Текст книги "Любовь и ненависть Астрала (СИ)"

Автор книги: Аделина Камински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– А что мне еще оставалось делать?

– Ждать, пока Джис всё порешает, – сдвинул брови проксимианин. – Ты же знаешь. Если тебе плохо, страшно или тяжело, значит, либо я уже рядом, чтобы стало лучше, либо скоро буду. Вроде бы, не так сложно, да? Особенно теперь.

– Теперь? – не поняла сначала я, но потом до меня дошло. – После встречи с твоим братом?

Джис ничего не ответил, чем и подтвердил справедливость моих слов. Возможно, моя встреча с Кано стала своеобразным. преодолением порога. Преодолением комплексов друга и его последующим расцветом.

Но сейчас у меня слишком болела голова, чтобы обо всем этом думать.

Когда мы вернулись в выделенную для меня гостевую комнату, Джис аккуратно посадил меня на кровать, положил мой смарт на тумбочку, сбегал за аптечкой, потом тщательно обработал царапину на моем виске. Благо не такую глубокую.

– Завтра с документами пойдем разбираться вместе, – заверил меня парень перед уходом. -Чтобы ты больше никуда не влипла без меня. А вот со мной – влипай на здоровье.

– Хорошо, – слабо улыбнулась я.

Но стоило ему выйти из комнаты, и я почти физически ощутила, как все остатки моего позитивного настроя он забрал с собой. Сначала поднял настроение, а потом отнял.

Ноги не послушались здравого смысла. Они слушали сейчас только сердце, поэтому, вскочив с кровати и все еще немного пошатываясь, я пересекла комнату, вышла за дверь и окликнула удалявшегося проксимианина. Тот обернулся, вопросительно изогнул брови. А вот дальше я речь не подготовила.

– Остаться с тобой? – спросил Джис.

И я поняла, что именного этого и хотела. «Да, пожалуйста. Если только тебе не трудно. Я так измучилась в этой темноте. Я же боюсь темноты. Мне теперь всю ночь будут сниться кошмары», но вместо исповеди просто кивнула. Однако уверена, что Джис и так прочитал всё это на моем лице.

Поэтому ночь мы провели в моей комнате. Но не спали, а болтали обо всем и ни о чем. Делились переживаниями об Эдо и предстоящих итоговых экзаменах через два месяца. Шутили, обсуждали фанаток, самые дорогие и дешевые модели смартов. Потом подставки под горячие чашки и бегемотов... что -то еще, а затем еще что-то.

И стало мне так хорошо и спокойно, что в конце концов я все-таки уснула, положив голову на плечо Джиса. А он всё говорил и говорил, говорил и говорил.

Глава 20. Ледяное гостеприимство Каптейна

Я точно не знала, как реагировать на сообщение, пришедшее мне утром в Галограме.

guren_skyner: Привет. Ты действительно на Проксиме? Как у тебя дела?

Что это его клюнуло внезапно? Пожалуй, это сообщение от Гурена было первым, не относящимся к теме побегушек по его поручениям.

Так я и зависла минут на десять, глядя в экран. А потом выпустила смарт из рук, откинулась на подушку и, сверля взглядом потолок, произнесла на одном дыхании:

– Ох, дай же мне знак, кого из них мне любить.

Мгновение, и в дверь комнаты постучали. Джис, объявившийся через пару секунд на пороге, светился искренней радостью. В общем-то, как и всегда, когда настроение у него было хорошее.

– С картой я разобрался, – с ходу заявил парень. – Прости, что не разбудил, но я договорился с одним знакомым, и мы всё быстро провернули. Билеты тоже купил. Так что можем лететь на Каптейн прямо сейчас. Сколько времени-то сэкономили!

Я все еще хлопала глазами, поскольку уснула довольно поздно, и не сразу поняла смысл его слов. Но когда, наконец, поняла, не смогла не обрадоваться так же, как и Джис. Даже больше, поскольку злоупотреблять гостеприимством на этой страшной во многих смыслах планеты не было никакого желания.

Быстро позавтракав здесь же в комнате, оделась, убрала пижаму и банные принадлежности обратно в дорожную сумку, и мы с соседом выдвинулись в путь. Разумеется, с сестрами его я попрощалась. Особенно тепло со мной попрощалась Марика, ну а Юна... а младшая сестренка Джиса сверлила меня ненавидящим взглядом до самой входной двери. Повиснув при этом на ноге моего разноцветного друга и «не пуская его улетать».

С одной стороны, девчушка эта казалась дьяволом во плоти. Чего только стоило мое ночное приключение с темным подвалом. До сих пор мурашки по коже. Но с другой стороны, как же сильно она любила своего брата и боялась снова потерять его. Из кожи вон лезть будет, чтобы оставить Ди-Ди подле себя. Болезненная привязанность. Почти как. фанатизм. Не зря же она с детства одевается и ведет себя дерзко, как взрослые шаллы. Страшно представить, что будет потом.

.но и Джис вернется сюда через три кеплерских года. Сразу, как только выпустится. Ему и образование не нужно, которое мы в данный момент получаем. Ему место нужно, чтобы переждать сложный период. И тогда он улетит. И я улечу совсем в другую сторону. И мы больше. никогда не увидимся? Ох, не время о таком думать. Еще только середина первого учебного года. Успеем еще надоесть друг другу. наверное.

– А твой отец? – спросила я, как только мы вышли за дверь и направились к воротам.

– А что он? – хмыкнул галограмер с двумя сумками в руках. Неончика он благополучно пристроил, и мне больше не придется собирать голубую шерсть по всей комнате.

– Он не заблокирует карту снова? – озвучила я свои опасения, но приятель махнул рукой.

– Раньше она была оформлена на него. Теперь – на меня, так что ничего он не сделает. Ручки не дотянутся. Я бы еще секции посетил свои. Искупал бы ребят в лучах своей славы, однако. – проксимианин захлопал длинными ресницами, – нужно посетить кое-кого не менее важного. Эдо Хопкинга.

– Хокинга? – поправила я.

– Да, его тоже, – не растерялся парень.

У ворот с той стороны мы наткнулись на мирно дремавшего Кано. Видать, алкотест в очередной раз не прошел. Но брат любезно оставил для него щелочку в воротах.

– Слыш, заходи давай, любимец молодежи, – резко изменился Джис и в голосе, и в лице.

– Ы. а. – пробулькал бывший вокалист «Драконов», закопошившись на асфальте.

– Дома будешь и «ы», и «а». А сейчас давай вваливайся.

Еще некоторое время мы с Джисом потратили на то, чтобы затащить незадачливую звезду за ворота.

Вот она – обратная сторона шоу-бизнеса. Для миллиардов людей ты блистаешь на сцене и кажешься счастливейшим человеком. У тебя есть слава и деньги. Ты можешь практически всё. Но у медали две стороны. Кто-то выдерживает натиск популярности, а кто-то... кто-то, такие, как Кано, начинают вести подобный образ жизни. Значит, когда Джис доверительно рассказывал мне всякие пакости о кумирах моего детства, он действительно был предельно честен. Интересно, если бы на месте старшего брата был он, то. с ним произошло бы то же самое?

Галограмер воспринял мою задумчивость иначе:

– Если думаешь, почему шаллы не растащили его на сумочки, то вход на территорию коттеджей только по пропускам. Взлет тоже по ним.

– Понятно, – кивнула я.

Как же все-таки хорошо, что ему не пришлось бороться с соблазнами и искушениями. Что он такой, какой есть. Добрый, внимательный, щедрый. Разве хорошему мужчине обязательно нужно заковывать собеседника в лед одним взглядом и носить трехдневную щетину? Да, мужчиной можно быть и своими поступками, при этом напоминать буйного подростка и пахнуть сладкой ватой. Почему бы нет?

Утренний Вальетте кардинально отличался от ночного. Людей на улицах было крайне мало, будто бы после бурной ночки почти все его жители сладко посапывали в своих кроватях. Собственно, так оно и было. Вся Проксима Центавра, судя по информации в туристических справочниках, начинала оживать только ближе к вечеру. Проксимиане – дети ночи, в отличие от землян, каптейнианцев и прочих инопланетников. Жаворонков можно было по пальцам пересчитать.

Ввиду отсутствия привычных для землянина утренних пробок, до космодрома мы с Джисом добрались достаточно быстро. Здесь народу тоже было значительно меньше.

Мы еще могли позволить себе выпить по стаканчику дрейзи – местному аналогу кофе из дрейзитских зерен. Могли прогуляться по всем этажам космодрома, закупить несколько сувениров в недавно открывшихся киосках. Я выбрала код доступа к альбому какой -то местной популярной группы. Пусть лежит в отдельной папке на планшете, чтобы напоминал о моих первых каникулах.

– Группа классная, – оценил мой случайный выбор Джис. – Я с ними несколько раз в кафешке обедал.

Еще раз удивилась его уровню социального развития. Потрясающий человек и полная моя противоположность. Но противоположности ведь притягиваются, верно? Вот и мы. притянулись.

В последнее время я неосознанно пересматривала свои отношения с Джисом, делала новые выводы из нашего общения и его действий по отношению ко мне. Пожалуй, прежде я относилась к проксимианину слишком предвзято, а вспоминая нашу первую встречу, так и вообще покрывалась пунцовой краской стыда. Однако очень интенсивно всё менялось в лучшую сторону. И я не могла этому не нарадоваться. Настоящие друзья – это всё.

– Ну, пора загружаться, – кивнул парень в сторону нашего космолета, трап которого уже плавно выезжал.

Хоть в этот раз не опаздывали.

– Да, хорошо, – кивнула я в ответ.

Осмотрела зал ожидания в последний раз, поймала пристальный взгляд какого-то мужика с растрепанной рыжей шевелюрой, нервно сглотнула, поняла, что все-таки поскорее бы оказаться на Каптейне. В среде людей более... интеллектуальных... вернее, более образованных, серьезных, а главное – интровертов по большей части. Таких же, как я. Вздохну с облегчением.

Но когда мы с другом уже начали подниматься по трапу, позади нас раздался просто оглушительный крик:

– Елена! Елена!

Резко обернулась.

У самого трапа стоял тот самый рыжий мужчина и смотрел на меня не мигая. Страшно. Пожирая глазами так, что я поежилась. Прижалась поближе к Джису, а тот приобнял меня одной рукой и окинул мужика скептическим взглядом.

– Елена, – сказал мужчина чуть тише. – Нет? – спросил он будто у самого себя, а после того, как я помотала головой, понуро опустил плечи, кинул на меня еще один внимательный взгляд и скрылся в толпе.

– Обознался, бывает, – предположил галограмер, и мы ступили на борт.

– Знаешь, Джис. – обернулась я к парню, когда мы заняли свои места. – Может, он. и не совсем ошибся.

– В смысле? – вскинул парень брови. – Ты – Зоя.

– Но я очень похожа на свою маму. А мою маму. мою маму зовут Елена.

Мы оба погрузились в размышления. Не знаю, о чем думал Джис, но я размышляла о том, откуда же у мамы могут быть связи на Проксиме? Она же с Земли никогда никуда не вылетала. наверное. У нее же там семья, работа, да и денег у нас было не так много, чтобы на Проксиме Центавра развлекаться. Цены тут ого-го. Еще выше, чем на Кеплере. И всё же. откуда я могла знать, что происходило в ее жизни до моего рождения? Как. как она познакомилась с моим отцом, кем бы он ни был.

Нет. Человек может просто обознаться и всё. Джис прав. В человеческих системах проживают миллиарды людей. При чем здесь вообще моя мама? Имя больше земное, чем инопланетное, да, но и здесь нет четких критериев. Не забивай этим голову, Зоя. Думать сейчас нужно совсем о другом. Об Эдо. Ему сейчас приходится тяжелее всех. Скоро тяжелейшая операция, хоть каптейнианские врачи и славятся свои профессионализмом. раз на раз, как говорится, не приходится.

– Что насчет операции? – сразу спросила я.

– Деньги уже перевел, но нас обещали подождать, – посерьезнел Джис. – Надеюсь, в клинику поедем сразу по прилету. А еще. – парень замялся.

Что? Что еще?

– Ему стало хуже, – выдержав небольшую паузу, ответил галограмер. – Он теперь не может передвигаться без кресла.

На глазах непроизвольно проступили слезы.

А я все о ерунде всякой думала. Вот, где настоящие проблемы. У Эдо на Каптейне, а не у меня на Проксиме.

– Лететь довольно долго, – напомнил проксимианин о большой разнице в расстояниях, – но если нас не подождут, то я сильно не обижусь. Лишь бы с соседушкой все было хорошо. Но будет. Я уверен.

Мне бы твой оптимизм, Джис. Сейчас я бы всё отдала хотя бы за крупицу, микроскопическую крупицу твоего оптимизма.

– Да, мы уже сели, – отчетливо расслышала я голос сидевшего рядом Джиса. – Встречаете? Отлично. Тогда мы идем к вам!

И почти сразу меня настойчиво начали толкать в плечо.

Неужели эта мучительная пытка наконец-то прекратилась? Полет до Каптейна оказался тем еще испытанием для человека, который прежде не проводил в открытом космосе дольше трех дней. А тут целых пять! Тебя трясет и тошнит, тошнит и трясет – и так без перерыва. За окном – марево, в смарт не зайти. Просыпаясь после беспокойного сна, вопрошаешь у самого себя: «Какой сейчас день? Какой сейчас месяц? Какой сейчас год?» И как только люди покидают человеческие системы и отправляются к инопланетным расам? Там ведь и того дольше лететь, в разы! Ох, моя голова. Моя бедная головушка...

Из космолета я вышла пошатываясь. Благо на ногах держалась и не падала.

Но каптейнский космодром встретил нас новыми проблемами.

– Как. как холодно. – прошептала я, и маленькое облачко пара вырвалось из моего рта.

Очень-очень холодно. Гораздо холоднее, чем ночью на Кеплере. Словно зашла в огромную стеклянную морозилку. Однако остальные пассажиры и ожидающие, разодетые в дутые пуховики, всем своим видом говорили о том, что мы с Джисом просто были одеты не по погоде.

– Блин, что-то я и забыл, что здесь под минус полтинник бывает, – поздно опомнился проксимианин.

Да и я тоже хороша. Путешествовать хотела по планетам, космос посмотреть, а об элементарном учете погодных условий.

– Сейчас мы в Саргьярде, – напомнил Джис. – Отсюда до столицы километров. много.

Я знала, что в столицу нам не нужно. Городок, в котором жил Эдо – Нордсеб – располагался чуть дальше на север отсюда, километрах в пятистах. Раз в десять меньше столицы и в два раза холоднее.

Скромный сосед редко заговаривал о своей родине. Создавалось впечатление, что он терпеть ее не может. На его месте я тоже не горела бы желанием жить на самой холодной планете человеческих систем, однако что-то подсказывало мне, что дело не только в этом.

– Нас встретит его отец, – сообщил Джис.

Мы уже спустились с трапа и шли по просторному холлу. Просторному не только из-за того, что здание было большим, а потому, что народу было мало. Меньше, чем на космодроме в моем городе, хоть он и был далек, крайне далек от столичного статуса.

Нет, ну как же здесь холодно!

На ходу залезла в смарт, чтобы глянуть погоду.

Серьезно?! Минус двадцать пять?!

Мне уже показалось, что я вот-вот коньки отброшу, когда Джис взглядом отыскал в зале ожидания одиноко сидевшего с краешку высокого брюнета. Кстати, Эдо был очень похож на отца.

Мужчина нас тоже заприметил, поднялся и с легкой полуулыбкой направился к нам. И, о боже, в руках он держал два дутых серебристых пуховика!

– Добро пожаловать на Каптейн! – поприветствовал он, и я скромно кивнула, хотя жутко хотелось вырвать теплую одежду из его рук, закутаться, с ногами забраться на скамейку и никогда оттуда не слезать. По крайней мере, пока не отогреюсь. – Сегодня довольно тепло, но ваша одежда все равно не подойдет.

Тепло?! Если минус двадцать пять для вас тепло, то что же тогда холодно? Неужели... и правда до минус полтинника доходит?!

– Немного устали, мистер Хэ, но холодок чрезвычайно бодрит! – начал отплясывать Джис поочередно на каждой ноге, и только после этого Калеб Хэйз спохватился и вручил нам. м-м-м. пуховики. Как же мало здесь нужно для счастья!

– Я очень рад, – чуть тише произнес мужчина, наблюдая за тем, как мы закутываемся и блаженно улыбаемся, – что вы прилетели его поддержать.

Я заглянула в его глубокие карие глаза и мне вдруг стало. очень стыдно. Стыдно за свои эгоистичные мысли, за раздражение, связанное с каким -то внешним дискомфортом. Холодно, подумаешь. у нас зимы тоже холодные бывают и не жалуюсь ведь. А сейчас жаловаться тем более не к месту. Эдо во много раз хуже, и я просто обязана заиметь более оптимистичный настрой. Как Джис делится со мной своим позитивом, так и я могу поделиться своими чувствами с Эдо. Если они будут светлыми, а не мрачными, как минуту назад. Не все зависит от рук медиков, даже от прямых. Многое зависит и от психологического настроя.

– Потерпите. Сейчас еще часика два до Нордсеба и отдохнете. Операция назначена на завтра.

– Но мистер Хэ, – сдвинул брови проксимианин и поправил дорожные сумки на плече. -Мы хотели бы уже сегодня. в клинику-то сходить. Соскучились же по соседушке.

Парень перевел взгляд на меня, я кивнула. Действительно, хотелось поскорее навестить Эдо и убедиться, что он в относительном порядке. Мы связывались несколько раз за эту неделю, но с каждым новым разом голос соседа по комнате звучал всё тише и неувереннее. Как будто еще немного и Эдо превратится в призрака.

– Отдохнуть с дороги вам все равно надо, – отчеканил Калеб. – Перекусить. А после этого подвезу до клиники.

– Отлично! – хлопнул Джис в ладоши. – А какие у вас самые модные пуховики в этом сезоне?

Интерлюдия. Карэт и его наглость

17лет назад...

Я часто не мог понять, чего же он хочет от меня. Встречался с его холодным, даже неживым взглядом и отворачивался. Или же закрывал руками лицо.

Смотреть в глаза отца всегда было невыносимым испытанием.

Вот и сейчас мы сидели друг напротив друга за кухонным столом, потому что пришло время ежедневного отчета. Сколько отжиманий и подтягиваний я сделал за день, насколько сильно болят мои мышцы. Эта информация была ему не нужна. Он искал лишь повод, чтобы в очередной раз надавать мне.

В этот раз повод нашелся серьезный. Более чем.

Дверь позади меня осторожно скрипнула. Это мама. Это мамочка, но лучше бы она ушла. Уходи. Уйди!

– Отлично. Все в сборе, – гаркнул отец. Я чувствовал кожей, что он вперился в меня, а потому по виску медленно покатилась капелька пота.

– Ты можешь предположить, о чем я собираюсь сегодня сказать, верно, Карэт?

Я не поднимал глаз. Но когда отец стукнул кулаком по столу, мне пришлось. Потому что после стола шла очередь маминого лица.

– Что мне сегодня в детском ангаре сказали, знаешь ведь, – продолжал наседать родитель, давя на меня чем-то невидимым, но мне казалось, что на меня падает железная плита, настолько сильным было это давление. – Мона! – рявкнул он, подняв глаза на маму, и я почувствовал, как ее рука опустилась на мое плечо и крепко его сжала.

Мамочка всегда смотрела на меня, как отец на глизелианский флаг. Но стоило ей встать на мою сторону и побеждала не любовь. Побеждал отцовский кулак. Неужели... насилие – это единственный способ решить любую проблему?

– Я. я не знаю, – прошептала мамочка.

Когда она всхлипнула, мне тоже захотелось плакать, но если я расплачусь, отец разозлится и станет еще хуже. Лучше я потерплю.

– Не знаешь, кем хочет стать мой единственный, любимый и дорогой сынок? – накалял атмосферу отец, словно не слышал маминых слов. – Моя надежда и опора в этой гребаной, мать его, жизни!

Я должен был радоваться, что про меня говорят такие вещи, но почему-то хотелось убежать и спрятаться еще сильнее.

– Карэт, скажи, кем же ты решил стать, когда вырастешь, а? – слащавая интонация не нравилась мне еще больше. Лучше бы он кричал, потому что после ласки всегда следует невыносимая боль.

– Гардак, он же еще маленький ребенок. Не стоит зацикливать на этом свое внимание, -тактично попыталась вмешаться мамочка, но отец пристукнул по столу снова. В паре сантиметров от моей руки, поэтому очень быстро я убрал обе руки под стол.

– Ветеринаром! – вновь пропустил он слова мамы мимо ушей. – Какое слово-то выучил! А знаешь, Мона, в кого пошел наш целитель скотины? В тебя! Потому что ты и есть ско...

– Нет! – резко поднялся я из-за стола. Ноги и руки дрожали, взгляд испуганно забегал, но я не мог, не мог сдержаться. – Мама! Мамочка! – обернулся я к ней. – Беги, беги, мама! Иди отсюда!

В такие моменты она, наверное, не понимала, почему я пытаюсь прогнать ее. Она смотрела на меня, как на предателя, но я никогда им не был. Просто я знал, что скоро он подойдет и ударит ее. И не хотел этого.

– У тебя снова приступ, – максимально спокойно отреагировала мама. Но я знал, что в руках она себя держит с огромным трудом. – Я сейчас позвоню Шогату, он принесет лекарство.

– Потаскуха! Шогат, Шогат, Шогат... Дрянь! Сама не замечаешь, как подставляешься?!

Нет. когда дело доходит до дяди Шогата, значит, точно будет бить. И совсем не важно, что дядя очень добр и к маме, и ко мне. А еще он работает учителем в школе и очень добр ко всем детям. Отца волновало только то, что его не пускали воевать. Наверное, он считал, что в этом виноваты мы.

Мама вышла из кухни, на ходу прикладывая смарт к уху.

– Да. Да, это я. У нас опять. Нам нужно.

– Мона! – вскочил отец. Я попытался задержать его, схватив за руку, но он сбросил меня. -Вот же наглая баба! Иди сюда!

– Нет! – закричал я, когда до меня донесся звук удара. А потом еще один. И еще один.

Забравшись под стол, я принялся раскачиваться из стороны в сторону. Мне больше ничего не оставалось. «Мама! Мамочка!» мог бы кричать я, но это не поможет. Никогда не помогало, тогда почему должно помочь в этот раз? Вся надежда была на дядю Шогата. Он ведь придет, обязательно придет, я знаю.

– Тварь! Дрянь! Потаскуха! Всех вас баб, всех вас баб надо воспитывать как собак! -раздавались отцовские крики из коридора.

Как хорошо... как хорошо, что я не родился девочкой. Я родился мужчиной, а значит, когда-нибудь и я смогу стать таким, как отец. И больше мне не будет страшно. Никогда.