Текст книги "Сгорая дотла"

Автор книги: Адриана Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Да. Если честно, я даже рада. Хотя Келли в последнюю минуту получила предложение поехать в Париж на кулинарные курсы, так что в этом семестре я буду одна.

– Париж? Я даже не знал, что она любит готовить.

– Я тоже не знала, – ответила она. – Должна признаться, я немного завидую ей. Париж – город моей мечты. – Она вздохнула и, крутя в руках пластиковый стаканчик, продолжила, – Представляешь, увидеть Лувр? Эйфелеву башню? Попить кофе в кафе, в котором писал Хемингуэй? От одной только мысли об этом мое сердце начинает биться чаще. – Она положила руку на сердце и ее губы растянулись в мечтательной улыбке.

– Ты должна туда поехать.

– На что? Каждый цент уходит на долги за учебу. Я едва свожу концы с концами, – снова вздохнула она.

– Ты обязательно попадешь туда. – Я дотянулся до нее своей рукой через стол. Если бы я только мог отвезти ее в Париж, я бы все для этого сделал, пройдя сквозь огонь и воду.

– Надеюсь.

– Попадешь, обещаю. – Я снова сжал ее руку. Она посмотрела на меня из-под густых ресниц, улыбаясь той самой улыбкой, которая одновременно останавливала мое сердце и заставляла его биться чаще. – Как твоя работа? – спросил я, вопросительно выгнув бровь.

– Даже не думай, мой рот на замке, – она сделала вид, что застегивает змейку на губах.

– Что мне нужно сделать, чтобы ты рассказала? – Наклонившись через стол, я провел своими пальцами по изгибу ее локтя вверх по руке, почти касаясь выпуклости ее груди. Дыхание Оберн стало поверхностным, а соски затвердели.

– О боже, – прошептала она. Если бы я обратил внимание на ее прекрасные глаза, то понял бы, что что-то не так. Вместо этого, я сконцентрировался на изгибе ее верхней губы и ямочках, которые появлялись у нее на щеках, когда она улыбалась. Взгляд Оберн всегда был теплым и полным жизни. Она как никто понимала меня.

– Рид, – выдохнула Оберн. Я, наконец, посмотрел ей в глаза, заметив, что они полны тревоги, а вовсе не возбуждения, как я думал.

– Рид? – раздался насмешливый голос у меня за спиной.

– Мел? – опустив руку, я повернулся. Моя жена стояла у меня за спиной, сжимая в руках блестящую кожаную сумочку. – Дерьмо. – Я вскочил с места. Может, мне удастся что-то придумать. Ложь. Ложь. Ложь. Мой внутренний голос кричал о том, что я должен соврать ей прямо сейчас.

Но я не мог. Я не мог поступить так с Оберн, да и с самим собой. Мне надоело жить во лжи. Вместо этого мне хотелось правды, честности, любви и счастья. Я хотел этого для нас с Оберн. Я был готов.

– Нам нужно поговорить. ─ Взгляд Мел метнулся от меня к Оберн. – Поверить не могу, – процедила она сквозь зубы, снова посмотрев на меня.

– Пожалуйста, не надо, Мел, – пробормотал я. – Оберн, тебе лучше уйти, – сказал я, мельком взглянув на нее.

– Оберн? Это твоя ученица, Рид? Ты трахаешь одну из своих учениц? Думала, ты умнее этого, – выплюнула Мел. – Встретимся дома.

– Я не собираюсь ссориться с тобой, Мел. Если ты хочешь поговорить, то можешь приехать ко мне, но я не собираюсь возвращаться в тот дом, чтобы продолжать наши прошлые ссоры.

Глаза Мел едва не вывалились из орбит к тому моменту, как я закончил.

– Хорошо. – Она взглянула на меня в последний раз, после чего развернулась и вылетела из кофейни. Последнее, чего мне хотелось, так это пойти за ней и продолжить ругаться до посинения. Почему ради собственного счастья я должен пройти через столько испытаний?

– Иди, Рид, – прошептала Оберн, беря в руки свою сумочку. В ее глазах была грусть. Пустота. И обреченность. Это был окончательный проигрыш. В этот момент я понял, что люблю ее. Сердце Оберн было достаточно большое, чтобы вместить меня и весь мой багаж.

– Спасибо, – схватив ее за руки, я быстро сжал их. – Обещаю, я позвоню тебе. – Быстро поцеловав ее в губы, я вылетел из кофейни, надеясь уладить все с Мел. Я молился, чтобы она не сделала ничего необдуманного. Мое будущее с Оберн зависело от этого.

Глава 18

 

– Что происходит, Рид? – налетела на меня Мел, едва я въехал на парковку перед своим домом.

– Мы можем поговорить внутри? – прошипел я, зная о любви своих соседей к разного рода сплетням. Мел кипела от злости, поднимаясь вслед за мной по лестнице. Я знал, что ничего не смогу объяснить ей, ведь я и сам до сих пор не разобрался со всем этим.

– Мне очень жаль, – начал я, как только мы переступили порог, пытаясь хоть как-то смягчить ситуацию.

– Жаль, что я тебя застукала? – она повернулась, пронзая меня обвиняющим взглядом.

– Нет, что ты узнала таким образом.

– Засунь свою жалость себе в задницу, Рид. Ты поставил все под удар из-за этой шлюхи. К тому же, она твоя ученица! О чем ты только думал?

– Она не моя ученица, она учится в колледже, – жалко оправдывался я.

– Значит, ты бросил меня ради студентки. Никогда бы не подумала, что ты на такое способен, Рид. Что вообще происходит у тебя в голове?!

– Больше, чем ты можешь себе представить, – прорычал я, каждое мое слово было пропитано злостью и негодованием. Она как всегда сделала не те выводы, но я не мог сказать ей истинную причину своего ухода. Мне не хотелось терпеть ее жалость.

– Серьезно? Потому что как по мне, так ты думаешь исключительно своим членом, – ее слова источали злость и обиду.

– Это не так, – ответил я, вместо того, чтобы сказать, что я люблю Оберн, люблю сильнее, чем это можно представить.

– О боже, ты ведь не думаешь, что ты единственный у нее, правда? – саркастический смех Мел раздался в напряженной тишине моей квартиры. – Такие, как она, трахаются с защитниками из футбольной команды, а не со школьными учителями. – Самодовольная улыбка Мел разом охладила мой пыл.

– Мел, – прорычал я сквозь зубы, жалея, что не остался с Оберн в той кофейне и не позволил Мел перебеситься в одиночестве. Однако, тот факт, что она нас раскрыла, в какой-то степени сыграл мне на руку, я слишком долго хранил эту тайну.

– Перестань. Не “Мелкай” мне! – Она выставила руку, обозначая дистанцию между нами. – Как долго? – Мел взяла себя в руки, ее тон стал холодным, а глаза метали в меня кинжалы.

– Не долго, – ответил я, качая головой.

– Скажи мне, как долго, – прорычала она сквозь зубы, снова наступая на меня.

– Это не твое гребаное дело, – в моем голосе все равно слышалась злость, независимо от того, как сильно я пытался ее сдержать.

– Это какая-то ерунда с кризисом среднего возраста или что? Ты после этого собирался вернуться ко мне? И спать в нашей постели?

– Нет, если честно, я даже не думал об этом.

– Это началось весной, не так ли? Ты стал таким скрытным и неразговорчивым с тех пор, как ушел. Я подумала, что просто слишком бурно отреагировала, когда застала тебя средь белого дня... Боже! Как я раньше этого не замечала?

Я ничего не сказал, потому что она была права. Но не в том, что не заметила этого раньше, ведь я и сам не был ни в чем уверен. Лишь теперь я понимаю, что это было неизбежно, мы с Оберн предназначены друг для друга.

– Когда твоя мама сказала, что ты спрашивал рецепт какое-то время назад, я не придала этому особого значения, хоть мне и показалось это странным. Но когда Мишель сказала, что Стеф трепалась о том, будто ты подозрительно вел себя на прошлой неделе после занятий…

– Подожди, что? – Я поднял голову, совершенно сбитый с толку.

– Стеф сказала, как ты намекнул, что встречаешься с кем-то, когда она разговаривала с тобой на прошлой неделе. Когда я услышала это, то решила, что должна все выяснить, просто чтобы снять груз с души. Мне так хотелось, чтобы все это оказалось неправдой. Хотелось думать, что они просто лживые, толстые и вечно квохчущие курицы, которым нечем больше заняться, кроме как обсуждать других, но тебя не было дома все выходные. Я приезжала сюда, наверно, раз двенадцать в субботу вечером, ждала, когда ты придешь, чтобы поговорить с тобой. Где ты пропадал? Устроил себе романтическое путешествие? Трахал ее все выходные в каком-нибудь дешевом отеле?

– Мне казалось, мы договорились об отношениях с другими людьми! Ты сама ясно дала мне понять, что будешь двигаться дальше! Так почему ты ожидала от меня иного? – выпалил я в полном замешательстве и более злой, чем когда-либо. – Что с тобой случилось, Мел? Ты ведешь себя как злобная стерва. – Она как-то сказала, что больше не знает, кто я, но эта эгоистичная и властная особа не была той женщиной, на которой я женился шесть лет назад.

– Я? Я?! Ты опозорил меня! В этом городе живет моя семья! Друзья! И теперь все они узнают, что ты бросил меня ради какой-то шлюхи!

– Не называй ее так. Не смей говорить о ней подобным образом, – предостерег я ее, едва сдерживая собственную ярость и чувствуя, как сжимаются кулаки.

– Ох... – мстительный смех Мел эхом отразился от стен моей маленькой квартиры. – Ты любишь ее? Ты такой слабак, Рид, – выплюнула она с усмешкой.

Но последнее, что я ощущал, это слабость. Я чувствовал силу, я управлял своей жизнью и будущим. Сейчас я чувствовал себя лучше, чем когда-либо.

– Убирайся.

– Как всегда уходишь от ответа, – она покачала головой. – Ты трахал ее здесь? Она приходит к тебе по ночам, потому что ты боишься, что весь город может узнать про твой кризис среднего возраста и связь с глупой студенткой? – Она развернулась и скинула стопку книг с кухонного островка, затем, пролетев через всю комнату, толкнула мой горный велосипед, не боясь сломать его и не обращая внимания на ценник в триста долларов. Велосипед с металлическим грохотом упал на пол, и Мел с досадой пнула по колесу, после чего, развернувшись, она заметила свежеокрашенный книжный шкаф, стоящий в ожидании второго слоя краски. Книжный шкаф Оберн.

– Нет! – я рванул вперед, чтобы остановить ее, но Мел успела толкнуть его, в результате чего от шкафа отлетело несколько деталей.

– Блять! – взревел я, с силой вцепившись в волосы, чтобы физическая боль хоть как-то отвлекла меня от злости.

– Подожди-ка. – Мел устремила на меня полный ненависти взгляд. – Это для нее? Ты сделал ей чертов книжный шкаф?! – Я не ответил, поднимая полку и осматривая несколько отколовшихся деталей из соснового дерева.

– О мой Бог. Ты сделал ей чертов книжный шкаф?! – Развернувшись, она кинулась вперед, выставив руки, и припечатала меня к стене. От удара из меня вышибло весь воздух и, закрыв глаза, я сделал несколько глубоких, успокаивающих вздохов.

– Нам обоим нужно остыть. С тобой свяжется мой адвокат, – стиснув зубы, я открыл дверь.

Ее дыхание стало поверхностным и быстрым, глаза Мел сузились, прежде чем на ее губах появилась торжествующая ухмылка.

– Если в тебе осталась хоть капля ума, то не свяжется. Не забудь, кто член школьного совета. – Пройдя мимо меня, она исчезла за дверью, оставив после себя чувство гнетущего разрушения.

Глава 19

 

Время после нашей стычки с Мел, которая рано или поздно должна была стать началом конца, тянулось бесконечно медленно. Прошло несколько недель, но мы с Мел так не разговаривали. У нас началась холодная война, но мысль о разводе все еще заставляла мои внутренности выворачиваться наизнанку. Когда-то мне казалось, что я нашел свою половинку в Мел, но я насильно навязал ей эту роль. Оглядываясь назад, я понимал, что она всегда была эгоистичной. Я сбился со счету, какое количество раз она вытаскивала меня из постели, больного и слабого, ради какого-то городского торжества или вечеринки. Для Мел общественное мнение всегда было на первом месте, и мне понадобилось уйти от нее, чтобы это понять.

Со временем отношения между мной и Оберн тоже стали более напряженными. Мне каждый день хотелось рассказать ей о том, что происходит у меня в голове, но я молчал. Я сознательно держал это в себе, не желая втягивать ее в это сильнее, чем уже втянул. И все же, расстояние между нами сделало свое дело.

Мы переписывались несколько раз в неделю. Мой контракт с телефонной компанией подошел к концу, поэтому я отключился от общего аккаунта с Мел и настоял, чтобы она переписала все счета на себя. Просто пришло время. Пускай это были маленькие шажки, но все же они были. Родители Мел постоянно снабжали ее деньгами, оплачивая ее рождественские каникулы в Брекинриджи и летний отдых на песчаных островах Фиджи. У Мел была счастливая и беззаботная жизнь с родителями, которые потакали всем ее причудам. Я должен был понимать, что не смогу приспособиться к тому стилю жизни, который она вела. Возможно, во всем виновата моя глупость, ведь я наивно полагал, что одной любви будет достаточно.

Как-то вечером, спустя несколько недель после отъезда Оберн, мы допоздна заговорились с ней, обсуждая все на свете – ее занятия, книги, которые оба сейчас читаем, писательское искусство – она все еще молчала о своей работе – и то, когда мы сможем встретиться. Мне было страшно уезжать куда-то. Мел была бомбой замедленного действия, и я знал, что по городу уже поползли сплетни. Я чувствовал косые взгляды, стоя в очереди за кофе, замечал резко наступающую тишину в учительской, стоило мне там появиться. Большую часть перемен я стал проводить в классе, думая об Оберн.

О нас.

О кинотеатре для автолюбителей, о маяке и вишневых деревьях. Не вспоминать не получалось. Когда я оставался наедине с собой – я постоянно думал о ней.

Закончился сентябрь. На улице стало прохладнее, и изумрудный цвет листвы сменился оранжево-красными бликами. Следом пришел октябрь с порывами леденящего ветра, который окончательно лишил ярких красок наш маленький уголок штата Мичиган. Мел со временем снова начала разговаривать со мной, а не плеваться, кричать и впадать в ярость каждый раз при моем появлении. Мы не говорили ни о чем-то серьезном, но когда поднимался какой-то вопрос, мы обсуждали его спокойно. Конечно, эмоции все еще были свежи, и я это понимал. Она ненавидела меня. Я видел это в ее взгляде, но так же там было что-то еще, что-то вроде смирения. Возможно, это был момент, которого я ждал; мне нужно было, чтобы Мел приняла это, чтобы мы стали более дружелюбны по отношению друг к другу, прежде чем подать на развод.

В пятницу, девятнадцатого октября, на моем телефоне сработало оповещение. Я даже не помнил, что поставил его. Может, у меня назначена встреча? Я достал свой новый iPhone из кармана и увидел то, чего совершенно не ожидал.

22-ой День Рожденья Оберн!!! :-*

Ночь, когда мы сидели на пляже и обменивались датами дней рождений, вспыхнула в моей памяти. Я совершенно забыл о нем. Но вот этот день настал, а у меня ничего не было, чтобы подарить ей, и я не запланировал ничего особенного на сегодня. Я бы мог подарить ей книжный шкаф, но после того, как Мел в ярости толкнула его, он все еще был не готов.

Пройдя несколько кварталов от школы до дома, я кое-что придумал и отправил Оберн сообщение:

Встретимся на берегу. Сегодня. В 7.

Глава 20

 

Бросив еще один камень в воду, я наблюдал за кругами, расходившимися рябью по гладкой поверхности. Вишневый сад моих родителей. Я вернулся на то место, где мы были счастливы несколько месяцев назад, чтобы встретиться со своей любимой девушкой. Снова посмотрев на часы, я понял, что жду уже тридцать пять минут, и скорее всего она не придет. Мое сердце едва не остановилось. Грудь сдавило, а глаза жгло от ярких солнечных лучей, отражавшихся от воды. Следующий камень я бросил слишком сильно, и он утонул на втором прыжке. Сунув руки в карманы, я уже собирался уйти, когда заметил копну темных волос и мягкую улыбку.

– Привет, – произнес я. Я понял, насколько был напряжен, когда невероятное облегчение при виде Оберн охватило все мое тело.

– Привет, – Оберн медленно приближалась ко мне, и мое сердце оживало с каждым ее шагом. Ее взгляд источал любовь. Время без нее тянулось целую вечность. Это были самые долгие семь недель моей жизни. Я делал все словно на автопилоте – работа, ужин, сон, и все заново, лишь бы убить время.

– С днем рожденья, – выдохнул я, когда она, наконец, подошла ко мне. – Я скучал по тебе.

– Я тоже скучала, – ее голос дрогнул на последнем слове.

– Господи. Я так сильно скучал по тебе, – я крепко обнял ее и прижал к себе. Она – мое спасение. Чертово спасение моей жизни. Мне было плевать, если мы не скажем друг другу больше ни слова, я был счастлив просто стоять с ней вот так. Это все, что мне нужно, чтобы чувствовать себя единым целым. Реальным человеком, а не роботом.

Мы просидели на берегу до часу ночи, уютно устроившись на покрывале с бутылкой вина. Она рассказывала мне о своем неуклюжем профессоре английского, который носил жилеты и очки на веревочке, а я говорил с тем же восхищением о биографии Фитцджеральда и Хемингуэйя, что можно было увидеть на лицах детей в рождественское утро.

– Снова влюбилась? – толкнул я ее в плечо, пока мы лежали под октябрьским небом, держась за руки.

– Конечно. В моего шестидесятилетнего профессора, который выглядит как Доктор Зло, – фыркнула она и рассмеялась.

– Я скучал по этому смеху, – сказал я, уткнувшись носом ей в волосы и вдыхая ее сладкий аромат.

– Я по всему скучала, – прошептала она, и я услышал нотки грусти в ее голосе.

– Не надо. Не грусти. Обещаю, это не конец. Сейчас у меня довольно тяжелый период, но я не вернусь к ней. Обещаю, я не вернусь, – мне хотелось сказать ей больше, но я не мог. Пока не мог. – Ты мне веришь?

Она шмыгнула носом, кивнув мне, ее огромные глаза блестели в свете луны. Я вытер ее слезу подушечкой большого пальца и облизал его.

– Больше не отпущу тебя так надолго, – я притянул ее к себе и почувствовал чувство умиротворения, охватившее все мое существо от нахождения рядом с ней. Я глубоко вздохнул, уверенный, что теперь все будет хорошо. Наконец-то, все будет хорошо.

– Обещаешь? – Она прижалась ко мне, пропитывая слезами мою рубашку. Я ощутил ее боль, проникающую в мою душу и соединяющую наши сердца.

– Обещаю, – сказал я решительно. И это была правда. Я чувствовал это каждой клеточкой своего тела.

Глава 21

Всю следующую неделю каждый раз, ложась спать, я думал о той ночи с Оберн. Я каждый день звонил ей – больше никаких безликих писем или sms. Я принадлежал только ей. И хотел, чтобы она это знала. О многом еще нужно было позаботиться, и Оберн была терпеливей, чем этого следовало ожидать, но та ночь дала мне новую надежду.

Благодаря Мел сам факт того, что Оберн может видеться с другими мужчинами и делать что-угодно, стал для меня неприятным открытием. Я словно одержимый постоянно думал об этом и искал невидимые знаки, когда она не брала трубку или не отвечала на сообщение. Я на стенку лез, понимая, что, по сути, она вообще не обязана быть мне верна. Я почти тридцати-с-чем-то-летний школьный учитель, проходящий через скверный развод. Мы не могли часто встречаться и иметь открытые отношения, как того хотели. У нее было полное право на то, чтобы двигаться дальше. Без меня. Но в глубине души, я все равно знал, что принадлежу ей, а она – мне, и рано или поздно придет день, и мы будем счастливы. Вместе. По-другому и быть не может.

Две недели тянулись мучительно медленно, и я отчаянно желал увидеть Оберн. Наступил вечер пятницы и ночь, которую я планировал всю неделю, была совсем близко. Я забронировал номер в отеле на сутки, потому как Оберн нужно было готовиться к экзаменам оставшуюся часть выходных, и все же это лучше, чем ничего. Мы оба держались лишь за счет адреналина, пока снова не оказывались в объятиях друг друга. Я заказал столик в тихом ресторане недалеко от академгородка и планировал провести всю ночь, держа Оберн в своих руках.

Закончив занятия в пятницу вечером, я проверил оповещения на телефоне. Я ожидал увидеть сообщение от Оберн и уже собирался сказать ей, что мне нужно лишь захватить сумку из дома, и я сразу выезжаю к ней, но на экране высветилась фотография Мел. Я нахмурился.

Нужна твоя помощь. Можешь приехать?

– Вот дерьмо, – я огляделся, проверяя, не услышал ли меня кто.

Зачем? – ответил я.

Это быстро. Обещаю.

Я знал, что, если откажу, она снова взбесится, а мне не хотелось раскачивать эту лодку. Уж точно не перед тем, как подписать документы на развод.

Конечно. – набрал я и нажал “Отправить”, сжимая зубы от злости. Переодевшись и кинув сумку в машину, я выехал из города, направляясь к нашему старому дому.

Я припарковался и взбежал по вверх лестнице, остановившись перед дверью. Постучав, я заметил, что та не заперта.

– Мел? – позвал я, входя в нашу бывшую гостиную, которая ничуть не изменилась за это время.

– Я тут! – донесся ее голос из коридора.

– Лучше бы это действительно было быстро, – пробормотал я себе под нос, желая поскорее отправиться к Оберн. Завернув за угол, я вошел в главную спальню и увидел Мел, склонившуюся над кроватью с задранным к верху задом, в форме школьницы.

– Что за хрень, Мел?

– Трахни меня, – промурлыкала она, глядя на меня через плечо и подмахивая своей задницей, едва ли прикрытой слишком короткой юбкой.

– Ты, должно быть, шутишь, – ответил я, проводя рукой по волосам.

– Я могу удовлетворить твою фантазию о школьнице, – она сильнее выгнула спину, улыбаясь.

– Прикройся, – я набросил на нее покрывало и вышел за дверь.

– Серьезно, Рид? – Она поспешила за мной на кухню, завернувшись в покрывало.

– Ты лучше этого, – моя рука уже легла на дверную ручку, когда она догнала меня.

– Рид, не уходи. Пожалуйста, я все испортила. Папочка сказал, что ты встречался с адвокатом на прошлой неделе. Не уходи от меня, малыш, я могу стать лучше. Я много думала и решила, что, возможно, у тебя просто был сложный период, но я прощаю тебя. Мы еще можем все вернуть, – она нежно положила руку мне на грудь, смотря на меня умоляющим взглядом.

– Мел, – прорычал я.

– Пожалуйста? – прошептала она.

Я никогда не видел эту ее мягкую сторону. Она просто играла со мной.

– Нет, – я покачал головой и повернул дверную ручку.

– Если ты уйдешь, я убью себя, – поспешно добавила она и, выхватив нож из подставки, прижала его к запястью. Я смотрел, как острое лезвие вдавливалось в ее кожу, которая побелела от силы нажатия.

– Мел, не делай этого, – широкими шагами я подошел к ней и застыл на месте. Ее дикий взгляд был полон злобы, я не мог предсказать ее следующий шаг.

– А что мне терять? – спросила она, пожимая плечами, и нажала сильнее.

– Все! Все, Мел! Как же твои родители? Брат?

– У меня ничего нет! Ты был всем для меня, и ты ушел. Я жила ради тебя! – выплюнула она, и слезы злости потекли у нее из глаз.

– Ты всегда заботилась только о себе! Мы были слишком молоды, Мел. Нам казалось, что весь мир у наших ног, но мы совершили ошибку, решив соединить наши судьбы.

– Но я люблю тебя, – произнесла она с фальшивой улыбкой. Знакомый соблазнительный взгляд, что прежде сводил меня с ума от желания, теперь вызывал лишь чувство отторжения и тошноты. Как я мог быть настолько глуп, чтобы влюбится в ее накрашенные губы и осторожно отрепетированные слова?

– Мы ругались каждый день на протяжении последних двух лет! Зачем тебе такая жизнь?! – Мой мозг заклинило, и я не мог думать ни о чем другом, кроме как о желании закончить все это, сорвать метафорический пластырь и перерезать все нити, связывающие меня с Мел. – Пора прекратить эти игры, Мел, – закончил я, забрав нож из ее рук.

Ее лицо осунулось, она обошла меня и свернулась калачиком на диване, поджав под себя босые ноги.

– Ты останешься? Мне просто нужно с кем-то поговорить. У меня никого нет, Рид, – слезно умоляла она, уткнувшись в мягкий кашемир покрывала.

– Не могу, у меня дела.

– Пожалуйста, ты мне нужен. Всего одна ночь. Мы просто поговорим. Знаю, ты хочешь развод, и мы много ссорились из-за этого, но когда я потеряла тебя, я не могла мыслить здраво. Я думала лишь о том, как вернуть тебя.

– Этого не будет, Мел. – Я сел на диван рядом с ней.

– Почему? – спросила она сквозь всхлипы.

– Просто не будет, – тихо сказал я. Она не ответила, только залезла ко мне на колени. На мгновение я застыл, прежде чем расслабиться и поставить точку, в которой мы оба нуждались. Давно пора было это сделать.

Глава 22

 

Спустя час я все еще гладил Мел по спине, пока она тихо спала, устроившись у меня на коленях. Стиснув зубы, я смотрел, как солнце исчезает за горизонтом, превращая день в вечер. Я достал свой телефон из кармана и набрал Оберн сообщение: Плохие новости. Можем поговорить?

Ооо нет. Сегодня ничего не получится?

Я ненавидел тот факт, что приходится разочаровывать ее, как и то, что я не смогу увидеть ее, обнять и раствориться в ее возбуждающем аромате, свернувшись рядом с ней калачиком на огромной кровати. Аккуратно передвинув Мел со своих колен, я удостоверился, что она не проснулась, и вышел за дверь, чтобы позвонить Оберн. Она взяла трубку после первого гудка.

– Что случилось? – казалось, прошла вечность с тех пор, как я слышал ее голос.

– У Мел тяжелый период. Мне чертовски жаль, но придется отменить сегодняшний вечер. Прости, – закончил я пустым голосом, полным разочарования.

– Тяжелый период? – ее грусть была ощутима даже на другом конце провода.

– Она попросила меня заехать, сказала, что ей нужна помощь, и когда я пришел…, ну, она была сама не своя. Хваталась за нож. Мне страшно оставлять ее сегодня одну... Боюсь того, что она может сделать, – я задержал дыхание, ожидая взрыва, безразличия, чего-угодно. Я знал, что ей уже должно быть осточертело все это. Она заслуживала кого-то, для кого она будет всем, и как бы сильно я не хотел, пока я не мог ей этого дать.

– Я понимаю, – сказала она, наконец, и ее печаль пронзила телефонную линию.

– Я так чертовски сильно ждал сегодняшнего вечера, – разочарованно прошептал я в телефон, тоскуя по девушке на другом конце провода.

– Все нормально. Убедись, что с ней все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем, – ее голос стал на октаву выше в конце и я услышал в нем надежду. Она пыталась дать мне надежду.

– Ты просто ангел, – выдохнул я, присаживаясь на ступеньки крыльца.

– Да? – Было слышно улыбку в ее голосе.

– Я тебя не заслуживаю.

– Знаю. – Она засмеялась, и мое сердце забилось чаще.

– Мне нужно увидеть тебя, – прорычал я, давая выход своему отчаянию.

– Соскучился? – кокетливо спросила она.

– Чертовски соскучился, – я прижал к голове руку, чувствуя растущую внутри боль.

– Может в следующие выходные?

– Мне нужно ехать к сестре, обещал помочь им сделать новую крышу до зимы, – закрыв глаза, я провел рукой по волосам, чертовски уставший от всего этого.

– Через неделю?

– Еду на педагогическую конференцию в Детройт с другом. Я бы пропустил ее, если мог, но я просто обязан быть там. А потом будет День Благодарения... Может, я приеду к тебе после уроков среди недели? Накормлю тебя ужином и угощу хорошим вином?

– Ехать три часа только ради ужина? Тебе придется отправиться обратно сразу после него. Нет, все нормально. Мы что-нибудь придумаем. Я обычно рано заканчиваю по пятницам, или могу прогулять.

– Нет, ты не будешь пропускать занятия ради встречи со мной. Это решено.

– Ты не можешь указывать мне, что делать.

– Мне нравится указывать тебе, – ее мурлыканье, раздавшееся в ответ, послало заряд прямиком в мои яйца. – Черт. Как же я хочу, чтобы ты сейчас была рядом.

– Боже, я тоже, – прошептала она, прежде чем я услышал шорох в телефоне.

– Где ты?

– В кровати. Моя рука у меня между ног.

– Господи, Оберн. Насколько ты мокрая? – мои собственные руки сжались в кулаки, а каждая мышца в теле болезненно напряглась. Я был чертовски заведен, отчаянно желая облегчения, желая Оберн.

– Боже, Рид. Я вся теку, – ее дыхание сбилось.

– Что на тебе надето?

– Оберн! – раздался чей-то голос, и я услышал сильный стук в дверь.

– Черт. Секунду! – прокричала она кому-то. – Мне нужно идти, прости. Я позвоню тебе позже?

– Не знаю, как долго я здесь пробуду. Я напишу тебе, – закончил я, раздавленный столь внезапным поворотом событий.

– Хорошо, – сказала она тихо. Ее подруга снова позвала ее. – Нужно бежать. Пока, Рид, – и она повесила трубку, прежде чем я успел попрощаться. Бросив телефон на половицы, я откинул голову, разочарованный и одновременно возбужденный. Я чувствовал то же чувство удушья, что и шесть месяцев назад. Мел снова взывала к лучшему во мне, и я знал это, и она знала, но я просто не мог уйти, когда она была в таком состоянии. Я знал, каково это, чувствовать себя одиноким, когда тебе не с кем поговорить, и как бы сильно я ее не ненавидел, она была достаточно дорога мне, чтобы я остался. Пусть только на одну ночь.

Я встал и спрятал телефон обратно в карман, думая о том, как я могу вырваться к Оберн, хотя бы на несколько часов.

Глава 23

В среду перед Днем Благодарения мы переписывались весь день. Я знал, что она приедет домой на каникулы и будет в городе. Мы пытались что-то придумать, но это было непросто. Выкроить несколько часов для встречи, учитывая обязательствами перед нашими семьями, было почти нереально.

Мои родители проводили всю зиму во Флориде, но всегда приезжали на праздники. Обычно они оставались у нас с Мел, мы ужинали дома с моими и ее родителями, а также с кучей братьев и сестер. Но в этот год все было иначе. Моя мама приготовила праздничный ужин на День Благодарения лишь для нас троих в моей крохотной квартирке. Родители не задавали вопросов, думаю, они, наконец, осознали, что для нас с Мел нет больше света в конце тоннеля.

День Благодарения подошел к концу, повиснув тихим разочарованием в воздухе. Родители рано легли спать, а я устроился в кресле с эссе первокурсника, когда пришло сообщение от Оберн.

Я снаружи.

Мое сердце сжалось, а живот скрутило.

Правда? – написал я и нажал “Отправить”.

Мне нужно увидеть тебя, всего на минутку. Обещаю.

Сейчас спущусь. 

Ответив, я поспешил обуться и надеть куртку как можно тише. Перепрыгивая через две ступеньки, я спустился и завернул за угол, ища глазами ее фигуру. В этот морозный ноябрьский вечер город был совсем тихим, щеки сразу же покрылись румянцем, а в носу защипало. Засунув руки в карманы, я сделал несколько шагов и свернул на аллею, где мы с Оберн так беззаботно трахались этим летом.

Сейчас все это казалось сном.

– Привет, – ее мягкий, словно крылья ангела, голос донесся до меня с очередным порывом ветра

– Иди сюда, – я раскрыл объятья, и она бросилась ко мне. Затянув нас в тень здания, я удостоверился, что никто из прохожих нас не заметит.

– Я так сильно скучал по тебе, – пробормотал я, уткнувшись ей в волосы и наслаждаясь ее ароматом. Я закрыл глаза, не замечая ничего вокруг, кроме нас. Мы могли бы сбежать, оставить все позади и просто быть счастливыми где-нибудь в Европе. Лондон, Рим или зимний Париж. Всем сердцем я хотел подняться наверх и собрать вещи, но умом понимал, что не смогу убежать от всего этого.

Плечи Оберн дрожали, и я не знал, виноват в этом ветер или сдерживаемые рыдания. Возможно, и то, и другое. Мое сердце казалось достаточно большим для нас обоих.