355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Аарон Дембски-Боуден » Повелитель Человечества (ЛП) » Текст книги (страница 11)
Повелитель Человечества (ЛП)
  • Текст добавлен: 13 октября 2017, 21:30

Текст книги "Повелитель Человечества (ЛП)"


Автор книги: Аарон Дембски-Боуден



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Объединители недолго находились здесь, с самого начала сообщая о коротких и напряжённых столкновениях с паломниками эльдаров и разнообразными верховными жрецами и жрицами этой расы, но учитывая, что, как известно, эльдары ещё использовали паутину, то последние благоразумно и упорно избегали почти всего имперского расширения. Многие из Десяти Тысяч, рискнувшие углубиться дальше, подозревали, что внезапно сплавленные проходы или запечатанные врата вели к эльдарским кораблям-мирам, и ксеносы перекрыли людям вход в свои обширные владения. Никто и предположить не мог, во что им обошлось ограждение самих себя от привычного способа путешествия по галактике.

Ра ожидал встретить много эльдаров, когда имперский авангард рискнул покинуть созданные Механикум секции паутины. Вместо этого он нашёл их неуступчивыми и скрытными, избегавшими сражений, часто перекрывавшими проходы, включая даже повреждение паутины для сохранения изоляции.

Оссуарий был одной из таких тайн. Он казался неким логичным с точки зрения ксеносов объединением кладбища и свалки, едва ли не туннелем для мусора. Никто не знал, зачем он существовал. Разве эльдары не переделывали и не использовали снова призрачную кость благодаря сакральному певческому искусству? Это был специально выброшенный непригодный материал, сознательный отказ от ресурсов, которые были испорчены непонятным и неизвестным людям способом? Или это был просто памятник утрате и место, которое эльдары не хотели осквернять даже собственным присутствием?

Он ненавидел неизвестное, хотя он и его собратья-кустодии были обучены приспосабливаться и реагировать на неизвестное, возможно, лучше любых живых существ.

Ра подробно изучил эльдаров, как и все из Десяти Тысяч. Кредо мудрого воина звучало знай своего врага, но Кустодианская гвардия посвящала жизни намного большему, чем простому пониманию своих противников. Они развивали познание не меньше, чем тело, они изучали языки, традиции и историю врагов для достижения почти просвещённого чувства понимания всего, с чем сталкивались. Всё для противодействия и противостояния с ними: выстоять против врагов и предвидеть каждое их действие, отвечая в соразмерной превосходной реакции. Не достаточно было просто помешать врагу сделать что-то – чистота цели и совершенство долга состояли в понимании, что враг станет делать, прежде чем он начнёт это делать, и какой ответ является самым идеальным. Порой это означало знать, как и почему действия предпринимались вообще.

И всё же такой способ мыслить обладал излишней гибкостью. Почти ничего не классифицировалось. Знания собирались не только для предсказания моделей поведения, но также для создания пластичного ощущения возможности и осведомлённости. Восприятие потенциальных угроз не означало слепое следование шаблонным ответам.

В галактике существовали как человеческие цивилизации, так и цивилизации ксеносов, о которых мало что знали кроме яростного завоевания легионом или приведения к согласию Имперской армией, и всё же воины Десяти Тысяч могли говорить на местных языках и перечислить достижения и ошибки всех исторических военачальников с глубоким пониманием традиций. Всё делалось для службы и защиты самого могущественного и важного человека из когда-либо живших.

Вот что раздражало Ра сильнее всего при встречах с существами, называвшими себя Нерождёнными. Эти демоны были такими разными, такими многочисленными, такими изменчивыми и такими совершенно чуждыми, что достижение любого полезного понимания являлось почти невозможным.

Тишину Оссуария разрушило появление демона. И сейчас он был не один, он вёл вопящую и ревущую стаю своих меньших сородичей, которые начали стекаться к остаткам его трапез, как падальщики, что следовали за хищниками в диких землях бесчисленных миров.

Его форма бросала вызов зрению, даже когда смотрели прямо на него. Он казался размытым пятном для всех, кто отслеживал его перемещение. Из спины выступали огромные крылья, но он бежал на четвереньках. Глаза чудовища сверкали, и воины, которые вообще не могли описать внешность существа, чувствовали его взор даже на большом расстоянии.

Он выпрыгнул из тумана на дальнем конце туннеля в добром километре от них, что стало катализатором для тварей за его спиной, питая этих новых последователей обещанием кровопролития. Ра смотрел сквозь магнокуляры, меняя фильтр за фильтром в попытке проникнуть сквозь сверхъестественный туман, но почти безрезультатно. Мухи кружили над раздутым телом существа. Щупальца поднимались со спины, как изогнутые хвосты раздражённых скорпионов.

Существо принюхалось, словно гончая, изучая слой сломанной эльдарской призрачной кости, покрывавшей пол туннеля. Меньшие демоны держались позади, боясь приблизиться и попасть под горячую руку зверя.

Ра опустил магнокуляры и ударил основанием копья по скрытой в тумане земле. Звук разнёсся сквозь таинственный материал паутины, и голова существа поднялась с нечеловеческой плавностью.

Кустодии рядом с Ра сделали то же самое, встав и начав стучать основаниями копий в непрерывном ритме. Это была походная песня какой-то древней армии, которая впервые отзывалась эхом в этом мире ксеносов. Всего двадцать из них стояли здесь, Ра не стал ослаблять Десять Тысяч сильнее, когда настоящее сражение ещё даже не началось. Двадцать воинов, все из разных отделений. Двадцать человек, ставшие приманкой.

Существа взревели в ответ, но никто из них не сумел перекрыть крылатое чудовище в авангарде. Они бросились в атаку. Кустодии продолжали стучать копьями в холодном ритмичном единстве.

Ретинальный дисплей Ра не мог зафиксироваться на приближавшихся фигурах, но цифры сокращавшегося расстояния отсчитывались на краях глазных линз. Он ударил копьём ещё раз, затем повернул клинком вперёд, направив на атакующих демонов. Кустодии одновременно повторили его движение.

– Убейте его, – приказал по воксу Ра.

Пирамиды из призрачной кости зашевелились, отброшенные мёртвые эльдарские машины заскользили и завращались. Имперские роботы встали из укрытий под костью ксеносов, уснувшие искры жизни вспыхнули по воле их хозяев-Механикум. Пятьдесят роботов выстроились вдоль узкой дороги, каждый стоял в неровной гармонии со своими кузенами под гул орудий и рёв суставов. Они стояли в красных пластинах Священного Марса, помятых и побитых за столько лет сражений вдали от украденного родного мира, но верные ему до конца.

Они открыли огонь одновременно. “Кастеллаксы”, “Вораксы”, “Кастеляны” – модель за моделью, с абсолютно разными комплектами оружия – каждый из роботов осветил туннель неослабевающими залпами огня. Лазерное оружие сверкало и рассекало. Энергетические пушки вспыхивали и ревели. Сферы кипящей плазмы выплёвывали из опалённых стволов. Изрыгали потоки пламени. Болтеры “Максим” грохотали, и лучи тёмного огня вонзались в плотную стаю атакующих существ.

Демоны падали, как подрубленные. Павшие были ободраны и разорваны на части непрерывным огнём. Продолжавшим бежать приходилось прорываться сквозь беспощадную огневую мощь. В конце Оссуария Ра и кустодии открыли огонь из болтеров копий, присоединившись к канонаде.

Из тумана на тяжёлых гусеницах выехали танки, перемалывая призрачную кость эльдаров. Транспорты Механикум добавили своё тяжёлое оружие к атаке, как и три грав-танка Десяти Тысяч.

Отделение Сестёр с секирами выскочило из золотого гравитационного “Носорога” во главе с Дженецией Кроле. Они встали позади Ра и кустодиев, держа оружие наготове.

Все двадцать кустодиев перезарядили оружие между двумя ударами сердца. Все двадцать снова открыли огонь прямо перед собой, целясь в пылающее и растворяющееся существо, которое упорно продолжало стремительно приближаться.

Значит вот что такое боль. Это – разрушение. Демон первого убийства чувствовал, как его разрывают на куски, но ещё сильнее оказалась горечь неудачной охоты. Попасть в такую ловушку, уничтожаться смертным гневом. Вот что было болью.

Бежать. Выжить. Вот что вошло в его мысли, ворвавшись в ненасытный цикл основных инстинктов. Бежать. Выжить. Бежать. Выжить.

И всё же они атаковали. Сотни лежали мёртвыми и растворялись, скоро их станут тысячи, но выжившие всё равно атаковали. Они отвечали на каждый рёв альфа-существа, отделяясь от гибнущей стаи и бросаясь на ближайших роботов, перекрывших путь к бегству. Объятые дымом автоматоны падали и взрывались. Демоны погибали вместе с ними, охотно жертвуя собой ради прихоти своего властелина.

Существо, Конец Империй, первым добралось до линии кустодиев. Там его встретили вонзавшиеся копья и рубившие секиры Десяти Тысяч и Безмолвного Сестринства. Игнорируя первые удары, оно приняло форму химерической твари, и хлестало змеиными конечностями и изогнутыми когтями. Оно убивало, даже когда эфирная кровь лилась из опустошённой оболочки. Оно убивало, даже когда ошмётки шипящей плоти вырывали из его тела, открывая места, где у настоящего зверя должны находиться кости.

Несколько боевых автоматов “Кастеллакс” с грохотом устремились вперёд, атакуя его вместе с людьми, разрывая ихорную плоть воющими пилами и промышленными кулаками. Они продержались также совсем недолго, их черепные купола и грудные пластины пробили и смяли, жизненно-важные внутренности вырвали когти, сжимая влажные и скользкие органы искусственной жизни. Они взорвались, окатив демона потрошащими осколками и нефтехимическими ожогами, и всё же – всё же – он убивал.

Он примерял разные формы, изменяясь и выискивая, прежде всего самые смертоносные: стремление выжить и жажда крови слились воедино, заставляя его непрерывно преобразовываться в стремлении вырваться из клетки и убить тех, кто заманил его в ловушку.

Кустодии отступили, как и Сёстры. Он бросился за ними, паника питала его агрессию, заставляя делать всё возможное, чтобы вырваться из засады. Он нападал на убивавших его существ, потому что бегство от них означало только ещё более быструю смерть. Человеческая кровь лилась. Золотые руки и ноги падали на землю. Секиры выпадали из мёртвых рук.

Ра и Дженеция ударили одновременно. Кустодий глубоко вонзил копьё в бесформенную массу, оружие застряло, и он разрядил весь болтер внутри существа. Сестра-командующая погрузила двуручный клинок рядом с Ра, разрубив зеркальную рану. Обжигающие нечистоты окатили их, испаряясь на доспехах и пылая на открытых участках кожи.

Змеиная конечность отшвырнула Кроле в сторону. Существо покачнулось, затем упало, обрушившись на металлические обломки погибшего робота и брошенной призрачной кости. Демон вытянул цепкий коготь из кипящей мешанины конечностей, его тело разлагалось во что-то амёбообразное и многоглазое.

"Конец Империй", – произнёс он в разум Ра, используя мысли трибуна. Он прозвучал таким беспомощным. Почти испуганным, хотя такое существо не могло испытывать страх. – "Конец… И…"

Демон восстал из останков, как облако огня над уничтоженным городом, он взревел и его рёв был подобен раскатам грома. Обломки и машинное масло взмыли в воздух блестящими канатами. Адский жар прокатился от возрождённого тела. Чёрный дым и кровь убитых застыли мышцами и сухожилиями, когда он выпрямился.

Огонь уцелевших всё ещё разрывал его, ничего не меняя и не причиняя вреда. Наверху сформировалась голова, ряды глаз горели, пока болты разрывали бесполезный пепел его тела. Пластины искорёженной брони поднялись из остатков военных машин, обуглившись дочерна и оборачиваясь вокруг демона.

Ра стоял внизу, омываемый жаром, холод раненых Сестёр рядом с ним оттеснял нескрываемый голод твари, заполнивший туннель. Демон открыл рот и вдохнул золотой туман:

Он будет жить, – прохрипел он голосом из памяти.

Убейте его! – прокричал приказ Ра, отчаянная ярость превратила его голос в желчное пламя. Но не осталось почти никого, кто мог повиноваться.

Демон притягивал к себе реальность, соединяя призрачную кость, металл и даже огонь в новой форме. Он укрыл себя материальной бронёй, отражая гнев материального оружия.

Убейте его! – проревел один из Золотых.

Бежать. Выжить. Анафема. Конец Империй.

И впервые за своё существование, истерзанный почти до развоплощения, он и в самом деле побежал. Прощальный огонь оставшихся в живых разрывал его временную форму и срывал броню, но этого было мало, этого было мало. Эхо первого убийства сбежало, истекая кровью, волоча ноги в поражении, окутанное ублюдочной оболочкой из уничтоженных роботов, которая разваливалась с каждым шагом.

Он найдёт орду. Он присоединится к войне. Он скроется среди низших и выживет.

Двенадцать

Верховный ризничий.

Отсутствие боеприпасов

Возрождение

Все недели, пока шла реорганизация, Джая боролась. Она соскользнула последние пять метров вниз по лестнице, сорвала шлем и вдохнула свежий горячий металлический воздух ангара. Её ждал Торолек, главный ризничий.

– Дело в клапанах давления пневматики левого колена, – сказала она фигуре в мантии. – Они влияют на радиус поворота.

Торолек был высоким и худощавым человеком в мантии с капюшоном, который гордо носил чёрный и лаврово-зелёный цвета, как и вставшего на дыбы пегаса дома Виридион. Он всегда был увешан лентами религиозных пергаментов, которые развевались в тепловом выхлопе двигателя, когда он занимался своей священной работой. Как главный ризничий он был самым выдающимся машинным провидцем дома, разменял триста лет и служил Джае всю её жизнь. Он отказался вернуться на Хайрок с остальным флотом, и Джая с уважением отнеслась к пожеланию самого старого слуги семьи. Учитывая обстоятельства и дальнейшее развитие событий, она была вдвойне благодарна за его присутствие.

– Я уже дважды перенастроил их, – ответил старик под гул вентиляционных систем. Воздушные фильтры в форме горгулий вдыхали запахи кузни и выдыхали переработанный воздух, но усилия родичей дракона мало помогали уменьшить изнуряющую жару. – И снова повторю, баронесса, – проблема в слиянии. Вы обвиняете освящённый металл и послушные механизмы, хотя всё указывает на отсутствие связи между потомком и рыцарем.

Двое сервиторов приблизились снять нагрудник и наплечники, но Джая велела им вернуться:

– Я провела всю прошлую ночь в медитативных размышлениях, – возразила она. – Я не чувствую никакого отсутствия связи.

Торолек направился к незанятому рыцарю, не оставив Джае иного выбора кроме как последовать за ним. Ризничий поднял две бионические руки, растущие из одного локтя, и положил двойные ладони на непокрашенный бронированный носок рыцаря:

– Вы сопротивляетесь его благородному духу. Он сопротивляется вашему. Две упрямые души, не желающие соглашаться.

Джая скривила губы. Только Торолеку позволялось так разговаривать с ней:

– Мой дух в покое, – солгала она.

– Тогда не буду с вами спорить, баронесса. – Торолек посмотрел на высокую военную машину во всей её поблёкшей славе. Вместо гордых и ярких цветов дома виднелся только голый и поцарапанный металл. Вместо военных знамён, изображавших деяния рыцаря и благородную службу пилота-потомка просто пустота. Скоро они отправятся на войну в этих заброшенных и отремонтированных на скорую руку изгнанниках из ещё живых домов, и впервые сразятся без развевавшихся на ветру знамён Виридиона.

– Вижу вы в редком расположении духа, раз не желаете спорить, – заметила Джая.

Торолек не стал скрывать усмешку на морщинистом лице и в искрившихся глазах:

– Вам нужно снова сесть в кабину, баронесса. Возможно, следующее упражнение поможет вам установить связь с новым доспехом. Планируется испытания оружия.

– Я сотни раз вхолостую стреляла из оружия этой захудалой штуковины.

– Так и есть! Но сегодня вас загрузят для стрельбы боевыми снарядами.

Джая посмотрела на него. Они больше недели ждали обещанной поставки от дома Мортан:

– У нас есть боеприпасы?

– Наконец-то, их доставляют прямо, когда мы говорим. – Он ненадолго замолчал, развлечение в глазах прошло. – От вас в ответ ожидается выражение благодарности дому Краст, который поделился священными ресурсами своей кузницы.

– Краст? – недоверчиво произнесла Джая. – Эти тщеславные…

– Ах, ах, – упрекнул Торолек. – Эти щедрые и благородные люди вы хотели сказать?

– …а разумеется. Что с их прошлым отказом?

– Говорят, Сигиллит надавил на них в этом вопросе.

Джая смотрела, как другой тёмно-серый и сильно помятый рыцарь прошёл мимо, сотрясая поступью землю ангара. Машина остро нуждалась в очистке и смазке, скрежет протестующего металла звучал пыткой в ушах.

Торолек видел, как она вздрогнула:

– Возможно, у вас получится легче установить связь с костюмом, если вы перестанете называть его “эта захудалая штуковина”. Ваши придворные, похоже, приспосабливаются хорошо.

Джая соизволила принять упрёк:

– Большинство, да.

– Ваша обида объяснима, баронесса. Но я знаю, что мне не стоит рассказывать вам о порочности неблагодарности.

Она снова кивнула. По крайней мере, у них были костюмы. Даже эти безымянные и неухоженные изгнанники являлись сокровищем, обладание которыми любой рыцарский дом считал бы настоящей удачей. Но пасть так быстро и так низко, чтобы полагаться на благотворительный мусор возмущённых и равнодушных домов.

Джая вздохнула:

– Позовите меня, когда доставят боеприпасы.

Торолек ничего не сказал. Он просто кивнул.

Трон покачивался под ней, его суспензоры износились благодаря времени, повреждениям и плохому обслуживанию. Спинная пластина Джаи зафиксировалась в углублении вдоль спинки кресла, подключение запустило активацию красных ламп кабины и трёх экранов. Утяжелённые ботинки со скрипом встали в закрывшиеся стремена. Руки в перчатках сжали рычаги управления, поднявшиеся с подлокотников трона.

Торолек взобрался по лестнице лесов к своей госпоже, и теперь согнул истощённое тело над люком и ней. Он протянул несколько бионических рук, закрывая пряжки и вставляя проникающие интерфейсные кабели в шлем баронессы. Но ризничий не стал задерживаться, ограничившись только тем, что прошептал несколько благословений. Он пожелал ей удачи и с лязгом захлопнул люк.

Джая смотрела на ангар по поступавшему изображению, ожидая пока разведут леса. Три “Странника” без опознавательных знаков и знамён возвращались к посадочным опорам для технического обслуживания и повторного благословения, и, что гораздо важнее, для перевооружения. Один из них повернулся к ней, проходя мимо и сотрясая землю, горбатые плечи и безликая лицевая пластина шлема рыцаря заскрежетали в кратком полупоклоне. Джая не могла вернуть жест из-за пока неразведённых лесов, но она протянулась к пластине вокса, чтобы передать импульс подтверждения пилоту.

Она не знала, кто это был. Навсегда ушли дни, когда она узнавала каждого потомка по геральдике и знамёнам их рыцарей. Отсутствовали даже красиво нарисованные отметки убитых врагов.

Позор вспыхнул снова. Дом Виридион и сам Хайрок пали под её опекой. И особый чёрный юмор заключался в том, что её позор не могли даже занести в семейные архивы, потому что они стали пеплом, как и планета, служившая домом Виридиону тысячи поколений.

Я становлюсь сентиментальной, – со вздохом подумала Джая. – Меньше месяца назад я ждала казни”.

Торолек прав. Неблагодарность – нечестивый порок.

Холодное красное освещение кабины мигнуло раз, второй, затем свет вокруг неё неожиданно стал бледно-жёлтым вместо угнетающе алого.

Опорные леса отошли, – сказал Торолек по воксу.

Джая сжала рычаги управления и слегка повела их вперёд. Кабина в такт движению также наклонилась вперёд. Стабилизаторы трона запоздали на несколько секунд, но резкий наклон и покачивание шагавшего рыцаря являлись всего лишь слабым раздражением для потомка, который целую жизнь провёл в седле.

И всё равно всё отличалось. Машина не двигалась, как двигался её баронский “Копейщик”. Поршневые сухожилия сжимались и разжимались с другими шипением воздуха и скоростью. При ходьбе он гремел, лязгал и скрипел совершенно по-другому. Трон иначе реагировал на её вес и перемещение. Осанка и ритм рыцаря требовали иной компенсирующей регулировки при беге. Экраны располагались не там, где она привыкла, и выводили данные, целеуказатели и ауры предсказания с небольшими цикличными задержками или иногда рассогласованно. Кабина даже пахла по-своему: вместо священного ладана хайрокских сушёных илув стояла вонь опалённой крови, сожжённого металла и старой ржавчины, от которой не смогли избавить никакие освящения Торолека. Все новые рыцари Виридиона получили от кораблей-мусорщиков или в качестве неиспользованных трофеев местных верных домов, и каждый излучал именно тот аромат, что и ожидался от машины с подобной судьбой.

И всё же дело было не в том, что она не могла привыкнуть к этим изменениям или все вместе они мешали сосредоточиться. Всё было гораздо проще, и любой из благородного рыцарского рода мог это легко понять. После целой жизни управления собственной машиной, Джая жила в теле, которое ей не принадлежало. Она носила чужую кожу.

Она направила всё ещё незнакомого рыцаря по ангару, покачиваясь в ремнях безопасности трона от неуклюжей походки. Рунические символы на экранах оружия показывали общую массу боеприпасов вместо точных цифр, оценивая полезный груз. Она почувствовала, как зубы сжались, мурашки побежали по коже, и кровь потекла быстрее от почти забытого обладания смертоносным вооружением.

Впервые с тех пор как она увидела эту военную машину, она ощутила дрожь связи. Она снова могла убивать. Она снова могла разрушать.

Это было силой. Это было властью.

Как ваше имя? – задумалась она, осматривая кабину. – Кем вы были, пока вас не побили, не опозорили и не оставили умирать?

Она направила рыцаря к дальней части ангара, где множество останков танков и пехотных транспортов служили препятствиями для маневрирования или манекенами для вмонтированного в руки рукопашного оружия. Увидев приближение баронессы, два других потомка отвели машины в сторону, предоставляя ей пространство.

И она могла поклясться, что в этот момент огромный блок двигателя, который размещался в бронированном отделении позади неё, зарычал немного громче.

Она посмотрела на потрескивающий экран, показывавший данные об оружии в левой руке. Прицелы отказывались захватывать цель. Системы наведения, которые должны были звенеть ясными и постоянными сигналами, вместо этого запинались и икали. Как типично для этой машины. Как…

Нет. Больше никаких оправданий. Это её не волнует. Она наклонилась вперёд на троне, игнорируя неудобную трясущуюся походку, и подняла левую руку военной машины. Никаких вычислений траектории. Никакого прицеливания. Никаких колебаний. Она подняла руку и выстрелила.

Стабилизаторы сработали с опозданием, подарив ей две секунды зубной дрожи, но Джая едва заметила это. Её ухмылка стала болезненной и переросла в мрачный смех, когда поток трассирующих снарядов распылил останки грузового транспорта, пробив жёлтые отверстия с оплавленными краями в обгоревшем корпусе. К тому времени, как её сердце ударило шесть раз, флаер едва можно было узнать. На его месте лежала дымящаяся груда бесполезного металла.

Джая шагнула вперёд, когтистые металлические ноги сокрушили тысячи гильз на земле. Заменявший правую руку меч активировался с раскатом грома, когда его окутала плюющаяся энергия силового поля. Второй раскат грома разнёсся по большому ангару, когда она взмахом меча отшвырнула несчастные обломки в сторону.

Позже она вспомнит ликующие крики по воксу. Позже она вспомнит довольный шёпот благословения Торолека. Позже она впервые за последние месяцы хорошо отдохнёт.

“Бичеватель” потерял равновесие от обратного замаха и едва не споткнулся, Джая резко опустила вторую ногу, избежав падения, и немедленно подалась назад, выпрямляясь в полный рост. Ещё одна оглушительная очередь вырвалась трассирующими потоком из двойных стволов главного орудия, прошив корпуса трёх искорёженных “Носорогов”.

Клинок снова опустился, устремившись вниз в пронзающей казни – воин, добивал поверженного врага. Джая топнула ногой по разрушенному гражданскому транспорту и удерживала машину на месте, пока вытаскивала меч. На этот раз она сохранила равновесие. Стружки и обрывки металла шипели вдоль лезвия, распадаясь от жара энергетического поля.

Возвышавшийся рыцарь вскинул клинок перед собравшимися в ангаре бригадами местных слуг, рабами-сервиторами и смотрителями-ризничими, и всё же жест был не для них. В недружном подражании активные рыцари ответили, как могли. Некоторые подняли клинки или пустые стволы, другие издали грубый рёв из мегафонов, а безоружные и по каким-то причинам молчавшие уважительно опустили непокрашенные лицевые панели.

Главный ризничий Торолек сверился с инфопланшетом в двух из четырёх рук и слегка улыбнулся от поступавшей из кабины баронессы информации. Возможно, у них, в конце концов, получится.

Глоссарий

House Krast – дом Краст

House Mortan – дом Мортан

Ossuary – Оссуарий

Тринадцать

То, что предшествовало

Использование славы

Пророчества и предвидение

Ра открыл глаза в абсолютной черноте. Тьма оказалась настолько глубокой, что проникала в чувства и заполоняла глазницы, словно лужи разлитой нефти. Он ждал, пока восприятие восстановится. Не было никакого страха. Он знал ощущение вызова своего повелителя.

Раскаяние поселилось в его сердце. Засада в Оссуарии всё ещё терзала его, задавая вопросы, на которые не было простых ответов.

Мы были так близки.

Император не ответил, даже если король услышал.

Вскоре появился свет. Тусклый. Прерывистый. Мучительно далёкий. Свет появился в булавочных уколах крошечных точек далёких звёзд. Они раскинулись в пустоте молочной россыпью, вспыхивая, мигая, блистая светом, которому требовалась короткая вечность, чтобы достигнуть чувств Ра.

Он был без формы и очертаний. Он просто существовал в пустоте, находился над миром, окутанной бесконечной чернотой и пожираемой войной планетой, омываемой ярким сиянием небольшого жёлтого солнца.

– Терра, – произнёс он безо рта, дыхания, зубов или языка.

+ Терра. + Раздался в черепе спокойный голос Императора. Бестелесный и столь же вечный, как любая звезда. + Несколько веков назад в плену Объединительных войн. Военачальники, верховные жрицы, короли-колдуны и вожди кланов сражались на растерзанной поверхности сломанной планеты. Мой Громовой легион направлялся сражаться против них. Против всех них. +

– Мне жаль, что я не сражался рядом с Вами тогда, мой король.

+ Твоя верность отмечена, но всё же твои сожаления не имеют значения. +

– Почему я здесь? – подумал и одновременно спросил Ра. Не существовало никакой видимой разницы между его мыслями и словами в пустоту.

+ Потому что я так захотел. +

Это был единственный ответ, в котором он нуждался, но он надеялся на большее. Ра до сих пор так и не мог понять цели этого просвещения, какой бы она ни была.

Звёзды вращались, мучительно покачиваясь. Свет изгибался и сворачивался. Бесконечная чернота одновременно приветствовала и отторгала, приняв его присутствие, но бросая вызов чувствам, пока он стремился обработать скорость своего путешествия сквозь пустоту. Туманности расцветали перед ним и вокруг него, их было столь много, что они напоминали газовые облака запрещённого оружия, и всё же оставались совершенно тёмными для всех чувств кроме зрения. Миры вращались вокруг звёзд, напоминавших глаза богов. Некоторые были выжженными синим жаром раздутых солнц, другие сковал холод на дальних краях звёздного балета, они путешествовали почти в изгнании среди замороженных скал, которые падали сквозь глубокое и безжизненное пространство.

Столь многие из этих шаровидных драгоценностей не были драгоценностями вообще, как не были они и способны стать колыбелью человеческой жизни. Несмотря на всё терраформирование разбросанных миров галактики в чудотворные времена Тёмной эры технологий, бесконечное количество планет всё ещё вращалось в диком и прерываемом штормом газообразном спокойствии, и являлись непригодными для проживания людей.

Настоящие самоцветы оказались столь же разнообразными в тонах и оттенках. Преобладала щелочная охра пустыни, постепенно выровненная промышленностью колонизации или расколотая широкими трещинами и расселинами тектонических толчков. Океанские миры казались бурными сапфирами и аквамаринами, поглощавшими солнечный свет в огромных глубинах. И у многих давно не осталось воды чистых оттенков, её сменили загрязнённые хризоберилловыми пятнами бесконечные моря, задушенные облаками бактериальной жизни, или покрытые рябью карнеоловые глубины, ставшие домом для бесчисленных аквакарнозавров.

Цвета, цвета и ещё раз цвета, множество миров перемешали их континент за континентом. И всё же сплошной сине-зелёный древней Терры встречался реже всего. Такой невинный оттенок бросал вызов неизбежности: везде, где ступало человечество, оно разрывало землю и осушало моря, оно собирало и переделывало. Оно объявляло своим. Оно завоёвывало. Оно разрушало.

Нигде это не казалось вернее, чем на мирах, вращавшихся вокруг солнца Терры. Ра не удивился, впервые посмотрев на Терру с орбиты и увидев Тронный мир болезненно бежевым, задыхавшимся в загрязнениях и раздираемым шрамами бесконечной войны. Марс, некогда терраформированный в великолепное идеалистическое место, где человеческая изобретательность создала растительность на мёртвой почве, благодаря войнам снова превратился в пустынную бесплодную землю, как до эпохи колонизации.

Ра был уже далеко от этих миров. Он кружился без тела в черноте и смотрел на другой затянутый облаками шар, сферу-пангею с континентами и несколькими небольшими морями. Городские пейзажи выглядели серыми бесформенными пятнами на суше и превратились в крошечные светящиеся маяки, когда ночь стремительно воцарилась на полушарии. Спустя всего лишь долю секунды вернулся рассвет, погасив множество городских огней и снова превратив их в серые пятна наблюдаемой с орбиты цивилизации. Миллионы людей, должно быть, называли планету домом. Миллиарды.

– Что это за планета? – спросил Ра пустоту.

Ответа не последовало. Лёгким дуновением его снова швырнуло сквозь ночные небеса, он парил, словно во сне, не чувствуя ни веса, ни импульса.

Что-то болезненное начало проступать перед его чувствами, расплывчатая пустота на сетчатке глаза превратилась в нечто напоминавшее последнюю стадию опухоли мозга. Звёзды сжигали газовые туманности, выбрасывая назад в пустоту потоки мерцающего яда. Они горели и задыхались в накатывавшихся потоках кого-то ксеновещества, которое и было, и не было газом, было и не было реальным и нереальным.

Ocularis Malifica. Варп-шторм. Варп-шторм, где альтернативная реальность варпа прорвалась в настоящий космос и накрыла десятки звёздных систем враждебными миазмами. Здесь встречались две вселенные и обе страдали от этой встречи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю