Текст книги "Принцесса для зверя (СИ)"
Автор книги: Адалин Черно
Соавторы: Лили Ред
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
В. Mur: Дыши, это всего-лишь несколько часов. Ты сильная девочка… ты выдержишь. Помни обо мне… и о том, что я хочу тебя защитить.
Его слова меня приободряют, будто и не было этой безмолвной недели. Он не спрашивает где я была, почему молчала, а просто говорит то, что помогает подняться с колен.
Машина паркуется, и я вижу, как Генрих Илларионович спешит к нам. Он открывает дверь и помогает выбраться из машины, крепко держа за руку. Будто боится, что я передумаю и сбегу.
Только мы с ним равняемся, я крепко его обнимаю.
– С днем рождения. Оставайся всегда таким добрым, хорошим и рассудительным.
– Спасибо, Сонечка. Я очень рад, что ты приехала. Порадовала деда на старости лет.
– Да ладно, тебе, – отмахиваюсь от этой формулировки, морща нос и добавляю. – Всем бы такую старость. Еще правнуков будешь нянчить.
– Дай бог, дай бог. Пойдем, а то холодно.
Я хоть и в шубе, но ноги стали мерзнуть через туфли. В вестибюле у меня забирают верхнюю одежду и мы с дедом проходим внутрь торжества.
Едва мы заходим в помещение, как взгляды устремляются на нас. Я чуть сжимаюсь, потому что за все время отвыкла от такого внимания, но уверенная походка Генриха Илларионовича вселяет в меня уверенность.
"Ты сильная девочка".
Как мантру повторяю про себя слова Мура, но тут же теряюсь, когда вижу Байрамова.
Он, кажется, совершенно не изменился. Такой же широкоплечий и уверенный в себе, взгляд хищника, передавая сстрогость. Я жадно ловлю каждую деталь, что успела забыть за это время.
Мне не хватает воздуха. Я оказываюсь не готовой к такому повороту событий, к тому, что мы сразу же встретимся. Втайне я даже надеялась, что он не придет, что у него будет важный бой, соревнование, да что угодно, лишь бы мне не пришлось видеться с ним, но он здесь. В нескольких метрах от меня, так же, как и я на него, он смотрит на меня. Испепеляет взглядом, заставляет поникнуть и понять, что ничерта я не сильная, я все та же малявка, та же девочка, которая боялась и любила своего зверя одновременно.
Глава 36
– Не переживай, все будет хорошо, – дед тянет именно к нему, а мне хочется сбежать, но я молча иду туда. Как послушная девочка даже улыбку из себя выдавливаю. Сердце глухо бьется в груди, а пальцы начинают неметь, едва мы приближаемся к нему.
Я не знаю, сказать ли ему «привет», проигнорировать или высказать все, что накопилось внутри. Но только мы ровняемся с ним, его губы раскрываются, а я задерживаю дыхание.
– Привет, – говорит сухо, безэмоционально, но вижу, как его взгляд проходит по моему телу, но едва доходит до моих глаз, тут же переводит его на деда.
Мне тяжело находится рядом с ним, потому что я начинаю хотеть рассказать все, что со мной происходит и как мне на самом деле его не хватает. Именно сейчас, видя его, чувствуя аромат парфюма, я понимаю, как скучаю.
Да, я там нахожу там, чем себя отвлечь, нахожу любимое дело, которым приятно заниматься… Но именно его мне не хватает. Его любви, его внимания и простого «как ты». Бывает же такое, что человек влюбляется один раз и на всю жизнь?
Мне кажется у меня именно такой случай.
Я отвожу взгляд. Не хочу показывать, что внутри меня буквально полыхает огнем. Сейчас я стесняюсь своих чувств. Потому что все что было не прощается. Не должно забываться. Но я ничего не могу с собой поделать.
Мне становится невыносимо тяжело: просто стоять рядом с ним.
– Дорогие мои, вы должны завтра приехать ко мне и кое-что подписать, – обращается к нам Генрих и мне не понятно для чего? Что подписать?
– Ты о чем, дед? – Тимур удивленно спрашивает, а у меня от его голоса мурашки по коже.
Это невыносимо терпеть. Завтра еще вместе с ним быть рядом? Мне хочется сбежать, мозг активно работает, придумывая отмазки, но правдоподобного ничего на ум не приходит.
– Завтра узнаете. Ты, Тим, заедь за Соней и привези к юристу моему.
Я резко оборачиваюсь на деда и хочу высказать свое мнение по этому поводу, но он меня опережает.
– Не шипи, Сонь. Я помню, ты у меня самостоятельная, умная девочка, можешь сама приехать, но мне так спокойнее. Да и вы сразу вместе приедете, не нужно будет кого-то ждать, все же юрист не сможет ждать долго.
В его словах есть рациональность, но что она значит для меня, когда внутри все разрывается от одной мысли, что я и Тимур проведем хотя бы несколько минут времени рядом. Вместе. В одной машине.
– Ты можешь сказать во сколько приехать, и я буду ровно в это время, даже раньше, – стою на своем и не хочу поддаваться деду, как бы не любила его.
– Соня, – Тимур перебивает меня и смотрит так пристально, что мне приходится задержать дыхание, чтобы не было заметно, как часто я дышу.
– Я сама доеду. Мне водитель не нужен.
Я не знаю, почему так говорю, просто чтобы показать, что не нуждаюсь в нем, хоть и люблю.
– Мы позже поговорим об этом, Соня, – его спокойный тон вызывает во мне приступ гнева.
Как так можно? Я внутри просто гореть начинаю, а он спокойный, как удав.
Стоп.
Боже…
Все, что сейчас во мне твориться, я уже испытывала тогда, когда решила выйти за него замуж. Я бесилась от того, что он меня не слышит и не слушает. А сейчас он поступает точно так же. И это меня раздражает. Лишь из уважения к деду я не начинаю ругаться, просто отворачиваюсь в другую строну и не смотрю на него. Пускай думает, что хочет.
– Пойду чего-нибудь перекушу, а то целый день ничего не ела.
– Иди, конечно.
Я выпускаю руку деда и иду к столу. Мне нужно отвлечься и еда хороший способ снять нервное перенапряжение. Накладываю себе в тарелку вкусняшек и присаживаюсь за стол. Достаю телефон и пишу Муру, мне нужна его поддержка, как никогда раньше.
Cat: Мне сложно. Я не представляла, что будет настолько тяжко. Хуже тюрьмы.
Я отправляю сообщение и только сейчас до меня доходит, что я проговорилась. Я не знаю, как все исправить, но решаю, что в этой фразе нет ничего ужасного, ведь так говорят не только те, кто там был, но и образно.
B.Mur: Будь проще, не воспринимай все так серьезно. Осмотрись, разве среди окружающих тебя людей нет тех, с кем можно просто поговорить? Без нервов, без напряжения, обсудить что-то… погоду, например.
Cat: Смешно. На ближайшие двадцать человек нормальная только я и дед. Больше никого. Все это возвращает меня к тому, что я пыталась забыть.
B.Mur: Напиши где ты, и я тебя заберу.
Я смотрю на сообщение и закусываю губу. Так отчаянно хочется дать ему адрес, сказать, чтобы забрал меня отсюда, спас, обнял и утешил.
Cat: Не могу… Увидимся лучше в штатах. Там легче дышать…
Как представлю, что он приезжает и это все видит Тимур, неизвестно, как он отреагирует. Но с другой стороны, у меня в штатах мог появится молодой человек. Мы не виделись много времени. У нас уже разные жизни, только вот почему при первой встречу, грудь начинает раздирать от боли.
B.Mur: Тогда дыши, принцесса. И забудь обо всем, просто развлекись.
Я замираю. Просто взгляд цепляется за принцессу и все, дальше ничего не вижу. Я начинаю оглядываться и вижу Тимура. Он общается с кем-то, в его руках нет телефона. Как? Или это тоже просто оборот речи? Этого же не может быть.
В голове лихорадочно перебираются мысли, и я начинаю вспоминать все, что пишет Мур. Но не нахожу никакой связи с Тимуров. Вообще никакой. Только одну…
Мне нравится общаться с ним даже не видя.
В этот момент Тимур находит взглядом меня и смотрит прямо в глаза. Он что-то говорит собеседнику и направляется ко мне. Сердце начинает колотится с бешенной скорость. Зачем он идет ко мне? Выяснять отношение? Или это все же он Мур? И теперь будет обвинять меня в том, что я его преследую? Мне становится страшно и дико… Что делать?
Я не хочу так скоро с ним оставаться наедине. Но понимаю, что это неизбежно.
Это должно было произойти рано или поздно. В моем понимании, лучше поздно. Но с другой стороны, сколько не подготавливайся к бою, всегда будут недоработки.
В таком случае никогда ни в чем не будешь уверен. Я так точно.
Глубоко вздыхаю и беру бокал в руки, отпивая сок. Руки почти не дрожат, так же как и сердце начинает успокаивается, ровно до того момента, пока Тимур не присаживается рядом.
– Нам нужно поговорить, Соня. Но не здесь.
Глава 37
Он берет меня за руку и тянет на выход, но я упираюсь ногами о пол, чтобы противостоять ему.
– Ты что действительно думаешь, что я пойду за тобой? – я дергаю рукой, и Тимур тормозит. Разворачивается ко мне и пристально всматривается в глаза.
– Да. Потому что этот разговор не для посторонних ушей, – он говорит тихо и меня что-то подталкивает идти за ним, но я быстро подавляю это чувство в себе.
– Нет. Я приехала к деду на день рождение и не собираюсь с тобой никуда ехать. Мне не нужно ничего выяснять. Все давно предельно понятно, – я вырываю свою руку из его ладони и разворачиваюсь к столу.
Я пытаюсь его проигнорировать и не слышать и это дает эффект: меня больше никто не достает. Он исчезает. Неужели стал слышать мое мнение? И не волочет никуда и не заставляет? Я даже оборачиваюсь, чтобы убедиться, что он ушел. И правда, Тимур выходит из зала, оставляя меня.
– А куда Тим? – я резко оборачиваюсь и вижу деда.
Он что следит за нами и подслушивает? Я хмурюсь и закусываю губу, не зная, что сказать.
– Не знаю, – кошу под дурочку и цепляю на вилку кусочек рыбы.
– Ну и пускай проветрится. Правильно сделала, – я бросаю взгляд на деда и вижу, как он мне подмигивает.
Больше Генрих ничего не говорит, просто поднимается со стула и отходит.
И что он имеет ввиду? В голове полная мешанина, даже не понимаю, как на все реагировать и просто стараюсь отвлечься, заедая привкус горечи.
Кое-как досиживаю вечер и только первые гости начинают расходиться, я тоже собираться. Дед еще раз напоминает, что мне нужно приехать к нему завтра и советует быть вместе с Тимуром. Я обещаю подумать и быстро сбегаю оттуда.
Странно, но меня никто не преследует. Никаких папарацци, фотографов и прочих раздражающих личностей. В отель я приезжаю за полчаса, скидываю с себя платье, туфли, от которых сумасшедше гудят ноги. Принимаю душ и слышу, как настойчиво стучат в дверь.
– Кто там? – спрашиваю и тут же понимаю, что совершила оплошность. Нужно было сделать вид, что в номере никого нет.
– Это я, Тимур. Сонь, открой, я просто поговорить.
Я смотрю внутрь комнаты, и на секунду пробегает мысль спрятаться и сделать вид, что никто не стучал и я могу просто спокойно взять и лечь спать, ни о чем не думая.
– Открывай, – голос Тима все же заставляет отказаться от этой затеи, ну уж совсем глупо.
Хватит от него бегать. И пора уже сесть и поговорить. Тем более тут моя территория, и я чувствую себя увереннее, чем где-либо еще.
Открываю дверь и пропускаю его к себе. В помещении сразу становится тесно. Он только сделала шаг и уже в воздухе я чувствую аромат его парфюма.
Я присаживаюсь на кровать и смотрю, как он осматривает номер.
– Как ты там? – простой вопрос, но мы же не об этом говорим…
– Тимур, давай ближе к делу? – я хочу чтобы он уже выложил то, что хотел сказать, но он медит.
– Я это и хотел спросить. И пояснить. Многое… пояснить.
– В смысле?
– Я звонил тебе, но почему ты не берешь телефон. Заблокировала меня?
А ведь и правда, я занесла его в черный список, едва получила свой телефон обратно.
– Да. Думаю не стоит пояснять почему? – я сцепляю руки на груди и надуваю губы, уж оправдываться точно не буду.
– Не дуйся принцесса, – он ухмыляется и присаживается ко мне на кровать.
Его обращение цепляет меня, вновь начинают лезть в голову воспоминания из прошлого… совместного нашего прошлого.
– Я не дуюсь, – бурчу в ответ и подбираюсь выше на кровати, увеличивая расстояние между нами, чем еще сильнее вызываю веселье у него.
– Я хочу извинится. Прости меня за то, что было… За развод и то, что не поверил.
– Что? – в шоке смотрю на него и не верю ушам. Он извиняется?
Тимур Байрамов извиняется? Что должно было произойти, чтобы он сказал эти слова? Он никогда в жизни не извинялся, даже когда был не прав. И только из-за этого я продолжаю его слушать.
– То Сонь. Я… – он замолкает, – в общем дурак, что не поверил. Да. Когда все стало предельно ясно и понятно, я бы признал вину и этого всего не было. Если бы не одно но…
Я ничего не могу сказать, в голове как была каша, так и осталась, только сильнее все запуталось. Никакого прояснения. Пазлы в голове никак не складывались, какое “но”, о чем он вообще?
– Ты говоришь загадками и мне ничего не понятно… Но знаешь, что…
– Соня. Дай я все объясню, а ты потом пошлешь куда подальше. – он смотрит, молчит и реально ждет.
– Говори, – на выдохе произношу и будто ком в горле. Даже дышать сложно.
– Мне пришло письмо, чтобы я с тобой развелся и не общался иначе твои фото в обнаженном виде заполонят всю сеть. Я показал то письмо следакам, но они ничего не выяснили. И поэтому я не стал рисковать твоей репутацией, потому что если бы еще и это, то…
– То я бы не выдержала, – заканчиваю за него мысль, а сама не могу поверить тому, что слышу.
– А телефон ты свой заблочила и я никак не мог с тобой поговорить.
Я начинаю рассматривать свои ногти, потому что нахожусь в растерянных чувствах и не могу поверить. Поднимаю взгляд на Тима и понимаю – его глаза не врут.
– Хорошо. Тимур, я тебя поняла. Но это между нами ничего не меняет. Мы разведены и не вместе.
Я жую губы от волнения и они уже начинают болеть от этого.
– Я понимаю, – наш разговор прерывает мой телефон, на экране высвечивается “отец”.
Вот с этим человеком я точно не хочу говорить. От него никаких известий не было и то, что он звонит мне, означает только одно… Ему что-то от меня надо.
– Да, – я все же решаюсь ответить на звонок.
Я говорю с отцом не больше минуты и с каждым его словом мне становится все хуже.
– В смысле подписать разрешение о продаже дома?
Я не могу понять, зачем ему продавать дом… И почему он звонит именно сейчас…
– Ты подпишешь разрешение?! Я тебе даже дам пятьсот тысяч за твою долю и можешь гулять дальше.
Он даже не спрашивает, а будто кидает подачку. Мне становится настолько мерзко, что хочется послать его куда подальше. Каждый раз я думаю, что хуже не может быть, но нет… Отец умеет удивлять.
Я вижу, как напрягается Тимур. И корю себя за то, что ответила на звонок при нем. Но кто мог знать об этом? Меня жизнь совершенно ничему не учит.
– Да, пожалуйста. Номер карты ты мой знаешь, деньги переводи. Завтра подъеду и подпишу документы.
Я сбрасываю вызов до того, как он что-либо мне скажет.
– Ты знаешь, что дом стоит дороже пятисот тысяч? – я понимаю, к чему он клонит.
– Я не хочу иметь с ним ничего общего, но и деньги мне лишними не будут. Поэтому даже хорошо, что он решил продать дом.
– Если тебе трудно или нужны деньги, ты мне скажи, я помогу. Соня… Тебя не было почти год… Я даже не знал, что дед тебя пригласил. Как ему это удалось?
– Он мне помог уехать, после всего, что произошло…
Тимур усмехается и расслабленно опирается локтем о кровать.
– Мне он ничего не сказал.
Мы разговариваем так, будто между нами не было месяцев разлуки, будто мы не виделись всего несколько часов или дней. Тимур старается говорить непринужденно, но я же вижу его напряжение.
– Я не смогу тебя простить, – как-то устало получается у меня. – Пойми меня, я смотрю и вспоминаю… – пытаюсь выразить свои чувства, но не получается. Будто все нормальные слова вылетают из головы и никак не встают в предложения. – Мы не сможем быть друзьями, Тимур. Не сможем просто разговаривать друг с другом по вечерам, смеяться. У нас не получится.
Я уверена в том, что говорю, знаю, что не смогу с ним общаться, как будто ничего не было. Будто все забыла и больше между нами нет недоговоренности, это не мое. Я просто не смогу так.
А Тимур смотрит на меня, растягивает губы в грустной улыбке, хмыкает и отводит взгляд. Он даже не смотрит мне в глаза, а именно сейчас я так нуждаюсь в нем. Хочу видеть, что он чувствует, понять его эмоции. Но он закрывается, не желая проявлять их.
– Я все понимаю, Соня. И не собираюсь ничего возвращать. Ты права. Нас нет. Завтра я заеду за тобой, поедем к деду вместе, потом я оставлю тебя. Кстати, перед поездкой заедем к отцу, чтобы ты могла подписать документы. Хочу на это посмотреть.
– Хорошо.
Я соглашаюсь моментально, потому что сама не хочу быть там одна. Представляю колкие фразы отца, эту его Мариночку. Я до сих пор не верю в его предстательство и в то, что ему абсолютно наплевать на родную дочь от любимой женщины.
Я знаю, что отец терпеть не может Тимура, поэтому возможность насолить ему напоследок просто нельзя упускать. В штатах пришлось осознать, что он поступает со мной совсем не как с дочерью. Так не должно быть между отцом и дочкой, не должно быть разговоров, упреков, недоверия. Я ведь не просила многого. Только полного доверия и поддержки.
– Хорошо, тогда заеду за тобой в одиннадцать. Спокойной ночи, – он встает с кровати и идет к двери, тихо спокойно без колких фраз и оскорблений. Больше ничего не говоря и не терзая мою душу и дальше.
Мне даже не верится, что мы поговорили настолько просто и легко. Что не было криков, скандалов, нажимов с его стороны.
– Тим, – он притормозил, обернулся и как-то так посмотрел на меня, что сердце тут же пустилось вскачь. Мне в одночасье стало трудно дышать. Осознав, что пауза слишком затянулась, быстро выдавливаю из себя: – Спокойной ночи.
– Сладких снов, Соня.
Сказав это, Тимур выходит и закрывает за собой дверь. Я же забираюсь под одеяло и некоторое время просто смотрю в потолок. Не понимаю, что происходит и не могу унять дико бьющееся сердце, которое все еще помнит его: улыбку, взгляды, касания. Я желаю ему спокойной ночи на прощание. Знаю, что наш разговор вышел за все возможные принятые рамки, но просто не могла по-другому. Устраивать истерики, скандалить… какой смысл?
Я начинаю думать о Тимуре. О том, что он рассказал. О шантаже. Я верю ему. Верю, потому что знаю: он не врет.
Мои мысли прерывает настойчивый стук в дверь. Я вздрагиваю и выныриваю из-под одеяла. Встаю с кровати и иду открывать. Останавливаюсь у двери лишь на мгновения, потом снова иду и замедляю шаг…
Вдруг там снова Тимур? Зачем он пришел снова?
Стук в дверь повторяется, и я все же спрашиваю:
– Кто там?
– Администратор, Вам передали подарок, – я открываю дверь и вижу девушку, которая протягивает мне корзину с фруктами и цветы. Принимаю подарок и хочу закрыть дверь, но девушка добавляет: – Там еще записка внутри фруктов.
Сказав это, она выходит, а я остаюсь стоять и непонимающе смотрю на то, что мне передали. Закрыв двери, прохожу в номер, размещаю это на столике, достаю записку, открываю и теряю дар речи, забывая даже, как дышать.
“Мы скорбим по Соне Довлатовой.”
Глава 38
Я отбрасываю записку подальше, но воображение до сих пор рисует эту фразу. Кто это? Зачем? Почему продолжается все это? Мне становится страшно, потому что никто не знает где я нахожусь, кроме Тимура и деда…
Неужели это Тимур? Но зачем ему это нужно?
Я хватаю телефон, чтобы написать Тимуру, но боюсь, может это он специально так делает. Мне нужен совет, поэтому открываю чат и вижу пропущенные сообщения от Мура.
B.Mur: Как твое мероприятие? Все живы остались?
B.Mur: Твое молчание заставляет меня волноваться. Напиши, как только сможешь!
Cat: Я дома, точнее в отеле. И у меня проблема….
Я отправляю сообщение, пальцы дрожат от волнения. Мне казалось, что все кончилось, но видимо мое присутствие в городе всегда будет сопровождаться угрозами.
B.Mur: В смысле? Что произошло?
Cat: Мне прислали корзину с фруктами с запиской… “Мы скорбим по Соне Довлатовой.”
Нажимаю отправить и понимаю, что засветила свое имя. Удалить сообщение не могу, исправить тоже. Черт… Черт… Черт…
Мур читает сообщение и выходит из сети. Он ничего не отвечает, не старается меня поддержать или подсказать, как поступать дальше. Просто оставляет одну…
Так и знала, что не стоит говорить свое имя… Он небось также думает, что Соня Давлатова мажорка, которую освободили за деньги, купили свидетелей и тому подобное… Я начинаю мерить номер шагами, раздумывая, как поступить. Звонить полиции? И что они сделают? Посмеются надо мной, посчитав это просто розыгрышем…
Я довожу себя до нервного тика и все же решаю позвонить деду и поговорить с ним. Он взрослый мужчина и точно меня не проигнорирует… Подхожу к кровати, беру телефон в руки и ищу номер деда, как раздается громкий стук в дверь.
Я вздрагиваю…
Опасливо смотрю в ту сторону и кричу:
– Кто там? – не хочу подходить близко.
– Соня, открой. – так же громко говорит Тимур.
Я не верю своим ушам. Там Тимур? Зачем он вернулся? Сейчас, когда мне так нужна поддержка, есть хоть кто-то, кто готов меня поддержать.
– Я не открою дверь… – не могу открыть, не верю, ни ему, никому…
– Я знаю про корзину, не трогай ее, пожалуйста. И впусти меня.
Я не могу поверить. Знает про корзину? Неужели это он отправил ее? И теперь понял, что совершил? Решил оправдаться? Боже, а что если…
Я бросаю взгляд на телефон и понимаю, что Мур, как никогда, может быть Тимуром. Боже… мне становится трудно дышать, хочется все вокруг разбить и убежать, чтобы никто не видел моих слез.
– Уходи, – кричу я.
– Соня, я Мур, – признается Тимур, чем не повергает меня в шок, но заставляет зажать рот ладошкой.
– Зачем ты так со мной? Я же верила тебе Мур…
– Открой Соня… Я не причиню тебе вреда.
Рука сама тянется в дверной ручке, я опускаю ее и открываю дверь. Тимур тут же оказывается в номере и оглядывается вокруг.
Вновь…
Он встает напротив меня и смотрит прямо в глаза.
– Так было нужно. После той анонимки я решил на время прекратить наше общение, дать тебе свободу, чтобы все успокоилось. Ты уехала… Но никогда не оставалась без присмотра. Прости, но так просто отпускать тебя в никуда я бы не смог. Я пытался выяснить, кто мне тогда угрожал, но адресата никто не мог найти. Сейчас уже угроза пришла тебе, это может быть один и тот же человек. Я уже позвонил следователю по делу. За это время они ни на сантиметр не продвинулись. Уже хотели его закрыть, за отсутствием улик… Но это может помочь, пока ее по горячим следам возможно найти, кто заказал и откуда.
– У меня голова кругом от всего этого…
Я отхожу от него на расстояние, потому что его присутствие начинает меня волновать.
– Не переживай, Соня. Я все решу. Просто будь осторожна и не выходи никуда без меня…
– Знаешь, мне порой кажется, что все проблемы именно от тебя… Раньше такого не было, но как только мы поженились все началось… – мне тяжело даются эти слова, но я решаюсь все же их сказать. – Когда я уехала, мне было так одиноко и плохо… Я лишилась всего… Понимаешь, всего! Но я смогла начать новую жизнь, без тебя. Без этой идиотской любви к тебе. Я справилась… Но только я вернулась сюда, как эти скандалы, интриги вокруг меня опять. Это несправедливо.
Я плачу, из глаз текут слезы, я чувствую себя жалкой девочкой. Но я нигде не слукавила, а сказала правду. Тимур, выслушивая меня, молча стоит, но в его взгляде нет раздражения или злости. Лишь грусть…
– Да. Возможно ты и права. Кто-то пытается навредить мне, действуя через тебя… Но пока мы этого все не выясним, не сможем жить нормально, – Тимур подходит ко мне, протягивает руку и стирает слезы ладонью со щеки.
– Я жила… Без тебя жила… – бью в грудь кулаками, но он не уходит продолжая стоять и терпеть мои удары. – Понимаешь. Я жила… Чувствовала себя человеком. Полюбила этого Мура… Я смогла…
Он кладет на мои плечи свои руку и притягивает к себе, быстро и резко прижимает к себе. Я стою и реву в его рубашку, а он просто поглаживает по волосам и шепчет:
– Прости, Сонь. Прости… Я … – Снова стук в дверь, он не успевает договорить, смотрит на дверь. – Открою, присядь, пожалуйста…
Он отпускает меня из объятий и сразу становится холодно и одиноко… Тимур впускает того следователя, который тогда заставлял меня подписать явку с повинной, не веря моим словам. Но потом все же извинился… Только легче после этих слов не становиться.
Следователь записал мои показания, упаковал в пакет корзину и цветы, поднял щипцами ту самую записку и после этого оставил меня с Тимуром.
– Ты думаешь, что у них что-то получится? – спрашиваю Тима, только дверь закрывается за следователем.
– Буду надеяться, что да. Соня, – он смотрит на меня, – поехали со мной, пожалуйста. Я боюсь тебя тут одну оставлять. Если не хочешь ехать в квартиру, можем поехать к деду… Но боюсь, что там некоторые гости еще не разошлись.
Я понимаю, что оставаться тут опасно, неизвестно, что может еще произойти. Да так со страху помру раньше времени и никому больше не придется мне угрожать.
– Я послезавтра уеду, Тим. Не буду ждать всего этого. Сначала к отцу заеду, потом к деду и улечу.
– Хорошо, но переночуешь у меня, а завтра отвезу тебя к деду сам.
Я боюсь оставаться одна и это единственное, почему собираю в спешке свои вещи и еду с Тимуром. У страха глаза велики и именно это гонит меня из отеля. Я опасаюсь за свою жизнь.
Надеюсь, что у полиции получится разобраться во всем и что сейчас все случившееся даст большой толчок в деле и никому не получится отвертеться.
Тимур привозит меня в свой дом, я с замиранием смотрю на фасад и вспоминаю, как мы тут проводили время… Как нам было хорошо… Тогда… перед тем днем, как все произошло.
Воспоминания начинают душить меня, а картинки всплывать в сознании. Мне тяжело думать, а еще я не представляю, как пережить эту ночь… И завтрашний день.
– Пойдем? – Тимур не торопит меня, просто сидит рядом и ждет, когда я первая открою дверь.
– Ты же понимаешь, что я не прощу, – хочу еще раз напомнить ему, чтобы он понимал: я изменилась. Стала другой.
– Понимаю, – спокойно, слегка осипшим голосом отвечает мне.
– То, что ты приехал. Помог, за это спасибо большое… Потому что я правда растерялась… Но это никак не может помочь забыть, какую боль ты мне причинил.
Я решаюсь посмотреть на него, и вижу как его взгляд направлен на дом. Он смотрит, не моргая, будто сам вспоминает то, что сделал. А может и нет. Я, к сожалению, не могу залезть в его голову и узнать правду. Да и не нужна она мне.
За последний почти год, два раза разбить сердце, такое мог только Тимур и ему прекрасно это удалось.
– Я всегда буду рядом, Соня. Мне так будет спокойнее.
После слов он уже не ждет меня, выходит и идет внутрь дома. Меня зацепили его слова? Да… Но все равно ничего не меняет. Мы наверно слишком похожи с ним, раз сталкиваясь друг с другом происходит взрыв. И следовательно нам стоит держаться на расстоянии. Вместе у нас не получается.
Я следую за ним, вхожу в дом и вдыхаю привычный аромат. Я скучаю по этому месту. Правда. По людям, местам мне не хватает всего этого. Будто в прошлое окунаюсь с головой, вспоминаю, как с Тимуром готовим ужин, смеемся. Как я ему меняю повязку едва прикасаясь к коже, потому что внутри меня все начинает гореть только от одного его присутствия.
Я пугаюсь своих мыслей, потому что замечаю, как сейчас на меня смотрит Тимур и кажется вспоминает тоже самое. Это тяжело.
– Я забыла сумки, – бормочу, чтобы отвлечься от порочных мыслей, хочу развернуться и выйти, но слышу шаги Тима.
– Я сам принесу, хочешь сделай чая или перекусить. Кухня знаешь где.
Киваю, снимаю обувь и направляясь туда. Замечаю, что за все время пока меня не было в интерьере ничего не поменялось. Занавески в зале, которые я покупала так и висят, свечи на камине, милые безделушки и рамка с нашей фотографией продолжает стоять на том же месте. Я даже подхожу поближе, чтобы убедится, что это не обман зрения. Может ему было настолько пофиг и лень убирать все это, но тут я оказываюсь не права. Вокруг нет пыли, значит, отдать приказ убрать всю ненужную белиберду он мог. Иду на кухню и вижу полотенца, тряпки, передники все на месте. Скатерть та, которая так не понравилась Тимуру, лежит на столе, а посредине стоит одинокая кружка.
Грудь сдавливает, становится нестерпимо больно. Он ничего не убрал, все оставил как было. Для чего? Почему?
– Та комната, где ты жила так и осталась нетронута. Мне нужно буквально на тридцать минут отъехать к тренеру. Через месяц чемпиона, мне нужно документы подписать.
– Ночью?
– Завтра их уже отправлять. Я и так забивал много раз откладывая. И если хочу поехать, то нужно сейчас. Я быстро.
Он ставит мою сумку и рядом свою, открывает ее, достает документы и выходит. Машина выезжает со двора, а мне все равно не по себе. Ничего есть не хочу, я подхожу к своему багажу и взгляд цепляется за коробку, потертую, местами выцвевшую, но безумно знакомую.
Я не верю своим глазам. Тянусь за ней и вытаскиваю из сумки. Открываю, задерживая дыхание, а кончики пальцев подрагивают от страха. Я хочу, чтобы там не было того, о чем думаю…
Но ошибаюсь.
Под коробкой те самые перчатки, которые я тогда в детстве ему подарила.
Глава 39
Утром я просыпаюсь уже по привычке в начале седьмого. Иду вниз, чтобы позавтракать и натыкаюсь на Тимура, спящего на кухне. Его голова мирно покоится на локте, ноутбук включенный, рядом стоит недопитый кофе…
Мне становится интересно, чем он там занимается. Тихо, на цыпочках подхожу за спину и вижу открытое электронное письмо.
“Общение с Соней Довлатовой расценивается как срыв со сделкой и обещанная угроза будет выполнена”
Я впиваюсь взглядом в число, когда было отправлено письмо и понимаю, что это произошло ночью, пока я спала.
Неужели этот кошмар никогда не кончится?
– Я решу все, ты главное не переживай, – говорит Тимур не поднимая головы с локтя.
– Чего они от меня хотят? Почему так поступают? – мне неприятно, больно и мерзко от всего этого, но самое неприятное то, что я вообще не понимаю за что?
Если бы была плохим человеком, предателем, подлой, унижала людей или переступала через головы – то такая агрессия понятна. Но я ничего такого никому не делаю…
Тем более вообще уехала и живу вдалеке от всего.
– Я написал следаку и он разбирается, обещал сегодня позвонить. Вроде что-то нашли. С его слов, распечатка будет утром. Мы правильно поступили, когда сразу позвонил ему. Если бы тянули время и молчали, возможно свести концы уже бы не получилось. Но сейчас есть надежда.
Тимур встает со стула и включает кофемашину.
– Ты поэтому не спал? – он оборачивается ко мне и говорит:
– Почему не спал? Спал… Этого достаточно, – он подмигивает мне и отворачивается к панели, начиная готовить завтрак.
Я почти верю ему, только усталость на его лице слишком заметна, чтобы поверить полностью.
Мы завтракаем в тишине, но я понимаю, что у меня нет никакого желания молчать.
– Тим, а почему ты носишь с собой те перчатки, что я в детстве дарила?
Я помню, как он небрежно тогда к ним отнесся, выкинул не обращая внимания. Но сейчас именно они находится в его сумке, с которой он ездит на бои. Он даже если и удивляется, то не показывает этого. Просто пожимает плечами, складывает вилки и берет кружку с кофе.
