Текст книги "Эпоха Мары (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Такого не бывает, чтобы информации внезапно резко становилось мало, и просачивалась она наружу весьма дозировано. Разведчик знал цену подобной работе. И проводили её, судя по всему, профессионалы высшего класса. Спрашивается, зачем? И почему он, легендарный разведчик Республики не в курсе? С его-то связями и возможностями. Сердце ёкало, но он боялся в мыслях выплеснуть свои догадки.

«Будем подождать!»

Еще более талантливого комбата раздражала обстановка в метрополии. Страна уже больше года вела на своей окраине ожесточенные бои, побеждала, терпела поражения, армия обивалась кровью, но официальные лица до сих пор скромно называли войну «Миротворческой операцией». Да и сама Конфедерация жила все это время, не отменяя ни единого праздника или увеселения. Если одна часть электората продолжала веселиться, проводить корпоративы и праздничные концерты. То другая, стиснув зубы, умирала на передовой, предаваемая генеральской элитой и воровским олигархатом. Собирала деньги и посылки, возмущалась в соцсетях и тихо ненавидела все вилы властей. Разлад внутри государства становился все резче и шире, а противоречия все ожесточенней. Власть стремительно теряла очки и стала все больше ненавидимой в народе.

«Что-то будет дальше?»

Через полчаса выступления начальника штаба дым в бункере стал гуще. Собравшийся здесь костяк командиров Республиканского корпуса, самой боевой силы чернорусского сопротивления был одновременно обескуражен и раздражен. Обескуражен непредвиденной новостью, граничащей с сенсацией. Раздражен тем обстоятельством, что такое важное событие приходилось готовить в строжайшей тайне. И прятаться вовсе не от врага, а от своих.

Хотя какие эти армейские золотопогонники свои? Насмотрелись за последние кровавые месяцы, во что превратились вооруженные силы бывшей метрополии. Некогда грозная армия, которую боялся весь мир, сейчас являла собой жалкое зрелище. И вовсе не из-за солдат или техники. Просто командовали ею полнейшие бестолочи и откровенные предатели. Если первое еще можно было пережить и поправить, то от безнаказанных действий вторых у многих буквально опускались руки.

Как ты мог планировать операцию на своем участке фронта, если отправленные тобой наверх планы вскоре попадали в руки врага. Тебе не подвозили вовремя БК, не могли обеспечить твоих солдат элементарными вещами. Буквально все сложные приборы и вооружения приходилось добывать с помощью волонтеров и мутных схем. «Не положено!» Ни один из схваченных за руку генералов или чиновников высокого ранга не понес никакой ответственности за свои преступные действия. Казнокрадство, вранье и бездействие власти разъедало державу быстрее диверсионных групп вражеской армии.

Глава 13

Мозгоштурм. Где-то…

«Я работал день и ночь в течение двенадцати лет, чтобы предотвратить войну, но я не мог».

– Джефферсон Дэвис.

– Нам этого не спустят, мужики.

– Боишься, Стрига?

Командир «Медведей» вскинул кудлатую голову:

– Я не за себя, а за Республику опасаюсь. Столичные черви и так меня ненавидят люто. Больше, чем ляхов и германцев.

– Ну, а меня их прокуратура чрезвычайно упорно и долгонько разыскивает, – хмыкнул начштаба Доберман. – Но, как видишь, я до сих пор в строю и на кичу не собираюсь.

Лука зло сощурил глаза:

– Руки у них коротки! А сейчас и тем паче! Значит, решаем, братцы, выступать?

– А чего дальше телиться? Не зря столько времени готовились. Нам во что бы то ни стало потребна победа. И победа знаковая. Только тогда весы воинского счастья склонятся на нашу сторону. Надо посеять неуверенность в умах противника, а в его сердца поселить бесконечный страх.

– Так и знал, Турчин, что ты в теме.

– По мере необходимости, Стрига. Для чего каштаны из огня таскал, даже не догадывался. Думал очередная местная канитель. Туда-сюда обратно тебе и мне приятно!

Командиры засмеялись, чтобы немного расслабиться. Все отлично понимали, что задуманное ими дело по сути расстрельное. Так они давно привыкли жить по принципу – «Пан или пропал!»

– Излучатели начнут работать перед самым рассветом. Потому большую долю летаков желательно вернуть на базы раньше.

– Все равно часть беспилотов погибнет.

– Будем считать это данью «туману войны». Неожиданная посадка всей флотилии разом лишь насторожит ляхов. А они основной контингент среди стоящего перед нами противника. Есть еще пара карбатов змагарэй и обслуга из жемайтов и чухонцев.

Стрига криво улыбнулся:

– Хитро придумано. Как раз в это время они свои летаки поднимают для начала ежедневной инспекции. И наши штурмовые отряды могут по пути нахапать себе упавшего с неба добра.

При упоминании о возможных трофеях командиры оживились. Они не были жадными, просто привыкли за эти пять лет экономить на всем и доставать элементарное из ничего. Еще совсем недавно практически вся их боевая техника состояла из трофейных образцов и чудес старого имперского оружия. Зато сейчас они могли выступать перед армейскими мудаками, как самые опытные инструктора в мире.

Комбриг Бомбер недоверчиво покачал головой:

– А получится ли? Дело-то неслыханное!

Доберман положил ладонь на стол и уставился на командиров, прожигая их взглядом темных глаз:

– Не боись! Проверено и не раз на полигонах. Повалим всех к херам! Заодно и всю электронику близь ЛБС заглушим. Защиты от этого еще нет ни у кого в мире.

– А почему тогда в войсках такой системы нет?

– Ты как будто не знаешь, Стрига, каким образом вооружения в список для производства попадают?

– Суки!

– С этим целиком и полностью согласен. Ну что, товарищи командиры, пройдемся еще раз по этапам предстоящего наступления?

На огромном столе оказалась развернута обычная карта километровка. Но довольно свежая и крайне подробная. Но пока без лишних меток. Да каждый присутствующий и так знал, что и где находится. Для уточнения можно было сделать несколько движений пальцами по экранам выданных на входе планшетов. Непривычно толстые и тяжелые они и будут связующим звеном старших офицеров и штаба на время операции. Росский технический гений смог все-таки придумать основательную защиту для собственных гаджетов.

– Штурмовики выдвигаются сразу после огневого вала. Проходы в минных полях и коммуникационных завесах уже проделаны или будут сделаны непосредственно перед операцией. Инженеры работают тщательно и незаметно. Используют роботов нового поколения и специальные машины бесконтактного разминирования. Всем подразделениям придаются инженерные роты с тяжелой техникой.

Командиры республиканского ополчения закивали. Старую имперскую бронетехнику конфедераты передавали охотней, а её переделкой уже занимались на заводах Чернорусья. Так их корпус получил несколько сотен различных боевых машин. Простых в использовании и апргрейженных по самому последнему требованию текущей войны.

– Получается, что пока мы движемся до городков, то будем совсем слепыми?

– Вам для этого планшеты и выданы со всеми разведанными огневыми точками противника. Последняя информация придет на них в минуту включения «Сирены». И даже скажу больше, слепыми вы будете еще как минимум дня три.

– Это как это, Григорич?

Командиры недоуменно уставились на начштаба корпуса. За пять лет они так привыкли к беспилотным разведывательным летакам, что не могли представить боевые действия без них.

– Каком! По старинке корректировать операции подразделений через связистов с зашифрованными каналами системы «Дятел». Смотреть, слушать, нюхать, если потребуется. Работать с захваченными «языками». Пленные нам особо не нужны, но напомните бойцам, чтобы захватывали хотя бы офицеров и специалистов. Количество защищенных планшетов и поле действия нашей тактической сети, к сожалению, ограничено. И держать сеть постоянно в боевой готовности не получится. И КШМки могут застрять и генераторы сгореть. «Сирена» жрет энергию, как не в себя. Так что ближайшие области будут испытывать её нехватку со всеми вытекающими. Потребуется даже обесточить ряд предприятий. Так что и с обычной связью станет никак.

– Это получается, как в Отечественную через порученцев работать? Ваш «Дятел» весит, как боекомплект и берет не так далеко.

– Через планшеты обстановка доходит мгновенно. И ты вспомни, Турчин, с чего мы начинали? Как нас ляхи на гражданских рациях без проблем сканировали. И сейчас представь, что у противника в первые дни наступа не будет вообще никакой связи. Потому что «Сирена» заглушит у них буквально все. И сколько времени у них будет, чтобы под нашим непрерывным огнем очухаться и предпринять какие-то меры. Их бюрократы ничем не лучше конфедератских.

После веских слов начштаба наступило молчание. Все переваривали неожиданную для всех новость. Или непонятую с самого начала. Война – это в первую очередь способ переиграть себя.

Стрига задумчиво проговорил:

– Не факт, что это будет продолжаться долго.

– Так точно, – тут же согласился с ним Доберман. Бывший кадровый офицер росской армии отлично представлял, чем рискует, но не мог подвести этих золотых мужиков. Он знал, что если сейчас не остановить врага, то тот дойдет и до его отчей деревушки на Урале. Нигде не задержится. – За ними вся мощь мировых информационных центров. Рано или поздно они разгадают код и внесут поправки. Орбитальная группировка снова повесит над нами их чертов комбатнет, и все вернется взад.

– Не проще было бы эти проклятые спутники снести к чертям.

– Не надейся, Бомбер. Уважаемых партнеров не трогают. Потому мы здесь и должны пустить им столько крови, чтобы они в ней захлебнулись. В плен берем лишь офицеров. Снимаем каждый труп и разбитую боевую машину, передаем все материалы информационщикам. Ваши разведчики на этот счет получат дополнительный инструктаж. – Доберман хищно улыбнулся. – На информационном фронте у нас будет своя «Сирена».

Командиры переглянулись. Что такое поддержка СМИ и соцсетей в современных условиях войны они себе отлично представляли. Иной репортаж оказывался по воздействию важнее тщательно продуманной военной операции.

– И послезавтра будем в этом месте на станции. Узловая точка их обороны. Выстраивать новую очень и очень дорого, – командир спецназа уставился на карту. – Ну что, три дня форы очень неплохо. И надо отработать их на все сто, камрады. Их арта будет поначалу слепа, а командиры сбиты с толку. Мы же успеем совершить первый и самый важный рывок вперед. Внутри городской застройки им противу нас не выдюжить. Будем бить и пластать ляхов на куски. И тут же все выкладывать в прямой эфир.

– Начштаба, мы сможем это делать с помощью твоих планшетов?

– Туда забиты все необходимые адреса. С них грамотные люди раскидают по всему миру.

– А у врага не будет в новостях ничего! Как я понимаю, и гражданское оборудование не станет работать?

– Правильно понимаешь. Товарищи командиры, не забываем, что их пресса цель номер один. Выбиваем журналистов в первую очередь. И лучше кое-кого интересного взять живым.

– Опять в обмен пойдут?

– Нет, будем раскалывать. Там нет ни одного, кто на спецслужбы бы не работал. Вот пусть об этом в прямом эфире и скажут. Плюс нам, – начальник штаба выразительно показал глазами наверх, – чрезвычайно необходима некоторая информация на кое-кого оттуда.

Дым в бункере сгустился, прибавили света. Говор стал громче.

– Обходите укрепы с флангов, оставьте их авиации. У нас для ляхов сюрприз заготовлен.

– Офигеть! – комбат Стрига очумело уставился на Добермана. – А летунов вы как умудрились на это дело подрядить?

Зам начштаба Ворожевский усмехнулся и кивнул на Луку:

– Это ты ему спасибо скажу. Во всяком случае, принято решение все укрепы противник выжигать дотла и далее заливать химией. Людей надо беречь. Это пусть армейцы лбами об опорники стучатся, они у них дубовые.

– Ха-ха, значит, мой опыт пригодился! – радостно воскликнул Турчин.

– Химия летальная?

– Нет, конечно. Бьет по зрению, парализует, но быстро испаряется. Почти без следов. У ваших химиков будут анализаторы, так что пугать людей костюмами химзащиты не надо. Еще раз повторяю – зачищаем всех. Они наших, суки, добивают и пытают, пусть получают законную ответку.

– Наемники?

– Вот тут у меня есть указание по возможности доставлять в тыл.

– И на хрена?

– Сам не знаю, – начштаба почесал подбородок. – Паутинщики что-то задумали. Но обещали, что в живых эта дрянь не останется.

Стрига нехорошо улыбнулся. Знал он парней из их информационной поддержки. Гуманистов там точно не было.

– Будут им свежие тушки для опытов.

– Ну, допустим, ты леса жег, но ведь с жилыми поселениями вместе. Сколько воплей в их и нашей прессе о жестокости ополченцев затем было?

– Зато перед границей мы получили несколько километров ничейной территории. Смежники смогли перебросить резервы на север. Да и людей из селений заранее увели.

– Не всех, братец, не всех, – вздохнул тяжко Стрига. Его угнетала сама ситуация идущего по его мнению братоубийственного кровопролития. Когда росские люди убивали росских, обозвавшихся чужим именем.

Комбат легендарных «Парсов» мрачно пробасил в ответ:

– Свой грех как-нибудь уж сам донесу до Господа. Не тебе меня попрекать!

Стрига зыркнул в ответ, но промолчал. Прегрешения не давали. У всех они накопились за эти тяжкие годы. Война – ремесло кровавое, не запачкаться невозможно.

В этот раз молчание вышло недолгим. Все здесь не без греха. На войне убивают. И убивают много и далеко не всегда справедливо. Доберман отлично понимал, что сидящие перед ним суровые мужики вскоре будут вынуждены послать на смерть своих братьев по крови, по духу и судьбе. Иначе никак не добыть им Победы.

– Сверим наши намерения. У кого есть дельные поправки?

Глава 14

Петроград. Константиново. Дворец администрации президента

«Каждый потерянный момент стоит жизни тысячи человек».

– Натан Бедфорд Форрест

– Ну вот скажите, Георгий Михайлович, чем этим бандитам помешал мой небольшой заводик? Зачем было стрелять по нему ракетой?

Олигарх Михаил Семенович Гольдман тщательно протер носовым платком шею и лицо, скомкав затем его в кулаке. Имея неприличное количество денежных знаков, он все равно не желал выглядеть опрятно и подтянуто, как было принято в их кругу. Жирные щёки олигарха смешно тряслись во время разговора, а глаза горели искренним по его мнению негодованием.

– Наверное, случайно попали. Там же рядом станция, – помощнику председателя аппарата гость откровенно не нравился. Он сам вышел из нового окружения, ничем не обязанный старой когорте «финансистов режима». Но разговор поддерживать все равно приходилось. Все-таки Гольдман не то лицо, которое можно было показательно игнорировать.

– Да какая станция? Говорю же – эти проклятые бандиты прицельно по моему предприятию метились. И ведь всем даны сверху указания – ни в коем случае туда не стрелять! Мы же не оружие клепали и вреда никому не приносили. Между прочим, налоги я плачу здесь.

Помощник волевым усилием сдержал усмешку. Что же тогда на заводе олигарха горело и взрывалось целых три дня? Хотя все равно странно – кто это такой смелый у вояк появился, что ослушался прямое указание Генштаба? Да и по налогам лучше бы помалкивал. Гольдман один из рекордсменов по вывозу капиталов из Конфедерации. Да и подвластные ему СМИ не сильно-то родную страну любят. Рекордсмены по количеству помоев, вылитых на Отчизну.

Олигарх покосился на свои швейцарские часы:

– Долго они еще там? Меня самолет на взлетке ждет, керосин жжёт.

– Не знаю, Михаил Семенович. Встреча была запланирована еще позавчера.

Гольдман недовольно хмыкнул. Эх, прошли времена, когда он ногой открывал высокие кабинеты. Забыли, сучары, кто кормил вас из рук! Но делать нечего, в фаворе нынче у Самого вояки и гэбисты. Он задумался. А не пустить ли воякам «петуха» через подконтрольные СМИ? Заодно узнаем, кто в Генштабе точит на него зубы. Ведь этот обстрел наверняка неспроста. Какая-то сволочь возжелала откусить от его пирога! Решившись на очередную гадость, Гольдман успокоился. Если ты не совершил с утра какую-нибудь подлость, то день прошел впустую.

Председатель аппарата президента Соловьянц старался выглядеть, как можно спокойней, хотя был в ярости от предложения гостей. Еще совсем недавно он бы их на порог не пустил. Но что поделать. Глобальная игра коснулась всех, втравив Конфедерацию в никому не нужную войну. Политические методы решения конфликта провалились с отчаянным до посинения треском, похоронив под собой многих «миротворцев». Некоторых в буквальном смысле. Кто же ожидал, что противоположная сторона к войне относилась с надлежащим пиететом?

Так что теперь волей-неволей приходится прислушиваться к мнению военных. Особенно этого малоречивого и хмурого офицера. Генерал-лейтенант Хмуренников своей бульдожьей головой довольно точно соответствовал фамилии. Его угрожающий вид широко тиражировали в прессе и соцсетях, считая настоящим боевым офицером и грозой ворогов. Боевым генералом он по существу являлся, но насчет всего остального приписываемому Хмуренникову можно было поспорить. Особым умом и отвагой генерал никогда не блистал. Но за ним стояли весьма серьезные люди. Что надо учитывать в текущем разговоре.

Вторым гостем являлся тоже генерал, но уже из МГБ. Чекисты снова на коне, почти каждый день требуя от президента разрешения на аресты очередных «предателей», или прекращения мутных схем, так привычных росскому бизнесу. Эх, где ж вы, господа гэбисты, остановитесь? Забыли, чем в прошлый раз безумные чистки кончились?

Соловьянц уставился в папку, принесенную гостями. Что-то они точно не договаривают.

– То есть вот эти представленные в документах предприятия освободить от контроля всех из возможных проверяющих? Я так понимаю на целый год?

– Да, – МГБшник скупо кивнул. Он не был особо разговорчив, пришлось косноязычному Хмуренникову минут двадцать втолковывать председателю аппарата, что за странная просьба содержится в кожаной папке. А лежал там список предприятий, о которых просители хлопотали ни в коем случае «не трогать». И все они оказались расположены в приграничной части Чернорусья. Проклятого богом места, от одного имени которого приличные дамы в обществе падали в обморок. Что на самом деле стояло за такой странной просьбой? Некий контрабандный схематоз? Нечто криминальное, связанное с наркотрафиком? И ведь правду эти солдафоны никогда не скажут.

– Швейный цех, столярная мастерская, железнодорожное депо. Господа, право, стоило ли из-за такой ерунды идти прямо ко мне?

– Георгий Михайлович, а к кому же еще? Нам нужна такая бумажка, чтобы всем бумажкам была бумажка.

– А что в правительстве? – Соловьянцу стало на миг интересно. На самом деле было плевать, не его уровня дело. Но все же…

– Будут слишком долго мурыжить.

– А вам надо?

– Уже завтра.

– Но помилуйте! – председатель аппарата был искренне возмущен. Эти два ухаря делают вид, что не знают, как такие вещи творятся.

– Георгий Михайлович, давайте без истерик. Вы все можете. Мы знаем. И потому крайне просим вас ускорить принятие решения для общего консенсуса.

Соловьянц обидчиво поджал губы. Прижали все-таки к стенке. Но ничего, с них станется! Придет черед, и он попросит. Обязательно попросит. Председатель аппарата президента захлопнул папку, так и не найдя в ней ответа на возникшие вопросы. В самом деле, здесь точно важны не эти жалкие предприятия. Скорее всего, что-то связанное с логистикой. Или все-таки контрабанда? Интересный ганг из «конторы» и боевого генералитета получается. Но зачем так темнить? Хотя после серии взрывов на складах вдоль границ, вояки могут и на воду дуть. Ладно, так и быть – уважим.

– Я сегодня же добьюсь принятия документа.

– Спасибо. Мы знали, что с вами можно иметь дело.

В старые добрые времена такие слова заканчивались бы пачками, а то и дипломатами в чистой валюте. Но обещания таких людей тоже впоследствии можно будет конвертировать.

– Я рад. Всего вам хорошего!

Соловьянц тяжко вздохнул. С одними гостями разделался, так Гольдман сидит неприкаянным жидом в приемной. Внеплановых посетителей председатель вообще не жаловал, но этому ведь не откажешь. Слишком много мутных схем отмывания денег завязано на этом скандальном «бизнесмене». И чересчур до хрена эта пархатая сволочь обо всех знает. А это ведь… одна из будущих «просьб».

Председатель аппарата президента осклабился, предвкушая развязку очередного витка истории. Это пять лет назад о «таком» нельзя было подумать, сейчас же кровь проливается потоками. Но рано, пока рано! Надо засунуть подлую мыслишку куда подальше. Политическую арену и так трясет до безобразия.

«Итак, сначала позвонить премьеру. Пусть сам сюда едет, если не может приструнить собственных исполнителей!»

Соловьянц гадостно улыбнулся и нажал кнопку селектора.

– Какими судьбами, Мойша?

Хмуренников, когда улыбался, смахивал на разъяренного бульдога. Он с нескрываемым удовольствием наблюдал, как дернулся Гольдман от неожиданности. Как скривился от упоминания своего настоящего имени. Но тертый жизнью и смертью олигарх быстро взял себя в руки и выдавил на лице подловатую усмешку.

– Такими же, что и вы, генерал.

– Так это, у нас заводы не взрывали!

Оба силовика до неприличия громко засмеялись. Помощник председателя аппарата удивленно заморгал длинными, как у девочки ресницами.

– Я вам этого просто так не спущу!

– Какие мы, Мойша? Армия здесь точно не причем! Вы бы лучше своих дружков на той стороне спросили за дело, – МГБшник хищно осклабился. – Стреляли-то с оккупированной территории. У нас на сей счет есть железные доказательства.

Гольдман хотел по привычке поправить, что на той стороне как раз свободные земли, но резко осекся.

«Откуда тогда на самом деле стреляли?»

Эту информацию точно стоило тщательно проверить и обдумать. Такой расклад резко меняет дело. Хотя… с Соловьянцем все равно найдется, о чем поговорить. Им же нужна пресса к выборам? С этого и начнем. А потом уж попросим выяснения обстоятельств.

Уже в лимузине МГБшник спросил генерала:

– Ты откуда Гольдмана знаешь?

– Учились вместе в одной школе.

– Вона как! Он на самом деле Мойша?

– Ага, самый натуральный, – Хмуренников засмеялся. – Поменял на Михаила уже в 18 лет.

– Ладно. Но ты мне вот что скажи, пожалуйста. Какого хрена именно сейчас было палить по его заводу?

– Это не мы. Я тебе отвечаю.

Гэбэшник хмыкнул и задумался:

– Республиканцы?

– И не они, – генерал вздохнул и уставился в окно. Вот прилип как банный лист. Военные всегда недолюбливали особистов. Больно много власти имели. И этот союз был временным. Ибо обе стороны так прижало, что деваться некуда.

– Тогда кто?

– Это пусть контрразведка выявляет.

МГБшник насупился.

– Ты отлично знаешь, каких идиотов нынче на передовую послали. Сам разберись уж, будь добр.

Генерал хотел в ответ высказать нечто резкое, но обернувшись на соратника, остановился.

– Ладно, попробую. Хотя чернорусов я бы с расклада не списывал.

– Считаешь, что они могут вести собственную игру?

– К бабке не ходи! У них есть весомый довод не доверять нам до конца.

– И это после всего, что мы для них в последние месяцы сделали? Да за эти мини-заводики, что сейчас у Соловьянца на столе лежат, они нам по гроб жизни обязаны! Летаки, ракеты клепать начнут, как пирожки. Там одних 3Д-принтеров на пару сотен миллионов. И это в чистой валюте. Они хоть в курсе, какими методами мы её добывали?

– Ты, пойми – у них там разные люди воюют. Партизанщина процветает.

– Но порядок навести какой-то можно?

А вот дальше МГБшник, до этого несколько снисходительно относившийся к генералу, резко поменял свое мнение. Похоже, что амплуа недалекого Хмуренников использовал неспроста.

– А нужен ли нам там порядок, Алексей Иванович? В том виде, как у себя в стране. Нам же в настоящий момент весь этот благоустроенный социум боком выходит. И где вы сейчас возьмете людей, что умеют жить вне его установок? Использовать простые, но действенные дедовские методы.

Гэбист удивленно уставился на Хмуренникова и смог лишь вымолвить:

– Широко шагаете, господин генерал.

– Ну а вы успевайте… Не отставайте!

Дальше они ехали молча. Две силы, ненароком слившиеся в экстазе войны.

Глава 15

Наступ. Окраины Рижи

«О мастерстве полководца судят по старательности его подчиненных».

Сунь-цзы

– Упал крепко и надо же прямо на дерево. Жаль, хорошая была машинка.

– Может, кто и подберет. Низко шли, починим.

Где-то за опушкой леса ухнуло. Чуть вздрогнула земля, звонко залязгали гусеницы. Это за разведчиками на прогалину неспешно выехала самоходка и через некоторое время, необходимое для привязки к местности, начала бухать так, что аж уши закладывало. Над головой засевшего в посадках на опушке взвода то и дело пролетали «чемоданы» фугасных снарядов и жужжащие от напряжения мины, затем цветастой гурьбой в сторону противника унеслись снопы ракет из РСЗО.

– Хрена себе наши кроют! Это сколько ж боекомплектов сейчас на ту сторону уйдет? Смотри – «Утюгами» херачат! Век их не видел.

– Не горюй, нам будет легче идти.

– И связь пропала.

– А на фига ты рацию взял? Говорили же…

– Да мало ли что.

– Кабан у нас чувак запасливый. И трусы, небось, не забыл запасные.

– Так, о вас не позаботишься, и жрать будет нечего.

– Хорошо болтать, ракета! Пошли, живо!

– Во славу Перуна и Дажьбога!

Звуки боя только на новичков воздействуют ошарашивающе. Опытные бойцы больше следят за их характером. Откуда летит и сколько, и главное, из чего. С какой стороны доносится специфический перестук тяжелого пулемета, а где слышен рев мотора рвущейся вперед боевой машины. Зачастую от точного определения их месторасположения зависит твоя воинская удача.

В городе этот безумный квест вдобавок осложнялся особенностями звукоотражения, короткой прямой видимостью и размазанной по кварталам гущей того, что называют в военной среде «туманом войны». Что ждет тебя за углом дома или в следующем квартале не ведал никто.

Правда, в эту войну такой шаблон начисто поломался. Массовое использование различных типов беспилотных аппаратов позволяло командирам штурмовых групп хоть как-то контролировать боевую обстановку. Зачастую это осуществлялось в невиданных доселе подробностях. Можно было даже заглянуть в окно к ворогу и срисовать число и вооружение бойцов. Но именно сейчас ситуация вернулась в стародавние времена прошлой Великой войны. Есть только ты, твои подчиненные и противник. Связь лишь с командиром батальона, а через него с артой и соседями на флангах. Это необыкновенно резко обостряло чутье и заставляло раз в десять быстрее работать мозги.

Рыбарю было до сих пор непривычно, что на его рацию не приходят свежие сведения от операторов летаков. Впервые за долгие годы они шли вперед практически вслепую, ориентируясь лишь на данные разведки. И пока шли удачно. Штурмовые группы просочились сквозь передок, как струи ртути, а затем пришел черед техники. Танки проворно, как большие хищники проскочили по сооруженным инженерными подразделениями проходам и сбили легкие заслоны противника, благоразумно обходя стороной опорники.

Обвешанные новейшими блоками активной защиты, а также самой современной системой обнаружения боевая техника ополченцев понесла достаточно легкие потери. Хотя сгоревшие заживо внутри невезучих машин танкисты с таким бы мнением не согласились. У каждого на войне собственная судьба. Но важнее судьба боевого подразделения. Да и самого лютого противника бронированных машин летаков с кумулятивными зарядами в воздухе сейчас не было. Плюс при некоторой смекалке легко превращался в минус.

Разведывательно-штурмовой взвод неумолимо приближался к намеченной заранее цели – возвышающемуся над округой зданию местного техникума. Правда, в нем уже давно не учились. Как только отсюда ушли последние ополченцы Республики, город попал в полновесную оккупацию. К их счастью, приданная взводу бронегруппа не заплутала и поспела вовремя, и сейчас бойцы разбирали с бронированных транспортеров «Гусеница» привезенное тяжелое вооружение и боекомплект.

Вперед выдвинулся переделанный на местном заводе в бронированную машину поддержки давным-давно устаревший танк. Сейчас в его безлюдной башне были установлены две 30-мм пушки и гранатометы. Пехотный радар наверху крутился в разные стороны, а над башней висела аляповатая надстройка – защита от летаков.

– Чисто! Бросай трос!

На верхнем этаже из окон споро выставили направляющие с блоком для подъема и скинули с них крепкие веревки.

– Цепляй!

– Погнали! Вира по малу!

Антей и еще пара самых здоровых бойцов навалились на веревки, идущие через блоки, и прошло меньше минуты, как очередная «фентиплюха» республиканцев поднялась наверх. Зенитный 23-мм автомат был мастерски переделан в ручную пушку и оказался предельно эффективен в городском бою. Дистанция огня небольшая, и 23-мм боеприпасы имеют на таком расстоянии поистине огромную разрушительную силу.

Подняв на этаж пушку, быстро установили её на самодельный лафет. Наводчик сел в специальную люльку с защитой для позвоночника, а сзади него встал поднявшийся следом Антей. Он своим мощным туловищем частично гасил огромную отдачу зенитного ствола. Иного пока не придумали. Все сделано чисто по-росски «на коленке».

Разведчики выбрали это здание неслучайно. Его четвертый этаж как бы нависал над бывшим рабочим поселком, давая отличный вид и угол обстрела в нужные направления. Спрятавшись в глуби этажа, «артиллеристы» почти непрерывно палили в сторону разведанных ранее мест скопления противника. Заряжающий попеременно ставил в ЗСУ ленты с бронебойно-зажигательными и осколочно-фугасными снарядами, а два корректировщика через репетиры передавали свежие координаты для стрельбы.

Штурмовые отряды уже втянулись в поселок, вызывая на себя огневое противодействие противника. Огонь из ЗСУ на такой короткой дистанции случался поистине сокрушительным. Выпадали наружу сплошняком стены зданий, проваливались полы, разбивалась в хлам вражеская техника, неосторожно высунувшаяся из схронов. Неприятельским наблюдателям резко стало неуютно, а засеченные огневые точки оказались моментально подавлены.

Противнику быстро поплохело, что сказалось на темнее наступления.

– Последняя лента и уходим. Счас долбать начнут!

Только Рыбарь произнес команду, как неподалеку от них бахнуло.

– Мины! Атас, братцы, валим!

Но разведчики свой хлеб ели не зря. Крыша в отличие от стены еще не была разрушена. Да и потолок цел, его просто так даже тяжелой миной не прошибешь. Так что время у них еще имелось. Через пять минут вооружение команды уже грузили на небольшой японский грузовичок, подаренный корейскими волонтерами. Бронегруппа отряда ушла дальше. Kawalerii Pancernej несли критические потери и нерасторопно отступали.