Текст книги "Колония строгого режима (СИ)"
Автор книги: Афет Сариев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Глава 20
Число кандидатов на гражданство геометрически росло. Каждый, кто свободно говорил и умел мало-мальски писать и читать, и мог наизусть повторить правила, если давал клятву придерживаться их, становился гражданином новой Руси. И с той торжественной минуты считался русским. Его (или ее) поздравляли остальные. И тогда, как полноправный гражданин, обретал право быть на плато без особого разрешения. Мужчины автоматически вливались в основные силы армии. Мужчины и женщины, став гражданами, могли выбирать себе по душе работу, а не как прежде, куда направят.
Много появлялось привилегий при гражданстве, но много и ответственности на них накладывалась. Граждане должны были зорко следить за зоной карантина, всячески готовить их по языку и новой морали. Если обнаружится, что кто-то отлынивает от своих обязанностей, тот будет просто лишен гражданства. И навсегда. Такая угроза была хуже смерти для них. Поэтому, пока ни одного случая нарушения обязанностей в их коммуне еще не происходило. Ни одного пока суда не состоялось. Милиция без дела слонялась по территории, никак не проявляя инициативу.
– В коммуне пока все идет идеально гладко, – доложил Василий Иваныч на очередном совете триумвирата Виктору и Сергею. Но они и сами это знали. – Город строится нормальными темпами. Продуктов хватит еще на столько же людей и на целый год. Промышленность в пике. Что еще нужно?
– Технические новшества, – ответил ему Сергей. – Нельзя пахать конями, когда способны создавать механизмы. Электричества до сих пор не имеем. Есть нефть и газ, а мы безудержно лес сжигаем. Лес редеет на глазах. Как поставим город, вообще полностью сожжем. Расти не будет успевать.
– Это точно, – согласился Василий Иваныч. – Виктор, что сможем в этой области сделать?
Виктор пожал плечами:
– Всё!
– Вот как? А в чем задержка?
– Ни в чем. Мы с Федором и Александром уже месяц, как паровоз проектируем. В первую очередь нужно железную дорогу до нефти протянуть. Там перерабатывающую колонну поставить, чтобы бензин в цистерны качать. Чтобы цистерны паровозом сюда гонять. Потом их в эту сторону перекидывать… Короче, проблем много, но мы работаем над ними, как можем.
– Хорошо. Работайте. А ты, Сергей, только строительством стен занимайся. До зимы нужно поднять и бетонную ее часть.
– По моим расчетам так и будет. До зимы поднимем их на все десять метров. Может, даже пушечные площадки успеем достроить.
– Хорошо. Раз все идет своей чередой, так нечего терять время тут. Пошли работать. Меня уже заждались в школе.
Они встали и прошли каждый на свой участок работы.
И всем было ясно, что самый ответственный участок достался профессору. Грош цена всем их трудам, если молодежь не окажется именно той, которая может продолжить и умножить начатое ими.
Сергей по пути зашел в больницу повидать Семена. Тот, как всегда, был в лаборатории.
Увидав Сергея, радостно поднялся навстречу.
– Давно не видались, Сергей. Как идут твои дела?
Нормально. А у тебя как вышло с пенициллином?
– Вроде, получил. Нечистый, но лечит. Парню спас ногу от ампутации.
– Расскажи, как тебе удалось.
– Ты сам мне дал подсказку чем можно связать пенициллин из бульона. Соли бария растворили в себе пенициллин. Потом мне с трудом удалось крохи выделить из солей. Если бы мне удавалось вакуумировать и охлаждать раствор, добыл бы пенициллин в нужном количестве. А без этого никак, – грустно покачал Семен головой.
– Поговори с ребятами в ангаре. Может, смогут помочь.
– Думаешь? Ладно, поговорю. Спасибо за совет.
Сергей побежал на стройку, а Семен решил не откладывать попытку и поспешил в ангар.
Там он застал всех технарей вместе.
– Ребята, можно вас отвлечь на минуту?
Виктор сразу оставил карандаш и подошел к Семену.
– Здравствуй доктор. Чем могу послужить?
– Изготовлением двух устройств, очень важных для моей работы.
Виктор посмотрел на него вопросительно.
– Мне нужно в сосуде создавать разряжение и еще его охлаждать до нуля.
Виктор почесал кончик носа.
– А сосуд большой?
– Хотя бы литровую колбу.
– Придумаем что нибудь, Семен. Я сам скажу, как что будет.
Семен ушел от них весьма обнадеженным. Раз Виктор обещал, обязательно сделает. Он это уже не раз доказывал.
Виктор же вернулся за раскиданные на столе бумаги.
– Итак, – продолжил он прерванное конструирование будущего паровоза вместе с Федором и Александром. – Решили, что топка будет работать на нефти. Тогда Александр возьмется за устройство запускаемой полумеханической нефтяной форсунки, о которой вчера говорили, а ты, Федор, выдаешь конструкцию топки под нее и котла. Я же пока проектирую двигательную часть.
Все трое расселись за столы с бумагами, карандашами и чертежными принадлежностями.
Виктор совсем недавно обнаружил, что молодой Александр, оказывается, вполне грамотный технарь, даже, несмотря на то, что не заканчивал высшее учебное заведение. До профилактория, куда нырнул за длинным рублем, несколько лет, пока жил у тетки, работал в инструменталке московского завода «молния». Числился неплохим слесарем-инструментальщиком. Виктор и сам убедился, как тот с полуслова выхватывает суть задачи и на пальцах их решает без всякой математики и расчетов. Теперь тоже был уверен, что парень справится с поставленной перед ним задачей.
Когда он оказался впервые на плато, вначале бродил в шоке по цехам. Потом слету предложил рационализаторство в кузнице, чем заслужил уважение кузнецов, в особенности Григория. Он уговаривал работать с ними, но Александр был сыт по горло этой работой у зеудов. Ему захотелось быть ближе к металлорежущим станкам, а не к горнам.
Виктор с улыбкой вспоминал выражение его лица, когда тот впервые услышал, что будет здесь жить как при коммунизме: без оплаты труда и по строгим законам.
– Это что же получается? – тогда воскликнул Александр. – Будем жить как жили зеуды?
Василию Иванычу пришлось потерять целых полчаса своего драгоценного времени, чтобы разъяснить новоприбывшему, что роль играет не форма, а содержание отношений. Рассказал о роли морали и образования, что конкретно питает новорожденное общество. И, что отказ от валюты есть только следствие моральных норм, а не самоцель.
Вроде, понял и успокоился. Но продолжал с недоверием коситься на профессора.
Зато, к радости Виктора, просто отнесся к категорическому отказу от религий. Оказалось, что и сам только под общим ажиотажем всегда называл себя православным. А так, никаких эмоций такая идентификация у него, как выяснилось, не вызывала.
Виктор отогнал посторонние мысли и снова углубился в работу. Создавал на бумаге чертеж корпуса с золотником и рабочим цилиндром.
Первый паровоз будет у него двухцилиндровым. Каждый золотник будет использовать кулисный механизм, чтобы регулировать отсечку пара в цилиндр и передавать усилие на контркривошип и реверс. Он же должен являться пускателем распыленной нефти из форсунки. Ручным способом запущенная, дальше сама будет закачиваться, пока паровоз не остановится.
Федор строил на бумаге кирпичностенную топку, от которой отходила связка труб в емкость цилиндрической части котла. По ним будет подаваться жар топки, превращать воду в бассейне котла в пар, который и будет поступать в корпус, проектируемый сейчас Виктором.
Основная трудность такого котла – это была его безопасность. Давление в десять атмосфер, не шутка. Может взорваться, как бомба. Поэтому, Федор ломал голову, как минимизировать количество стыков. Идеально, конечно, цельнолитая конструкция топки и котла. Но он сомневался, что при нынешнем состоянии литья кузнецам может такое удаться.
Федору оставалось только одно: придумать сложную форму сцепок мест стыков, чтобы закрепы удержали бешеное давление пара.
Виктор только принялся за чертеж шатуна, как непрерывно и громко зазвонил колокол на вершине. Всеобщая тревога!
Бросили, что делали и кинулись вон из ангара.
Со всех сторон повыскакивали остальные встревоженные граждане. Зажужжала лебедка подъемника у перил. Это срочно вверх доставляли сельских детей, которые сейчас не в школе.
Непрерывный поток одним из первых доставил Сергея.
Он сверху уставился в свою самую мощную подзорную трубу, потом повернулся к Виктору и кратко бросил:
– Война!
Виктор забрал его трубу и сам посмотрел: с юга горизонт занимала огромная армия. Не менее, чем двадцатитысячная. Несли на катках катапульты и баллисты. Конные отряды построились по леву и праву от пехоты. Вся эта лавина медленно, но целеустремленно продвигалась в их сторону. Через несколько часов должны были достичь луга за озером.
Неизвестно было, из какой страны они выступили против них. Скорее всего, из дальней. А на карте их там, на юге с десяток.
– Вот видишь, почему в первую очередь нужно мощь наращивать? – упрекнул Виктор друга. – Не терпят наше вольное существование в этом мире.
Армия Сергея из пятидесяти отрядов, объединенных на десять взводов, по пять отрядов, а взводы – на две роты по пять взводов, выстроились на платформе.
Десять артиллеристов уже стояли у расчехленных гаубиц. Рядом лежали ящики со снарядами.
– Всем вниз! – сказал он командирам рот, а сам поспешил к складу за своим обмундированием.
Воины потоком заскользили к подножью за своими командирами. Через пять минут последним прокатился по канату и Сергей, передав командование артиллерией Виктору.
Вся армия Сергея была конная, вооруженная только арбалетами и гранатами, не считая револьверов и коротких мечей за спинами. Вся она была с четверть одного только кавалерийского крыла наступающей армии.
Сергей с тревогой подумал, что потери могут оказаться неизбежными, если враг все равно будет наступать после того, как заговорят пушки на плато.
Он поднялся в седло и повел обе роты в обход озеру. Собирался стать приманкой в чистом поле, чтобы снаряды по максимуму косили.
На лугу, на другом берегу озера, он все пятьсот воинов построил в один ряд. Каждый загорожен броней животного и держит на изготовке арбалет.
Вся надежда Сергея была на сообразительность Виктора. Сумеет ли правильно распределить удары по агрессору?
Теперь Сергей различал в свою трубу штандарты неприятеля. На пестрых шестах насажена стилизованная голова дракона. Только не красного, как у горданов, а синяя.
Ясно стало, что это родственник Бадалаха на них пошел. Неужели вершитель решил освободиться от власти новоявленной страны? Вот почему навалили сразу столько сил. Узнали через родственника, что на мякине не завоюешь.
«Без рабства тяжко стало, наверное» – усмехнулся Сергей.
Армия неприятеля приближалась, одновременно совершая маневры.
Кавалерия начала обтекать по бокам строй войска Сергея, тогда как пехота стала уплотнять свои ряды. Загороженные большими квадратными щитами и выставив длинные, трехметровые копья, они шли на сшибку. Сзади подкатывались десятки катапульт. Им нужно было преодолеть еще с километр, прежде чем их снаряды смогут достать до озера. А пехоте – все два до них.
Сергей дал приказ командиру левой роты по его команде обстреливать только левое крыло кавалерии, а командир правой роты, получил соответственный приказ, обстреливать только правое крыло.
– Не обращайте внимание на пехоту. Начнете обстрел, услышав револьверный выстрел, – достал Сергей револьвер и замер в ожидании первой атаки кавалерии. Она оказалась на расстоянии арбалетного выстрела, когда с ревом покатила на безнадежно обреченную цепочку защитников.
Сверху ухнули две гаубицы сразу. Снаряды разлетелись осколками точно по центрам скачущих лавин. За ними сразу бухнули еще два залпа.
Конницы бешено завертелись по обе стороны озера, разрываемые гаубицами в клочья. Сергей выстрелил в воздух, и сотни разрывных болтов ударили по целям.
Увидев какие потери несут, конница резко развернулась и во весь опор помчалась в сторону пехоты. В спину им сразу грохнули все десять пушек, истребляя уцелевших.
Пришла пора пехоты. Им в голову не могла прийти, что с такого расстояния до них могут добраться. Но снаряды не просто добрались, еще и преследовали, когда в панике они стали отступать.
Сергей вскочил на своего скакуна и, крикнув оглушительным голосом: «вперед!», помчался на панически отступающую пехоту. Нужно было только доскакать на расстояние броска.
Полетели гранаты над головами последних рядов, зарываясь под ноги врагов. Разрывы слились в единый грохот, превращая все живое в неживое.
Трупы покрыли километры поля.
Сергей доскакал в сопровождении нескольких взводов до одинокого шатра, вокруг которого, ощетинившись копьями, сгрудились десятки напуганных досмерти вражеских воинов.
Их еще с расстояния всех перестреляли и вытащили из шатра бледного вельможу.
На обратном пути подожгли десяток катапульт, разломали вдребезги их баллисты.
Победа оказалась донельзя простой и без единой царапины.
«И зачем я так разволновался вначале? – удивлялся Сергей. – Еще сто лет с нами никто не сможет сравниться. А после – тем более».
Их возвращение встретили громом приветствий и поздравлений. А как увидели доставшегося в подарок вельможу, так вообще залились криками радости.
– Витя, ты молодец, – похлопал Сергей по плечу друга. – Точно все сделал. Спасибо тебе.
– Да брось, Серега. Это было не сложно. Паровоз гораздо сложнее, – улыбнулся Виктор. – А ты уже знаешь, откуда этот гусь к нам пожаловал?
– Нет еще. Только же привел. Пойду переодеваться, а ты пока сам займись допросом. Марзан наверняка будет знать его язык. Вроде на родственника Бадалаха смахивает.
– Да?! – воскликнул Виктор. – Ага! Освободительное восстание алкоголиков.
– Что-то в этом роде. Вот, разбирайся с ним пока. Скоро и я подойду.
Виктор с тоской глянул в сторону ангара и нехотя отправился к пещерке-карцеру, куда заключили пленного вельможу.
– Позови сюда Марзана, – сказал он милиционеру у входа и, отворив тяжелый замок на решетке, вошел в полумрак помещения.
В углу в гордой позе со скрещенными руками на груди и в растрепанном одеянии, стоял молодой дворянин и презрительно поглядывал на Виктора.
Когда-то шикарный камзол и брючки в обтяжку, теперь висели на нем разодранные в нескольких местах и будто изжеванные.
– Ну и хамло же вырастили твои родители, – буркнул Виктор, когда тот сплюнул под ноги Виктору.
Так и чесался его правый кулак огреть по уху гаденыша, но он не знал, чей это сыночек. Не придется ли с его папашей еще вести дипломатические переговоры. Поэтому, экзекуцию решил на время отложить.
Пришел Марзан и Виктор решил начать допрос.
– Узнай кто он и из какой страны.
Марзан спросил. Он отвечал охрипшим от волнения голосом, стараясь при этом выглядеть ни о чем не беспокоящимся.
– Он Дорсис, вершитель соседней с Горданой страны, Эритреи.
– Вершитель? Этот мальчик вершитель страны? – удивился Виктор.
Марзан кивнул:
– Я когда еще в Гордане был, говорили, что умер вершитель Эритреи, и на его место возвели сына. Вот он теперь перед тобой.
– Интересно, и что это он сам отправился воевать. Спроси его, почему напал на нашу страну?
Марзан обернулся к пленнику. На этот раз они долго переговаривались, прежде чем Марзан пересказал Виктору содержание.
– К нему недавно явился мудрец Бадалаха.
– А, знаю такого. И что дальше?
– Он рассказал ему, что Бадалах оказался во власти служителей демонов. Заколдовали его так, что он собственноручно отпустил в Гордане всех слуг и рабов на свободу, а сам ежемесячно платит служителям демонов непомерную дань. Тогда Дорсис сам отправился к дяде и застал его в состоянии околдованности. Увидел, что нет у него слуг, а в Сонаре нет рабов. Понял, что мудрец говорил правду. Собрал войско, чтобы истребить нас, служителей демона. Только, говорит, не сообразил, что демонов одолеть сталь не может. Сожалеет, что не привел священников из храма, – засмеялся Марзан.
– Да, – засмеялся Виктор тоже. – Нам крупно повезло.
А Дорсис недоумевал, с чего это так развеселились они от его слов.
– Ладно, Марзан. Я уж пойду, поработаю. А ты будь здесь. Скоро придет Сергей, и ты ему тоже расскажешь версию пленника. Потом сам займись этим… вершителем. Про ультиматум скажешь, про посла-наблюдателя. Скажешь, отпустим, если согласится. Не согласится, все равно отпустим и все равно поставим ультиматум. В любом варианте скоро в Эритрее рабов не будет.
Глава 21
До осени кузнецы и технари пахали не покладая рук. Столярам тоже досталось. Их перекинули на ту сторону скал, где они изготавливали шпалы, для восьмидесятикилометровой железной дороги, от скал до месторождения нефти.
Тем же временем, проходящие карантин, остатки мужского населения этрадов и зеудов были отправлены к дальнему лесу, прорубать в нем проплешину для этого железнодорожного пути, а поваленный лес там тоже резать на шпалы.
Кузнецы, в свою очередь, нарабатывали опыт, сложного литья в земляные опоки, боя механическими молотами и выдавали детали, необходимые для сборки первого в этом мире самоходного железного монстра. На складе собирались ведущие и сцепные колеса с противовесами, оси, рессоры с балансирами, буфера.
Сложные отливки цельной рамы, цилиндра котла и корпуса топки, наполнительные цистерны на других рамах производились героическими усилиями всех кузнецов вместе взятых и множеством их помощников. А впереди ожидалась еще трудоемкая работа создания колонны по перегонке нефти.
Да. Трудный труд с нуля все начинать. Но энтузиазма им было не занимать, потому что знали, что именно они делают и для чего так мучаются все.
Однако все, не все, но произошло первое тяжкое преступление в поднимающейся стране.
Однажды был обнаружен труп строителя.
На место преступления сразу прибыла милиция. Они сразу же оцепили это место, но свидетелей не нашли. Никто ничего не видел и не слышал. Было похоже, что убили парня без свидетелей со спины и, видимо, по окончанию рабочего дня. Тем более, что на поле, сплошь обложенной фрагментами строящейся стены и завалами каменных блоков.
Василий Иваныч сразу пришел к выводу, что раз при убитом нет оружия и со спины, значит, это была не драка и не поединок, а настоящее коварное убийство. Необходимо было выяснить, кто убитый и с кем при жизни конфликтовал.
Василий Иваныч отправился к рядам одноэтажных домов сельчан.
Почти все разошлись по делам, но он встретил нескольких, которые хорошо знали того парня. Им оказался женившийся пару дней назад, по новому гражданскому имени Иван. Но, ни один из узнавших не замечал, чтобы он с кем-либо конфликтовал.
Василий Иваныч понимал, что ценности ради у них не могут убивать. У всех все есть. Остается только одно: ради женщины. На складе вторую не найдешь. Вот эту версию Василий Иваныч и решил проверить.
Отправленный милиционер вскоре привел перепуганную молодую жену убитого.
Заплаканная, с понурой головой, сразу же предположила кто мог убить ее мужа.
Оказалось, что за ней постоянно ухаживал и просил за него выйти замуж некий Евгений, ученик кузнеца Паши. Но она решила, что Иван надежней баламута Евгения, и отказала ему.
Василий Иваныч тут же приказал задержать ученика Паши и заключить в карцер. А сам с двумя милиционерами отравился в его дом.
Двухэтажное общежитие для холостяков стояло неподалеку от третьего жилого дома. Тут были однокомнатные квартиры, выходящие в один длинный коридор с общей кухней и душевой.
Подошел милиционер, отправленный арестовать подозреваемого. Он же принес отобранный от квартиры ключ. Рассказал, что тот перепугался, когда увидел его в кузне.
Они вошли в аккуратно убранную комнату искать улики.
Не прошло и пяти минут, как один из милиционеров достал из-под шкафа длинный самодельный нож. На рукояти оставались еще незаметные бурые пятнышки засохшей крови.
В этот же день под вечер, сразу после кремации тела погибшего на поле, состоялся суд.
Бой колокола созвал на плато чуть ли не тысячу сограждан.
Под открытым небом, на деревянном помосте сидел судья. Подле помоста, в окружении нескольких милиционеров стоял понурый обвиняемый.
Василий Иваныч не стал тянуть резину формальности, а просто сказал, что один из их граждан, ученик кузнеца, Евгений, совершил убийство. Об этом происшествии уже все знали, поэтому не было необходимости объяснять когда, как и где.
– Нашли в его жилище нож, которым было совершено преступление. Он признался, что убил, чтобы овладеть его женой.
Он совершил самое тяжкое преступление, убийство гражданина новой Руси – Василий Иваныч указал на арестованного. – По нашим новым законам он должен быть расстрелян на том же месте, где мы простились с телом его жертвы.
Арестованный дико закричал, упал на землю и истерично забился.
Народ молчал. Все теперь четко стали понимать, что шутить с законом, себе дороже.
– Приговор будет приведен в исполнение немедленно!
Милиционеры грубо подхватили за руки извивающегося на земле парня и потащили к платформе.
Народ все еще был в ступоре. Впервые в колонии совершилось такое предельно суровое правосудие.
Так и стояли, и Василий Иваныч продолжал сидеть на своей трибуне, пока не раздался далекий одиночный выстрел со стороны поля.
Люди в подавленном настроении стали расходиться. На их глазах яростно сверкнул карающий меч закона.
К профессору сзади подошел Сергей.
– Может, ограничились бы вечным изгнанием? – как-то неуверенно проговорил он.
Василий Иваныч посмотрел на него сурово.
– Око за око. Зуб за зуб. А вечное изгнание – за злостное нарушение правил, а не за убийство.
Потом махнул рукой и добавил:
– Сережа, займись своими делами. Правосудие – моя прерогатива. Ладно? – И пошел торопливо в сторону школы.
***
Как пришла пора перебросить готовые составные части паровоза и железной дороги на ту сторону скал, главным героем дня стал Виктор. Эту сложную задачу (а ее основная сложность была в том, что лебедка не выдержала бы такие тяжести), он решил, как всегда гениально просто: отправил в обход скал четыре телеги, запряженные тройками отборных тягловых животных. Еще заказал отливку четырех огромных сборных полуокружностей, соединяющихся меж собой параллельно, в виде арки моста. В собранном виде на вершине они должны были превратиться в опорную балку, по четырем пазам полуокружностей которой смогут перебросить четыре семисотметровых канатов. Такие жгуты из свангов уже были после осушки болота.
За эту неделю, что отправленные телеги обходили вокруг гряды скал, были готовы отливки частей гигантской опорной балки. Оставалось на самом плато части обвязывать концами канатов, а с другой стороны вершины таскать за другие концы четырьмя телегами, запряженными тройками.
На вершине составные части опорной балки крепили анкерными болтами, получили возможность перекинуть через вершину четыре каната, один конец которого доставал подножья со стороны стана этрадов и зеудов, а другой достигал двухсотметрового расстояния от противоположного берега озера.
Сначала подавали наверх заготовки с плато. Двенадцать новых лошадиных сил, плюс усилия сорока мужчин, проходящих пока карантин по эту сторону скал, вытянули стальные массы котла, топки, тендер, цистерну и три рамы на вершину. Это были самые тяжелые отливки. Дальше пошло легче. Шпалы, рельсы, колеса и многое другое поднимались проще, но времени затратилось гораздо больше.
Настала пора собранные там штабелями детали спустить к подножью. Опять сначала решили первыми спустить махины котла, топки и цистерны. Их по очереди цепляли на канаты, а на четыре телеги на берегу озера накидывали каменные строительные блоки приблизительно того же веса, что и опускающийся груз. Теперь, когда стравили массу груза с вершины, она почти уравновесилась с грузом на телегах и мягко пошла вниз, подстрахованная усилиями тягловых животных. Как только груз достигал подножья, животные беспомощно останавливались. Приходилось частично скидывать камни с телеги и за несколько рейсов перетаскивать их обратно на двухсотметровое расстояние от берега. Потом все повторяли заново.
Задача стала решенной: все необходимое, чтобы иметь железную дорогу до месторождений нефти и состав, было собрано по ту сторону скал. Нужно было переправиться туда и собрать.
Сотни человек клепали рельсы на шпалы и прокладывали железную дорогу. А полсотни устанавливали на первом заложенном куске этой дороги сам паровоз.
Как и предполагал Виктор, по мере сборки возникали мелкие проблемы. Приходилось возвращаться в ангар, переделывать, и вновь таскать вниз.
Почти два месяца упорно возились сборщики под предводительством Виктора, пока не родился на их глазах сверкающий сталью паровоз. Начали закладывать жаростойкими кирпичами топку и, чтобы не ржавел, покрывать металл суриком. Пока они занимались этими делами, другая бригада уже застелила перед ними длинную, ровную, железную дорогу в сторону прорубленного коридора в лесном массиве.
Виктор прикинул, что как раз они достигнут финиша, когда на рамах уже установят тендер, цистерну и соберут будку для экипажа. То есть, когда окончательно будет готов весь состав.
Был уже конец сентября, когда Виктор направил четыре телеги с бочками, привезти к паровозу нефть. Остальные вручную и на тележках натаскали воду из реки.
До конца недели отсеки тендера заполнились нефтью и водой, а дорожники достигли конца пути и уже проложили объездной путь для маневра паровозом вдоль состава, пока что состоящего из одной цистерны.
Все у кого была возможность, высыпали на вершину и на подножье поглазеть на первый в истории этого мира отправку состава.
Пришли и Сергей, и Василий Иваныч.
– Вот, – протянул профессор ярко-красный флажок Виктору. – Крепи.
Все были крайне взволнованы символичностью предстоящего события. Но больше всех переживал Федор. Его уже не удивляло ничего. Теоретически он знал гораздо больше достигнутого ныне в колонии. Но, одно есть теория, а другое, глазами видеть действующее реально самодвижущееся железное устройство. Поэтому, первым экипажем не брать его с собой Виктор не мог.
Под радостные ободряющие крики толпы Виктор и Федор взобрались по лесенке в будку.
– Ну что? Поехали? – подмигнул Виктор.
Он подкачал общий рычаг форсунок, а Федор поджег распыляемую нефть. В горниле топки загудело. Через пару минут из форсунок самостоятельно забили два огненных фонтана, опаляя новенькие огнеупорные кирпичи. Постепенно температура повышалась до нужной. Вода превратилась в первую порцию движущей силы.
Виктор с волнением перевел рычаг тяги переводного вала и привода регулятора в нужные положения и все услышали первое характерное паровозное пыхтение.
Заработал кривошипно-шатунный механизм. Колеса завертелись на месте, постепенно вышли из буксовки и состав медленно ускоряясь, тронулся по рельсам вперед.
Федор на радостях дернул за веревку клапана гудка, и округу огласил долгий победный рев железного коня. Состав помчался в первый свой рейс, развив скорость порядка сорока, пятидесяти километров в час. И спустя пару часов первый экипаж паровоза в полной эйфории уже тормозил на подступах к концу пути.
Виктор полез проверять загруженность тендера. На весь путь сюда не потратили и четверти. Это значило, что минимум четыре рейса можно совершать без доливки.
– Вот так-то, Федор, – приобнял за плечи друга Виктор. – Недаром мы с тобой ломали головы. Получилось, как хотели. Теперь вернемся, и сядем с тобой за разработку перегоночной колонны.
Федор соскочил из будки, заправски отцепил цистерну от паровоза. Цистерна уже приехала.
Потом, они окружным путем снова вывели паровоз на пути и налегке помчались назад.
– Будет еще одна рама с товарняком, – говорил Виктор. – Если соберем колонну, нужно же ее доставлять на место.
– Теперь это не будет проблемой, Виктор. Опыт есть. Можем еще и второй паровоз слепить.
– А почему бы и нет? Могли бы проложить еще один путь на юг. До Горданы и Эритреи. Что скажешь?
– Скажу, отличная мысль. Сможем нужные руды от горы поставлять. При необходимости даже армию на юг забрасывать. Это очень хорошая мысль, Виктор.
Виктор улыбнулся его энтузиазму.
– И это сделаем. Обязательно. Только начнем с перегонной колонны.
Подъехали к скале менее чем за два часа ходу. Толпа еще в большинстве была тут. Их возвращения ждали, чтобы лишний раз покричать на радостях.
Паровоз сразу развернули по окружному пути, чтобы стояла готовой к старту, и пошли к платформе подъемника на вершину.
При их появлении дозорный подскочил к ним.
– Я видел отсюда, как вы ехали до леса. Это очень здорово. Вот бы и мне так проехаться.
– Раз очень хочется, если в следующий раз будешь свободным, подходи, прокатим, – пообещал Виктор, чем страшно обрадовал молодого парня.
А почему бы и нет? Пусть каждый желающий хоть раз попробует, что такое железная дорога. А если еще в следующий раз и товарняк будет, так пускай набиваются на него сколько влезут. Будет вместо аттракциона, пока не надоест.
Как только вернулись в ангар, местные инженеры засели обдумывать конструкцию колонны.
Так как сведения о подобных конструкциях в принципе у Виктора были крайне обобщенные, что и раньше было, когда создавали паровоз, Виктор выдал только основу принципа. Остальное, как и раньше, придется самим додумывать и изобретать.
Но им так и не дали поработать. Пришел Сергей.
– Над чем вы теперь работаете, ребята? – спросил он с порога.
Виктор неохотно оторвался от начатого эскиза.
– Над перегонной колонной… А что такое?
– Вы в курсе, что стены уже возведены? Я и пушечные площадки понаставил.
– Правда? Молодчина. – Виктор все еще не понимал: причем тут они?
– А пушки кто будет на них ставить?
– Ах, вот в чем дело!
Виктор огорчился. Не любил он оставлять новое ради старого, отработанного.
– Сколько тебе надобно?
Сергей торжественно заявил:
– Ровно шестьдесят штук.
– Ё моё! Это же пару тройку месяцев пахотни! – Виктор схватился за голову. – А когда же колонну делать?
– Вы, кажется, о мощи пеклись больше, – съехидничал Сергей. – Что это так переменилось мнение-то? Поставим пушки, чтобы спокойно строиться внутри. И вы вернетесь к колонне.
Делать было нечего. Пришлось им отложить начатое дело и вновь запускать пушечную серию.
И почти до нового года день и ночь работали токарные и фрезерные станки, перерабатывая непрерывно поступающие из кузницы отливки заготовок частей таких же пушек, что на перилах стоят.
Тем временем, приближался по местному календарю новогодний смертельный мороз.
Плотники изготовили ставни на все окна всех домов, как на плато, так и на сельских. Благо все они были стандартные, ими же изготовленные. Поэтому, особого труда не составило наштамповать их.
Во все дома и квартиры заранее поставляли запасы дров и шерстяных одеял.
Особую трудность представляло утепление загонов с многочисленной живностью. Их надо было законопатить, завалить щебнем и песком, а сверху накрывать крыши дополнительным утеплителем. В каждом загоне построили по центру большой очаг, который перед самым моментом удара холода должны были скотники поджечь, прежде чем убежать по домам.
