Текст книги "Бремя любви"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 4

Генри подчинился с таким же очарованием, с каким он делал все на свете.

– Ладно, Лаура. Пусть будет годовая помолвка. Мы в твоих руках. Полагаю, тебе очень трудно будет расставаться с Ширли, не имея времени привыкнуть к этой мысли.

– Это не…

– Нет? – Он поднял брови, и улыбка его стала слегка ироничной. – Для тебя Ширли – единственное сокровище, верно?

Его слова оставили у Лауры тягостное ощущение.

Генри уехал, и потянулись нелегкие дни.

Ширли не ожесточилась, а отдалилась. Она была угрюмой, беспокойной, и, хотя, открыто не проявляла возмущения, от нее исходил упрек. Она жила ожиданием почты, но почта не приносила успокоения.

Генри был не мастер писать письма – какие-то обрывки, каракули.

«Дорогая, как дела? Я очень скучаю по тебе. Вчера участвовал в скачках на дистанцию. Ничего путного не вышло.

Как там дракониха? Вечно твой. Генри».

Иногда писем не было целую неделю. Однажды Ширли съездила в Лондон, у них была короткая встреча, оставившая чувство неудовлетворенности. Он отказался от приглашения Лауры, переданное Ширли.

– Я не желаю приезжать на выходные и прогуливаться с тобой под неусыпным оком Лауры. Не забывай, что Лаура всячески старается настроить тебя против меня.

– О Генри, да ничего подобного! Она о тебе вообще не упоминает.

– Видно, надеется, что ты сама забудешь.

– Это невозможно!

– Ревнивая старая кошка.

– О Генри, Лаура такая милая.

– Только не для меня.

Ширли вернулась домой несчастная и безутешная.

Вопреки себе Лаура начала терзаться.

– Почему бы тебе не пригласить Генри на уик-энд?

Ширли мрачно ответила:

– Он не хочет.

– Не хочет приезжать? Как странно.

– Ничего странного. Он знает, что ты его не любишь.

– Я люблю его. – Лаура старалась говорить убедительно.

– О Лаура, не сочиняй!

– Я считаю, что Генри очень привлекательный человек.

– Но не даешь нам пожениться.

– Ширли… это не правда, я только хочу, чтобы ты полностью была уверена.

– Я уверена.

– Все потому, что я тебя очень люблю! Я не хочу, чтобы ты совершила ошибку! – в отчаянии воскликнула Лаура.

– Что ж, тогда не люби меня. Я не хочу такой беспредельной любви. А правда в том, что ты ревнуешь.

– Я? Ревную?

– Ревнуешь к Генри. Ты не хочешь, чтобы меня любил кто-нибудь кроме тебя.

– Ширли!

Лаура побледнела и отвернулась.

– Ты хочешь, чтобы я вообще не выходила замуж.

Лаура пошла прочь, напряженно выпрямившись, Ширли догнала ее и стала горячо извиняться.

– Дорогая, я не хотела этого сказать, я чудовище. Но ты так всегда настроена против Генри…

– Потому что я чувствую, что он эгоист. – Лаура повторила то, что говорила Болдоку. – Он недобрый. Я же чувствую, что он может быть безжалостным.

– Безжалостным, – задумчиво повторила Ширли, ничуть не удрученная. Да, Лаура, тут ты права. Генри может быть безжалостным.

Она добавила:

– Это меня в нем тоже привлекает.

– Но подумай, если ты заболеешь, если попадешь в беду, будет ли он о тебе заботиться?

– Не так уж я хочу, чтобы обо мне заботились. Я сама в состоянии о себе позаботиться. А за Генри не беспокойся. Он меня любит.

«Любит? – подумала Лаура – А что такое любовь? Бездумная жадная страсть мужчины? И у Генри тоже? Или я и вправду ревную?»

Она осторожно высвободилась из цепких объятий Ширли и ушла, глубоко потрясенная.

«Может быть, я и правда не хочу, чтобы она выходила замуж? Не за Генри, а вообще? Сейчас я так не думаю, но потому, что нет никого другого, за кого бы она стремилась замуж. Если бы такой человек появился, чувствовала бы я так же, как сейчас: „Только не он, только не он!“? Правда ли, что я слишком сильно люблю ее? Болди меня предупреждал… Я слишком люблю ее и потому не хочу, чтобы она выходила замуж, уезжала, удерживаю ее при себе, не хочу отпустить… Что я, в сущности, имею против Генри?

Ничего. Я его не знаю, никогда не знала. Он остался тем же, чем был вначале, – незнакомцем Все, что я знаю, – это что он не любит меня. И он, возможно, прав».

На следующий день Лаура встретила Робина Гранта, выходящего из викариата. Он вынул изо рта трубку, поздоровался и зашагал с ней рядом. Сообщив, что вчера был в Лондоне, он небрежно обронил:

– Видел Генри. Он ужинал с роскошной блондинкой.

Очень красивой. Не говори Ширли.

Он хохотнул.

Хотя Лаура понимала, что Робин выдал ей эту информацию со зла, поскольку и сам был сильно неравнодушен к Ширли, ее охватил приступ сомнения.

Генри – ненадежный человек. Кажется, при последней встрече они с Ширли чуть ли не поссорились. А что, если Генри заинтересуется другой девушкой? Что, если он разорвет помолвку?..

«Ты этого хотела, не правда ли? – язвительно сказал внутренний голос. – Ты не хотела, чтобы они поженились.

Только потому и настаивала на такой долгой помолвке.

Теперь радуйся!»

Но ее совсем не обрадует, если Генри разорвет помолвку. Ширли его любит. Она будет страдать. Если бы только убедиться, что Ширли будет с ним хорошо…

Язвительный голос продолжал: «Ты хочешь сказать, будет ли тебе хорошо? Ты стремишься удержать Ширли…»

Но она не хочет удерживать Ширли такой ценой – у Ширли разбито сердце, Ширли несчастна, жаждет своего возлюбленного. Кто она такая, чтобы решать, что для Ширли хорошо, а что плохо?

Придя домой, Лаура села и написала Генри письмо:

«Дорогой Генри, я все обдумала. Если вы с Ширли хотите пожениться, я не должна стоять у вас на пути…»

Месяц спустя Ширли, в белом атласе и кружевах, обвенчалась с Генри в Белбери, в церковь ее сопровождал мистер Болдок в тесноватом смокинге. Невеста сияя обняла на прощанье Лауру, а Лаура неистово проговорила:

– Генри, будь к ней добр. Будешь?

Генри, легкомысленный, как всегда, ответил:

– Дорогая Лаура, а как ты думаешь?

Глава 5

– Тебе действительно нравится, Лаура?

Ширли, жена с трехмесячным стажем, нетерпеливо спрашивала Лауру.

Закончив экскурсию по квартире, Лаура высказала одобрение.

– Я думаю, ты все сделала чудесно.

– Когда мы въехали, тут было просто ужасно. Такая грязь! Мы все сделали сами – кроме потолков, разумеется. Было так забавно. Тебе нравится красная ванная? Нам сказали, что дают горячую воду, но она бывает редко, и Генри решил, что из-за красного цвета вода здесь будет казаться теплее как в аду!

Лаура засмеялась.

– Кажется, ты с большим удовольствием этим занималась.

– Нам вообще повезло, что мы получили эту квартиру. Она принадлежит знакомым Генри, и они передали ее нам. Ужасно только то, что они пока здесь жили, не платили по счетам. Нас донимает раздраженный молочник и свирепый зеленщик, но мы, разумеется, тут ни при чем. Нехорошо уклоняться от уплаты торговцам, особенно мелким торговцам. А Генри считает, что это не важно.

– Это создает вам трудности с кредитом, – предупредила Лаура.

– Я каждую неделю оплачиваю счета, – с достоинством ответила Ширли.

– Дорогая, как у вас вообще с деньгами? Нормально?

В последнее время сад приносит доход. Если хочешь лишнюю сотню…

– Лаура, какая ты душечка! Нет, у нас все в порядке.

Копи деньги на всякий случай – вдруг я тяжело заболею.

– Глядя на тебя, такого не подумаешь.

Ширли весело засмеялась.

– Лаура, я ужасно счастлива.

– Храни тебя Бог!

– Привет, Генри.

Генри открыл дверь своим ключом, вошел и приветствовал Лауру с обычной легкостью.

– Привет, Лаура.

– Привет, Генри. По-моему, квартира чудесная. Ну как новая работа, Генри?

– Новая работа? – удивилась Лаура.

– Да. Ту он бросил, она была ужасно нудная. Только наклеивать марки и ходить на почту.

– Я готов начать с нуля, – сказал Генри, – но не с отрицательной величины.

– Ну, и какая же она? – нетерпеливо повторила Ширли.

– Думаю, многообещающая. Пока рано судить.

Генри обворожительно улыбнулся Лауре и сказал, как они рады ее видеть.

Визит прошел очень хорошо, и она возвращалась в Белбери, чувствуя, что все страхи и колебания были напрасны.

* * *

– Но, Генри, как же можно так много занимать?

В тоне Ширли слышалось страдание. Они были женаты больше года.

– Ты права, – согласился Генри, – я всегда чувствовал, что занимать нехорошо. К сожалению, все так делают.

– Но как мы будем отдавать?

– Ну, всегда можно оттянуть, – неопределенно сказал Генри.

– Хорошо еще, что я нашла работу в цветочной лавке.

– Да, это упрощает дело. Только я не хочу, чтобы ты считала, что должна работать. Только если тебе это нравится.

– Что ж, мне нравится. Я смертельно скучала целыми днями без дела. Единственное занятие – выйти и что-нибудь купить.

– Должен сказать, – Генри взял толстую пачку счетов, – это очень угнетает. Еле-еле переживешь Рождество, а тут снова налоги и всякое такое, – Он просмотрел верхний счет. – Человек, который строил книжный шкаф, очень грубо требует свои деньги. Его отправим в корзину для бумаг. – Так он и сделал. – «Дорогой сэр, с почтением обращаем ваше внимание…» Вот как пишут вежливые люди.

– Значит, им ты заплатишь?

– Не то чтобы заплачу, но подколю их к тем, кому пора заплатить.

Ширли засмеялась.

– Генри, я тебя обожаю. Но как же нам быть?

– Не стоит волноваться сегодня вечером. Давай сходим пообедать в шикарное место.

Ширли состроила ему рожицу.

– И это поможет?

– В финансовом отношении – нет, – сказал Генри. – Наоборот! Но это поднимет дух.

«Дорогая Лаура!

Не могла бы ты, если возможно, одолжить нам сто фунтов? Мы несколько увязли. Я два месяца был без работы, как ты, наверное, знаешь (Лаура не знала), но скоро я получу что-то действительно стоящее. Услуги так подорожали, что нас ободрали, как липку. Ужасно неприятно попрошайничать, но я подумал, что лучше самому проделать ту грязную работу, от которой отказалась бы Ширли.

Всегда твой, Генри».

 – Я не знала, что ты брал деньги у Лауры.

– Разве я не говорил тебе? – Генри, беспечно повернулся к ней.

– Нет, – хмуро сказала Ширли.

– Брось, дорогая, не откусывай мне голову. Тебе Лаура рассказала?

– Нет, я увидела в банковской книжке.

– Добрая старушка Лаура, она отвалила без всякого шума.

– Генри, зачем ты взял у нее? Лучше бы ты этого не делал. По крайней мере, ты должен был бы сначала сказать мне.

Генри ухмыльнулся.

– Ты бы мне не разрешила.

– Совершенно верно.

– По правде говоря, Ширли, положение было довольно отчаянное. Я взял пятьдесят у старушки Мюриэл. И рассчитывал получить не меньше сотни от Большой Берты, это моя крестная. Увы, она указала мне на дверь.

Считает, что я для нее – добавочный налог. Лекцию прочитала. Я попробовал еще в двух местах – безуспешно.

Так докатился до Лауры.

Ширли в раздумье глядела на него.

«Мы женаты два года, – думала она. – Теперь я знаю Генри. Он никогда не задержится ни на какой работе, и деньги у него утекают между пальцев…»

Она все еще была в восторге от своего мужа, но пришлось признать, что у него есть недостатки. Генри сменил уже четыре места работы. Найти работу для него не составляло труда, он имел много богатых друзей, но он не мог нигде удержаться. Либо ему надоедало и он бросал работу, либо его увольняли. К тому же он много тратил и легко получал кредит. Для него устраивать свои дела значило занимать. Генри был не прочь занимать. Ширли была против.

Она вздохнула.

– Генри, удастся ли мне когда-нибудь тебя изменить?

– Изменить меня? – удивился Генри. – Зачем?

* * *

– Привет, Болди.

– А, юная Ширли. – Мистер Болдок моргал, глядя на нее из глубины огромного уютного кресла. – Я не спал, – агрессивно добавил он.

– Нет, конечно, – тактично согласилась Ширли.

– Давненько мы тебя здесь не видели, – сказал Болдок. – Думали, ты про нас забыла.

– Я никогда вас не забывала!

– Мужа привезла с собой?

– На этот раз нет.

– Понятно. – Он изучил ее. – Выгладишь худой и бледной.

– Я на диете.

– Ох уж эти женщины! – Он фыркнул. – Случилась какая-то беда?

– Конечно нет!

– Ну, ну. Я просто спросил. Никто мне ничего не рассказывает. А я глохну. Слышу не так, как раньше. От этого жизнь становится скучной.

– Бедненький Болди.

– И врач сказал, что мне нельзя работать в саду, наклоняться к грядкам – кровь приливает к голове или что-то в этом роде. Дурак несчастный – кар, кар, кар! Вот и все, на что способны эти доктора.

– Мне так жаль, Болди.

– Учти, – печально сказал Болдок, – если ты хочешь мне что-то рассказать… ну… дальше это не пойдет. Нет нужды передавать Лауре.

Наступила пауза.

– Вообще-то я пришла вам кое-что рассказать.

– Так и думал.

– Я думала, что вы могли бы мне что-нибудь посоветовать.

– Не буду. Опасное занятие.

Ширли не обратила на это внимания.

– Я не хочу говорить Лауре, она не любит Генри. Но вам Генри нравится, правда?

– Вполне, – сказал Болдок. – Он самый занимательный собеседник и очень симпатичный слушатель для старика, выпавшего из колеи. Еще мне в нем нравится то, что он никогда ни о чем не беспокоится.

Ширли улыбнулась.

– Он действительно не беспокоится.

– Редкое качество в наши дни. Все, кого я знаю, заработали диспепсию от беспокойства. Да, Генри приятный малый. Меня не заботят его моральные качества, как Лауру.

Он мягко спросил;

– Что он натворил?

– Болди, как вы думаете, я дура, что трачу свой капитал?

– А ты это делаешь?

– Да.

– Что ж, когда ты вышла замуж, контроль над ним перешел к тебе, ты можешь с ним делать что хочешь.

– Я знаю.

– Это Генри предложил?

– Нет… Честно, нет. Это полностью моя идея. Не хочу, чтобы Генри стал банкротом. Сам-то Генри ничего не имеет против банкротства. Я против. Считаете, что я дура?

Болдок подумал.

– С одной стороны, да, с другой стороны, нет.

– Нельзя ли пояснее?

– Значит, так. Денег у тебя немного. В будущем они могут очень понадобиться. Если ты думаешь, что сможешь положиться на своего красивого муженька, что он тебя обеспечит, – ты дура.

– А с другой стороны?

– Глядя на это с другой стороны – ты заплатила за свой покой. Может быть, это мудро. – Он стрельнул в нее взглядом – Все еще обожаешь своего мужа?

– Да.

– Он хороший муж?

Ширли медленно прошлась по комнате. Она бездумно проводила рукой то по столу, то по спинке стула и рассматривала пыль на кончиках пальцев. Болдок наблюдал.

– Не слишком.

– В чем дело?

Ширли сказала бесцветным голосом:

– У него интрижка с другой женщиной.

– Насколько серьезно?

– Не знаю.

– И ты ушла?

– Да.

– Злишься?

– В бешенстве.

– Вернешься?

Ширли запнулась на мгновенье и сказала:

– Да.

– Что ж, это твоя жизнь, – сказал Болдок.

Ширли подошла к нему сзади и поцеловала в макушку.

Болдок хрюкнул.

– Спасибо, Болди, – сказала она.

– Не за что. Я ничего не сделал.

– Вот именно, – сказала Ширли. – И это в вас самое замечательное!

Глава 6

Ширли подумала: беда в том, что я устаю.

Она откинулась на спинку сиденья в метро.

Три года назад она не знала, что такое усталость. Причина отчасти в том, что она живет в Лондоне. Сначала она работала на полставки, но теперь – полный рабочий день, в цветочном магазине в Вест-Энде. После работы надо что-то купить, потом ехать домой в час пик, потом готовить еду.

Правда, Генри хвалит ее стряпню!

Она закрыла глаза. Ей наступили на ногу. Ширли поморщилась. Боже, как я устала…

Мысли стремительно перенеслись на три с половиной года назад, к началу семейной жизни.

Вначале – блаженство… Счета… Еще счета… Соня Клегорн… Поражение Сони Клегорн; Генри кается, обворожительный и нежный… Опять денежные затруднения… Судебный пристав… Мюриэл спасает… Дорогой, ненужный, но великолепный отпуск в Каннах… Благородная миссис Эмлин Блейк… Освобождение Генри из сетей миссис Эмлин Блейк… Генри кается, он признателен, очарователен… Новый финансовый кризис… Большая Берта спасает… Девица Лонсдейл… Финансовые трудности… Все еще девица Лонсдейл… Лаура… Он увиливает от возврата долга Лауре… Увильнуть не удалось… Ссора с Лаурой… Аппендицит, операция, выздоровление…

Возвращение домой… Заключительная фаза с девицей Лонсдейл…

Воспоминания Ширли задержались на этом последнем событии.

Она отдыхала дома. Это была уже третья квартира, в которой они жили, и она была набита мебелью, купленной в пожарном порядке – после инцидента с судебным приставом.

Зазвонил звонок, но ей было лень вставать и открывать дверь. Кто бы там ни был, он уйдет. Но кто бы там ни был не уходил, он звонил и звонил.

Ширли сердито поднялась на ноги. Она подошла к двери, распахнула ее и оказалась лицом к лицу со Сьюзен Лонсдейл.

– А, это ты, Сью.

– Я. Можно войти?

– Вообще-то я устала. Я только что из больницы.

– Я знаю. Генри говорил. Ах ты бедняжка. Я принесла тебе цветы.

Ширли взяла протянутый букет нарциссов без изъявлений благодарности.

– Заходи.

Она снова легла с ногами на диван. Сьюзен Лонсдейл села в кресло.

– Я не хотела тревожить тебя, пока ты была в больнице, но знаешь ли, нам пора разобраться.

– С чем?

– Ну… с Генри.

– А что такое с Генри?

– Дорогая, ты не собираешься, как страус, прятать голову в песок?

– Не собираюсь.

– Ты ведь знаешь, что между мной и Генри что-то есть?

– Я не слепая и не глухая. Знаю, – холодно сказала Ширли.

– Да… да, конечно. И к тому же Генри очень нежно к тебе относится. Он не хотел бы тебя огорчать. Но такие вот дела.

– Какие дела?

– Я говорю насчет развода.

– Ты имеешь в виду, что Генри хочет развода?

– Да.

– Почему же он мне об этом не говорит?

– О, Ширли дорогая, ты же знаешь, что такое Генри. Он терпеть не может определенности. И не хочет тебя огорчать.

– Но вы собираетесь пожениться?

– Да. Я так рада, что ты нас понимаешь.

– Кажется, понимаю очень хорошо, – процедила Ширли.

– И ты скажешь ему, что все в порядке?

– Я с ним поговорю, да.

– Это ужасно мило с твоей стороны. Я чувствую, что под конец…

– Уходи, – сказала Ширли. – Я только что из больницы, и я устала. Уходи сейчас же, слышишь?

– Ну, знаешь… – Сьюзен с обидой поднялась. – Можно было хотя бы вести себя цивилизованно.

Она вышла из комнаты, хлопнула входная дверь.

Ширли лежала неподвижно. По щеке скатилась одинокая слеза. Она ее сердито отерла.

«Три с половиной года… И вот к чему я пришла». – И вдруг она расхохоталась. Последняя фраза была похожа на реплику из плохой пьесы.

Она не знала, пять минут прошло или два часа, когда услышала, как повернулся ключ в замке. Генри вошел веселый и легкомысленный, как всегда. В руке у него был огромный букет желтых роз.

– Тебе, дорогая. Нравится?

– Чудесно. У меня уже есть нарциссы. Дешевые и не первой свежести.

– О! Кто же их прислал?

– Их не прислали, их принесли. Сьюзен Лонсдейл принесла.

– Что за наглость! – возмутился Генри.

Ширли посмотрела на него с легким удивлением.

– Зачем она приходила? – спросил Генри.

– А ты не знаешь?

– Могу догадаться. Эта девица становится назойливой.

– Она приходила сказать, что ты хочешь развода.

– Я?! Развода с тобой?

– Ты. А разве нет?

– Конечно нет, – снова возмутился Генри.

– Ты не хочешь жениться на Сьюзен?

– Мне об этом и думать противно.

– А она хочет тебя женить на себе.

– Боюсь, что так, – подавленно сказал Генри, – Она все время звонит, пишет письма. Не знаю, что с ней делать.

– Ты говорил ей, что хочешь на ней жениться?

– Ну, бывает, что-то скажешь, – туманно начал Генри. – Вернее, тебе скажут, а ты соглашаешься… Приходится соглашаться, более или менее. – Он нерешительно улыбнулся. – Ширли, но ведь ты бы не стала со мной разводиться?

– Могла бы.

– Дорогая…

– Знаешь, Генри, я устала.

– Я скотина. Я затянул тебя в тухлое дело. – Он встал перед ней на колени. На губах его заиграла прежняя обольстительная улыбка. – Но я люблю тебя, Ширли. Все эти дурацкие шашни не в счет. Они ничего не значат. Я никогда не хотел никого, кроме тебя. Ты можешь простить меня?

– Что ты на самом деле чувствуешь к Сьюзен?

– Может, забудем о Сьюзен? Она такая надоеда.

– Я хочу знать.

– Ну… – Генри подумал. – Недели две я был без ума от нее. Не спал ночами. Думал, какая она замечательная.

Потом решил, что она, пожалуй, может надоесть. А потом она в самом деле надоела. А в последнее время стала назойливой.

– Бедная Сьюзен.

– О ней не беспокойся. У нее нет совести, она просто шлюха.

– Генри, временами я думаю, что ты бессердечный.

– Я не бессердечный, – обиделся Генри. – Просто я не знаю, зачем люди так цепляются. Если не принимать вещи всерьез, жить гораздо веселее.

– Эгоист!

– Я эгоист? Возможно. Но ты-то ничего не имеешь против?

– Я не брошу тебя. Но все равно я сыта по горло.

Тебе нельзя доверять с деньгами, и ты собираешься продолжать свои любовные интрижки.

– О нет, не буду. Клянусь.

– О Генри, будь же честен.

– Ладно – я постараюсь, а ты, Ширли, постарайся понять, что все эти связи ничего не значат. Есть только ты.

– Я думаю, мне пора самой завести интрижку! – сказала Ширли.

Генри сказал, что он не имеет права ее осуждать, и предложил пойти куда-нибудь развлечься и поужинать.

В этот вечер он был восхитительным компаньоном.