Текст книги "Соддит"
Автор книги: Адам Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава восьмая
НА ПОРОГЕ
(не в буквальном смысле на пороге, а у склона горы – то есть это порог в метафорическом смысле слова, если вы понимаете, о чем я говорю)
Покачиваясь на волнах, как связка пробок, они плыли вниз по реке Стремительной мимо рощ и полей. Бочки вращались и стукались друг о друга, внося в их плаванье элементы паники. Гномы пребывали в глубоком опьянении, но шок внезапного погружения в холодную воду быстро привел их в чувство. Представьте себе удивление и досаду этих горемык, когда они обнаружили, что каждый из них привязан бородой к ноге сородича. Мори, отличавшийся большим самообладанием, вскарабкался на бочку, и остальные последовали его примеру. Бинго тоже взобрался на одну из проплывавших бочек, которая, как айсберг, едва приподнималась над волнами. Он распластался на ней и замер, наслаждаясь минутами покоя, потому что, несмотря на быстрое течение, полные бочки плыли сравнительно медленно.
В этой манере отряд продвигался вниз по реке почти все утро. К полудню из-за туч появилось солнце. Разбросав на изогнутых гребнях волн алмазные и золотистые блики, оно согрело продрогшего соддита. Ландшафт на обоих берегах напоминал ему родные края: широкие поля, на которых пшеница и ячмень колосились под высоким, глубокого синего цвета небосводом.
Внезапно один из гномов, крутившийся на бочке словно стрелка компаса, позвал его на помощь:
– Соддит! Бинго! Друг! Я больше не могу!
Это был Гофур. Очевидно, рывки за бороду не доставляли ему большого удовольствия. Чтобы остаться на бочке и не оказаться в воде, ему приходилось менять положение тела с невероятной быстротой. Бинго сделал несколько гребков руками и подплыл к нему почти впритык.
– Отвяжи мою бороду, – крикнул Гофур. – И лодыжку тоже... глуб-глуб-глуб...
Судя по всему, последние три слова не были попыткой общения – просто Гофур соскользнул в речной поток. Бинго выудил его из воды, развязал сначала бороду, затем лодыжку. Гном начал ругаться, но, найдя другую бочку, успокоился. Соддит, как мамаша-утка, подплыл к остальным своим подопечным и освободил их от пут. Колдун дрейфовал на спине и с блаженной улыбкой напевал о каких-то цветочках.
Бинго приблизился к Мори, который выглядел мрачнее тучи. Соддит так и сказал ему об этом.
– Я пьян и жутко замерз, – огрызнулся гном. – Ты спрашиваешь о причине моего недовольства? Похмелье после пьянки несовместимо с сыростью и холодом. Оно должно проходить в приятной теплой атмосфере у огонька, который мило потрескивает у твоих ног. Еще можно лежать под одеялом. Похмелье и холод вызывают в гномах озлобление. Они делают их несчастными. Понял?
Последнее слово он произнес язвительным тоном.
– Конечно, понял, – ответил Бинго. – Ты прав.
Он тоже находился в ледяной воде, но, лежа на бочке под лучами палящего солнца, находил ее скорее освежающей.
– Теперь мы далеко от пивоварни. Если хочешь, можем выбраться на берег и погреться у костра.
Осмотревшись по сторонам, он увидел, что река в этом месте неслась мимо высоких обрывов. Сразу за полоской ила возвышались неприступные кручи меловых холмов. У отряда не было другого выхода, как только цепляться за бочки и ждать, когда ландшафт позволит выползку[40]40
Я вполне уверен в этом слове. Оно отсутствует в моем словаре, но этот факт лишь доказывает неполноту современных орфографических пособий. Мне даже не хочется доказывать вам, что вышеназванное слово является правильным. Я чувствую это своим нутром.
[Закрыть] на берег.
* * *
Через несколько часов берега по обеим сторонам реки начали плавно понижаться. Все это время релаксационный эффект быстротекущих струй сводился к минимуму из-за стонов, ворчания и болтовни недовольных гномов. Затем течение вынесло их в широкое озеро, до самых краев наполненное чистой и почти прозрачной водой.
О серебристом озере Эскаргот слагались легенды, а его водяные улитки считались самым изысканным деликатесом во всем Верхнем Средиземье. На берегу, неподалеку от устья реки Стремительной, располагался знаменитый город Приозерье, целиком и полностью построенный на сваях. За ним, едва различимая в дымке на севере, возвышалась Единственная гора с прославленной крепостью Стребор – та загадочная цель, ради которой Бинго проделал столь долгий и нелегкий путь.
Заметив, что бочки начали уплывать в разных направлениях, он принялся будить капризных гномов. Под его руководством отряд выбрался на каменистый берег к югу от устья реки. Мори и Бинго вытащили Гэндефа из воды. Гномы тут же закрутились в бороды и попытались заснуть на прибрежной гальке. Однако Бинго (измученный жестоким похмельем, но трезвый как стеклышко) настоял на том, чтобы они пошли к мосту, который соединял Приозерье с сушей.
– Я хочу выспаться в нормальной постели, – сказал он спутникам. – И отведать нормальной еды. У нас уже давно не было такой возможности.
Гномы последовали за ним, жалуясь на боль в голове, но не жалуя[41]41
Отлично сказано! Мне понравилось. Это почти как поэзия: «Жалуясь, но не жалуя». Два разных слова, которые, как вы понимаете, звучат похоже друг на друга. Для подобных случаев в риторике имеется какое-то название, но я, к сожалению, не помню его.
[Закрыть] соддита.
Охранники на мосту воодушевленно и радостно приветствовали перепачканных путешественников.
– После того как дракон облюбовал Единственную гору, таможенные пошлины скатились почти до нуля, – сообщили они.
– Неужели? – посочувствовал Бинго, достав несколько монет из кожаного кошелька Мори. – И как долго он там обитает?
– Примерно семьдесят лет, – ответил охранник.
В Приозерье их отряд буквально завалили предложениями о различных услугах. Ремесленники, которые никогда не видели заказчиков, и лавочники, менявшиеся до этих пор товарами друг с другом, знали о настоящих покупателях только по рассказам прадедов. Услышав о группе путешественников, они помчались к ним в надежде что-нибудь продать. Путников приглашали к прилавкам с топорами, бочками, ляжками оленей и шерстью. Им показывали лодки у причалов и рыбацкие снасти. Их тянули в павильоны, где усталые герои могли бы освежиться медовыми напитками.
– Извините, – сказал Бинго, – но мы очень устали. Лучше подскажите, как пройти в гостиницу. Мы нуждаемся в отдыхе и мягких кроватях.
Лица лавочников помрачнели от разочарования. И только хозяйка гостиницы «Пикирующий Боинг» едва не пустилась в пляс от возбуждения.
– У меня будут настоящие постояльцы! – кричала она прохожим, пока вела путешественников по узким улочкам Приозерья. – Вы поняли? Настоящие постояльцы!
В обеденном зале гостиницы зажгли камин. Гномы жались к нему со страстью влюбленных. Затем они плотно поужинали кашей, вареным мясом и хлебом, после чего поднялись на второй этаж и, рухнув в кровати, погрузились в богатырский и длительный сон. Поблагодарив хозяйку гостиницы, Бинго заплатил ей задаток золотыми монетами Мори и вскоре тоже отправился в сумрак сна без сновидений.
* * *
Гномы и Гэндеф проспали почти восемнадцать часов: первые восстанавливали силы и здоровье после чудовищного похмелья, а колдун в последние дни вообще не открывал глаза. Бинго поднялся с постели в середине утра. Он почувствовал себя неописуемо отдохнувшим и посвежевшим. В кресле, стоявшем перед его кроватью, сидел дородный низкорослый мужчина.
– Наконец-то вы проснулись! – сказал незнакомец. – Наши первые иноземные гости за семьдесят лет! Приветствую вас, сэр. Вас и других отважных покупателей! Вы принесли надежду в Приозерье Тьюррока.
– К вашим услугам, сэр, – ответил Бинго, вспомнив о хороших манерах. – Рад познакомиться с вами, мистер?..
– Я Лэрд Лучник, – представился мужчина, привстав с кресла и прижав руки к бокам внушительного живота. – Вкратце говоря, я являюсь мэром Приозерья.
– Ваш визит – это огромная честь для меня, – сказал Бинго.
Вскочив с постели, он низко поклонился.
– Нет, нет... я не заслуживаю такого обращения, – с шутливым самоуничижением произнес Лэрд Лучник. – На самом деле я ничем не отличаюсь от других горожан Приозерья. Мне претит лицемерие и публичная слава. Еще в прошлом году я был одним из беднейших жителей города. На досуге писал стихи и подрабатывал бардом. Вы можете представить себе такое жалкое существование? И есть ли более постыдное и неприглядное положение в социальном делении общества? Но я приложил усилия, отверг бесперспективную торговлю стихами и обрел авторитет своим непревзойденным искусством в стрельбе из лука. Теперь я мэр! Лэрд Лучник! Да-да, уважаемый сэр! Вот почему я пришел поприветствовать вас и лично пригласить – да, лично – осмотреть товары в торговых лавках Приозерья. Ваши спутники?..
– Пусть они немного поспят, – взглянув на другие койки, сказал Бинго. – Наше путешествие было очень долгим и утомительным.
– Главное, что вы здесь, – согласился Лэрд. – Главное, что вы пришли в наш город.
– Ваша торговля переживает упадок? – спросил соддит.
– Увы, увы, – ответил Лэрд с таким самодовольным видом, словно декламировал какие-то стихи, а не выражал свое сожаление по поводу экономического кризиса. – С тех пор, как злой дракон Слог поселился на Единственной горе, наш город стал считаться обреченным на гибель. К нам перестали приезжать туристы. Коммерция зачахла. Мы живем под постоянной угрозой неотвратимой гибели. А это, как вы понимаете, значительно снижает наш торговый рейтинг.
– Почему же вы не покинули это место и не перенесли ваши, мастерские и лавки дальше на юг?
– Покинуть Приозерье? – в ужасе воскликнул Лэрд.
Впрочем, судя по его скучающей мине и последовавшему зевку, это был притворный испуг.
– Об эвакуации не может идти и речи. К тому же, ваше появление внесло надежду в сердца горожан и вознаградило их терпение. Подумать только! Настоящие покупатели! Возможно, вы первые из многих!
– К сожалению, мы не планируем задерживаться в вашем городе, – сказал Бинго. – Целью нашего путешествия является Стребор.
– Ах вот как! – фальшиво изумился Лэрд, стараясь поддержать беседу.
– Да, так уж вышло. Но, возможно, сэр, мы окажем вам большую услугу. И вам, и всему Приозерью.
– Что это за услуга? – спросил Лэрд.
Похоже, он понимал, что любое доброе дело влекло за собой какие-то встречные требования.
– Наверное, мне не следовало бы раскрывать вам нашу миссию, но я не вижу вреда в подобной открытости отношений. Мы идем в Стребор, чтобы... убить дракона Слога.
Бинго сделал паузу по той причине, что до последнего мгновения сомневался в верности своей догадки. Однако, несмотря на скрытность гномов, он вполне разумно полагал, что убийство Слога входило в их замыслы.
– Да что вы говорите? – с поддельным умилением заметил Лэрд. – Ну, знаете ли! Вот уж действительно!
Затем, когда новость улеглась в его уме и была частично переварена извилинами мозга, он изумленно встряхнулся и спросил:
– Извините... Что вы хотите сделать?
– Убить Слога. Уничтожить дракона.
– Ага! Уничтожить... Понимаю.
Внезапно мэр воодушевился.
– Какая потрясающая новость! Фантастика! Сказочно! Надеюсь, что вам это удастся. Если вы избавите нас от дракона, то Приозерье снова расцветет и будет считаться респектабельным и удобным торговым центром в восточных малонаселенных землях.
Бинго и Лэрд приступили к детальному обсуждению этой темы. К тому времени, когда гномы проснулись и оделись (постанывая и сжимая головы руками), мэр согласился переправить отряд вверх по реке к подножию Единственной горы. Он обещал предоставить для плавания самые лучшие лодки Приозерья.
– А ты оказался довольно полезным приобретением для нашего отряда, – похвалил его Мори, уминая за завтраком поджаренные тосты. – Так держать, мистер Соддит.
Полив бороду уксусом, он обмотал ею голову в районе висков в надежде успокоить боль, которая кривила его губы.
– Они доставят нас прямо к горе и снабдят провизией, – сообщил ему Бинго. – Дальнейшее развитие событий зависит только от нас. Я думаю, нам следует оставить Гэндефа в гостинце. Он нуждается в заботе.
Мори вскинул голову, и его борода соскользнула вниз.
– Оставить колдуна? О чем ты говоришь? Нет, мы его не бросим. Он пойдет с нами. Что за дикие идеи приходят к соддитам?
– Но зачем нам колдун? От него нет никакой пользы. Он только и делает, что спит.
– Мы возьмем его с собой, – решительно ответил Мори.
Это было окончательным решением.
На следующее утро и впервые за долгое время гномы выглядели очень впечатляющей и воинственной группой. Они стояли на главном пирсе Приозерья. Их отполированные нагрудные пластины сияли на солнце. Бороды были вымыты и причесаны, дыры на ботинках – зашиты. Капитаны торопливо помогли им подняться на борт, а затем под восторженные крики горожан оттолкнулись шестами от берега.
Почти час отряд сидел и смотрел на медленно менявшийся ландшафт, озаренный ласковым солнцем. Взгляд Бинго бесцельно блуждал по лугам и предгорью. На пастбищах, тянувшихся вдоль озера, паслись домашние животные. Над головой кружили журавли. Когда они снижались и садились на воду, наблюдая за проплывавшими лодками, их неуклюжесть исчезала, и они превращались в красивых и величественных птиц. Небольшое облако, повисшее в зените, казалось шапкой на широком куполе синего неба.
Перед ними возвышался конический пик Единственной горы. Достигнув северного берега, капитаны направили лодки вверх по узкой реке, которая брала начало в отрогах горной гряды. Перед закатом они добрались до первых речных порогов. Здесь гномы решили устроить временный лагерь.
– Выше по течению нам не подняться, – сказал один из капитанов. – Если вы не против, герои, мы отправимся в обратный путь. Вы можете начать восхождение завтра утром. Желаем вам удачи в доблестном замысле. Пусть не иссякнет сила ваших правых рук!
И они уплыли.
– Что он там говорил о «правых руках»? – спросил Мори. – Я не понял! Какой еще «доблестный замысел»?
* * *
Даже не верилось, что они наконец добрались до Единственной горы – после стольких опасных и разнообразных приключений. Утром гномы и соддит позавтракали пирогами и апельсиновым соком (жители Приозерья подарили им несколько бочонков этого напитка). Насытившись, Бинго сел на валун, задрал голову и посмотрел на горную вершину. Если Мятные горы поражали своим величием и протяженностью, то Единственная гора захватывала дух неописуемой игрой теней и света. Этот гигантский каменный конус переливался бесчисленными оттенками белого и серого цветов. Слева он был раскрашен темновато-пепельными и металлически-серыми изгибами и штрихами; чуть дальше они становились пурпурными и черными под цвет дождевого облака, а сам снежный пик сиял молочной белизной, покрытой кремовыми точками. В небе кружило множество грачей. Их монотонное карканье навевало ностальгию и умиротворение.
За спиной соддита послышался смущенный кашель. Торри застенчиво сел рядом с ним на валун.
– Привет, – сказал Бинго. – Не маленькая горка, верно?
Он никак не мог найти правильный способ общения с этим членом королевского семейства.
– Да, очень большая, – ответил Торри. – Она пьитягивает взог, не так ли? Ее пгоклятье в том и заключаетзя, что она пгивлекает взех зущезтв звоей кгазотой.
– Зачем ты говоришь о проклятии? Я нахожу эту гору просто эффектной.
– А я нахожу ее озобой и зпечифичезкой, – лукаво заметил Торри. – Но не пгинимай мои злова близко к зердцу. Нам, гномам, больше нгавится быть под гогами, а не на вегшинах. Мы любим находитьзя внутри, а не знаужи.
– Я полагаю, она полая? Ведь большинство из гор полые, верно?
Торри бросил на Бинго уважительный взгляд.
– Дейзтвительно, это так, – согласился он. – Похоже, ты многому научилзя, юный зоддит. И начал понимать зтгуктугу миа.
– Да, я набираюсь опыта. Что мы будем делать дальше?
– Пгоникнем внутгь, – сказал король. – Ты пойдешь пегвым. Именно для этого мы тебя и взяли з зобой.
Он снял ботинок и вытащил из него смятый клочок пергамента. Когда Торри расправил бумагу на камне, другие гномы начали собираться вокруг. Поначалу Бинго показалось, что король забавляется со старым капустным листом, изъеденным гусеницами. Но затем, присмотревшись, он увидел на нем грубо нарисованную карту окрестностей Единственной горы.
– Мы не зможем пгойти чегез главные вогота, – сказал Торри, ткнув пальцем в кружок, изображенный на склоне горы. – Они навегняка будут запегты.
– Да, главные ворота будут заперты, – мрачно подтвердили гномы.
– Поэтому нам нужно найти боковой пгоход, – произнес король. – Он назтолько хаханький, что пгоникнуть в него зможет только наш гьабитель – мизтег Гъаббинз.
– Какой-какой? – спросил Бинго.
– Пгоход? Очень хаханький.
Соддит еще раз попытался вникнуть в значение этого слова.
– Я не понял.
– Он хаханький, – пояснил ему Торри. – Зовзем мелюзгаханький. И вход в него тоже хаханький.
– Хаханький? – недоуменно уточнил Бинго.
– Да, хаханький! – строго пискнул Торри, начиная сердиться. – Ты меньше гномов, поэтому пголезешь в него. Во взяком злучае, мы надеемся на это.
– Ага, – буркнул соддит. – Теперь понял. И вся эта бодяга о хаханьках...
– Не бери в голову, – успокоил его Мори, похлопав по плечу рукой[42]42
На тот маловероятный случай, если вы заинтересовались подобным феноменом, я могу добавить, что это был знаменитый хлопок одной ладонью.
[Закрыть]. – Сейчас нам нужно отыскать боковой проход. В дорогу. Собирайте пожитки, ребята. Мы пойдем по западному склону горы.
Его слова были встречены не совсем искренним возгласом «ура», и гномы начали собираться в путь.
– Торри, – спрыгнув с валуна, окликнул Бинго. – Я могу задать тебе нескромный вопрос?
– О чем?
– Ты действительно король?
Торри огорченно вздохнул.
– Да, это пгавда, – признался он.
– Тогда почему ты позволяешь Мори командовать собой? Если ты король, то он должен подчиняться твоим приказам. Разве не так?
– Не обязательно находитьзя на пегедней линии взе вгемя, – ответил гном. – Озобенно езли ты коголь.
Неподалеку на камень опустился грач. Он захлопал крыльями, взглянул на них разумными глазами и склонил голову набок.
* * *
На первом переходе они прошли приличное расстояние, но с каждым часом тропа становилась все круче, а путь – тяжелее. Вскоре отряд с трудом перебирался от валуна к валуну, отдыхая через каждые десять-пятнадцать минут. Ситуация осложнялась еще и тем, что гномы по очереди тащили за собой на одеяле колдуна, который уже несколько дней не выходил из спячки.
– Я хочу знать, почему мы должны нести его наверх, – ворчал Бинго. – Что, если он вообще не проснется? Гэндеф все время спит. Он абсолютно оглох и потерял бороду. Кроме того, насколько я понимаю, он лишился рассудка. И, несмотря на это, мы тащим его за собой.
Гномы не желали просвещать докучливого соддита.
Ближе к вечеру они добрались до небольшого плато с любопытной щетиной торчавших скал. Эти остроугольные глыбы явно упали с ближайшего откоса. Отряд устроил привал. Путники слегка перекусили и восстановили дыхание. Торри сосредоточенно изучал свою карту.
– Зудя по гельефу мезтнозти, это где-то здезь, – пробормотал он себе под нос.
– Посмотрите на грачей! – сказал Бинго. – Вон они! Выше нас! Сидят на выступах скал. Такое впечатление, что они наблюдают за нами.
– Они действительно наблюдают за нами, – подтвердил Мори. – Это грачи Стребора. Великая и мудрая раса.
– Мудрая? – с усмешкой спросил соддит. – Они же просто птицы!
Его опыт с пернатыми существами был ограничен малиновками и сбившимися с курса чайками, случайно залетавшими в Соддлсекс.
Мори трижды покачал головой. Это заставило его бороду качнуться пять раз.
– Они разумны и хитры, – сказал гном. – Грачи живут очень долго. Их память охватывает несколько столетий. Ты знаешь, что они играют в шахматы?
– В шахматы? – не скрывая скепсиса, переспросил его Бинго.
– Да. А по какой причине, по-твоему, шахматные кони раньше назывались грачами? Между прочим, они до сих пор ходят буквой «Г».
– Но эти фигуры на шахматной доске выглядят как кони, а не грачи.
Мори скорчил испуганную мину и сердито зашипел:
– Тише, соддит! Лучше не напоминай им об этом! И не называй их конями. Это запрещено! Они грачи! Ты меня понял? Умник недоделанный! В следующий раз ты и пешки назовешь креветками...
– Я просто не могу поверить. Птицы играют в шахматы! Как же они переставляют фигуры?
– Они, э-э... передвигают их клювами.
– А как они расставляют фигуры в начале игры?
– Ты передергиваешь, парень, – огрызнулся гном. – Короче, помни, что с грачами шутки плохи. Они могут понимать и говорить по-человечески. У них даже имеется король.
– И как его зовут?
– Что?
– Как его зовут? Короля грачей?
– Ладно, слушай, – сказал Мори. – Грачи с давних пор дружат с гномами, и так уж вышло, что я могу ответить на твой вопрос. Их короля зовут Каав. Каав Могучий.
– Забавное имя.
– На самом деле все их имена ограничены одним Каавом, – признался Мори. – Они называют друг друга только этим именем. Но поверь мне, грачи очень умная раса.
Бинго задрал голову вверх и, прищурив глаза в форме вороньих лапок, посмотрел на скалы.
– Я не верю тебе, Мори, – сказал он. – Меня не так-то легко одурачить.
– Поступай, как знаешь, – ответил гном.
* * *
Они искали боковой проход весь вечер, но так и не нашли его.
– Может быть, дверь в него похожа на Угольные ворота, которые вели в глубь Мятных гор? – спросил Бинго. – Что, если она заколдованная? Я предлагаю продолжить поиски при лунном свете.
– Нет, парень, – ответил Мори. – Те ворота вели в легендарные залы Гномодрома. Их еще называют великими рудниками Черной Марии. А эта дверь больше похожа на трубу.
– На трубу?
– Да. На выпускное отверстие.
– И что оно выпускает?
– Дым.
Гном хитро посмотрел на него.
– Но тут имеется проблема.
– Какая?
– Дверь легко открывается изнутри. Понимаешь? А нам нужно найти ее и открыть снаружи. Возможно, тебе придется взломать ее.
– Значит, это труба? – подытожил соддит.
– В общем-то, да.
– И ты хочешь, чтобы я спустился вниз по дымовой трубе, вылез из камина и столкнулся лицом к лицу с ужасным драконом?
– Можно подумать, что ты не знал об этом с самого начала!
– Представь себе, не знал!
– Хм! Есть такая известная пословица: «Назвался грабителем, полезай в дымоход».
Отряд прервал поиски и, собравшись вокруг небольшого и, можно сказать, жалкого костра, устроил импровизированный ужин. Над ними в сгущавшихся сумерках кружили и каркали грачи и вороны. Красно-вишневое солнце, похожее на помидор, уже коснулось западного горизонта. Его диск пересекало рваное тонкое облако, окрашенное в пурпурные, оранжевые и золотистые тона.
Тени удлинялись.
– Взгляните на него, – сказал Бинго, указывая на завернутого в одеяло Гэндефа. – Он спит уже четвертый день. Не так ли? И за все это время колдун не издал ни единого звука.
Гномы кивнули и проворчали неразборчивые слова согласия.
– Он даже больше не кашляет, – задумчиво продолжил соддит. – Странно, правда? У него был сильный кашель. Иногда старик едва не падал в обморок.
– Просто эта стадия прошла, – тихо ответил Гофур.
– Что? – вскинув голову, спросил Бинго.
– Ничего, ничего, – ответил Мори. – Давайте, парни, немного поспим.
Бинго осмотрел лица спутников. Гномы упорно хранили молчание.
– Мы пришли сюда не за золотом, – закричал соддит. – Или, по крайней мере, не только за золотом. Конечно, вы не откажетесь от сокровищ дракона, но сначала выполните свою настоящую миссию. Почему вы скрываете ее от меня? Что за дела?
– Пора спать, – заворачиваясь в бороду, сказал Мори.
* * *
Они проснулись на рассвете от криков грачей, которые, по мнению Бинго, стали раздражающе громкими. Холод сковывал члены. Солнце ярко освещало поля и равнины к северу и югу от горы, но отряд путешественников находился в огромной тени и был лишен тепла светила. На горном склоне, словно перхоть, белели лужицы льда. Чтобы согреться, Бинго сделал несколько энергичных маховых движений и похлопал себя ладонями по плечам и лопаткам. Гофур попытался развести костер, однако изморозь на ветках гасила искры от кресала.
– Итак, еще один день бесплодных поисков вашего дымохода, – с кислой миной сказал соддит.
– Мы найдем его, – ответил Мори. – Главное, не поддаваться унынию.
– Я мог бы оказать вам некоторую помощь, – произнес голос за их спинами. – М-да!
Они повернулись и увидели желто-белого дрозда с крапчатыми перьями. Большая птица была лишь вдвое меньше Бинго. Она сидела на камне и искоса посматривала на путешественников. Ее белесые глаза и розовый клюв неплохо гармонировал и с жакетом, расшитым золотистыми нитями. Два пустых и длинных рукава болтались спереди. Крылья были просунуты в большие дыры, вырезанные под мышками. На левой тонкой ноге красовалась золотая бирка. Рэперская бандана, слишком узкая даже для такого маленького черепа, придавала голове заметное сходство с кукурузным початком.
– Доброе утро, уважаемая птица, – с низким поклоном сказал Мори.
– Ё, – ответил дрозд. – Что-то вы, торчки, захмурнели не по делу. Набычились, как опята загруженные.
– Набычились? – часто заморгав, спросил гном. – Да, полагаю, что можно и так сказать.
– Чужаки не часто заползают на наш колпак, – продолжила птица. – Вот я и решил с вами малость побазарить.
Дрозд встряхнулся и сделал странный жест, выставив вверх два пера по краям приподнятого крыла. Затем он засеменил ногами и закачал головой, изображая, по всей видимости, пляску Святого Витта.
– Колпак... врубаетесь? – добавил он, осмотрев недоуменные лица собеседников. – Это такое крутое слою, которое обозначает шапку хохлатого ястреба, а заодно и место для нашей тусни. Птичий слэнк.
– Что вы сказали? Слэнк?
– Ну да, – пошаркав трехзубчатыми «козачками», ответил дрозд. – Типа вида речи.
– А-а-а! – воскликнул Гофур, озаренный внезапным пониманием. – Вы говорите о сленге.
– Вот-вот.
– Сэр Дрозд, – с вежливым поклоном сказал Бинго, – мы очень рады познакомиться с вами.
– Ка-ааарг! – вскричала птица, возмущенно захлопав крыльями. – Какой я тебе дрозд? Ты, что, не видишь правильного пацана? Нет-нет! Я не дрозд. Я ворон! Зуб даю!
– Ворон? – переспросил удивленный соддит.
– Однозначно, – ответила птица.
Затем, выразительно подмигнув Бинго, она таинственно добавила:
– Ты, сахарочек, можешь называть меня Воронком.
– Да, но по внешности вы больше напоминаете дрозда, – заметил соддит.
– Протри глаза, бесстыжий. Рожденный вороном не может быть дроздом. Я еще пеленки пачкал, а уже тусовался с ними.
Его голос, отмеченный странным акцентом, поднялся вверх на целый регистр. Птица кивнула клювом на горный пик, указывая на воронью стаю.
– Короче, я с этими ребятами. Надеюсь, вы меня поняли.
– Ладно, – не совсем разобравшись в сказанном, согласился соддит. – Хотя я должен заметить, что вы совершенно не похожи на ворона. Во всяком случае, на обычного ворона. Только без обид, пожалуйста.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, ваш цвет, к примеру.
– Чем тебе не нравится мой цвет? – сердито закричала птица. – Нормальный цвет. Вполне подходящий.
– Разве вороны не черные?
– Ка-аарг! Ну и ну! Бу-ка-ка! Дайте Полли булочку с маком. И немного кокаина! Птичка бляк-бляк!
Дрозд возмущенно захлопал крыльями и, потеряв опору, едва не соскользнул с верхушки камня. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы восстановить равновесие и самоконтроль.
– Не раздражай его, – тихо сказал Мори. – Смотри, как нужно. Сэр Ворон! Сэр Ворон!
– Ё, пиплы, – ответила птица, вновь устроившись на валуне. – Я ворон, чтоб вы знали.
– Конечно, вы ворон, – умиротворяющим голосом сказал гном. – Мы, как увидели вас, так сразу и поняли.
– А ты не гонишь? – взбодрившимся голосом спросила птица. – Без балды?
– За базар отвечаю. Я еще сказал моему корешу Гофуру... одному из гномов... Короче, я сказал: «Смотри, какой крутой ворон сидит на той скале». А он мне отвечает: «Да, братан! Такого ни с каким дроздом не спутаешь». Вот наши точные слова.
– Как тебе моя ш-ш-шапулька? – спросила птица, произнеся последнее слово с особым и затянутым придыханием.
Дрозд склонил голову, чтобы каждый мог увидеть надпись «Эми Адское перо».
– Обалденная, правда? Нравится?
– Классная бандана, – вежливо ответил Бинго. – Как вам удалось достать такую вещь?
– Не без труда, – ответил «ворон».
Он запрыгал на камне по кругу и, пройдя все триста шестьдесят градусов, закончил там, где начал.
– Ка-аарг! – громко крикнул дрозд. – Я ворон! Ворон! Воронок! Кексик с тмином! Ка-аарг!
– О великая птица, мы принимаем ваше предложение о помощи, потому что очень нуждаемся в ней, – сказал Мори. – Наш отряд пришел издалека...
– Чашка чая! – прокричал дрозд. – Сочная улитка! Буба-буба-буба!
– ...пришел издалека и пережил множество опасных приключений...
– Умилительно! Умилительно! Яичко!
– Мы шли через лабиринты под горами и через заколдованный лес...
– Тью-вит, фью-ву. Она учила меня так чирикать! Ка-аарг!
– Мы пришли издалека, – повторил Мори. – И теперь наш отряд ищет...
– Орешек? – спросила птица.
По какой-то причине эта реплика лишила Мори ветра в его парусах красноречия. На несколько секунд воцарилась тишина. Дрозд склонил голову набок. Затем он склонил ее на другой бок.
– Это похоже на дымоход, – вмешался Бинго. – Маленькая дверца. Вам известно, где она находится?
– Чашка чая? – ехидно спросила птица. – Чтоб мне провалиться! Картишки-мартышки. Два сахарка и золотое ожерелье. Вы когда-нибудь замечали, что у облаков нет крыльев, а они летают? Забавная штука.
– Вы знаете, где здесь можно найти створ дымохода?
– Дымохода? – прокричал дрозд. – Ка-аарг! Я видел сороконожку, долгоножку и осьминожку. Я встречал пешехода и морехода! Но видел ли я створ дымохода?
– Я как раз про него и спрашиваю, – заметил соддит.
– Малы-шок-глупы-шок, – ответила птица. – Крак! И они еще смеялись надо мной! Знаешь, они звали меня белой пустомелей из мусорного ведра. Но я реальный и правильный пацан! Ка-аарг! Я работал с настоящими черными рэперами. Вот что не могут понять мои критики, ё!
– Пустомеля? Да, мы можем согласиться с этим. Против правды не попрешь.
Бинго вновь попытался вернуться к теме тайного бокового прохода.
– Так что вы говорили о трубе, которую мы ищем...
– Послушайте мой последний хит, – сказала птица и начала фальшиво напевать.
Я ворон, а вы все не вороны.
Я рифмами порван, а вы железные бороны.
Вы жалкие имитаторы! Меня от вас претит.
От ваших песен реальный ворон с ветки не слетит.
Ё! Лети вверх! Взлетай к небу!
Ё! Взлетай к небу! Лети-и-и!
Он сопровождал свою рэперскую песню отрывистыми взмахами и хлопками крыльев.
– Сэр Птица! – крикнул Бинго.
– Что такое?
– А про дымоход?
Он произнес это слово самым суровым голосом. Птица сконфузилась.
– Дымоход? Отверстие в шахту? Внутрь горной черноты?
– Ага, – подтвердили гномы и соддит.
Дрозд поманил их к себе и, прикрыв клюв крылом, заговорщицки спросил:
– Проход туда, где обитает дракон?
– Да-да, мы ищем именно его, – ответил Мори.
– Он жуткий жлоб, этот старый дракон, – сказал дрозд. – Просто чтобы вы знали.
– Я благодарен вам за ваши комментарии, – произнес гном. – Но если вы укажете нам местоположение прохода, мы будем у вас вечно в долгу.
– Легко, – ответила птица. – Дырка там.
Дрозд вспорхнул с камня и быстрыми взмахами крыльев одолел пространство, отделявшее отряд от склона горы. Гномы и Бинго поспешили за ним по неровному плато. В том месте, где отвесная скала начинала подъем под углом в сорок пять градусов, птица опустилась на валун и трижды[43]43
Я имею в виду тот архаический вид счета, который позже заменили на современные «один», «два», «три» и так далее. В стародавние дни люди считали следующим образом: одиножды, дважды, трижды, четырежды, пятижды, шестижды, семижды, пол-литра, литр и много. Эта схема многие века удовлетворяла всем разнообразным вычислительным потребностям человеческого общества.
[Закрыть] постучала по каменной поверхности.
