Текст книги "Лука и огонь жизни"

Автор книги: Ахмед Салман Рушди

– «Они уплывают, как сон, как мечта…»

– Мы теряем время попусту, – сердито прервал Лука Никтопапу. – Вместо того чтобы петь этот дурацкий гимн, почему бы нам не направиться прямо в Туман Прошлого и не отыскать то, что нам нужно: Начало Времен, Озеро Мудрости, Гору Знания и…

– Ш-ш-ш, – хором сказали Пес с Медведем. – Только не называй этого вслух.

Лука густо покраснел, сообразив, что едва не проговорился.

– Ну, вы знаете, что я имею в виду, – закончил он уже не таким начальственным тоном.

– Пи, – задумчиво произнес Никтопапа. – Почему бы нам не воспользоваться, например, вон той невероятно мощной, способной передвигаться и по воде, и по земле, подобно танку, а возможно, даже снабженной реактивным двигателем, восьмиколесной плоскодонной амфибией, что стоит на якоре у мола?

– Еще минуту назад ее там не было, – заметил медведь Пес.

– Не знаю, как это он исхитрился, – проворчал пес Медведь, – но на вид эта штука так себе.

Лука решил не тратить времени на препирательства с друзьями и направился прямиком к гигантскому транспортному средству, на корме которого жирным шрифтом было выведено название «Арго». Никтопапа становится все зримее, пока настоящий отец постепенно угасает, и надо торопиться. Голова Луки была полна вопросов, оставшихся без ответа, и вопросов весьма сложных – вроде природы Времени. Если оно – пребывающий в вечном движении поток (вот же она, Река Времени!), значит, Прошлое никуда не девается и Будущее уже существует? Правда, видеть их он не может, поскольку и былое, и грядущее окутывают туманы (а может, тучи, или дым, или мгла), но они наверняка тут, иначе как может существовать Река? С другой стороны, если Время течет подобно реке, то Прошлое должно уже уплыть прочь. Тогда как же он сможет пробраться туда и найти Огонь Жизни на Горе Знания, что высится над Озером Мудрости, освещенным Первой Зарей? Если Прошлое уплыло, что тогда находится у истоков Реки? Если Будущее уже существует, то, может, бесполезно все, что он, Лука, пытается сделать, потому что как бы он ни старался, судьба Рашида Халифы, возможно, уже предрешена. А вдруг Будущее можно частично изменить, например какими-то действиями? Изменят ли эти его действия течение Реки? Что случится с Потоками Историй, составляющими Реку? Станут ли они иными историями? Где истина – в том ли, что люди творят историю, а Река Времени в Волшебном Мире отображает их деяния, или же в том, что историю творит Река, а люди, принадлежащие Реальному Миру, всего лишь пешки в этой вечной игре? Который из Миров более реален? Кто отвечает за все? Да, и еще один вопрос, может самый насущный: как ему справиться с «Арго»? Он всего лишь двенадцатилетний мальчик, машину никогда не водил и у штурвала моторки не стоял. От Пса с Медведем толку и того меньше, а Никтопапа растянулся на палубе, прикрыл лицо панамой и смежил веки.

Ладно, решил Лука, чего тут трудного? Он внимательно осмотрел приборы на капитанском мостике. Вот этот тумблер, похоже, выпускает колеса, когда нужно ехать по земле, и поднимает, когда амфибия спускается на воду. Вот эта зеленая кнопка наверняка запускает двигатель, а красная, рядом с ней, – останавливает. Вот этот рычаг, видимо, нужно легонько толкнуть вперед, чтобы двинуться в нужном направлении, и подать еще дальше вперед, чтобы увеличить скорость. Штурвал, ясное дело, для рулевого управления, а все остальные приборы, скорей всего, можно вообще не трогать.

– Держитесь, ребята, – объявил он. – Поехали!

Все произошло так быстро, что Лука не успел ничего сообразить. Мгновение спустя реактивная амфибия рванула вперед, в два скачка оказалась посредине Реки, и вокруг нее закрутился водоворот, утягивая судно на глубину. Лука успел подумать, что его сожрет Сквернорыба или какое другое водное чудовище, и тут же потерял сознание, а секунду спустя очнулся на прежнем месте, у небольшого мола, и обнаружил, что карабкается на «Арго», соображая, что же трудного в управлении этой посудиной. О случившейся незадаче напоминал только левый счетчик, зафиксировавший потерю одной жизни: на нем светилось число «девятьсот девяносто восемь». Никтопапа, как и прежде, дремал на палубе «Арго», и Лука обратился к нему:

– Не поможете ли мне?

Но Никтопапа даже не пошевелился, и Лука понял, что все придется делать самому. Наверное, приборы, к которым он так пренебрежительно отнесся, все-таки зачем-то нужны. Со второй попытки он сумел спустить «Арго» на воду, не перевернув, но не успели они отплыть, как вокруг них снова закрутился водоворот и завертел судно.

– В чем дело? – завопил Лука, а Никтопапа, приподняв панаму, ответил:

– Должно быть, это Круговертки.

Что еще за Круговертки? «Арго» вращался все быстрее и быстрее, воронка уже почти засосала его. Никтопапа сел.

– Пи-м, – протянул он. – Разумеется. Круговертки тут как тут. – Он наклонился к воде, сложил ладони рупором и прокричал: – Нельсон! Дуэйн! Фишер! Хватит резвиться! Займитесь кем-нибудь другим!

Но «Арго» уже затянуло под воду, снова произошел отскок во Времени, и они опять оказались у мола, а счетчик показывал число «девятьсот девяносто семь».

– Рыбки, – кратко пояснил Никтопапа. – Круговертки. Мелкие, юркие негодницы. Их любимое развлечение – устраивать водовороты.

– Как с ними справиться? – растерялся Лука.

– А ты подумай, как людям удается попадать назад в Прошлое, – подсказал Никтопапа.

– По-моему, для этого надо вспомнить его? – предположил Лука. – То есть не забывать.

– Неплохо, – одобрил Никтопапа. – А кто никогда ничего не забывает?

– Слоны, – ответил Лука и тут же увидел пару нелепых существ с утиным телом и огромной слоновьей головой, резвившихся в воде неподалеку от причала. – Ну да, – что-то припоминая, сказал он, – это же Волшебный Мир, и здесь водятся Слоноптицы.

– Отлично, – откликнулся Никтопапа. – Слоноптицы пьют воду из Реки Времени, поэтому Память у них длиннее, чем у кого бы то ни было. Если тебе надо плыть вверх по Реке, Память необходима как топливо. Поступательное движение для этого не годится.

– И они смогут доставить нас к Огню Жизни? – оживился Лука.

– Нет, – остудил его восторг Никтопапа. – На одной Памяти далеко не уедешь. Она позволит тебе достичь определенной точки, но не более того. Правда, долгая Память позволяет проделать долгий путь.

Трудновато будет, понял Лука, ехать верхом на Слоноптицах, как когда-то Гарун путешествовал на огромном, телепатически-механическом удоде. Начать с того, что Медведь с Псом не поместятся на таком транспортном средстве.

– Прошу прощения, уважаемые Слоноптицы, – обратился к ним Лука, – не будете ли вы так любезны оказать нам помощь?

– Прекрасные манеры, – оценила более крупная из двух Слоноптиц. – Это всегда приятно. – Голос у нее был низкий, вальяжный, какой, по мнению Луки, мог принадлежать Слоноселезню.

– Видите ли, летать мы не умеем, – пояснила спутница Слоноселезня с явно дамской интонацией. – Даже не просите. У нас слишком тяжелые головы.

– Должно быть, оттого, что вы так много помните, – ввернул Лука.

Слоноутица, стушевавшись, почистила перышки кончиком хобота.

– Да он и польстить умеет, – кокетливо изрекла она. – Просто маленький обаяшка.

– Мы могли бы тянуть вас вверх по течению на буксире, – предложил Слоноселезень. – Не удивляйтесь, – вставила Слоноутица. – Мы не отстаем от Времени. Стараемся идти в ногу.

– Там, куда вы направляетесь, никто не думает о Настоящем, – сообщил Слоноселезень. – Их интересует только Вечность. Может быть, это вас приятно удивит.

– Позвольте мне добавить, – продолжала Слоноутица, – что вам понадобится вся помощь, на которую вы только можете рассчитывать.

Вскоре Слоноптицы, пристегнутые к «Арго», плавно повели судно вверх по течению.

– Почему не появляется никаких круговоротов? – подивился Лука.

– Ах это? – отозвался Слоноселезень. – Никто из Круговерток не осмеливается шутить с нами. Это все равно что нарушать естественный порядок вещей. Существует, знаете ли, естественный порядок вещей.

Его спутница хихикнула.

– Он имеет в виду, – пояснила она Луке, – что мы употребляем Круговерток на завтрак.

– А также на обед и ужин, – присовокупил Слоноселезень. – Так что они держатся от нас подальше. Нуте-с, так куда мы направляемся? Нет-нет, не напоминайте мне! О, я уже вспомнил.

Глава 4
Хам-султанша из Выдрии

Туманы Времени подступили ближе, когда «Арго» проплывал мимо незнакомой унылой местности на правом берегу. Она была отгорожена от Реки высоким забором из колючей проволоки. А когда Лука заметил жуткого вида пограничный пост с прожекторами на высоких столбах и сторожевыми вышками, битком набитыми часовыми в зеркальных солнцезащитных очках, с мощными военно-полевыми биноклями и автоматами наперевес, его больше всего потряс вид огромного щита, возвещавшего: ВЫ НАХОДИТЕСЬ НА ГРАНИЦЕ РЕСПЕКТОКРЫСИИ. ВЕДИТЕ СЕБЯ ПРИЛИЧНО!

– Что это за место? – спросил он Никтопапу. – Выглядит оно отнюдь не волшебным.

Никтопапа со своим обычным насмешливым высокомерием пояснил:

– К сожалению, Волшебный Мир не обладает иммунитетом к всякого рода инвазиям. Вот и этот район недавно подвергся нашествию крыс.

– Крыс? – в ужасе взвизгнул Лука и только теперь осознал, отчего ему показались такими странными все эти наблюдатели и стражники. Так это были не люди, а гигантские грызуны!

Медведь Пес грозно зарычал, а пес Медведь, добрейшей души существо, расстроился.

– Может, нам убраться подальше? – тихо прошептал он, но Лука решительно покачал головой.

– Не знаю, как вы, – сказал он, – а я просто умираю от голода. Крысы там или нет, а нам придется сойти на берег. Надо ведь отыскать хоть какую-нибудь еду. Вам-то, конечно, она без надобности, – добавил он, обращаясь к Никтопапе.

Тот пожал плечами точь-в-точь как Рашид Халифа и улыбнулся привычной Рашидовой улыбкой:

– Хорошо. Надо, значит, надо. Давненько я не проходил сквозь круговое заграждение. – Подметив замешательство на лице Луки, он пояснил: – Это такая ловушка из колючей проволоки. Она окружает Важнокрысию, своего рода визитную карточку здешних мест. Как вы понимаете, теперешние их обитатели весьма резко реагируют на всякое нарушение этики, изложенной на щите.

– Но мы же вовсе не собираемся ничего нарушать, – возразил Лука. – Просто хотим поесть.

И четверо путешественников направились к сторожевому посту, оставив «Арго» на попечение Слоноселезня и Слоноутицы, которые забавы ради ныряли за Круговертками и другой мелкой живностью. В воротах сторожевого поста за барьером позади закрытой металлической решетки стоял громадный серый Крыс в мундире, Крыс-Пограничник.

– Документы! – потребовал он визгливым, самым что ни на есть крысиным голосом.

– Нет у нас документов, – честно признался Лука.

– Черт знает что! – заверещал Страж Границы. – У всех должны быть какие-нибудь документы. А ну-ка выворачивайте карманы!

Лука вывернул карманы и обнаружил там помимо камешков, игральных карт, резинок и мелких монеток три конфеты в фантиках и два тщательно свернутых бумажных самолетика.

– В жизни не встречал такой наглости, – пискнул Крыс-Пограничник. – Сначала он уверяет, что у него нет документов. Потом выясняется, что документы у него есть. Скажите спасибо, что я такой чуткий и отзывчивый. Подавайте мне ваши документы и благодарите судьбу за то, что я в добром расположении духа.

Никтопапа настойчиво подтолкнул локтем Луку, и тот со вздохом расстался с игральными картами, самолетиками и конфетами в оранжевых фантиках.

– Этого достаточно? – спросил он.

– Только благодаря моему великодушию, – заявил Крыс-Пограничник, тщательно рассовывая добычу по карманам. Затем он отомкнул решетку и пропустил путешественников за ограду. – У нас в Респектокрысии чужаки должны соблюдать приличия. Шкурка у нас тонкая. Стоит нас задеть, тут же потечет кровь. А уж мы в ответ заставим вас расплачиваться собственной кровью в двойном размере. Все понятно?

– Понятно, все понятно, – вежливо ответил Лука.

– Понятно – что? – проскрежетал Крыс-Пограничник.

– Абсолютно все ясно, сэр, – вмешался Никтопапа. – Не беспокойтесь, сэр. Мы готовы соблюдать все пункты, сэр, от «а» до «г».

– А как насчет прочих букв алфавита? – спросил Пограничник. – Вы ведь можете натворить много всякого с остальными буквами.

– Мы готовы соблюдать все буквы алфавита, – подтвердил Лука и поспешил добавить: – Сэр.

– Среди вас есть особы женского пола? – внезапно насторожился Крыс. – Вот эта собака, например, не сучка? А косолапая тварь не медведиха… медвединя… медведка?

– Это я-то медвединя? – с грозным видом вопросил медведь Пес. – Ничего себе. Я оскорблен.

– И я тоже, – подхватил пес Медведь. – Хотя в принципе ничего не имею против сук.

– Берегитесь! – взвизгнул Крыс-Пограничник. – Я обижен до глубины души вашими заявлениями, будто вас оскорбили. Знаете ли вы, что, до глубины души обидев одну Крысу, жестоко обижаете всех остальных? А жестоко обидев всех Крыс, вы совершаете тяжкое преступление, наказуемое…

– Сэр, мы приносим свои извинения, – торопливо вставил Никтопапа. – Можно нам пройти?

– Ну ладно, так и быть, – уступил Крыс-Пограничник. – Но впредь ведите себя прилично. Не хотелось бы мне обращаться к Крысам-Респектологам.

Луке это название показалось малоприятным.

Миновав сторожевой пост, путники очутились на серой улице: дома, оконные занавески, одежда Крыс и людей (да-да, там попадались и люди, к великому облегчению Луки) – все сплошь казалось грифельным. Под стать крысиным шкурам посерела белесая кожа людей. Небо затянули асфальтово-серые тучи, сквозь которые пробивался тусклый свет.

– Некоторое время назад, – пояснил Никтопапа, – здесь возник Цветовой Конфликт. Одни Крысы ополчились на желтый цвет, цвет сыра, другие возненавидели красный, напоминающий о крови. Кончилось тем, что неполиткорректные цвета были запрещены специальным постановлением Крыссовета – местного парламента. Кстати, парламент этот никем не избирается. Он вполне успешно выбирает себя сам и послушно исполняет указания Главнокрыса.

– А кто выбирает его? – спросил Лука.

– Разумеется, он сам, кто же еще? – ответил Никтопапа. – По правде сказать, он выбирает себя беспрерывно, занимается этим практически каждый день. Уж очень ему нравится сама процедура. Это называется Перекрысинг.

– Очень точное словечко, – фыркнул медведь Пес, так что на него с подозрением покосились несколько встречных Крыс.

– Ты поосторожнее с выражениями, – предупредил Никтопапа. – Здесь все так и нарываются на скандал.

Тут Лука увидел гигантский плакат, явно изображавший самого господина Главнокрыса. Черно-белый портрет по величине вдвое превышал эту важную персону.

– Вот это да! – воскликнул Лука, и ему пришла в голову странная мысль: если бы Главнокрыс реинкарнировался в человека, то выглядел бы точь-в-точь как один отвратительный двенадцатилетний школьник из города Кахани. Ну просто один к одному… – Ратшит, – прошептал Лука. – Невероятно.

Пес Медведь тоже присмотрелся к портрету на плакате.

– Да, понятно, что тебя так проняло, – сказал он. – Остается надеяться, что в Волшебном Мире он не входит в число твоих врагов.

А вот наконец и место, где можно поесть! Вывеска над дверью гласила: КРЫСТОРАН «У АЛИСЫ». Увы, название соответствовало содержанию. Лука заглянул в окно и увидел, что официантами и поварами тут в основном работают люди, зато большая часть посетителей самые что ни на есть Крысы. Лука озадачился. Как же расплатиться за еду?

– Пусть тебя это не волнует, – успокоил Никтопапа. – В Волшебном Мире деньгами не пользуются.

Лука вздохнул с облегчением:

– Но все-таки здесь же что-то покупают? Как поступать в таких случаях? Все это очень странно.

Никтопапа пожал плечами, в точности как Рашид.

– В таких случаях применяется Р2С2Е, – пояснил он в своем загадочном духе.

– Знаю, знаю, – обрадовался вдруг Лука. – Мне об этом рассказывал брат. С ним тоже такое случалось.

– Processes Too Complicated То Explain, – несколько высокопарно изрек Никтопапа, когда они входили в Крысторан. – Нечто необъяснимое составляет суть Тайны Жизни. Необъяснимые вещи можно встретить повсюду, и в Обыденном Мире, и в Волшебном. Без них никак не обойтись. Успокойтесь, господин ученый. А то у вас такой вид, словно вы только что открыли электричество, а может, Китай или, на худой конец, теорему Пифагора.

– Порой, – Ответил на это Лука, – я точно могу сказать, что вы не мой отец.

Еда оказалась на удивление вкусной, и Лука с Псом и Медведем с аппетитом умяли все, что было подано. Однако они успели заметить, что все Крысы вокруг пристально и с явной враждебностью разглядывают пса Медведя и медведя Пса, отчего те слегка поеживались. За соседними столиками бормотали что-то неразборчивое, как решил Лука – на крысише, крысином наречии. Наконец подозрительного вида косоглазый Крыс в серой кепке встал на задние лапы и подошел к ним. Ему явно доверили допросить с пристрастием непонятных пришельцев.

– Ну чо, чуваки, – начал Следокрыс, не обременяя себя ненужными любезностями, – чо вы ваще мыслите нащет нашей великой Респектокрысии, а?

– Верно, сэр, именно так, сэр! – хором поддержали его все Крысы в Крысторане.

– Мы свою страну любим, – надменно продолжал Следокрыс. – А вы? Вам наша страна нравится?

– Очень приятная страна, – вежливо ответил Лука. – И еда замечательная.

Следокрыс поскреб подбородок.

– Че-то оно меня мало впечатляет, с чего бы это? – проскрипел он, словно разговаривая сам с собой. – Че-то сдается мне, под вашей внешней любезностью кроется какая-то гадость.

– Вообще-то, нам пора идти! – торопливо объявил Лука, поднимаясь из-за стола. – Приятно было познакомиться…

Но Следокрыс протянул когтистую лапу и схватил Луку за плечо.

– А ну-ка, скажи мне, – нахально потребовал он, – согласен ли ты, что дважды два – пять?

Лука заколебался, не зная, как вежливее ответить. И вдруг, к его безмерному удивлению, Следокрыс вскочил прямо на стол и, расшвыривая тарелки и стаканы, затянул громким, шипящим голосом, безбожно фальшивя, странную песню:

 
Дважды два, конечно, пять?
А Земля вертится вспять?
И велик наш Главнокрыс?
Уважаешь ли ты Крыс?
О да, уважаешь ли ты Крыс?
 
 
Кверху попой мир стоит?
Писк наш музыкой звучит?
Должен крыс ты почитать?
И респект нам оказать?
Белое всегда черно —
Здесь ты с нами заодно?
 
 
Погляди на мой портрет —
Краше крысы в мире нет?
Серый цвет милей всего!
Уважай всегда его!
Совершенен наш Закон —
Всех законней в мире он!
Уважаешь ли ты Крыс?
Уважаешь, почитаешь,
Уважаешь ли ты Крыс?
 

При этом все Крысы в Крысторане вскочили на задние лапы, передние прижали к груди и грянули хором:

 
О сэр, да, да!
О сэр, да, да!
Мы все, согласны, сэр, да, да!
Каждый должен понимать,
Что Крысу надо уважать!
Мы все согласны, сэр, да, да!
 

– Что за чушь! – выпалил Лука, не успев сдержаться.

Крысы замерли в самых причудливых позах, а затем медленно-медленно повернулись к нему, засверкали глазами и обнажили клыки.

Плохо наше дело, подумал Лука, а Пес с Медведем придвинулись к нему, готовые дорого отдать свои жизни. Даже Никтопапа на этот раз выглядел неуверенно. Крысы уставились на Луку и мелкими-мелкими крысиными шажками подобрались к нему поближе, так что совсем его окружили.

– Чуш-ш-шь, говориш-ш-шь, – задумчиво прошипел Следокрыс. – Да ведь это наш-ш национальный гимн. Как думаете, уважаемые с-сограждане, с-соблюдает ли этот юный негодяй приличия? Или, может, он зас-служивает, гм, Черной Метки?

– Конечно! Черной Метки! – пронзительно завизжали все Крысы разом и выпустили свои острые-преострые когти.

И могло статься так, что поход Луки Халифы за Огнем Жизни завершился бы в Крысторане «У Алисы», а Пес с Медведем, хоть и дорого, но отдали бы свои жизни, уничтожив множество Крыс, и Никтопапа без помех вернулся бы в Кахани, чтобы потихоньку вобрать в себя остатки жизни Рашида Халифы… О, как печально могло все закончиться! Но внезапно снаружи послышались крики, и с неба потоками хлынула всякая странная дрянь вроде красной слизи и гигантских яичных желтков, а в довершение всего градом обрушились гнилые овощи. Мгновенно забыв Луку с его дерзким «Чушь!», Крысы ринулись на улицу с воплями «Это Выдра!», «Это снова она!».

Респектокрысия подверглась нападению с воздуха. Во главе своих эскадрилий, совершая сложные маневры и повороты на ковре-самолете Решаме (точнее, зеленом шелковом летательном коврике премудрого царя Соломона), реяла великая и ужасная, легендарная и свирепая Хам-Султанша страны Выдрии, выкрикивая через мощный мегафон боевой клич (или, скорее, речевку), от которого кровь стыла в жилах: «Наплевать нам, наплевать. Крыс не будем уважать!»

– Что тут происходит? – перекрикивая адский шум, спросил Лука у Никтопапы, когда путники все вместе ринулись прочь от Крысторана, не дожидаясь, пока сбежавшие Крысы вернутся и расправятся с ними.

На улице царил полный кавардак. С неба по-прежнему лились потоки красной слизи и вонючего яичного желтка, сыпались гнилые овощи. Наши друзья укрылись под навесом возле кондитерской, в витринах которой были выставлены черствый хлеб и неаппетитного вида булочки, покрытые серой глазурью.

– Вон там, за теми горами, – прокричал Никтопапа, указывая на север, где белели покрытые снежными шапками пики горной гряды, – расположена диковинная страна О-Тю-Тю, окруженная кольцом прозрачных горных рек, обитатели которых, Выдры, ни в чем не знают меры. Они слишком много болтают, слишком много едят, слишком много пьют, слишком долго спят, а также безостановочно плавают, жуют бетель и считаются самыми грубыми созданиями в мире. С детства грубя друг другу, они со временем обзаводятся толстой-претолстой шкурой, и тогда их уже ничем не проймешь. Вообще говоря, страна эта веселая. Там то и дело хохочут, осыпая друг друга самыми грязными ругательствами. А на ковре летит Султанша, Повелительница Выдр, самая красивая из них и самая изобретательная по части ругательств, потому ее почтительно титулуют Хам-Султаншей. Это ей пришла в голову идея начать войну с Респектокрысией. Она ни к кому не питает никакого респекта. Выдрию можно смело назвать Анти-Респектокрысией. Выдры вообще всегда настроены против всех и всего – сплошное анти-всё. Да вы только взгляните на нее! – прервал он свой рассказ, с восхищением глядя на Повелительницу Выдр. – Разве она не прекрасна в своей ярости?

Лука посмотрел вверх сквозь низвергающиеся с небес красную слизь, яичный желток и гнилые овощи. Повелительница Выдр оказалась вовсе не животным, а красивой зеленоглазой девушкой в зеленом с золотом плаще. Ее огненно-рыжие волосы развевались на ветру, и было ей не больше шестнадцати-семнадцати лет.

– Она же еще совсем молоденькая, – удивился Лука.

Никтопапа ухмыльнулся в манере Рашида Халифы.

– Молодежь легка на расправу и действует решительнее стариков, – сказал он. – Хотя вообще-то молодые склонны легко забывать и прощать. Не то что люди моего возраста – у них иногда обиды копятся годами.

Лука нахмурился.

– Вашего возраста? – переспросил он. – Но мне казалось…

Никтопапа заерзал:

– Ну, я имел в виду возраст твоего отца. Конечно же его. Просто оговорился.

Лука порядочно струхнул. Он заметил, что Никтопапа почти утратил свою прозрачность. Времени оставалось все меньше и меньше, равно как и надежды.

«Наплевать, наплевать. Крыс не будем уважать!» – снова проскандировала Хам-Султанша, и желто-красный вонючий дождь сделался еще гуще. Около пятидесяти ковров-самолетов боевым строем с Султаншей в центре проносились над Респектокрысией, слегка покачиваясь на ветру. На каждом стояла во весь рост гладкая, лоснящаяся Выдра, жуя бетель и ловко сплевывая густой красный сок на Респектокрысию, обдавая презрением и ярко-красной жижей серые улицы с их серыми обитателями. Ковровая бомбардировка тухлыми яйцами, коих сбрасывалось несметное количество, наполняла воздух отвратительным душком сероводорода. Это было самое настоящее нашествие. Однако наиболее оскорбительным выглядело пародийное исполнение национального гимна Респектокрысии, многократно усиленного мегафоном. Хам-Султанша выпевала его чистым, звонким сопрано (голос показался Луке знакомым, хотя кому он принадлежит, мальчик в тот момент сообразить не мог):

 
Дважды два всегда четыре.
И земля кругла, как шар.
Главнокрыс мерзей всех в мире.
Крыса каждая – кошмар!
Что ни Крыса – то кошмар!
 

Плюх! Шмяк! Бамс! Все вокруг покрылось отвратительной грязью. Оплеванные Крысы на улицах подпрыгивали и беспомощно махали когтистыми лапами, не в силах дотянуться до Султанши с ее войском.

 
Попой вверх ходить негоже.
Белый черным не назвать,
Гаже нет крысиной рожи,
И Закон ваш вам под стать.
На Закон ваш нам плевать!
 

– Надо убираться отсюда поскорее! – закричал Лука и кинулся на улицу.

Но пограничный пост, возле которого причалил «Арго», остался достаточно далеко, и не успел Лука пробежать по улице и десяти шагов, как с ног до головы покрылся соком пережеванного бетеля и вонючим яичным желтком, а в довершение всего на макушку ему плюхнулся гнилой помидор. К тому же он заметил, что число на счетчике в левом верхнем углу его поля зрения с каждым нападением с воздуха уменьшалось на единицу. И хотя он все еще порывался бежать, Никтопапа схватил его за шиворот и затащил назад под навес.

– Глупый мальчик, – посетовал он, вроде даже с сочувствием, – храбрый, но глупый. Этот путь не годится. Раз уж ты выбрал не самый удачный маршрут, надо подумать о нашем спасении.

– Ну и где оно, это спасение? – спросил Лука, протирая глаза от бетельной жвачки и пытаясь смахнуть с головы гнилой помидор.

– Вон там, – указал Никтопапа.

Лука проследил за движением его указательного пальца и увидел грозный отряд небывало огромных и свирепых Крыс, вооруженных до зубов и нацеливших свои Крысопульты прямо в небо. Вне всякого сомнения, это были Крысы-Респектологи, наводящие страх на всю Респектокрысию, а позади них, как и подобало настоящему вождю, выступал ведущий их в бой Главнокрыс, который удивительно напоминал… Да ладно, подумал Лука. И что только в голову лезет? Не до него теперь. На некотором расстоянии от крысиного войска находился Крыссовет, увенчанный серым куполом, на верхушке которого отливал золотом, невиданным в этом сером мире, шарик.

– Там? – не поверил Лука. – Да ведь туда не добраться! Близко не подойти.

– Я и не говорил, что это легкий путь, – ответил Никтопапа. – Но у тебя же в запасе девятьсот девяносто девять жизней.

Наверху Выдры ловко уворачивались от снарядов Крыс-Респектологов, то набирая высоту, то снижаясь на своих коврах-самолетах, сворачивая вправо и влево, и при этом издевательски напевали:

 
Ай-яй-яй, ай-яй-яй, вы наделали в штаны!
Дураки и драчуны,
Вы такие пачкуны,
Что мозги вам не нужны!
Уважать вас? Да за что?
Вы же полное ничто!
Ха-ха-ха, мокры штаны!
Трусы, хоть и драчуны!
 

– Ладно, хватит с меня, – заявил Лука. – Если нам нужно туда добраться, значит, идем туда немедленно.

И, не дожидаясь ответа, он со всех ног бросился бежать по охваченным битвой улицам.

Пес и Медведь изо всех сил расчищали для него путь, но добраться до цели казалось невозможной задачей. Натиск Выдр достиг апогея, и Лука уже потерял столько жизней, что положение становилось угрожающим. Доставалось ему и от Респектокрыс. Они вряд ли замечали Луку, но их мотоциклы и бронетранспортеры то и дело наезжали на него. Единственным, кто весьма пристально следил за передвижениями Луки, был Главнокрыс, который словно бы преследовал какой-то личный интерес. Стремясь любой ценой остановить Луку, он хладнокровно стрелял в него, когда мальчику изредка удавалось избежать нападения сверху или увернуться от мотоцикла либо бронетранспортера. Всякий раз, как Лука терял очередную жизнь, сбитый тяжелой машиной, окаченный грязью с ковров-самолетов или расстрелянный Главнокрысом (за крысиным обличьем которого ему упорно виделся школьный недруг Ратшит), он возвращался к началу, с головы до ног обляпанный бетелем, яичной тухлятиной и помидорной гнилью. Время все утекало, а он по-прежнему торчал под навесом кондитерской, промокший, провонявший тухлыми яйцами, и, тяжело дыша, жаловался Никтопапе:

– Это какой-то кошмар. И почему эти Выдры такие агрессивные? Жили бы себе тихо-мирно и не трогали соседей.

– Может, они и жили бы тихо-мирно, – объяснил Никтопапа, – если бы Великокрысия не разрасталась так стремительно. Эти жуткие Боевые Крысы распространяются во все стороны, нарушая границы, захватывая территорию и стремясь подчинить всех себе. Если все пойдет таким путем, то вскоре весь Волшебный Мир будет удушен петлей избыточного уважения к порядкам Великокрысии.

– Может, оно и так, – вздохнул Лука, – но, если честно, когда оказываешься под таким натиском, трудно сочувствовать кому-то другому. Посмотрите, как досталось Псу с Медведем. Вряд ли они сочувствуют Выдрам.

– Иногда, – задумчиво, словно разговаривая сам с собой, произнес Никтопапа, – правильное решение заключается в том, чтобы не убегать от проблемы, а стремиться к ней.

– Но я и стремлюсь, – возразил было Лука и тут же замолчал. – Ну, конечно! Я понял, что вы хотите сказать. Дело не в золоченом шарике. Ведь проблема не в нем?

– По крайней мере, не в настоящий момент, – подтвердил Никтопапа.

Лука с подозрением уставился в небо. Там она летала на своем ковре-самолете, унаследованном от царя Соломона, Хам-Султанша, Волшебная Властительница Выдрии, повелительница небесных просторов. Выглядела она лет на шестнадцать-семнадцать, но действительный возраст ее, возможно, исчислялся тысячами лет, ведь именно столько живут все волшебные создания.

– Как ее зовут? – поинтересовался Лука.

Никтопапа просиял, совсем как Рашид Халифа, когда Лука проявлял математические способности.

– Догадался наконец, – сказал он. – Имя волшебного существа дает тебе власть над ним! Знай ты, как ее зовут, назвал бы ее по имени, и ей пришлось бы откликнуться. Увы, имен у нее десятки, если не сотни. И все, должно быть, ненастоящие. Мой тебе совет: сохраняй тайну своего имени. Если оно станет известно Волшебному Миру, кто знает, как им могут воспользоваться?

– А сами-то вы знаете ее имя, – нетерпеливо перебил Лука, – или только болтаете, чтобы скрыть, что оно вам неизвестно?

– Ого, да ты кусаешься! – лениво протянул Никтопапа, обмахиваясь панамой. – Острый на язык, хоть и малыш! Из тебя бы вышла та еще Выдра. На самом деле, – торопливо продолжил он, заметив, что Лука снова раскрывает рот, – я проделал серьезный анализ и сократил число ее возможных имен примерно до шести. Шесть попыток. Я почти уверен, что на одно из них она должна откликнуться.

– «Почти уверен» звучит не слишком убедительно, – подпустил шпильку Лука.

– У меня просто не было случая проверить свои догадки на практике, – с негодованием огрызнулся Никтопапа. – Почему бы тебе не испытать их и так решить все дело?