Текст книги "Волчья кровь (СИ)"

Автор книги: Агния Моор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

27

Айрин торопливо шла по городу, глазами выискивая Кобру, но стражников заметно поубавилось, и она сама говорила, что отправится на рынок. «Может, удастся застать ее там и поговорить?» – подумала она, и повернула в сторону рынка.

Там она сделала несколько кругов между постепенно пустеющими прилавками, пока не убедилась, что Кобры нигде нет. Торговцы уже сворачивали свои товары, а редкие посетители таяли на глазах. «Она может быть дома. Или в замке. Или где-то на окраине», – она встала посреди дороги, задумавшись. Кто-то из прохожих случайно толкнул ее и извинился, и она пришла в себя и решила направиться домой.

Был уже тот предсумеречный час, когда солнце пропитывает золотым светом всё, и даже тени будто светлеют, а небо из голубого становится бледно-желтым. Наверняка, это был последний тёплый осенний день. Тоска, прощание с солнцем и теплом, казалось, висели в воздухе, полном запахов сухих листьев и трав. Дальше будут дожди, первые заморозки, жестокие холода, но сейчас – сейчас всё было прекрасно. Айрин хотелось смеяться и плакать, кричать от окружавшего её покоя, счастья, свободы. «Свободна! Теперь свободна!» – она боялась озвучивать эту мысль даже у себя в голове, ведь слух о том, что Черная смерть мертв, мог быть ложным. Но мысль все равно крепко зацепилась за надежду, оформилась и заполнила собой все ее существо. «Теперь его нет! Его просто больше не существует!»

Айрин ожидала, что испытает разочарование, если он погибнет не от ее рук, но сейчас ей было все равно. Главное, что он больше никогда не произнесет ни слова, не подойдет к ней, не взглянет на нее, он больше ей не опасен. Ей казалось, словно все и всё вокруг разделяют ее радость, и даже ее шаги стали легче.

Она поднялась на крыльцо дома и открыла дверь. В глубине комнаты за столом сидели Эрин и Кобра. Кобра сидела, облокотившись на свои колени и низко опустив голову, ее вид выражал полное бессилие. Эрин развалилась на стуле, тоже имея совершенно подавленный вид. Они молча обернулись. Кобра вдохнула воздуха, чтобы что-то сказать, и Айрин уже предвкушала эти слова.

– Айрин, Черная смерть мертв, – сказала Кобра.

– Так это же замечательно! – отозвалась она, улыбаясь.

– Ты не поняла, его не казнили, он умер от пыток, – сказала Эрин.

– Какая разница? – усмехнулась Айрин. – Кобра, ты зря не смыла узоры, кто-то может войти…

– Мне сейчас это не кажется большой проблемой. Они ничего не узнали. Он ничего им не сказал. Они потом впустили Риндана и меня, но он уже был никакой, – Кобра взглянула Айрин в лицо, ее глаза были полны ужаса. – Айрин, я видела, что они с ним сделали, он не мог не сказать! Никто бы не смог!

– Я думаю, он мог бы выдержать, – упрямо ответила Айрин.

Кобра непонимающе взглянула на нее и вздохнула:

– Его пытали не для того, чтобы допросить.

– Это первое, – сказала Эрин, – а второе: мы даже не уверены, что это был Черная смерть.

У Айрин сердце упало в пятки, и из темных углов снова поползли черные тени.

– Нет, – усмехнулась она. – Это какая-то ерунда. Нет, кто бы полез в замок вместо него? – она фыркнула. – Невозможно найти такого дурака.

– Сильный аргумент, – сказала Кобра, то ли иронизируя, то ли говоря всерьез.

– Это не все. Нам запретили входить во дворец, сказали, что в наших услугах – именно во дворце – больше не нуждаются, – сказала Эрин.

– Что ты преувеличиваешь, не так же грубо сказали, – саркастически возмутилась Кобра. – «Опасность миновала, ваша помощь очень нужна страже в городе, и мы временно ограничим доступ во дворец, только для приближенных лиц и слуг».

– Да, твои формулировки многое изменили, – с ответным сарказмом отозвалась Эрин.

– Ничего страшного, поработаем в городе, – Айрин снова улыбалась, сочтя про себя версию, что Черная смерть ненастоящий, неубедительной.

– Я не пойму, это ты его смерти так радуешься? – Эрин скрестила руки на груди, глядя на Айрин в упор.

Айрин почувствовала, как накаляется воздух, и поняла, что ее ответ разозлит Эрин еще больше, но ей вдруг стало все равно. Это был не их кровный враг, не их он жаждал убить, и им не понять.

– Да, ей.

– Радует, что он нашел не правосудие, а кровавую смерть длиной в несколько часов? Может, ты не понимаешь в чьих руках он умирал? И очевидно, очень слабо представляешь, как именно он умирал?

– Почему же? Весьма красочно себе это представляю. И с удовольствием! – Айрин с вызовом взглянула на подругу.

Эрин встала и подошла к ней.

– Я понимаю желание отомстить и понимаю ненависть, но получать удовольствие от нечеловеческих мучений… Ты в себе?

– Не вижу разницы между его убийством в бою и этим, но для тебя почему-то первое предпочтительнее, и это парадокс, – Айрин стало обидно почти до слез: почему она получает эту выволочку сейчас, за что?

– Нет, дорогая, ты перескакиваешь, как блоха: я против твоей неконтролируемой радости. Знаешь, кто еще получал радость от чужих мучений? Черная смерть! Уподобляешься ему?

Айрин стиснула зубы и скривила губы, глядя на Эрин исподлобья.

– Не смей сравнивать меня с убийцей, наёмником, с этой падалью! Кто он, и кто я! Между нами пропасть! – Айрин перешла на крик. – Как тебе только могло в голову прийти – приравнять меня к нему?! Да, я рада, что он страдал! А ты просто не можешь понять, что это такое, когда у тебя на глазах убивают отца, а ты не в силах ничего изменить, и когда кто-то, кто сильнее тебя, жаждет твоей смерти! Когда ты боишься даже темноты… Ты не знаешь, какого этого, вот и не смей больше об этом говорить!

– Но ты же смеешь рассуждать о том, чего совсем не знаешь! Или тебя это правило не касается?

Айрин опешила и вопросительно взглянула на Эрин.

– На самом деле ты не знаешь, кто он – Чёрная смерть. Ты никогда себя не спрашивала: а почему он убил Звёздного волка? Может, стоило все-таки задаться этим вопросом? Попытаться понять?

– Здесь нечего понимать! Он его убил, а я должна была за него отомстить!

– А что, если Чёрная смерть сам мстил Звёздному волку? Так же, как ты хотела отомстить ему? По твоему рассказу не похоже, что твой отец тогда был просто его заказом!

– А почему мне должно быть до этого дело? Мне безразлично, кто он, мне безразличны его причины, прошлое, его жизнь! Он мёртв, и я рада! Мне смешно! – и Айрин действительно расхохоталась – страшно, на грани с безумием.

– Потому что нужно быть справедливой, – сказала Эрин, с отвращением глядя на Айрин.

– Справедливой? По отношению к этой грязи? Я и так справедлива! Ему любая смерть была бы высшей точкой справедливости!

– В таком случае, ты не так уж далеко ушла от этой грязи! – окончательно разозлилась Эрин. – Чем ты лучше Чёрной смерти?! Он – порождение беспорядка, беззакония, случайных и необязательных к исполнению законов мести. Мы боремся с этим, нам нужен порядок, нужны понятные человечные законы и справедливые наказания за их нарушение, и ты завтра пойдешь против всего этого, раз сегодня ты уже ослепла ко всему, кроме радости мщения!

– А не пошла бы ты к черту, Эрин? – в ярости процедила сквозь зубы Айрин, сжимая кулаки.

Кобра, наблюдавшая все это со стороны, решила вмешаться.

– Давайте остынем, дни были изматывающие, тяжелые, – спокойно сказала она, кладя руки на плечи Эрин и Айрин, – сначала надо прийти в себя, а потом уже можно поговорить о высоком, согласны?

Они промолчали, продолжая пожирать друг друга глазами, и Кобра обратилась к Айрин:

– Сейчас Гроза пойдет в город, стражники приметили некоторые места, которые надо посетить еще раз. Я останусь, немного посплю, но сразу вернусь в город тоже. Айрин, над нами что-то нависло, я это чувствую, будь тоже готова. Нам нужна Волчья кровь, мы только втроем, сообща, сможем выбраться целыми и невредимыми, если что-то случится. По одиночке у нас нет шансов, – Айрин презрительно усмехнулась, но Кобра не обратила внимание. – Давайте к рассвету соберемся у часов, попробуем связаться с Ринданом, у меня есть некоторые мысли, но мне надо их еще раз обдумать…

– А сразу не можешь сказать, что это за мысли? Обязательно напускать эту важность? – раздраженно выпалила Айрин.

Кобра потеряла дар речи, а у Эрин округлились глаза и она зашипела, поднимая стиснутый кулак:

– Я разобью тебе нос!

– О, да, старшая сестра разъярилась, сейчас отходит меня ремнем, посмотрите, – оскалилась Айрин.

– Только я и ответить могу! Хватит меня воспитывать, хватит мне указывать! – она вся уже дрожала от злости, как вдруг почувствовала, что сейчас из глаз брызнут слезы, и ее яростное сопротивление закончится жалким наматыванием соплей. Этого она не могла допустить и бросилась вон из дома.

28

Стемнело, и по улицам гулял промозглый ветер, гоняя по небу редкие облака. Айрин шла по пустой улице, сама не зная куда, лишь бы куда-то идти, а главное – прочь от дома. Пусть говорят, что хотят, пусть не понимают, пусть осуждают. Пусть. Чёрной смерти нет, а остальное уже не имеет значения. Мир стал огромным, прекрасным, открытым. Она сама стала вдруг свободной – иди, куда пожелаешь, делай, что хочешь, теперь никто не вынырнет из тьмы и не разобьёт всё это, не отнимет!

«Как все осточертело! Почему я должна притворяться, что мне не радостно?!» Айрин так быстро и яростно шагала, что длинная юбка обвила одну ногу и мешала идти, путаясь в ногах. Она взбесилась. «Почему надо сейчас запинаться об эту чертову юбку, делать вид, что я простая горожанка, что я глупая травница, которая ничего не может!» – она в ярости схватила подол юбки и с треском надорвала его. Оторвала кусок сбоку, освободив одну ногу до колена, швырнула в сточную канаву. С другого края разорвала юбку по шву до середины бедра. Вошла во вкус и с яростью оторвала колючие рукава платья до локтя. Платье, завязанное на манер халата, не выдержало и съехало на одном плече. Айрин с раздражением накинула ткань обратно на плечо и заново перетянула тонкие завязки.

«Хватит! Я все ему расскажу!» – вдруг решила она, пока затягивала завязки платья в тугой узел, развернулась на месте и пошла в сторону постоялого двора. «Он сейчас должен быть в “Красной топи”…» Она ускорила шаг.

Темные пустые улицы освещал тусклый свет редких фонарей, и огромные пятна мрака между ними она проходила, даже не замечая: больше в темноте некому было прятаться, кто мог бы напугать ее так, как был способен только Черная смерть.

У постоялого двора было шумно: на первом этаже горел свет, там еще выпивали и ужинали засидевшиеся гости и постояльцы. Она, не колеблясь, вошла. В большом помещении было душно и жарко: много людей, много еды в кипящих котлах, пара горящих очагов. Айрин приметила хозяина двора, стоящего у очага и очищающего вареную баранью ногу от мяса большим блестящим ножом.

– Доброго вечера, – обратилась она, и хозяин равнодушно взглянул на нее. – У вас есть постоялец, охотник, вашего роста примерно, темноволосый, зовут Аридан.

– Ну? – протянул хозяин и сбросил наструганное мясо в котел.

– Скажите, в какой он комнате? – Айрин положила на стол несколько монет, чтобы не затягивать разговор.

– По правой лестнице на третий этаж, первая комната, – так же безразлично отозвался хозяин.

Айрин пошла к лестнице, но, едва подняв ногу на первую ступеньку, передумала. Она вышла с постоялого двора на улицу и осмотрела дом: множество окон сопровождали имитации балконов с резными деревянными перилами. В крайнем окне на третьем этаже было совсем темно. «Отлично, если спит, то будет даже веселее».

Она дождалась, когда пара прохожих свернут с улицы, и быстро заскочила на подоконник окна на первом этаже, сразу подтянулась выше, наступила на ставню: она лишь жалобно скрипнула и слегка покачнулась. Нужно было быстрее убраться с первого этажа, чтобы никто изнутри ее не заметил. Засунула руку в щель между балками и подтянулась еще выше, достала до фальшивого балкона у окна второго этажа.

С постоялого двора вышли двое мужчин, они говорили громко, иногда переходя на крик, и Айрин понадеялась, что, увлеченные разговором, они не заметят ее в темноте. С ее растрепанной косы вдруг выскользнула лента и, кружась, опустилась на землю неподалеку от мужчин, но те не обратили внимания.

Айрин усмехнулась. Ее приятно будоражил этот подъем. Она много дней едва волочила ноги от слабости, и успела забыть, каково это – чувствовать себя здоровой и сильной, чувствовать, что тело физически способно и готово с радостью отвечать на все ее требования. Резко броситься бежать или куда-то запрыгнуть, медленно подтянуться без дрожи в руках или цепко ухватиться, повиснув на одной руке: опьяняюще было ощутить, что все ее способности снова при ней.

Она добралась до нужного окна. Оно было слегка приоткрыто, так что Айрин оставалось только тихо потянуть створки на себя. Луна как раз заглянула в окно из-за спины Айрин, и она смогла разглядеть в темной крохотной комнате фигуру Аридана: он спал прямо в одежде, лежа на боку на кровати, будто сон сморил его случайно, за чтением или отдыхом. Айрин подтянулась и села на подоконник, свесив одну ногу. В воздухе комнаты чувствовался легкий аромат ангрифов.

– Эй! – она постучала костяшками по стеклу, громкий звонкий стук разлился по комнате.

Аридан резко обернулся – Айрин даже удивилась, какие быстрые у него движения, а ведь мгновение назад он еще спал, – и напряженно замер. Айрин сидела в окне, освещенная со спины лунным светом, не позволявшим разглядеть ее лицо. Ее растрепавшиеся длинные волосы легко развевались на ветру, проскользнувшем в комнату вместе с ней.

– Ты?! – его голос прозвучал, как чужой: низко, угрожающе, даже яростно.

– Аридан, это я, спокойнее! – сказала она и рассмеялась. – Похоже, спросонья мне удалось тебя даже напугать.

– Айрин? – его голос снова стал таким, каким Айрин уже привыкла его слышать: мягким и спокойным.

Он сел на кровати и осмотрелся.

– Как ты вошла? Я не запер дверь? – Аридан звучал удивленно и сонно.

– Не знаю, я дверью не пользовалась, – усмехнулась она, игриво покачивая ногой.

Он усмехнулся, не веря ей, и наконец подошел и оглядел ее.

– Что за вид? Ты будто убегала от собачьей стаи, – он удивленно погладил ее волосы, пропустил одну прядь между пальцами, будто хотел убедиться, что она реальна.

– Скучно рассказывать, ничего интересного, – поморщилась она и руками скользнула по его груди.

Грубая помятая рубашка была приятно теплой, но еще приятнее было ощущать его твердую грудь под ней, так что невозможно было не представить, какой мягкой и горячей должна быть его кожа и как сладостно было бы до нее дотронуться.

– Ничего интересного, да? Точно? – усмехнулся Аридан, внимательно изучая ее лицо.

«Я – лазутчица Короля, я – Волчья кровь», – вертелось на языке у Айрин, но звуки все никак не рождались в ее горле. К тому же, прерванное днем на полуслове желание с прежней силой захлестнуло ее, будто они снова начали в той точке, где остановились в мансарде, так что разговаривать Айрин хотелось сейчас меньше всего.

– Точно, поверь, – быстро ответила она, крепко обняла Аридана и жадно поцеловала. В первую секунду ей показалось, что он не ответит ей и отстранится, чтобы продолжить расспросы, но, похоже, потом он и сам передумал, потому что обнял ее и ответил на поцелуй, закончив его легким укусом, будто в укор ей.

– У меня все равно много вопросов, – прошептал Аридан, но по его тяжелому дыханию и помутневшему взгляду Айрин поняла, что это его последняя и обреченная на провал попытка продолжить ее допрос.

Она, вся горя предвкушением, подтолкнула его к краю и помогла прекратить сопротивление: мягко обхватила ногами его бедра и настойчиво притянула к себе. И это сработало. Он впился в ее губы и нетерпеливо скользнул горячими руками по ее ногам. Айрин обожгли его прикосновения к голой коже и ей захотелось прижаться к нему еще сильнее, но это было невозможно. Тогда ее руки нашли край его рубашки и нырнули под нее. Она коснулась его живота, скользнула на мускулистую спину, пока он своими поцелуями рисовал узоры на ее шее, спуская платье у нее на плече.

Айрин стянула с Аридана рубашку и бросила на пол. Даже в лунном полумраке она успела заметить несколько шрамов, рассекающих в нескольких местах его красивое и мускулистое тело. Правое плечо было перемотано белыми бинтами, хотя Аридан ни разу не выказал боли или неудобства. Напротив, он подхватил Айрин на руки и легко перенес на кровать.

Удовольствие и нетерпение затопили ее, когда она ощутила на себе тяжесть его горячего тела: он стиснул ее в объятиях и жадно целовал, навалившись сверху. Она почувствовала, как чуть ослабли ее руки, ноги, и она вся податливо обмякла, поддаваясь его ласкам, когда он развязал платье и оголил ее грудь. Он скользнул пальцами по чувствительной коже, по соску, и у нее сбилось дыхание, мягко коснулся влажными губами – и она тихо застонала, уже не выдерживая силы своего желания и напряжения.

– Аридан, – она простонала его имя, почти умоляя, и он снял с нее оставшуюся одежду и разделся сам.

Вид его голого тела полностью лишил Айрин всех прочих мыслей, кроме желания немедленно соединиться с ним, и она лежа протянула к нему руки с приглашением, глядя ему в глаза и тяжело дыша. Он принял ее приглашение с легкой улыбкой и снова навалился на нее, на этот раз уже нежно, но настойчиво проникая внутрь. Айрин застонала и подалась ему навстречу, вызывая уже его ответный стон и заставляя его двигаться сильнее и глубже.

Ни один из них не смог бы сказать, сколько они провели в объятиях друг друга – несколько минут или часов, – потому что оба потеряли счет времени и ощущение реальности. Они чувствовали только тела друг друга и видели только глаза – серые и серые, блестящие от радости любви и в конце – от нахлынувшего удовольствия.

Айрин, вся мокрая и обессиленная, положила голову на плечо лежащему рядом Аридану. Она чувствовала, как вздымается его грудь, слушала его успокаивающееся дыхание и биение сердца. А он пальцами невесомо гладил ее кожу – плечо, изгиб на талии, бедро. Скользнул, почти не касаясь, по красному шраму на правом боку, задумчиво его разглядывая.

Ей снова нестерпимо захотелось сказать ему правду, она произнесла это про себя: «Я – Волчья кровь, я не простая травница!», но вслух от самой себя вдруг услышала:

– Я люблю тебя, Аридан.

«Тоже хорошо, но это не то», – промелькнуло в ее голове с легкой досадой.

Аридан крепко прижал ее к себе и, покрывая ее лицо поцелуями, ответил:

– Я тоже тебя люблю.

Ее окатило горячей волной нежности, так что показалось, будто на глазах даже навернулись слезы, и она прижалась к нему еще сильнее.

«Лучше бы это никогда не кончалось».

29

– Останься, – прошептал Аридан.

Они стояли у двери его комнаты, но он снова решил испытать ее решимость и снова предложил остаться, а это так много обещало, что отказываться Айрин было чудовищно тяжело.

Она с улыбкой поцеловала его и ответила:

– Я не могу, меня хватятся дома, и утром есть важные дела, которые никак не отложить…

Она уже готова была послать все к черту и остаться, как Аридан отпустил ее, снял с крючка куртку и накинул ей на плечи.

– Пойдем вместе, не хочу, чтобы ты ночью шла в полуголом виде, – он показал пальцем на ее оголенную коленку, и Айрин кольнуло подозрением, что его расспросы могут начаться снова. А она уже потеряла готовность рассказать ему правду, как будто подходящий момент был упущен и теперь она будет выглядеть обманщицей. Словно ее вынужденная тайна вдруг обратилась в злостный обман.

Стояла глубокая ночь, луну скрыли облака и воздух стал холодным и влажным, в любую минуту мог пойти дождь. Айрин прикидывала, сколько еще до рассвета, ведь надо встретиться с Грозой и Коброй на городской площади, и в итоге заключила, что всего пара часов. Но их встреча занимала ее не так сильно, как вопрос, когда они снова смогут встретиться с Ариданом. Ей не хотелось спрашивать, но, когда они уже пришли к ее дому, все же не выдержала.

– Завтра в то же время приду к тебе. У меня весь день уйдет на утрясание кое-каких дел, но потом – сразу к тебе, – ответил Аридан, с нежной улыбкой глядя ей в глаза. Она ответила ему кривой усмешкой, полной сомнений, и он скользнул рукой по ее шее и притянул к себе для поцелуя.

– Ты так смотришь, будто думаешь, что я вру и теперь меня как ветром сдует, – усмехнулся он. – Я люблю тебя, и собираюсь быть твоей назойливой тенью, – сказав это, он пошел обратно в сторону «Красной топи».

Айрин улыбнулась и зашла домой. Там было пусто. Она почувствовала это еще на подходе к дому, но теперь убедилась. Гроза и Кобра, должно быть, сейчас где-то в городе. Она не рискнула засыпать, боясь пропустить назначенный час, да и спать не хотелось: радость и счастье заставляли только без конца улыбаться, так что сна не было ни в одном глазу.

Ее улыбку заставило сползти осознание, что нужно облачаться в Волчью кровь. Теперь надеть ее шкуру – как будто еще раз обмануть Аридана. «Можно подумать, у такого обмана, как этот, может быть счетчик». Она умылась холодной водой, прошлась влажной тряпкой по телу, и этот груз немного отпустил ее.

Айрин достала рубашку, штаны, куртку, сапоги. На рубашке и куртке была видна заплата там, где Черная смерть ранил ее ножом, и она содрогнулась. «Теперь нет смысла называть его по имени, он мертв, он больше ничего не значит», – от этой мысли немного полегчало, и она оделась. И заметила, что все-таки успела отвыкнуть.

Она села за стол перед зеркалом, открыла железную круглую банку. Она на треть была заполнена кроваво-красной краской, похожей на густую мазь. Краска заполняла собой угол баночки у самого дна, оставляя блестящий серебристый круг в центре. Айрин задумчиво разглядывала краску и медлила. «Как будто с его смертью исчезло что-то, что делало меня Волчьей кровью». Она испытала чувство пустоты, будто не доставало одной из ее частей.

Краем глаза Айрин заметила в окне, что небо слегка посветлело, и отбросила лишние мысли. Нанесла кисточкой и пальцами сложные узоры на лицо. Несмотря на их замысловатость, она даже на секунду не задумывалась, пока рисовала их – так часто она уже делала это, что руки двигались сами собой. Наконец, она тяжело вздохнула и закрыла банку: из зеркала на нее серыми глазами на красном смотрела Волчья кровь.

Волчья кровь протянула руку к синей стеклянной бутылочке с укрепляющим раствором, как вдруг раздался далекий, но чудовищный грохот. Она в растерянности замерла. Едва уловимым мгновением позже задребезжали стекла в окнах, немного дрогнули склянки на столе. Она неосторожно двинула рукой, и синяя бутылка опрокинулась, по столу растекся прозрачный раствор, закапал на пол, но она не обратила внимания. «Это со стороны площади! Что-то взорвалось?..»

На улице послышался шум: вокруг проснулись и выглядывали на улицу соседи, перекрикивались, стучали в двери. Небо почти посветлело в прорезях между серыми облаками. «Они могли быть уже там!» Волчья кровь схватила свой клинок с красными узорами и бросилась к подвалу, нырнула в темноту. Перепрыгивая через ступеньки, миновала лестницу внизу, побежала по темному узкому коридору наощупь и по памяти, это было не впервой. Через минуту почувствовала, что начался подъем, и почти сразу уперлась в деревянную стену. Осторожно отодвинула часть замаскированной стены и заставила себя прислушаться: никого. Тогда она вышла наружу, на задворки. Аккуратно закрыла потайной ход: он снова смотрелся как обычная деревянная стена; и пробежала по задворкам на широкую улицу.

Там тоже стоял шум, кто-то в панике бегал от дома к дому, стуча в окна и двери, кто-то спокойно переговаривался с соседями, а кто-то уже седлал лошадь. Волчья кровь подумала, что даже не представляет, кто из них ведет себя соответственно опасности, а кто – нет, потому что не могла предположить, что же именно случилось.

«Если был взрыв, то может быть и пожар». И словно в подтверждение зазвонил большой колокол. У нее все внутри съежилось, и она сломя голову помчалась к городской площади.

Еще на подходе к площади Волчья кровь с упавшим сердцем заметила над домами черные клубы дыма и пока редкие языки пламени. Она уже могла заранее нарисовать в голове примерную картину, но реальное зрелище все равно ее ужаснуло: башня с часами полыхала, как спичка, – тонкое основание и головка, широко и ярко объятая огнем. На месте циферблата зияла дыра, как черный бездонный глаз. Сам циферблат, обугленный и расколотый, лежал у основания башни, частично зарывшись в камни мостовой и оголившуюся под ними землю.

На площади царили паника и неразбериха: с криками и руганью туда-сюда сновали слуги из замка, стражники, горожане. Кто-то из стражников неподалеку от Волчьей крови пытался организовать людей для таскания воды из реки к дому у башни, а некоторые с безумными глазами уже неслись с ведрами к реке. Хотя ветер был слабым, опасность, что в городе случится большой пожар, была велика: легкие порывы ветра уже разносили от верхушки башни рыжие облака искр. Медленно с башни соскользнули остатки черепичной крыши из-за треснувшей балки, и снова огромный сноп искр, грохот, крики.

Волчья кровь смотрела на это с противоположного края площади, но ей чудилось, что до нее даже сюда достает жар и гул огня.

Краем глаза она уловила крошечное ярко-синее пятно и обернулась. Кобра и Гроза быстро направлялись в сторону замка, на ходу давая указания какому-то стражнику. Волчья кровь бросилась к ним, когда они уже почти взошли на мост к замку.

– Кобра! – она крикнула через толпу, метающихся во все стороны людей. – Кобра!

Та обернулась, и Волчью кровь обдало холодом от ее мрачного, отчаянного взгляда.

– Что случилось? Как?.. – она не могла подобрать слов, чтобы задать внятный вопрос.

– Черная смерть взорвал часы! Ты пробежала прямо по его знаку, ты не заметила? Ублюдок опять успел размалевать всю площадь, – Кобра махнула рукой туда, откуда только что прибежала Волчья кровь. Там черным пятном на мостовой распростерся прыгающий зверь.

Она остановилась, как вкопанная, ее будто ударила по лицу невидимая великанья рука, а затем сжала ее всю в своем кулаке. Уши заложило, а рот склеило намертво. Она могла только молча смотреть на Кобру.

– Он жив, – Кобра заговорила мягче и положила руку ей на плечо, – мы ведь так и подозревали.

– Возможно, он уже в замке, а, может, придет к ночи. Мы теперь ничего не знаем, и надо идти туда сейчас же, – вмешалась Гроза, и направилась по мосту к замку. – Либо он вообще уже убил Короля.

– Волчья кровь! – окликнула Кобра, заметив, что ее оцепенение не проходит. – Оставь все мысли на потом, ты нам сейчас нужна здесь, – она потянула ее за руку в сторону замка.

Но со стороны замка к ним уже двигался целый кортеж: несколько пеших стражников впереди, за ними принц Леванит на белоснежном коне, рядом с ним его следопыт, а поодаль Риндан. Он слабо держал поводья своей гнедой лошади, невидящим взглядом глядя вперед. Его лицо будто кто-то стер: оно ничего не выражало, кроме бескрайнего удивления, с которым он, очевидно, не мог смириться.

Когда процессия почти поравнялась с лазутчицами, принц сделал короткий жест следопыту, и тот крикнул:

– Стража! Окружите лазутчиц!

Гроза яростно оскалилась и схватилась за кинжал, но Кобра ее остановила. Стражники окружили их, наставив оружие.

– Ваше высочество, Черная смерть сейчас… – обратилась к принцу Кобра, но следопыт ее прервал.

– Вы про ту подделку, которую вы нам подсунули позавчера?

Несмотря на всеобщий переполох из-за пожара некоторые горожане стали собираться чуть поодаль от моста, внимательно следя за происходящим.

– Ваш сговор с наемником теперь очевиден всем, – следопыт заговорил громче, – вас стоило бы заколоть прямо здесь, но его высочеству противна подобная дикость. Вас ждет публичный суд и, как следует ожидать, казнь.

– А Короля вы уже тоже приговорили к смерти?! – гневно воскликнула Гроза. – Почему вы не заняты сейчас его охраной?!

Грозу затрясло от злости, она не сводила глаз со следопыта и принца, сжимая рукоять кинжала.

– Вы предали высокое доверие Короля к вам, и думаете, что с вами сейчас вот так поделятся сведениями, как и кто его охраняет? Чтобы вы дали Черной смерти знак? – следопыт усмехнулся.

Волчья кровь почувствовала, как в руку больно впились пальцы Кобры, стоящей чуть позади. Она приблизилась к Волчьей крови вплотную и быстро зашептала:

– Хватай Грозу и беги, я следом. Бежим к часам, в толпу.

Волчья кровь подавила первый порыв изумления и возражений, доверившись приказу Кобры. Та вышла вперед.

– Мы готовы к суду, ведите на допрос, – сказала Кобра, глядя на принца и игнорируя следопыта. – Но вы разочаруетесь, потому что мы невиновны.

Стражники, некоторые из которых уже годами знали Грозу, Королевскую кобру и Волчью кровь, чуть опустили оружие, услышав ее слова, и обратились взглядами на принца.

Кобра только этого и добивалась. Она схватила с пояса кожаный мешок и набрала из него горсть черного порошка. Он тут же взвился синим пламенем прямо у нее в руке. Стражники ахнули: кто отшатнулся, кто снова поднял оружие. Но Кобра швырнула горящий порошок прямо в них, зачерпнула еще – и снова окатила оставшихся стражников яростным синим огнем. Огонь, будто липкая субстанция, приставал к их одежде, коже, оружию и продолжал полыхать. Один стражник закричал, бросил оружие и стал смахивать с себя огонь руками, другой бросился на землю, чтобы, катаясь, сбить пламя. Кто-то бросился с моста в реку, кто-то – бежать прочь. Послышалось испуганное ржание лошадей.

Волчья кровь схватила за руку Грозу, уже готовую броситься в драку, оттолкнула мечущегося в огне стражника с дороги и помчалась прочь с моста. Следом за ними бросилась Кобра, на ходу стряхивая холодное пламя с рук. Они нырнули в толпу – пришлось уворачиваться от снующих людей, отталкивать зазевавшихся. Позади послышались крики и топот копыт: среди прочих они узнали голос Риндана.

Пожар в башне разбушевался и уже охватил ее целиком. Медленно разгоралась крыша дома под башней, но безуспешные попытки потушить огонь пока продолжались.

– Стража, схватите лазутчиц! Остановите! – крикнул Риндан совсем близко, и пробегающие мимо стражники стали останавливаться, некоторые попытались их схватить, преградить путь, но не успевали: они ужами выскользали из их рук.

Волчья кровь услышала низкий гул и почувствовала жар от пожара, когда они приблизились к башне, как вдруг сзади послышался сдавленный крик. Двум стражникам удалось схватить Кобру: один крепко держал ее за волосы, другой отрывал кинжал с ее пояса.

– Беги, я попробую ее отбить, – Гроза толкнула Волчью кровь в группу зевак, чтобы скрыть от приближавшихся стражников, и повернула назад.

Она ранила одного стражника, затем бросилась ко второму, держащему Кобру, но со всех сторон к ним поспешили другие, и через пару мгновений они уже были окружены.