наверное, в этот момент сотни миллионов людей враз отпрянули от мониторов и телевизоров.

Неизвестный был крайне уродлив и безобразен. Скорее всего, не от рождения. Лицо, исполосованное шрамами от многочисленных операций, местами оказалось перекошено. Следы от страшного ожога на правой стороне так и не зажили, вместо волос лысая голова в красном берете. Глаза навыкате взирают с той стороны экрана немигающе и устрашающе. Его взгляд прожигает насквозь, а появившаяся улыбка от ушей до ушей напоминает клоунскую. Но какую-то злобную. Как будто из фильмов ужасов про жутких существ, мимикрирующих под клоунов. Это выглядело донельзя жутко и отвратительно.

– Ну что, дорогие мои, зрители, вы соскучились по ярким зрелищам? Застыли в нетерпении? Приступим? – человек-клоун немного отошел назад и стала видна его милитари-одежда. Без знаков различий, лишь серый комбинезон и красный берет на голове. – Добро пожаловать на Суд Справедливости. Самый скорый и праведный в нашем подлунном мире! Обещаю вам, что он станет регулярным. Зовите меня просто – «Прокуратор»!

Раздались звуки фанфаров, огоньки начали залихватский разбег по круглым стенам странного помещения. И что еще более странно, но каждый зритель мог выбрать свой язык с помощью интерактивной панели, всего там нашлось около тридцати основных языков мира. И это был не бубнящий синхронный перевод, а вполне живой треп профессионального актера. Как им это удалось? Искин использовался?

– Кого же мы будем сегодня судить? И главное – зачем? – наводящий ужас ведущий снова приблизился к камере, страша своей уродской улыбкой. – А вы разве не в курсе, что в центре Европы идет война? И начали её вовсе не мы? На ней уже совершены тысячи преступлений. К сожалению, не все за них сполна ответили. Ведь иногда преступники бьют подло, издалека и не под своей настоящей личиной. Но мы решили нарушить юридическое молчание и сорвать покровы с тайн. Потому что ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным. Встречайте! Псы войны!

По стенам заметалась пучок света от прожекторов, зазвучала торжественная музыка. Из ниш, что виднелись в серых стенах, начали появляться фигуры, стоящие на выдвижных металлических пандусах. Закутанные в мешковидную ткань, они остановились на полпути.

– Свет в студию!

Ту же стало ярко, свет сфокусировался на фигурах. Мешковина вмиг слетела со стоящих на пандусах людей, которые оказались привязаны к невысоким столбам. Те тут же зажмурились. Всего девять человек в порванной местами военной форме. Четыре летчика и пять «командос». Их можно было различить по камуфляжу. Свет притух, освещая лишь лица осужденных. Снова раздался скрежещущий металлом голос Прокуратора:

– Вы спросите, кто это такие? Перечислим поименно.

Пучок света выхватывал из полутьмы лица. Озвучивалось имя, звание, место бывшей службы. Все являлись некогда военнослужащими Альянса.

И снова страшный до коликов ведущий приблизился к камере, как будто заглядывая к зрителям прямо в душу:

– Вопрос из вопросов, почему они оказались так далеко от своих границ? Что эти бывшие военные делали на территории Росской Конфедерации? Или они на самом деле не состоят на военной службе? Squadron Leader Хайнц Лодер. Вы разве не должны были сейчас находиться на базе Риххафен? Неужели ваша страна объявила войну Росии? Я об этом не слышал.

Один из стоящих по кругу летчиков, не теряющим хладнокровие, голосом глухо сообщил:

– Я не могу ничего сказать вам.

– То есть вы подтверждаете, что находились в тылу Конфедерации по собственной инициативе.

Голос Хайнца дрогнул:

– Мы… летели на спасательную миссию.

– Интересно. Не проще ли было обратиться к нашему Центру Спасения. Не правда ли? Или ответ кроется в том, что вы на самом деле участвовали в тайной войне против нас? В качестве заурядного наемника?

В первый раз спокойствие покинуло офицера Рейха. Это сволочи из управления его здорово подставили. Ведь ни на борту вертолета, ни на их форме не было ни знаков принадлежности, ни различия.

– Я ничего не могу вам сказать. Обратитесь к нашим властям.

Прокуратор с кривой ухмылкой повернулся к камере, которая в очередной раз показала его ужасное лицо во весь экран:

– То есть этот бывший офицер Рейха подтвердил, что воевал против нас незаконно! – вопрос урода звучал невероятно патетично. – Высокий суд, какой приговор мы обычно выносим наемникам, коих застали на своей территории с оружием? Какие принципы по отношению к ним издавна преследует международное право?

Откуда-то сверху раздался громовой голос:

– Ответ один. Смерть.

Пандус, на котором стоял пилот, выдвинулся еще дальше, а из столба начала расти телескопическая перекладина, на которой болталась веревка с петлей.

Хайнц Лодер испуганно заорал:

– Вы не имеете пра…

Он внезапно заткнулся и несколько обмяк. Скорее всего вследствие произведенного автоматикой укола.

– Как они в подобных случаях любят повторять – не имеете права! Вы за это ответите! Да нет, дорогие мои, у нас есть все права наказать безнаказанную сволочь, что пришла на нашу землю. Приговор этого суда приводится в исполнение немедленно.

Камера неторопливо подлетела к осужденному. Автоматический захват ловко накинул петлю на шею капитан, затем у него из-под ног начала уходить металлический пандус. Говорить осужденный не мог, но в его глазах буквально вопил немой крик. Наконец, ноги потеряли опору, и еще несколько минут камера бесстрастно показывала муки смерти и агонию казненного человека.

Интересно, сколько зрителей в это время выметали наружу свой харч? Или упали в обморок. Казнь вышла показательно жестокой. Было странно наблюдать, как в просвещенном двадцать первом веке человека убивают так цинично и на публику. С той стороны точно находятся настоящие варвары.

– Pilot Officer Уилсон. По чьему приказу вы оказались здесь? Говорите!

– Я… я, – канадец откровенно растерялся. Им сказали, что в случае плена их обязательно обменяют. Здесь же творилось нечто жуткое и непонятное. – Мне никто из непосредственного руководства не приказывал. Мы… международная команда.

– То есть вы подтверждаете, что действовали, как наемник.

– Нет, нет, мы военные! Вы не можете вот так…

Человек с кривой улыбкой прервал командира вертолета огневой поддержки:

– То есть у вас нет ни официальных документов, ни ссылок на действия вашего командования. Высокий Суд, ваш приговор?

– Смерть!

Процедура повторилась. В этот раз лишь лицо осужденного на казнь выдавало намного больше эмоций. Бедолага до самого конца наделся на лучшее, и надежда покинула его взгляд последней. Так, один за другим в страшных муках умирали наемники, пришедшие на чужую землю убивать. И убивать безнаказанно для себя. Не секрет, что спецназ Альянса не брезговал уничтожением случайных свидетелей. Женщин и детей лишали жизни лишь для того, чтобы скрыть свои действия. Хороший конец для подобных уродов. Они ведь на самом деле знали, против кого воюют и подписали все документы. Кто с мечом к нам придет…

Единственная женщина в отряде, Master Aircrew, попавшая в программу по феминистской разнарядке, устроила напоследок жуткую истерику с соплями, опрудилась, так и сдохла с обоссанными штанами. Впрочем, она не одна. Вид близкой и неминуемой смерти действовал безотказно. Поняв, что её не миновать командос, из Скандии открыто слал проклятия Чурнорусам и обещал всем восточным унтерменьшам скорую расправу. Так и помер непокаянным.

Камера обошла по кругу висящие в петлях трупы, запечатлевая искаженные в муке лица. Убивали наемников безжалостно. Ну, так никто их в гости и не звал. Затем свет в помещении начал гаснуть, и объектив крупным планом показал Прокуратора.

– Это наш первый уд Справедливости. И не последний. И прошу запомнить – они не были военнопленными, а татями, прокравшимися к нам без закона ночью. Потому и поступать мы с подобными непрошеными гостями будем таким же образом. Как и с теми, кто убивал росских детей, женщин, военнопленных. Кто затеял эту бойню и прячется за спинами охраны, – голос страшного человека понизился до пронзительного шепота. – Мы знаем вас всех поименно. Мы найдем вас. Мы будем судить вас. И мы казним вас.

Изображение исчезло в один миг. Как будто не было жуткого бетонного «колодца» и не менее ужасного палача. Наверное, этот переход напугал зрителей не меньше, чем сцена натуральной казни. Ведь та была незатейлива, без отрубания голов и конечностей, но от этого не менее ужасной.

В это час мир перешел Рубикон, подняв планку бесчеловечности еще выше. Наступала Эпоха людоедов! Так и не мы Это начали, но в наших силах закончить.

Глава 30

Тропинками Мары

Где-то в небесах

Огромная птица из металла чертила небо как школьную доску. Первый гвардейский авиационный полк Чернорусии отрабатывал свое гордое звание.

– Пошел на боевой.

– Понял. На боевом чисто.

– Первый свободный… – в эфире невнятный хрип.

– Главный включен.

– Чисто.

– Питание включено…

– Уход вправо, второй подканал загорелся.

– 754, Слейны, пуски по вам. Предположительно три… Уходите, работу запретил.

Скороговоркой, нервный голос:

– Семь, полсотни четыре, приняли? Уходим, уходим, с отстрелом!

– Отстреливаю…

– Андрюх, давай вправо!

В эфире слышно тяжелое до боли дыхание пилота. Боевая машина идет на пределе перегрузок, удирая от пусков ПВО Альянса. Полученные в обход всех соглашений ЗРК «Слейны» стали проклятьем авиации РК в первое лето сражений. Лучшие из лучших упали тогда с небес.

– 754, уходим с маневром, как поняли?

Ответ частит:

– Да уходим, уходим!

– Бля…

– Ничего не наблюдаю. Как увижу, скажу!

– Понял! Слейн работал,

– Понял, понял.

Еле разборчиво:

– Смотрю, смотрю, пока ничего не вижу!

– Слейн продолжает работать. Маневрируй, маневрируй!

– Наблюдаю пуск по вам, азимут 350, дальность 80!

– Уходим вправо, курс двести сорок, под ракурс уходим…

Тяжелый голос:

– Понял!

В эфире появляется оттенок бодрой паники:

– Высота малая, триста. Уходите, по вам пуски, пуски.

– Две тысячи берем, Андрюха.

Обстановка в небе быстро накалялась.

– 754, от вас азимут 350, дальность – 70.

– Уходим, Андрюха, уходим!

– Высота 25000, скорость 4000!

– Уходим!

Скороговорка улетает ввысь:

– 754, от вас азимут 350, дальность – 50, – ракеты все ближе. – Идут в вашу сторону, маневрирует.

– 1800…

– Давай давай давай!

– 754, уходим вправо под ракурс, под ракурс.

– Да уходим мы блядь…

Тяжелое дыхание смерти прощупывается в эфире:

– Ракета смещается влево.

– Перекладка, Андрюха! Влево, Андрюха.

– 754, ракета вправо смещается, идет на вас! От вас азимут 350, дальность – 60

– На… на курс 120, Андрюха!

– 754, от вас азимут 350, дальность – 50… Маневрируем, маневрируем! 754, идет в вашу сторону!

– Давай, давай!

– Ниже, понял!

– Малая высота триста метров, от вас азимут 350, дальность – 50, также идет в вашу сторону.

Летчик обреченно выслушал новость о еще одной ракете, выпущенной по ним, и неимоверно тяжело дышит.

– 754, влево маневрируем, влево маневрируем…

– Понял!

В эфире отчаянно кричат, уже не веря в удачный исход:

– Маневрируй, маневрируй, давай! Влево маневрируем… Дальность 30. Догоняет! Влево маневрируем… Она сместилась… – летчик молчит, лишь слышно его прерывистое дыхание. – Максимальные обороты!

Отчаянный хрип:

– Вспышку увидел сзади.

– Слейн продолжает подсвечивать. 754, влево маневрируем, влево маневрируем. Курс 90, курс 90, маневрируем. 754, наблюдаем вас по ответу за Рижем… Ракета пошла мимо вас. Продолжаем курс 90!

– Продолжаем, продолжаем!

– Перемещаемся вправо, на курс 120.

– Слейн продолжает подсвечивать, уходим!

Вязкое тяжелое дыхание еле пробивается в эфир. Костлявая карга уже одной рукой дотянулась до пилотов.

– У-у-у-у, блять!

– 813, 754 на связи?

– Да-да-да!

– 754, на связи?

– Да!

– Давай, братишка, уходи, маневрируй!

– Маневрирую!

– 754, вам на курс 120, вам на курс 120. Как приняли?

– Понял!

В небе продолжалась борьба не на жизнь, а на смерть.

– Фу, блядь!

– Скорость максимальная!

– Ни хрена себе!

Видимо, лётчик удивился переносимым перегрузкам.

– Сука…Витя, доволен? Витёк? Витя, я тебя не слышу.

– Охрененно!

– Не слышу…

– Да, я на связи.

– Щас связь есть?

– Вы принимаете 754го?

– Фу, блядь!

После паузы:

– Ага…

– Витя? Я видел вспышку сзади себя. И по ушам вдарило…

– И у нас связь пропала…

– Фу, сука… Больно, блядь, руке, сука.

– Витя, ты меня не слышишь?

Глухой ответ:

– Я тебя не слышу!

Самолет поврежден, но цел. Но радостный голос озаряет эфир:

– Пидары, сосите ноги!

Слышится кашляющий смех только что ушедших от неминуемой смерти пилотов. Боевая машина идет домой. В этот раз им повезло. Мара лишь коснулась их своей дланью.

В резерве

Незнакомый капитан устроился на снарядном ящике и курил с таким аппетитом, что даже некурящие потянулись за сигаретой. На полигоне было стыло, грязно, но жарко. Каждое слово приданного к учебной части инструктора падало на землю как пуля. А тренировались здесь люди уже обстрелянные и жеваные войной.

– Учёба – не совсем бой. На занятиях в целях сокращения времени мы сразу учим, как вести себя в бою. Но ведь, парни, многое выходит за рамки боя. Как, например, построить себе укрытие, как его облагородить, как обзавестись электроэнергией, где найти воду, что там слышно по еде и так далее. Напоминаю, что восемьдесят времени на войне – это бытовуха. Даже на передовой мы хотим комфорта. И чтоб этот комфорт был, надо над эним работать в свободное от задач время, в ваше личное время. А это те самые восемьдесят процентов времени.

– Бой ведь происходит не сразу. Есть весомый отрезок между тем и тем. Мы учим стрелять, делать перебежки, смотреть и запоминать. Но это всё тоже происходит не сразу. Вам ещё надо доехать до выполнения задачи. А по дороге может и арта накрыть, и летак прилететь, и ПТУР, и ещё много чего. Тут и нужна медицина, чтоб оказать помощь раненному товарищу и себе. Вы можете ещё не доехать, а вас уже ранят или убьют. А вы себя настраивали.

– Бой. То, как мы перебежками быстро двигаемся в течение десяти минут занятий – это, конечно, круто и эффективно, но потом мы что делаем? Правильно: темп снижаем, иначе физуха, какая бы ни была, не выдержит. А в бою перерывов не бывает. Поэтому не думайте, что десять минут повъёбываете, как Джон Рэмбо – и вы всех победили. Не, это так не работает. Вообще, на войне всегда надо экономить силы. Ведь ты не знаешь, когда бой закончится, и если выложишься в первые полчаса, потом не сможешь автомат поднять. Я уже молчу о том, чтоб прицельно стрелять. На занятиях мишени в ответ не стреляют, и умираешь ты на них понарошку. А на реальной боевой задаче ты умереть можешь реально. Враз и навсегда.

– Бывает, что тебя ранило. И если это в первый раз, человек часто не верит в это. Как это, я ранен⁈ Я же лучше всех стрелял, лучше всех бегал, со мной этого не могло случиться! Я же главный герой, а главные герои не могут быть ранеными. И моральный шок… А потом ты начинаешь вспоминать, что из раненого ты можешь стать убитым. И когда тебя по-настоящему, а не в кошмаре не слушается рука, когда тебе надо зажгутовать руку так, чтоб остановить кровь, организм мобилизуется. После ранения бывают, как правило, два варианта: или мобилизация организма или ступор. И тут всё зависит от человека. Самое страшное – это остаться один на один с войной и ранением, когда нет рядом товарищей и друзей. И только от тебя зависит, будешь жить ты сам или нет. Итог. Не надо верить в то, что вы неуязвимы и в одиночку уничтожите роту врага. Это глубокое заблуждение, и когда вас ранит – вы это поймёте. Будьте аккуратны и не забывайте, чему вас учили.

Бывший командир роты Имперских гвардейцев встал с места, давая понять, что перекур окончен.

– Прикрепленные, продолжить занятия по расписанию. В ближайшие два часа перерыва не будет. Жалуйтесь, кому хотите, но от меня вы уйдете настоящими воинами.

В тылу. Петроград. Редакция рекламного агентства «Изи»

Дверь распахнулась, и в агентство ввалился возбужденный Пончик. Сидящая на рецепшене снулая девица, единственным плюсом которой были длинные ноги, даже не отвлеклась от созерцания телефона. Их сисадмин для нее являлся сродни привидению, которое наяву никогда не просматривалось. Компьютерщик вопреки обыденности не потянулся свою коморку, а уверенно зашагал в основной кабинет.

– Ребята. Вы это видели?

Он потрясал в воздухе новейшим планшетом, продажи которого на территории Росской Конфедерации были запрещены кучей международных санкций. Но это просто унылые лидеры Альянса не знали возможности кавказских барыг. Тем покажи сверху пятьдесят процентов прибыли, и они достанут на планете что угодно. Из ада сковородку принесут. Если за нее заплатят золотом. Правда, еще процент отщипнет таможня, потом регистрационная палата и местные налоговики вкупе с жандармами. Зато хорошо смазанными колеса бизнеса крутились без остановки.

Анжела оторвалась от клавиатуры и с недовольным видом уставилась на старого знакомца. Ей жутко претила работа на рыночного барыгу, но здесь платили в три раза больше и перспективы светили более благоприятные. Бизнес не политика, в нем все размерено и разложено по полочкам. Никто не позволит бить горшки просто так в угоду моменту.

– Ну что у тебя опять?

– Митяй перевалил отметку пятьдесят миллионов фолловеров! Стас небось волосы на жопе рвет.

Перекрашенная в радикальный рыжий цвет Камилла скосилась на подругу:

– Ангел, у Стаса есть волосы на заднице?

Красотка прошипела в ответ:

– Сука!

– Завидно? Митька теперь у нас звезда. Его наперебой самые ЛОМовые каналы приглашают, – Камилла не унималась. Как ни странно, но рыжий цвет ей шел. Используя грамотный макияж, молодая женщина перестала быть похожа на подростка-переростка и выглядела в целом лучше. Что тут же заметили постоянные посетители агентства, в основном южане. Девица, не будь дурой, такой оказией пользовалась. О чем наглядно говорили сережки с «камушками» и золотые украшения на пальцах. На зарплату таких не купишь.

Анжела фыркнула:

– Да пусть приглашают. Дождется он своего «Паляунича». Знаете, сколько живет на передовой военный корреспондент?

Удивил всех Пончик:

– Да и к черту! Зато такая яркая жизнь. Да и не корреспондент он.

Вот сейчас уже удивились девушки:

– А кто?

– Вы с Луны свалились, девочки? Чернорустрим – это подразделение Корпуса. Митя у нас нынче настоящий военный.

Не успела женская половина бывшей редакции как следует переварить новость, как в агентство вломился с бутылкой виски наперевес Стас. В обнимку висела чрезмерно ярко накрашенная девица.

– Народ, можете меня поздравить, гуляем!

Анжела манерно поправила модные очечки и жестко остановила бывшего воздыхателя:

– Стасик, если ты не заметил, то мы сейчас как бы работаем.

Пончик же не обратил внимания на коллегу, деловито повернувшись к гостю:

– Колись, в чем дело?

Стас уже был навеселе, и пока его подруга отошла в уборную, оглядел просторный кабинет:

– Стаканчики есть? Я угощаю.

Анжела недовольно встала и, упершись руками в боки, заметила:

– Еще раз повторяю для некоторых – здесь не распивочная!

– Это не мешало тебе пить на прошлой работе.

– Не сравнивай ту шарашку с нашим деловым агентством. У нас в день суммы прокачиваются больше, чем в издательстве за месяц.

Камилла зашипела:

– Совсем дура⁈ Об этом нельзя говорить!

Пончик ошалело крутил головой. Оказывается, он ничего не знает о своей новой работе. У него внезапно засосало под ложечкой. Что-то здесь явно было не так. А своей интуиции хитропопый сисадмин всегда доверял.

Он кивнул старому приятелю и позвал за собой:

– У меня есть стаканы и закусь.

– Понч! – понеслось ему вслед.

Но сисадмину сейчас было все равно. Кажется, он понял, о чем проговорилась эта смазливая сучка. И ему резко расхотелось здесь работать.

– Ого! Да у тебя просто хоромы!

Стас уже приметил стаканы и щедро плеснул туда «санкционки». Пончик достал пакет с орешками и упаковку крекера, затем сделал глоток и зажмурился:

– Сто лет не пил такого божественного напитка! Откуда? Он же стоит…

– Об этом я и хотел сказать. Лед найдется?

– У меня есть, – на пороге появилась не менее хитрожопая Камилла с банкой в руке. – Стас, колись.

Кудрявый парень начислил еще, кинул в стакан кубик льда и радостно залыбился:

– Встречайте нового бойца Чернорусстрима!

– Да охренеть! – только смог выговорить пораженный донельзя Пончик. Где они и где армия!

Рыжая стерва лишь констатировал:

– Совсем дурак?

– А что здесь гнить? Те не знаешь, сколько Митяй за один выход поднимает! У него рекламные договоры до конца года расписаны. А какой у нас месяц? Март! Год службы и ты в полном шоколаде! Это не в пехоте кишки об укрепы разматывать. По окончании контракта можно спокойно вести стримы и блоги. На жизнь хватит, на дом у моря и машину классную. А здесь ты много имеешь?

Пончик деловито поинтересовался:

– Ты там кем в команде будешь?

Стас поискал глазами свободный стул и уселся, закинув ногу на ногу:

– Расклад такой. Все ништяки получает фронтмен. В группе Митяя – это Митяй. Но он ЛОМ, а еще нужен рой рабочих пчел. Я одна из них.

– То есть ползаешь и ищешь материал?

– Зачем искать? Пчел посылают в самые горячие места. По факту. Пилишь материал сразу в эфир. Моя задача ворочать летаком и поддерживать техническое состояние аппаратуры группы.

Камилла сделал вид, что пьет.

– Но там же стреляют.

– Для этого у нас охрана. И не эти пиздюки из ЧВК, как у говнарей с центрального телевидения, а настоящие быки из республиканцев. Но сначала меня пошлют на курс молодого бойца. Так что это последний алкоголь на ближайший месяц. Подъемные прогуливаю.

– А с кем ты приперся? – Камилла кивнула в сторону двери.

– Да так, шалава одна! По ходу чем-то закинулась, – Стас загоготал. – Придется вам дверь в туалет ломать.

– Ну ты говнарь! На фига тогда её притащил?

– Да присосалась! Хотя нет, сосет она как раз хреново, – кучерявый мачо гнусно захохотал. – Анжела и то лучше делала. Рыжая, хочешь глянуть контент?

Стас достал телефон и через некоторое время сунул интимное видео под нос сбывшей коллеге. Камилла поморщилась.

– И в самом деле, так себе. Я лучше делаю.

Многозначительный взгляд, что она бросила на кучерявого красавчика, не прошел мимо его внимания.

– А ты у нас жаркая штучка! Пойдешь со мной?

– Почему нет?

– Тогда я гляну, что там творится и жду тебя на выходе.

Рыжая молнией метнулась в рабочий кабинет, и через минуту её жаркий голос звучал около уха сисадмина.

– Понч, сотри меня, пожалуйста, из базы. Вообще, как будто меня не было. За мной должок. Ты меня знаешь.

Пончик некоторое время смотрел вслед рыжей стервы и стремительно прокачивал ситуацию. Эта сука просто так никогда не сбегает! И Анжела что-то темнит, и атмосфера в агентстве в последние дни как будто сгущается. Да ну его на хрен такие расклады! За чужое бабло шкурой рисковать. Эти кавказцы любят все грехи свалить на местных, а сами в шоколаде. Вот хрен им!

Его толстые пальцы молниями забегали по клавиатуре. Он не только Камиллу с базы сотрет, но и себя. И еще…да много чего. И как залог безопасности следует слить базу на персидское облако. Он знает, кто его защитит от наезда кавказских бандитов. Ни фига они нынче не всесильные. Сегодня ты на вершине пирамиды, а завтра тебя уже жрут.

«Анжела все-таки сука редкостная! Могла бы и предупредить. И Камилла хороша! Обо всем догадывалась и промолчала!»

Молодой компьютерщик чуть подумал, но все-таки нажал Enter. Можно много плохого сказать о крашеной сучке, но слово она держит. И долг обязательно отдаст. Если потребуется телом. Но сейчас пора делать ноги! Он знал, куда свалили эти двое ушлых коллег. Уйти незамеченным из агентства проблемы ему также не составило. Камеры показывают закольцованную на полчаса запись, а дура не рецепшене и не вспомнит ничего. Концов он тут не оставил, как будто никогда и не работал. А сервер ночью случайно перегорит от нагрузки. Вместе со всей базой. Асталависта беби!

– Понч?

– Стас, – сисадмин нагло перехватил у официанта стакан. – Колись, куда обращаться. Компьютерщики ведь всем нужны.

Камилла сделала круглые глаза, затем заливисто захохотала.

– Ну и вояки здесь собрались! Кто бы полгода назад сказал, не поверила.

– Времена меняются. Море колышется. Будешь стоять на месте– смоет на хрен.

Стас улыбался. Ведь он знал, что так и будет. На фига ему надеяться на неизвестных ему людей, когда имеются проверенные кадры. Потом они вместе свалят в закат, получив известность. Не дурак же он соблюдать все приказы начальства.

– Сегодня, Понч, пей. Дела оставим на завтра. Ну что, за удачные стримы!

Глава 31

Палачи и жертвы

– Не май месяц!

Боев в теплоотражающей накидке прильнул к оптическому прибору. Его напарник, устроившийся в боковой лежке, лишь хмыкнул:

– Доживи до него!

Вдруг они насторожились, кто-то полз к ним. Зеленая леска натянулась.

– Свои!

Кажущийся еще больше в полном СИБЗе громила спустился в укрытие.

– Антей, твою тушу даже самый слепошарый летак срисует.

– Не боись! –хмыкнул разведчик «Интернационала». – Их Паляуничи сей час жестко приземлились. И так погода гадкая, так еще и нам очередную новинку привезли.

Худой маленький боец в схроне среагировал быстро:

– Пока ляхи будут свободные частоты искать, мы город и штурманем?

– Рыбарь, долго думал? На фига, спрашивается, тут тогда неделю торчим?

Сапый обернулся к товарищам:

– Да все равно сил маловато. И на флангах мобы. Что толку от них.

– Потому и на флангах. И не пытай меня, обратись к командованию. Всяко не дурни там сидят.

Рыбарь ехидно хихикнул:

– Точно не дурни. Проселки развязли, а шоссе давно под нашим обстрелом. То есть подвоза от ляхов не будет. В городе погода воевать не мешает. А мобы в обороне вполне годны. Для того на фланги их и сунули.

Сапый криво усмехнулся. Он почесал отросшую за неделю в окопах русую бородку:

– И все ты знаешь, стратег недоделанный! Нам бы самим в предстоящей мясорубке выжить.

Антей многозначительно глянул на однополчанина. Что-то раньше он о таком не говаривал.

– Считаешь, что уже скоро?

Рыбарь также напрягся.

– Не знаю. Но в мае все подсохнет, и случится решающее сражение. Или мы, или нас. Другого не дано.

Бойцы замолчали. Прошлый май принес им лишь горести и беды. Гвардейцы Конфедерации под бодрые рапорта «о перегруппировке» стремительно откатились обратно, не в силах сдержать профессиональные военные формирования Альянса. Миф о второй армии мира рухнул в одночасье.

Лесополосы между речными долинами за жаркое лето превратились в настоящие кладбища не похороненных бойцов. Сколько там легло резервистов и мобилизованных граждан никто не знает до сих пор. Если бы не природное упорство и местами насильственная смена командиров, то неизвестно чем бы это все кончилось. Очередным позорным миром, как шесть лет назад?