Текст книги "Выпуск 1. Том 10"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Загадка бараньей ноги

Инспектор вытащил из кармана ключ и открыл дверь коттеджа. Хотя день был сухой и солнечный и наша обувь не оставляла следов на полу, мы старательно вытерли ноги о коврик перед входом.

Из темноты выскользнула женщина и что-то стала говорить инспектору. Отойдя на несколько шагов в сторону, он обернулся к нам и сказал:

– Посмотрите здесь все, что сочтете необходимым, мистер Пуаро, – сказал инспектор. – Я вернусь минут через десять. Между прочим, я прихватил с собой ботинок Гранта, чтобы вы сами во всем убедились.

Инспектор удалился, а мы вошли в гостиную. Внимание Инглеса привлекло несколько китайских статуэток на столике в углу, и он принялся их осматривать. Казалось, его ничуть не интересовало, что собирается делать Пуаро. Я же, наоборот, наблюдал за своим другом с неослабевающим вниманием. Пол был покрыт темно-зеленым линолеумом – идеальный материал, на котором должны были сохраниться отпечатки. Дверь в дальнем углу комнаты вела в кухню. Из кухни одна дверь вела в моечную (там же был «черный ход»), другая – в комнату Гранта. Тщательно обследовав пол, Пуаро начал свой обычный монолог.

– Вот здесь лежало тело. Видите, большое пятно крови. А вот следы шлепанцев и ботинок – кстати девятый размер,[15] – но разобраться в них практически невозможно, они все время пересекаются. Потом вот еще следы: одни ведут на кухню, другие, – наоборот, из кухни. Убийца явно появился оттуда. Ботинок у вас, Гастингс? Дайте-ка его сюда.

Он приложил ботинок к отпечатку на полу, затем к другому…

– Да, это следы Гранта. Он вошел через эту дверь, убил старика и вернулся обратно на кухню. Наступил в лужу крови, видите вот эти следы? Он оставил их, когда уходил. На кухне нам делать нечего – там побывала уже вся деревня. Он пошел в свою комнату – нет, опять вернулся на место преступления. Чтобы взять нефритовые фигурки? Или за чем-то другим – за тем, что могло его выдать?

– Возможно, он убил старика, когда снова вернулся в комнату, – предположил я.

– Дорогой мой, до чего же вы ненаблюдательны. Вот видите, этот отпечаток другой, более свежий, и он ведет в комнату. Интересно, зачем он возвращался – не за фигурками же? Это, в конце концов, глупо.

– Да, здесь он, конечно, выдал себя, что и говорить…

– Ничего подобного, Гастингс. Все это противоречит здравому смыслу. Мои серые клеточки просто отказываются понимать. А теперь пройдемте в спальню. Да… вот лужа крови и следы ботинок, кровавые следы… Следы Гранта, только его следы, вокруг трупа… Да, Грант – единственный, кто в это время находился в доме. Несомненно, это так.

– А что вы думаете о старухе? – неожиданно спросил я. – Она была в доме одна, когда Грант ушел за молоком. Она могла убить хозяина и уйти из дома, не оставив следов…

– Браво, Гастингс. Я все думал, придет ли вам это в голову. Я тоже об этом подумал, но понимаете… Бэтси Эндрюз – местная, ее тут хорошо знают, она не связана с Большой Четверкой, и, кроме того, Уолли был крепким стариком. Нет, здесь работал мужчина.

– Возможно, Большая Четверка спрятала какое-то дьявольское орудие в потолке – что-то такое, что автоматически опускается, перерезает горло человеку и снова возвращается на место?

– Подобно лестнице Иакова,[16] вы хотите сказать? Я знаю, Гастингс, что у вас богатое воображение, но на этот раз, ради Бога, спуститесь на землю.

Пристыженный, я замолчал. Пуаро продолжал бродить из комнаты в комнату, заглядывая в шкафы, выдвигая ящики. На лице у него была написана досада. Неожиданно он издал вопль, напоминающий вой шпица, которому прищемили хвост. Я бросился на крик. Пуаро находился в холодной кладовой и с торжествующим видом держал в руке баранью ногу.

– Дорогой Пуаро! – воскликнул я. – Что случилось?

– Посмотрите, прошу вас, посмотрите на нее. Подойдите поближе.

Я подошел поближе, но, сколько ни всматривался, ничего в ней не находил. Нога как нога. Я ему так и сказал. Пуаро укоризненно посмотрел на меня.

– Вы видите вот это, это, это?

Он тыкал пальцем в каждое «это», отламывая каждый раз по маленькой сосульке.

Только минуту назад Пуаро обвинил меня в слишком богатом воображении, но сейчас я чувствовал, что его воображение разыгралось куда сильнее моего. Неужели он всерьез думает, что эти льдышки были кристаллами смертельного яда? Это было единственным выводом, к которому я пришел, слушая его.

– Это мороженое мясо, – сказал я. – Импорт. Из Новой Зеландии.

Он долго смотрел на меня, потом странно рассмеялся.

– Как мудр мой друг Гастингс! – воскликнул он. – Он знает все и вся! Как это говорится? Мистер Всезнайка. Такой уж он есть – мой друг Гастингс.

Он бросил баранью ногу обратно и вышел из кладовой. Затем он посмотрел в окно.

– А вот возвращается и наш друг инспектор. Очень кстати. Я уже посмотрел все, что хотел. – Он выбивал дробь пальцами на столе и, казалось, что-то подсчитывал. Затем неожиданно спросил: – Какой сегодня день недели, mon ami?

– Понедельник, – удивленно ответил я. – А что?..

– А… Понедельник, не так ли? Тяжелый день. Это очень рискованно – совершать убийство в понедельник.

Он прошел назад в гостиную, подошел к термометру и постучал по стеклу.

– Ясно и семьдесят градусов по Фаренгейту.[17] Обычный английский летний день.

Инглес все еще продолжал осматривать китайские фарфоровые безделушки.

– Вас не так уж и интересует это расследование, мосье? – спросил Пуаро.

– Это не моя работа, – улыбнулся Инглес. – Меня многое интересует, но не такие вещи. Поэтому я предпочитаю никому не мешать. А терпению я научился на Востоке.

Вошел инспектор, очень оживленный, извиняясь за то, что так долго отсутствовал. Он настоял, чтобы мы еще раз осмотрели место преступления, после чего в конце концов мы покинули дом.

– Вы были так добры к нам, инспектор, – сказал Пуаро, когда мы опять вышли на улицу. – У меня к вам есть одна просьба.

– Хотите осмотреть труп, сэр?

– О нет, избави Бог! Это ни к чему. Я хотел бы поговорить с Робертом Грантом.

– Тогда вам придется поехать со мной в Мортон, сэр.

– Прекрасно, но я хотел бы поговорить с ним наедине.

Инспектор задумчиво потеребил верхнюю губу.

– Я не знаю, сэр. Инструкция…

– Уверяю вас, если вы позвоните в Скотленд-Ярд, то получите соответствующее разрешение.

– Я слышал о вас самые восторженные отзывы от своих коллег, сэр. Но, понимаете, это противоречит инструкции.

– И тем не менее это необходимо, – терпеливо продолжал Пуаро. – По той простой причине, что Грант… не убийца.

– Что?.. Тогда кто же?

– Я подозреваю, что убийце гораздо меньше лет. Он приехал в «Гранит-Бангалоу» на двуколке, которую оставил на улице. Вошел в дом, убил старика, спокойно вышел и уехал. Он был без шляпы, а одежда слегка испачкана кровью.

– Но в таком случае его бы видела вся деревня!

– Необязательно.

– Ну да – если бы было темно, однако старика убили днем.

Пуаро слегка улыбнулся.

– И потом… лошадь и двуколка, сэр? Как вы можете это объяснить? Любая повозка оставила бы возле дома следы, но их там нет.

– Глазами, возможно, этого и не увидишь. Нужно представить мысленно.

Ухмыльнувшись, инспектор взглянул на меня и выразительно постучал пальцем по лбу. Я тоже был смущен, хотя, в отличие от инспектора, верил в Пуаро.

Инспектор проводил нас в Мортон, где нам разрешили поговорить с Грантом, но при этом присутствовал полицейский. Пуаро сразу же заявил:

– Грант, я знаю, что вы невиновны. Расскажите, пожалуйста, что случилось на самом деле.

Арестованный оказался мужчиной средней комплекции, с неприятным лицом. Сразу чувствовалось, что в тюрьме он не впервые.

– Клянусь Богом, я этого не делал, – зачастил он. – Кто-то подсунул те маленькие стеклянные штучки в мои пожитки. Это просто поклеп, вот что это. Я как вошел в дом, сразу же подался в свою комнату, как я об этом и сказал. Я знать ничего не знал до тех пор, пока Бетси не завопила. Ей-богу, я тут ни при чем.

Пуаро поднялся.

– Если вы не скажете мне правду, вам конец.

– Но я…

– Конечно же вы заходили в комнату и, несомненно, знали, что ваш хозяин убит. Вы собирались задать стрекача, но тут появилась Бетси и увидела труп.

Арестованный, раскрыв рот, уставился на Пуаро.

– Разве это не так? – продолжал Пуаро. – Еще раз вам говорю: полная откровенность – вот ваш единственный шанс.

– Была не была, – неожиданно сказал Грант. – Все было так, как вы сказали. Я вошел в дом и сразу же пошел к хозяину, а он лежит на полу мертвый, и вокруг – жуть сколько крови. Я, само собой, сдрейфил. Подумал: как разузнают о моем прошлом, сразу же меня и заподозрят, кого ж еще. Ну и решил бежать. Сразу же. Пока никто еще ничего не узнал.

– А нефритовые статуэтки?

Грант замялся.

– Понимаете…

– Вы взяли их по привычке, не так ли? Однажды вы слышали, как ваш хозяин говорил, что им цены нет, ну и хотели прихватить с собой – по старой памяти? Верно? Теперь ответьте мне на один вопрос. Вы забрали статуэтки, когда пошли в комнату во второй раз?

– Я заходил только один раз. Мне и одного было достаточно.

– Точно один?

– Ей-богу.

– Хорошо. Когда вы вышли из тюрьмы?

– Два месяца назад.

– Как вам удалось получить эту работу?

– Через «Общество помощи заключенным». Когда я выходил из тюрьмы, меня встречал какой-то тип в шляпе.

– А как он выглядел?

– Не пастор, но похож. Мягкая черная шляпа, говорил важно. У него не было переднего зуба. В очках. Звали его Сандерс. Сказал, что верит в мое раскаяние и что найдет мне хорошее место. К старому Уолли я попал по его рекомендации.

Пуаро снова поднялся на ноги.

– Благодарю вас. Теперь действительно вы все сказали. Наберитесь терпения. – Он помолчал немного и уже в дверях добавил. – Сандерс еще дал вам пару ботинок?

Грант был совершенно обескуражен.

– Да, расщедрился. Но откуда вам это известно?

– Такова моя обязанность – все знать, – мрачно ответил Пуаро.

После короткого разговора с инспектором мы все вместе забрели в «Белый олень» и там за стаканчиком девонширского сидра,[18] уплетая яичницу, принялись обсуждать случившееся.

– Все выяснили? – спросил с улыбкой Инглес.

– Да, в основном все, но как доказать, что Уолли был убит по приказу Большой Четверки, а вовсе не Грантом? Какой-то умник устроил его на это место, чтобы потом сделать «козлом отпущения», что, кстати, было совсем нетрудно, учитывая его прошлое. Он дал ему пару ботинок, а вторую, точно такую же, оставил у себя. Остальное предельно просто. Когда Грант ушел из дома, а Бетси – к кому-то посудачить (она это делала каждый день), он, надев такие же ботинки, как у Гранта, заходит в дом и убивает хозяина. Затем переобувается в ботинки Гранта, садится в свою повозку, и был таков.

Инглес посмотрел на Пуаро.

– Одно мне непонятно, – сказал он. – Почему его никто не видел?

– А… Вот в этом-то и вся хитрость Номера Четвертого. Его видели многие, но при этом никто не обратил на него внимания. Поскольку он приехал в повозке мясника.

Я воскликнул:

– Баранья нога!

– Точно, Гастингс, баранья нога. Все клятвенно уверяли, что сегодня утром никто не заходил в «Гранит-Бангалоу», но тем не менее в кладовой я нашел свежезамороженную баранью ногу. Сегодня понедельник, значит, мясо привезли сегодня, потому что если бы его привезли в субботу, то при такой погоде оно не могло не оттаять. Итак, кто-то был в коттедже, и этот кто-то не привлек ничьего внимания, несмотря на то, что одежда его была вся в крови.

– Это же гениально, черт возьми! – воскликнул Инглес.

– Да, он очень умен, этот Номер Четвертый.

– Умнее самого Эркюля Пуаро? – спросил я с невозмутимым видом.

– Есть шутки, которые непозволительны даже вам, Гастингс, – назидательно произнес Пуаро. – Но разве не я спас невинного человека от виселицы? Разве этого мало для одного дня?

Исчезновение ученого

Лично я и не думал, что инспектор Медоуз поверит в невиновность Роберта Гранта по кличке Биггс. Улики, которые он собрал против него: уголовное прошлое, украденные нефритовые статуэтки, ботинки, отпечатки которых совпадали с отпечатками на полу, – были настолько весомы, что сразу признать свое поражение было выше его сил. Он, конечно, был очень уязвлен, но Пуаро удалось убедить присяжных, что Грант невиновен. Пуаро привел двух свидетелей, которые показали, что в понедельник утром к дому убитого подъезжала повозка мясника, а местный мясник сказал, что привозит мясо только по средам и пятницам.

Нашлась женщина, которая на допросе показала, что видела, как какой-то человек выходил из дома, но его внешность описать не смогла. Единственное, что она помнила, – это то, что он был гладко выбрит, среднего роста и выглядел точно так, как помощник мясника. Услышав это, Пуаро философски заметил:

– Я вам говорил, Гастингс. Этот человек – актер. Он не надел синие очки и не приклеил бороду. Тем не менее ему удалось изменить свое лицо, но не это главное. Главное, что он вжился в образ.

И тот человек из Ханвелла, который посетил нас, выглядел именно таким, каким я представлял привратника из психолечебницы. Да, этот человек гениальный актер, я давно это понял.

Тем не менее меня немного обескуражило, что наша поездка в Дартмур ничего не дала. Когда я сказал об этом Пуаро, тот со мной не согласился.

– Мы все время движемся вперед, да, вперед. И после каждой встречи с ним мы все больше и больше узнаем об особенностях его мышления и его методах. Тогда как сам он ничего не знает ни о нас, ни о наших планах.

– А не кажется ли вам, Пуаро, что мы с ним находимся в одинаковом положении? Я, например, тоже ничего не знаю о наших планах. Их, похоже, вообще нет. Вы сидите и преспокойненько дожидаетесь, что он натворит дальше.

Пуаро улыбнулся.

– А вы, mon ami, совсем не изменились. Все так же жаждете крови. Возможно, – добавил он, когда раздался стук в дверь, – это ваш шанс. Сейчас дверь откроется, и войдет наш общий друг. – И он рассмеялся, увидев разочарование на моем лице, – в комнату вошел всего лишь инспектор Джепп с каким-то вполне респектабельным господином.

– Добрый вечер, мосье, – поздоровался инспектор. – Позвольте мне представить вам капитана Кента из американской внешней разведки.

Капитан Кент был высок и худощав. Его бесстрастное лицо было будто высечено из дерева.

– Очень рад познакомиться с вами, джентльмены, – пробормотал капитан и пожал нам руки.

Пуаро подбросил в камин полено и принес еще два стула. Я принес стаканы, виски и содовую. Капитан сделал большой глоток и одобрительно кивнул головой.

– В вашей стране традиции остались прежние, – заметил он.

– А теперь к делу, господа, – сказал Джепп. – Мосье Пуаро высказал мне необычную просьбу. Его интересуют все события, так или иначе связанные с упоминанием Большой Четверки, и он попросил меня тут же сообщать ему все факты, с которыми я столкнусь. Честно говоря, я уже стал забывать об этом, но когда ко мне пришел капитан Кент и рассказал одну любопытную историю, я сразу же подумал: «Это должно заинтересовать мосье Пуаро».

Пуаро посмотрел на капитана, и тот начал свой рассказ:

– Вы, наверное, читали в свое время, мосье Пуаро, информацию о том, что несколько торпедных катеров и миноносцев пошли ко дну, разбившись на рифах у американского побережья. Это случилось как раз после землетрясения в Японии, и гибель судов объясняли сильным штормом. Но недавно во время облавы были задержаны некоторые личности, у которых нашли бумаги, проливающие свет на это дело. Насколько мы поняли, существует некая международная организация под названием «Большая Четверка». Она обладает каким-то мощным агрегатом, аккумулирующим огромное количество энергии, который преобразует ее в луч, способный поражать любой объект на большом расстоянии. Все это казалось абсурдом, но я все же доставил бумаги в штаб, чтобы там сами разобрались что к чему. Вскоре один из ваших английских ученых прочитал на эту тему доклад на заседании Британской ассоциации.[19] Коллеги сочли его выводы поспешными, а саму идею нереальной, но ученый заявил, что он сам находится на пороге подобного открытия и что уже получены обнадеживающие результаты.

– Ну и что дальше? – нетерпеливо поинтересовался Пуаро.

– Я приехал сюда в Англию, чтобы лично встретиться с этим ученым и выяснить у него, возможно ли создание такого агрегата в принципе. Мне сказали, что он очень молод, но тем не менее большой авторитет в этой области физики. Некто Холлидей.

– Ну и что он сказал? – спросил я.

– Ничего не сказал и, наверное, уже никогда не скажет. Я так и не увидел Холлидея…

– Дело в том, – перебил капитана Джепп, – что Холлидей исчез.

– Исчез? Когда?

– Два месяца назад.

– Вам об этом было заявлено?

– Да, конечно. К нам пришла его жена. Она была в жутком волнении. У меня, говорит, пропал муж. Мы объявили розыск, но мне что-то не верится, что мы его сможем найти.

– Почему?

– Потому что еще никогда… никогда не удавалось найти тех, кто исчезал таким странным образом.

– Каким именно?

– Он исчез в Париже.

– Холлидей исчез в Париже?

– Да. У него была командировка… во всяком случае, он так сказал жене. Конечно, он должен был сказать что-то в этом роде. Но, вы сами понимаете, в Париже можно исчезнуть по разным причинам… Или его похитили, и тогда уже ничего не сделаешь, или он сам решил, что называется, испариться, чтобы немного развлечься. Веселый Париж и все такое прочее… Устал от семейной жизни. У Холлидея накануне отъезда была размолвка с женой, так что возможен второй вариант.

– Интересно, – задумчиво произнес Пуаро. Американец с любопытством посмотрел на него:

– Скажите, мосье Пуаро, а что представляет собой Большая Четверка?

– Большая Четверка, – ответил Пуаро, – это международная преступная организация, которую возглавляет один весьма неглупый китаец. Он у них Номер Один. Номер Два – американец, Номер Три – француженка, Номер Четыре, палач-экзекутор, – англичанин.

– Француженка, говорите? – Капитан присвистнул. – А Холлидей исчез в Париже, во Франции. Может, это и есть ключ к разгадке. Как ее зовут?

– Не знаю. Я ничего о ней не знаю.

– Но эти сведения верные? – спросил капитан.

Пуаро кивнул, машинально устанавливая стаканы на подносе в один ряд. Он был большой любитель порядка.

– Но зачем им понадобилось топить корабли? А что, если «Большая Четверка» – это трюк немцев?

– Большая Четверка – это Большая Четверка, и работают они только на себя, мосье капитан. Их цель – мировое господство.

Американец разразился гомерическим хохотом, но, взглянув на серьезное лицо Пуаро, разом остановился.

– Вы напрасно смеетесь, мосье капитан, – сказал Пуаро, вскинув руку. – Вы вспомните… Напрягите свои серые клеточки. Кто, по-вашему, были те люди, которые играючи отправили на дно часть вашего флота, проверяя на нем возможности своего оружия? А это было именно так, мосье, – они испытывали новый вид оружия, который есть только у них.

– Подумать только, – добродушно сказал Джепп. – Я столько раз читал о международных преступниках, но до сих пор ни одного из них не встречал. Итак, Пуаро, вы выслушали рассказ капитана Кента. Могу ли я еще что-нибудь сделать для вас?

– Да, мой друг. Вы могли бы дать мне адрес миссис Холлидей, а также нечто вроде рекомендательного письма?

На следующий день мы отправились в Четуинд-Лодж, расположенный неподалеку от деревни Чобхэм в графстве Суррей.

Миссис Холлидей, высокая светловолосая женщина, приняла нас сразу же. С ней была ее дочь, прелестное создание пяти лет.

Пуаро кратко изложил цель нашего визита.

– Ну конечно же, мосье Пуаро, я так благодарна, что вы пришли. Я много о вас слышала. Вы не такой, как те полицейские из Скотленд-Ярда, которые даже не захотели меня выслушать. Да и французишки тоже… такие невоспитанные, если не сказать хуже. Они там почему-то уверены, что мой муж сбежал с какой-то женщиной, но это не так. Этого не могло быть, потому что все, чем он жил, – его работа. Работа была для него главное. Половина всех наших ссор была из-за его работы. Он любил ее больше, чем меня.

– Это так похоже на англичан, – успокаивающе сказал Пуаро. – Они всегда чем-то увлечены. Если не работой, так азартными играми или спортом. И все принимают так близко к сердцу. А теперь, мадам, вспомните, пожалуйста, в деталях и, если можно, по порядку все, что касается исчезновения вашего мужа.

– Мой муж уехал в Париж в четверг двадцатого июля. Он должен был встретиться с коллегами, работающими в той же области, что и он. Среди них знаменитая мадам Оливье.

Услышав имя знаменитой француженки, которая своими открытиями затмила Кюри,[20] Пуаро кивнул. Она была лидером в своей области, и французское правительство несколько раз отмечало ее достижения высокими наградами.

– Он приехал туда вечером и сразу же отправился в гостиницу «Кастильоне» на улице Кастильоне. Наутро у него была назначена встреча с профессором Бургоне. У них была очень интересная беседа, казалось, его ничто не волновало, он был очень раскован. Они условились встретиться на следующий день в лаборатории профессора Бургоне. Оттуда он отправился на ленч в кафе «Руаяль», погулял по Парижу, затем посетил мадам Оливье в ее доме по улице Пасси. Он никуда не торопился и был совершенно спокоен. Около шести вечера он ушел. Где он ужинал, никто не знает, возможно, в каком-то ресторанчике. Около одиннадцати вечера муж вернулся в гостиницу и сразу прошел к себе в номер, предварительно спросив, нет ли для него почты. Утром он вышел из гостиницы, и больше его никто не видел.

– В котором часу это было? Он вышел с таким расчетом, чтобы успеть к назначенному часу в лабораторию профессора Бургоне?

– Не знаю. Никто не заметил, когда он ушел, а утренний кофе ему не подавали. Значит, было очень рано.

– А он не мог уйти вечером, после того как вернулся в гостиницу?

– Не думаю. Постель была разобрана, да и портье заметил бы.

– Скорее всего, да. Итак, ваш муж покинул номер рано утром, и, с одной стороны, это хорошо. Вряд ли он мог стать жертвой бандитов в такой ранний час. А его вещи, мадам, все ли они на месте?

Казалось, миссис Холлидей не хотела отвечать на этот вопрос, но в конце концов сказала:

– Нет, не все. Должно быть, он взял с собой маленький чемоданчик.

– Хм! – задумчиво произнес Пуаро. – Интересно, где он провел вечер? Если бы мы это знали, вполне возможно, мы бы знали, где он сейчас. Кого он встретил? – вот в чем вопрос. Мадам, сам я не разделяю взглядов полиции. Они вечно твердят: «Cherche la femme».[21] Между тем совершенно очевидно, что вечером случилось что-то такое, что изменило его планы. Вы сказали, он спрашивал почту? Он что-нибудь получал? Были ли письма?

– Только одно, и это, скорее всего, было мое письмо, которое я ему послала, когда он уехал из Англии.

Пуаро помолчал, потом быстро поднялся на ноги.

– Да, мадам, ключ к разгадке находится в Париже, и я немедленно отправляюсь туда.

– Но это произошло так давно, мосье…

– Вы правы, но тем не менее именно там его следует искать.

Уже у двери он обернулся и спросил:

– Мадам, ваш муж никогда не упоминал в разговоре «Большую Четверку»?

– Большую Четверку? – Она немного подумала. – Нет, ни четверок, ни других чисел.