Текст книги "Операция «Катамаран». Падение. После похорон"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Габор Йожеф,Дьёрдь Фалуш,Ларс Лундгорд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

На ладони майора лежала миниатюрная рация двухсторонней связи. Прощупывая провода, он обнаружил ловко встроенные в приборный щиток крошечный микрофон и такой же репродуктор. Сделав несколько снимков с неожиданной находки, майор быстро вмонтировал все детали на прежние места, вылез из автомобиля и захлопнул дверь.

Тем временем Шашвари хлопотал вокруг колес «остина». Проведя различные измерения и сфотографировав шины марки «Самсон» во всех видах и ракурсах, в заключение он осторожно наковырял из узора на покрышках несколько кусочков почвы и собрал их в нейлоновый мешочек.

Закончив свои дела, офицеры вернулись в машину, а оперативник занял наблюдательный пост в глубине стоянки, откуда хорошо был виден маршрут, по которому удалился Форстер.

Центральный почтамт, как всегда, кишел посетителями. Чтобы избежать толкотни, Форстер вошел в здание со стороны улицы Варошхази.

– Я заказывал Мюнхен на три часа, – напомнил он знакомой девушке.

– Помню, господин, все помню, – ответила та и, заглянув в реестр, повторила: – Герр Петер Вольф, Мюнхен 0811-126-8972, верно? Сейчас линия будет. Прошу вас подождать возле третьей кабины.

Форстер мельком взглянул на огромные настенные часы. До трех часов недоставало двух минут.

За спиной у него взад и вперед сновали люди. Среди великого множества беспрестанно меняющихся лиц Форстер не обратил внимания на скромно одетого мужчину средних лет, который медленно прошел мимо него и сел рядом на скамью, у самой стенки третьей кабины. Когда Форстер поднялся, чтобы войти внутрь и на мгновение повернулся к нему спиной, мужчина неприметным движением прилепил к стенке кабины какой-то предмет, похожий на майского жука, только чуть поменьше, затем неторопливо встал и пересел на другую скамью, подальше.

– Даю Мюнхен! – послышался голос телефонной барышни.

Форстер прикрыл дверь и взял трубку.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Роне казалось, что за последние часы сам воздух вокруг него словно накалился.

Еще не сгладилась острая боль, причиненная трагической смертью старого Додека, а теперь вот Бела Имре попал в такую беду, что приходилось не на шутку тревожиться за его жизнь. Подполковник, разумеется, отдавал себе отчет в том, что пока знает он ничтожно мало и находится, собственно, лишь у входа в темный лабиринт, двери которого обагрены кровью несчастного Додека. Смерть старика и душевные муки Имре наполняли его яростью и толкали к решительным действиям. Но опыт многих лет работы в контрразведке удерживал от преждевременных, слишком поспешных шагов, борьбы в открытую. Да, эти годы научили его ждать, подавлять в себе желание одним ударом покончить с тем или иным осиным гнездом. И он ждал.

В динамике переговорного устройства послышалось легкое потрескивание, а затем голос Салаи:

– Объект вышел с почтамта, говорил с Мюнхеном. Наши засекли разговор, запись посылаю. Ведем объект дальше.

– Благодарю. Будьте осторожны, не спугните его. Пока это единственная ниточка, которая у нас в руках.

– Я все понял. Будет в порядке.

– Знаю, не подведешь. А сейчас поторопись на стоянку, там работают наши, Ладани и Шашвари. Предупреди, что объект на подходе.

– Иду!

Рона выключил магнитофон, поставил рацию на прием.

Перед ним стоял Кути с блокнотом в руке.

– Что у тебя?

– Кое-что на Нандора Сааса. Родился в Будапеште, в 1924 году, мать – Анна-Мария Борбала Ловаш. В 1946 году нелегально эмигрировал. Сейчас пересек границу в Хедьешхаломе, на автомобиле с паспортом гражданина Венесуэлы на собственное имя. Дата въезда – 16 июня…

– Всего за день до убийства Иштвана Додека! – воскликнул подполковник. – Где проживает?

– В картотеке ищут место прописки.

– Напрасный труд. – Рона с огорчением махнул рукой. – Ясно, что он нигде не прописался. Зачем? Но поиск продолжать, на всякий случай. Чем занимался на родине после войны, сведения имеются?

Капитан заглянул в блокнот.

– Проживал на улице Беркочиш. При регистрации в полиции в 1945 году в анкете в графе о роде занятий указал: «Агент по снабжению, частный предприниматель».

– Иными словами, спекулянт на черном рынке, ясно. Теперь их называют «деляги». – Побарабанив карандашом по столу, добавил: – Чтобы такому ничтожеству поручили работать с Имре? Что-то я сомневаюсь.

Кути указал на динамик переговорника:

– Так или иначе, что-то начинает вырисовываться. Уж очень старается мой друг Салаи, докладывая вам по этой штуке.

– Пожалуй, – согласился Рона. – Конечно, в том случае, если этот «герр Петер Вольф» из той же компании, которая нас интересует.

– Возможно, Ладани и его коллеги тоже что-нибудь нашли.

– Я как раз об этом подумал. Приятно, когда мысли двух коллег скачут по одной дорожке, не правда ли?

Рона улыбнулся и продолжил:

– Бела Имре завтра вылетает в Мюнхен. Ты и Салаи тоже поедете в аэропорт. Поглядите повнимательнее на пассажиров, а особенно на провожающих. Они, конечно, будут контролировать его отлет. Пошлют своего человечка, а может, двоих или даже троих. Они, конечно, будут наблюдать за Имре из зала ожидания, с террасы для провожающих или черт их знает откуда. Постарайтесь их обнаружить.

– Тьма народу. Задачка не из легких, начальник. В котором часу отправляется самолет?

– Сейчас узнаем у Имре. – Подполковник потянулся к телефону. – Мне пора ему позвонить, как условились, для «туфтового» разговора. Думаю, его новые «друзья» непременно будут его прослушивать.

Рона набрал номер прямого телефона директора.

И опять бордовые «Жигули» с Саасом и Миллсом стояли поблизости от здания: «Энергетики».

Агенты слушали голос Имре, находившегося в своем кабинете.

– Спасибо, Тери. Я вижу, вы все уже приготовили мне в дорогу.

– Надеюсь, Мюнхен встретит вас хорошей погодой. – Девушка засмеялась. – Я помню, вы как-то сказали, что не любите приезжать в дождь.

– Верно, однажды я действительно упомянул об этом. И вы запомнили? – В голосе Имре тоже ощущалась улыбка. Это не прошло мимо внимания Сааса.

– Что-то уж слишком он весел, а? – Саас взглянул на напарника.

– Пережил кризис и обрел спортивную форму, – буркнул тот.

Опять послышался голос Терезы:

– Хотя на этот раз, товарищ директор, вам будет, пожалуй, не до погоды. Ведь вы встретитесь с Норой!

Имре не успел ответить – зазвонил прямой телефон.

– Это ты, Балинт? Привет, привет.

Саас ухватил Миллса за локоть.

– Его дружок – контрразведчик!

Слышу, Не мешай!

– Нет, к сожалению, завтра мы не увидимся. Я должен срочно лететь в Мюнхен, – говорил Имре. – Слишком уж медлителен мой немецкий партнер, приходится ехать. К счастью, Нора с мужем тоже будут в Мюнхене… Да, из Рима… Сколько пробуду? Думаю, дня два-три, не больше… Спасибо, я надеюсь, все будет хорошо… Скажи, пожалуйста, прояснилось что-нибудь о Додеке? Бедняга, он не выходит у меня из головы… Медицинская экспертиза? Ну да, патологический аффект, помрачение сознания… Когда похороны?.. К тому времени я уже вернусь… Конечно, буду. Привет Норе? Передам непременно. Обнимаю, до встречи!

Послышался звук положенной на рычаг трубки.

– Слыхал? Помрачение сознания! – Саас облегченно вздохнул. – Хороши сыщики, нечего сказать!

– А что? Лучше было бы, если они разнюхали иное? – нехотя ответил Миллс. – Впрочем, я был о них лучшего мнения. Видимо, на этот раз осеклись.

Саас взглянул на него с подозрением.

– Я тебя не понимаю! Ты словно желаешь им успеха.

Узкие губы угрюмого агента искривились в презрительной усмешке.

– Я не люблю, когда дела идут слишком гладко. Только кретины считают, что на одной стороне все умники, а на другой сплошь идиоты. Игра никогда не идет в одни ворота.

– Трусишь? – с издевкой заметил Саас.

Миллс смерил его безразличным взглядом.

– Я никогда не трушу. Но всегда рассчитываю. – Он включил зажигание и тронул машину.

– Пошел второй литр, – заметила Клара, обходя сидевших вокруг стола Рону, майора Ладани, Салаи и Кути и разливая по чашкам крепчайший кофе.

– Присаживайтесь к нам, Кларика. – Кути пододвинул ей стул. – Послушайте, как Золтан Салаи излагает нам свои впечатления. Чудо! Обратите внимание на твердое «е», такое бывает только у коренных аборигенов области Веспрем.

– Умолкни! – прикрикнул на него Рона. – Продолжай, Золтан.

– От площади Энгельса мы повели «остин» дальше. Парень осторожен и осмотрителен, как тот сторож кукурузы, который ходит воровать на чужое поле. Обращает внимание буквально на каждую мелочь, а ведет машину, так строго соблюдая правила движения, что журнал «За рулем» мог бы посвятить ему специальный номер.

На улице Рудаша машину нагнал дорожный инспектор. Объект так перепугался, что дальше пополз уже и вовсе со скоростью блохи на пенсии. Хорошо еще, патруль не заметил, что этот «остин» объявлен в розыск, иначе испортил бы нам всю обедню.

– Ты прав, – вскинул голову Рона. – Мы все еще не сняли «остин» с розыска! Клара, передайте мое распоряжение сейчас же. Только не спугнуть пташку, а то улетит, потом лови ее.

Секретарша села к телексу и начала отстукивать текст, а Салаи продолжал:

– Переехав через мост, объект свернул возле парка святого Иштвана направо и остановился на улице Валленберга, у дома под номером одиннадцать. Знаете, тот старинный высокий дом, который прежде назывался «феникс»? Мужчина поднялся на четвертый этаж, вынул из кармана ключ, спокойно отпер дверь квартиры под номером четыре и вошел внутрь. Больше мы его не видели. Наши ребята остались на улице, наблюдают за подъездом. Связь с ними постоянная.

– Спасибо, Золи, поработали вы славно, – похвалил помощника Рона и обернулся к Ладани: – Теперь ваша очередь. Что удалось сделать вам с Шашвари?

Майор доложил об обнаруженной в «остине» ловко замаскированной коротковолновой рации.

– Я включил ее на минутку – эфир молчал. Попробовал настроиться – не выходит. Очевидно, установлена на фиксированную волну, принимает одну станцию. Думаю, она может принимать на этой волне и условные сигналы от других передатчиков, но более мощных.

Рона удовлетворенно кивнул.

– Надеюсь, скоро мы найдем и информатора, работающего на этой волне! – Заметив по лицу майора, что тот еще не закончил, сказал: – Извини. Есть еще что-нибудь?

– Никогда не думал, что подполковник Рона пользуется столь громкой популярностью, как какая-нибудь кинозвезда. В перчаточнице «остина», под подкладкой, я нашел твою фотографию.

Все удивленно переглянулись. Затем Рона извлек из ящика стола пакет со снимками, который оставил ему Имре, и, выбрав ту из них, что изображала его рядом с директором на свадьбе Норы, протянул ее майору.

– Эта?

Ладани кивнул.

– Она самая. Только твоя физиономия увеличена раза в четыре, а у остальных видны только плечи.

– «Хоть и хорош портрет, а радость невелика», – процитировал Рона какого-то поэта, мельком взглянув на Кути. – Успокаивает одно: мы на верном пути, теперь это совершенно ясно.

В кабинет вошел Шашвари. Лицо его сияло, в руках он тоже сжимал пакет с фотоснимками.

– Фотографии готовы! – Он положил пакет перед Роной. – Вот, взгляните – «наш человек» в анфас, в профиль и в полный рост. – На снимках фигурировал Форстер в разных видах.

Рона пустил фотографии по кругу.

– Может быть, лицо знакомо?

Ответа не последовало.

– Кути, передай все это в картотеку. Пусть пошарят там хорошенько. Надо установить, кто он? Бежавший за границу эмигрант или иностранец? Если иностранец, очень важно, когда и откуда у нас появился. И поскорее, дело не ждет.

Кути пошел к двери. Подполковник его задержал.

– Да, вот еще что: если установят личность этого фрукта, пусть постараются составить информацию на него и на владельца квартиры, у которого он проживает.

Подойдя к Салаи, Рона сказал:

– Свяжись-ка сейчас с нашими людьми. Никакой инициативы! Только наблюдать и наблюдать. Держать глаза открытыми, а рот на замке. Действуй!

Пока Салаи связывался с оперативниками, Шашвари продолжал свой доклад. Он положил перед Роной еще одну подборку фотоснимков.

– Вот это – отпечатки следов двух машин возле лесной сторожки Додека. А эти четыре мы сделали два часа назад, на стоянке у площади Энгельса. Если их сравнить, а также сопоставить гипсовые отпечатки, представляется очевидным, что именно этот «остин» стоял в лесу в тот роковой день. Об этом говорят и результаты обмера, характерные отпечатки царапин и следы износа резины. Совпадение полное.

– Молодцы, – коротко похвалил криминалиста Рона.

– Получается, мы нашли убийцу! – воскликнул Салаи, успевший покончить со своим заданием.

– Формулировать надо точнее, – остудил его пыл подполковник. – Пока мы только нашли человека, который предположительно имеет отношение к убийству.

Кути вернулся, держа в руке лист бумаги и магнитофонную кассету.

– Вот запись разговора «герра Петера Вольфа» с Мюнхеном и его перевод. Он говорил по-английски, произношение безукоризненное. Номер абонента в Мюнхене – 0811-126-8972.

Рона стал читать перевод вслух:

– «Звоню по поводу командировки… Как решено? Понял… Сопровождать, охранять от случайных встреч… Где мой билет? Не слышу… В агентстве „Люфтганза“?

Так… Думаю, лучше всего оставить его в аэропорту на стоянке. Ведь через три дня мы вернемся… Остальное в порядке… Приму к сведению. До свидания!» Ну, что же, – заключил Рона, – теперь мы знаем еще чуть больше.

– Один из этой компании, стало быть, нам теперь известен. – Кути загнул один палец. – Скоро мы будем иметь на него дополнительные данные. Но где еще двое? Те, что были в сторожке, но пришли с другой стороны? По всей вероятности, первый из них – это Нандор Саас, о котором рассказал Бела Имре. А кто второй?

– За этим-то ты и едешь завтра в аэропорт, – пояснил Рона. – Вы слышали сами: «герр Петер Вольф» будет сопровождать Имре в самолете. Но кто-то должен убедиться в том, что они улетели. – Немного подумав, он обратился к Шашвари: – Ты со своими мальчиками тоже отправишься в аэропорт. Сфотографируете всех провожающих самолет на Мюнхен. Всех без исключения, понятно?

– Ясно, как день, что этот «Вольф» пересек нашу границу под другим именем. Свяжитесь с паспортным контролем и установите данные, которыми прикрывается этот тип. Оставленный в аэропорте автомобиль осмотрите еще раз, вдруг обнаружите что-нибудь новенькое. Работать только ночью.

Замигала лампочка переговорника.

– Это наблюдатели! – Салаи нажал кнопку.

– Докладывает «четвертый». Объект вышел из дома. – Минуты через две тот же голос продолжал: – Теперь он садится в машину!

Рона переключил связь на себя.

– Следуйте за ним. Думаю, он поедет в представительство авиакомпании «Люфтганза».

– Откуда вы знаете, товарищ подполковник? – В голосе оперативника прозвучало явное удивление.

– Подключили гадалку! – Рона засмеялся, затем, уже серьезно добавил: – Докладывайте о каждом его шаге, из вида не терять.

Подполковник выключил переговорник и откинулся на спинку кресла.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Тереза Кинчеш проживала в квартире одна.

Родителей ее уже не было в живых, отец умер три года назад, мать – всего год, и девушка осталась одна-одинешенька в большой двухкомнатной квартире, уютно и красиво обставленной. Несколько чужеродно выглядел только стеклянный шкаф, уставленный многочисленными кубками, медалями и другими призами за победы в автомобильных гонках, а три лавровых венка на стене над ним выглядели и вовсе нелепо. Но именно они были наиболее дороги сердцу завзятой автомобилистки. Почетные трофеи, завоеванные в нелегкой борьбе!

Тереза стояла перед зеркалом и примеряла сшитый на заказ новенький спортивный костюм для очередного ралли, как вдруг у двери раздался звонок.

Девушка никого сегодня не ждала, а потому заколебалась, стоит ли открывать дверь. В конце концов победило женское любопытство. Она на цыпочках вышла в прихожую, заглянула в смотровой глазок и от неожиданности отпрянула.

Перед дверью стоял Балинт Рона.

Тереза отодвинула засов, повернула ручку английского замка и, распахнув дверь настежь, безмолвно уставилась на нежданного гостя.

– Добрый вечер, Тереза, – поздоровался подполковник, в руках он держал букет цветов. – Я знаю, вас удивил мой столь поздний и, главное, неожиданный визит. Но мне необходимо переговорить с вами, и весьма срочно.

– Проходите, пожалуйста, товарищ Рона, – приветливо сказала девушка. – Но, должна признаться, услышав звонок, я ждала кого угодно, только не вас.

Рона проследовал за хозяйкой в комнату и, когда она обернулась к нему, протянул ей букет.

– Увы, в этот поздний час я смог получить очень скромный букетик только у торговки на углу. Но это полевые цветы, и они идут вам, по-моему, гораздо больше, нежели гвоздики и розы, – сказал он. – Они такие же милые и естественные, как вы сами. – Подполковник был явно не в своем репертуаре.

Тереза рассмеялась:

– Получается, вы пришли ухаживать за мной, не так ли? Не возражаю. – Она поставила цветы в вазу с водой. – Прошу садиться.

Рона сел в кресло и обвел взглядом комнату.

– Хорошо у вас.

Девушка присела на край кушетки, покрытой темнозеленым ковриком, положила ногу на ногу и, обхватив руками колено, приготовилась к разговору.

– Итак, я слушаю.

– А у вас вокруг носа веснушки! В первый раз заметил, ей-богу, очень вам к лицу.

Тереза, уже начиная сердиться, пояснила:

– В начале лета они появляются каждый год. Спасибо, что обратили внимание. Значит, вы и впрямь пришли за мной ухаживать? Послушайте, товарищ Рона, давайте не будем играть в кошки-мышки! Мой начальник, директор Имре, за два последних дня превратился буквально в комок нервов, взвинчен до такой степени, что я просто не могу даже слова ему сказать. А ведь мы не только давно работаем вместе, но и стали в какой-то мере друзьями. Вы, его лучший друг, заявляетесь в восемь часов вечера ко мне на квартиру и пытаетесь затеять со мной весьма милый, но никчемный разговор. Не примите за невежливость, но не лучше ли будет перейти прямо к делу? Мне кажется, я этого заслуживаю.

– Что же, вы облегчаете мне задачу, милая Терике, благодарю вас. Дело в том, что Бела Имре попал в большую беду.

– Я так и предполагала. – Склонив голову набок, Тереза деликатно поинтересовалась: – Вы занимаетесь этой его бедой как друг или как должностное лицо?

– Будет достаточно, если я отвечу вам так: как друг, который является в настоящее время и должностным лицом?

– Поначалу я думала, что так угнетающе подействовала на него смерть Додека…

– Говорил ли вам ваш начальник, что Иштван Додек убит? – прервал девушку Рона.

– Убит? Боже мой… – Тереза побледнела. – Нет, не говорил. Имре сказал лишь, что старик умер, а когда я спросила от чего, он ответил, что пока неизвестно. Но почему его убили? За что?

– Мы как раз этим сейчас и занимаемся.

– Бедный, бедный старик! – Тереза тяжело вздохнула. – Они так любили друг друга. – Подняв глаза на подполковника, она спросила: – И вы уже знаете, кто убил?

– Пока нет. Но ищем и найдем. Сейчас Додека уже не вернешь, а в опасности Бела Имре.

– Вы хотите сказать, – в ужасе прошептала девушка, – что и его хотят убить?

Имре избежал прямого ответа.

– Чтобы спасти его, нам нужна ваша помощь.

Тереза вскочила.

– Конечно, я сделаю все, что могу! Что я должна делать?

– Я вам все расскажу по порядку. А пока прошу вас, сядьте и посмотрите вот на этого человека. – Рона сунул руку в карман, вынул фотографию Форстера и показал девушке. – Видели вы где-нибудь этого человека? В приемной, в здании института или, может, на улице у входа?

Тереза, держа в пальцах фотографию, долго ее рассматривала.

– Нет, этого мужчину я не видела и не встречала.

– Понятно, – негромко проговорил Рона. – В таком случае вам предстоит сделать следующее…

Утро выдалось туманное.

Шофер, выведя «мерседес» из гаража, побрызгал лобовое стекло холодной водой, включил «дворники» и подкатил к подъезду.

Из «Жигулей», приткнувшихся неподалеку, за его действиями наблюдали Саас и Миллс.

Саас смотрел на часы.

– Через час двадцать минут отправляется самолет. Уж не передумал ли он за ночь?

– Сейчас увидим. Не верю, чтобы он бросил дочь на произвол судьбы, – отозвался Миллс.

– Кроме того, он боится и за собственную шкуру, что бы ты ни говорил о его достоинствах, это факт!

Миллс промолчал. Ограниченность партнера становилась для него все более очевидной.

Имре появился в стеклянных дверях вестибюля и сбежал по ступеням лестницы, держа в руке небольшой дорожный саквояж, который небрежно бросил на заднее сиденье.

– Вот подлец! – Саас выругался сквозь зубы. – Смотри, он не взял свой «дипломат».

– Ну и что? Это не наши заботы, – равнодушно ответил Миллс. – В самолете и по ту сторону границы слушать его разговоры будут другие!

Имре сел рядом с шофером.

– Доброе утро, – поздоровался он и хотел было сказать еще что-то, но осекся.

За рулем на месте шофера сидела Тереза Кинчеш. Неприметным жестом, словно невзначай, она поднесла палец к губам.

– Поедем быстро, товарищ директор, – сказала она нарочито громко, – а то, чего доброго, опоздаем. Погода прекрасная, самолеты стартуют по расписанию.

Наклонившись вправо, чтобы еще раз прихлопнуть дверь, девушка тихо добавила:

– Повезу вас я, это поручение товарища Роны. Он просил передать вам привет.

Имре успокоился.

Тереза включила зажигание, и «мерседес», мгновенно набрав скорость, помчался к аэропорту.

– Мне повезло, вы такой отменный водитель, – с горечью проговорил Имре.

– Спасибо, но главное сейчас не в атом, – ответила Тереза. – Откройте перчаточницу, там лежит фотография. Балинт Рона интересуется, видели ли вы изображенного на ней человека.

Имре долго смотрел на лицо мужчины, снятого чуть-чуть в профиль.

– Нет, я его не встречал.

– Значит, не с ним вы разговаривали в машине «Жигули», когда вас возили в горы?

– Нет, не с ним. – Помолчав немного, Имре покосился на Терезу: – Что все это значит, Тери? Вы обо всем знаете?

– Ничего я не знаю! Даже о том, что вашего старого друга убили, я узнала только вчера.

– От кого же?

Вечером меня навестил товарищ Рона. Он принес мне цветы и поручил задать вам два-три вопроса, на которые хотел бы получить точный ответ.

– Задавайте!

– Во-первых, он просил внимательно посмотреть на автомобили, обгоняющие нас по пути в аэропорт. Не заметите ли вы в одном из них того человека, который возил вас на прогулку в горы? – Говоря это, Тереза поглядывала в зеркало, наблюдая за машинами, идущими позади. – Я же должна установить, не сидит ли кто-нибудь у нас «на хвосте». – Вдруг она резко заметила: – Только вы не оглядывайтесь, вам нельзя!

– Хорошо, не буду, – обиженно сказал Имре. – Что еще?

– Мы приедем в аэропорт немного позже начала регистрации билетов. Ваш друг просит вас идти не торопясь, даже медленно. Сначала через зал ожидания, затем через паспортный контроль и таможню в таком же темпе. Всех, кто окажется поблизости от вас, будут наблюдать и фиксировать на пленку.

– Какие хлопоты! – недовольно пробурчал Имре, внутренне, однако, даже тронутый такой заботой.

– Да, немалые, – согласно кивнула Тереза. – И еще товарищ Рона просил передать…

– Что, это еще не все?

– Самое важное: в переговорах, которые вы будете вести в Мюнхене, видимо, будет участвовать не только тот тип, который возил вас в горы, но и тот, чью физиономию вы сейчас видели на фотографии. Нужно запомнить, кто из них будет там и какую роль играет в вашем деле.

– Хорошо, я открою глаза пошире.

– Товарищ директор, – после короткой паузы просительным тоном сказала Тереза, – будьте немного повеселее. Увидите, все будет хорошо. Верьте товарищу Роне!

– Я верю, – печально улыбнулся Имре. – Но в Мюнхен-то лечу все-таки я, а не он, надеюсь, вы понимаете?

– Понимаю. И сочувствую.

За разговором девушка не забывала поглядывать в зеркало заднего вида, но бордовые «Жигули» держались на таком далеком расстоянии, что заметить преследователей Терезе не удалось.

Они подъехали к павильону с надписью «отправление».

– Вы славная девушка, – сказал Имре прежде, чем покинуть машину. – Очень сожалею, что за последнее время я часто вас обижал.

– Пустяки, не думайте об этом! – весело откликнулась Тереза. – Мой привет Норе и ее счастливцу мужу!

– Спасибо. Передам. Если смогу. – Имре пожал девушке руку, взял с заднего сиденья саквояж и стал подниматься по ступенькам лестницы аэровокзала.

Тереза включила скорость и тут же отъехала. Лишь когда ее «мерседес», совершив петлю, выбрался на прямое как стрела скоростное шоссе, на стоянке аэровокзала припарковались «Жигули» агентов-«близнецов».

Ранним утром Рона, стоя у окна своего кабинета, смотрел на бесконечный поток автомобилей, медленно текущий по городским улицам. Он слышал о том, что для разгрузки основных магистралей будто бы собираются ввести так называемое «ступенчатое» начало рабочего дня в учреждениях и на предприятиях, но сейчас, глядя на столпотворение внизу, невольно подумал, что ему-то, собственно говоря, абсолютно безразлично, когда начинать рабочий день, поскольку ни один компьютер не способен предсказать, когда этот день окончится.

Клара вошла в комнату, как обычно поставила на край стола подносик с кофейником. Чашки звякнули, Рона обернулся.

– В такое дурацкое положение, как сейчас, я не попадал еще ни разу, – проговорил он ворчливо. – Мои молодцы давно в аэропорту, а я сижу тут под домашним арестом, к которому приговорил меня некий прощелыга-фотограф, сделавший из меня кинофотозвезду!

– Выпейте свой кофе, – подбодрила начальника Клара, – а немного погодя я принесу что-нибудь на завтрак. В вашем возрасте для душевного, спокойствия надо побольше есть.

– А почему бы вам не отправить меня прямо в дом престарелых? – продолжал ворчать подполковник, помешивая кофе. И хотя в голосе его не чувствовалось раздражения, Клара все же покраснела и поспешила перевести разговор на другую тему.

– Вы думаете, Имре грозит серьезная опасность?

– Я тревожусь за него. Точно еще не знаю, но догадываюсь, чего они от него потребуют. А Бела человек твердый, упрямый и вспыльчивый. Если он там встанет на дыбы, это может окончиться трагично.

– Его могут убить?

– Нет, для этого они достаточно разумны. Таким способом они не получат для себя никакой выгоды.

– Что вы хотите сказать?

Рона не спеша допил кофе.

– Бела стоит сейчас один на один против мощной организации, влияние и негласный аппарат которой огромны.

Рона не смог продолжить – в дверях появились оба «молодца» – Кути и Салаи, вежливо пропуская вперед майора Ладани и маленького Шашвари.

– Улетел, – доложил Кути и вытащил из кармана блокнот. – Вот данные на мнимого «герра Петера Вольфа» по паспорту, который он предъявил на КПП.

– То есть по которому он въехал и официально находился у нас. Итак?

– Имя – Томас Форстер. По паспорту – гражданин республики Панама. Визу на въезд получил как турист, на границе, действительна тридцать суток. Все эти данные я передал для проверки по телексу из аэропорта.

– Правильно, – одобрил Рона и обратился к Шашвари: – Ну а ты что скажешь?

– Мы сняли всё и всех на свете, – обычной скороговоркой доложил техник. – Материал в лаборатории, проявляется.

– Неплохо, – похвалил Рона. – Но учтите, вам придется еще изрядно потрудиться. Мне нужны два вида фотографий, во-первых, все лица, сильно увеличенные, а во-вторых, групповые снимки. Такие, чтобы вокруг конкретного лица были ясно различимы люди, находившиеся поблизости. Задание понятно?

Шашвари умчался. Наступила очередь Ладани.

– Меня интересует «остин» Форстера. Кстати, условимся называть его теперь этим именем. Где его машина?

– Стоит на стоянке аэропорта.

– Значит, ночью вы займетесь ею и просмотрите все сызнова, теперь у вас время есть. Очень меня интересует его рация на фиксированной волне. Но работать будете не в аэропорту, а здесь, «дома». Я уже распорядился, когда стемнеет, на место машины Форстера будет поставлен точно такой же «остин» с тем же номером. Чтобы никаких подозрений. У Форстера наверняка остались здесь «друзья», они будут приглядывать за машиной. А до подмены и потом, – обратился он к Кути, – изволь организовать круговое наблюдение.

– Но ведь Форстер вернется только через три дня! – усомнился Кути. – Зачем сковывать наши силы, их и так у нас немного.

– Хорошо, действуй по своему усмотрению, – непривычно резко сказал Рона. – Но только в том случае, если сможешь мне доказать, что вместе с Форстером улетели и все его сообщники.

Кути промолчал, проглотив слюну.

– Сегодня утром Тереза Кинчеш, секретарь Белы Имре, показала ему фотографию Форстера. Он его не знает и никогда не видел. С ним вел беседу другой человек, по имени Нандор Саас. – Рона опять взглянул на Кути. – А в твоем докладе я что-то не заметил сообщения о том, что вместе с Имре и Форстером улетел также и этот голубок. Отсюда следует, что сообщник или сообщники Форстера, если Саас не один, находятся тут, в Будапеште. Пора научиться анализировать хотя бы собственные наблюдения, капитан.

Заработал телекс.

Салаи вслух читал текст;

– «Томас Форстер, родился в 1922 году в Веллингтоне…»

– Далеко он, однако, забрался, – подал реплику Ладани.

– «…гражданин республики Панама, – читал дальше старший лейтенант. – Въехал через Хедьешхалом шестнадцатого июня. Проживает по броне „Ибуса“, адрес: Будапешт, тринадцатый район, улица Валленберга, одиннадцать, четвертый этаж, квартира номер четыре. Виза действительна тридцать суток. Фотографии на паспорте и на анкете с предварительной просьбой о визе идентичны и полностью совпадают. Конец».

– Подтверди, что информацию получили, – бросил Кути.

Салаи растерянно смотрел на клавиши, не зная, что и где нажимать. Капитан проделал два шага, чтобы показать товарищу, как обращаться с аппаратом, но тот опять ожил, отстукивая новый текст. Теперь вслух читал уже Кути:

– «Примечание. По данным картотечного архива, в 1945 году в Венгрии находился некий Томас Форстер. Был сотрудником Союзной контрольной комиссии сразу после окончания войны. Других данных не имеется, фотографии тоже. Конец».

Кути дал сигнал о приеме и выключил аппарат.

– Насколько я понимаю, дела наши понемногу идут на лад, – удовлетворенно заворчал Рона. – Что же, мне положительно нравится этот Форстер. Проходимец трех частей света! Рождается близ Австралии, получает гражданство в Южной Америке и занимается шпионажем в Европе!

– И как только он выдерживает такие хлопотные прогулки?! – Настроение у Роны явно поднималось. – Здоров, наверное, как боров, ничто его не берет.

Салаи поддакнул:

– Наверное. Только вот зубами мается.

– То есть как? – не понял подполковник. – У Форстера болят зубы? Этого ты не доложил.

– Наблюдатели сообщили, что, когда Форстер вылез из своего «остина», он прижимал ко рту платок, да так, что скрывал им по меньшей мере половину лица. Несмотря на теплую погоду, на голове у него была кепка, надвинутая по самые уши, а шел он сгорбившись, шаркая ногами, словно вдруг постарел лет на двадцать.