Текст книги "Операция «Катамаран». Падение. После похорон"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Габор Йожеф,Дьёрдь Фалуш,Ларс Лундгорд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

«Дорогая тетушка, – писал Артур Павелец, – я безмерно счастлив, что мне наконец удалось отыскать единственную оставшуюся в живых родственницу, проживающую на родине моих предков». Затем следовало длинное, хотя и хромающее на обе ноги описание генеалогического древа семейства Павелецев, из которого тетушка Анна могла бы уразуметь, по какой именно ветви приходится ей племянником вышеназванный Артур, который, кроме письма, облагодетельствовал старушку увесистым пакетом с гостинцами.

Тетушка Анна долго ломала голову, пытаясь взять в толк, с какого бока у нее появился новый родственник, но в свои семьдесят два года, когда, как говорит пословица, у человека среди близких больше покойников, чем живых, она просто приняла этот факт к сведению. Теперь каждый месяц почтальон приносил ей коротенькое письмо и посылку с теплыми вещами, бразильским кофе и шоколадными конфетами, и почтенная вдова была счастлива и рада такому повороту событий.

А когда Артур Павелец попросил ее в письме приютить на время двух его друзей, тетушка Анна охотно поселила их в своей лучшей комнате с окнами на улицу, тем более что ее новые постояльцы не поскупились ни на оплату вперед, ни на кучу подарков.

Из окон этой комнаты, помещавшейся в третьем этаже, открывался прекрасный вид на молодой парк, а также на подъезд дома и окна квартиры, где проживал Бела Имре.

Тетушка Анна уже давно спала мирным сном, а один из ее постояльцев все еще стоял у окна, наблюдая, как директор Имре, видимо, взволнованный чем-то, ходит по своему кабинету из угла в угол. Этого постояльца звали Нандор Саас.

Его напарник Миллс валялся на кровати. Перед ним на тумбочке стоял все тот же миниатюрный радиоприемник.

Имре в квартире напротив бросился к телефону – в радиоприемнике Миллса прозвучал телефонный звонок.

– Кто может звонить ему среди ночи? – удивленно спросил Саас.

– Сейчас узнаем, – флегматично отозвался Миллс.

Они услышали голос Имре.

– Это ты, Балинт? Я слушаю.

– Все понятно. Это его дружок Рона из контрразведки, – взволнованно прошептал Саас. Миллс жестом приказал ему заткнуться. Оба замерли, напрягая слух.

– Нет, нет, я не спал, даже еще не ложился… – продолжал разговор Имре. – Ужасно все это… Что-нибудь прояснилось? Нет?.. А я подумал, ты звонишь, чтобы сообщить новости… Не могу понять причины… Почему он это сделал? Я много думал и не пришел ни к чему.

…Да, я понимаю… Хорошо, звони завтра… В любое время, когда сможешь. Как только вы узнаете что-нибудь, сейчас же сообщи мне. Обещаешь? Спасибо… Тебе тоже. – Имре положил трубку.

До сих пор он всегда оставался хозяином своих чувств, даже в самых трудных ситуациях боролся до конца. А сейчас в нем словно что-то сломалось. «Состарился, превратился в труса. Почему я не рассказал сейчас Балинту о встрече с Саасом? Потому что струсил, черт меня возьми! Да, я боюсь за свою дочь».

Имре опять заходил по комнате. А что, если это все блеф? Если Саас просто берет его на испуг? Конечно, эти мерзавцы могли заранее предугадать, что десятка фотографий и угрозы возобновить судебный процесс тридцатилетней давности может оказаться слишком мало для того, чтобы склонить его к сотрудничеству. Им потребовались козыри посильнее. Из-за собственной карьеры он не станет изменником родины, это должно было быть ясно и им. «Да, я должен был обо всем сказать Балинту!.. Так требует совесть, моя честь. Ну а если Нора и Габор действительно в их власти? В этом случае Рона помочь не в силах. Молодые в Мюнхене, и сделать мой друг ничего не может. Допустим, они арестуют Сааса, но что это даст? У него наверняка есть дублеры или сообщники в Будапеште. Они дадут знать о его аресте в Мюнхен, и тогда дети погибли. Нет, мне нужно прежде всего убедиться в том, правду ли сказал Саас, или это только подлый вымысел, блеф, провокация?»

Минуту спустя мысли Имре приняли другое направление: «А если Саас сказал правду? Если они на самом деле захватили и держат под замком Нору и ее мужа? Есть ли у меня право предать все, ради чего я жил и боролся всю свою жизнь?» Он уронил голову на руки, «У меня никого не осталось, только Нора. Одиночество, вот что ждет меня в старости. Но что я могу сделать? И что сделают с ней, если я скажу „нет“?»

Саас, довольный услышанным, сказал Миллсу:

– Прекрасно! Он ничего не сказал Роне.

– Пока нет, – отозвался тот. – Зато гораздо больше сказал Рона ему.

– Что ты имеешь в виду?

– Разве ты не понял? – Миллса сердило недомыслие партнера. – Рона начал следствие по делу в сторожке.

– Неужели он что-то пронюхал? – Саас вздрогнул и весь как-то подобрался.

– Очень может быть, – невозмутимо буркнул Миллс. – Надо было вставить адаптер в телефон Имре. Тогда бы мы точно знали, что на уме у этого архангела из контрразведки.

– А если Рона дознается, как все произошло с Додеком на самом деле?

– Не исключено. Не Рона, так кто-нибудь другой. Или ты считаешь их круглыми дураками? Они такие же профессионалы, как и мы.

Саас перепугался не на шутку.

– Этого Рону надо как-то остановить!

– Почему только его, а не всю организацию Варшавского Договора? Дай мне поспать. Что делает Имре?

Саас выглянул в окно.

– Сидит в кресле, закрыв лицо руками.

– Не спускай с него глаз! – приказал Миллс, повернулся на бок, подложил под голову кулак и погрузился в сон. Приемник на тумбочке он оставил включенным.

Воскресное утро было ясным и солнечным.

В кабинете подполковника горел свет, хотя солнечные лучи уже прочертили светлые полосы на стенах домов, на тротуарах и мостовых еще безлюдных улиц.

Салаи лежал на кушетке, прикрыв глаза. В полудреме он прислушивался к словам Кути, говорившего по телефону.

– Записываю! – Голос Кути звучал так свежо и бодро, словно он только что хорошо выспался и выскочил из-под душа. – Всего на учете автомобилей марки «остин» имеется двести семьдесят шесть единиц. Повторяю: двести семьдесят шесть. Кроме того… Не слышу… Говори в трубку…

– А ты не кричи так громко! – взмолился Салаи.

– Пишу дальше! Кроме того, тридцать «остинов» с иностранными номерами находятся на территории страны. Так, понял. Не могли бы вы дать нам место приписки каждой машины? То есть как это зачем? Мы ведем расследование. Да, да, и в воскресенье, как видишь, тоже. К какому сроку? Сегодня к двенадцати дня, не позже. Что? На будущей неделе? Вы в своем уме?! Совершено убийство, ясно? Ага, тогда другое дело. Делайте, я жду. Спасибо, привет.

Кути положил трубку и взглянул на Салаи.

– Три сотни «остинов»! Ничего себе безделица! Пустяк, мелочь. – Он потянулся и зевнул.

– Мелочь, – согласился Кути. – Однако ты снял бы все-таки ноги с кушетки. Сейчас появится наш старик, он тебя умоет.

Старший лейтенант, еще в полусне, поднялся и сел.

– Погляди, не осталось ли там немножко кофе, – попросил он товарища. – Пусть холодный, все равно.

Кути налил ему из кофеварки остаток – набралось с полчашки – и положил рядом бутерброд с сыром.

– Начальник вернется из лаборатории, сбегаем в душ, – сказал он. – Думаю, на отдых рассчитывать не приходится. Пока мы не найдем убийцу или убийц, покоя не жди.

– Ну да. Если они вообще существуют, эти убийцы. – Салаи откусил большой кусок.

– Они существуют! – Рона возник на пороге и слышал последние слова Салаи. – В крови покойного Додека обнаружен препарат, подавляющий психическую сопротивляемость человека, – парализует волю и делает человека податливым как воск. По всей вероятности, именно его ввели Додеку в вену и затем принудили написать прощальное письмо.

– Но тогда они могли также внушить ему решение покончить с собой! – сказал Салаи.

– В принципе могли бы, – согласился подполковник. – Однако врач считает, что дело обстояло иначе. Додека застрелили! – Он опустил голову на грудь. – Этот последний акт они просто не решились доверить старику. Держа в руках пистолет, он, собрав остатки воли, мог выстрелить не в себя, а в кого-нибудь из них. Не хотели рисковать. А потом, у бедняги могло просто не хватить сил, учли и это.

Молодые люди молчали.

Рона опустился в одно из кресел, устало провел ладонью по лбу, затем обвел взглядом своих помощников.

– Пойдите приведите себя в порядок, мальчики. Нам предстоит нелегкий день. – Видя, что оба продолжают стоять без движения, добавил: – Я думаю, готовится какая-то крупная мерзость. Либо против Имре, либо против меня.

Салаи с недоумением поднял брови.

– Почему именно против вас?

– Нас было трое, трое друзей. Додек, Имре и я. Покойник не имел родных, мы заменяли их, были самыми близкими ему людьми. И я уверен, его не только принудили написать или подписать эту предсмертную записку, но заставили сделать что-то еще.

– Например, засвидетельствовать подписью то, другое письмо, которого мы не нашли, – напомнил Кути.

– И содержание которого мы не знаем. Очень может быть. – Рона перевел разговор в другое русло. – Дело в том, что этот загадочный препарат или яд, называйте как хотите, применяют только там, за кордоном. У нас он неизвестен…

Салаи подхватил эту мысль:

– И если учесть, что товарищ Имре руководит сейчас весьма важными, строго секретными исследованиями по энергетике, тесно сотрудничая при этом с другими странами СЭВ, можно предположить…

– Вот именно. Это или нечто подобное. – Рона встал и прошелся по кабинету.

Зазвонил телефон. Подошел Кути.

– Капитан Кути слушает. – Затем, прикрыв ладонью мембрану, доложил: – Дежурный по управлению, а на параллельном проводе информцентр. Они вызвали из отдыхающей смены трех сотрудниц, и эти девушки за какой-нибудь час составили картограмму на все автомобили марки «остин» по стране. Документ готов.

Рона вскочил и перехватил у Кути трубку.

– Подполковник Рона. Благодарю информцентр. Нужен только дежурный. Слушайте меня внимательно, товарищ майор! Необходимо срочно установить местонахождение всех «остинов», всех до единого. Ни один из владельцев этих автомобилей не должен ничего заподозрить! Выделите для этой работы лучших сотрудников. Нас интересуют прежде всего те из машин, которые имеют шины фирмы «Самсон». Издали их легко опознать по белым ободьям. В случае обнаружения такой машины докладывать мне немедленно! В любом случае, как бы ни вел себя водитель, автомобиль не задерживать, даже не приближаться к нему. Доложить мне и наблюдать издали. Вам все ясно? Благодарю, приступайте. – Рона положил трубку на аппарат.

– Так, наши коллеги на колесах уже за работой. А что делать нам, товарищ начальник? – спросил Салаи.

– Ждать. – Рона посмотрел на него и утомленно опустил веки.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Прерывистый телефонный звонок разбудил Имре, задремавшего после бессонной ночи.

– Заказывали Рим? Номер не отвечает, – сообщила телефонистка международного переговорного пункта привычной суховатой скороговоркой.

– Очень прошу вас, барышня, попытайтесь вызвать еще раз, – в таком же темпе выпалил Имре, опасаясь, как бы телефонистка не повесила трубку. – Не может такого случиться, чтобы в конторе «Ибуса» по воскресеньям не было дежурного.

Девушка, кажется, уловила в тоне абонента нотку отчаяния.

– Я уже четыре раза вызывала Рим, – ответила она теплее, – ответ один и тот же: в агентстве не поднимают трубку. Сейчас половина одиннадцатого, в это время обычно все едут к морю, на пляж в Остию…

– И все-то вам известно! – с невольной от бессилия горечью воскликнул Имре.

– Хотя мне и платят за другое, но известно. – Телефонистка, видимо, обиделась. – Так что же, снять заказ?

– Вы простите, я не хотел вас обидеть. – Имре устыдился своего порыва. – Попробуйте вызвать еще раз, через полчаса, пожалуйста.

– Заказ принят. – В трубке щелкнуло, связь прекратилась.

Имре отодвинул аппарат. Фотографии, присланные Саасом, все так же лежали на письменном столе, возле них портфель-«дипломат». Он сгреб фотографии в кучу, швырнул их на дно нижнего ящика, задвинул его и рассеянно огляделся, словно ища взглядом, чем бы заняться.

Из квартиры напротив две пары глаз неотступно следили за каждым его движением.

– Нервничает, – констатировал с удовлетворением Саас. Он взглянул на часы. – Позвоню ровно в одиннадцать, как условились. До тех пор пусть дозревает.

– Не люблю нервных, – с кривой усмешкой откликнулся Миллс. – Они непредсказуемы. Вот и этот, – он махнул в сторону окна, – вполне может отмочить нам парочку сюрпризов.

Имре вновь схватился за телефон. В приемнике Миллса послышался звук вертящегося диска, затем и голос их жертвы.

– Агентство «Ибус»? Добрый день… Будьте любезны, скажите, в вашей римской конторе по воскресеньям в это время дня работают или оставляют только дежурного? Моя дочь с зятем находятся сейчас в Риме, но я не знаю, в какую гостиницу их поместили… К сожалению, выходной день… Понимаю… Нет, завтра будет поздно… Они должны сегодня вечером выехать в Мюнхен. Благодарю. До свидания!

С минуту Имре сидел, переживая неудачу. Закурив сигарету, рассеянно смотрел в окно. Затем вдруг быстро встал и решительным шагом вышел из комнаты.

– Куда это он? – Саас опешил.

– Принимать ванну, варить кофе или по нужде в туалет, – меланхолично прореагировал Миллс. – На всякий случай наблюдай за подъездом.

Прошло несколько томительных минут.

– Ровно одиннадцать. Я звоню! – Саас направился к аппарату.

– На звонок он сразу появится, уж поверь, – буркнул Миллс.

Он оказался прав. Имре тотчас появился в дверях, держа в руках кофейную чашку. Он был в жилете, с расстегнутым воротом сорочки, узел галстука болтался на середине груди. Поставив чашку на стол, директор некоторое время пристально смотрел на аппарат, колеблясь, по-видимому, брать трубку или не брать.

Наконец все-таки решился.

– Слушаю, Имре!

– Интересуюсь, что вы решили? – Саас изо всех сил старался не выдать своего нетерпения.

На виске директора запульсировала жилка.

– Я еще не решил.

– Весьма сожалею. Ваше время для размышлений истекло.

– Окончательный ответ я дам завтра утром.

– Поздно.

– Завтра утром, я сказал.

– Полагаете, у вас еще есть шансы?

– Это вас не касается.

Саас глубоко вздохнул, лицо его исказилось гримасой, словно он собирался сказать собеседнику что-то глубоко оскорбительное и беспощадное.

– В будущем вам придется отказаться от наивных вещей, директор, – издевательским тоном начал Саас. – Например, от того, чтобы без конца трезвонить в Рим. Бесполезная трата денег.

От неожиданности Имре на мгновение потерял дар речи.

– Откуда вам известно, что я звонил в Рим? – Собравшись, он вновь заговорил спокойно.

Саас рассмеялся в трубку.

– Чудак-человек! Неужели вы все еще не понимаете? Вы полностью в наших руках. Мы знаем о каждом вашем шаге и будем знать впредь. Если бы вы верили в бога, – продолжал насмехаться Саас, – я бы еще поверил, что вы ждете чуда. Но чуда не произойдет, и со своей дочерью вы сможете говорить, только когда она будет уже в Мюнхене. Алло! Почему молчите? Я же знаю, вы не положили трубку.

– Я уже сказал: завтра утром. – Голос Имре обрел прежнюю уверенность. – Можете позвонить мне в девять.

Миллс сделал напарнику знак, чтобы тот соглашался.

– Хорошо, так и быть, – с пренебрежением заключил Саас. – В девять так в девять. И в зависимости от вашего ответа я сообщу вам адрес, по которому будет проживать в Мюнхене ваша дочь.

– Маленькая, тихая улочка, не так ли? – Имре оборвал его разглагольствования. – Вы, конечно, и это выведали?

– Еще в тот день, когда ваш «Ибус» организовывал весь маршрут. Так что у нас было время подготовиться. И вы напрасно будете звонить в Мюнхен. Администратор в лучшем случае сошлется на номер телеграммы из Рима, согласно которой юная супружеская чета Жакаи, – так, кажется, их зовут? – аннулировала свой заказ в связи с тем, что остановится в другом месте.

Имре почувствовал, как у него холодеют руки.

– Где сейчас моя дочь?

– Вы сами назначили время: узнаете завтра в девять утра! – ответил Саас и бросил трубку.

Не прошло и двух минут, как кабинет Имре огласился телефонным звонком, прерывистым и настойчивым.

Миллс поспешно наклонился к своему приемнику.

– Беспокоит международная, – услышал Имре знакомый девичий голос. – Включаю Рим, говорите! Алло, Рим! Будапешт у телефона!..

– Спасибо, я у телефона, – проговорил по-венгерски низкий мужской голос. – Представительство «Ибуса» в Риме, Миклош Иглоди слушает.

– Бела Имре, здравствуйте. Очень рад, что я вас застал!

– К вашим услугам.

– Мне тут объяснили, что в воскресенье у вас выходной день…

– Да, все правильно. Но вчера нам сообщили, что утром сегодня вылетает вне графика группа туристов, и я приехал, чтобы их встретить. Чем могу служить?

– Моя дочь и зять, – торопливо начал объяснять Имре. – Они сейчас у вас, в Риме. Свадебное путешествие. Мне необходимо срочно переговорить с ними. Жакаи Габор с женой. Когда я оплачивал их поездку, в здешнем «Ибусе» мне сказали, что в Риме вы сами позаботитесь, куда их поместить, поскольку заключены контракты с несколькими отелями. – Усилием воли Имре постарался хоть как-то привести в порядок свои мысли и чувства. – Помогите мне их найти! Где они?

– Минуточку! Что-то припоминаю. Да, вот она. Телеграмму я держу в руках. Молодая пара уехала еще вчера. Их отец сообщил телеграммой, что сегодня, в воскресенье, он сам прибывает в Мюнхен в служебную командировку. Хотел бы там с ними встретиться. Будет проживать в отеле «Опера».

– Как? Я сам вылетаю в Мюнхен?!

– Да, именно так. Прочитать вам текст телеграммы дословно?

– Не нужно. Прочтите только подпись.

– «Ваш отец Бела Имре». Значит, это вы?

– Я, конечно, я! Но я не посылал никакой телеграммы!

Прошу прощения, я сам записал ее под диктовку с почтамта. Копия у них, конечно, сохранилась.

Ценой нечеловеческого напряжения воли Имре заставил себя закончить разговор.

– Где они остановились в Мюнхене?

– К сожалению, не знаю. Мы лишь с трудом достали им билет на самолет. Все остальное принял на себя наш контрагент, туристическая фирма ФРГ. Большего я сделать не мог, поверьте. Все произошло так внезапно.

Имре молчал.

– Алло? – вмешался в разговор голос девушки с международной. – Вы закончили?

– Закончили, – ответил Имре. – Благодарю.

Едва дослушав разговор Имре с римским «Ибусом», Саас с раздражением вновь потянулся к телефону.

– Сейчас он получит еще один урок! Это ему не повредит, – с недоброй улыбкой сказал он.

Миллс положил руку на рычаг.

– Не зарывайся, – холодно одернул он партнера. – Ты получил инструкцию не провоцировать его день и ночь напролет, а добиться сотрудничества с нами.

Толстяк, однако, был полон самоуверенности и на этот раз решительно воспротивился диктату со стороны Миллса.

– В этом уж положись на меня! – сказал он, унес телефон в угол и начал крутить диск.

По ту сторону улицы Имре несколько секунд смотрел на заливающийся звонком аппарат.

Миллс наблюдал за директором, стоя у окна.

По лицу Имре видно было, что он борется с собой: взять или не взять трубку? Наконец он решился, круто повернулся и вышел из кабинета.

– Этот парень сделан из другого теста, приятель, – сказал Миллс, и в его тоне прозвучало нечто вроде уважения. Он отошел от окна. – Тех, с кем ты имел дело до сих пор, достаточно было припугнуть или сунуть им пачку долларов. За этого человека надо бороться.

– Чепуха! В наших руках все: и его судьба, и его дочь. – Саас цинично усмехнулся.

Взгляд Миллса не изменил холодного выражения.

– Но у него осталось уважение к себе! – возразил Миллс сухо и бесстрастно, как всегда.

Саас обалдело уставился на сообщника, затем непонимающе пожал плечами и отвернулся.

– О, молодожены уже на ногах? Так рано? – шутливо воскликнула по-немецки дородная хозяйка маленького пансиона, где супруги Жакаи провели свою первую ночь в Мюнхене. Она стояла на пороге комнаты, держа в руках поднос с приготовленным завтраком. – Еще нет девяти, а вы оба уже одеты и готовы к выходу! Я помню, когда мой сын Герберт женился и проводил свой медовый месяц, он требовал в постель даже обед!

Нора слегка покраснела. Чтобы скрыть смущение, она попыталась помочь хозяйке накрыть на стол, но получилось не очень ловко.

– Оставьте, пожалуйста, я сама. – Добродушная баварка взяла у нее из рук чашку. – У вас еще будет время поработать на верзилу муженька, поверьте.

– Едва ли, я принадлежу к типу самообслуживающихся мужей, – ответил шуткой на шутку Габор и, сев к столу, намазал себе маслом поджаристый душистый тост и добавил в кофе свежие сливки.

– Я не понимаю отца, – сказала Нора, когда они остались одни. – Телеграфирует, чтобы мы сломя голову неслись в Мюнхен, а сам не появляется вторые сутки.

– Ничего, появится, – отозвался Габор, поддевая на вилку ломоть ветчины. – По-моему, эта ветчинка венгерского происхождения, а?

– Тебя, я вижу, не волнует, куда подевался мой папочка?

Габор положил вилку и отодвинулся от стола.

– Куда он пропадет, дорогая? Занятой человек, он мог опоздать на поезд либо задержаться в институте по какому-нибудь неотложному делу. Или поехал в Мюнхен на машине, по дороге произошла поломка, заночевал в деревушке, где нет телефона…

В эту минуту в дверь энергично постучали.

– Видишь, вот и он собственной персоной! – весело закончил молодой человек и крикнул: – Входите!

В комнату вошли двое хорошо одетых мужчин. Одним из них был уже знакомый нам Каррини, второй – здоровенный, с крупным носом, живым бегающим взглядом и солидной лысиной верзила, по-видимому, немец. Он плотно притворил за собой дверь и шагнул вперед.

– Габор Жакаи и его жена, я не ошибся?

Фраза прозвучала скорее утверждением, чем вопросом.

– Кто вы такие? – Габор встал.

– Ганс Групп, инспектор уголовной полиции города Мюнхена, – четко выговаривая слова, представился высокий немец и показал какое-то удостоверение, которое тут же спрятал в карман, не дав разглядеть как следует.

– Что-нибудь случилось с моим отцом? – Нора вскрикнула и поднесла руку к губам.

– Ничего, сударыня. С вашим отцом не случилось ровным счетом ничего, – успокоил ее Каррини.

– Тогда чем обязаны вашему визиту? – спокойно спросил Габор.

– Чистая формальность, господа. – Инспектор полиции развел руками. – Поверьте, нам тоже это не доставляет удовольствия, но долг службы требует выяснить все до конца.

– Разумеется. Чем можем быть полезны? – Жакаи продолжал сохранять спокойствие.

– Мы получили сигнал – письмо, правда, было без подписи, – заявил Ганс Групп, – будто бы вы и ваша жена каким-то образом раздобыли документы, содержащие секретные данные, составляющие военную тайну стран – участниц оборонительного союза НАТО.

– Мы добыли секретные данные? Мы? – Удивлению Габора не было границ.

– Именно вы, господин инспектор уже сказал! – воскликнул Каррини. – И мы имеем приказ осмотреть ваши вещи.

– Вы сошли с ума! – вспылила Нора, глаза ее округлились от негодования. – Вы сейчас же покинете эту комнату или я вызову швейцара!

– Никого вы не вызовете. – Групп говорил тихо, но решительно и строго. – Сейчас мы осмотрим ваши чемоданы и прочие вещички. Если ничего похожего не будет обнаружено, мы принесем наши извинения и тут же удалимся. Вы поняли, господа?

– С минуты на минуту мой отец будет здесь, – выпалила Нора. – Он немедленно пожалуется нашему консулу, и я уверена, вы не обрадуетесь тому, что из этого получится!

– Когда именно вы ждете своего отца? – поинтересовался «инспектор».

– Мы ждали его еще вчера вечером!

– И он почему-то не приехал? – с наглой ухмылкой сказал Каррини.

– Представьте себе! Но, будьте уверены, он приедет, и тогда уже вам не поздоровится!

Каррини повернулся лицом к партнеру:

– Видите, господин инспектор, об этом мы даже не подумали. Ведь добытые секретные материалы будут переданы кому следует через ее отца!

Ганс Групп махнул рукой:

– Начинайте обыск.

Габор побелел от злости.

– Это неслыханный произвол! Мы сейчас же напишем жалобу в наше представительство! Насилие в отношении иностранных граждан!

– Это ваше право, – холодно согласился «инспектор». – Но после того, как мы закончим свою работу.

Каррини между тем поставил на кровать два чемодана и большую дорожную сумку, затем ловко разложил в три стопки все их содержимое, имитируя тщательный осмотр каждой вещицы. Добравшись до чемодана Габора, он кончиками пальцев провел вдоль подкладки. Примерно в середине пальцы замерли – он что-то нащупал и знаком подозвал «инспектора».

Групп подбежал, тоже пощупал указанное место и указал на него пальцем.

– Вскрыть!

Каррини вытащил из бумажника тот же самый скальпель, которым орудовал в Венеции, и, сунув его под подкладку, начал взрезать ее там, где в свое время подклеил.

– Я протестую! – Габор ринулся к кровати, но «инспектор» преградил ему путь.

– Это ваше право, но потом. Впрочем, теперь это, я полагаю, уже не имеет смысла. – Он картинным жестом указал на итальянца, который специальным пинцетом извлек из-под подкладки плоскую металлическую катушку.

– Узнаете? – С невинным лицом он протянул руку с находкой к оторопевшей Норе.

– Не притрагивайся! – крикнул Жакаи, но было уже поздно. Молодая женщина непроизвольно взяла катушку обеими руками и лишь после окрика мужа испуганно отбросила ее в сторону, как гадкую лягушку.

Групп натянул серые нитяные перчатки, наклонился, поднял катушку с пола и умело вскрыл крышечку.

Изнутри выпали три фотопленки с негативами каких-то снимков.

Молодожены, окончательно сбитые с толку, прижались друг к другу.

– Что это? – вся дрожа, прошептала Нора.

– Сейчас увидим, – невозмутимо откликнулся Групп и, бережно держа на ладони фотокадры, один за другим стал поднимать их пинцетом к свету. – Ага, вот это, например, ракета М-70, гм… А это… минуточку… общий вид и технические чертежи новейшего танка MX. Очень любопытно! Что же на третьем? Если не ошибаюсь, чертеж мотора какого-то истребителя, вот и индекс: Г-16. Что же, все понятно. – Инспектор взглянул на Габора. – Интересно, где и кому вы теперь собираетесь жаловаться, милостивый государь?

Каррини осторожно уложил пинцетом кусочки пленки обратно в плоскую катушку, опустил ее вместе с пинцетом в нейлоновый мешочек и помахал им в воздухе.

– Ничего не скажешь, хороший сувенир для дорогого папочки, который, пользуясь служебным паспортом, решил навестить молодоженов по пути их свадебного путешествия!

– Это чистейшей воды провокация! – взорвался Габор. – Мы не прятали за подкладку никаких катушек! И вообще не имеем ко всему этому никакого отношения. Можно сойти с ума: мы и военные секреты НАТО! Это просто смешно.

Но меланхоличный «инспектор» оставался невозмутим.

– До принятия дальнейших мер вы задержаны, эту комнату прошу не покидать. Наш сотрудник, – он указал на Каррини, – останется здесь, в коридоре. Катушку с негативами снимков и этот чемодан я конфискую в качестве вещественных доказательств.

– Категорически протестую, – твердо сказала Нора. – Мне необходимо позвонить отцу.

– Пока вы не сможете этого сделать. Ваш телефон выключен, так что можете не пытаться!

– Я требую дать нам возможность немедленно связаться с нашим консульством! – воскликнул Габор.

– До моего возвращения вы ни с кем не будете связываться. Извольте точно придерживаться моих указаний. Все, что вы сделаете в их нарушение, станет только лишней уликой против вас. Итак, я предлагаю вам сидеть и ждать дальнейших распоряжений.

Вымолвив все это, «инспектор» повернулся и вместе с Каррини вышел из комнаты.

Молодожены услышали, как поворачивается ключ в замке, запирая их в клетке.