Текст книги "Непристойные отношения (СИ)"

Автор книги: Агата Лель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 44

Нет, это приятно, что он хочет меня поддержать, но вот почему-то от любого общения тошно. Никого не хочу сейчас видеть. Давай, вкуривай уже, лови между гудками мое мысленное: «Пошел нахрен!»! Но телефон все не унимается. Кошусь на аппарат… а вдруг важное что-то…

Принимаю вызов и сразу же показываю свое расположение:

– У тебя минута.

– Слушай, я тут домой ехал и подумал, а может, на тебя порчу какую наслали? Ну мало ли, я вот верю в это все. Бывшая твоя, например, а что: ходила к какой-нибудь бабке, она там пошаманила. У тебя дома никакой хреномалии не происходило в последнее время? Ну, звуки странные? Ничего само не падало?

– Ничего у меня не падает! Не неси чепуху.

– Да ты подожди брыкаться. Я вот в интернете читал, что ветка лаванды изгоняет из дома всякую бесовщину. Попробуй!

– Главная бесовщина, что появляется периодически в моем доме – ты. Спасибо за поддержку, конечно, но если ты будешь звонить мне и советовать всякую ересь, я куплю эту сраную ветку и засуну тебе в задницу.

– О, шутишь, значит, все нормально. Чем планируешь заняться?

– Веревку буду мылить.

– Только не жидким, оно для другого больше подходит.

– Придурок, – все-таки улыбаюсь. – Ладно, бывай, созвонимся.

Едва только отключаю телефон, как улыбка снова исчезает. Один, в огромном доме, а она там с этим сейчас где-то… Празднуют, наверное, свое счастливое воссоединение. А может, они и не расставались никогда – жил где-нибудь неподалеку и уходя устраиваться на «новую работу» она шла к нему.

Головой понимаю, что это говорит во мне злость и неподобающая мужику позорное чувство обиды, но ничего не могу с собой поделать. Я действительно начал испытывать к ней чувства, хотя какой там – я влюбился как последний идиот, а она просто меня использовала.

– Мяу! – теплый комок прыгает на колени и, мурча, начинает тереться крошечной головой о мою футболку. Ставлю стакан на подлокотник кресла и аккуратно глажу шелковую шерстку животинки.

– Ну чего, мужик, будем теперь делить на двоих нашу холостяцкую берлогу? Коньяк пьешь?

– Мяу!

– Ничего, начнешь, – и вздохнув: – От такой-то жизни.

Неожиданно раздается мелодичная трель дверного звонка. Дежавю. И это уже не смешно! Кого могло принести в одиннадцать вечера? И, главное, как этот «кто-то» миновал пост охраны? Снова! Не элитный жилой комплекс, а долбаный проходной двор! Я никого не жду, поэтому даже не думаю подниматься и открывать.

Звонок стихает и спустя несколько секунд слышу, как открывается дверь. Ключ от этой квартиры есть только у меня и…

– Привет, – в дверном проеме нарисовывается Ю, в руках большая дорожная сумка. Стоит, прислонившись к дверному косяку и улыбается чему-то своему. – Какая у вас тут идиллия, – кивает на нас с Котом.

Прижимаю животное к себе ближе, словно эта коварная женщина может навредить ему одним только взглядом и демонстративно отворачиваюсь к окну.

Видеть ее не хочу! Вернее, хочу, но…

– Забыла что-то?

– Да я тут, в общем-то, поговорить пришла, – робко заходит в гостиную и, поставив сумку на пол, садится на краешек дивана напротив. – Мне кажется, нам стоит все обсудить, а то я уехала вот так спонтанно.

– Да уж, – не могу сдержать угрюмую усмешку. – Спонтанно – это мягко сказано.

И перед глазами эта сцена на полу… Завтра же распоряжусь поменять паркет.

– Я понимаю, Илья, как это все выглядит со стороны и что ты, наверное, успел обо мне подумать… Ну, – запинается, – после того, что между нами было… я вот так взяла и уехала с ним…

Не хочу слушать эту ее очередную ложь. Надоело!

Приехала. Зачем? Придумали со своим богомолом по-быстрому какой-то новый план? «Доработали»? Ведь ничего от меня получить не успели, надо вернуться и добить лоха Шторма. Все, хватит кататься на моей шее! Сговорились они, что ли? Одна, осознав, что своим тренером она останется в полной жопе, пыталась вернуться на собственной свадьбе. Вторая, тоже по похожему сценарию почесала.

Сейчас начнет лечить меня сказками, что они поссорились, расстались, что он оказался подлецом и она раскаивается.

Это просто сюрреализм какой-то! Ну не может эта херня происходить в моей жизни?! Может, прав был Дэн и надо вызвать экзорциста?

– Ты говоришь: «после того, что между нами было», – оборачиваюсь-таки на нее. И хоть она меня обманула, мотор все равно стучит быстрее. – А что между нами было?

– Ну… – теряется. – Ну, мы с тобой едва не переспали…

– И что? «Чуть-чуть» не считается и вообще, с каких это пор секс является чем-то особенным? Подумаешь – решили перепихнуться. Бывает. И что дальше?

Она ничего не отвечает, только часто моргает, не отрывая от меня взгляда. Она выглядит потерянной, удивленной, может, даже немного обиженной. На секунду мне кажется, что я как будто бы увидел в ее глазах блеснувшие слезы.

Что это, блть, за театр одного актера? К чему сейчас сидеть и что-то из себя разыгрывать? Я уже все понял, не надо антреприз, милая.

Но все равно, не смотря ни на что, видеть ее вот такой – расстроенной – неприятно.

– Ты это… – давит улыбку сквозь слезы, – ты это все серьезно сейчас?

– Вполне, – смотреть на нее источая исключительно холод и безразличие сложно, но я обязан выйти из всего этого дерьма достойно. – Или ты думала, что этот секс что-то бы для меня значил, случись он до того, как за тобой вернулся твой настоящий, – выделяю, – муж. Прости, вынужден тебя разочаровать, секс – то всего лишь секс и только.

– Я поняла, – говорит почти шепотом, опустив глаза. Затем поднимается и ничего не говоря уходит в «свою» комнату.

Наверное, вещи собирает. И правильно. Надеюсь, она ничего здесь не забудет. Пусть уходит и уносит с собой все то, что принесла, не хочу найти где-нибудь в ванной забытую ею расческу. Не хочу, потому что знаю, что от этого мне станет паршиво!

Я успел к ней прикипеть, успел снова поверить в то, что наконец-то в моей жизни появилось что-то настоящее. Эти наши совместные ужины, дурацкие переделки, в которые попадали вместе… Ее смех и короткие футболки.

Сука! Мне будет ее не хватать. Но я не позволю больше держать себя за идиота.

Вздрагиваю, когда она появляется в гостиной, держа в руках большую дорожную сумку и старательно делаю вид, что мне похрен.

– Все взяла?

– Думаю, да, – поднимает другую сумку с пола. Голос тихий, но кажется спокойным. А вот веки опухшие – плакала… – Я заберу кота?

– Я могу оставить его себе. Если, конечно, вы не хотите со своим мужем воспитывать его сами.

– Гена не мой муж! – отрезает. – Никогда им не был и не будет. Мы с ним расстались.

Твою же ты мать, а! Даже не попыталась придумать что-то пооригинальнее. Неужели они думают, что я до такой степени осел?

Предсказуемо и мерзко. Так, что блевать хочется.

– Ничего, помиритесь. Такая любовь не умирает даже под лавиной.

Она хочет что-то сказать, уже набирает в грудь воздуха, а потом передумывает. Разворачивается. Молча уходит.

Вот и правильно. Поняла, наконец-то, что больше я на это все не поведусь. Уж что-что, а глупой она никогда не была. Не то, что я.

Не знаю, сколько я просидел в полной тишине после ее ухода. Бутылка давно опустела, Кот ушел, а я все сижу и элементарно не знаю, как собрать эту кучу говна снова в Шторма. Но собирать надо.

Не она первая, но уж точно она последняя. Все, хватит, больше никакой любви.

Поднимаюсь и, пошатываясь, бреду на кухню, улавливая по пути взглядом лежащий на тумбочке ключ.

Оставила… Ну и правильно, больше ей здесь делать нечего. Больно, сука, ну ничего, переживу.

Войдя на кухню, достаю из бара новую бутылку коньяка, а старую с меткостью косоглазого снайпера пуляю в мусорное ведро. Конечно, промахиваюсь. И вроде бы хрен с ней – завтра придет уборщица, но с этого дня я больше не сдаюсь, не ведусь и не поддаюсь.

Поднимаю бутылку и опускаю ее в ведро прямо на… кучу фотографий в разноцветных рамках.

Она выбросила его снимки. И судя по количеству, все до одного. А вот свою фотографию, что она взяла у меня как-то, среди этого хлама я не нашел. Нет ее там, хотя я ее только что откровенно послал.

И какого черта это все значит?

Глава 45

Две недели спустя

– Алло, Штормище, ты где?

– Да я тут… по делам уехал. У тебя что-то важное?

– В общем, я все разузнал!

– Разузнал о чем?

– Ну, можно ли сдать тест на отцовство во время беременности! Сейчас, повиси.

В трубке раздаются какие-то шорохи, щелкает «мышка», где-то фоном гудит кондиционер. Дэн, наверное, в офисе, а я вот нет.

Я не солгал, когда сказал, что уехал «по делам», правда, решил не уточнять каким именно. Потому что самое малое, что меня ждет, презрительный смешок.

Короче, я сейчас сижу в машине недалеко от ширподребной кальянной «Уголек». Стремное заведение со стремным кальяном и ужасающим меню – одни названия чего стоят:

«Булька-барабулька под буль-буль соусом».

Что, блть?

Само собой, вы спросите, что владелец громадного концерна забыл в этой жопе мира, а я вам отвечу: я жду, когда на дневную смену придет… Ю. Тупо, да, знаю, но ничего не могу с собой поделать, мне просто хочется… ее увидеть.

Чистой воды идиотизм. Но факт остается фактом.

С тех пор, как она собрав вещи ушла из моей квартиры мы не виделись ни разу. Вернее, не виделись лицом к лицу, но когда я узнал, что она устроилась официанткой в эту кальянную, я приехал сюда просто ради интереса. Хрен знает, зачем. Просто взглянуть. Приехал раз. Потом другой. Теперь вот третий.

Я как долбаный сталкер шпионю за ней и понятия не имею, ради какой цели. Может, в тайне мечтаю увидеть на ней футболку с моей рожей на всю спину и надписью: «Прости, что выбрала того мудака, а не тебя». Может, хочу лично убедиться, что она теперь с этим богомолом. Увидеть, как они лапают друг друга, чтобы окончательно отпустило, но нет, она приходит и уходит с работы всегда неизменно одна.

Так же я узнал, что она снимает какую-то вшивую квартирку неподалеку. Тоже одна. Понятия не имею, где ее хмырь, но он же наверняка где-то есть! Он вернулся, голубки воссоединились, гребаный хэппи-энд. Но судя по ее вечно печальному лицу, что-то все-таки пошло не так.

Да, я мог бы позлорадствовать, мол, так тебе и надо, за что боролась… но нет, меня не радует, что она грустит. Так же я мог бы наверняка разузнать, что там у них произошло, но тоже нет, это было бы уже слишком.

Сейчас я приезжаю сюда… просто выпить кофе. Просто припарковался у обшарпанной кальянной и просто пью дешевый эспрессо. А вот нанимать частного детектива – это уже жирно расписаться в своей слабости.

Не стоит она того. Она променяла меня на другого, уехала с ним. Пыталась обмануть. Ей нет места в моей жизни. Нет… Но почему-то я пасусь у вшивого места ее работы и пью тошнотворный кофе.

Сраные вы чувства!

– Вот, нашел! – вторгается в мысли голос Дэна. – Ты еще здесь?

– Ага, – делаю глоток, выискивая в лицах прохожих знакомые черты. – Вываливай, чего там у тебя.

– В общем, установить отцовство можно несколькими способами. Есть такой метод – инвазивный, предполагает вмешательство в полость матки для забора биоматериала, анализ каких-то хренвыговоришь ворсинок, – и читает: «Для установления родства и выявления генетических заболеваний проводят исследование частиц оболочки, окружающей плод, которая имеет генетическую идентичность с плодом». Та-ак… Еще исследование амниотической жидкости – околоплодных вод. «С помощью длинной иглы прокалывают брюшную стенку…»

Она идет! Ю!

Если до этого я сидел расслабленно растекшись по креслу, то сейчас сразу же подбираюсь, вцепившись в руль.

Она снова одна: в футболке, джинсах и кроссовках. Волосы собраны в тугой хвост, за плечами кожаный рюкзак. И говорит с кем-то по телефону… Стопудово со своим тощим, наверное, обсуждают планы на вечер. Как она придет с работы и приготовит ему подливку с подгоревшими комочками. Или пасту с соусом карбонара. А потом они славно покувыркаются.

Сука! Я сгораю от ревности, меня просто рвет на части. Я безумно по ней скучаю, но мне стремно признаться в этом даже самому себе, не то, что покаяться перед кем-то.

Я влюбился как последний мудак. Снова!

– «…кордоцентез – анализ пуповинной крови. С помощью иглы набирают один – пять миллилитров крови. Период проведения – с восемнадцатой по двадцать четвертую неделю…». Пздц, да? Иголкой в живот! Это кто вообще эту пытку придумал?! Э, але, ты меня слышишь вообще?

– Слышу, – она скрывается за дверью кальянной и, не смотря на дикую жару, мне становится холодно. – И в чем проблема? Выбери что-то из этого.

– Ты рехнулся? Все эти методы несут риск как для матери, так и для ребенка! А я не хочу, чтобы мой сын родился больным!

– То есть, ты уже смирился с тем, что это твой сын?

– Ну… – замолкает. Кажется, его самого такая мысль ранее не посещала. – Ну получается так, что ли. Я не знаю, брат! Я эти две недели словно на иголках! Я есть не могу, трахаться не могу. Коньяк – и тот в глотку не лезет. Да я похудел на два размера!

– Это мы вчера пиджаки перепутали.

– Да? А я и думаю – откуда у меня в кармане смятое меню из какой-то дрянной кальянной.

Блин.

– Мне кажется, тебе нужно просто перестать загоняться и принять действительность такой, какая она есть. Карина беременна, скоро у вас появится ребенок. Продолжение рода. Радуйся, придурок.

– Думаешь? А если это не мой? Ну вдруг?

– Да она бегала за тобой словно хвост, сам говорил, что запала. Неужели ты серьезно считаешь, что она успевала трахаться с кем-то еще? Брось. Ты не хуже моего знаешь, что беременна она от тебя, а ты просто старое, потасканное и дико эгоистичное ссыкло, раз боишься себе в этом признаться.

Хотя получается, что я тоже не лучше. Стою здесь, отслеживаю ее по геолокации, ищу в интернете их совместные фотки с ее гуманоидом.

Я даже не дал ей ничего сказать в свое оправдание, а она ведь хотела! Хотела, но я выставил ее из дома. Не словами, нет, своим ублюдским поведением. А возможно, она решилась тогда поделиться чем-то важным.

Чем я лучше Дэна, если как и он упрямо отрицаю действительность? Я втрескался по уши, но не сделал ровным счетом ничего, чтобы она выбрала тогда меня. И даже не попытался узнать, как она сейчас живет. Ничего ведь не сделал!

О – озарение. Аллилуйя!

– Ладно, я тороплюсь. Увидимся в офисе, там поговорим, – сбрасываю вызов и, метким броском швырнув в урну едва отпитый кофе (ну и дерьмо!) выезжаю с забитой стоянки.

Я знаю, кто поможет мне пролить свет на эту темную историю.

Глава 46

– Юля, ну чего ты копаешься! Клиенты за пятым столиком уже пятнадцать минут ждут свое пиво!

– Я не Юля, я Юна.

– Да какая нафиг разница! Довольные клиенты – вот что важно. Из сотен заведений столицы они выбрали именно нашу кальянную, поэтому мы должны быть на уровне. Мы должны…

– Сейчас, минуту. Зануда, – пропуская мимо ушей чтение морали, раздраженно выкручивая вентиль «темного чешского», а на деле просто разведенного в хлорированной воде пивного порошка.

Я ненавижу новую работу, меня тошнит от запаха химического дыма, раздражает местный контингент и вообще… все плохо.

Мне так плохо…

Раньше мне казалось, что наша связь с Ильей просто какая-то игра, приправленная небольшой симпатией, но после того, как все закончилось я поняла, что влюблена в него по уши. Но взяла и разрушила все собственными руками!

Как?! Ну как можно было быть насколько наивной и слепой? Зациклиться на чувстве вины и долга и не замечать очевидного! Меня просто использовали, развели как последнюю дурочку. Пусть этому козлу, чье имя я даже не хочу называть, не удалось воспользоваться мной во второй раз, но самое ужасное ему сделать все-таки удалось – он разлучил меня с Ильей.

Хотя… Илья тоже мной просто пользовался. Как он сказал? Что-то о том, что между нами произошло для него не значило ровным счетом ничего? «Решили перепихнуться, бывает».

Вот кем я дня него была – удачной сделкой и девочкой для приятного времяпровождения. Да, когда-то мне казалось, что все, что он говорил и делал – он говорил и делал искренне. Но много ли я разбираюсь в людях? Когда-то я то же самое думала о Гене.

Как теперь после этого верить мужчинам? Вообще верить хоть кому-то? И ладно бы дело было только в обиде, но ведь я скучаю по нему. Так сильно… Но единственное, что у меня от него осталось – украденная из его дома фотография и воспоминания. Ведь даже его подарки мне пришлось продать, чтобы снять жилье и просуществовать хоть какое-то время до первой зарплаты в этом гадюшнике. Если, конечно, не убью здесь кого-нибудь раньше.

– Юля!!!

– Да иду! – кричу не обрачиваясь, шипя под нос свое настоящее имя. Очень хочется плакать, но я держусь из последних сил.

Я сама во всем виновата. Только я! И в том, что Илья не воспринимал меня всерьез – тоже.

Стыдно признаться, но каждый мой день последние две недели начинается с того, что я проверяю в столичной новостной ленте, не появилось ли там имя Ильи Шторма. Например, его выход в свет с какой-нибудь новой пассией или то, что он вернулся к бывшей жене. Мне больно думать о том, что все могло бы быть иначе. Надо было слушать Стасю, ведь она дело говорила. А лучше не слушать никого кроме своего сердца, ведь оно давало мне знаки с самого начала.

Дура, что тут еще скажешь. Дура.

– Нет, ты точно нарываешься на штраф, – ворчит администратор Алекс, покрываясь красными пятнами гнева. – Заказ, Юля!

Хватаю поднос с пивом и иду в задымленный вонючими испарениями зал. Будний день, послеобеденное время – ну кто развлекается в этот час? Какое пиво?

Но нет, для кого-то каждый день – праздник.

– Ваше пиво и снеки, – избегая раздраженных взглядов ставлю заказ на стол и спешу поскорее ретироваться, но ноги словно прирастают к полу, когда за дальним столиком в углу я вижу… Илью.

Илья здесь? В этом заведении?!

После всего, что между нами произошло?

Признаться, когда я шла сегодня на работу, мне показалось, что на стоянке среди прочих стоял автомобиль Ильи, но потом решила, что просто выдаю желаемое за действительное. Выходит, это, правда, был он? Три часа прошло, неужели он все это время был тут, неподалеку?

Я обижена на него, но так счастлива его видеть. Не на фотографиях с экрана телефона, а вживую.

И тут же вдоль позвоночника пробегает холодок: а вдруг он здесь для того, чтобы что-то мне предъявить? Не знаю… может, что-то не так получилось с разводом. Хотя я даже не участвовала во всем этом толком, просто отдала паспорт, все остальное устроил его адвокат. Я ни на что не претендовала, ничего не просила.

А вдруг у него что-то пропало и он решил, что это стащила я? Я же понятия не имею, какого он обо мне мнения на самом деле. Когда-то мне казалось, что я ему нравлюсь, но оказалось, что показалось. Пора снимать розовые очки.

– Ну, чего застыла? Иди, – подталкивает меня в спину Алекс, и мне не останется ничего другого, как плестить к столику, за которым сидит мой бывший муж.

Волнительно, очень, кажется, что вот-вот и земля в буквальном смысле уползет из-под ног. Мне хочется на него смотреть, но и страшно одновременно, я боюсь увидеть в его глазах безразличие.

– Здравствуйте, что-то выбрали? – все-таки не решаюсь взглянуть на его лицо, поэтому просто изучаю рисунок на вытертой плитке под ногами.

– Да, у вас есть карамельный латте?

Поднимаю на него удивленный взгляд – ни тени улыбки, он абсолютно серьезен. И красив. Да какой – красив, он сногсшибателен.

– Одну минуту, – ретируюсь с его поля зрения, вспоминая день нашего знакомства. Тогда я разлила на него именно этот дурацкий карамельный латте! Наверное, он просто издевается. Не знаю, зачем ему это нужно, но это жестоко! Жестоко напоминать вот так!

Не смотря на груз непростых воспоминаний забираю у бариста напиток и с гордым видом несу в зал. Да, не сложилось, но я ни за что не подам вида, что сломленна. Поплакать можно потом, в подсобке, но сейчас никаких слез.

– Ваш карамельный латте, – так же не глядя на него ставлю заказ на стол, но мне все-таки приходится перевести на него взгляд, когда замечаю, как он берет в руки чашку и зачем-то поднимется с плетеного кресла.

– Возьми, – протягивает коые мне, но я словно окаменела, совершенно не понимая, чего он от меня хочет. – Возьми кофе! – повторяет.

– Господи, Илья, зачем? – озираюсь по сторонам, замечая обращенные на нас удивленные взгляды посетителей, но чашку все-таки беру. – Я не понимаю, для чего…

Не сводя с меня взгляда он расстегивает пуговицы пиджака и разводит руки в сторону, и все это с абсолютно серьезным лицом.

– Лей, – «кивает» глазами на свою грудь и наконец-то его губы трогает тень улыбки. – Сделаем вид, что не было всего этого дерьма и познакомились мы только сегодня. Давай, не бойся, у тебя это хорошо получается.

Я не хотела плакать, не собиралась, клянусь, но стоило ему заключить меня в крепкие, пахнущие счастьем объятия, я не выдержала и все-таки разревелась.