Текст книги "Непристойные отношения (СИ)"

Автор книги: Агата Лель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 16

– Простите, – шепчу, – я могу все объяснить.

Неловко выкатываюсь из-под кровати и запахиваю плотнее полы халата.

На постели, оперевшись локтями о покрывало лежит брюнетка и ее короткая юбка задралась настолько, что я вижу…

Ну зачем? Почему я туда посмотрела!

– Что за… Мать твою! Ты что здесь делаешь? – немного сконфуженно спрашивает Илья и натягивает белье обратно.

– Прости…те, Илья Романович… Я тут… э… Кое-что потеряла! – взгляд падает на тумбочку. Не думая ни о чем, резко выдвигаю ящик и вынимаю, наверное, без преувеличения пол литровый тюбик смазки. – Вот это! Нашла! Ну, я пойду, хорошо? Не буду вам мешать, продолжайте.

– Кто это такая? – кивает на меня брюнетка, а потом переводит немного мутный взгляд на Шторма. – Твоя домработница?

Вздохнув, Илья устало проводит ладонью по лицу.

– Нет, жена.

– Жена?! – глаза брюнетки буквально вылазят из орбит. Подскочив пружиной, быстро засовывает буфера обратно в вырез кофточки. – Ты не говорил, что женат!

– Пожалуйста, не обращайте на меня внимание, я сейчас уйду, – вытянув вперед руку, пячусь назад. – Продолжайте. Как будто меня здесь не было, о'кей?

Брюнетка в ужасе переводит взгляд с меня на Илью.

– Вы что, извращенцы? Свингеры? Извините, ребята, но я с этим еще в студенчестве завязала, – поднимает с пола свой крошечный клатч и идет на выход. – Не провожай.

Когда за ней закрывается дверь, в комнате повисает оглушительная тишина. Я чувствую себя настолько паршиво, что даже боюсь поднять на Илью взгляд.

Только сейчас до меня дошло, свидетелем чего именно я сейчас едва не стала…

– Извини…

…произносим одновременно. И снова молчим.

– Извините, Илья Романович, Бога ради, я все объясню…

– Это ты меня извини. Я… короче, я забыл. Ну, что ты здесь. Я уже год один живу, привык. А тут немного выпил… – снова вздыхает. Чувствует себя виноватым, это слишится в его голосе. – В общем, неудобно как-то получилось.

– Позвоните ей, объясните, думаю, она поймет и простит, – шепчу, так и не решаясь на него посмотреть.

– Да перед тобой неудобно. Ее я вообще не знаю. Сегодня познакомились.

– А со мной три дня назад.

– Ну, все побольше. Ну и к тому же, мы вроде как женаты…

И опять неловкая тишина. Кошусь на его руку – кольца нет. Снял. Конечно, зачем оно ему. Я же жена фиктивная.

– Я к себе пойду, извините еще раз. Я тут… случайно в вашу комнату зашла, а когда услышала шаги… растерялась. Обещаю, больше я вам неудобств не доставлю.

Положив смазку на стол, закрываю за собой дверь и пулей мчусь в свою комнату.

Никогда в жизни мне не было стыдно настолько! Стать свидетелем такого!

А еще мне почему-то обидно. Это абсолютно иррационально, неправильно, да и вообще нелогично – ну кто я ему! – но мне все равно обидно, что он притащил сюда эту девку.

Забыл, что я здесь.

Просто забыл!

Становится очень грустно, а улыбающееся лицо Гены с фотографии только добавляет камней на и так отяжелевшую душу. Вместо того, чтобы мечтать о том, что я найду своего парня живым, я думаю о мужчине, который не мой и моим никогда не станет.

Глава 17

– Чего? Ты собрался жарить телку, а под кроватью пряталась твоя жена? – переспрашивает Дэн, утирая пальцами в уголках глаз слезы смеха. Ржет, скотина. Выдыхает, качает головой и снова закатывается. – Хотел бы я это видеть!

– Вообще, смешного мало, – но сам улыбаюсь. Закинув скрещенные ноги на стол, верчу в руках «Паркер», позволяя ему вдоволь проржаться. – Перед Ю реально неудобно.

– А чего неудобно? На кровать бы ее к той телочке и… – движением рук имитирует поступательные движения. – Вечерок получился бы зачетным, прям как у меня позавчера.

– Нет, она не такая.

– Все у тебя не такие, – машет рукой, дескать, знаем, плавали.

Ну так-то да, плавали, но чуйка подсказывает – не ошибаюсь. Ну не такой же я осел, чтобы дважды на одни грабли! Хотя в этот раз и брак-то ненастоящий.

Не знаю, как так вышло, что я забыл о том, что теперь живу не один. Ведь весь вечер помнил. Не то, чтобы думал постоянно, но нет-нет, да вспоминал, как она там. Освоилась ли. А потом в «Раш» пришли знакомые девчонки Дэна, к нам за стол подсели. Слово за слово… Ксюша эта сразу дала понять, что сегодня мы уедем из ресторана вместе, а я и не был против. Хотя еще бы я был – считай две недели на голодном пайке. Вот в этот момент из головы все лишнее и вылетело.

Стыдно. Вроде бы да, мы ничем друг другу не обязаны, но все равно стыдно.

– Кстати, сегодня тебе представится возможность выгулять в общество молодую жену, – Денис приподнимает зад и достает из кармана джинсов смятый конверт. – Стопудово слушок, что ты женился быстро разбежится. До Ирки дойдет.

– Что это? – киваю на белый прямоугольник.

– Пригласительные на открытие «Опиума». Ну, Аркаша Шелест, помнишь? Ресторан открывает, будет пресса, вышка по всем фронтам.

– Сегодня, что ли? Твою же ты мать, совсем из головы вылетело.

– Ну еще бы, у тебя вон в жизни движуха какая, не до скуки, – и подавшись вперед: – Так что там с потрахаться, ты не договорил. Чпокнул Ксюху в итоге?

– Нет, – мрачнею. – Она ушла.

– А жену?

– Она любит своего парня. Верная.

– Так он же, ты говоришь, того, – «кивает» взглядом наверх. – Теряешь сноровку, брат. Это уже не звонок – гонг.

– Короче, проваливай. Дел по горло, – спускаю ноги на пол и пододвигаю к себе ближе ноут. Сегодня вот прям как никогда он меня бесит.

После ухода Дениса минут десять пялюсь в экран, пытаясь сосредоточиться на новом контракте, но голова абсолютно пустая. Ни одной мысли по делу, все мимо.

Опускаю взгляд на оставленный Дэном конверт, затем пододвигаю к себе и аккуратно, двумя пальцами, вынимаю пригласительные. И вроде бы я уже оставил эту бредовую мысль о том, чтобы разыгрывать из себя счастливого женатика, но почему-то сейчас идея сходить куда-то с Юной выглядит довольно соблазнительно.

Какое же у нее все-таки красивое имя – Юна. Юна Шторм. Звучит.

Кстати, она взяла мою фамилию или…?

Вынимаю из кармана телефон и ищу в списке набранных когда-то контактов ее номер. Откинувшись на спинку стула, жму на вызов и… ловлю себя на мысли, что немного волнуюсь.

Волнуюсь, как волнуется пацан, когда звонит понравившейся одногруппнице с самыми большими сиськами на потоке.

– Да, Илья Романович, – немного запыхавшись, выдыхает в трубку жена.

И это ее «Романович»… Умиляет, как ее колбасит с «ты» на «вы» и обратно.

– Какие у тебя планы на вечер? – перехожу сразу к делу.

– На сегодняшний? Вообще-то, никаких. А вот завтра буду занята, – и с гордостью: – Я работу новую нашла!

– И что за работа?

– Официантка в «Курочке-гриль».

«Курочке-что»?!

Ладно, с этим потом разберемся.

– У тебя платье вечернее есть?

– Платье… – тушуется, – Ну, да, есть пара. Красное короткое и зеленое с пайетками. А что?

Уверен, что в красном коротком она выглядит потрясно, но вряд ли оно подойдет для визита к Шелесту.

– Давай так: пришли мне свой номер карты, я перекину тебе денег. Купишь себе приличное платье на выход. И туфли. Ну и что там еще надо, я не разбираюсь.

– Ничего я вам кидать не буду! – прямо-таки вижу, как горделиво задирается ее подбородок. – Мне от вас ничего не нужно, кроме той суммы, о которой мы договаривались.

Вот же упертая какая! Но почему-то это тоже улыбает. Приподнимаю руку и смотрю на часы – половина третьего. Рабочий день еще не закончен. Впрочем, босс я или кто?

– Ты сейчас где?

– На Московской, у торгового центра.

– Будь там, хорошо? Я сейчас приеду.

Глава 18

– Вы уверены, что именно это? Оно же такое дорогое! – Ю смотрит на свое отражение в примерочной кабинке бутика, любуясь платьем от какого-то именитого дизайнера с броским именем. А я любуюсь ей. Действительно любуюсь. У нее потрясающая фигура, может, с позиции стандарта красоты бедра чуть шире положенного, но ей невероятно идет.

Очень красивая. Богомолу (будь земля тебе пухом, брат) когда-то крупно фортануло подцепить такую. Мне тоже фортануло, даже женился, только вот его она любила и любит до сих пор, а я так, банкомат на ножках. Впрочем, ее обвинить не в чем, идея с браком была целиком и полностью моя. Так что на чужой каравай, как говорится…

– Берем! – ударяю руками по коленям и поднимаюсь с пуфика. – Пойдем туфли выбирать.

– У меня есть хорошие туфли и они отлично подойдут к этому платью! – закрывает за собой тяжелую занавеску. Слышу, как вжикает «молния». – Вы и так платье мне подарили, хотя не должны.

– Ну так это же я тебя на мероприятие приглашаю. Будем считать, что это был мой… свадебный… подарок… – хрен знает, что мной движет, но я делаю пару осторожных шагов к примерочной кабинке и не без удовольствия отмечаю, что занавеску она задернула немного не до конца. Я прекрасно вижу, как черное платье струящимся каскадом падает на пол, обнажая длинные загорелые ноги и подтянутую попку в простых хлопковых трусиках.

О, Боги.

– Чем на работе заниматься будешь? – спрашиваю, лишь бы перебить хоть чем-то расползающиеся не в ту степь мысли.

Ю наклоняется, чтобы понять платье, и я инстинктивно цепляюсь за узел галстука, открывая путь бо́льшему количеству кислорода.

Она очень, ну просто очень хороша.

– Так я уже говорила вам – официантка. Ничего нового – принеси, подай, – снова наклоняется, но в этот раз чтобы взять джинсы.

Просовывает одну ногу в штанину, затем другую, а я стою и подсматриваю за ней словно малолетний дрочер.

– А, ну да… говорила, – ляпаю первое, что пришло в голову и сильнее послабляю узел.

Что ж тут так душно!

– А почему именно официантка? – снова вопрос «лишь бы не спалиться». Борясь с искушением делаю еще пол шага и указательным пальцем отодвигаю занавеску, увеличивая зону обзора.

– Ну во-первых – график. Студентам очень удобно совмещать, – перекидывает копну волос с плеча за спину, чтобы застегнуть пуговички на блузке, а я медленно теряю разум. – Во-вторых…

Я не слышу, что она говорит. Эти ее волосы соблазнительным каскадом опускающиеся почти до самой талии…

Две недели воздержания – это очень большой срок для физически здорового молодого мужчины. А Ю… она прекрасна. Там и без воздержания сложно не сорваться.

Так, стоп! У вас договор, – внушаю самому себе. – У нее трагическая любовь к покинувшему ее парню. Кощунственно, Шторм. Побойся Господа нашего.

«И сними себе уже кого-нибудь в клубе», – мерзким голосом Дэна подсказывает внутренний черт.

Но самое плохое в этом всем то, что «кого-нибудь» как-то вот и не хочется, а хочется…

– Илья Романович, вы кофе будете?

Словно застуканный на месте преступления вуайерист вздрагиваю и, отвернувшись от созерцания через прореху молодой нимфы, почесываю большим пальцем бровь.

– Я тут… смотрел вон те… Ну… как их, – киваю в сторону вешалок с кружевными женскими халатами и кручу рукой в воздухе, вспоминая слово. – Ну эти…

– Пеньюары? – подсказывает продавец и одаривает меня взглядом: «можешь не стараться, я видела, что ты подсматривал, извращенец».

– Да, их, – игнорирую взгляд. – Мне вон тот, черный. Ну, не мне, разумеется – ей, – оборачиваюсь и именно в этот момент из примерочной выходит слегка порозовевшая Юна, бережно удерживая в руках платье.

Ситуация – глупее не придумаешь. Мне тридцать три года, в моих руках огромный концерн, я был женат, мночисленно бит жизнью и только что я подсматривал за своей молодой женой, которая мне вовсе не жена. И меня за этим позорно застукали.

Але? Дурдом? Да-да, это снова я. Приезжайте.

– Платье потрясающее, Илья Ро… – осекается и тянет улыбку Ю, шагающая рядом со мной до кассы – Просто Илья. Но, – мрачнеет, – я не могу принять такой дорогой подарок. Вычтите эту сумму из тех тридцати тысяч, так будет правильнее.

– Договорились, – легко соглашаюсь, зная, что этого не будет.

Подношу золотую Визу к пожирателю денег и спустя пять секунд две тысячи долларов улетают в бездонное небытие. Ловлю себя на мысли, что никогда, наверное, не покупал что-то женщине с таким удовольствием.

Секс в примерочной кабинке был, а вот сеанс подсматривания – определенно в новинку. Вот видишь, детка, и ты меня чему-то новому можешь научить.

– Ваша сдача, – окликает меня продавец, и пока я вдупляю, какая сдача с банковской карты, чертовка вкладывает в мою ладонь визитную карточку бутика с подписанным ручкой номером телефона.

И это не ускользает от внимательного взгляда Ю.

Два взгляда от двух женщин и оба такие разные. Один: «ты извращенец, но я таких люблю, набери мне» и другой: «опять на моих глазах, Илья Романович? Снова?!»

Да вы доконаете меня когда-нибудь, женщины.

Глава 19

Вечер на открытии ресторана Аркадия Шелеста[1]1
  Аркадий и Марк Шелест – герои романа «Притворись моим». Блондинка, на которую смотрел Марк стоя у рояля – Злата, главная героиня той дешещипательной истории.


[Закрыть] проходит так, как проходят все вечера у людей подобного сорта. Ярко, громко, слишком кричаще. Масса людей, искрящийся Кристал в фужерах на тонкой ножке, фальшивые улыбки «на миллион».

Вижу самого виновника торжества, салютую ему стаканом виски, затем замечаю его отпрыска Марка. Тот не видит меня – стоит прислонившись к белому роялю и не отрываясь смотрит куда-то перед собой. Смотрит очень внимательно. Прослеживаю за его взглядом и безошибочно угадываю, что интерес предназначен блондинке, которая выгодно отличается от других.

Молодая, совсем еще не испорченная… Почти как Ю, которая стоит рядом со мной по правую руку. «Почти» – потому что Ю – красивее. В платье и на каблуках она выглядит истинной леди. Немного волнуется, облизывает то и дело губы и смотрит на всех слегка ошарашенным взглядом.

Я тоже смотрел так на всех пятнадцать лет назад. Когда благодаря био-отцу неожиданно всплыл со дна.

– Выпей чего-нибудь, расслабься.

– Я уже выпила бокал шампанского. Думаю, достаточно. И вам, мне кажется, тоже, – подхватывает меня под локоть и смущенно улыбается обратившему на нас свое внимание приглашенному фотографу. Рука лежит так, что видно кольцо. – Я же все правильно делаю? – шепчет одними губами, не отрывая взгляда от затвора камеры.

– Все отлично, – пользуясь случаем, кладу руку на ее талию и упиваюсь ощущениями. – А почему мне тоже достаточно? Всего два разбавленных виски – пустяк.

– Вы очень много пьете, – меняет позу, продолжая позировать. – Я не поучаю вас, но это же для здоровья вредно.

Фотограф уходит, но руку с ее талии я не убираю.

– Тебя волнует мое здоровье?

– Конечно, ведь вы еще не перевели на мой счет деньги.

Улыбается, глядя на меня снизу вверх. Щечки порозовели то ли от выпитого, то ли от нашей близости. Надеюсь, что второе.

– Юна, снова это «вы». Тридцать три – это не старость, поверь мне.

– Я знаю, моему отцу недавно исполнилось сорок, – снова эта смущенная улыбка. – Да, они с мамой время даром не теряли.

Ну зашибись. Выходит, мы с ее батей считай ровесники.

Рукоплещите, дамы и господа. Чествуйте мое фиаско.

– А ваша жена… – запинается. – Твоя жена, она здесь?

Меня словно током прошибает. Я напрочь забыл, ради чего затевался весь этот театр абсурда! Ну, вот это: появиться на людях вместе. Вообще забыл!

И почему-то меня раздражает, что об этом помнит она.

– Нет, она не здесь, – выходит немного грубо. – Да и мне, собственно, все равно.

– Серьезно? Мне казалось, что ты ее еще любишь, – невинно хлопает чуть подкрашенными ресницами. – Ну, ты же женился на мне ради того, чтобы ее позлить. А злить того, к кому чувства остыли как-то нерезонно. Разве нет?

Ее губы накрашены розовым блеском и не смотря на то, что несет она раздражающую слух ерунду, я хочу ее поцеловать. Но не целую, потому что… это она. Не могу. Нет, теоретически, физически и практически могу, конечно, и ей это наверняка понравится, но… почему-то я не хочу выглядеть в ее глазах помешанным на сексе извращенцем. Ну я же не Дэн, в конце концов.

* * *

Всю дорогу до дома мы едем молча. Я заранее заказал такси, хотя мог бы запросто сесть за руль – после тех двух стаканов пить я больше не стал.

Не потому что маленькая девочка пригрозила пальцем, а потому что после развода я реально стал много пить. Не в хлам, а так… немного коньяка, чтобы расслабиться после тяжелого трудового дня; в ресторане, под пышащий ароматным паром омара; на фуршете, после монотонных переговоров с коллегами… Повод есть всегда, только вот почему-то я об этом не задумывался раньше. А теперь… Короче, пора притормозить.

А еще в спортзал бы обратно вернуться… Сколько я там не был? Месяца два? Три?

Когда приезжаем домой, Юна сразу скрывается в ванной и выходит через полчаса – с мокрыми волосами и обернутая в полотенце…

– Ой, ты здесь, – тушуется, затягивая узел потуже.

Да, я здесь. Она ушла, а я сел в любимое кресло подумать, так и посидел в гостиной во всей праздничной амуниции – пиджак, галстук, все дела.

Ловлю ее взгляд – она смотрит на содержимое моей бутылки.

– Это не алкоголь, – приподнимаю та́ру. – Видишь – «Буратино». Обожаю такой лимонад! Кому сказать, не поверят.

– Ой, мой папа его в детстве пил. Я на фотографиях видела с похожей бутылкой.

Ключевое слово «в детстве». Да что сегодня за день-то такой!

– Я пойду к себе, хорошо? – чуть смущенно. – Утром рано на новую работу.

– Юна, – окликаю. Она оборачивается. Свежее, молодое, еще не испорченное всяческой химической дрянью личико… – А ты бы вышла за меня просто так?

– В каком это смысле?

– Ну, если бы не твой парень и не наш уговор. Если бы по-настоящему? Чувства, все дела. Ты смогла бы меня полюбить?

Она задумывается на какие-то секунды, и ее ответ я жду даже больше, чем ждал свои первые шесть нолей на счете.

– Вряд ли, – выносит вердикт. – Не потому, что вы плохой или совсем мне не нравитесь. Просто мне кажется, что не ваше это – любить. Вы слишком… свободный для чего-то серьезного. А мне нужно, чтобы любила не только я, но и меня, – и уходит, оставляя меня офигевать в полном одиночестве. Старого тридцатитрехлетнего мудака с бутылкой советского лимонада в руках.

Глава 20

– Я понял… Ты хочешь… себе… нового… компаньона и поэтому… загоняешь меня… сейчас… в гроб, – прерывисто дыша, выплевывает Денис, преодолевая уже шестой километр на беговой дорожке.

Его майка-борцовка насквозь пропиталась по́том – хоть выжимай, впрочем, как и моя. Ведь я бегу уже восьмой.

– Для этого я бы просто… отпустил тебя на месяц в отпуск куда-нибудь в Тай… ты бы… сам себя туда загнал. С твоим-то ритмом жизни, – чуть уменьшаю скорость и, не прекращая перебирать ногами, беру с подставки бутылку воды.

Глотки проходятся по пересохшему горлу наждачной бумагой, мышцы на ногах забились и уже болят, страшно представить, что будет завтра. Но чувствую я себя как никогда отлично. Уставшим как черт, но довольным.

– А чего это ты вдруг, Штормище, в спорт… подался. А? – пыхтит. – Хочешь соответствовать… молодой жене? Видел я ваши фотки со вчерашнего приема у Шелеста… Выглядит она, конечно, отпад. Не чета тебе, потрепанному кошаку, – смахивает со лба капли пота.

– Не хочу в тридцать три выглядеть как ты. Поэтому и подался. Тебе это, – киваю, – пузло́ по коленям не долбит?

– Долбит, но не пузло. Не оно, брат, – ржет, а потом, снова смахнув со лба пот, показывает движением бровей на соседнюю со мной дорожку.

Знаю я, что он там узрел: жгучая брюнетка в белых блестящих лосинах делает вид, что поглощена пробежкой, а сама же бросает то на меня, то на Дэна любопытные взгляды охотницы. Я таких за километр вижу. Впрочем, как и Денис.

– Какая, да? – кивает, облапывая сальным взглядом соседку, а не увидев с моей стороны поддержки, скисает. – Скучный ты, Шторм. Я бы вот за тебя не вышел.

– Хоть одна хорошая новость за сегодняшний день.

Хотя нет, день сегодня с самого утра задался. Приятно проснуться и увидеть на своем кухонном столе сырники. Настоящие домашние сырники! И записку «С добрым утром». Самой Ю дома не было, не знаю, куда она так рано ушла, наверное, на новую работу, но даже просто знать, что кто-то позаботился и приготовил тебе завтрак – чертовски приятно. Бывшая ни разу ничего мне не готовила.

Ловлю себя на мысли, что вообще не вспоминал сегодня об Ирине, а вот о Юне…

– «Малолеткаа… незаметно сжимается клеткаа…» – противным голосом завывает Дэн хит Макса Коржа, и я ржу. Потому что настроение хорошее. Потому что жена красивая. Да, слишком молодая. Да, фиктивная. И похрен.

– Мальчики, а у вас лишней бутылочки воды не найдется? – остановив дорожку, и разложив буфера на руле, внедряется в разговор соседка.

– Так ты еще свою не допила, милая, – подмигиваю брюнетке, и та сразу скисает.

Денис крутит у виска, дескать, ты вообще больной? Хороша же.

Хороша, это да. Но как-то не привлекает. Вообще не стои́т. Нет, физиологически все отлично, именно на нее реакции ноль. Впрочем, в последние дни я странным образом вообще прекратил рассматривать женщин с позиции горизонтальной плоскости. Всех, кроме одной… Подозрительно.

– А как там эта твоя… – отвлекаюсь от мыслей, переводя тему.

– Которая из?

– Ну эта… из «Оазиса».

– Карина?

– Наверное. Встречаетесь?

– Трахаемся. Но, признаться, весь мозг засрала. Тот еще сталкер, – делает глоток воды, а остатками поливает башку. – У-у, хорошо! – подмигивает «лосинам». – Мне кажется, она отслеживающую прогу в мой телефон установила. Потому что только стоит мне куда-то зарулить, она тут же оказывается там же. Не баба – гранатомет.

– Ну так кончай с ней.

– Так я с ней и кончаю.

И ржем, два потных великовозрастных лося.

– Жаль мне тебя, отвалится же за ненадобностью, – кивает на мой пах. – Устрой своей малышке романти́к, вина плесни, очаруй. Стопудово даст.

– Она до сих пор парня своего любит, фотографии его только лишь в толчке не висят.

– Видать, клевый был чувак, раз уже полгода как «того», а такая девочка до сих пор держит облико морале. Ты вот скучилище гребаное, откинешься – хрен кто на второй день вспомнит.

– Сплюнь!

– А я вот не сплевываю, – подает голос соседка, и мы с Дэном, переглянувшись, на секунду зависаем. Но только на секунду, потому что потом начинаем снова громогласно ржать.