Текст книги "Дар Императора"

Автор книги: Аарон Дембски-Боуден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Вместо того чтобы сесть за пиршественные столы, мы выстроились отделениями перед самым высоким столом.

Согласно традиции одному из гроссмейстеров Восьми братств следовало постоянно оставаться на Титане, охраняя его в отсутствие остальных братьев. За столом стоял лорд Карас Ваурманд, гроссмейстер Третьего братства. Судя по его виду, он был ужасно раздражен, сжатые кулаки уперлись в столешницу, когда он наклонился, чтобы обратиться к нам. Его лицо говорило о почтенном возрасте – воину перевалило за четыреста лет – а на отполированных доспехах сусальным золотом был выведен внушительный список его побед.

Рядом с ним стояло четверо паладинов, закованных в колоссальную терминаторскую броню. Все они были без шлемов и пристально взирали на собравшихся рыцарей, столетия службы оставили заметные следы на их лицах. Я никогда не встречался с ними лично, но знал всех четверых по именам, подвигам и тем разрушениям, которые они принесли врагам человечества.

Ваурманд глубоко вдохнул, прежде чем заговорить. Его низкий голос без особых усилий достигал самых дальних уголков зала.

– Корабль Космических Волков «Верегельт» рухнул на поверхность нашего мира. На нем не оказалось ничего, кроме обрывков послания, которое отправил нам Логан Гримнар. Теперь корабль лежит посреди собственного каньона-могилы, разбившийся при столкновении с поверхностью, продуваемый ядовитым воздухом. Более того, он нанес нашему флоту прискорбные потери. Всем вам это известно. Мы знаем, что Волки Фенриса сражаются на Армагеддоне. Мы знаем, что они сочли положение достаточно отчаянным, чтобы Серый Волк нарушил клятву тайны и рассказал своим воинам о нашем существовании. Судя по всему, у него попросту не было другого способа оповестить нас.

Ваурманд прервался, дав нам возможность переварить услышанное. Если Космические Волки переживут Армагеддон, весь орден подвергнется телепатическому выхолащиванию. Только магистры орденов могут знать о том, что среди теней Империума ходим мы. Такая традиция установилась с момента нашего основания. Большинство полков Имперской Гвардии, рядом с которыми нам приходилось сражаться, попросту истреблялись. Обычные люди, вооруженные дешевыми лазганами, были неистощимым ресурсом, который человеческая империя могла с легкостью восполнить.

– Обломки «Верегельта» обезображены скверной, чистых выживших не осталось. В приземлившихся спасательных капсулах оказалось лишь порабощенное отребье из зараженной команды, которые желали сберечь свои ничтожные жизни еще хотя бы на пару часов. Всех их выследили, внесли в списки и зачистили.

Мало какому врагу удавалось ступить нечистой ногой на поверхность Титана. Несколько рыцарей ударили кулаками по нагрудникам, остальные зашептались между собой.

– Еще одно предупреждение мы получили от благородного Галео из Кастиана и его рыцарей из Восьмого братства. Еще один корабль Космических Волков, который сбился с курса, был поглощен скверной. Но они привезли с собой выжившего. Инквизитор Анника Ярлсдоттир из Ордо Маллеус допросила этого Волка. Он рассказывает о мире, погубленном войной, о целых континентах, захваченных Извечным Врагом.

Наши авгуры и прогностикары сейчас сами говорят с выжившим. Они проверили слова юстикара Галео и выслушали инквизитора Ярлсдоттир. Теперь они прочесывают Море Душ, чтобы собственными глазами увидеть зло, угрожающее Армагеддону.

От собравшегося в зале такого количества могущественных разумов исходил приглушенный фоновый гул, подчеркивавший каждое слово лорда Ваурманда. Но едва он упомянул о наших пророках и видящих, которые искали подтверждение словам Волка, как чувства каждого рыцаря обострились. Если посмотреть на воинов, то ничего вроде и не изменилось – но сознание каждого из них вдруг стало острым, как лезвие меча.

– Братья, – продолжил лорд Ваурманд. – До этого наши прогностикары не ощущали беспокойства в Море Душ, иначе призыв к крестовому походу давным-давно прозвучал бы со шпилей монастыря. Какое бы безумие ни принес Хаос на Армагеддон, Губительным Силам удалось прекрасно его скрыть. Присаживайтесь и вкусите пищи в святости сего великого зала. До окончания ночи мы узнаем правду.

Мы одновременно отдали честь, все сто двадцать три воина. Едва мы обернулись, чтобы занять положенные места за пиршественными столами, как в моем разуме раздался голос, едва различимый, как мои собственные мысли.

+ Кастиан, + сказал он. + Пройдите со мной. +

IV

Немногие души, даже в нашем ордене, когда-либо ступали в авгуриум монастыря. На самой вершине высочайшей башни, пронзающей ядовитые небеса Титана, находился дом рыцарей, которых мы называли прогностикарами.

Лорд Ваурманд провел нас к телепортационной платформе, избавив от подъема по шестнадцати тысячам ступеней или медленного лифта, который поднимался по стене башни. Мы возникли в прихожей с мраморным полом, пронизанным розовыми прожилками. Двое паладинов стояли на страже у великих ворот из почерневшей бронзы. Оба были в терминаторской броне с личными геральдическими гербами: у первого был ворон, сжимающий в когтях клинок, у второго – две перекрещенные алебарды над красным черепом.

Даже сам пол поразил меня.

+ Этот мрамор со Священной Терры, + пропульсировал я братьям.

+ Откуда ты знаешь? + отправил мне в ответ Малхадиил.

+ Розовые прожилки в камне. Такой мрамор не найти больше нигде в Солнечной системе. +

Загрохотав ботинками по священному камню, мы приблизились к паладинам. Лорд Ваурманд склонил голову. Остальные поклонились более глубоко.

Я ощутил, как они пытаются прочитать меня, поняв это так же, как человек чувствует, что за ним кто-то исподволь наблюдает. Тот же слабый дискомфорт, неуловимое вмешательство, от которого у меня волосы на шее встали дыбом.

Я стал сопротивляться. Частично из-за инстинкта, частично, чтобы посмотреть, на что я способен, – я оградил мысли стеной концентрированного давления. Один из паладинов заворчал, и оба повернули скрытые под шлемами головы ко мне.

+ Гиперион… + предупредил Галео.

Я ослабил сопротивление. Паладины разом влезли в мой разум, уже не так нежно, как поступили бы, не начни я сопротивляться в самом начале. Я почувствовал, как они копаются в недавних воспоминаниях, поднимая на поверхность то, что произошло с Сотисом, и мой дальнейший стыд.

+ Довольно, + отправил я и фокусированным толчком оттолкнул их. Тот, который ворчал, непроизвольно сделал шаг назад.

+ Гиперион, + опять пропульсировал Галео. + Держи себя в руках. +

Я мог не послушаться его. Я мог сказать, что они без нужды влезли слишком глубоко. Неужели это прозвучало бы так же глупо, как мне казалось? Куда лучше было бы просто промолчать.

– Вы можете войти, – одновременно сказали паладины. Они продолжали наблюдать за мной, когда я прошел мимо. Лорд Ваурманд остался снаружи, ничего не сказав нам на прощание.

+ Я почувствовал, как ты отразил их, + отправил Малхадиил. + У тебя огромная сила, Гиперион, но если ты не будешь осторожен, за тобой придут библиарии. +

Здесь я также ничего не мог ответить. Покинуть службу в отделении и оказаться оторванным от остального рыцарства… Конечно, говорят, будто это честь. С новым званием приходила новая степень ответственности, но также требовалась определенная жертвенность. Никто не хотел оказаться выброшенным на задворки ордена, который основывался на силе братства.

Бронзовые врата открывались постепенно, сначала со скрежетом и щелчками скользнули в сторону запоры. Когда двери наконец распахнулись, я увидел, как обе створки с лязгом разъехались на гусеницах шириною в три метра каждая.

Нас встретило теплое пламя свечей.

+ Входите, + раздался новый голос, в котором слышалась безмерная усталость. + Добро пожаловать, Кастиан. +

V

Мне было больно даже просто смотреть на него. Его лицо, скрытое короной психической энергии, словно не имело возраста, что невозможно объяснить обычными словами. Я ощущал кого-то молодого, идеалистичного, но ужасающе сильного и очень, очень уставшего.

+ Простите, + пропульсировал он, хотя его послание прозвучало мощным давлением за моими глазами, а не шепотом.

Мощь его сознания угасла – не исчезла, но намеренно приглушилась, я ощущал, что фигура сдерживает ее в себе, словно человек, затаивший дыхание.

– Мне редко приходится встречаться с психически активными посетителями, – его смертный голос отличался только усталостью, с которой он звучал. – Иногда я забываю, как могут сталкиваться чужие сознания.

Когда корона исчезла, перед нами оказался рыцарь в боевых доспехах и официальном облачении, которого я не узнал: сверкающий кольчужный хауберк с перекинутым через плечо серым плащом. Он был определенно не старше меня или Малхадиила и, судя по внешнему виду, вряд ли часто выходил за пределы монастырских стен. Даже его руки выглядели гладкими, лишенными мозолей и шрамов.

– Я Торкрит, – представился он.

+ Галео, + ответил юстикар. Мы последовали примеру и поочередно назвались. Он улыбнулся.

– Я знаю, кто вы. Знал даже до того, как поговорил с инквизитором Ярлсдоттир.

– Где она?

Он посмотрел на меня.

– В шпиле сотня комнат, Гиперион. Она в одной из них, над вами. Ее раненый подопечный, Граувр, в другой. Я отведу вас к ней, но кое-что из нашего разговора не для человеческих ушей.

– Нам не сказали, зачем нас призвали, – подтвердил Малхадиил. – Нас допросят прогностикары?

На лице Торкрита снова появилась усталая улыбка.

– Брат Малхадиил, я здесь единственный прогностикар.

– Единственный на Титане? – спросил я.

– Нет, – он покачал головой. – Единственный живой.

Глава тринадцатая
ЛОРД ДВЕНАДЦАТОГО ЛЕГИОНА

I

Торкрит отвел нас в большую круглую комнату. В ней царила такая же атмосфера аскетизма и пустоты, несмотря на сотни свечей в небольших стенных нишах. Посреди комнаты был расстелен коврик для медитации, окруженный серебряными гексаграммными стражами. Некоторые из них в свою очередь опоясывались концентрическими кругами из белой пыли.

Торкрит опустился на коврик. Хотя его физиология ничем не отличалась от нашей, Дара Императора явно было недостаточно для поддержания его жизнедеятельности. Он очень устал, но испещрявшие его лицо морщины и неуверенные движения свидетельствовали о куда более глубоком изъяне. Мне приходилось видеть последствия психического перенапряжения у обычных людей, но никогда прежде у одного из рыцарей.

– Я кажусь настолько слабым в твоих глазах? – спросил Торкрит. Он присел на коврик и взглянул на меня.

– Нет, мой лорд. Лишь необычайно уставшим.

– Я не «лорд», Гиперион. Я твой брат, как ты – мой. Ни больше, ни меньше, – он потер закрытые веки большим и указательным пальцами. – Я очень подвел орден. Как тебе известно, Волк сказал правду. Армагеддонская война бушует уже много недель, планета смолкла. Разве не обязанность прогностикара охотиться в Море Душ, выискивая рябь вторжений Извечного Врага? И все же… я не ощутил шепота грядущего в ветрах варпа.

Он посмотрел поочередно на каждого из нас.

– О чем это говорит?

– Что враг скрыл приближение к Армагеддону, – заявил Думенидон.

+ И угроза довольно сильная, раз сумела замаскировать собственное существование, + добавил Галео.

Торкрит кивнул в подтверждение их словам.

– Оба ответа верны, но это еще не вся правда. Тебе есть что сказать, Гиперион?

Он прочел мой разум?

– Нет. Мне нечего сказать.

– Но ты что-то утаиваешь. Выскажись, если не сложно.

– Мне кажется, – решился я, – что одного прогностикара недостаточно для ордена Серых Рыцарей.

Он кивнул.

– Холодная истина из уст самого юного из нас. Это не снимает с меня ответственности, но да, пока на верхушке Серебряной Башни обитаю только я, орден получает неважное обслуживание. Галактика безбрежна, а я лишь один человек, с одним разумом. И все же…

Торкрит умолк, замедлив дыхание и закрыв глаза. Я почувствовал, как он покинул тело, его сознание ушло в эфир.

+ Идем со мной, Кастиан. Я покажу вам мир, который зовется Армагеддон. +

II

За свою жизнь мне пришлось повидать немало актов высшей психической силы по обе стороны Вечной войны. Я видел, как один-единственный человек – которого следовало уважать хотя бы за глупую отвагу – пожертвовал своей душой, чтобы превратить тело во врата для демонов, позволив им войти в нашу реальность. Я видел, как один из моих братьев отремонтировал танк за час, не коснувшись ни единой детали. Я странствовал по поверхности мира, с одного континента на другой, из города в город, переходя из разума в разум в поисках одного-единственного секрета.

Думаю, ничто не сравнится с тем, на что способен Торкрит на вершине Серебряной Башни.

Он собрал нас так, как уставший вор, вздыхая, собирал монеты в конце трудного дня. На секунду я ощутил себя его частичкой – наблюдателем внутри его сознания – и почувствовал то же напряжение, которое ему приходилось выдерживать каждый час своей жизни.

+ Простите, + пропульсировал он. Напряжение, готовое вот-вот расколоть мой череп, вдруг исчезло. + Я не намеревался делиться с вами этой пыткой. +

Мы двигались, не двигаясь. То, как он вытащил нас из собственных тел, могло сойти за психическое касание, только если сравнивать человеческое дыхание и штормовой ветер. Миг назад мы стояли в освещенной свечами комнате, а в следующий – уже плыли среди звезд.

Немногие из нас могли проецировать разум подобным способом, и ни один рыцарь, кроме прогностикаров, не обладал такой же силой, как Торкрит. Мы двигались не в небесах, мимо нас не проносились кружащиеся в извечном танце планеты. Он вырвал нас из тел прямо в черное небо над туманной атмосферой Титана и ринулся прямиком в варп.

Оказавшись без защиты поля Геллера – даже не успев собрать все психические силы, – я инстинктивно стал сопротивляться его контролю. Я бился в невидимой хватке, бросая беззвучную энергию в его сознание, которое обволакивало нас. Слишком слабо, слишком поздно. Мы скользили по маслянистым морям, проносились сквозь бесконечность кричащих душ.

Но я впервые не мог различить среди клокочущих цветов отдельных лиц.

+ Это потому, что мы движемся слишком быстро, чтобы они нас увидели, не говоря уже о том, чтобы дотянуться до нас. +

+ Даже «Карабела» не может развить такую скорость. +

+ Во время варп-полета «Карабела» представляет собой физическую конструкцию в царстве без физики. Она реальна в нереальном месте. Именно поэтому она борется и страдает, с трудом преодолевая течения. +

Он также страдал. Я чувствовал отголоски его боли. Он не мог скрыть их полностью.

+ Насколько ты силен? +

Я почувствовал слабое веселье Торкрита.

+ Недостаточно силен, иначе Армагеддон не стал бы неожиданностью для ордена. +

Пока мы пронзали вопящий океан, я чувствовал, как его сосредоточение непрерывно ширится и смещается, разлетаясь во всех направлениях.

+ Я читаю течения, + ответил он на незаданный мною вопрос. + Ищу смысл вторжения в материальную вселенную. Они текут, когда океан распадается на реки, а реки сливаются в океан. Тысячи, тысячи и тысячи каждую секунду, на мирах и аванпостах в глубоком космосе, на кораблях, затерявшихся в варпе… +

Так вот чем он занимался? Вся его жизнь превратилась в проецирование своей души в эмпиреи, ночь за ночью, отслеживая каждую нить в человеческой империи?

+ Да. Но я лишь одинокий охотник, Гиперион. Я не могу проследить каждую нить до конца. Для меня важны только самые крупные вторжения. Самые заразные. Самые опасные. Те, которые наполнены пророчеством. +

Я почувствовал, как Торкрит собирается с силами, но он не дал нам времени приготовиться. Мы прорвались обратно через завесу и во внезапном взрыве абсолютной тишины очутились в настоящей пустоте.

Почему-то это встревожило меня куда больше, нежели вопль.

+ Как… как мы оказались здесь так быстро?.. + спросил кто-то из моих братьев. Я не знал, кто именно, поскольку сознание Торкрита накладывалось на все наши. + Чтобы достичь этого мира, «Карабеле» потребовались бы недели. +

Торкрит не ответил. Он лишь предложил нам осмотреться.

Армагеддон ничем не отличался от Терры минувших времен, в языческие века Старой Земли. Экваториальные регионы были опоясаны джунглями, которые с орбиты казались густыми и зелеными. На большей части суши раскинулись блеклые пустоши – тундра у полюсов и пепельные пустыни в глубине материков. Почти весь шар занимали глубокие моря, которые еще больше делали его похожим на Старую Землю. Океаны Тронного мира испарились за тысячелетия до моего рождения.

Я отвернулся от планеты, чтобы посмотреть на имперские корабли на орбите. Зная об осажденном мире и захваченных Извечным Врагом городах, я ожидал увидеть армаду боевых кораблей и транспортников Имперской Гвардии, не говоря уже о крейсерах Космических Волков.

Но за исключением сети спутников и орбитальных швартовочных станций над городами-ульями я не заметил активной деятельности. Возле Армагеддона находилось всего три корабля Космических Волков: древняя и величественная боевая баржа, недалеко от которой дрейфовала пара меньших по размеру эсминцев.

+ Где флот отвоевания? +

+ Видите те горящие города-ульи? Война идет всего пару недель. Для людей, страдающих в городах, это вечность, но для имперских подкреплений она длится пока недостаточно долго. Волки отправили меньшие корабли с призывами о помощи – вроде посланий в бутылке – но тщетно. Извечный Враг отправился следом за ними, захватил их и заставил смолкнуть. +

+ Кроме «Морозорожденного», + пропульсировал я, + и «Верегельта». +

+ Они добрались до нас случайно, пусть и ценой крови. Я обыскивал течения, Гиперион. Другой помощи не будет. К тому времени, как Империум узнает об истинных масштабах войны, планета падет. +

+ Я не понимаю. Твоя сила привела нас сюда. Спроецируй себя в разумы губернаторов и генералов близлежащих миров. Собери их. Приведи сюда. +

+ Я видящий, а не оратор, + впервые я ощутил раздражение Торкрита. Он пытался смотреть на проблему под нашим углом, так сильно отличалось теперь наше восприятие вселенной. + Подумай об астропатии, брат. Это ведь невидимый мостик из одного разума в другой. Даже контакт между сильнейшими разумами представляет собой лишь обмен снами и вспышками воспоминаний, которые можно не понять или не услышать. Взгляни даже на сам наш разговор, когда рыцари нашего ордена общаются с помощью разумов. Насколько мы сильнее по сравнению с обычными смертными? Наши разумы создают слова из связи между сознаниями, но произносим ли мы их друг другу на самом деле? Конечно же, нет. Мы делимся эмоциями, намерениями, смыслами… и наше собственное восприятие искривляется, чтобы с легкостью обработать поступающую информацию. +

Нет. Так не пойдет.

+ Тебе все равно стоило попытаться. +

+ Правда? Может, и стоило. Может, я так и поступил бы, но все эти могучие подкрепления не успеют вовремя. Какие еще корабли смогут идти в варпе с такой же скоростью, как наши? Да никакие. И даже если эти легионы подкреплений придут, сумеют ли они победить Главное Зло? Ни в жизнь. +

+ Жаль, + пропульсировал один из моих братьев. + Они смогли бы задержать врага до нашего прибытия. +

Значит, Думенидон. Я прекрасно его знал. Ответ Торкрита зарябил от холодной искренности.

+ Ты говоришь так же, как многие из нашего ордена, но здесь предстает выбор между моралью и прагматизмом. Каждая душа на планете, увидевшая Извечного Врага, будет предана смерти за знание того, что демоны существуют. Если я призову больше имперских солдат, не обречет ли их это на ту же участь? Армагеддон живет и умирает своими защитниками, брат. Рядом с ними стоят Волки. А вскоре и мы к ним присоединимся. Боюсь, смертей и так будет предостаточно, даже не втягивая в бойню других. +

+ Я все еще не понимаю, + признался Галео. Его беззвучный голос, такой знакомый для моего разума, угадывался без сомнений. + Я чувствую скверну на этом мире не больше, чем на любой другой планете. +

+ Я почувствовал то же самое, + признался Торкрит. + Во-первых, взгляните на небо. Видите, как горят падающие обломки. Здесь вспышка пламени, там – искра огня. Это все, что осталось от Пожирателя Звезд, уничтоженного Космическими Волками, и которому суждено обратиться в пепел. Изначально он был оскверненным скитальцем, достаточно крупным, чтобы вместить на своих зараженных скверной палубах тысячи воинов и нерожденных. Он прибыл сюда по Морю Душ, ведомый рукой Темных Богов. Я не ощутил ни его путешествия, ни прибытия. И теперь я понял, почему. +

+ Покажи нам, + отправил Галео.

Мы начали падать на планету, пролетев над закопченными руинами города. В воздух поднимался дым, скрывая от нас обзор, пока мы не нырнули под нездорового вида облака.

В центре города одичалые воины, закованные в керамит алых и бронзовых цветов, пели и кричали в темнеющие небеса. Они сжимали топоры, выкованные на заре Империума, цепные зубья ревели не в лад с безумными воплями берсерков, которые и сами едва придерживались ритма. Многие походили на согбенных и вопящих чудищ, они оскверняли покойников, пожирая их плоть и забирая трофеи. Другие орали, смеялись, скидывая обезглавленные тела защитников в ямы для трупов.

Но там было что-то еще. Что-то гигантское и ярко-красное, сознание, лучащееся угрожающими размерами и опустошающим жаром, хотя оно полностью не раскрывало себя.

+ Вы не видите его, + пропульсировал Торкрит, + не так ли? +

Я посмотрел на опустошение, потянувшись своими чувствами, будто слепец руками, и натолкнулся на нечто неподатливое, словно пальцами нащупал стену.

И я увидел. За пеленой тошнотворной сырости и вони свежепролитой крови – тень, обагрившая сердце орды. Она вырастала из руин храма, расправив чудовищные крылья в небо.

+ Трон Императора, + выдохнул кто-то из моих братьев. Возможно, даже я сам.

Кость и керамит броней покрывали его влажную плоть, кожа была опаленным и растрескавшимся нечеловеческим красным мясом, под которым пульсировали вздувшиеся вены из черного железа. Из затылка обезображенной головы демоническим гребнем торчала извивающаяся копна спутавшихся кабелей. Некоторые из них были медными цепями, оканчивающимися привязанными к ним черепами. Другие крепились к доспехам, орнаментированным бронзовой чешуей.

+ Я… я… + пропульсировал Малхадиил. + На что я смотрю…? +

+ Ярость, + Торкрит как будто был опечален из-за существа, стоящего посреди руин и окутанного черным дымом. + Ты видишь ярость воплощенную. Чистота бездонного гнева. +

+ Дым кровоточит, + отправил Думенидон. И это было правдой. Словно дождь, идущий из грозовых туч, дым, поднимающийся от покрытой шрамами плоти существа, извергал кровь.

Мы делились общими ощущениями, и я понял, что каждый из нас видит нечто иное. Думенидон видел только дым. Галео наблюдал существо из трещащих костей и чешуйчатых доспехов в нимбе не из пламени и дыма, а усаженного остриями золотого полумесяца. Как только я догадался о разнящемся восприятии, образы существа слились воедино.

Думенидон ошибся.

+ Это не дым, + отправил я. В тумане корчились лица, извивающиеся и утопающие в безумстве. + А души. +

Его взгляд упал на нас. Скелетообразное лицо обернулось с медлительностью, которую я могу описать только как звериную, и вполне отчетливо разглядело нас. В угольных провалах его глазниц бурлила кровь, из которой валил дым. Медленно – ужасающе медленно – оно распахнуло пасть, и дрожащий язык цвета протухшего мяса облизал покрытые розоватой слюной ряды акульих зубов. Затем язык бешено задергался, ударяясь о клыки – рыба, выброшенная из воды.

+ Почему оно видит нас? +

Торкрит не ответил.

Существо вдруг взревело, даже не втягивая воздух. Звук, вырвавшийся мощным ударом, мог посрамить гром, даже бури Титана.

Последнее, что я увидел, были тянущиеся к нам когти из меди и кости.

III

Я поднялся первым. Урчание доспехов показалось успокаивающим прикосновением чего-то знакомого после вынужденного развоплощения Торкрита. В пальцы обратно хлынула кровь, отчего их начало покалывать.

Торкриту не пришлось вставать, ведь он не упал, как остальные. Он продолжал сидеть на коврике, глядя на нас в задумчивой тишине. Когда я встретился с ним взглядом, он кивнул.

– Вы видели его, – произнес он.

Я помог Малхадиилу подняться на ноги, придерживая его за плечи и одновременно отвечая.

– Мы все видели его, хотя каждый из нас видел что-то иное.

– Ничего странного, когда встречаешься с сущностью подобной мощи. Как реальность искривляется от его присутствия, так форма его настолько привязана к царству за завесой, что она постоянно изменяется. В самом прямом смысле существо вознеслось над ограничениями плоти и может становиться всем, чем пожелает.

– Почему оно нас увидело?

В этот раз он снизошел до ответа.

– Оно почувствовало наши души.

– Оно могло убить нас? – спросил Малхадиил.

– Вполне. Оно и намеревалось это сделать. Вот почему я забрал вас.

Думенидон только отмахнулся, когда я подошел к нему. Галео также поднялся без чужой помощи.

+ Оно скрыло собственное существование. +

– Так и есть, – согласился Торкрит.

– Никогда не слышал о подобном, – отозвался я. – Ни разу, хотя провел немало времени в архивах.

Я выжидательно посмотрел на Галео, но вместо него ответил Думенидон.

– Конклав Диаболус.

Галео кивнул.

+ Согласен. +

Конклав Диаболус был настолько легендарным, насколько вообще допускалось в наших архивах: перечень самых ненавистных, самых ревностно преследуемых нерожденных, с которыми приходилось встречаться нашему ордену за десять тысячелетий.

Даже у эйдетической памяти были свои недостатки. Я не ожидал при жизни столкнуться хотя бы с одним представителем Конклава Диаболус, а потому почти не уделял им внимания, за исключением кратких упоминаний в исторических текстах.

– Даже если и так, – заметил я, – не больше десятка существ из Конклава Диаболус способны так управлять реальностью. Это не может быть одним из них.

Торкрит улыбнулся, хотя я не понял почему.

– Это не может быть одним из них, Гиперион? Прямо сейчас от демонических вторжений страдает бессчетное множество миров по всему Империуму. Только за последнюю пару дней я лично почувствовал знамения и записал пророчества о многих из них. Я ощутил нечеловеческий голос, нашептывающий в разум трехлетней девочки почти на другом конце Галактики от того места, где мы сейчас стоим. Но я не ощущаю ничего с Армагеддона – ни ветров варпа, которые принесли Пожирателя Звезд к планете, ни орду чудищ, которые устроили там бойню.

Он устало покачал головой.

– Так скажи мне, брат, разве это не может быть одним из них? Оно не может быть ничем иным. Ничто другое не сможет скрыть свое присутствие. Сами Темные Боги утаили от нас вторжение. Они никогда бы не стали действовать ради менее значимого существа.

Галео сотворил аквилу на нагруднике.

+ Ты был прав, призвав орден на войну, Торкрит. Мы должны отправиться в крестовый поход. +

– Но орден разбросан по всему Империуму, – сказал я. – Скольких мы сможем привести на Армагеддон? Девяносто рыцарей? Сотню?

Торкрит не сводил с меня глаз.

– Мы создадим лоскутное братство из отделений, которые пока еще в крепости-монастыре, и направимся на Армагеддон еще до окончания солярной недели. Гиперион, я понимаю твое опасение, но ты не видел всего, что видел я. Армагеддон вот-вот падет под натиском Извечного Врага. Волки вместе с человеческими защитниками ушли на последний незараженный континент и обороняют уцелевшие города.

– Но нас наберется едва ли сотня, – подхватил Малхадиил. – Этого недостаточно.

Галео взглянул на него.

+ Хватит ли этого, чтобы истребить вражеские орды? Нет. Но нас будет достаточно, чтобы изгнать его, брат. Волки и Стальной легион справятся с остальными. +

– Самоубийство, – сказал Малхадиил, но затем улыбнулся. – И наш долг. Я не боюсь смерти во имя Императора. Я боюсь лишь впустую растратить его Дар.

– Трата не будет напрасной.

Думенидон кивнул.

– Да, юстикар. Последняя атака, по которой нас запомнят.

Я сложил знак аквилы, мои кулаки стукнули о нагрудник.

– И еще одно, брат Торкрит.

– Только быстро. Мне еще нужно поговорить с остальными отделениями. Они должны увидеть то же, что и вы.

Я указал на зал, в котором мы находились.

– По твоим словам, ты последний прогностикар.

Он склонил голову.

– Люди, благословенные такой психической силой, очень редки, и мое призвание не менее опасно, нежели ваше. Каждая смерть это потеря, которую прогностикары ощущают острее всех. Ты почти стал одним из нас, Гиперион. Ты знал об этом?

Мое молчание ответило вместо меня.

– Это так, – продолжил он. – Твои силы привлекли внимание еще до того, как ты прошел испытания оценки. Но твой слабый самоконтроль посчитали критическим недостатком для предсказывания. Тебя сочли недостойным для вступления в Авгуриум.

– Кто счел меня недостойным?

– Я. Я и мой брат Соррен, до его недавней гибели. Теперь я остался один, и, как видишь, подобная слабость – брешь в защите нашего ордена. Я молюсь, чтобы вскоре в Серебряной Башне появились новые прогностикары.

– Мой самоконтроль пока остается изъяном, – признался я, – но спасибо за откровенность.

Его лицо опять озарилось тонкой, грустной улыбкой.

– Идите с честью, Кастиан. Готовьтесь пролить кровь примарха. Лорд Двенадцатого легиона ждет вас на Армагеддоне.