Текст книги "Искра. Небывалое"

Автор книги: Адель Нагая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Но это было невозможно. Кир явно все спланировал: теперь, при стольких свидетелях, она не могла ни закатить скандал, ни отказаться, ни даже просто уйти. Она абсолютно не представляла, что теперь делать. И когда Кир, терпеливо дождавшись окончания объятий и поздравлений, но уже явно не с днем рождения, подошел и вложил ей в руки папку, она сделала то единственное, что ей казалось правильным – обняла его. Прижавшись мокрым лицом к его рубашке, она глубоко вздохнула и пробормотала так, что только он один услышал:

– Ты мне за это еще ответишь!

***

Того, что Август ушел сразу после кутерьмы с папкой, Искра не заметила. Только когда Ада громко спрашивала, кто не взял свой кусок торта, она сразу вспомнила про него. Кир поначалу еще крутился рядом, ловко отшучивался от тех, кто намекал на свои заслуги и скорые дни рождения, а потом тоже пропал. Некоторое время Искра еще простояла с ребятами на кухне, перебирая драгоценные бумаги, обсуждая всякие нюансы и прикидывая во что ей выльется этот подарок. Кое-то из коллег, имевших дело с ипотекой, сказали, что у нее очень выгодный вариант: расплачиваться, правда, придется аж пятнадцать лет, но сумма не такая большая. Если бы ей пришлось снимать подобное жилье, она платила бы каждый месяц вдвое больше. Короче говоря, она могла себе позволить такую ипотеку. Иначе и быть не могло, Кир явно учитывал ее зарплату. Как только ему в голову пришла подобная схема? Искра перебрала все бумаги в папке, но не нашла никаких договоров и обязательств для подписи – проще говоря, хотя ее и лишили всех бонусов на много лет вперед, от нее не требовалось подтвердить, что все эти много лет она проработает в «Акамарачи».

– Короче, – подмигнув, сказала ей Лиза, – это теперь для тебя дело чести.

Это звучало одновременно и приятно и подозрительно. У Искры накопилось уже столько вопросов, что она ни минуты не могла больше ждать и решила поговорить с Киром прямо сейчас. На кухне его уже не было, и она, пробравшись через толпу коллег, которые и думать забыли о работе и на все лады обсуждали это событие, вышла в коридор. Тут тоже шушукалось несколько человек, парочками по углам, причем многие были не из их отдела вовсе и явно пришли только после поздравлений, чтобы воочию убедиться в том, о чем сейчас говорил весь офис. К Искре подошла Катя, бывшая ассистентка Кира.

– Поздравляю, подруга! – неестественно громко сказала она, словно стараясь, чтобы это заметило побольше людей, и хлопнула Искру по плечу.– Вот ведь подфартило-то, а! Черт, если бы я знала, что Кир может так расщедриться и...

Искра, которая видела эту «подругу» третий раз в жизни, почувствовала, что краснеет. К счастью, в этот момент к ним подошла Ольга, мягко отодвинула Катю в сторону, прилагая максимум усилий, чтобы не дать ей договорить. Искра заметила, что почти все в коридоре смотрят на них, причем некоторые взгляды ей показались… откровенно недобрыми. Она даже боялась подумать, какие мысли сейчас в головах у всех этих почти незнакомых ей людей: вряд ли они радуются за нее.

– Давай я положу папку в сейф, ты не против? – предложила Ольга и, не дожидаясь ответа, взяла Искру под руку и повела к лифту.

– Положите, конечно. А вы... не видели Кира? Или Августа...

– Нет, не видела, тут такая суматоха... Но давай уже с тобой на «ты», хорошо? – Ольга одарила Искру широчайшей улыбкой и двухсантиметровым ногтем в синих узорах вдавила кнопку с цифрой «пять» в панель лифта.

Искра кивнула. Ей ужасно хотелось заговорить, поделиться эмоциями, мыслями, страхами.... Но какой бы милой ни казалась ей Ольга, она так и не решилась ничего сказать, предпочтя дождаться вечера и звонка к своей верной подруге Анне. В молчании они добрались до кабинета Ольги, похожего на будуар провинциальной дворянки, положили папку в сейф и расписались в какой-то специальной описи.

Распростившись с Ольгой, Искра вышла в коридор. Кабинет Августа был за углом. Что ж, раз уж она все равно здесь, можно пойти к нему и поблагодарить. Начинать все-таки нужно сверху. Хотя, конечно, она понимала, что инициатива принадлежала Киру. Искра прошла через отдел, отмечая, что тут, несмотря ни на что, как всегда тихо, словно тут был не офис, а библиотека или... кладбище. В приемной Августа никого не было. Либо секретарша тоже убежала послушать новости про подарок, либо, что вероятнее, ее сослали по какому-то поручению. Что ж, это даже хорошо. Искра приоткрыла дверь в кабинет Августа и остановилась в нерешительности.

«Надо было постучать», – запоздало подумала она, глядя на двоих людей, находящихся к ней спиной. Август смотрел в окно, присев на край своего стола. А Кир стоял с другой его стороны, упершись руками в столешницу и разговаривая с затылком брата.

– …если бы я знал, что тебя это так волнует, – говорил он. – Ты же сам не захотел вникать.

– Если бы я знал, что бонус, о котором ты говорил, это квартира для нее, я бы вник, уж поверь! – сквозь зубы отозвался его брат.

– Да какая разница, ты же сам ее хвалил! Я не понимаю…

– Он не понимает, – пробормотал Август, не оглядываясь. В его голосе звучала... дрожь, – Ты говорил, что вы просто друзья!

– Так и есть.

– В конце концов, если ты меня хочешь убедить в вашей дружбе, то хотя бы не зови в следующий раз смотреть на то, как ты ее обнимаешь.

– Ты несешь какой-то бред. Это всего лишь дружеские объятия…

Август повысил голос:

– И после этого ты от МЕНЯ хочешь нормального отношения? Раньше ты, по крайней мере, не скрывал от меня их!

– Слушай! Мы, правда, просто друзья.

– Боже, ты когда-нибудь научишься врать??? – Август перешел на крик и повернулся в пол-оборота к Киру, к счастью, недостаточно, чтобы заметить замершую на пороге Искру. – Столько практики – и ноль результата! Я ведь не слепой, я все вижу! Как ты смотришь на нее...

– Я говорю тебе правду. Чистую правду. В конце концов, ты должен мне верить, мы же договорились попытаться еще раз. Я так устал с тобой ссориться…

– Думаешь, я не устал?

– Тогда давай не будем вообще поднимать эту тему.

Кир оттолкнулся от стола, обошел его и шагнул к Августу. Ненормально близко. Положил руки на его плечи. Август не отстранился. Он сидел, опустив голову, все еще не отдышавшись от криков. Кир сделал еще шаг, присел рядом с ним и уперся лбом в его лоб. Их глаза встретились, и взгляды, такие прямые, такие... открытые, задержались друг на друге. Это была не дружеская игра в гляделки. Они сидели в полном молчании. Потом одна рука Кира скользнула с плеча Августа и нашла его руку, сцепившись с ней в замок. Это было... не братское объятие.

Искра попятилась назад. Доска порога предательски скрипнула под ее ногой. Последнее, что она видела, прежде чем броситься прочь, были две пары блестящих глаз, уставившихся на нее.

Глава 14

Надо же, каким поразительным и извращенным макаром все встало на свои места! Нашлись ответы на все вопросы, а все непонятное объяснилось. Только ничего, ровным счетом ничего не оказалось так, как она себе это представляла и на что надеялась.

«Ага, а почему ты никогда не спрашивала себя, почему два богатых, умных и красивых мужика до сих пор не женаты и живут вдвоем?»

Искра быстро осознала, что бежать сломя голову по офису с перекошенным от ужаса лицом как-то... неприлично. На нее уже обернулось несколько человек, а кто-то даже спросил: «Что, пожар?». Пришлось в спешном порядке придавать своему лицу озабоченно-деловое выражение, с каким обычно бегут, опаздывая куда-то, не более того. Лифт она вызывать не стала, а просто через две ступеньки рванула вниз по лестнице. Никто из братьев... – да кого она обманывает?! Какие они, к черту, братья? – …ее не преследовал, но она все же чувствовала острую необходимость как можно быстрее удалиться от них. Жаль только, что до конца рабочего дня было еще очень долго, и уйти за пределы здания она не могла.

«И ведь они абсолютно не похожи, ну просто никакого сходства. И у них разные фамилии, – почему никто никогда не замечал этого?»

Ответ был, по сути, очевиден: тот факт, что у одного были светлые волосы, бледная кожа и серые глаза, а второй был смуглым, темноволосым и зеленоглазым – вовсе никого не смущал, потому что у них было сходство, которое бросалось в глаза гораздо сильнее, чем какие-то отдельные детали во внешности: они оба были красивы. Мало того, от них обоих приятно пахло, у них обоих была чистая кожа и здоровые волосы. Проще говоря, оба они вызывали одинаковое эстетическое удовольствие одним своим видом. Найти даже одного такого мужчину сейчас трудно, а если сразу двоих поблизости друг от друга, то сразу кажется, что они как-то связаны между собой.

Связаны.

Почему, ну почему она не догадалась раньше? Она столько думала о каждом из них в отдельности, но ни разу – о них двоих: что их связывает, какие у них отношения, какие странности... Ведь странностей было более чем достаточно, почему она их не желала замечать?

Искра добежала до первого этажа и остановилась. Внизу, на два пролета, в темном подвале виднелись ведра и пожарный щит на стене. Можно было бы прошмыгнуть мимо всего этого и выйти через «черный ход», не встречаясь ни с кем из коллег, сесть на автобус и уехать куда-нибудь. Или можно было бы вернуться наверх и официально попросить у Ольги отгул, а заодно забрать и отвезти папку домой.

Кстати, о папке.... Имеет ли она теперь на нее право? Возможно, Август уже готовит приказ о ее увольнении, желая избавиться от того, кто может все про них растрепать. Искра схватилась за голову. Ну уж нет! Это был подарок, и она этот подарок заслужила. Надо забрать папку у Ольги и как можно скорее. Но снова подниматься на пятый этаж ей казалось таким же невозможным делом, как и вернуться в свой кабинет. Она обязательно нарвется на кого-то из... них. Искра беспомощно огляделась и увидела крохотную дверь у лестницы: туалет для персонала. Не задумываясь ни секунды, она вынула торчащий из замочной скважины ключ, юркнула в уборную и заперлась изнутри. Ей просто необходимо было какое-то время побыть одной и все обдумать.

К счастью, тут было довольно чисто, ничем не пахло и даже имелось окно, традиционно закрашенное белой краской до самой форточки. Между секциями батареи была зажата пачка дешевых сигарет, к счастью, без зажигалки, иначе соблазн был бы велик. Искра осторожно ощупала подоконник прежде чем сесть: ничего, вроде бы чисто.

«А ведь с самого начала было заметно, что у них какие-то... странные отношения. Только я не хотела об этом думать. Я предпочитала думать о своих отношениях с каждым из них»

Надо же, какая самонадеянность: еще час назад она считала, что у нее есть как минимум два привлекательных шанса устроить свою личную жизнь. И вот они оба взаимно ликвидировали друг друга. Да... пожалуй, этот день у Искры был рекордным по числу шокирующих сюрпризов.

«А еще, они в последнее время всегда уезжали из офиса одновременно. Хотя что в этом, казалось бы, странного...»

Да ничего странного. Даже если бы они больше общались на виду у всех, переглядывались, приезжали и уезжали бы вместе... никто ничего бы не заподозрил. Поразительно, как можно так мастерски изображать натуралов? И ведь, похоже, они живут вот так уже много лет. Неудивительно, что у них начались проблемы в отношениях.

Искра сердито пнула ногой батарею: да какое ей дело до их отношений? Теперь, когда, как выяснилось, она тут вообще ни при чем, ей хорошо бы выкинуть это все из головы, продемонстрировать, что она – профессионал, с твердым разумом и холодным сердцем, что ее абсолютно не касается личная жизнь ее начальства. Тогда, возможно, ей удастся не потерять эту работу, просто из-за того что она имела глупость войти в чужую дверь, не постучав. Может, ей стоит прямо сейчас пойти и принести свои извинения за произошедший инцидент, с равнодушным видом сказать что она никому и словом не обмолвится? М-да, это глупо. И нереально. Искра никогда уже не сможет говорить про это равнодушно.

Да, на самом деле ей есть до этого дело. Как бы ни было прискорбно, но она испытывала не только досаду или удивление. Тут было нечто гораздо большее: разбитые мечты, ревность..... Глупо. Как можно ревновать к тому, что никогда твоим не было?

Никто из них ни разу даже не попытался... Ничего личного, ничего интимного. Да, были комплименты, какие-то взгляды, вроде бы намеки, которые, ей казалось, что-то значили... И как же глупо всё вышло в итоге!

«А то, как Август бесился на мою дружбу с Киром? Идиотка... я приняла это за ревность. Хотя, это и была ревность, только я тут была вообще ни при чем!»

И самое обидное, что Искра отчетливо осознавала абсурдную, но все более крепнущую мысль: это правильно. Не потому что она это заслужила, зазнавшись и расслабившись. А потому что эти двое – отличная пара на самом деле. И она тут действительно ни при чем. Это вообще не из ее сказки, она давно проворонила свое женское счастье, то ли упустила и прошла мимо, то ли испортила то, что было.

Вот оно – опять это утреннее осознание того, что где-то ошиблась, сильно ошиблась. И ведь столько всего произошло с того момента за какие-то пару часов ее длинной еще жизни, и сколько всего еще произойдет, а она все равно сидит, запершись в туалете, словно школьница-лузерша, и перекатывает в голове мрачные мысли. Да у нее же теперь есть то, о чем она так долго мечтала – квартира! А она даже не думает об этом, не радуется, не гадает, какая она, что там, в этих квадратных метрах есть и чего нет.

Счастья там нет, в этих метрах, подумалось ей.

Но тут ее отвлекли: За дверью послышались шаркающие шаги и покашливание старушки-вахтерши. Искра глубоко вздохнула, спрыгнула с подоконника, бросила взгляд на свое отражение в зеркале: ничего, такое даже не слишком удивленное отражение. Отряхнув на всякий случай брюки, она придала лицу наиспокойнейшее выражение и пошла к двери. Старушка за дверью туалета вдруг отчетливо напомнила ей то, что ждет ее сегодня в ее коммуналке: никакого уединения. А это порой даже хуже, чем никакой любви.

– Причем тут счастье, в конце концов, – пробормотала она, поворачивая ключ в замке. – Я только-только жить нормально начинаю.

***

– Искра...

– Да? – она отвернулась от монитора и посмотрела на своего босса, сидящего напротив. Голос у нее был обычный, улыбка – тоже, как всегда приветливая. Взгляд не выдавал в ней никаких перемен. Только Киру показалось, что чего-то в ее взгляде недоставало, чего-то едва уловимого.

– Я тут прикинул... учитывая хлопоты с переездом, плюс пока ребенок будет адаптироваться к новому месту... Я думал предложить тебе....

«...уволиться», – додумала за него Искра, затаив дыхание. Она поспешно принялась тереть кончик носа, прикрывая ладонью лицо и надеясь, что так будет не слишком заметно, что ее улыбка держится только на стиснутых зубах.

–... поработать дома месяц-другой. Пока у нас тут всё на этапе переписки и рассмотрения документов, это вполне реально организовать. Базу данных ты тоже сможешь открывать из дома, мы подрубим тебе скоростной интернет.

«Вот оно как... Ну, спасибо и на этом».

– Кир, ты и так уже сделал для меня очень много.

– Я настаиваю. Это никак не отразится на твоей зарплате, поверь.

– Да нет, дело не в этом.

– А в чем?

Он как будто надеялся, что она сейчас, спустя всего какой-то час после случившегося, сможет поговорить с ним по душам! Искра прочистила горло, чтобы потянуть время и подобрать слова.

– Просто, понимаешь… Все-таки, работа должна оставаться на работе, – медленно сказала она, – А дом – в доме… И то, что происходит у меня или кого-то другого дома, нашей работы касаться не должно. Иначе результат будет печальный… В общем, я не смогу это совмещать.

«Слишком длинно я ответила...», – с досадой подумала она.

Больше всего она боялась, что Кир сейчас, как ни в чем ни бывало, «включит друга»: захочет обсудить то, что произошло в кабинете Августа, будет что-то ей объяснять и назовет вещи своими именами, так, как это есть и было. Она пока не была готова к таким разговорам. Может быть, потом, когда схлынет горечь разочарования, когда растает нарисованная ею в голове сказка. Ха, ведь оказывается она много чего успела намечтать, хоть и боролась с собой все время.

Но он ничего не сказал. Он только покачал головой и принялся что-то строчить по клавиатуре. «С ним советуется», – догадалась Искра и, воспользовавшись паузой, скрылась за своим монитором.

– Тогда я даю тебе отпуск, – сказал вдруг Кир, – оплачиваемый, двухнедельный, – по-любому, тебе это нужно. И никаких возражений.

Искра кивнула, не высовываясь, и подумала, что, наверное, он прав. Ей лучше какое-то время его не видеть.

И Кир, словно читая ее мысли, не заговорил с ней больше ни разу за весь остаток дня. Он понял, чего теперь не хватало в ее взгляде, обращенном к нему: интереса.

Исполнение заветной мечты стало хорошим утешением для Искры. Переезд принес столько приятных хлопот, что их с лихвой хватило, чтобы отвлечься и какое-то время чувствовать себя счастливой.

Квартира была прекрасной и уютной: ее практически не пришлось ремонтировать, этаж был всего-навсего третий, обе комнаты выходили окнами в зеленый дворик. И Искра изо всех сил старалась радоваться этому: она лелеяла в себе теплое чувство сбывшейся мечты, строила планы, а вернее, вспоминала то, что планировала прежде, потому что с фантазией у нее вдруг стало скудновато.

Наконец грузчики внесли последнюю коробку и покинули ее новый дом, оставив Искру наедине с ее маленькой семьей, как она и грезила все эти месяцы. Она прошлась между коробок с вещами, разобранной мебелью и дорожными сумками, сорвала с оконных стекол листы газет и открыла створки, впуская в свою новую спальню теплый осенний воздух и позолоченный листьями свет. Было так восхитительно-уютно находиться тут. Из кухни доносилось ласкающее слух шипение, с которым перемешивают на сковороде картофель в подрумянившейся корочке, звенели кастрюльные крышки, которые бьют друг о друга детские ручки, и звучал певучий голос матери, которая пыталась увещевать расшалившуюся Клару.

Искра невольно улыбнулась от предвкушения. Впереди ее ждала еще целая уйма приятностей: обустройство быта, походы по мебельным магазинам, вышивание ковриков и диванных подушек, просмотры каталогов и вылавливание каких-нибудь замечательных безделиц на блошиных рынках... Искра уже видела на кровати в углу, пока еще пустой и с неровно втиснутым матрацем, расшитое из лоскутов разноцветной джинсы теплое зимнее одеяло; у двери – обязательно красивую корзину для белья с обтянутой желтоватым кружевом крышкой; а всю стену слева от себя она представляла в виде черной грифельной доски, изрисованной разноцветными мелками. Здесь же, в этой замечательной и огромной комнате, будет спать и Клара – ей обязательно надо будет заказать модную кровать-чердак. И пока дочь будет дорастать до этой кровати, они прекрасно будут спать вместе. Никаких шифоньеров тут не будет: вся одежда влезет в огромный шкаф-купе в коридоре. И останется еще целый угол для игрушек и место, где однажды появится письменный стол и школьные книжки на полке... Искра мечтательно обвела взглядом стены комнаты, словно пустой холст перед рисованием: это все теперь принадлежит только ей, и она сможет жить тут, как захочет.

– Обед на столе! – позвала мама из кухни. Вторя ей, таким же довольным голосом, что-то похожее прокричала Клара. Искра поспешно, чтобы хоть что-то сделать, прежде чем выйти, вынула из коробки несколько упаковок нового постельного белья – часть ее так и не пригодившегося в прошлой жизни приданого, – одну бросила на кровать, а остальные прихватила с собой, чтобы по дороге на кухню положить их в шкаф. Но оказалось, что шкаф сначала требовалось протереть от пыли. Тряпки, конечно же, нигде не было. Вернее, в новом доме ее пока просто не завели.

«Всё еще впереди», – подумала Искра и пошла на кухню.

– Сначала надо пропылесосить кровать, – назидательно сказала мама, как только она вошла, – а уже потом застилась. Да и вообще, сначала мебель расставить, а то пыль поднимем и все на новые простыни... их, кстати, простирнуть бы не мешало.

– Машинки пока нет, – ответила Искра коротко, надеясь этим отвязаться. Все-таки, с матерью она всегда казалась себе неуклюжей и угрюмой девчонкой, которая ничего не умеет, да и не хочет уметь.

– Ну, так постирай на руках. Ванну помыть только надо с хлоркой и прямо там...

Искра с тоской подумала, что долго они не уживутся.

– Давай сначала поедим и разберем самое необходимое, – предложила она устало.

Клара восседала в высоком детском стульчике и ковыряла ложкой в своем супе, по консистенции больше похожем на манную кашу.

– Может, уже хватит так сильно измельчать ей еду? – раздраженно спросила Искра, накладывая себе салат, – у нее уже полный рот зубов.

Мать надулась. Похоже, что эта тема для разговора тоже была не самой удачной. Искра сделала над собой усилие, чтобы не продолжить: сегодня был особый день, нужно постараться обойтись без споров. Разговор как-то не клеился. Поднималась тема детского сада – Искра тут же оказалась виноватой, что еще не собрала все документы. Заговаривали о покупке одежды Кларе – Искре приходилось хитрить и придумывать причины, почему не годится пальто, оставшееся из ее детства, и доказывать, что у нее не будет времени самой связать ребенку носки, шарф и шапку.

Наконец с обедом было покончено. Искра, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос, отвоевывала право самой уложить дочь на дневной сон. Пока она несла Клару в спальню, девочка уже успела закрыть глаза и положить голову ей на плечо. Только войдя в комнату, Искра вспомнила, что так и не постелила постель. Кое-как, одной рукой она вынула из пакета простыню и разложила ее в центре кровати. Клара не возражала, когда ее уложили, только, поворчав, поймала Искру за палец, сжала его в кулачке и заснула.

«Мне ко многому придется привыкать снова», – подумалось Искре.

На кухне зашумела вода из крана. Конечно, стоило пойти и помыть посуду самой, но шевелиться не было никакого желания. Хотелось прилечь рядом с дочерью, свернуться в комочек и уснуть.

«Может, попросить маму остаться с нами и помогать?» – подумала она и тут же отбросила абсурдную мысль. Она так хотела быть свободной и самостоятельной, а теперь просто раскисла от сытной еды и сонливости. Пожалуй, отсутствие трудностей очень быстро начинало влиять на нее отрицательно. Хотя трудности всегда легко найти. Даже в этой самой комнате у нее целый угол занят коробками и сумками с одними сплошными трудностями: собрать, протереть, найти место... Искра вздохнула, осторожно вынула палец из рук уснувшей дочери, укрыла ее полотенцем и принялась за разбор вещей. Очень скоро она перепачкалась пылью и вместо того, чтобы красиво раскладывать все вещи по местам, большей частью бросала их на пол в две кучи: в стирку или в мусор. Переезд уже не казался ей таким сказочным. Она отгоняла от себя эту неблагодарную мысль, снова и снова любуясь пустыми стенами, пытаясь нарисовать в голове радужные картинки благополучной жизни здесь, но...

В дверях появилась мама. Она набрасывала на плечи шаль, на запястье у нее висела сумка.

– Хочу успеть на четырехчасовую электричку, – ответила она на вопросительный взгляд дочери.

Искра все поняла: мама как обычно близко к сердцу восприняла раздражение дочери.

– Мааам. Ну прекрати, снимай шаль, никуда ты не поедешь, – сказала она, продолжая перебирать книги в коробке.

– Да зачем я тебе нужна, только мешать буду, – она отвела взгляд, словно припоминая какие-то дела.

Нехорошая мыслишка пронеслась в голове Искры: легче всего сделать вид, что она не заметила обиду матери, дать ей уехать, как ни в чем ни бывало. И спокойно зажить своей жизнью, взрослой, самостоятельной.

– Уедешь в другой день, – сказала она мягко, но не слишком настойчиво, – сегодня я тебя даже проводить не могу, Клару нельзя оставлять одну.

– Ничего, не маленькая, – махнула рукой мама и порывисто потянулась обнять Искру, – Ну поздравляю, дочка. Пойду...

– Мама, останься…

– Да нет. Я знаю, что мне пора ехать. Ты справишься сама.

Стоя в дверном проеме и глядя, как мама осторожными шажками спускается по ступенькам, Искра почувствовала, как в груди защемило. Неужели вот такой кислый привкус оказался у ее мечты? Стать самостоятельной, успешной – это значит выставить собственную мать за порог? Да что с ней такое творится? Ради чего это все? Чтобы все кругом ей завидовали? Или она себе самой все еще надеется доказать, что она счастливая и взрослая? А как же то, что на самом деле сейчас переворачивается у нее на душе?

Когда в лестничном проеме была видна уже только морщинистая рука мамы, медленно скользящая по перилам, она крикнула:

– Мам, подожди! – и побежала вниз, набегу одергивая короткую майку.

Мама стояла на площадке второго этажа, сгорбленная и спокойная. Взгляд ее чистых, как у ребенка, глаз из-под покрова морщинистых век было куда тяжелее вынести, чем вечно насмешливый прищур Кира или стальной сверлящий взгляд Августа. В этом взгляде Искра прочла ожидание.

«Я извинюсь перед тобой потом», – мысленно пообещала ей Искра, а вслух сказала:

– Мама, пожалуйста, не уезжай. Ты нам нужна.

Мама недоуменно подняла брови, а Искра вцепилась в ее сумку и потянула к себе.

– Пожалуйста, мам.

Мама помолчала немного, раздумывая.

– Нет, дочка, – сказала она наконец, – пойду…

Но Искра не сдалась, чувствуя, что твердости в ответе матери было мало. Она не отпустила сумку и упрямо покачала головой.

– Ты должна жить с нами.

– Искра, мне надо ехать. Мой дом – там.

– Ну, так давай продадим твой дом…

– Нет уж, дочка. Ничего я продавать не позволю.

– Но, мама, как ты не поймешь…

– Это как ты не поймешь, – сурово оборвала ее мать, – вдоволь ведь сама помыкалась по чужим углам, должна уже знать, что это такое…

– Но это ведь не чужой угол, мама…

– Но и не мой. Ты на меня очень похожа, дочка. Так что дай сумку.

Искра отступила на ступеньку выше и выпустила сумку из рук. Мама стиснула ее плечо на прощание и продолжила путь вниз.

– Прости… – пробормотала Искра.

Мама небрежно махнула ей рукой, должно быть, не расслышав.

Повторить громче Искре не хватило смелости. Она стиснула зубы, наморщила лоб, будто от сильной боли, и, шаркая тапочками, пошла наверх.

Глава 15

В новом доме Искры был очень хороший двор, с детской площадкой, беседками и скамейками. Как только она увидела это место, то сразу представила, как чудесно здесь будет гулять: сидеть с книжкой вон под тем раскидистым кленом и смотреть, как Клара мирно возится в песочнице с соседскими детишками.

Но оказалось, что Клара не любит песочницы. И тихо кататься на качелях или карусели ей тоже не интересно. На всей детской площадке Клара облюбовала только два предмета, оба из которых были совсем не для ее возраста: огромное бревно, с которого легко можно слететь и переломать себе руки и ноги, и высокая горка, которая грозила еще большими травмами. Однако, девочка знать ничего не желала: она долго и упорно, обхватив руками и ногами наклонную часть бревна, карабкалась по нему вверх, чтобы потом с восторгом лежать на нем и обозревать все вокруг с метровой высоты, в то время как другие малыши бегают внизу и не могут до нее даже дотянуться. Искре оставалось только стоять рядом, вытянув руки, словно на игре в волейбол, и страховать ее от падения. Когда наконец Клара разрешала себя снять – разрешала, то есть, не визжала, вцепившись всеми конечностями в злополучное бревно, Искра даже не успевала отойти к скамейке и достать из сумки книжку. Ей уже снова нужно было бежать к высокой горке и неестественно высоким голосом уговаривать дочку слезть оттуда. Клара же радостно смеялась, махала ей ручкой и громко топала, наслаждаясь тем, как гремит под ногами железо. Как выяснилось, она уже прекрасно умела съезжать с горки вниз, только предварительно обязательно выделывала всевозможные акробатические номера на самой верхотуре: вставала на одну ногу как балерина, перегибалась через перила или просовывала голову меж прутьев. Искра всякий раз в такой момент физически чувствовала, как у нее вот-вот пробьется седина на шевелящихся от ужаса волосах. К сожалению, ей не хватало каких-то десяти сантиметров роста, чтобы дотянуться и схватить Клару, оставалось только стоять внизу и готовиться ловить. Еще больше ее пугали другие дети на горке, все гораздо старше Клары, резкие, неуклюжие, в любой момент способные, как ей казалось, столкнуть ее ребенка вниз. И она, мать, была абсолютно беспомощной, только лепетала «осторожней», вздрагивала, морщилась на каждое их движение. Пару раз она пыталась забраться наверх, но быстро поняла, что вечно там не просидишь, да и спускаться вниз на руках у мамы Клара не хотела, вплоть до истерик.

Как это было странно: вот так резко из маленькой, хрупкой малышки, которая мило топала по дорожкам и робко познавала мир, Клара превратилась в активную, любопытную и бесстрашную часть этого мира. Она больше не озиралась вокруг удивленными глазами и не протягивала ручку, чтобы к чему-то прикоснуться и тут же ее отдернуть. Она хватала, пробовала на вкус, нюхала, прыгала, ныряла, отбирала, била, топтала, рвала... А Искра, совершенно не привыкшая к такой своей дочери, на все реагировала слишком поздно, краснела, пугалась, злилась и осознавала, что мать она просто никудышная.

В этот вечер всё повторялось по уже привычному сценарию: Клара стояла наверху, жутко довольная и веселая, а Искра внизу: бледная и нервная.

– Держись! Обеими руками! – беспомощно умоляла она, задрав голову.

Девочка на горке только хихикала в ответ, абсолютно и не думая держаться, стучала лопаткой по перилам. Потом вдруг перестала, подумала секунду, бросила на мать лукавый взгляд и быстро облизнула бортик горки. Искра подумала, что больше всего ей сейчас хочется достать дочь, стянуть ее вниз, не обращая внимания на протестующие вопли, и отшлепать ее хорошенько. Как же она устала от всего этого: постоянная нервотрепка, ни секунды отдыха, опасность на каждом шагу и никакого, абсолютно никакого уединения и покоя, о которых она так мечтала.

– Слезай сейчас же, – сказала она твердо. Впервые за неделю, проведенную наедине с дочерью, она была с ней строга и была уверена, что это сработает: Кларе передастся ее настроение, она поймет, что шутки кончились, и подчинится. Однако, девочка, казалось, вообще ее не услышала. Она снова начала громко колотить лопаткой по прутьям и для аккомпанемента затопала ногами по горке. Грохот вышел такой, что абсолютно все на площадке, даже рыжая болонка, которую выгуливала старушка, поморщились.

– Мама сейчас даст тебе ата-та, если не слезешь, – угрожающе прорычала Искра, в тщетных попытках подпрыгивая и стараясь схватить Клару за ногу. – Мама очень злая.