Текст книги "Агапи в Радужном мире (СИ)"
Автор книги: Агаша Колч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
И махнули ручонками, разбрызгивая грязь в сторону околицы.
– Спасибо, пупсики! – подскочила я и помчалась в указанном направлении.
Выйдя из деревни, уже кричала в голос. Филипп не отзывался. Я злилась и плакала. Ну почему так беспечно отпустила его гулять?! Понадеялась на волшебные способности, но, как видно, не помогло это моему котику.
Не зная чётко, куда идти, я то шла, то бежала между холмами, крутя головой и выкрикивая имя питомца. Для большей подвижности сняла с себя личину толстой тётки и поиск вела в своём истинном облике. Вдруг внутренний приказ: «Стоп!» заставил остановиться и посмотреть себе под ноги.
Колодец. Заброшенный открытый колодец ничем не огорожен, вровень с поверхностью земли. Что они тут думают, оставляя такие ловушки?! Туда же и ребёнок свалиться может или скотина домашняя. Филя! Отчётливо почувствовала, что мой кот там, в этой холодной темноте. Хотела было упасть на колени, чтобы заглянуть внутрь, когда услышала шаги.
– Я же говорил, что придёт она сюда, – со злорадным смешком произнёс знакомый голос. – Попалась, ведьма!
Из густой тени холма от закатного светила выходил навстречу мне Зыныга, похлопывая себя дубинкой по раскрытой ладони. За его спиной маячили два мордоворота. Даже тени интеллекта не мелькало на их лицах.
Страха не было. Только раздражение и желание поскорее закончить.
«Вот же навязался! Судьба у него, что ли, от моей руки погибнуть? Да и я обещание дала прибить мерзавца. В сердцах, но слово вылетело. Придётся выполнять», – вздохнула я.
– Негоже врать хорошим людям и чужих мальчишек сманивать, уважаемая, – сплюнул бандит под ноги, делая ещё один шаг к своей кончине. – Правильно говорю, парни?
Подельники похабно осклабились и заржали, словно услышали развесёлую шутку. С такими бесполезно вести переговоры, убеждать отказаться от противозаконных замыслов, перевоспитывать. Я просто вытянула в сторону Зыныги руки с отросшими когтями, светящимися синими огнями. Сделала жест, имитирующий раскрытие грудной клетки, и дополнила представление пантомимой вырывания сердца и растирания его между ладонями.
Всё. Я даже ментальную магию не задействовала, внушая бандиту, что всё это с ним происходит реально.
Но мужик побледнел, уронил дубинку и схватился за сердце. Не отрывая взгляда от моих скрюченных пальцев, он охнул и умер.
– Кто следующий? – повернулась я к остолбеневшим от увиденного разбойникам. Ткнула пальцем наугад и уверенно сказала: – Ты!
– Ааааааа!!! – разорвал вечернюю тишину вопль удирающих от страшной смерти головорезов.
Кинув им вслед простое, но зловредное заклинание из арсенала Книги, я тут же забыла о нападении и, упав на колени, закричала в колодец:
– Филенька?!
– Ну, чего ты орёшь? Мне и так плохо. Забери меня отсюда поскорее, – донёсся из темноты жалобный стон моего кота.
– Сейчас, миленький, сейчас. Ты глазки закрой – я светлец сотворю. Посмотрю, как тебя вытащить можно.
Щёлкнула пальцами и отпустила маленький, но яркий шарик, осветивший внутренности заброшенного колодца. Неровная каменная кладка, местами покрытая мхом, местами блестевшая от сочившейся воды, отвесно уходила глубоко вниз. Где-то далеко блеснуло отражение потревожившего этот мир влажной темноты светлеца.
Филипп, замотанный в драную тряпку, не то висел, зацепившись когтями за выступ, не то стоял на чём-то, вытянувшись всем тельцем и придерживая себя передними лапками. Достать кота без подручных средств, даже свесившись на весь рост, я не смогу.
Встала, осмотрелась, вытирая руки об одежду, и зацепилась пальцем за завязки пояса. Удивительно, как быстро я привыкла к особенностям местной одежды даже и не подумала о том, что это идиотское приспособление можно использовать для спасения фамильяра.
Развязала узел, размотала длинные завязки, стянула безумное устройство и примерилась, как им котика вытащить.
Завязки были из крепкого витого шнура, но длины могло не хватить. Не задумываясь, многократно виденным в фильмах движением надорвала подол юбки и укоротила её на ладонь. Получилась длинная лента, которой и нарастила завязки. Подёргала, проверяя крепление. Убедившись в надёжности, легла на живот около колодезного зева и приступила к спасательной операции.
Светлец освещал ствол колодца и давал возможность видеть, куда спускать моё самопальное устройство.
– Филенька, я сейчас тебе под попу подведу люльку. Ты не бойся – вытащу. Главное, равновесие держи, – уговаривала я кота и себя, манипулируя завязками, спуская пояс вровень с нижними лапками.
– Быстрей, пожалуйста. Не могу больше, – сквозь зубы простонал фамильяр.
Не знала, что в лексиконе моего кота есть слово «пожалуйста». Обычно он жил по принципу всех кошачьих: будьте счастливы, что я позволяю вам быть рядом. Похоже, котеньке моему действительно плохо. Почувствовав, как потяжелело устройство, подцепившее Филиппа, медленно и плавно принялась поднимать его на поверхность.
Выбирая сначала завязки и проклиная неудобство местной одежды, я встала на колени, потом поднялась в полный рост. И вот уже лежит на траве мой пояс, а в нём, обмотанный грязной ветхой тряпкой, фамильяр.
Злость, клокотавшая в сердце, помогла молниеносно отрастить на указательном пальце драконий коготь. Одним движением отсекла лишнюю длину завязок. Подманив светлец, освещавший подъём котика из колодца и висевший у меня за плечом, принялась осторожно разрезать путы.
– Где болит, лапушка? – спрашивала я, но в ответ был только стон. – Как же ты попался-то, маленький мой?
– Погнался за птичками и не заметил, что за мной тоже охотятся, – наконец-то выдавил из себя кот. Мало кто любит признаваться в своих ошибках. Мой Филипп не любил этого больше всех. – Набросили тряпку вонючую и ударили по голове чем-то…
– Как же тебе удалось спастись? – сбрасывая последние лоскуты, опутывающие пушистую тушку, в колодец, спросила я.
– Не знаю, – честно признался страдалец. – Пришёл в себя оттого, что шёрстка промокла. Чувствую, что вишу связанный. Попытался освободиться и заскользил вниз. Продрал тряпки и вцепился когтями в камни. Больно было до темноты в глазах, но я думал о тебе и держался. А потом задней лапкой встал на уступ узкий. Вторую там же пристроил. Немного полегче стало, но всё равно больно. А самое страшное, что я тебя не чувствовал, но слышал, что бандиты говорят. О том, как тебя поймают, потому что ты обязательно побежишь меня искать. О том, что они с тобой сделают, когда схватят. Очень хотелось выбраться из ямы, чтобы выцарапать им глаза и разорвать горло, но не мог. Похоже, там магия не работает. Потому тебя не слышал.
Котик всхлипнул. На мгновение мне показалось, что я из колодца вытащила другого кота. С другими качествами и отношением к жизни.
Но как только я взглянула на лапки Филиппа, моя нежность опять обернулась злостью, и я рыкнула. Белые «носочки» чёрного котика превратились в кровавое месиво. Порылась в суме в поисках аптечки, которую завела, помня случай с Акомиром в Дремлесье, выудила флакончики с перекисью водорода и раствором масла чайного дерева.
– Малыш, мне надо твои лапки обработать. Потерпишь? – и, увидев, как фамильяр страдальчески прикрыл глаза, добавила: – Надо, кися, а то потом ещё хуже будет. Я сейчас промою от грязи и обработаю бактерицидным средством, а потом тебя Аер полечит. Он мальчик хороший, целитель талантливый. Наверное, обезболивать умеет. А я только подуть могу и в носик поцеловать.
Бормоча всякие глупости, отвлекая и забалтывая котика, поливала лапки шипящей жидкостью, которая стекала в траву грязно-бурой пеной. Подождав, когда раны очистятся и шёрстка чуток подсохнет, добавила по капельке антисептика. По себе знаю – болючий, зараза! Кот сносил все манипуляции молча и терпеливо. Только вздрогнул всей тушкой, когда настойка попала на ранки.
– Всё-всё, дружочек! Я закончила. Сейчас пояс завяжу и пойдём в деревню.
– Постой, – одёрнул меня кот, – труп-то убрать надо.
Упс! Сосредоточившись на спасении и лечении питомца, я совершенно забыла о мёртвом бандите.
– Да пусть валяется, – отмахнулась, затягивая шнурки пояса.
– Знаешь первое правило мести?
– Блюдо следует подавать холодным? Собаке собачья смерть. Тем более, что я не убивала – сам сдох.
– Главное, надёжно спрятать труп, – поправил меня котик, – чтобы при разбирательстве даже повода для ошибки быть не могло: сам умер или нечаянно прибил кто.
Понимая, что Филипп прав, я, бормоча себе под нос драконьи ругательства, подхваченные от Инка, наколдовала смерч, который скинул труп Зыныги в колодец. Потом послала вихрь по ближайшим холмам, и весь принесённый мусор тоже скинула в колодец, засыпая опасную яму. В завершении скатила лежащий у тропы валун и заткнула им дыру.
– Так нормально? – спросила, подхватывая питомца на руки.
– Хорошо получилось. Сто процентов не найдут! – одобрил кот, демонстрируя криминальные наклонности.
Глава 12
Подходя к дому Ывносара, я вспомнила, что выскочила отсюда полной тёткой, а назад иду молодой и стройной. Притормозила на минутку, возвращаясь в свой маскарадный костюм, а то ещё в дом не пустят.
Семья, дружно стуча ложками по дну быстро пустеющих мисок, ужинала. Не желая отвечать на вопросы и принимать сочувствия, активировала заклятие отвода глаз и тихо, как мышка, проскользнула в дом.
Из нашего закутка доносился серьёзный, чуточку строгий голос Аера и хихиканье сестричек.
– Ничего смешного в этом нет. Стыдного тоже. Это ваше тело, и вы должны знать, как оно устроено и работает.
«Великая Вселенная, они там что, в доктора играют? – ахнула я про себя. – Вроде уже не в том возрасте».
На всякий случай кашлянула и спросила:
– Аер, ты не спишь? – и только после этого заглянула за занавеску.
Девчушки расположились на моём тюфяке, юный целитель на своей постели полулежал, прикрытый до груди одеялом.
– Выспалась уже, – откликнулся подросток, помня о том, что он девушка. – Я тут местному населению объясняю, отчего бывают регулярные кровотечения у женщин. Тёмные совершенно.
– Придётся прервать столь интересную и познавательную лекцию. Мне нужна твоя помощь – я отбросила накидку, прикрывающую кота, которого, словно ребёнка, баюкала у груди. – Птички, вы потом договорите.
Сестрички послушно встали, махнули Аеру и вышли из комнаты.
– Что с Филиппом? – подобрался мальчик и привстал с постели.
– Кажется, у него когти вырваны, – едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать, сообщила характер травм. – Я раны промыла, бактерицидным средством обработала. На этом мои навыки лекаря заканчиваются. Правда, я ещё заговор заживляющий знаю, но прежде хочу, чтобы ты котика осмотрел.
Уложила Филю на колени, щелчком зажгла светлец и выжидательно посмотрела на Аера.
– Никогда не лечил животных, – почесал и без того лохматый затылок мальчик. Подумал секунду, набрал воздуха в лёгкие побольше, как перед прыжком в воду, и решительно кивнул. – Попробую.
После этого как-то весь собрался, стал серьёзным и взрослым. Пересел поближе и легко потрепал кота за ухом:
– Филипп, мне надо осмотреть твои лапки. Я знаю, что тебе больно, но я скажу слова обезболивающие и дотрагиваться буду очень аккуратно. Сможешь потерпеть?
Кот вздохнул тяжело, отвернул голову от света и буркнул:
– Лечи уже, ветеринар!
Тонкими чуткими пальцами Аер взял лапку и, поднеся поближе к свету, вперился в неё взглядом. Если бы я не знала, что люди не могут просвечивать объекты рентгеновскими лучами, то подумала бы, что мальчик сейчас занимается именно этим.
– Кости целы. Но два когтя вырваны с корнем. Один потерян, второй висит на тонкой полоске кожи, – доложил он мне, осмотрев лапу. – У людей вырванные ногти отрастают. А у котов?
Я отрицательно покачала головой. Знаю, что даже операция есть по удалению когтей, которой подвергают питомцев любители дорогой мебели и ковров. Чтобы не драли. Не могу их судить, но, на мой взгляд, бесчеловечно. Хоть и под наркозом.
– Может, попробуем приживить?
– Не могу обещать, что получится.
Эх, сейчас бы к Фрэнки, мечтательно вздохнула я и вернулась в действительность.
– От пациента претензий не будет.
– Держи лапу! – скомандовал юный целитель и приступил к операции.
Через несколько минут, вытирая пот со лба рукавом длинной сорочки, он строго прикрикнул:
– Не расслабляйся. Давай вторую лапу.
После осмотра уже не советовался, что делать с травмированными когтями, а сразу начал вживлять сохранившиеся.
Ещё несколько напряжённых минут, и уставший врач отсел на свой тюфяк.
– Повязку бы. Но как её наложишь, чтобы не причинить дополнительную боль?
– Хорошо бы, – согласилась я и принялась вспоминать, нет ли в арсенале ведовском чего-нибудь подходящего.
И вспомнила простенькое заклинание из Книги. Старушка-ведунья деткам, болеющим ветрянкой, на руки надевала воздушные варежки, чтобы не расчёсывали ранки и не были впоследствии щербатыми. Только уменьшить надо раза в четыре «рукавички», и будет у коти отличная повязка. «Зачерпнула» воздух в ладонь, «сгустила» и зафиксировала поочерёдно на лапках.
– А теперь спи! – нежно погладила фамильяра по спинке от головы до хвоста, добавив в ласку капельку сонного наговора.
Филипп расслабленно растянулся на моей постели, облегчённо вздохнул и засопел.
– Где он так попал? – спросил Аер.
Я обернулась, чтобы рассказать о нашем приключении, и ахнула. Мальчишка закутался в одеяло, но его всё равно колотил озноб. Прорычав про себя кое-что на драконьем, я проверила магический резерв целителя. Почти полн. Понятно, он физически устал. А тут один рецепт: хорошее питание и правильные тренировки.
– Тебя сегодня кормили?
– Да, сестрёнки приносили. Заодно захотели узнать, почему мне нездоровится. Я ответил, как ты наказала, что у меня женские регулярные дни. Оказалось, что они имеют очень смутное представление об этом. Пришлось рассказывать, – ответил Аер и добавил. – Ты не беспокойся. Мне не хочется есть.
– А жить тебе хочется? Понимаешь, полного резерва силы недостаточно, чтобы управлять магией. Нужна ещё и физическая сила. Энергия твоего тела, чтобы преобразовывать ману в действие, в заклинания. Понимаешь? – дождавшись кивка, продолжила. – Поправишься, начни тренироваться. Прокачивай мышцы и выносливость. В высших магических школах физическому развитию уделяют много внимания.
Мальчишка смотрел на меня широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот, словно я рассказала ему необыкновенную волшебную сказку.
«Блин! Совсем контроль потеряла. Вот зачем рассказала ему о школах для магов? Будет теперь пустую мечту лелеять», – чуть было не стукнула себя ладонью по лбу.
– Сейчас приду, – буркнула я, злясь на себя, и вышла из комнаты, – принесу питья горячего.
Попросту сбежала от неудобных вопросов, которыми Аер готов был меня забросать.
Не выйдет из тебя порядочного шпиона, дорогуша! Или цветочный горшок на окне не заметишь, или пароли перепутаешь, попеняла себе, выходя из дома.
В шаге от порога столкнулась с Синосом.
– Прекрасного вечера, добрая госпожа. Ищу тебя. Хозяева сказали, что убежала куда-то и не вернулась ещё. Хотел твоему маль… ой! девочке письмо отдать.
– Письмо? От Инка? – обрадовалась я.
– Ну да. От господина куафёра. Что же ты не сказала, что брат твой при дворе бывает? – проворчал возчик и подал мне свиток, обмотанный толстой ниткой.
– Разве это важно? – схватила послание и прижала к груди.
Пока не знаю содержание, но если написал, то жив и не в застенках Службы слежения.
Под навесом у очага было шумно: семья распределяла обязанности, делила ответственность. Размахивали руками, споря, повышали голос, чтобы быть услышанными.
Пользуясь суетой и шумом, я жестами поманила Делу и попросила отнести Аеру горячего молока с мёдом. Девчушка, которой понравилась новая «подружка», с радостью бросилась выполнять поручение.
Пока шепталась с помощницей, меня заметили и примолкли.
– Рассуди нас, добрая госпожа, – привстал в знак уважения Ывносар с насиженного места.
– В чём же я вас рассудить могу? – не хотелось мне встревать в их спор – в глубоком кармане юбки лежал свиток от Инка. До зуда в руках не терпелось развернуть и прочитать новости. Но взялась за гуж, придётся тянуть.
– Не понимаем, кто чем заниматься должен в нашем новом деле, – понуро покачал головой хозяин дома. – Перессорились по три раза все.
– Что же тут сложного? – удивилась я, устраиваясь на чурбачке, который, к счастью, не сожгли в печке. – Утром мы с тобой говорили, что деревца кофе недолговечны. Период плодоношения у них недолог. Значит, необходимо постоянно их обновлять и ухаживать за посадками. Этот процесс очень важен. Не будет плодов – не из чего будет варить чудный напиток. Кто лучше всего сможет это делать?
– Я могу и сыны мои тоже. Нам привычно землю обихаживать. Знаем, как удобрить, полить, взрыхлить. Да и урожай собрать сможем, зерна просушить опять же. Так, парни? – повернулся за согласием Ывносар.
Мужчины хоть и без энтузиазма, почёсывая затылки, но согласились. Поняли, что не поковырявшись в земле, монет не получат.
– Теперь подготовка кофе. Сушка, обжарка, помол. Думаю, что ваши невестки отлично с этим справятся. Тем более что процесс сушки особо времени не требует. Рассыпали в тени, поворошили два раза в день и убрали от росы. Обжарку тоже можно делать утром. На двух сковородах. Одна светлая степень обжарки, другая тёмная. И вкус разниться у напитка будет, и смешивать можно, чтобы получать новые варианты. Пока посетителей будет немного, готовьте и обслуживайте по очереди. Завтра покажу, как. Так у вас время на детей останется.
Дамочки переглянулись и закивали. А я обратила внимание, что тётушка Мурун всё время что-то записывает в толстом гроссбухе.
– В любом бизнесе необходим учёт и планирование, – продолжила я. – Лучше, чем Мурун, в вашей семье никто не справится. У неё светлая голова. Заносит иногда, но с опытом пройдёт. Считает хорошо, умеет контролировать. Вот и управляющая вашего заведения.
Все посмотрели на тётушку, и было видно, что никогда они не замечали того, что я сейчас озвучила.
– Правда ведь! – воскликнул Ывносар, обращаясь к свояченице. – Ты всегда знала количество запасов и подсказывала, когда что купить или продать.
Мурун с показной скромностью потупила глаза, но одновременно выпрямила спину и горделиво развернула плечи, типа: «Знай наших!»
– Делу и Шелю пока не дёргайте. Они за матерью ухаживают. Но через пару-тройку декад Турна не будет нуждаться в постоянном уходе, и они смогут вам помогать. Думаю, что и посетителей к той поре прибавится. Свободные руки пригодятся, – я задумалась на секунду, всё ли сказала. – Вот что ещё. Хорошо бы единый стиль придумать. Одинаковые фартуки для всех. И везде логотип. Ну, какой-то знак семейный. На чашках, на фартуках, на подносах, на салфетках, на подушках и циновках. Это смотрится стильно и также будет привлекать клиентов.
Мурун записывала за мной каждое слово, согласно кивая. Невестки о чём-то шептались. Сыновья, мечтавшие стать рантье, но возвращающиеся к сохе, были хмуры. Ывносар глубоко задумался, время от времени почёсывая затылок. Наконец не выдержал и сказал:
– Хорошо это всё. Подушки, салфетки, фартуки. Но где на это денег взять? Мурун сдуру заказала пятнадцать чашек гончару. Завтра забирать надо, а платить нечем. Любое дело начинается с денег, а у нас их нет.
Говорил мужчина с горечью. Трудно признавать свою несостоятельность, когда в перспективе маячит интересное и прибыльное дело.
– Денег я дам. Мурун, посчитай, сколько нужно. Но не просто так и не в долг. Буду соучредителем кофейни. Скажем… – я задумалась. Деньги мне особо не нужны были, хотя лишними никогда не бывают, но и даром отдавать такую идею не собиралась. – Скажем, за десять процентов с прибыли. О чём договор подпишем завтра утром.
– Десять?! – подхватились сыновья хозяина. – А почему не половину?
– Всё по той же причине, что и раньше, – спокойно ответила я. – Нас семь человек: отец ваш, тётушка, вас двое, сестрицы ваши и я. Это семьдесят процентов. Оставшиеся тридцать вкладываем в развитие. Так понятно?
– Несправедливо! – возмутился старший. – Мы с женой в два раза больше вкалывать будем. Ты и вовсе делать ничего не будешь, а получишь, как все. Несправедливо!
– Знаешь, что я скажу тебе, дружочек, – начала я тихим задушевным голосом. – Жизнь вообще штука несправедливая. Если тебя что-то не устраивает, можешь отказаться от участия в деле. Думаю, что и без вас справимся. Заодно наш процент от прибыли увеличится. Только съехать вам придётся. Потому что ты своей унылой рожей нам всех посетителей распугаешь.
– Куда съехать? – растерялся парень.
– Да почём я знаю, – пожала плечами и жёстко добавила: – Если ты ещё не понял, то я здесь главная. Захотела бы, и пятьдесят процентов запросила. Да, земля и усадьба ваша. Но если бы не мои знания, идея и деньги, то максимум через пол-оборота переселились бы вы в глиняные пещеры помирать с голоду. Думай, хотя бы иногда. Голова у тебя не только чтобы в неё есть.
Семья сидела, словно пыльным мешком из-за угла прибитая. Никак не ожидали они от «доброй госпожи» такого разворота.
– Ты правильно говоришь, – первой осознала действительность Мурун. – Замысел и деньги дороже всего стоят. Я подпишу договор.
– Я тоже, – кивнул Ывносар. – За себя и дочерей.
– Подпишу, – эхом повторил младший сын фермера. Секунду помялся и добавил. – С условием, что если всё пойдёт хорошо, то я открою свою кофейню в Столице.
Все посмотрели на меня, ожидая реакции.
– Отлично. Я думала об этом. Хорошо, что ты сам пришёл к такому решению.
Теперь все головы повернулись к старшему наследнику разорённого хозяйства. Но тот, насупившись, отвернулся, всем своим видом демонстрируя протест. Вдруг его жена, маленькая, тихая женщина, встала и заявила:
– Отец, тётушка Мурун и ты, добрая госпожа. Если мой муж не хочет работать и кормить свою семью, я ухожу от него. Возьмёте ли вы меня в своё дело? Я не умею работать с землёй. Но умею плести циновки. Сегодня я сплела семь штук. Могла бы и больше, но руки, отвыкшие от такой работы, подвели меня, – и она повернула к нам свои ладошки, опухшие от порезов об острые края листьев камыша. – Как только руки заживут, я продолжу обустраивать кофейню, жарить и молоть кофе, взбивать молоко для ка-пу-чи-но.
Последнее непривычное слово она произнесла по слогам дрожащим от волнения голосом. Закончив речь, села, не глядя на мужа, в ожидании нашего решения.
Я молчала. Не хватало ещё в чужие семейные разборки вмешиваться. Очень хотелось встать и уйти – посмотреть на лапки Филиппа, навестить Аера, прочитать письмо Инка. Но положение, чёрт бы его брал, обязывало, и я сидела на своём чурбачке, поставленном на попа.
Выручил меня Синос, который уже несколько раз выступал из темноты, но, чувствуя накал страстей беседы под навесом, снова исчезал из круга света. Когда после неожиданного заявления наступила тягостная тишина, возчик воспользовался ею:
– Добрая госпожа, – позвал он меня, – поговорить бы.
Я с готовностью встала и пошла вслед за мужчиной к калитке.
– Слушаю. Что случилось?
– Так это… узнал я о повозках-то. Есть четыре вполне рабочие. Недавно один из наших диких помер. Вот и осталось наследство. Недорого отдадут. Можно монет за четыреста сторговаться за все. Это хорошая цена, госпожа. Правда, в ремонт ещё вложить монет сорок или пятьдесят придётся. Где-то обивку сидений подновить, где-то спицы поменять, на одной упряжь ветхая, – доложил, нетерпеливо оглядываясь на соседний двор, и поторопил с ответом. – Так что скажешь?
– Сам скажи. Я хотела тебе предложить выкупить эти повозки и организовать ватагу. Только не в Столице, а здесь. В пещерах глиняных полно вынужденных безработных обитает. Думаю, что ты мог бы там подобрать себе учеников. Обкатай их по Деревеньке и пусть бегают в Столицу. Клиенты уже и сейчас есть, а кофейня откроется – ещё больше будет.
– А деньги? Где я такие деньжищи возьму, чтобы выкупить и отремонтировать повозки? – потянулся к затылку возница. Увидел, что я смотрю на него с лёгкой усмешкой, и добавил: – Ну да. Есть у меня монет двести на чёрный день…
– Остальные добавлю, но с условием, что прибыль делим пополам. Если согласен, то завтра утром договор подпишем. А сейчас я пойду отдыхать. День трудный был.
Из закутка доносилось равномерное сопение, и я, чтобы не будить моих подопечных ярким светом, создала совсем маленький светлец – лишь бы лист увидеть, чтобы читать можно было. С трудом разорвала толстую нитку, запечатывающую послание, нетерпеливо развернула свиток. Пробежала глазами по строчкам и, не сдержав эмоций, рыкнула.
Я не понимала ни единого слова из написанного Инком! Как так может быть? Подписывая клятву о неразглашении, прочитала и смысл поняла. А сейчас просто бессмысленные каракули на листе. Что случилось с моими магическими навыками понимания написанного чужим языком?
– Что случилось? – из сумрака шёпотом спросил Аер, которого разбудила моя возня. – О, у тебя свиток! От Инка, да? Что пишет?
– Не знаю, не могу прочесть, – расстроенно ответила я.
– Тебя, наверное, как большинство девочек, грамоте не учили? Давай свиток, – привстал на постели и потянулся к письму подросток.
Ох ты! У них тут ещё и дискриминация по половому признаку имеется. Я бы поняла, когда на планете царил матриархат, но нет – женщины бесправны. Надеюсь, что в школе для демиургов Лавиньш мозги на место вставят.
– Читай, – протянула письмо Аеру и добавила яркости светлецу.
– «Драгоценная моя сестра Агаптария, счастлив приветствовать тебя из Столицы нашего досточтимого правителя. Благодарю милостивую мать Пресветлую за то, что ты жива и здорова. Боялся вновь потерять тебя и страдал от этого душевно очень», – с выражением продекламировал Аер.
– Великая Вселенная, что за ахинея? Там так написано? – переспросила я, вклинившись в паузу.
– Да, так написано. Чем тебе слог достойной переписки не нравится? Ах, да! Ты же не училась. Знаешь, в школе даже наука такая есть – «Стили переписки» называется. Обучают, как правильно написать обращение в государственные службы, как писать благодарности и жалобы, как достойно через переписку общаться с близкими людьми, описывая свои дела и состояние здоровья, – чуть пренебрежительно к моей необразованности объяснил чтец. – Я продолжу?
– Продолжай, – смиренно согласилась я.
– «Да продлит богиня годы жизни возчика Синоса, принесшего от тебя весточку и утешившего мои терзания. Буду с нетерпением ждать и верить, что ты скоро сможешь вернуться в мой дом, который пуст без тебя. Твой любящий брат Инкинтариум».
– И всё?
– Всё. Если бы твой драгоценный брат написал больше, то тут было бы два свитка.
Я забрала лист и ещё раз посмотрела на написанное. И вдруг поняла. Слова написаны сверху вниз. Каждое слово растягивалось на всю длину свитка. Пустое пространство заполнялось бессмысленным вензелем или росчерком, тянувшимся от последней буквы. Сколько слов поместится на ширину листа – такое послание и будет.
– Как же всё через… – хотело было ругнуться, но привычно себя одёрнула. Чужой монастырь!
– Ты как себя чувствуешь, господин целитель? Сможешь доехать до Столицы? Или ещё пару дней поживём здесь? – обратилась я к Аеру, крутившему свиток, который я отбросила в раздражении.
– Можно домой, можно и остаться, – задумчиво пробормотал мальчик и позвал меня: – Посмотри, как тут интересно росчерки закручены. Если не перевернуть, то не увидишь, а вот так словно что-то написано, но непонятно, что.
«Ментал не работает. Возвращайся», – было вписано на межгалактическом между вензелями и завитушками.
