Текст книги "Операция «Катамаран». Падение. После похорон"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Габор Йожеф,Дьёрдь Фалуш,Ларс Лундгорд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Салаи уже собрался уходить, когда Рона, остановив его жестом, напомнил:

– В двадцать тридцать пять прибывает самолет из Мюнхена. Прошу киношников подготовить к этому сроку весь материал. Я хочу показать его Имре сегодня.

– Но как привезти его сюда? Ведь на нем сразу повиснут «глазастики» с той стороны! – усомнился Салаи.

– Ничего, справимся! Помнится, мы у них в долгу. Или я ошибаюсь?

Лицо старшего лейтенанта залилось краской, он повернулся кругом и побежал выполнять поручение. В дверях он едва не столкнулся с коротышкой Шашвари, шефом технической службы.

– Разрешите доложить? – спросил Шашвари, не выпуская ручки двери.

– Входи, я только этого и жду! – Рона не удержался от улыбки.

– За то время, пока «остин» находился в нашем распоряжении, – начал пришелец в несколько бюрократическом диапазоне, – мы стремились собрать материальные доказательства прямых улик преступления. С этой целью…

– Выкладывай суть, человече! – Рона рассмеялся, его всегда смешил казенный способ выражать мысли. С тех пор как он узнал, что Имре возвращается, настроение у него поднималось час от часу.

– Из узора на шинах марки «Самсон» мы извлекли образцы почвы, анализ которой позволяет судить о ее лесном происхождении. Короче, «остин», несомненно, был в том лесу, где убили Додека. Путем сравнения образцов почвы мы установили, что нет ни малейшего основания сомневаться в этом. Факт можно считать доказанным.

Рона понял, что с Шашвари ничего поделать нельзя, и смирился.

– Мы установили это по результатам как химического, так и морфологического анализа. Повторяю еще раз наш вывод: «остин» не только был в лесу, но и стоял вблизи сторожки гражданина Иштвана Додека. – Шашвари положил перед подполковником два аккуратно скрепленных листа четко отпечатанного текста. – Протокол экспертизы прилагаю. Прошу на втором экземпляре сделать отметку о получении. Первый экземпляр вручается вам, товарищ подполковник.

– Браво! – Рона лихо расписался в положенном месте. – Значит, кроме фотографий, у нас есть теперь и другие вещественные доказательства. Благодарю тебя и в твоем лице всех сотрудников опертехнической службы! – Рона тепло обнял маленького шефа техников, проводил его до дверей и пожал руку на прощание.

Рона и Клара остались вдвоем.

– Кларика, сандвичами и чаем вы меня уже потчевали сегодня, а вот про кофе забыли. Не пора ли нам приступить к изготовлению первого литра этого чудодейственного напитка? До приезда Имре и других гостей мы с вами могли бы поблаженствовать за кофе вдвоем, а?

– Блестящая мысль, – согласилась Клара и пошла в приемную.

Рона вернулся за свой стол, набрал номер внутреннего телефона.

– Товарищ Ладани? Добрый вечер. Послушай, ты не мог бы вооружить меня небольшим магнитофончиком, который можно подключать к телефону? Чтобы он автоматически записывал разговор и сам давал ответы, записанные заранее.

– Ты имеешь в виду так называемого «механического секретаря»?

– Наверное. Это мне нужно часам к семи вечера.

– Хорошо, будет тебе «мехсекретарь». Я сам принесу.

– Превосходно. – Подумав, Рона спросил: – Скажи, у тебя есть права на вождение автомобиля?

Этот вопрос позабавил Ладани.

– Конечно. Хотя у меня только маленький «трабант». Двухтактная тарахтелка, но права одинаковы для всех.

– Ничего, сегодня вечером ты получишь машину высшего класса. До встречи. – Подполковник положил трубку.

– А вот и кофе! – Клара поставила поднос с двумя чашками на столик в углу. – Правда, растворимый, зато быстро, а освежает так же.

Пока они усаживались в кресла, распахнулась дверь и явились оба «молодца» – Кути и Салаи.

Рона с кислой миной взглянул на провинившихся.

– Ладно. Идите по своим делам. Дайте хоть раз спокойно выпить чашку кофе.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Бордовые «Жигули» неслись по проспекту Арпада, нарушая все правила. Нырнув под мост Арпада, машина выехала на шоссе, ведущее в старинный городок Сентэндре, свернула налево и выехала к уже знакомому нам дому номер четырнадцать в новом жилом квартале Обуды, но с другой стороны, чем обычно. Притушив фары, автомобиль остановился близ телефонной будки, в сотне метров от подъезда. В окнах квартиры Имре было темно.

Впервые за время пребывания в Будапеште Миллс позволил себе показать, что нервничает и он. «Катамаранные близнецы» переругались не на шутку.

– Кретин! Гонишь как сумасшедший! Остановит дорожный инспектор, тогда верный провал. Ему, видите ли, потребовалось провести вечер с дамой! А я ждал его как прикованный в машине.

– Ну и что? Мы прибыли на место вовремя, по инструкции, – не сдавался Саас.

– Надо было одному встретить его в аэропорту, а другому ждать здесь. Все было бы гораздо проще!

– Не моя выдумка этот проклятый богом «Катамаран». Шеф ясно сказал: ни на шаг друг от друга, как сиамские близнецы. – Саас криво усмехнулся. – Недаром он приставил к нам соглядатая. Вспомни случай с телексом! Бенкс не доверяет никому. Даже себе готов повесить на хвост шпика!

– Не доверяет? Тогда пусть едет сюда сам, сам все и делает!

Спор оборвался: у подъезда дома остановилось такси, из него вышел Имре. Рассчитавшись с шофером и не дожидаясь сдачи, он торопливо поднялся по лестнице. В окнах квартиры загорелся свет. Видно было, как директор швырнул дорожную сумку в угол, переоделся в домашний халат и прошел в ванную.

Прошло несколько минут, и перед домом остановилось еще одно такси. Водитель в форменной фуражке вывесил на ветровое стекло табличку «В гараж», сунул под мышку небольшую папку и не спеша, как дома, вошел в подъезд.

– Сачкует малый, смылся домой в ночную смену, – заметил Саас.

Шофер поднялся до третьего этажа, остановился и постоял, проверяя, не идет ли кто-нибудь за ним следом. Убедившись, что хвоста за ним нет, он спустился этажом ниже и нажал кнопку звонка у двери. Из-под двери был виден свет. Подождав немного, шофер позвонил еще раз, коротко. Дверь приоткрылась: на пороге стоял Имре.

Шофер тотчас показал красную книжечку.

– От товарища Роны, – шепотом сказал он.

Имре впустил его и захлопнул дверь. Таксист, сняв форменную фуражку, представился.

– Майор Ладани.

Имре пожал ему руку.

– Проходите в комнату. Простите, что встречаю вас в халате, я прямо из ванны. Очень устал в дороге.

– Мы можем говорить открыто, – сказал Ладани. – Теперь здесь уже нет микрофона, через который вас прослушивали. Он в вашем служебном кабинете.

– Значит, я не ошибся. Меня прослушивали! – Имре удивленно взглянул на майора. – Хорошо, но как попал этот микрофон отсюда туда. Это вы перенесли его?

Майор лукаво улыбнулся:

– Ни в коем случае. Это сделали вы сами.

– Шутите?

– В ваш портфель-«дипломат», с которым вы не расстаетесь, был вмонтирован так называемый «клопик», а перед отлетом в Мюнхен вы оставили его на работе, если помните.

– Помню, конечно. Но как им удалось всунуть в портфель эту пакость, если он постоянно при мне?

– Пока не знаем, но скоро будем знать.

– Скоро? Как скоро?

– В самое ближайшее время, заверяю вас.

– Ну а теперь что я должен делать?

– Поскольку ваша квартира и вы сами находитесь под их наблюдением, товарищ Рона просил вас сделать следующее…

Подполковник Рона сидел за своим столом. Прижимая к уху телефонную трубку левой рукой, правой он делал какие-то пометки на настольном календаре.

– Так вы говорите, Форстер был в аэропорту один? – спросил он.

– По всей вероятности, – ответил сотрудник, наблюдавший прилет Имре. – Объект здорово маскировался, видно было, что он не хочет ни с кем встречаться, ни со своими, ни с Имре.

– Где он сейчас?

– Поднялся к себе в квартиру.

– Продолжайте наблюдение! Конец связи.

В углу оживился телетайпный аппарат, прося о приеме.

Рона переключил телефон и сказал в микрофон.

– Клари, телекс!

Клара появилась на пороге и, подбежав к аппарату, подала сигнал: «Передавайте». Аппарат застучал, выдавая текст.

Рона не отрывался от телефона.

– Слушай, Рона. Докладывайте!

– Бела Имре прибыл домой в двадцать пятьдесят пять, – докладывал Салаи. – Вслед за ним подошло второе такси. Водитель находится сейчас у Имре в квартире.

– Оставайтесь на месте, наблюдение за домом Имре продолжать до прибытия смены. Людей у меня пока нет. Потерпите?

– Ничего, все в порядке, начальник. Выдержим! – бодрым тоном заверил Салаи.

– Конец связи! – Рона положил трубку.

Появился Кути.

– Кинофильм готов к просмотру, смонтирован в замедленном темпе. Сейчас принесут аппарат и повесят экран.

Рона показал ему рукой на стул и обратился к Кларе:

– Что на телексе?

– Информация из картотеки. Знаете, кого я фотографировала на кладбище? Это Нандор Саас, собственной персоной!

– Гениально! А я его проворонил, – воскликнул Кути.

– Передали повторно все его данные, но адреса проживания нет по-прежнему, – добавила Клара.

– Не беда, уж теперь-то мы его найдем! – Кути излучал уверенность.

– И передадим прокурору, – добавил Рона. – Только отнюдь не за нарушение правил о прописке!

Подполковник вдруг помрачнел и нахмурился. Он вспомнил о Додеке.

Шофер такси вышел из подъезда, сел в свою машину, включил фары и не спеша отъехал.

Саас и Миллс видели это, но не обратили внимания.

Немного погодя Саас, приникнув к лобовому стеклу, оглядел еще раз окна квартиры директора.

– Он задернул шторы, даже, кажется, погасил свет. Все ясно, наш подопечный улегся спать. Думаю, нам тоже пора последовать его примеру. – Саас взялся за рукоятку двери, собираясь вылезти из машины.

– Ты чокнутый? – Миллс перехватил его руку. – А если улица под наблюдением? Вдруг он все же успел что-нибудь сообщить своему дружку из контрразведки?

– Кто, Имре? Господь с тобой! – Саас усмехнулся. – Наш директор так напуган, что дыхнуть боится.

– Это как сказать! Во всяком случае, покатаемся немного для страховки. Сделаем кружок-другой, а потом уже из окна нашей берлоги убедимся, дома ли он.

Саас тронул машину. Совершив привычный круг вокруг ближнего квартала, они вернулись на прежнее место, только на другую сторону улицы, где стоял дом тетушки Павелец.

В кабинете Роны установили кинопроекционный аппарат, принесли коробки с пленками, повесили экран и объяснили Кути, как пользоваться дистанционным управлением.

Клара распахнула дверь из приемной, объявив:

– Он прибыл!

Одетый в форму шофера такси, не снимая фуражки, в комнату вошел Имре.

Друзья молча обнялись.

– Вот я и здесь, Балинт! – промолвил наконец Имре и поздоровался за руку с Кути.

После того как все разместились в мягких креслах вокруг столика в углу, Клара спросила:

– Чем вас угостить? Товарищ Рона и Кути, конечно, потребуют кофе, а вы?

– А мне что-нибудь освежающее, все равно что, Кларика, – ответил ей Имре и, взглянув на Рону, сказал: – Ты что такой хмурый, Балинт?

– Оттого что виноват. Ты, я вижу, и так порядком измучен, тебе бы выспаться, а я тащу тебя к нам. Да еще контрабандным способом, будто запрещенный товар, – отшутился подполковник, а сам, глядя на Имре, думал: «Да, нелегко далась тебе эта поездка, дружище. Даже постарел как-то».

Всегда жизнерадостный, благодушный, полный юмора и дружеской иронии, тот Имре, с которым они еще так недавно весело катили на «мерседесе» к Додеку, за эти несколько дней словно преобразился. Перед Роной сидел осунувшийся, сгорбившийся пожилой человек с беспокойством, затаенным в глубине глаз.

«Седины тоже прибавилось», отметил про себя Рона, и сердце его наполнилось горечью и злостью.

– Прежде всего о детях. Где они, как они? – спросил Рона. – Ты говорил с ними? Здоровы ли?

– Их держат в загородной резиденции, похожей скорее на замок. Пока с ними ничего не случилось, здоровы.

– Замок? Гм. Об этом замке мы еще поговорим. Продолжай, пожалуйста.

– Оба они понимают, что попали в критическое положение. И все-таки, даже там, – на мгновение глаза Имре загорелись прежним блеском, – это наши дети!

– Конечно, дружище, – понимающе кивнул Рона, хотя не очень ясно понимал, что хочет сказать его друг. – Это же естественно.

– Здесь, Балинт, естественно. Но там! – Имре мучительно подыскивал слова. – Ведь они находятся в таких условиях впервые в жизни! Они под вооруженной охраной, на каждом шагу их провоцируют и запугивают.

Рона опустил голову.

– Мы сидели рядом в замковом парке под присмотром шпика, он стоял в двух шагах от нас. Нора прижалась ко мне и молчала. Габор говорил о всякой всячине, о том, как они путешествовали, что успели повидать в Риме, а потом вдруг сказал: «Мы с Норой догадываемся, что вся эта игра ведется против вас, отец! От вас требуют какой-то мерзости, а мы только орудие в этой игре, средство для шантажа. Вас хотят принудить к чему-то гадкому!» Тут охранник рявкнул: «Говорить только о семейных делах!» Тогда Нора еще крепче обняла меня, поцеловала в щеку и шепнула: «Думай только о себе, береги себя, отец!»

Наступило долгое молчание.

Затем неслышно отворилась дверь, и Клара внесла поднос с кофе и двумя бутылочками прохладительного для Имре. Когда она ставила поднос на маленький столик, чашки и бокалы тихонько звякнули.

Некоторое время спустя Клара убрала посуду и водрузила на столик микрофон, а сама села за письменный стол начальника, поставив перед собой портативный магнитофон.

– Зачем все это? – с удивлением спросил Имре.

– Мозг человека не в состоянии фиксировать все на свете, – пояснил Рона. – В нашем разговоре могут быть мелкие детали, мимолетные оттенки, которые потом забудутся или просто ускользнут от внимания. А они-то, бывает, и имеют решающее значение. Кроме того, при повторном прослушивании записи у нас могут возникнуть вопросы, которые мы упустили или забыли задать сразу.

– Неплохой метод, он мог бы пригодиться и мне в институте, особенно при обсуждении планов. – Имре невольно улыбнулся. – Если бы только найти время!..

Пришел Салаи, дежуривший по управлению. Его удалось подменить, чтобы он тоже смог принять участие в оперативном совещании. Имре пожал ему руку и начал свой рассказ.

Начал он с описания «загородного замка». Это не составило труда, Имре всегда отличался хорошей зрительной памятью.

Затем Имре долго и подробно говорил о хозяине резиденции. Портрет получился достаточно ярким. Но Имре не ограничился только описанием внешности.

– Говорит он коротко, отрывисто, громко, – вспоминал он. – Возможно, был прежде военным высокого ранга, в манере держаться бросается в глаза властность, привычка повелевать. Агрессивен, беспощаден и лишен каких-либо эмоций, что делает его похожим на механизм или думающего робота. Был момент, когда я подумал, что этот человек, собственно говоря, даже не питает к нам ненависти, ведь ненависть тоже чувство. Нет, он просто делает свое дело и работает против нас, причем с огромным упорством и энергией, используя мощь своего разума и массу информации, которой он располагает.

– Да, противник серьезный, – в раздумье согласился Рона, но тут же перевел свою мысль в практический аспект: – Завтра же постараемся создать на него мозаичный портрет! Ты поможешь нам, Бела, не правда ли?

Имре охотно согласился и начал чуть ли не слово в слово пересказывать свой диалог с Бенксом в ходе переговоров. Упомянул и об итальянце-фотографе, которого запомнил еще на свадебной церемонии Норы и Габора, а потом встретил в «замке».

Слушая Имре, Кути не мог удержаться от одобрительных восклицаний, а однажды даже заметил:

– Как видно, товарищ Имре оказался не лыком шит!

Подполковнику и Салаи тоже импонировала твердость, которую проявил Имре в трудном для себя положении. Салаи спросил:

– Интересно, в какой момент вы начали делать вид, что сломлены и сдаетесь на милость победителя?

Имре умолк, затем обвел всех долгим взглядом:

– Не начал. Никакой игры не было.

Лица молодых контрразведчиков вытянулись и окаменели. Рона же с любопытством уставился на друга, ожидая пояснения.

– Вы должны понять, – глухо проговорил Имре. – В этой игре ставки слишком высоки. Речь идет уже не обо мне, о моем престиже и чести и даже не о судьбе моих детей…

– Тогда о чем же, объясни, – спокойно сказал Рона.

– Речь идет об инспирированной кампании в печати, о манипуляции общественным мнением демократических сил Европы. Мне пригрозили массовыми демонстрациями протеста против моей родины, народной республики, которая сажает в кресло генерального директора бывшего офицера СС, совершавшего массовые убийства невинных людей.

Такой оборот дел привел в замешательство даже Рону.

– Вон оно что… Об этом я должен доложить наверх, и немедленно. Клара, свяжите меня с начальством. Если никого нет в министерстве, позвоните домой. Продолжай же, Бела, продолжай!

– Этот человек потребовал от меня передать им всю документацию по программам «Солнце-13» и «Солнце-14»…

– И, разумеется, поставить подпись на каждой странице в отдельности, – подсказал Рона.

– Откуда тебе известно?

– Знаю их повадки, в своей профессии я ведь тоже не первый год замужем. – Рона с досадой махнул рукой и хотел было задать очередной вопрос, но тут послышался голос Клары:

– Добрый вечер, товарищ генерал! Передаю трубку подполковнику Роне.

Рона подошел к аппарату и, сославшись на неотложность, стал кратко докладывать суть дела.

Остальные молча ждали окончания разговора.

– Будет доложено в соответствующие инстанции, – положив трубку, сказал Рона, но утаил от собеседников вторую часть фразы. Генерал дословно сказал так: «Хорошо, спасибо, доложу в инстанции, но уверен, что ты, Балинт, и сам справишься с этим делом».

Вернувшись в свое кресло, подполковник продолжил разговор.

– До тех пор пока наших молодоженов держат в качестве заложников, положение наше сложное. Понимаешь, Имре, мы могли бы уже сейчас начать операцию, арестовать кого-то из их людей, но это только щупальца. Не думаю, чтобы такой ход возымел результат.

– Это означает, что вы уже знаете их агентов здесь, в Будапеште? – Имре с удивлением смотрел на Рону.

Подполковник не спешил с ответом.

– Скажем скромнее: за время твоего отсутствия мы не бездельничали. Кое-что, я подчеркиваю, кое-что удалось нащупать. Правда, пока очень немногое, – осторожно добавил он и кивнул Кути: – Начинай, Пишта.

Капитан нажал клавиш дистанционного блока управления, и на экране появилось первое изображение.

– Нандор Саас, собственной персоной. Ну и рожа! – прокомментировал Рона. – Это он возил тебя в машине, не так ли?

– Он! – воскликнул Имре. – Высокий ростом, изрядно заплывший жиром мужчина. Отвратительный тип! Вы, надеюсь, арестовали его?

– Пока нет, – ответил Рона, бросив косой взгляд в сторону Салаи. Тот на мгновение прикрыл веки, дав понять начальнику, что уловил его мысль.

Кути, сидя чуть поодаль, не видел лица Роны, но понял по его тону, что надо продолжать показ. Еще нажим на клавиш, и на экране возникло новое лицо.

– Этого я тоже видел, – оживился Имре.

– Томас Форстер, – продолжал Рона. – Его роль нам еще не полностью ясна. Он улетел в Мюнхен одним рейсом с тобой, но вернулся на другой же день вечером.

– Тереза по дороге в аэропорт показала мне его фотографию. В самолете, незадолго до посадки в Мюнхене, он подошел ко мне и очень вежливо сказал: «Моя задача сопровождать вас, господин Имре». У трапа ждал автомобиль, который и отвез нас в загородную резиденцию прямо с аэродрома. Он принимал участие в переговорах, ассистировал, так сказать, своему шефу, хранил и передавал документы.

Рона на секунду задумался.

– Не думаю, чтобы он вернулся в Будапешт в качестве архивариуса и хранителя документов. Очевидно, его шеф хотел, чтобы Форстер сам слышал и знал все, о чем вы договорились.

– После переговоров в замке я его больше не видел. Когда я вышел в парк, он остался в гостиной с шефом.

– Я понял. Кути, теперь давай фильм, – обернулся к капитану Рона.

Капитан исполнил приказание, и на экране замелькали первые кадры, отснятые оперативной группой в аэропорте Ферихедь. Люди двигались в замедленном темпе, тянулись, словно резиновые. Галерея лиц, стоявших на террасе аэропорта, толпа провожающих и пассажиров в огромном холле, у касс и стендов зала ожидания, у входа и выхода в нейтральную зону.

Неожиданно крупным планом выплыло лицо Сааса, затем показалась вся его фигура. Было ясно видно, что он наблюдает за пассажирами, садящимися в самолет. Затем он поднял левую руку, немного вывернув ее внутрь, и подержал так секунду.

– Кто-то спросил, вероятно, который час, а вместо ответа Саас показал циферблат, – заметил Салаи. – Но так поступают обычно только со знакомыми.

– Кути, стой! Давай назад, – сказал Рона. – Возможно, Золтан прав. Посмотрим еще раз.

Кути повиновался и начал крутить пленку еще раз. Снова зрители, провожающие и просто зеваки на террасе, зал ожидания, вестибюль аэропорта. По мере приближения эпизода с Саасом капитан максимально замедлил движение пленки. В момент, когда на экране появилось плечо Сааса, Кути остановил аппарат на стоп-кадре. Рядом с Саасом, чуть впереди, привлекало внимание лицо мужчины лет сорока с приоткрытым ртом. Очевидно, он-то и задал вопрос о времени. Это был Стенли Миллс.

– Дальше, – распорядился Рона.

Фильм двинулся вперед, стало видно, как медленно шевелятся губы незнакомца.

– Глядите, куда он смотрит! – воскликнул Салаи. – Прямо на часы Сааса, который показал ему циферблат!

– Пожалуй, Салаи прав, – заметил Имре. – Он действительно смотрит на часы Сааса.

– Согласен, – подтвердил Рона. – Кути, на сегодня хватит. Кларика, распорядитесь, чтобы в лаборатории срочно напечатали и увеличили нам лицо этого типа. Один экземпляр немедленно послать в фототеку информцентра. Пусть попробуют идентифицировать по въездному разделу. Возможно, конечно, это случайный человек, но не исключено, что прав Золтан: рядом с Саасом стоял его сообщник.

– Я пошла, – сказала Клара, взяла коробку с лентой и поспешно удалилась.

– А ты, Бела, с ним не встречался? – Рона вопросительно взглянул на Имре.

Имре покачал головой в знак отрицания.

– Никогда. Я не видел этого человека ни здесь, ни там.

– Ладно, дружище. Думаю, с тебя и в самом деле хватит. Поезжай-ка ты домой и выспись хорошенько. Нелегкие выдались тебе деньки, другого не скажешь.

Имре поднялся.

– Двадцать седьмого числа мне надо опять быть в Мюнхене для передачи документации. Надеюсь, ты не забудешь об этом, Балинт?

– Об этом мы еще поговорим.

– Но когда же? Они следят за каждым моим шагом, прослушивают телефон. Даже сегодня меня доставили сюда как контрабандное венгерское салями!

– Пусть это вас не тревожит, товарищ Имре, – успокоил его Кути. – Наш начальник великий маг, волшебник, жонглер и контрабандист в одном лице, положитесь на него.

Рона знаком остановил капитана.

– Продолжай вести себя так, – посоветовал он Имре, – как будто ничего не случилось. Бывай там, где бываешь всегда: квартира, работа, министерство, цеха твоего комбината и так далее. Свой «дипломат» таскай с собой по возможности повсюду, пусть слушают, что ты говоришь. У них не должно возникнуть никаких подозрений.

– Все равно вам надо подводить итоги за второй квартал, – вставил Кути. – Говорите, пожалуйста, как можно больше о делах института и комбината. О проблемах снабжения, о повышении производительности труда, о трудовой дисциплине, о снижении себестоимости, ритмичности производства и тому подобных вещах. Забивайте их головы цифрами, данными, всякой всячиной, чтобы им до смерти опротивело прослушивать ваши разговоры!

– Уймись, драматург, – прикрикнул на него Рона. – Помни, Бела, наши люди всегда рядом с тобой, мы должны уберечь тебя от каких бы то ни было неожиданностей. А они могут быть! Прошу тебя дать согласие и на то, чтобы мы тоже прослушивали все твои разговоры по телефону и из дому, и на работе. Это тоже необходимо прежде всего в целях твоей безопасности.

Имре не возражал, но, будучи исследователем и по натуре, и по должности, был озабочен судьбой материалов института и сказал:

– Хорошо, но что ж все-таки делать с документацией по последним программам «Солнце»?

– Все подготовить! Все, ты слышал. Больше того, говори и требуй от подчиненных составления нужных документов как можно скорее. Шуми, кричи, брани своих помощников за нерадивость и медлительность, за какие-то неточности и упущения в бумагах. Словом, готовься к встрече в Мюнхене на всех парах. Ты понимаешь?

– Я понял, – сказал Имре.

В дверях Рона догнал его.

– Сегодня ночью ты будешь в квартире не один. Если не возражаешь, майор Ладани пробудет у тебя до утра. Его такси оставишь на стоянке перед домом.

Кути поспешил дать комментарий:

– Тем более что Ладани как образцовому шоферу такси надо свято соблюдать предписания профсоюза по охране труда: не менее восьми часов отдыха перед работой. Пусть старается!