Текст книги "Искра. Небывалое"

Автор книги: Адель Нагая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Искра смотрела на нее исподлобья. Анна прекрасно знала все ее аргументы, поэтому их можно было даже не произносить: маленький ребенок, много работы, учеба... На все это она скажет: начхать. Вставай раньше, копай глубже, кидай дальше, пока летит – отдыхай. Но было и еще одно обстоятельство, на которое можно было сослаться, – главное, по сути, и единственно верное.

– Вообще-то, выйти за шефа мне не светит, – мрачно сообщила она.

– Ну и ладно, – пожала плечами Анна, – ты вроде говорила, что у него есть брат...

Искра кашлянула, прочищая горло. Рассказ, который ей предстояло поведать, был не из приятных. Надежда была только на то, что реакция Анны ее хоть немножко развеселит. Официант принес кофе и бутерброды. Казалось, он нарочно медлил, чтобы тоже послушать. Да и люди за соседними столиками стали чаще поворачивать головы в их направлении. Искра постаралась изложить все тихо, кратко и без лишних эмоций. Зато сколько эмоций отразилось на лице Анны – надо было видеть.

– ... теперь я стараюсь поменьше попадаться им на глаза, завалила сама себя работой, чтобы отвлечься и, наверное, сделаю себе потрясающую карьеру, ведь мне одной известен их секрет, – закончила она натянутой шуткой.

– Ага... – снова сказала Анна, но теперь совсем другим тоном.

Обе замолчали, прихлебывая кофе. Анне требовалось время, чтобы переварить поразительную новость и снова вернуться к тому, в чем хотела разобраться.

– А больше мужчин в вашем заведении нет? – спросила она, наконец, – Ну допустим, эти варианты отпали, но ведь другие…

Искра сердито стукнула кулаком по скатерти.

– Может, хватит уже меня пристраивать? Я вообще хоть раз заикалась тебе, что ищу кого-то? Мне всего этого уже хватило! Теперь я буду жить для себя.

– Хорошо, пусть так. Но для чего ты строишь из себя несчастное пугало? Это ты так живешь для себя? – Анна для эмоциональной окраски выругалась сквозь зубы и вынула из заднего кармана сигареты.

– Можешь считать, что у меня просто депрессия.

Анна затянулась и посмотрела на Искру сквозь тонкую струйку дыма из сигареты.

– Да на самом деле ты не умеешь жить для себя и никак не научишься! Даже теперь. Вот вроде ушла от мужа, который занизил тебе самооценку – но от этого ничего не изменилось. Ты все равно не можешь полюбить себя. Ну и как тут рассчитывать, что кто-то другой тебя полюбит?

– Да не рассчитываю я, что меня кто-то полюбит уже!

– А вот это ты врешь. Мы все хотим любви. Даже если в этом не признаемся, типа мы такие сильные и независимые – любовь все равно нужна всем! И дочка, мама, друзья – это все не то! Мы хотим быть для кого-то вожделенными, желанными, самыми-самыми. Именно поэтому ты выглядишь так хреново, потому что твои планы обломались! Но есть ведь еще другие варианты, хоть ты об этом и слушать не хочешь! Надо вставать и идти дальше, надо преодолевать трудности – но ты не хочешь! Именно потому, что ради себя самой ты не готова ни на какие жертвы. Ради Клары – да, ты боролась, ты землю грызла. А ради себя самой – нет. Потому что не любишь себя.

– Люблю. Просто, мне неког…

Анна махнула на нее зажатой меж пальцев сигаретой и презрительно поморщилась.

– Не ври. Вот готова поспорить, что ты находишь время плести Кларе косички?

– У нее еще не из чего их плести.

– Ну ладно, не придирайся. Хвостики делать ты же ей успеваешь, с заколочками там, с ободочками? Платья, наверное, подбираешь под цвет колготок или чего там? А почему на себя надеваешь первое, что находишь утром в шкафу? Дочку ты кремом всю обмажешь, а себя? Нет, ты себя не любишь. Ты почему-то поступаешь как глупая девица, из тех, что кидаются под поезд или с моста в реку от несчастной любви. Ты решила, что если ты недостойна любви какого-то педика, то и своей собственной любви тоже ты не заслужила!

Официант, приняв повышенный тон Анны на свой счет, подошел и спросил, чего ей угодно.

– Мне просто пришлось нелегко в последнее время, – сказала Искра, отмахиваясь от официанта. Она жутко злилась, что приходится повторять это снова и снова, но других аргументов у нее не было. – Я... проделала огромную работу над собой. Я много думала. Поверь, видела бы ты меня еще неделю назад, ты бы вообще сделала вид, что мы незнакомы. Сейчас я хотя бы крашусь.

Анна закатила глаза, но Искра быстро продолжила:

– Тебе это кажется странным, да и мне самой тоже, ведь чего там: у меня ни с тем, ни с другим ничего такого не было, но... я очень тяжело это перенесла. Наверное, слишком много разочарований за последний год…

– Ну, ладно-ладно, – раздраженно сказала Анна. Душевные разговоры всегда нелегко ей давались, – Говоришь, была? Значит, сейчас все хорошо? Ты смогла переварить эту катастрофу?

Искра нахмурилась. Пару секунд они смотрели друг на друга абсолютно одинаковыми сердитыми взглядами, потом Анна улыбнулась. Искра улыбнулась тоже и облегченно вздохнув, откинулась на спинку стула.

– Не ехидничай, – сказала она. – Тот вывод, к которому я пришла, хоть мне и помог очень, но... он дался мне совсем непросто.

– И что же это за вывод?

– Что эти Кир и Август – самая прекрасная пара, которую я когда-либо видела.

***

Этой ночью Искра увидела одного из них во сне.

Она не знала, кто это был, потому что он стоял за ее спиной в абсолютной темноте. Она только чувствовала дыхание у себя на затылке. Сначала она решила, что это Август, потому что уловила легкий, знакомый запах – родниковой воды и чистого, словно после дождя, воздуха. Она боялась шевельнуться или сказать что-то, что могло его спугнуть. И они просто долго стояли, в темноте близко-близко друг от друга, не двигаясь и не зная, что будет дальше.

Она хотела бы поговорить, сказать ему, что рада, что он здесь, но заговорить первой было страшно. А он стоял, окутанный тьмой, и абсолютно никуда не торопился, готовый, похоже, пробыть тут целую вечность и не сказать ей ни слова. Только его дыхание было слегка затянутое на вдохах, словно он тоже наслаждался запахом... ее запахом.

От долгого стояния на месте Искра вскоре устала. Она не видела, что на ней надето, но явно чувствовала, что стоит на высоких и очень тонких каблуках. В какой-то момент она не удержала равновесие и качнулась назад. Ее подхватили.

Руки, в которых она оказалась, были похожи на руки Кира – сильные и теплые. Да и грудь, на которую она легла спиной, была твердой и крепкой, как камень. Но в ней билось сердце. Билось часто и гулко.

Они снова замерли, не зная, что делать дальше, не умея, не понимая. Во сне не бывает вопросов или сомнений, но бывают страхи. И Искра боялась только одного: что этот человек уйдет и оставит ее одну в темноте.

Она почувствовала, как поднимается его грудь от вздоха.

– Прости, – еле слышно шепнула она и попыталась отстраниться, но его руки все еще держали ее.

– Это ты прости, – отозвался он. Голос был такой незнакомо грустный, что она так и не решила точно, чей он, но точно кого-то из них двоих.

– За что? – спросила она.

Ответа не последовало.

Искра почувствовала, как одна его рука скользнула вдоль ее тела, провела по тонкой ткани платья и нашла ее руку, погладила запястье, осторожно перебрала каждый палец. Искра задержала дыхание, собираясь с духом на одно простое движение, и, когда воздух кончился, решилась – схватив гладящую ее ладонь. Его рука ответила, и они сцепились в замок. Как знакомо это было... Точно также, у нее на глазах, они двое сцепили руки тогда в кабинете. Но ей не было обидно от того, что она помнила. Ей не за что было прощать.

Он наклонил голову и коснулся ее щеки своей. Искра снова почувствовала запах чистой воды: его кожа была гладкой, без единого волоска – такой она была только у Августа. Теперь она слышала каждый его вдох и выдох, вдруг ставший ровным и размеренным...

Вторая его рука коснулась ее волос. Пальцы проворно наматывали колечки из ее прядей, отпускали, зарывались глубже, задевая шею, щекотали холодом. Искра отстраненно подумала, что та ладонь, что держит ее руку, теплая, даже горячая, а другая – нет.

Он повернул голову, чтобы поцеловать ее в висок. Неспешно, словно раздумывая, достойна ли она этого поцелуя. Искра почувствовала, что еще несколько мучительно-томительных секунд – и она, не выдержав, попросит его. Всего лишь о поцелуе. А дальше... что будет дальше, что он даст ей, как поступит – абсолютно, на миллиард процентов – не важно... Бросит ее – пусть, унизит – ладно. По крайней мере, она будет знать, каков он, этот его поцелуй... А думать о большем – лучше не нужно. Иначе она совсем потеряет голову, обернется, бросится на шею, обовьет его ногами и... задохнется. Потому что невозможно уместить в грудной клетке это распирающее желание и этот жар внизу живота.

Прикосновение его губ обожгло ее кожу. Она ждала этого поцелуя, жаждала, но не думала, что он может быть таким. В нем было все: стремительность и сила, привязанность и дружба, страсть и желание... но главное, что абсолютно отчетливо почувствовала она, – любовь... прежде чем проснуться.

Глава 17

Плохо, очень плохо. Когда тебе 27, а ты ведешь себя как 18-летняя девчонка. Что в этом может быть хорошего? Все попытки подавить в себе чувства – провалились, стало только еще хуже. Как выяснилось, она влюбилась. Глупо, безнадежно и безответно. Такое... давно забытое чувство – влюбленность, как будто из детства или из другой жизни.

Вот точно также поступают ученицы, влюбленные в своего учителя, – единственное, что они могут сделать, чтобы хоть как-то выразить свою любовь, добиться, чтобы их выделили из толпы и поощрили, это лучше других выучить урок, «на отлично» и даже сверх требуемого. Вот зачем она дотемна сидела на работе, взвалила на себя кучу обязанностей, которые совершенно не должна была делать, составляла какие-то проекты и предложения, писала мануалы, часами просиживала со стажерами... И в награду она получила то единственное, что ей могли дать, – оценку «пять» с тремя плюсами в виде подаренной квартиры. И все. Никаких больше надежд.

А она, словно назло, продолжала вкалывать, стараться, доплачивать няне за сверхурочные. Она оправдывалась перед самой собой, называя это трудотерапией, якобы желая отвлечься, но на самом деле... где-то в глубине души продолжала теплиться надежда, которую она не желала замечать. И сегодня ночью эта надежда просочилась в ее сон. Как щелчок по носу, как насмешка – ничего не закончилось и не забылось.

Остаток ночи Искра не спала. Закутавшись в махровый халат, обхватив руками плечи, съежившись от холода, она, как привидение, бродила по комнатам, ожидая, когда сварится кофе. Можно было бы присесть за ноутбук, но тогда она рисковала замерзнуть – отопление еще не дали, а покупать обогреватель было накладно, все равно днем квартира пустовала, а ночью с Кларой под одеялом было очень даже тепло.

Искра вздохнула: хорошо, что у нее есть дочь. Иначе она просто увяла бы и замерзла от одиночества. Сейчас, когда девочка мирно и тихо спала, ничего не требовала, не шумела и не капризничала, Искра была стопроцентно убеждена, что у нее самый чудесный ребенок на свете. А вот она сама... хороша мамаша – нечего сказать: вечно торчит на работе, когда дома ее ждут, предпочитает провести время с чужими людьми, хотя могла бы поиграть с дочерью, чему-то ее научить. Правда, она нашла хорошую няню, живущую неподалеку. Только вот хорошая няня не делала из нее самой хорошую маму. Ну, ничего. Скоро выходные, уж тогда-то Искра будет в полном распоряжении Клары: они часами будут гулять по парку, сходят в цирк или в кукольный театр, накупят всякой дешевой ерунды в киосках, чтобы тут же ее сломать или съесть. Эдакое искупление перед заброшенным ребенком.

Искра, вздохнув, все-таки развернула компьютер на кухонном столе. Почтовый ящик тут же засветился новым конвертиком от Августа – еще вечером, когда Искра проверяла почту, его не было. Иногда она задавалась вопросом: спит ли он вообще? Или работа ему настолько важна, что он, даже проснувшись ночью, рассылает задания и поручения и только потом идет в туалет или проверить, не у его ли машины сработала сигнализация? Искра улыбнулась. Хотя, пожалуй, это вполне могло так и быть: ведь не стал же он жертвовать ради своей личной жизни хорошим сотрудником, не уволил ее, дал ей работать, как и прежде. Она перестала улыбаться. Разговор, который произошел у них почти месяц назад, так и остался ей непонятным: чего он хотел и почему поступил так, а не просто предложил ей написать заявление по собственному желанию? Говорил о какой-то справедливости, почти просил... вообще, был таким, каким она никогда его раньше не видела и даже представить не могла.

Давно оставив попытки разгадать все это, Искра все же не могла заставить себя не думать. То Август, то Кир, то они оба посещали ее мысли. Она тревожилась за них обоих, представляла себе, что они делают в тот или иной момент, терзалась, как они относятся к ней, и главное... не догадываются ли о том, как она относится к ним.

С Киром все было более или менее ясно – он был ей другом, добрым и заботливым, порой он пробуждал в ней чуть ли не материнские чувства своими детскими выходками и упрямством. А Август... его отношение было загадкой. Раньше Искре казалось, что он ее недолюбливает, затем у нее закралась надежда на уважение с его стороны и теперь... кажется, все-таки он ее не любил, мягко говоря. И терпел только из-за работы. Или, может, ради Кира.

Письмо, наконец, открылось. Как всегда, список распоряжений и больше ничего: выкупить билеты, подтвердить бронь в отеле, заказать такси из аэропорта. Хоть письмо и начиналось с ”Dear Iskra,…”, это была всего лишь формальность, так же, как и «Best Regards» в конце письма. На самом деле, ему всего лишь нужно было, чтобы она делала свою работу, потому что справлялась с ней лучше, чем его секретарь, но никакого уважения к ней он не испытывал и уж явно ею не дорожил, потому что вообще не был способен на такое.

Искра почувствовала, что настроение окончательно испорчено. А ведь день еще даже не начался. Как всегда, ее ждали занятия, потом работа, потом еще надо встретить маму на вокзале. Все эти планы казались такими же заманчивыми, как и поход к стоматологу, например. А впереди кое-что похлеще: Искра даже поморщилась, вспомнив о предстоящей всего через два дня поездке черт те куда, в Бурятию, на берег Байкала, где им предстоит провести презентацию и попытаться заключить договор на подбор персонала для какого-то туристического комплекса. Картинки, которые Искре выдала Википедия, вызывали полнейшее уныние: дикая природа, юрты, леса, какой-то безрадостный пейзаж с серым небом и мутной водой, полнейшее отсутствие цивилизации. Как можно в такое жуткое место заманить специалистов? На этот вопрос Кир, ухмыльнувшись, ответил: «Ну вот поедешь и поищешь там, на месте, плюсы».

Злая шутка, ничего не скажешь. Коллеги с сочувствием хлопали ее по плечу при встрече, называли ее предстоящую командировку ссылкой и негромко возмущались. Как это так, ее за все ее старания, отправляют в такую дыру, а вот кого-то там – на Ибицу – устраивать тим-билдинг для менеджеров глянцевого журнала. Искра только пожимала плечами: ей было все равно. Она то и дело забывала о том, что надо бы уже собирать чемодан, мысли ее были гораздо дальше Бурятии, Японии и вообще любой наземной страны. А когда она возвращалась мыслями на землю, то единственное, о чем она тревожилась, это то, что нужно как-то морально подготовить Клару к разлуке. Но и это они уже проходили, ничего. Зато ей удастся поспать пару ночей, не просыпаясь, пусть даже ночевать придется в какой-нибудь палатке, юрте или недостроенном номере отеля. Это будет хорошая перемена обстановки, возможность побыть наедине с самой собой и наконец обдумать то, что с ней происходило. Август хоть и собирался лететь тоже, но на этот раз в сопровождении парочки сотрудников, так что... можно было считать, что его не будет. Не будет того Августа, который ей померещился в Токио, смертный и слабый. Будет Август властный и сильный, которому начхать на Искру. Ладно-ладно, хватит, это ведь больно, в конце-то концов....

Все вокруг нее казалось ей каким-то нереальным, как зашедшая в тупик компьютерная игра, в которой можно еще немного побродить, выискивая несуществующие бонусы, а потом перезапустить, не сохраняя. Жаль, что на самом деле это не так, и что ничего не изменить и не начать с начала. И что никто ей не подскажет, как пройти эту игру, нет ни кодов, ни читов, ни даже тех, кто уже проходил через подобное. Можно было бы, наверное, залезть на какой-нибудь форум, где протирают штаны всякие диванные советчики, и написать что-то типа: «я люблю сразу двух мужчин, но дело в том, что они – геи и живут вместе. Что мне делать?». Идиотизм. Ее тут же осмеют либо заблокируют. Искра налила себе кофе, опасно держа турку над ноутбуком, тут же сделала приличный глоток, обожглась, закашлялась и уставилась на монитор, пытаясь убедиться, что последний абзац ей почудился: Август просил также купить еще один билет на имя Кира и желательно забронировать ему номер тоже. Но не обязательно. Так и написал, будто посмеиваясь.

Как же он, наверное, кайфовал, печатая это! Неудивительно, что письмо прислано ночью. Этот подлец не утерпел до утра и сразу, как удалось уговорить любовника на совместную поездку, побежал сообщать об этом ей. К чему еще это дурацкое срочное письмо – он боится, что им к утру не хватит мест на рейс в Улан-Удэ? Или что для еще одного человека не найдется номера в пустой гостинице? Искра захлопнула компьютер и, обхватив руками голову, замерла. Она даже думать не хотела, каким именно образом он его уговорил, от этого у нее нехорошо рябило перед глазами.

Она отдала бы очень многое за то, чтобы эту историю можно было перезапустить сначала, но это было невозможно. Что-то пошло не так, и она зависла на этом уровне, в этом нестандартном ирреальном мире. И все, что ей оставалось, это бродить в темноте и стараться ни с кем не столкнуться.

Что ж, если Август действительно получает удовольствие от ее мучений, то нужно его разочаровать, пока он еще не вошел во вкус. Он больше не увидит ни намека на ее страдания. Искра на цыпочках прокралась в спальню, выудила из комода фен, плойку, косметичку и депилятор и, нагрузившись всем этим, скрылась в ванной.

***

– Я скачал тебе эту ливанскую группу, осталось только скинуть на телефон, – сказал Кир во время обеда. В последнее время у Искры не было времени выходить куда-то, поэтому ели они прямо в кабинете, присев на подоконник и глядя на улицу.

Искра благодарно кивнула. Музыка ей помогала отвлечься. Она пробовала слушать разное, но большинство красивых песен, увы, были либо о любви, либо просто депрессивными. Музыка без слов тоже не годилась – она тут же навевала на какие-то романтические мысли, а затем и фантазии. Поэтому лучше всего было слушать песни на каком-нибудь непонятном языке. В глубине души Искра понимала, что эти песни все тоже про любовь, но это ее беспокоило меньше, ей хотелось думать, что где-то в далеких землях, где люди разговаривают совсем иначе, жизнь и проблемы тоже совсем иные. И любовь, возможно, тоже другая. Ей хотелось мечтать о том, что на свете есть место, где она могла бы чувствовать себя нормальной, но мечтать ей было некогда. И она просто слушала эти песни и могла жить, как живут все.

Она могла работать, улыбаться людям, несмотря на то что хотелось где-нибудь закрыться и никого не видеть. Она могла даже улыбаться Киру, как сейчас. Могла смеяться над его шутками, могла смотреть ему в глаза. Главное – врубить в левом наушнике музыку так оглушительно, чтобы не было слышно своих мыслей. Чтобы приходилось напрягаться, чтобы понять собеседника. Тогда на глупости не хватало сил.

А Кир все болтал, беззаботно и весело. Наверное, он искренне радовался за нее, что она улыбается и сидит рядом. Что она – его друг, и что он ее не потерял. Он уже забыл все те сложности, которые у них были, ему на это потребовалось всего пара недель. Настоящий добрый друг, который не умеет долго дуться. Вот кем он был, и не нужно обольщаться.

Искра могла гордиться собой: Кир даже не догадывался, что она испытывала к нему. Конечно, всего несколько дней назад она и сама не осознавала до конца этого, но теперь, когда прикидываться просто хорошей подругой стало в миллион раз сложнее, она даже на секунду не позволила себе дать слабину, посмотреть на него как-то не так, приблизиться больше, чем обычно. Нет, ничего подобного, наоборот, теперь она еще внимательнее следила за своими словами и поступками. И по-громче врубала музыку в наушнике, чтобы оглушить все чувства, чтобы не слышать их и не думать.

Август тоже ничего не узнает. Вчера утром Искра, в новом платье от Шанель, которое ей буквально всучила Анна, на каблуках, которые могли бы пронзить чье-нибудь сердце, снова роскошно-кудрявая, вошла в его кабинет и, радостно улыбаясь, сообщила, что ей удалось забронировать номер для Кира. Он даже ничего не сказал, а только одобрительно кивнул головой. Хотя его взгляд и задержался на ней несколько дольше требуемого, замечая, что она снова прежняя и даже лучше. Когда-нибудь в разговоре она небрежно упомянет о том, что целый месяц она тяжело болела, и, как знать, возможно, ей удастся его обмануть, и на этом история закончится. Хотя бы для этих двоих. А свои проблемы она решит как-нибудь сама.

Кир выглядел вполне умиротворенным. Иногда он задумчиво смотрел на нее, когда она рассказывала какой-нибудь пустяк, но, скорее всего, его мысли были где-то далеко. Сегодня у него на шее появился галстук, подобранный в тон рубашке, бережно и ровно завязанный. Искра прекрасно понимала, кто его ему завязал, а перед этим бережно накинул на плечи рубашку и застегнул все пуговицы. И потом, возможно, поцеловал.

Она прекрасно могла себе это представить в подробностях. Но музыка в наушниках мешала. А Кир рассказывал что-то интересное, и его хотелось послушать и понять, запомнить. Однажды он вскользь упомянул, что купил одну книгу, и Искра тут же нашла ее и прочла. Ей хотелось знать о нем больше, понимать его. И с этим желанием она пока не научилась справляться. Она решила разрешить себе быть ему другом. А знать побольше о своем друге не запрещается. И когда оказалось, что ту книгу он купил в подарок кому-то, а сам ее не читал, то она даже не расстроилась: оказывается, узнать его будет не так-то просто, и это хорошо, это интересно.

В конце рабочего дня Кир как всегда предложил подвезти ее. И она как всегда отказалась. Он не настаивал, ведь его ждали. Ее, впрочем, тоже ждали. Иногда она, к своему стыду забывала о том, что есть на свете, по крайней мере, два человека, которым она нужна. И одного из них сегодня надо было встретить на вокзале. Едва Кир вышел, Искра выключила музыку в наушнике. Голова побаливала, свет слегка резал глаза. Нужно было выйти на воздух, тем более что на работе уже не было никаких дел, за которые можно было бы уцепиться.

Как ни старалась она идти медленно, все равно, вышла на крыльцо как раз в тот момент, когда черный «Ягуар» вырулил с парковки, следуя за удаляющимся мотоциклом. Она нарочно повернула в противоположную сторону, надеясь, что Август ее не заметит. Напрасно.

– Искра! – как назло позвал он.

Она обернулась и помахала, но подходить близко не стала. Он тоже поднял руку, но, видимо, передумав в последний момент, просто взялся за край опущенного стекла.

– Садитесь, Искра, я вас подвезу, – сказал он, почти улыбаясь.

Они опять почему-то общались на «вы».

– Нет, спасибо, я не домой, у меня... встреча, – Искра указала в противоположное направление от того, куда уехал Кир.

– Ах, ну понятно, – протянул Август, слегка растерянно, – ну... не слишком увлекайтесь, завтра с утра самолет, вы же помните?

– Конечно.

– Утром мы можем забрать вас по дороге в аэропорт.

– Не думаю, что это будет удобно. Да и потом, я уже заказала такси. Но мне... приятно, спасибо за заботу.

– Это мне приятно.

Кивнув, он поднял стекло и сорвал машину с места. Наверное, хотел-таки догнать Кира.

Стоя на остановке, Искра засмотрелась на влюбленную парочку тинэйджеров. Они стояли лицом к лицу: он, слегка опустив голову, изо всех сил заговаривал ей зубы, стараясь отвлечь и не дать уехать, а она, вытянув обмотанную разноцветным шарфом шею, чтобы видеть его и не упустить ни одного слова, смеялась в конце каждой фразы. Как все было просто для этих двоих: они не замечали ничего вокруг, да и их не замечал никто, они были обычными, нормальными. Даже когда спустя пару минут Искра, отвлекшаяся на проезжающие автобусы, снова посмотрела на них и увидела, что они уже перешли к поцелуям, они все равно были трогательно-обычными. Никто не стал бы делать им замечание, ругать или с ужасом от них шарахаться. Это была просто влюбленная пара, целующаяся на остановке, пара счастливцев, которые даже не подозревают насколько они счастливые...

Наконец, подъехал автобус, идущий до вокзала. Искра заняла место у окна и посмотрела туда, где стояла парочка. Они уже уходили, обхватив друг друга полами курток, как сросшиеся сиамские близнецы. Он так и не дал ей уехать. Искра подумала, что это, пожалуй, самая красивая картинка из всего увиденного ею за весь месяц.

***

Вернувшись, мама, конечно же, в первую очередь обошла всю квартиру. Было видно, что она еле сдерживается, чтобы не высказать парочку десятков замечаний по быту. Искра терпеливо ходила за ней, держа соскучившуюся дочь на руках.

– Не вздумай только мыть полы, – взмолилась она. – Я понимаю, что по твоим меркам тут грязновато, но обещаю, я вернусь и все сама уберу. Завтра дают отопление, так что потерпеть надо всего денек. Продукты я все купила. Если чего-то не найдешь, то деньги...

– Искра, – мама присела на кухонный стул и, порывшись некоторое время в увесистой хозяйственной сумке на коленях, протянула ей что-то блестящее, – надень-ка, на дорожку.

Искра поднесла к глазам серебряную цепочку, долго рассматривала незнакомый крохотный крестик.

– Это твой, детский, – пояснила мать, будто извиняясь. – Другого потом брать не стали, ты и этот-то не носила.

– Зачем? – спросила Искра, сама толком не понимая, что спрашивает.

– Ты в последнее время сама не своя. Я за тебя волнуюсь. Считай, что это для моего спокойствия.

– Хорошо, – Искра поставила Клару на пол и присела на корточки спиной к матери, чтобы та застегнула цепочку у нее на шее. – Мам....

– Что, дочь?

– Как ты считаешь, я плохая мать? – спросила Искра, глядя в пол.

– Ты – нормальная.

– Нормальная? Хм, вот это вряд ли про меня…

Глава 18

В аэропорту найти Кира и Августа было не трудно, они буквально притягивали взгляды. Этих двоих можно было прямо так, как они стояли, сфотографировать и отправить на обложку журнала. Кира – в синей лыжной куртке, в очках-авиаторах и с рюкзаком на плече – в какой-нибудь спортивный, а Августа – в кожаной куртке с волчьим воротником, в коричневых ковбойских сапогах и с дорогим чемоданом на колесиках – в какой-нибудь гламурный.

– Вас еще не порвали тут на сувениры? – не удержавшись от ехидства, спросила Искра, приблизившись.

– На себя посмотри, – проворчал Кир, перехватывая ее чемодан, – вы с нашим господином президентом, похоже, решили, что снова едете в куда-нибудь Токио или Нью-Йорк?

– А что тебе не нравится? – удивилась Искра, оглядывая свою меховую безрукавку и рваные джинсы, – я все-таки представитель приличной компании, что же мне – в керзаках ехать?

– Вот-вот, – поддержал Август, глядя поверх их голов на табло вылетов, – я ему сказал то же самое.

– Как же хорошо, что я поеду, повеселюсь на славу, – хмыкнул Кир, – посмотрю я, как вы покатите свои чемоданчики по проселочной дороге

– А где остальные? – спросила Искра, стараясь не тревожиться заранее о дорожных неприятностях.

– Я вчера сдал их билеты. Не вижу смысла тащить всю команду за зря: они подъедут, только если мы подпишем контракт, – ответил Август.

– Ага...

– Кстати, я не понял, почему у тебя билет в эконом-классе, а у нас – в бизнес-классе? – Кир ловко выхватил ее билет и принялся рассматривать его на свет, подняв повыше, чтобы она не могла дотянуться, – тебе не хочется ехать с нами рядом?

– Вовсе нет, просто самолет был практически весь забит, взяла то, что было, – ответила Искра, чувствуя, что вот-вот покраснеет от своего вранья. Изловчившись, она подпрыгнула, вцепилась в билет и, едва не порвав его, отвоевала обратно. Август смотрел на них неодобрительно.

– Могу с тобой поменяться,– сказал он.

Он опять перешел с ней на «ты». Наверное, из-за Кира.

– Нет-нет, езжайте вместе, а я бы подремала в одиночестве.

– Нам не так долго лететь.

– Все равно...

К счастью, в этот момент объявили посадку, и щекотливый разговор был прерван. Но едва они, миновав регистрацию, поднялись на борт, как Искра поняла, что вопросы сейчас возникнут снова: салон был практически пуст. Можно было, конечно, попробовать выкрутиться, списать все на махинации авиаперевозчиков, которые врут, чтобы запросить за билеты побольше, но... Искра мгновенно представила, как жалко будет выглядеть это вранье: все ее старания выглядеть равнодушной пойдут насмарку.

– Ладно, я спать, разбудите, как прилетим, – скороговоркой произнесла она и, не оглядываясь на своих спутников, как можно быстрее удалилась в хвостовую часть самолета. Она нарочно долго возилась с багажом, устраивая его на полке, чтобы не было повода посмотреть в сторону бизнес-класса. На душе скребли кошки, ситуация казалась ей просто идиотской. Это ведь надо же было ей так облажаться!

– Позвольте помочь, – услышала она за спиной.

Лысоватый мужчина в полосатом свитере, ласково улыбаясь и не отрывая от нее взгляда, ловко поднял и уложил ее чемодан. Обменяв на благодарность пару комплиментов, он выпросил разрешения пересесть к ней на соседнее кресло. Искра даже не слишком сопротивлялась: по крайней мере, он производил приятное впечатление и мог бы отвлечь ее от мрачных мыслей.

И правда, отвлекал он почище любой оглушительной музыки. За первые 10 минут полета Искра уже знала все о его бизнесе, двух разводах и трех детях. Напрасно надеясь, что с таким неинтересным человеком вряд ли могло произойти что-то еще знаменательное, кроме разводов и рождения детей, Искра поспешно прикусила губу: между прочим, она и сама не могла похвастаться ничем другим. Неудачница. А между тем, рассказанное ее соседом было только предисловием, теперь он вознамерился рассказать ей все то же самое, но в подробностях. Искра изо всех сил изображала на лице интерес и прикидывала, не слишком ли будет неприлично с ее стороны прикинуться засыпающей.