Текст книги "Прости, но я ухожу (СИ)"
Автор книги: Адриана Чейз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
3.2
3.2
Если бы я не сидела в данный момент за столом, сейчас бы начала судорожно искать точку опоры, чтобы притулиться хоть куда-то, потому что ноги меня перестали держать на раз-два.
Никакую мою сторону Юля не выбирала, потому что для нее все стало яснее ясного сразу, как только она узнала о романе Вадима и Лели! Очевидным был тот факт, что она будет всячески поддерживать Миронову, потому что и сама своего рода пошла по ее стопам.
Но как это случилось? Когда? Почему я ничего не замечала? У Юли были парни… с одним из них она и вовсе жила. Недолго правда, но сам факт! И вот такие новости…
– Рассказывай все! – велела я Артемию, пожалев, что спрятала коньяк с глаз долой.
Такие вещи, конечно, требовали совсем другой анестезии, но пока сгодились бы и пять звездочек. Однако я решила, что справлюсь и без вспомогательных «препаратов».
– Да нечего особо рассказывать, – пожал плечами Миронов.
Мне даже показалось, что он сожалеет о своей откровенности, и если бы сейчас ему дали возможность вернуться в прошлое и нажать кнопку «отмена», он бы сделал это не задумываясь. И все же сказанного было не вернуть.
– Не так давно Юля призналась, что влюбилась в меня еще когда была подростком. Я счел это глупостью, о чем ей и сказал. Сначала она расстроилась, а потом…
Артем запнулся, а я едва ли не за сердце схватилась, потому что картинки перед глазами замелькали самые нелицеприятные.
– А потом и вовсе попыталась меня соблазнить. Это было в тот момент, когда вы приезжали к нам на дачу. Тогда еще Вадим возил Лелю в город к врачу, вот у них и стало все… наклевываться.
Не удержавшись, я закрыла уши руками. Слушать все это и понимать, что совсем недавно была настолько слепой, что не заметила происходящего прямо под моим носом, было ужасно. Может, Куденков прав, и я действительно слишком погрузилась в воспитание Ксюши? А остальным уделяла недостаточно времени, вот и пожинала сейчас плоды?
Нет. Нет и нет! Я не стану списывать нечистоплотные действия Вадима на то, чем мы должны были заниматься вместе. Когда только обсуждали вероятное появление приемного ребенка в семье, Куденков заверял меня, что тоже будет максимально включен в процесс «интеграции» малыша в нормальную жизнь. Это потом уже я поняла, что ему особо не по нраву статус приемного отца, но ведь «на берегу»-то он договаривался со мною о другом!
А сейчас вместо того, чтобы просто понять, насколько муж и дочь хуже, чем я о них думала, я ищу оправдание их поступкам. И тем самым делаю за Вадика и Юлю их работу, хотя они и сами готовы на меня навешать гору причин, по которым только я виновна в произошедшем.
– У нас ничего не было! – проговорил Миронов. – И быть не может! О чем я Юле и сказал. Но она не отступает – постоянно заводит разговоры в сети… Я стараюсь ей не отвечать.
Сжав виски пальцами, я помассировала их в бесплодной попытке избавиться от морока, который сейчас затуманил голову.
– Артем, я не знаю, что мне со всем этим делать, – призналась, посмотрев на отца Лены. – Точнее, знаю… Но если с Вадимом расстаться готова, то от мысли, что Юля сделала свой выбор и я потеряла дочь, мне плохо…
Миронов протянул руку и погладил меня по ладони. Этот простой бесхитростный жест чуть не превратил меня в кисель. Захотелось рыдать…
– Я тоже не знаю, что делать, Глаша. Но приехал, чтобы сказать простую вещь – я с тобой. И выбирать сторону Вадима и Лели точно не стану.
Болезненно улыбнувшись, я кивнула и, понимая, что даже простого разговора ни о чем мне хватит для того, чтобы переключить на него свои эмоции, спросила:
– Тогда, может, чаю?
*
Леля плакала, и от вида того, как кривилось ее милое и любимое лицо, Вадиму хотелось рвать и метать. Он гладил ее по волосам и шептал милую ерунду. Она, все же, еще была малышкой, причем очень наивной. Вон какой виноватой себя чувствовала за то, что он расстался с Глашей. И как Куденков ни старался убедить любимую в том, что она здесь почти не при чем, она ему не верила.
А сейчас, когда они приехали с этого чертового дня рождения, она и вовсе разрыдалась и стала расхаживать по квартире, которую он снял для них. Говорила, что она все испортила, и ничем нельзя было унять ее волнений.
Сам же Куденков испытывал эйфорию от того, что с Глашей все разрешилось. И что теперь перед ним раскинулись лишь перспективы счастливой жизни с той, кто занимал все его мысли. А вскоре их и вовсе должно было стать трое. И уж этого ребенка он точно сможет полюбить, в отличие от приемного.
– Ты плохо себя чувствуешь? – всполошился он. – Я же предлагал поехать на УЗИ после твоего падения с лестницы. Почему ты отказываешься?
Он ходил за ней туда-сюда, пытался схватить за руку и прижать к себе, но Леля сначала позволяла ему это сделать, а потом вырывалась и продолжала свои метания.
– Я пойду к своему врачу завтра! – ответила она.
– Но это не рационально. Малыш мог пострадать! – с нажимом сказал Куденков. И, схватившись за телефон и вспомнив, что взрослый из них двоих именно он, добавил: – Все! Звоню в скорую!
Она бросилась к нему, прижалась, схватив за одежду и быстро-быстро замотала головой.
– Нет… не нужно… Мне так плохо потому, что я… соврала.
Вжавшись в него и не поднимая головы, Леля стояла, уткнувшись лицом в его грудь, а он ни черта не понимал.
– Соврала? – переспросил Вадик, не понимая, о чем речь.
– Да… Тетя Аглая пыталась столкнуть меня с лестницы, но не стала этого делать. А я так разозлилась, что она хочет навредить ребенку, что когда бежала к тебе и немного упала, ударилась коленкой и решила списать все на твою жену.
Всхлипнув, она подняла лицо и посмотрела на Вадима полными слез глазами.
– Я очень плохо поступила? – спросила Леля, на что Куденков с облегчением рассмеялся.
Какая же она еще маленькая и глупая!
4.1
4.1
Вадик все же нахмурил брови и попытался выглядеть притворно грозным.
– Ты поступила нормально, Леленька, – проговорил он, подбирая слова.
Его девочка была довольно понятливой и незлобливой. Но беременность – дело такое. Гормоны делали свое дело. И хоть этот ребенок стал неожиданностью и для нее самой, и для Вадима, он был счастлив, что все случилось именно так. Даже крамольная мыслишка мелькнула – теперь Леля будет к нему привязана еще больше.
– Ты уже как мать нашего малыша, – он положил руку на ее плоский животик, – думаешь прежде всего о ребенке. Но я попрошу тебя так больше не делать. Не ездить к Глаше без моего ведома и вообще с ней никак не пересекаться. Зачем? Я сам решу все вопросы с женой.
Лена закусила нижнюю губу и кивнула. Она заметно успокоилась, и именно этого и добивался Вадим.
– Я принял решение, – проговорил он, когда Леля отошла от него и стала складывать вещи в шкаф. – Мы с Аглаей разводимся. Я не стану ждать у моря погоды. Квартиру у нее и детей забирать не буду, – размышлял он так, словно мог целиком получить их с женой жилье, – но с Юлей поговорю. На ее имя открыт депозит, там уже приличная сумма образовалась. Пусть снимет и передаст нам. Это будет справедливо.
Леля вскинула на него огромные чистые глаза, заморгала часто-часто.
– Мы заберем Юлины деньги? – удивилась она и, отложив блузку, которую складывала, присела на край дивана. – Но Юля же на нашей стороне.
– Вот именно, – кивнул Вадим. – Значит, сделать это будет довольно просто. Сама посуди – мы откладывали с Глашей на квартиру Юли, но дочь справляется и сама. Она наследница – когда нас с ее мамой не станет, Юляша будет претендовать на квартиру вместе с Петром.
– И с вашим приемышем, – тут же вставила свои пять копеек Леля.
Куденков поморщился. Он думал об этом и пришел к выводу, что лучшим выходом из сложившейся ситуации будет завещание. Нет, конечно, он совсем не собирался на кладбище, особенно сейчас, когда у него открылось второе дыхание в жизни. Но подстелить соломки требовалось. Или вообще есть идеальное решение проблемы – свою половину квартиры он перепишет на Юлю и малыша, когда тот родится у них с Лелей, а та часть, которой владеет Глаша, отойдет Петру и Ксении. Не самое справедливое решение, ведь приемная дочь, если уж на то пошло, вообще не должна ни на что претендовать, но уж как вышло. Глаша полюбила ее как свою, так тому и быть.
– Это уже забота Аглаи, – отрезал он и добавил: – Все. Успокаиваемся, а завтра ты идешь на прием к врачу. Сейчас же давай просто расслабимся – посмотрим фильм, закажем вкусняшек.
Он подошел и притянул Лелю к себе. Когда только у них все началось, он корил себя за то, что у него стоит на девчонку. Все казалось, что это невозможно – ведь он воспринимал ее как дочь. Но сейчас все было иначе, и он уже не видел в Лене ту малышку, которую знал на протяжении нескольких лет. Она превратилась в женщину при активном его в этом участии.
– Давай, – кивнула она и, вздохнув, снова тесно прижалась к Куденкову.
Последний погладил ее по волосам и счастливо улыбнулся.
Когда их роман стал достоянием ушей Лелиного отца, Вадим понял, что его простой план в этом моменте не сработал. У него вообще в голове все складывалось не так. Они с Леной были взрослыми людьми, у которых были взрослые отношения. Куденков предполагал, что сначала он поведает о романе Глаше, потом тем людям, которые должны быть в курсе в первую очередь. А когда это станет восприниматься как норма, постепенно узнают и остальные. Ну, посудачат, это святое. Но в итоге забудут и станут Леля и Вадим жить обычной жизнью, даже вряд ли потеряют связи и общение с привычным кругом людей. Однако все с самого начала пошло не так.
И вот теперь Вадик ждал приезда Миронова, который потребовал встречи как можно скорее, а сам готовился к худшему. Со слов Лели он знал, что Юля испытывает к Артемию чувства. Поначалу он воспринимал их со скепсисом, но потом его эта новость даже порадовала. Если дочь осчастливит Миронова, глядишь, тот и не будет уже настолько принципиальным в том, чтобы быть против отношений Вадима и Лели.
Однако, судя по виду Артемия, который вошел в паб с видом демона, вырвавшегося из преисподней, ничего хорошего ждать не приходилось.
Немного пораздумав, Куденков поднялся со стула и протянул руку Миронову, когда тот подошел. Последний этот жест проигнорировал, устроился напротив и опустив голову, исподлобья взглянул на Вадима.
– Сядь! – рявкнул Артемий.
Это разозлило. Пришлось напомнить себе, что перед ним – отец Лели. И ярится он отчасти оправданно.
– Морду бить не буду, хотя хочется, – проревел Миронов, чем вызвал внутри Вадима волну гнева. – Да и приехал я совсем не за этим.
Он побарабанил пальцами по столу, отмахнулся от официантки, которая принесла меню. Понятно, значит, задерживаться не собирается. Это к лучшему, хотя Вадик бы и предпочел немного посидеть за кружкой-другой пива, чтобы обговорить все нюансы случившегося.
– Тебе Леля не рассказывала подробности своего романа, который произошел… года три назад? – спросил Миронов, приподняв бровь.
Романа? Какого еще романа? Он же стал ее первым мужчиной! Или она просто влюбилась и что-то пошло не так? Но ведь Лена взрослела на его глазах… И хоть уезжала на учебу в другой город, ему казалось, что он знает об этой девочке все.
А может, тут собака порылась в том, что Артемий собирался очернить собственную дочь в глазах Вадима?
– Не рассказывала и мне это неинтересно, – отрезал он.
Артем хмыкнул и зло выплюнул:
– Тогда буди свой интерес, Куденков. Потому что Лелька тебе врет, если вешает лапшу на уши о том, какая она невинная овечка.
4.2
4.2
Он ведь говорил о собственной дочери! И только поэтому у Вадика начали тоже чесаться кулаки. Такого бы в адрес Юльки он не позволил никому. Себе – в первую очередь. Однако устраивать драку прямо в пабе было, прямо скажем, совсем не лучшей идеей. Да и Миронов, кажется, начал потихоньку успокаиваться, когда выдал ему все это дерьмо.
– Давай-ка ты попридержишь язык! Ты хоть Леле и отец, но говорить о ней в оскорбительном ключе я не позволю, – процедил Куденков, вложив в эту фразу все, что думал по поводу данной беседы.
Артемий хмыкнул, откинулся на спинку стула и задал риторический вопрос:
– Как ты мог променять Аглаю на малолетку? Да еще и на весьма ушлую?
Вадим недовольно заскрипел зубами. Давайте еще устроим показательную порку на всю Ивановскую, через которую Куденков пройдет голым, обритым налысо и с табличкой «Я выбрал не ту».
– Это не твое дело, уж прости. Что там с невинностью Лены? Это, конечно, тоже вовсе тебя не касается, но когда мы с ней… были в первый раз… она…
Вадик запнулся, а Миронов замахал на него руками. Мол, не продолжай, все понятно и так. Он выглядел очень озадаченным, а потом и сам Куденков охренел, когда Артемий пробормотал:
– Она что, операцию по восстановлению сделала?
Нет, это точно не лезло ни в какие ворота!
– Да что там за история с ее романом? – чуть ли не взревел Вадим, чем знатно перепугал проходящую мимо официантку.
Она отскочила и вытаращилась на него, но поднос, слава богу, не выронила. Надо будет оставить ей чаевые за профессионализм.
Об этом отстраненно думал Куденков, потому что остальное попросту не укладывалось в его голове. Какая операция? Какой роман? Леля вовсе не такая!
– Ленка сошлась с неким Яном. Он был женат, но дочь быстро эту проблему решила. Ну как решила… Просто он сказал, что с женой у них давно не особо хорошие отношения, вот они и разошлись почти мгновенно. А когда Леля стала встречаться с Яном, оказалось, что его можно назвать модным сейчас словом «абьюзер».
Миронов приподнял бровь и посмотрел на Вадика выразительно. Со стороны, пожалуй, вообще могло показаться, что они обсуждают футбол. Или политику. А не те вещи, от которых Куденкова выворачивало наизнанку.
– Тогда дочь вообще уехала на год в другой город, типа по учебе. Она действительно перевелась, но чтобы быть подальше от Яна. Тот отстал, ну а Леля смогла вернуться. А потом уже и у вас закрутилось через время.
Куденков отпил глоток виски, до сего момента несправедливо забытого. Он не мог уложить в голове две вещи: что Лена от него это все скрывала. И что Миронов рассказывал ему об этом, будто в данной информации крылись какие-то очень важные для Вадика вещи.
Даже если Леля была в отношениях с этим Яном… даже если она после него решила начать жизнь с чистого листа и восстановила не только нервы, но еще и невинность – какая, к черту, разница?
– Ты же в курсе, что скоро станешь дедом? – спросил Вадим, заходя на ту территорию, которая могла как рассыпать отношения почти бывших друзей до состояния руин, так и восстановить их.
– Я против вашего союза в любом случае, Куденков, – процедил в ответ Артемий. – Хоть одарите вы меня внуком, хоть нет. Я буду на стороне Аглаи. Вы потоптались по ее чувствам, как слоны в фарфоровой лавке. И если оба думали, что все пройдет и забудется – нет. Так не выйдет.
Он поднялся из-за столика, и теперь нависал над Вадимом, что не вызывало у последнего никаких позитивных ощущений. Показалось, что сверху давит многопудовая бетонная плита.
– Я все тебе сказал, Куденков. А дальше сам думай, что с этим делать. Леля или врет тебе, или о многом не договаривает. Существует, конечно, вероятность, что так дочь просто хочет забыть о прошлом, но, зная Ленку…
Он развел руками и, развернувшись, ушел. Оставив Вадима в растерянности прежде всего от того, что Артемий в принципе на него это вывалил. Да, они с Глашей расставались, но делали это цивильно! А уж отец Лели и вовсе должен был встать на сторону дочери, тем более, что она вскоре должна была родить ему внука или внучку!
Ну а если даже этот самый Ян и существовал – все в прошлом. Сейчас Лена с ним и это главное. Она точно не лгунья – вон как не смогла выдерживать долго, когда соврала про Глашу и лестницу.
Посудив, что сам Вадим должен на сто процентов доверять своей девочке, Куденков неспешно допил виски, расплатился по счету и ушел из паба. Пусть рядом не останется никого из тех, кто назывался почему-то гордым словом «друзья», главное, что Леля была с ним…
Ее о том, как прошел разговор с Мироновым он решил не уведомлять. Достаточно было того, что она и так нервничала из-за его расставания с Аглаей. Вадим собирался окружить Лелю покоем и заботой, а в нюансы развода с женой погружать не планировал.
Вот и сегодня решил устроить любимой сюрприз, отпросившись с работы пораньше, чтобы встретить ее у магазина, где она работала. Пришел к дверям и некоторое время ждал напротив входа. А когда она вышла в сопровождении какого-то парня, которого держала под руку, Вадим охренел.
Какое-то время они стояли, не замечая его, мило о чем-то беседовали. Затем парень ушел, а Леля осталась. Скрываться и дальше Куденков не стал – приблизился размашистым шагом и потребовал ответа:
– И кто это был?
5.1
5.1
Она тонко вскрикнула, отпрянула, будто бы он был привидением, которое выскочило из-за угла. Побледнев, схватилась за живот, и Вадиму стало совестно за сделанное. Он не только позволил Миронову бросить семена сомнений себе в душу, но и уже пожинал всходы. И эти всходы работали против Лели и их малыша.
– Мой бывший однокурсник… – пролепетала она. – Я ему помогала кое-что сделать для получения загранпаспорта… Я же работала раньше в отделе оформления…
Куденков выдохнул. Чертов Артемий наговорил ему всякой ерунды, а он и велся!
– И ты со всеми так под ручку ходишь? – отчаянно ругая себя за то, что продолжал расспросы, хотя нужно было просто заткнуться, буркнул Вадим.
Леля вздохнула.
– Я не очень хорошо себя чувствую, – пожаловалась она. – Вот Виталий и помог мне выйти на улицу…
Куденкову стало настолько не по себе, что он мгновенно почувствовала острый укол совести. Все! Надо было заканчивать со своими расспросами.
– Тебе плохо? Где-то болит? Чем тебе помочь? – начал он расспрашивать Лену, взяв ее под руку.
Повел к машине, намереваясь отвезти к врачу, если понадобится, но надеялся, что это просто токсикоз, ничего страшного.
– Не болит, – помотала она головой. – Просто отвези меня к нам домой. Я хотела поехать в свою квартиру, чтобы подготовить ее под сдачу, но уже отложу все на другой день.
Когда они приняли решение жить вдвоем и ждать появления малыша, то жилье, которое принадлежало Леле, собирались сдавать в аренду. А пока Куденков бы зарабатывал на дом, который станет их семейным гнездышком с любимой, они снимали просторную двушку.
– Не нужно этим озадачиваться, милая, – проговорил Вадим. – Острой нужды в деньгах у нас нет, но если ты хочешь сдать ее поскорее, я сам могу поехать и сделать все необходимое. Ты только дай мне инструкции.
Он почувствовал, как пальцы Лели сжались на его предплечье.
– Нет-нет, – тут же откликнулась она. – Не нужно! Все решим потом, сейчас просто отвези меня в наш дом.
Ему нравилось, как это звучало из уст Лены. Наш дом. Улыбнувшись, Куденков помог ей устроиться в машине и, сев за руль, поехал в арендованную квартиру.
О Яне и прошлом романе Лели говорить он не будет – просто не доставит удовольствия Артемию порадоваться тому, что он, Вадим, послушал его и устроил любимой допрос. Пошли они все к черту. У них новая жизнь, и былому там совсем не место.
Включая его семью, о которой он почти забыл…
*
– Я подала на развод, – сообщила Люське, которая приехала ко мне, чтобы выпить чаю и поболтать.
Говорили мы на кухне и делали это вполголоса. Петр только-только начал «оттаивать» и уже не ощетинивался на каждое упоминание отца, которое в сложившихся обстоятельствах стало весьма редким. Ксюша, с которой он сейчас играл в комнате, заметно успокоилась. Она и до этого не выказывала истинного эмоционального состояния, но я уже научилась «считывать» дочь, поэтому чувствовала, когда ей было некомфортно и она переживала.
– Это совершенно правильно, Глаш, – кивнула подруга. – Даже если Вадик одумается и решит, что ваша семья очень для него ценна, прощать его за сделанное – себя не уважать.
Совсем недавно я бы с ума сошла, если бы примерила на себя роль той, кто столь внезапно потерял едва ли не все, но сейчас, по прошествии времени, душевное состояние изменилось. И даже страсти, что бушевали в сердце, улеглись и перестали приносить горечь.
Волновало меня во всем этом только то, что мы так и не поговорили толком со старшей дочерью. Мне даже казалось, что Юля намеренно самоустранилась, чтобы не принимать того решения, которое станет окончательным. Ведь так или иначе выбор делать придется. И не так, как до сего момента, а совершенно четко и однозначно.
Но сейчас я не спешила – пусть дочь получит законное право на паузу, за время которой ни я не перестану быть ее мамой, ни она – моим ребенком. А пока мне было чем заняться и без того.
Поставив перед Люсей чай, я собиралась уже заговорить о чем-нибудь отстраненном, на что можно было переключиться, когда раздался звонок в дверь. Мы с подругой переглянулись, после чего я пошла открывать, гадая, кто же это мог быть. В голове мелькнула мысль о Миронове, но он, в отличие от предыдущего визита, наверняка бы предупредил о своем появлении.
– Добрый вечер, – поздоровался со мной незнакомый молодой человек, который обнаружился на пороге моего дома. – Вы ведь Аглая?
Я нахмурилась, но кивнула.
– Аглая. А вы?
Он переступил с ноги на ногу, будто бы в этот момент, когда готовился к тому, чтобы представиться, очень нервничал. Это был весьма привлекательный парень, которому от силы я могла дать лет двадцать пять. И у него были большие серо-голубые глаза, которые были очень мне знакомы, словно с этим человеком мы уже встречались, хоть это было не так.
– Меня зовут Ян, Аглая, – представился он. – И если вы меня пригласите в квартиру, мы обсудим с вами важную вещь. Я могу быть отцом той девочки, которую вы удочерили. И мне сейчас очень важно понимать, так это или нет… Потому что ее мамой может быть Леля Миронова… Вам ведь знакома эта девушка?
