Текст книги "Соддит"

Автор книги: Адам Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава третья
ТСС

– Тсс, – сказал Гэндеф.

Следующие три дня путешествия были отмечены глубокой скорбью о павших товарищах, затем – усталостью и, наконец, раздражением. Гномы больше не рассказывали историй и не пели песен. Хуже того, они больше не пели историй и не рассказывали песен. Горы подрастали на далеком горизонте, но очень медленно и неохотно.

– Это та самая гряда? – спросил Бинго. – Конечная цель нашего похода?

– Не так все просто, – уныло ответил Мори.

Тори хмыкнул, произведя носовой эквивалент того же утверждения. Затем он добавил – на этот раз ртом:

– Мечтать не вредно.

Какое-то время они шагали в полном молчании.

– Я ужасно сожалею о гибели ваших... товарищей, – деликатно сказал соддит. – Как правильно? Товарищей или братьев?

Тори сердито засопел. Бинго пожалел, что задал этот нескромный вопрос.

– Мы, гномы, не любим выставлять наше горе напоказ, – ответил Мори. – Видишь ли, мы скрытный народ. Крутые, отважные и огномные существа.

– Да, я понимаю, – сказал Бинго. – А что означает слово «огномные»?

– Огномные... Это слово описывает основополагающее качество гномов. Их гномовость. Ясно?

Он причмокнул и окликнул другого гнома.

– Вомбл, дружище, скажи, что означает слово «огномный».

Вомбл устало тащился в конце походной колонны.

– Обломный? – проворчал он. – Это слово для чего-то неудачного?

– Нет, – вмешался Фрили. – Ты говоришь об «обломе».

– Да, о нем.

– Разве это не разновидность строительного инструмента? – вмешался Гофур. – На вид прямой и длинный. Часто используется в качестве рычага.

– Нет, – раздраженно оборвал его Мори. – Ты имеешь в виду «лом», не так ли? Лом тоже тесно связан с гномами, но речь идет немного о другом.

Именно в этот момент Гэндеф поднял руку и сказал:

– Тсс!

Все остановились.

– Эльфы! – произнес колдун. – Вы видите их? На деревьях?

Отряд находился на краю зеленого леса, сочетавшего в себе великолепие серебристо-белых березовых стволов и золотистой листвы, похожей на яркие благоухающие блестки. Гэндеф указал на одну из крон, и Бинго заметил удлиненные и хитроватые лица, смотревшие на них из-за веток.

– Эльфы! – воскликнул он и от изумления открыл рот.

– Эльфы, – заворчали гномы[14]14
  Всем известно, что между эльфами и гномами не было любви. Под выражением «не было любви» я имею в виду, что они не занимались любовью друг с другом. И сейчас, задумавшись о сути данного вопроса, я могу сказать, что фраза «не было любви» предполагает второе важное значение. Получается так, что оба народа любили друг друга, но с неким ревностным стремлением к преобладанию – как в случае, когда влюбленные на первом свидании мечтают о птичьем молоке, но не желают тратиться на доярок, тонкое белье и прочие штучки. Впрочем, здесь я рассуждаю не об этом, а пытаюсь выразить иные отношения. Возможно, мне следовало бы написать, что «гномы и эльфы ненавидели друг друга». Так было бы понятнее. Однако теперь уже поздно что-то менять. О Господи! Как поздно! Слишком поздно!


[Закрыть].

– Неужели мы должны идти через лес, кишащий эльфами? – возмутился Мори. – Эй, колдун! Разве мы не можем обойти это место?

– Вот именно! – воскликнул Гэндеф, явно отвечая на другой вопрос. – Имеются две абсолютно разные эльфийские расы. Что я могу сказать о них? Первая раса известна нам по песне «В сточной канаве отражаются звездные эльфы». Их также называют шпекшнапсбюргерами или древесными эльфами. Из-за сложности смысловых интерпретаций я не буду переводить вам иноязычный эпитет. Вторая великая раса этих существ помешана на цветах, символизирующих мир. Особенно им нравятся гвоздики – причем пурпурные. Эльфы любят срывать их в опасных местах и затем носить на одежде, показывая всем свою храбрость. Эта тяга к опасностям в процессе срывания гвоздик привела к тому, что их окрестили дикими эльфами. Но не называйте их так в лицо, потому что подтекст данной фразы не означает ничего хорошего. С другой стороны, древесные эльфы избегают любых опасностей. Эти существа бессмертны, если только какая-то посторонняя сила не обрывает их жизни. Поэтому древесные эльфы очень внимательны в своих поступках и делают все, чтобы не быть убитыми вследствие неблагоприятных внешних обстоятельств. Дикие эльфы презирают их за осторожность и называют «трусливыми». Но не используйте данный термин в их присутствии, потому что он будет воспринят как смертельная обида. Следует отметить, что дикие эльфы часто действительно выглядят дикими. Я знал одного забияку, который носил пурпурные бриджи и светло-зеленую тунику, раскрашенную оранжевыми пятнами. Ни один трусливый эльф не отважился бы надеть такой наряд. Их смелости хватает только на строгий твид.

Мори улыбнулся старику и, пожав его руку, произнес:

– Раз уж ты не слышишь ни одного моего слова, то я смело скажу тебе прямо в лицо, что другого такого чудаковатого зануду не сыскать во всем Верхнем Средиземье.

– Спасибо, мой друг, – ответил колдун, и его глаза увлажнились от нахлынувших чувств. – Огромное спасибо.

– Так-так, – сказал Бинго, заинтересовавшись пояснениями Гэндефа. – Значит, мы сейчас в их Последнем Домашнем приюте. Интересно, а они дикие или трусливые?

– Не имею ни крохи понятия, – проворчал Мори, использовав бранное гномское слово.

– Ответом на твой вопрос будет твердое «нет», – громко сказал колдун. – В то же время ты, наверное, гадаешь, являются ли эльфы Синеводья дикими или трусливыми. Здесь сложно утверждать что-то однозначно, но думаю, что я могу прояснить ситуацию.

Мори саркастически вздохнул.

– Сам король Элсквар относится к диким эльфам. Но он выбрал в партнеры трусливого эльфа – красавца Ольтфанова. Поэтому на данный момент в Синеводье обитают обе расы. Тем не менее ход их времени отличается от нашего. Дни для эльфов похожи на мимолетные видения. Вот почему они валяются в постелях до обеда, а вечерами часто дремлют у костров. Увы, увы!

Старик посмотрел на макушки деревьев и внезапно закричал:

– Трагедия этого леса в том, что две расы не сожительствуют мирно.

Когда отряд углубился в величественный лес, на тропе перед ними появился высокий и элегантный эльф в наряде, сшитом из шелка и зеленого вельвета. Он вышел из тени и остановился, слегка склонив торс под углом к вертикали и для опоры опершись на бедро рукой. Его глаза загадочно блестели – точнее, блестел тот глаз, перед которым эльф пристроил круглое прозрачное стекло.

– Гэндеф-колдун сотоварищи, – апатично констатировал он. – Ну здрасьте-здрасьте.

– Кого я вижу! – приветствовал его Гэндеф. – Солнцеблеск! Эльф раннего утра, не так ли?

– Я древесный эльф Элстри, – обиженным тоном ответило лесное существо. – Довольно странно, о колдун, что ты не признал меня. Мы ведь не раз делили с тобой небольшой коттедж с видом на озеро, где проводили по две недели в забавах, купании и расслаблении. Однако я приветствую тебя. Если хочешь, я могу сопроводить твой отряд к владыке Элсквару.

– Ну что же, – сияя беззубой улыбкой, ответил Гэндеф, – вопрос прямой, но честный. Я отвечу тебе так: обычно им бывает хлеб, хотя в зимние месяцы в него добавляют мякину.

Глаз эльфа, защищенный стеклянным кружочком, недоуменно сверкнул в солнечном свете. Его голова склонилась на пять градусов влево, словно он прислушивался к ветру, шумевшему в кронах. Молчание длилось несколько минут. Затем Элстри поманил их за собой и направился в глубь леса.

Владыка Элсквар сидел на троне, сделанном из сучьев и срезанных ветвей. Его помост располагался на высоком дереве. Этот доблестный мужчина неопределенного возраста носил гвоздику на пурпурной мантии и монокль с полированным хрустальным окуляром – традиционные атрибуты диких эльфов. Мори шепотом проинформировал Бинго, что все эльфы, в отличие от других народов мира, жили на деревьях. И – действительно! Рядом с Элскваром на ветвях среди листвы сидели придворные, которые высокомерно поглядывали вниз на усталых путников.

– Добрый день, колдун, – прокричал с помоста Элсквар. – Рад видеть тебя снова. Пришел попросить припасов в дорогу?

– Скорее всего, половина четвертого, – ответил Гэндеф. – Точнее сказать не могу. Я не ношу часов.

– Приветствую также и тебя, король гномов, – нисколько не смутившись, продолжил Элсквар. – Торри, если я не ошибаюсь?

Торри поклонился так низко, что его борода расстелилась перед ним, словно белая гусеница.

– Для меня большая честь находитьзя в этом пьеказном и чудезном эльфийзком двозце, – сказал он.

– Что-что? – спросил Элсквар. – Я не совсем уловил...

– Наш благородный король сказал, что он к вашим услугам, лорд Элсквар, – вмешался Мори.

В этот важный момент борода перетянула Торри, и он, упав лицом в мох, смущенно произнес:

– Я извиняюззз...

– Во время путешествия мы сильно пострадали, – объяснил его слабость Мори. – Часть отряда погибла в бою. Наши братья и товарищи нашли смерть в неравной битве.

– Неужели? – оживившись, воскликнул Элсквар. – Как это случилось?

– Педролли, – сурово ответил Мори. – Прежде чем мы уничтожили их, они захватили в плен, а затем убили наших четверых сородичей. Квэлин, Орни, Стон и Пилфур – пусть их имена навечно сияют в ореоле славы.

– Ах, милые мои, – сказал Элсквар. – Потеря одного гнома могла бы объясняться неудачей. Но пленение четверых выглядит беспечностью.

Эльфы захихикали тихим щебечущим смехом.

– Не понял! – грозно рявкнул Мори, и его лицо покраснело от обиды. – Что вы сейчас сказали?

– Я сказал, что потеря одного гнома могла бы объясняться неудачей, – повторил Элсквар. – И что пленение четверых товарищей похоже на беспечность. Это остроумная реплика.

– Типа шутки?

– Типа остроумия.

– Вы хотите сказать, что считаете гибель четверых гномов поводом для юмора? – с укором спросил Мори. – Значит, если ваших друзей убивают, то это признак беспечности? А где здесь беспечность? Я тут вижу трагедию, в которой нет ничего забавного.

Элсквар был явно смущен.

– Хороший конец называется счастливым, – сказал он. – Плохой – несчастливым. Но как объяснить это гномам?

– Минутку! – крикнул возмущенный Мори. – Вы когда-нибудь теряли сразу четверых друзей? Как бы вам понравилось, если бы кто-то обвинил вас в беспечности, когда...

– Я думаю, что мы не поняли друг друга, – выступив вперед, вмешался эльф Элстри. – Это небольшое недоразумение. Зачем нам ссориться и становиться врагами? Ведь эльфам и гномам нечего делить.

– Конечно, не будем ссориться, – вяло согласился Элсквар. – Мы не настолько озабочены поиском и выбором врагов.

Несколько эльфов, сидевших на дереве за его спиной, отозвались на шутку хихиканьем.

– Выбором врагов? – спросил Бинго. – Что вы имеете в виду? Люди не выбирают для себя врагов. Ваше последнее заявление, на мой взгляд, совершенно бессмысленно.

Наступила зловещая тишина. Гэндеф нарушил ее кратким кашлем, но затем присоединился к общему безмолвию. Бинго вдруг осознал, что все смотрят на него в тревожном ожидании. Он попытался найти какую-нибудь нейтральную тему.

– Наверное, трудно жить на деревьях, – продолжил он беседу. – Неужели вы не можете вырыть нормальные норы и жить под землей, как заповедовал нам Господь Бог? Если земля хороша для покойников, то и для вас бы сгодилась, верно? Вон там, к примеру, почва неплохая.

– На этот раз я полностью согласен с соддитом, – поддакнул Мори. – Неужели вам не надоело лазать по деревьям?

Он осмотрелся вокруг.

– На самом деле это не вопрос, как вы понимаете. Так сказать, фигура речи.

– Вы правы, – уныло ответил Элсквар. – Жизнь эльфов трудна. Что может быть хуже их существования? Только жизнь других существ!

Дюжина эльфов захихикала и восхищенно защебетала о неподражаемом остроумии их короля. Затем смех затих.

– Я так и не понял, – сказал Бинго.

Он не находил себе места под взглядами эльфийских глаз, направленными на него через блестящие стекла.

– Ты опять меня не понял? – язвительно спросил Элсквар, проявляя явные признаки раздражения. – И что до тебя не дошло на этот раз?

Он вставил в глаз искусно сделанный монокль.

– Я только хотел сказать, – робко ответил соддит, – что не совсем усвоил... особенно после ваших последних фраз... Неужели вам не нравится быть эльфом?

– Какой абсурдный вопрос, – оборвал его Элсквар. – Конечно, мне нравится быть эльфом.

– Позвольте возразить, – заметил Бинго. – Вы сами сказали, что участь эльфов трудна и что хуже их существования может быть лишь «жизнь других существ». Неужели быть эльфом так плохо и отвратительно? Ведь вы, фактически признали, что любое существование ужасно само по себе, но расовые характеристики эльфов делают его немного менее жалким, чем жизнь любых других существ. Я полагаю, что если кто-то выражает столь открытую позицию нигилистического абсолютизма, то это нельзя трактовать как... шутку. Вы понимаете меня? Я не вижу в ваших словах ничего забавного. На мой взгляд, если существование настолько невыносимо, то здесь больше подходят слезы и причитания. Разве не так?

Эта тема явно воодушевила его.

Среди деревьев, опутанных подвесными, элегантно вырезанными лестницами, наступила тишина. Беспокойно побегав и попрыгав на ветвях, эльфы собрались полукругом у трона Элсквара. Путников тоже пригласили наверх. Подали чай. Каждый из придворных прихлебывал из кружки горячий напиток и молча жевал ячменные эльфийские лепешки. Гэндеф закурил. На лице Элсквара застыло разочарование. Казалось, что лорд ожидал от гостей чего-то большего. Затем он попытался пошутить:

– Чай не пьешь – работать лень. Чай попил – совсем ослаб!

Услышав смех своих придворных, Элсквар самодовольно усмехнулся. Однако гости не желали веселиться. Его фразу встретили с непониманием, – особенно гномы – поэтому он снова погрузился в мрачное молчание. Чаепитие закончилось. Последние крошки лепешек исчезли за щеками эльфов. Тишина затянулась, став тяжелой и гнетущей.

– Наконец-то! – произнес Элсквар. – Вот идет мой партнер Ольтфанов Честный. Он-то оживит сегодняшний прием. Эй, Ольтфанов! Поднимайся сюда!

Быстро взбежав по лестнице, на помост взобрался мускулистый эльф с высоким лбом и комковатым носом. Он был одет в зеленый костюм.

– Гости? – радостно воскликнул он. – Как чудненько! Прелестно! А это не Гэндеф там спит за стволом? Ой, гномы! Какая прелесть! Мы должны устроить вечеринку.

Затем состоялось краткое знакомство.

– Так, значит, ты соддит? – спросил Ольтфанов у Бинго. – И откуда ты родом, низкорослик?

– Из Соддлсекса. Вам знакомы те места?

– Естественно, – ответил эльф. – Плоская равнина, этот ваш Соддлсекс.

– О да, у нас там все довольно плоско, – согласился соддит. – Но есть и несколько холмов...

– Это те, которые ближе к Мятным горам?

– Да, в том направлении.

– Для низкоросликов они и вправду могут считаться холмами, – засмеявшись, произнес Ольтфанов. – Крутые микрохолмики. Скажешь, я не прав?

Услышав за спиной хихиканье гномов, Бинго ответил:

– Возможно.

– Ол, – вмешался в разговор Элсквар, – я с сожалением должен сообщить, что наши друзья потеряли четверых товарищей.

– Да что ты говоришь? – посасывая чай, сказал Ольтфанов. – Как это случилось?

– Их, кажется, сожрали педролли!

– Эти педролли ужасные создания, – промурлыкал Ольтфанов.

– Действительно, – согласился Элсквар.

Взглянув на гномов, он прошептал (достаточно громко):

– Эти парни очень щепетильны к данной теме, так что будь внимателен.

– То есть следить за словами? – спросил трусливый эльф. – Без проблем. У каждого из нас есть чувствительные места. Так сказать, эрогенные зоны. Я же понимаю. Кстати, вот, послушайте...

Он грянул песню – или, если говорить точнее, не грянул, а перешел на рэп, что, как вы знаете, означает «речитатив, эквивалентный песне»:

 
Эй, брат, на педроллей не ле-е-езь.
Дела поважнее тут е-е-сть.
Когда мы построим наш мир,
Дадим им пончик и кефир.
 

Осмотревшись по сторонам, он быстро пробормотал:

– Спасибо за внимание. Вы классная публика.

Ольтфанов смущенно сел на ветку у помоста. В листве высоких деревьев шелестел ветерок. Где-то внизу и чуть дальше затявкала лиса.

– Какая красота! – кисло заметил Элсквар.

– Может, мы пойдем? – спросил Бинго.

– Действительно, – ответил Мори. – Видите ли, лорд... Нам очень хотелось бы остаться и порадоваться вашему гостеприимству. Но впереди нас ожидает долгое путешествие.

Гномы поднялись, словно собрались в дорогу.

– Да, конечно, идите, – сказал Элсквар. – Бон вояж. Только позвольте нам пополнить ваши припасы саленными сухариками и прочей снедью. А куда вы, собственно, направляетесь?

– Через горы, – ответил Мори. – И через великий лес.

– Как я вам завидую, – зевая произнес дикий эльф. – Сколько интересных приключений ожидает вас в пути.

– Мы идем к Единственной горе.

– Неужели? А не там ли обитает дракон Слог?

Гномы кивнули и мрачно насупились[15]15
  Вы же знаете, как легко выглядеть мрачным с большой бородой. Весь трюк заключается в том, что с большой бородой просто невозможно не выглядеть мрачно.


[Закрыть].

– Ну, желаю удачи и везения. Заглядывайте к нам на обратном пути, если будете проходить мимо нашего леса.

– Что такое? – недовольным тоном спросил Гэндеф.

В тот момент он управился с пятой лепешкой и вдруг заметил, что отряд спускается с дерева.

– Мы уже уходим? А ужин?

Глава четвертая
ЗАГАДКИ В ИДИОМЕ ДА-ДО-ДУ И ДО-ДУ-ДА

Следующее утро выдалось воистину летним – таким ярким и красивым, как только можно себе представить. Лучи солнца танцевали на воде[16]16
  Конечно, не буквально. Эта фраза, так сказать, метафорически означает, что солнечный свет вальсировал и перескакивал с волны на волну, словно маленькие пучки фотонов в амфетаминах. Вообразите сами, что бы случилось, если бы солнце действительно танцевало на водах! Милые мои! Это означало бы мгновенную и лютую смерть не только для наших героев, но и для всего остального мира – глобальный апокалипсис и фатальное бедствие! Упаси нас Бог от такого конца!


[Закрыть]. Гэндеф, Бинго и гномы шагали к Мятным горам, которые медленно поднимались на далеком горизонте.

– Мори, это наша цель? – спросил Бинго, ковыляя рядом с гномом.

По правде говоря, он не ожидал получить положительный ответ. Но надежда в нем еще не угасла.

– Нет, – ответил Мори.

И далее, спускаясь по нотам музыкальной гаммы, он добавил:

– Нет, нет, нет, нет, нет. Что ты, парень! Нет-нет. Мы сначала одолеем эти горы, затем переберемся через быструю реку Мисиссисиссисиписиписиписисисиссисипи[17]17
  Для удобства в будущем мы будем называть эту реку просто М. – например, река М.


[Закрыть], отыщем путь через жуткий и негостеприимный лес Мойпрофиль. И вот тогда, красавчик, и только тогда мы приблизимся к Единственной горе.

– Единственной горе?

– Вот именно. Она не единственная, конечно. Видишь ли, там много других высоких гор. Но эта Единственная гора имеет особое значение. Был бы ты гномом, то понял бы меня. Путь до нее неблизкий. К несчастью, он становится втрое длиннее, если ты делишь его с каким-нибудь ковыляющим дохляком.

Какое-то время Бинго сохранял молчание, затем заговорил:

– Мори, я не вполне понял смысл нашего похода на восток...

– Мы идем за золотом, – отвернувшись от него, ответил Мори.

– Конечно. За золотом. Все верно. Однако мне хотелось бы узнать другую цель нашего путешествия. Что, помимо золота, мы ищем...

– Золото.

– Пусть будет так. Хотя мы идем туда не ради золота.

После нескольких минут молчания соддит вновь возобновил разговор.

– Ну и как? – спросил он.

– Что? – ответил Мори.

– Я прав?

– Ты о чем?

– О цели нашего путешествия?

– Золото, – громко ответил Мори. – Вот наша главная и единственная цель. А теперь извини, приятель. Я пойду поболтаю с другими парнями...

Он направился к началу походной колонны.

Ту ночь они проспали под большим кустом крыжовника и к двум часам следующего дня достигли подножия Мятных гор. Эта огромная гряда с могучими вершинами, чьи черепа были покрыты снежными шапками, тянулась на многие лиги от замерзшей возвышенности Гангабац на севере Верхнего Средиземья и до Ближнего горного прохода на далеком юге. Крутые склоны бесчисленных зазубренных пиков ярко искрились чистым льдом или мерцали, припорошенные снегом. Любой, кто стоял у основания этой гигантской стены неприступных скал, ощущал благоговение от величия и красоты природного мира. Беззвучный и дремотный голос гор отдавался эхом в каждом существе. Здесь вы вдыхали свободу; здесь вы могли прочитать по следам в снегу все, что случилось ночью; а при желании перед вами открывался путь в настоящую зиму. Горный воздух был чистым и свежим, вдохновляющим и острым.

– Как же я влип, – рухнув на валун, захныкал Бинго. – Неужели нам придется забираться на такую высоту?

Он начал растирать болевшие пальцы.

– Горы, – со слезами на глазах сказал Мори. – Прекрасные и величественные. Красивые и замечательные. Восхитительные и неописуемые.

Гном в восхищении накручивал на палец прядку бороды.

– Значит, в этом твой народ подобен скалам? – спросил Бинго.

– На самом деле не совсем, – ответил Мори. – Мы предпочитаем жить под горами. Но ты только посмотри на гряду! Насколько гладки ее бока! Какая она безволосая и совершенная! Эта гора похожа на красивую девушку – такая же неприступная и стройная.

– Значит, нам нужно перебраться на другую сторону?

– Да, – в унисон ответили гномы.

Бинго посмотрел на свои распухшие и красные стопы. Боль пульсировала в ноге и впивалась в суставы.

– У вас есть горнолазное снаряжение? Веревки, толстые носки и тому подобные вещи?

– Нет, – в унисон ответили гномы.

– Тогда я против перехода через горы. Мои ноги не выдержат такого испытания. Им холодно в снегу. И мне, между прочим, тоже. Гэндеф?

Соддит с мольбой повернулся к колдуну и повысил голос.

– Гэндеф! Неужели ты собираешься карабкаться на эти горы?

Вопрос пришлось повторить только восемь или девять раз, после чего старик кивнул в знак понимания. Он молча прикинул высоту горных пиков, указал пальцем на каждый из них и пожевал губами, словно вычислял в уме значительную сумму – любопытное занятие, но определенно колдовское, как верил юный соддит. Вероятно, количество горных пиков имело некий мистический аспект, и, скорее всего, Гэндеф не мог рассчитать необходимые параметры без шлепанья губ и тыканья пальцем.

Когда вопрос Бинго просочился в череп колдуна и вызвал ответную реакцию, старик насмешливо фыркнул.

– Ты предлагаешь мне карабкаться на них? Разве я выгляжу скалозадом?

– Кем?

Мори приставил ладонь к уху в шутливом жесте «скажи мне еще раз».

– Вы, что, оглохли? – рявкнул Гэндеф. – Я сказал, что не гожусь в скалолазы. Нет-нет, мы не будем забираться на вершину. Да и вряд ли нам это удастся. К счастью, мы можем пройти под горой.

– Через Угольные ворота? – с благоговейным ужасом спросил Тори.

– Через огромные пещеры, наполненные злом и эхом? – добавил Фили.

– Через расщелину, на дне которой ревет ледяная река Шелк? – поинтересовался Сили.

– Не задавайте мне глупых вопросов, – с раздражением ответил Гэндеф. – Я имею в виду проход через Угольные ворота. Затем мы пройдем по пещерам, спустимся в расщелину, на дне которой ревет ледяная река Шелк, и выйдем на другой стороне гряды. Это единственно разумный путь.

– Гэндеф, ты не забыл, что Угольные ворота заколдованы? – спросил Сили.

– Я рад, что ты задал мне этот вопрос, юный гном, – ответил старик, усаживаясь под стволом дерева и вытаскивая трубку. – Хвалю за наблюдательность. Я тщательно посчитал горные пики, и их действительно стало больше, чем было в прошлый раз, когда мне доводилось проходить здесь раньше.

Члены отряда переглянулись между собой и в унисон покачали головами. Никто из них не понимал, о чем конкретно говорил колдун.

– Я не думаю, что нам нужно тревожиться об этом, – самодовольно продолжил Гэндеф. – С другой стороны, вы явно забыли, что Угольные ворота заколдованы. Мне придется поломать голову, чтобы подобрать волшебное слово. К счастью, я знаю несколько мощных чар на открытие преград.

После того, как колдун закончил курить трубку – и после его десяти минутного надсадного кашля – отряд снова тронулся в путь через долины предгорья к зловещему на вид озеру у Угольных ворот. День перевалил на вторую половину. Тени удлинились. Предзакатный свет, словно розовая пленка, накрыл западный ландшафт: поля, подлески и леса, стога сена и малочисленные сельские домики. Бинго со слезами на глазах разглядывал местность, которую он оставлял позади. Там было все, что он знал и любил. А впереди его ожидали лишь темнота, опасности и тайны.

Угольные ворота оказались крепким орешком для Гэндефа. Вырезанные в монолитном куске антрацита в сорок футов высотой и сорок футов шириной, они были опечатаны великими и ужасными чарами, наложенными Йэлом из Йора. Какое-то время колдун сидел, курил трубку и что-то бормотал себе под нос. Наконец он объяснил собравшимся гномам суть своих затруднений:

– Проблему можно разделить на две части. Во-первых, нам нужно понять, где именно находятся ворота. Я не могу накладывать чары на всю эту угольную стену.

– И как же мы увидим заколдованные ворота? – с дрожью в голосе спросил Бинго, глядя на гладкую черную поверхность, которая взмывала вверх перед ним.

(Лично я полагаю, что поверхности так не поступают.)

– Нет-нет, – ответил Гэндеф. – Откуда ты взял такую нелепую идею? Сначала нам нужно узнать, где находятся ворота. Их края видны только в лунном свете. Но сегодня новолуние, поэтому лунного света не будет. И я сомневаюсь, что завтра или послезавтра мы тоже что-нибудь увидим. Кроме того, нам могут помешать облака.

Он задумчиво пососал мундштук трубки.

– Скорее всего, нам придется провести здесь две недели. Или вообще отказаться от похода на восток.

Бинго ожидал, что подобные слова вызовут у гномов возмущенные протесты. Но бородачи лежали в траве в состоянии глубокого уныния. Соддит решил, что их моральный дух был подорван гибелью товарищей.

– По мнению ученых, лунный свет является лучами Солнца, отраженными от Луны, – сказал Бинго. – Что, если мы осветим скалу отраженным солнечным светом? Как эти Угольные ворота узнают о замене?

Гэндеф сделал вид, что не услышал маленького соддита – наверное, так оно и было. Однако Мори уловил идею. Он тут же вышел из депрессии, одолжил у Торри щит и с помощью Бинго установил его с таким расчетом, чтобы солнечный свет отражался от серебристой внутренней поверхности и падал прямо на черную скалу. В тот же миг они увидели контур ворот и элегантную надпись, высеченную на эльфийском языке.

– Гэндеф, о чем повествуют эти прекрасные и загадочные буквы? – с благоговением спросил Бинго.

– Не понимаю, что ты шепчешь, – отозвался колдун.

– Я спрашиваю об эльфийских письменах над воротами, – повторил громко соддит и указал пальцем в нужном направлении. – Что они означают?

– А ты не можешь говорить погромче?

– Что означает та эльфийская надпись? Туда смотрите! Туда!

Бинго кричал прямо в ухо колдуну. Наконец, тот заметил вытянутый палец соддита.

– Ого! – воскликнул колдун. – Взгляните-ка на это! Какие-то эльфийские буквы! Вы видите их?

– Что они означают? – заорали в унисон три гнома.

– Интересно, о чем тут написано? – спросил колдун.

Несколько долгих минут он рассматривал надпись и шептал себе под нос:

– Ну-ка, ну-ка... Проклятье! Я не знаю такой буквы. Немного похоже на «П». Может быть, подкоп? Кто-нибудь из вас понимает по-эльфийски?

Его слова не впечатлили гномов, выстроившихся в ряд.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь? – разочарованным тоном спросил Мори.

Даже не расслышав этого упрека, Гэндеф понял его по лицам спутников.

– А откуда мне знать? – мрачно спросил он. – Я не эльф, а колдун. Так что подбирайте слова поаккуратнее. К колдунам нужно относиться с уважением. Жалкие карлики.

– Хорошо, – сердито тряхнув бородой, крикнул Мори. – Не нужно переводить нам надпись. Просто открой ворота, и все.

– Я же сказал, что не могу прочитать эту надпись, – заявил возмущенный старик. – Но у меня появилась неплохая идея. Может, мне просто использовать чары и открыть ворота, а?

Гномы кивнули – не только короткими шеями, но и всеми телами. Ритмичный взмах их бород было яснее любых слов. Гэндеф встал перед скалой и раскурил погасшую трубку.

– Смотрите внимательно, – сказал он спутникам. – Это самые мощные чары на открытие, которые я знаю.

Он быстро выдохнул, сделал глубокий вдох и произнес гулким голосом:

– Квандог квандогли!

Ничего не случилось.

– Квандог квандогли! – повторил колдун.

И снова ничего не произошло.

Какое-то время Гэндеф молча посасывал мундштук.

– Попробуйте другие открывающие чары, – предложил ему соддит.

Колдун посмотрел на него, глубокомысленно кивнул и прочистил горло.

– Квандог квандогли! – рявкнул он.

– Не думаю, что эти чары нам помогут, – продолжил Бинго.

– Квандог квандогли, квандог квандогли, квандог квандогли, – скороговоркой произнес старик.

– Может быть...

– КванДОГ, – смодулировал Гэндеф. – КВАНдогли.

– Мне почему-то кажется, что эти слова не являются магическими, – крикнул соддит во всю мощь своих легких.

Солнечный свет начал тускнеть. Готовясь к безлунной ночи, гномы устроили стоянку неподалеку от черной скалы. Каждый взгляд на озеро вызывал у Бинго нервную дрожь. К тому времени он уже боялся смотреть на этот зловещий водоем.

– А если...

– Ква-аа-ндогли, – пропел колдун, используя странную музыкальную каденцию и понижая голос от фальцета до баритона на финальном слоге.

– Может, вы попробуете другие магические слова...

– КВАНДОГ! – закричал Гэндеф. – КВАНДОГЛИ! КВАН-АХ! КХОХ! А-КОФ-КАХ-КУФКАХ!

Такого жуткого кашля Бинго еще не видел. Колдун корчился в спазмах.

– УХ-КХУ! УХ-КХУ! КХУ-УХ! УХ-КХУ!

Затем он продолжил так:

– КХЛАК! КХЛАК! КХЛАК!

Хриплое дыхание с силой вырывалось из легких:

– ГУХХ! У-ГУХХ!

Его шляпа упала, и голова закачалась вперед и назад.

– ХТО-ХТО! КТО-КТО!

Казалось, что он задавал вопрос. И затем сам же отвечал на него:

– КОАХ-КОХ КОХ-КОХ КОХ-КОХ КОФХ.

Все это сменилось тихим и жалобным «Ооооо Боже-е» и тут же перешло на новый круг:

– Харгх! Харгх! Харгх! Харгх! Харгх!

Когда кашель, наконец, утих, старик со стоном повалился на землю и хрипло прошептал:

– Через минуту я буду в порядке.

Он сунул руку в карман пончо, пытаясь найти кисет с табаком.

– Смотрите! – крикнул Бинго.

Трудно сказать, какое сочетание звуков и букв, нечаянно произведенных колдуном, открыло тайные врата. Но теперь они были широко распахнуты. Вероятно, старик, сам того не осознав, произнес магическое слово среди кашля. Гномы приободрились и повеселели. Казалось, что удача повернулась к ним лицом.

Подняв бормочущего колдуна, они потащили его в пещеру. Едва последний гном переступил порог, дверь заскрипела и начала закрываться.

* * *

Путешественники зажгли факелы и осветили огромную пещеру. Она напоминала высеченный в скале куполообразный коридор с многочисленными лестницами и ступенями, которые вели к верхним и нижним проходам.

– Давайте устроим здесь стоянку, – предложил озадаченный Мори. – После отдыха мы выберем путь и попробуем пройти под горой.

Все охотно согласились.

Они разожгли костер, установили над ним котел и сварили солонину с просоленным картофелем и чесноком. Эту ядреную (быстро наполняющую животы и вызывающую жажду) пищу гномы запили соленым пивом. Через сорок минут после приступа кашля колдун пришел в себя и отведал кусочек мясца (я бы даже сказал, кусище). Заев солонину картофелиной (половинкой) и запив ее небольшим глотком пива, он повторил эту процедуру около шестнадцати раз. Насытившись и напившись, Гэндеф угрюмо осмотрелся по сторонам.

– Темновато здесь, – заметил он и на всякий случай повторил эту фразу несколько раз.

Колдун зажег трубку и молча затянулся дымом.

– Потрясающее место, – сказал Бинго, обращаясь к Мори, который в тот момент точил широкий нож.

– Да уж, – лаконично отозвался гном.

– Неужели это огромное пространство было высечено в скале вашими предками?

– Однозначно, – ответил Мори. – Хотя тут сотни таких пещер. Они тянутся вверх на тысячи ярдов и на многие лиги в длину. Их поддерживают изящные колонны потрясающей высоты и замечательного дизайна. Огромные лестницы из чистого мрамора ведут в лабиринт подземелий, который простирается под всей грядой Мятных гор. Твои недостойные глаза видят сейчас перед собой великие залы Гномодрома. Это знаменитые рудники Черной Марии! Величайшее достижение нашей расы!