Текст книги "В постели с врагом (СИ)"
Автор книги: Агата Лель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Часть 35
* * *
Утром мы вышли из дома одновременно, но каждый поехал до клиники на своей машине, ведь ещё за завтраком мы договорились не светиться там вместе.
Меня немного раздражала подобная конспирация: зачем скрывать то, что рано или поздно всё равно откроется? Но я решила не спорить, чтобы не испортить его и так не слишком приподнятое настроение. Оказалось, он из тех, кто ненавидит по утрам всех и вся. А ещё Бонго внёс свою "пахучую" лепту – наложил кучу прямо у порога, и Ринат, выходя из дома первым, угодил туда своими кожаными "Стефано".
– Твою мать, Стелла! Твою же ты мать! – злился он, закатывая глаза и вытирая подошву о ещё влажный после утреннего полива газон. – Ты представляешь, сколько стоят эти туфли?
– Боже, прости, он никогда не вытворял ничего подобного. Даже будучи щенком. Бонго! – зло позвала я, но ретривера и след простыл. Прятался, наверное, где-то на заднем дворе, осознавая, что натворил. – Ещё раз извини, у него адаптация. Плюс ко всему он ревнует…
– Это всего лишь псина! Какая, к чёрту, адаптация! – смирившись с тем, что трава не поможет, ему пришлось снова вернуться в дом и переобуться.
Так началась их взаимная нелюбовь. Чувствовала я, что эти парни ещё попьют моей крови.
* * *
В клинику я зашла чуть позже, чем он, сдала все необходимые анализы, посетила своего врача, и наконец-то мне сделали УЗИ. Этого я ждала с особым трепетом.
– И что там? Сердечко уже бьётся? – я приподняла голову и посмотрела на монитор компьютера.
Темноволосая узистка с приятными чертами лица терпеливо улыбнулась. Наверняка она слышит это от каждой женщины, особенно забеременевшей впервые.
– Сейчас у нас идёт четвёртая неделя эмбрионального развития, поэтому, по факту, сердца, такого, как у нас с вами, у эмбриона еще нет – это просто однокамерная трубка, которая, сокращаясь, прокачивает кровь по сосудам.
– Но она же уже сокращается? Эта трубка? – спросила я с волнением. Последнее, что меня волновало – это вызубренная когда-то прилежной студенткой мединститута теория. – Всё в порядке же?
– Конечно. Хорошая, уверенная пульсация, малыш развивается как положено, и уже совсем скоро вы сами услышите его сердцебиение.
Услышав это, я почувствовала, как увлажнились глаза. Смахнула сентиментальные слёзы, но подавить улыбку так и не смогла.
К чёрту медицинскую терминологию – это сердечко, самое настоящее. И оно бьётся!
Настоящий живой ребёнок. Во мне. Мой.
Мне срочно, просто до пульсации в висках, захотелось обсудить это с Ринатом. Рассказать ему, что всё хорошо, показать первый крошечный снимок. Поэтому я, быстро одевшись, забрала заключение и, вместо того чтобы пойти снова к доктору Задойнову, направилась в отделение хирургии.
Я понимала, что такие частые визиты "не пациентки" могут вызвать у шныряющего тут и там персонала некие вопросы, но мне было наплевать – мы решили жить вместе, мы – пара, мы будущие родители нашего общего ребёнка, в конце концов! Сколько мы будем прятаться по углам? Напрятались уже, хватило.
Я шла по коридору, бережно сжимая в руках результаты УЗИ, остался один поворот в уходящее вправо крыло, и я была бы у нужного кабинета, но тут я кое-что увидела. В окне.
Его окне.
То, отчего внезапно подкосились колени.
Ринат обнимал за талию ту самую медсестру, что я застала однажды в его кабинете. Он точно обнимал её, мне не показалось! Погода выдалась пасмурная, поэтому солнечные блики на стекле не мешали рассмотреть его руки за её спиной.
Я остановилась, ощутив, что не могу сделать и шагу, где-то в горле скопился неприятный тугой комок.
Этого не может быть! Он же… Он же со мной! Он разводится с женой из-за меня! Какого дьявола тут происходит?
Я не стала долго думать и с необычной для себя решимостью рванула в сторону его кабинета, а дёргая на себя ручку двери, даже не удосужилась постучать.
Когда я заглянула внутрь, они оба обернулись – женщина с небольшим испугом на лице, Ринат же был абсолютно спокоен. Словно ничего противоестественного не происходит, словно это не его ладони лежат на её талии.
– Думаю, да, всё-таки нужно сделать снимок, – он снова перевёл взгляд на девушку и с бесстрастным лицом убрал наконец от неё свои руки. – Мне нужно взглянуть, что там с позвоночным диском.
– Хорошо, спасибо, – произнесла она и подарила мне робкую улыбку. Затем снова переключилась на Рината. – Я могу идти?
– Конечно, иди.
Вера забрала со стола какую-то папку и прошмыгнула мимо, и хоть я находилась в состоянии, похожем на аффект, но всё-таки успела заметить, что алая помада на её губах лежит ровно, если тут что-то и происходило, то точно не поцелуи. И причёска с одеждой выглядели опрятно…
– Я же просил тебя, Стелла, – устало вздохнул Ринат и, сложив руки на груди, прислонился бедром к краю стеллажа.
Почему-то я совсем не вовремя вспомнила о том, как качался и скрипел этот стеллаж, когда мы…
– О чём просил? – отвлекла саму себя от неуместных мыслей.
– Не приходить ко мне вот так.
– Как?
– Как к себе домой! Даже без стука. Могла бы предупредить.
– Зачем? Чтобы ты успел выгнать девицу до моего прихода? – пошла я в наступление. – Я видела, ты обнимал её!
– Я её осматривал.
– Через одежду?
– Да, представь себе – через одежду! Вера зашла занести медицинскую карту одного из пациентов и пожаловалась мне на навязчивые боли в спине – несколько дней назад они с подругами катались на роликах, она упала. Я предложил посмотреть, чтобы понять приблизительную картину. Просто надавил на крестец и нижний отдел позвоночника, раздеваться для этого необязательно. Это не было официальным приёмом.
Он говорил это так уверенно, без какого-либо волнения, замешательства или чувства вины, что я моментально ощутила себя не в своей тарелке. Вломилась в его кабинет, предъявила необоснованные претензии, поставила в неловкое положение девушку…
– А если бы у меня была здесь не Вера, а какой-то другой пациент? – продолжил он. – Как бы я объяснил ему подобную бестактность? У нас дорогая клиника, и люди здесь лечатся непростые. Ты должна понимать это.
– Прости. Я просто… – я тяжело вздохнула. Ощущение собственной глупости стало сильнее в разы. – Я просто приревновала. Увидела через окно, что ты обнимаешь её…
– Осматриваю, – уточнил он.
– Осматриваешь. Решила, что у вас с ней что-то… Не знаю. Может, роман…
– Какая же ты глупенькая, Стелла.
Я боялась, что он сильно рассердится, но нет, он улыбнулся и поманил меня к себе.
Увидев такую его реакцию, я сразу выдохнула и, подойдя, прильнула к его груди.
– Если бы я хотел быть с кем-то кроме тебя, я бы был с кем-то ещё. Но я с тобой, потому что у меня есть к тебе чувства. Ты – мать моего будущего сына, разве я могу даже просто смотреть на кого-то кроме?
– Не знаю. Ты же когда-то посмотрел на меня, будучи женатым на Жанне… – проговорила я в его грудь и заметила, как она напряглась. – Прости, я не имею в виду, что ты бабник, или что-то типа того…
– А мне показалось, что ты имела в виду именно это, – произнёс он немного обиженно. – То есть, по-твоему, я похож на того, кто лапает женщин на рабочем месте?
Я хотела сказать, что не только лапает, а даже занимается сексом в собственном кабинете, но вовремя прикусила язык. Я сама не святая, глупо ставить ему в упрёк то, в чём мы принимали участие оба и в совершенно равных условиях.
– Извини, я погорячилась. Просто я ревную.
– Серьёзно? – он усмехнулся мне в макушку. – К Вере? Она, вообще-то, замужем и, насколько я знаю, счастлива в браке.
"Я тоже была замужем, когда ты меня соблазнил", – но вслух я этого тоже не произнесла.
– Ну, она довольно красивая и, кажется, в твоём вкусе.
– В моём вкусе только ты одна. И, пожалуйста, давай договоримся прямо сейчас, как говорится – на берегу, – он взял меня за плечи и чуть наклонился, чтобы лучше поймать контакт глаза в глаза. – Ты будешь доверять мне, хорошо? Не будешь устраивать проверок и додумывать то, чего нет. Не будешь подсматривать в окна, лазать по моему компьютеру, подбирать пароль к телефону. Я не люблю этого всего, как не любит каждый человек. Вот я верю тебе, хотя видел, как к тебе приходил этот Андрей, и вы довольно долго шушукались о чём-то за закрытой дверью. И вообще, он часто к тебе захаживает. Свободный, наверняка здоровый мужик – к красивой молодой женщине…
Может, мне просто показалось, но он как будто бы намекнул на то, что между мной и Андреем что-то большее, чем просто дружба. А вдруг он думает, что ребёнок, которого я жду…
Мне стало не по себе. И я вдруг на собственной шкуре поняла, каково это – когда тебя могут подозревать в том, в чём ты совершенно невиновен.
– Я всё поняла, больше никаких стихийных визитов. И насчёт Андрея… – я подумала, прежде чем договорить. Но решила, что если быть честной, то до конца. – Мы с ним просто друзья, по крайней мере я отношусь к нему как к другу.
– А он к тебе? Ты ему нравишься, да?
– Ну… – я ощутила, как покраснела. – Наверное, да. Но это ничего не меняет между нами, мы правда только приятели.
– Я знал, что ты никакая ему не подруга. А теперь благодаря тебе получил тому подтверждение.
– Только не ревнуй! – я шутливо пихнула его кулачком в бок. – Для этого точно нет ни одного повода.
– Я не ревную, – ответил он, и как мне показалось, довольно холодно. – Но мне бы не хотелось, чтобы вы "дружили". Ни к чему это, чтобы к моей женщине в моё отсутствие заходил "поболтать" какой-то мужик. Я против.
– Игорь никогда не был против нашего с ним общения, – не знаю, зачем я это сказала, но назад слов уже не забрать.
– Ты теперь не с Игорем, а со мной. Не нужно сравнивать меня с ним! – отрезал он ещё холоднее и, развернувшись, принялся демонстративно искать что-то на своём столе.
Обиделся… И имел на это полное право! Глупо, живя с одним мужчиной, упоминать другого, так нельзя. Мне бы тоже не понравилось, если бы он сравнивал меня с Жанной.
– Прости, – я протянула руку и коснулась его плеча. Он не оттолкнул меня, но и не проявил никакого участия. – Я больше не буду, правда. С этого дня ни слова о бывших.
Он обернулся на меня, но по-прежнему без тени улыбки.
– Я хочу, чтобы ты прекратила общаться с этим Андреем. Совсем.
А вот это уже удар ниже пояса. Это жестоко! Андрей, можно сказать, единственный близкий для меня человек в пригороде, больше у меня совсем нет здесь друзей…
А если он придёт или позвонит, что мне делать? Бросить трубку или выставить его за порог? Я не смогу! Он не заслужил такого отношения.
– Послушай, – я вложила в мимику всё свое обаяние, на какое только была способна. – Твои подозрения беспочвенны. Андрей, он…
– Значит, ты выбираешь его?
– Господи, ну что за глупости! Прости, но всё это напоминает какой-то детский сад.
– Хорошо, я тебя понял, – и снова отвернулся.
Я не хотела ссориться с ним, мы только-только начали жить вместе, начали притираться друг к другу – и уже пошли первые конфликты. Сначала Бонго, теперь Андрей… Мне было обидно, что он как будто бы намеренно хочет отдалить меня от всех, кто мне дорог. Но ругаться с ним я всё равно не хотела.
Я решила, что обязательно поговорю с Андреем и всё честно ему объясню, он должен понять. А у меня на первом месте должна быть семья. Ведь Ринат теперь её неотъемлемая часть.
– Хорошо, если для тебя это так важно…
– Да, важно, – сухо отрезал он, не оборачиваясь.
– Тогда я не буду с ним общаться.
Он наконец-то обернулся, и я не без радости заметила, как потеплел его взгляд.
– Я не хочу, чтобы ты думала, что я давлю на тебя, но так действительно будет лучше для нас обоих. Надеюсь, ты не обижаешься?
– Нет, – и даже выдавила фальшивую улыбку. На самом деле меня задел этот разговор. Не знаю, ревность ли его сподвигла или что-то ещё, но то, что он начал ограничивать меня в чём-то – это совсем не понравилось.
– Вот и славно, – он протянул руку и потрепал меня по щеке. – А теперь прости, у меня скоро приём пациентов.
– Да, конечно, не буду тебя отвлекать, – мы быстро клюнули друг друга в щёки, и я вышла из его кабинета. Признаться, вышла в полном раздрае.
Почему я не могу общаться со своим другом? Ринат не похож на того, у кого какие-то проблемы с самооценкой, и он должен понимать, что причин ревновать нет, но тем не менее он против нашего общения. Создалось впечатление, что там что-то… как будто что-то личное. Но они ведь даже толком незнакомы. Чертовщина какая-то.
Я вдруг поймала себя на мысли, что я теперь совершенно одна. У меня никого нет. Вообще никого, помимо Рината. И, конечно, нашего долгожданного будущего малыша.
Спасибо, хоть осталась любимая работа, бросать которую я не собиралась.
Спускаясь на лифте вниз, я даже попыталась найти оправдание его поступку. Может, он и прав – ни к чему замужней женщине общаться с холостым мужчиной, который имеет на неё какие-то виды. Мне бы тоже не понравилось, если бы к нему приходила поболтать та же Лола. Мы останемся с Андреем приятелями, никакой вражды не будет, но больше никаких чаепитий и задушевных бесед.
Я думала об этом, но мне всё равно было ужасно грустно. Я чувствовала, что всё это как-то… неправильно, что ли. Но постаралась не накручивать себя, чтобы не сделать ещё хуже. А ещё я поняла, что так и не рассказала ему о результатах УЗИ…
На первом этаже я спустилась в аптеку, чтобы купить кое-что из лекарств и нужные витамины по списку Задойнова, и когда залезла в сумочку, чтобы отыскать рецепт, наткнулась на найденные вчера в ванной таблетки Жанны.
– Я вас слушаю, – отвлёк меня от раздумий приветливый голос фармацевта.
Я подняла на него рассеянный взгляд и отдала распечатанный список препаратов.
– Всё это, пожалуйста.
И снова посмотрела на неизвестные пилюли. Повинуясь какому-то странному импульсу, достала флакон и показала его фармацевту тоже.
– А вы не скажете, что это за лекарство?
Молодая девушка взяла таблетки в руки и, прочитав название, нахмурилась. Вернула стеклянный тюбик мне в руки.
– Беременным это категорически противопоказано.
– Я не для себя. Это таблетки моей бабушки, у неё… маразм, – ляпнула я первое, что пришло в голову, и широко улыбнулась. – Вот, попросила узнать, можно ли приобрести их без рецепта. Кажется, она его потеряла. Ну, знаете, у этих старушек дома вечно такой беспорядок.
– Вы уверены, что у вашей бабушки именно маразм?
– Конечно. Она даже меня иногда не помнит.
– Тогда я не понимаю, кто мог выписать ей этот препарат. Это сильное психотропное вещество. Наркотическое.
– Чтобы приводить рассеянного человека в чувство? – осторожно предположила я. Но услышала то, что мне совсем не понравилось:
– Скорее наоборот. Эти таблетки широко используются в психиатрических клиниках. Вещества, входящие в состав лекарства, затормаживают моторику и блокируют нервные рецепторы.
По спине прошёлся липкий холод.
– То есть, – я даже поёжилась и зачем-то понизила тон. – То есть эти таблетки превращают человека… в овощ?
– Если выражаться грубо, то да. Не понимаю, откуда они у вашей бабушки, но уверена на сто процентов, что при маразме принимать подобное строго запрещено. Так она окончательно потеряет разум и последнюю память.
Я даже не поняла, как вышла из прохладной аптеки в летний зной. В голове продолжали крутиться слова фармацевта про то, что препарат превращает человека в овощ.
Совсем не к месту я вспомнила Жанну, её странное, вечно апатичное состояние…
Зачем она принимала эти таблетки, они же ей явно вредили! И почему Ринат ничего не предпринял, он же врач!
Ринат… от лица отлила кровь. А если он… а если он знал, для чего эти таблетки, и специально не запрещал принимать их жене, чтобы она медленно, но верно теряла разум?! Или даже не просто не запрещал, а подсовывал специально…
– Нет! Нет, не может быть! – я сама не заметила, как произнесла это вслух и даже тряхнула головой.
Не может быть такого. Это чушь! Он порядочный мужчина, он её муж, он давал клятву Гиппократа, в конце концов! Он бы никогда не стал травить собственную жену. Да и для чего? Он всегда мог просто развестись, если она ему надоела, мы не в каменном веке.
Может, она сама принимала их втайне от него? Она же явно сумасшедшая! Прятала, скрывала… Если они наркотические, она могла на них подсесть, не осознавая степень опасности. Скорее всего, так и было.
Я просто дура, что вообще подумала о нём такое, всему виной беременная гормональная мнительность. Если я начну вешать на него все грехи, то просто сойду с ума. Так нельзя! Это просто какое-то нелепое недоразумение. И только.
Я достала из сумочки злосчастные таблетки и без сожаления швырнула в мусорный контейнер.
Так-то лучше.
Часть 36
* * *
Три недели пролетели словно один день: в постоянных заботах я не успевала замечать время, и, помимо работы, находилась масса срочных дел. Я занималась проектом будущей детской, разбирала вещи, которые не удосужился разобрать Ринат за всё время проживания здесь. Обустраивала дом по своему вкусу.
По обоюдному согласию развод назначили на середину августа, и когда адвокат Игоря привез мне бумаги, я безропотно их подписала. Следуя им, из брака я вышла почти ни с чем, но меня это трогало мало. Пусть забирает всё, не хочу бороться с ним. Ничего не хочу. Только спокойной новой жизни без нервов и мелочных разборок, кому достанется китайская ваза, а кому сервиз. Если Игорь решил, что ему и его новой семье это всё нужнее – так тому и быть. У меня есть машина, пусть небольшой, но всё-таки счёт в банке. А ещё у меня есть Ринат, и он пообещал заботиться о нас с ребёнком.
Вопреки моим ожиданиям, наши отношения развивались достаточно плавно, так, словно мы уже женаты. Никаких романтических посиделок до утра у камина, никаких глупостей, что творят пары в начале отношений. Он уходил на работу довольно рано, возвращался поздно вечером и, приходя, чаще всего запирался в своём кабинете. Я даже грешным делом подумала, что вернулась в то же самое[h]: сначала Игорь пропадал вечно на работе, теперь Ринат. Но тут же гнала от себя подобные мысли, это уже попахивало паранойей.
Да, мы теперь вместе, но это не означает, что нужно ходить на голове! Он нежен со мной, каждую ночь мы занимаемся любовью, он говорит мне приятные слова. Что ещё мне надо?!
Мы уже взрослые люди, все эти романтические глупости остались в подростковом возрасте.
Соседи, конечно, уже были в курсе, что мы вместе, само собой, перешептывались за спиной, но я старалась не обращать внимания на все эти сплетни. Поговорят и забудут. На то они и соседи, чтобы перемывать чужие кости.
Всё было хорошо, я была рада, что довольно безболезненно вступила в новую жизнь, и единственное, что омрачало, это то, что все эти три недели я ни разу не видела Андрея. С одной стороны, это было хорошо – не было повода краснеть, объясняя, что мы больше не можем общаться, а с другой – я ловила себя на мысли, что скучаю по нему. По нашим посиделкам за чаем, по нашим разговорам и даже немного по его улыбке…
– Стелла! Твою же ты мать! – внизу раздался крик Рината, и я сразу поняла, что произошло. Бонго снова нагадил у порога. И Ринат в который раз наступил в кучу.
Это было второе, что омрачало – эти двое не выносили друг друга. Бонго начинал рычать, когда видел Рината, да и Ринат, собственно…
– Пожалуйста, объясни своей собаке, что так делать категорически нельзя! Сколько это будет продолжаться? Второй раз за неделю!
Я накинула халат и быстро спустилась вниз – Ринат стоял у распахнутой входной двери и нервно вытирал о газон подошву ботинка.
– Я уже говорила ему.
– Тогда наказывай!
– Я наказывала!
– Значит, наказывай сильнее! Почему я должен опаздывать на работу из-за подобного?! Портить свою обувь и настроение?
– Прости. Наверное, он до сих пор ревнует, поэтому…
– Что за чушь! Ревнует! Это просто безмозглое животное – и только, прекрати говорить о нём, как о чём-то разумном. Дьявол, чтоб провалилась эта твоя чёртова собака! – крепко выругался он и взял с порога свой портфель[i]. – Ладно, я поехал. Увидимся вечером.
Мне ужасно не нравилось, что он так пренебрежительно отзывается о моём любимце, но я честно старалась понять его. Он не обязан любить собак, потому что я их люблю. Да, он мог бы хотя бы сделать вид, но если копнуть глубже, то тоже не обязан.
И что характерно, Бонго делал кучу не с раннего утра, а чётко перед выходом Рината, чтобы наверняка. Что уже говорило о том, что он не безмозглый – он целенаправленно пакостил своему новому хозяину, который ему почему-то не нравился.
– Бонго! Иди сюда! – позвала я, и ретривер тут же нарисовался из густого кустарника. Поджав хвост, виновато подошёл ближе и ткнулся мордой в мои колени. – Ну, что ты опять натворил? Нельзя так, слышишь?
Я понимала, что, может, нужно быть чуть пожёстче, но наказывать его по-настоящему рука не поднималась. К тому же подобное вот так не лечится, потому что делает он это осознанно!
Он хочет сделать гадость Ринату. И делает.
– Вам просто нужно подружиться. Ради меня, – шепнула я, улыбаясь другу. – Пожалуйста. За это я привезу тебе вечером твоё любимое лакомство.
Конечно, пёс мне на это ничего не ответил, но я точно знала, что он всё понял.
Весь день я провела в галерее, а после заехала в детский магазин. Пока просто полюбоваться детскими вещичками. Не то чтобы я была слишком суеверна, но всё-таки покупать что-то ещё так рано…
– Вам что-то подсказать? – нарисовался рядом улыбчивый консультант, и я перевела взгляд на потрясающей красоты вязаные бежевые пинетки. Я смотрела на них каждый свой приход сюда, а забегала я в этот магазин часто.
– Да! Мне, пожалуйста, вот эти пинетки, – всё-таки не сдержалась.
Ну что будет от каких-то носочков?! Это всё предрассудки, которые пришли к нам из древности. Не стоит придавать приметам так много значения.
Я положила красивую упаковку на соседнее кресло в машине и искоса любовалась ей всю дорогу домой. Настроение было прекрасное. Я ехала и думала о том, что же нового приготовить на ужин. Надо отдать должное, ужинали мы всегда вместе, и аппетит у Рината был отменный.
Может, лазанью? Или пасту с соусом Болоньезе?
Заехав в супермаркет и купив продуктов на оба блюда, я, напевая песню, приехала к дому и поставила машину в гараж. Чтобы не утруждаться, взяла только один пакет, решив, что за вторым спущусь ещё раз.
– Бонго! – подходя к дому, позвала я, и обычно в ответ на это сразу же раздавалось приветливое "гав", а потом топот лап, но сегодня было на удивление тихо.
Наверное, я поругала его слишком сильно, и он обиделся. Или чувствует свою вину.
– Бонго! Ко мне, мальчик!
Но ретривер не пришёл, что немного взволновало.
Да ну, он не мог обидеться настолько, чтобы убежать. Исключено.
– Бонго! – положив пакет с продуктами на стол, я вышла на задний двор и осмотрела лужайку. На плетеном кресле лежал его поводок, в траве валялись погрызанная косточка-игрушка и старый дырявый мяч. При виде этих тоскливо-одиноких вещей стало ещё тревожнее. – Бонго, ну ты где? Хватит уже прятаться.
Пару недель назад ему привезли и установили новую просторную будку, которую пёс люто ненавидел и категорически отказывался в ней находиться. Но сейчас я увидела торчащие оттуда задние лапы…
– Вот ты где! Почему не отзываешься? А если я возьму и обижусь?! – я села на корточки возле будки и погладила кожаные подушечки. Но собака даже не пошевелилась. – Хватит дрыхнуть, я купила тебе твой любимый корм, как и обещала. Вставай! – потрясла за лапу, но реакции никакой не последовало.
Отчего-то стало дико страшно, он никогда так крепко не спал! Почему он не реагирует?!
– Бонго!
Не заботясь о чистоте платья, я встала на колени и забралась с головой в будку, а увидев своего любимца целиком, истошно закричала…
