Текст книги "Дар Императора"

Автор книги: Аарон Дембски-Боуден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Один из них кивнул, когда мы прошли мимо. Я едва не сбился с шага от такого неформального признания со стороны паладина.

– Так-так-так… – сказал лорд Йорос со своего трона. – Только посмотрите, кто, наконец, проснулся.

Я остановился перед ним. Малхадиил поступил так же, хотя ему пришлось опереться на меня. Он пока не научился вовремя останавливаться. Рецепторы и нервная связь в его новых ногах еще полностью не прижились.

Я собрался преклонить колени, как предписывала традиция, но бионическая рука Малхадиила сжала мое плечо.

+ Не думаю, что смогу, + явно нервничая, отправил он. Я встретился с ним взглядом. В ответ он слабо покачал головой.

+ Тогда постоим, + отправил я в ответ.

Но нам все равно требовалось выказать дань уважения. Я поклонился так глубоко, как только мог, поддерживая Малхадиила, чтобы он сделал то же самое.

Лорд Йорос поднялся с трона и сделал несколько тяжелых шагов вперед, глядя на нас с высоты терминаторской брони.

– Неужто раны выбили традиции из ваших голов, братья мои? – Его орлиные черты лица казались особенно резкими в полумраке, созданном огнями многочисленных свечей. Он протянул нам перстень из черного железа, выкованный как раз под его бронированную костяшку.

Малхадиил откашлялся.

– Я не мог преклонить колени, гроссмейстер.

Лорд посмотрел на нас обоих, не выказывая ни веселья, ни злости. Он сказал единственное слово, пусть и скрытое за маской равнодушия.

– Попробуй.

Я не хотел отпускать Малхадиила. Наконец он с едва заметным кивком убрал руку и опустился дерганными, резкими движениями. Его колени коснулись пола и щелкнули, после чего начали тикать и гудеть. В какой-то момент их заклинило, и боль спазмами отдалась по его новому позвоночнику.

Я преклонил колени рядом с ним. Мы по очереди поцеловали перстень. Я ощутил на губах привкус застарелой крови и еще более древнего металла.

– Встаньте, – спустя мгновение приказал лорд Йорос.

Я так и сделал. На этот раз Малхадиил не принял мою помощь. Он поднялся более плавно, чем опускался, хотя, судя по напряжению в его глазах, ему стоило значительных усилий скрыть боль.

– Итак, – Йорос вернулся на трон и перекинул белый плащ через подлокотник. – Два последних выживших из благородного Кастиана – хотя шанс на то, что Энцелад очнется, очень мал. Должен сказать, вы оба герои, – он склонил голову в едва заметном поклоне. – Вы принесли великую честь Восьмому братству. Особенно ты, Гиперион. Волки уже называют тебя Гиперионом Сломавшим Клинок.

– Я слышал, лорд. Много-много раз.

– Восьмое потеряло в Лоскутном братстве на Армагеддоне целое отделение, – наш лорд перекинулся взглядом с ближайшими паладинами. – Эта трагедия сделала нас сильнее, нежели прежде. Я заинтригован. Например, Третье братство лишилось половины сил. Без сомнения, это повод для скорби. Но вместе с тем лорд Ваурманд долгое время не сможет занять пост верховного гроссмейстера.

Наше братство сохранило свою мощь исключительно благодаря воле случая – большинство воинов находились слишком далеко от Армагеддона, чтобы вовремя ответить на призыв о помощи. Но я едва ли испытывал гордость.

Йорос бросил на меня пристальный взгляд, частично уловив мои неосторожно вырвавшиеся мысли. Он прищурился.

– Я не настолько отвратителен, чтобы танцевать на костях своих братьев, Гиперион. Оставь свои нездоровые подозрения. Я лишь констатирую положение дел. Если верховный магистр Окрис погибнет, честь занять его место будем оспаривать я, Ллир из Первого и Геронитан из Четвертого.

Я молча выслушивал честолюбивый замысел своего лорда, подозревая, что должно прозвучать далее.

– Кастиан на грани исчезновения. Энцелад, если он оправится от ран, заслужил свое место сепулькара на Полях Мертвых. Я никогда не откажу ему в праве на возвращение со всеми почестями. Тем не менее, никто из вас не подходит, чтобы принять командование на себя. Вы оба еще слишком неопытны для звания юстикара.

– Понимаю, – сказали мы одновременно.

– Настоящий бой окончился задолго до нашего прибытия, за что я вам благодарен. Но теперь мы здесь, чтобы завершить дело. Нечисть изгнана, осталась лишь зачистка. Через пару месяцев мы вернемся в доки Титана. Клянусь вам. – При следующих словах он понизил голос: – После победы Волков в войне Инквизиция берет контроль над пеплом. Учитывая обширный характер санкций, которые необходимо ввести после царившего здесь безумия, ордосы приказали Серым Рыцарям помочь им. Нам понадобится каждый рыцарь и каждый корабль. Вы оба вернетесь на «Карабелу» до дальнейших распоряжений.

– Как прикажете, – сказал я. – Каких масштабов санкции планируют ордосы?

Йорос подался вперед, внезапно показавшись мне менее величественным и более уставшим.

– Никому не нравятся наши обязанности, Гиперион. Но мы клинок, а не рука, которая его держит. Наша задача убивать, а не задавать вопросы.

– Мне не нравится, как это звучит, лорд.

– Я бы перестал тебя уважать, если бы это было иначе. Возвращайтесь на корабль и ждите приказов. Когда они поступят, исполняйте их без колебаний. Вам все понятно?

Мы синхронно отдали честь.

– Когда этот дурно пахнущий эпилог закроется, вас наградят за действия на Армагеддоне. Это меньшее, что Восьмое может сделать для вас. Малхадиил, полагаю, ты все еще хочешь отправиться в Кольцо Железа?

– Марс еще взывает ко мне, лорд.

– Значит, так оно и будет. Гиперион?

– Я хочу лишь служить, лорд.

– Благородный ответ, но мы еще подумаем. Значит, на «Карабелу». И прислушайтесь к моим словам, братья. Следите за Волками.

IV

Анника уже ждала нас. Ее спутники несколькими группками окружили командный трон капитана Кастора. Анника стояла возле самого трона, кипя от злости.

– Вы слышали, что решили ордосы? – сходу спросила она.

С Малхадиила градом катился пот от болезненной новой аугментики, но брат не отставал от меня. Я поднял глаза на Аннику, убедившись в том, что начал подозревать еще в дверях. Да, она явно злилась.

– Со мной все отлично, – сказал я. – Спасибо, что спросили.

– Сейчас не время для шуточек, Гиперион.

Вот прекрасный пример того, что я имел в виду, когда говорил о непонимании человеческого юмора. Все дело в своевременности.

– Я ничего не слышал о намерениях ордосов, госпожа. Нам приказали вернуться и ждать дальнейших приказов.

Она облокотилась на поручни, разглядывая нас сверху.

– Среди инквизиторов прошло голосование. Они решили приговорить все население Армагеддона к смерти.

Меня это не удивило. В отличие от ее реакции.

– Не могу понять, почему для вас это стало неожиданностью, – произнес я.

– Великий Волк оставался непреклонным в своих приказах. Война не коснулась населения некоторых городов-ульев. Вот почему он приказал Серым Рыцарям держаться подальше от городов.

– И пока я был ранен, в них не нашли скверны? Ни одна душа не увидела ни одного воина из моего ордена за последнюю сотню дней? Ни в одном из городов не заметили на горизонте даже пыли от вражеской армии?

Она нахмурилась. Это никогда не было хорошим знаком.

– Это стандартная зачистка, Гиперион. Они сгоняют население всей планеты. Людей стерилизуют и переправляют в рабочие лагеря. На Армагеддон привезут новых колонистов и поселят их в опустевших городах.

Я взглянул на Малхадиила. Он посмотрел на меня в ответ.

+ Должно быть, ошибка в сообщении, + сказал он. + Это не может быть правдой. +

+ Конечно, может. +

+ Ты не находишь, что это чересчур резкая реакция со стороны наших повелителей? +

+ Я говорю, что меня это не удивляет. Эти люди ходили по тому же миру, что один из Великих Зверей Кровавой Скверны. Армагеддон избежал экстерминатуса только потому, что представляет огромное промышленное значение для Имперской Гвардии субсектора. +

Анника продолжала пристально смотреть на нас.

– Я почти слышу, как вы переговариваетесь между собой. Это как… как же это слово на готике? Тиннитус? Звон в ушах.

+ Как интересно. Наверное, она соединялась с нами слишком часто и на слишком долгое время. +

+ Согласен, + я повернулся к инквизитору. – Госпожа, как Волки отнеслись к решению ордосов?

Капитан Кастор даже не удосужился встать с трона.

– Я могу ответить, сэр, – он нажал несколько кнопок на подлокотнике трона. – Флагман Волков передает этот закольцованный сигнал последние три часа.

Я услышал, как из статического шума возник голос Великого Волка.

– …аблям Инквизиции. Голос, который вы слышите, принадлежит ярлу Гримнару. Прошу вас отказаться от текущих планов. Примите эту просьбу в духе, в котором она подана. Жаль, если мне придется повторить ее уже как предупреждение. Говорит фенрисийский корабль «Скрамасакс», всем кораблям Инквизиции. Голос, который вы слышите…

– Они не особо довольны, – произнес Дарфорд, стоя рядом с Анникой. Его винтовка была перекинута за плечо.

Я поднялся по ступеням к трону Тальвина, заняв свое место на помосте.

– Мы имеем дело с орденом, который несколько раз порицали различные епархии Экклезиархии, и который также попадал под расследование Инквизиции. Волки – гордые души и имеют полное право гневаться из-за того, как наши повелители обходятся с миром, за который они сражались. Но они очень наивные, если считают, что кто-то прислушается к их словам.

Малхадиил направился за мной, его неуклюжая походка притянула к себе взгляды всех присутствующих.

– Но если они отреагируют… неблагоприятно?

– Нет.

– Но вдруг?

Я не хотел об этом думать. Этот путь вел в безумие.

– Тальвин?

– Да, сэр.

– Покажи мне флот, пожалуйста.

– Слушаюсь, сэр. Навести оккулюс на флот. Ауспик – отслеживать и передавать каждый сигнал.

Перенастройка не заняла много времени. Даже спустя несколько месяцев после изгнания Великого Зверя большинство прибывших кораблей представляли собой переоборудованные для перевозки Имперской Гвардии крейсеры. Должно быть, на поверхности находилось около миллиона выживших солдат, не учитывая нескольких миллионов сервиторов.

При виде кораблей меня посетила мысль, которую я не смог подавить.

+ Что, если нам не удастся? + отправил я Малу.

С той стороны помоста раздался смех, как будто я сказал что-то веселое. На него взглянули члены экипажа, которых он, впрочем, полностью проигнорировал.

+ На этот вопрос можно подобрать так много ответов, брат. Проблема в том, что неверных ответов здесь нет. Можно сказать, что сама нечестивость падшего примарха взывает к тому, чтобы мы со всей поспешностью изгнали порчу из империи человечества, – и это правда. Или можно сказать, что лучше потерять сотню рыцарей, чем целый мир невинных душ. +

+ Еще пару месяцев назад я бы считал так же, + я не поворачивался к нему во время разговора. Одним из преимуществ телепатического единения была возможность одновременно заниматься другими вещами. + Но взгляни на то, что планируют ордосы. Ради чего мы шли в бой и гибли десятками, раз Инквизиция все равно собирается стерилизовать и депортировать население? Мы потеряли сотню рыцарей ради людей, которые теперь обречены на страдания и смерть, несмотря на наши жертвы. Я не вижу тут справедливости, Мал. +

+ Когда ты представляешь все в таком свете… Прямо кровь стынет в жилах. +

+ Думаю, я понимаю, о чем говорит Анника. В подобных обстоятельствах реакция Волков – и без того достаточно благородная – обретает совершенно новую праведность. Они также потеряли воинов. Сколько из них умерло во славе, защищая обреченное население? И лишь затем, чтобы их гибель оказалась напрасной?

Малхадиил отправил мне образ усталой улыбки.

+ У меня нет для тебя ответа, брат. Желал бы его иметь, но нет. +

Мне вдруг захотелось поговорить с Брандом Хриплой Глоткой, хотя я сомневался, что от этого будет хоть какая-то польза.

Капитан Кастор с суровым выражением на лице сообщил результаты.

– Флот насчитывает двадцать восемь кораблей, способных вести пустотный бой, сэр. Восемь из них – перехватчики и военные корабли Титана серых орденских цветов. С «Карабелой» – девять. Еще шестнадцать – фенрисийские, принадлежат Волкам, включая линейный корабль «Скрамасакс». Оставшиеся три – крейсеры Инквизиции во главе с кораблем Имперского Флота «Надежда Корела», которую реквизировал для операции лорд-инквизитор Гесмей Киснарос.

Волки превосходили нас в космосе. Значительно. У них было шестнадцать кораблей, которые наверняка представляли собой половину флота ордена.

– А армейские корабли Имперской Гвардии?

– Ведра с гайками и раздувшиеся китобои, сэр. Всего двадцать. Ни один не способен на бой. Даже если они будут палить из своих пушечек день и ночь напролет, то лишь оцарапают нас, да и то если повезет.

Если что-то пойдет не так, корабли Волков и Гвардии превосходят нас три к одному. Даже с учетом того, что транспортные суда бесполезны в пустотной войне, обстоятельства складывались не в нашу пользу.

Я поблагодарил капитана и поглядел опять на Аннику.

– Несмотря на все возражения, Волки подчиняются имперскому закону, госпожа.

Она оскалила зубы, что совершенно не напоминало улыбку.

– Надеюсь, ты прав, Гиперион.

Анника оставила мостик, ее группа последовала за ней. Дарфорд кивнул мне, Кхатан одарила улыбкой, а Василла – тихой молитвой. Кловон лишь бросил на меня косой взгляд, в то время как Меррик не удосужился сделать даже это. Его кибермастиф потрусил следом.

+ Как спина? + отправил я Малхадиилу, когда они вышли.

+ Словно в огне. Не волнуйся за меня, брат. Думаю, капитан Кастор хочет узнать…+

– Приказы, сэр? – спросил Тальвин.

Я наблюдал за тем, как на оккулюсе вращается горящий Армагеддон. Прямо сейчас, пока мы ждем на орбите, население целых городов выгоняли из своих домов. Что им говорили? Какую сладкую ложь вливали в уши, чтобы они охотно прошли стерилизацию и безропотно отправились в трудовые лагеря?

Я считал, что мы умираем ради людей. Верил, что мы отдаем жизни, дабы очистить мир от зла.

Оказалось, мы гибли только для того, чтобы сохранить промышленную инфраструктуру планеты, чтобы Армагеддон мог и дальше штамповать по десять миллионов танков в год, но уже руками новых колонистов. Я не был уверен, стоило ли это таких жертв, хотя почти мог представить, как бы спорил со мной Думенидон.

«Армиям человечества необходимо это оружие, – сказал бы он. – Что такое потеря одного мира по сравнению со всеми теми, кто погибнет без армагеддонского оружия?»

Да, он оказался бы прав, но эта правда плохо пахла. Вот почему Галео постоянно советовал нам не ставить под сомнение приказы командиров. Слишком много правд. Не нам выбирать единственную. Нам необходимо делать то, что прикажут.

– Будем ждать, – сказал я Тальвину, – и надеяться, что наши повелители хорошо все обдумали.

Глава девятнадцатая
ПЕРВЫЙ ВЫСТРЕЛ

I

Волки не были дураками. Они знали, какая судьба ждет защитников Армагеддона. Пусть Волки и оставались бессильными на земле, это не удерживало их от того, чтобы пытаться всеми способами приостановить депортацию населения в рабочие лагеря. Стали поступать доклады о том, что Волки угрожают инквизиторским штурмовикам, а конвои с гражданскими лицами не добирались до пунктов сбора. Если Волки укрывали их, то делали это с такой хитростью, что орбитальная разведка не могла их обнаружить.

«Карабеле» приказали провести ауспик-сканирование поверхности и присоединиться к поискам. Я не знал, хочу ли, чтобы мы что-либо нашли. Масштабная зачистка казалась мне ошибкой, и я уже начал уставать от того, что принимаю в ней участие.

Я едва ли хотел спускаться на землю, и не только потому, что лорд Йорос приказал мне оставаться на орбите. У меня не было совершенно никакого желания вместе со своими братьями или легионами имперских штурмовиков выводить обманутые невинные души из городов.

Однако, я узнал про ложь, которой их потчевали. И она, среди всего прочего, оставила самый горький привкус. Правду поведал мне по воксу сам лорд Йорос, встретив мое отвращение с привычной бесстрастностью.

– Инквизиция уже приступила к работе, – рассказал он о сгоне. – Города пустеют под нашим бдительным взором.

– Какую ложь мы им скармливаем, лорд?

– Подбирай выражения, Гиперион.

– Буду, гроссмейстер. Но сначала я хотел бы услышать ответ.

– Им говорят, что население необходимо временно эвакуировать для священного очищения. Затем людям позволят вернуться. Гвардейцы, естественно, присмотрят за домами и пожитками, охраняя их от грабителей.

Я рассмеялся, даже не пытаясь скрыть горечь.

Насчет стерилизации меня просветила Анника. И я не был благодарен за это. Она зашла на мостик почти неделю спустя после того, как я видел ее в последний раз, приковав меня к месту бледно-синими глазами.

– Хочешь узнать, как ордосы стерилизуют население?

Нет. Я не желал этого знания – нисколько. Чем бы оно мне помогло?

– Я бы предпочел не знать, госпожа.

– Инъекции, – сказала она. – Я была внизу. Видела своими глазами. Они делают инъекции сразу по прибытии в рабочие лагеря. Мужчинам, женщинам, даже детям. Им говорят, что это для защиты от болезней. Но они разрушат миллионы семей, сделав их последним поколением колонистов, которые обживали этот мир.

– Я ведь сказал, что это не мое дело. Меня заботит лишь поле битвы, а не последствия. – Она выводила меня из себя, мне было сложно помнить, что злость ни к чему не приведет. Она пробыла на поверхности неделю и вернулась для того, чтобы бросить мне все эти обвинения. Как будто я во всем виноват. Как будто я мог что-то сделать, даже если бы хотел: – Вы инквизитор, госпожа. Ваши братья и сестры всем здесь заправляют.

Она сплюнула на палубу. Странное дело, но меня уязвило такое ее неуважение к Кастиану и «Карабеле».

– Ты же рыцарь, Гиперион. Нет ничего благородного или праведного в уничтожении ни в чем не повинного населения, а ты просто стоишь здесь и ничего не делаешь. Все вы.

Я отвернулся от нее, внезапно крайне заинтересовавшись пультом управления.

– Если вам это так претит, инквизитор Ярлсдоттир, то вам, возможно, стоит что-то предпринять. Выплескивать свой гнев на меня бесполезно, пока вся власть сосредоточена у вас и у ордосов.

– Мне приходилось прежде убивать, Гиперион. Я убивала, чтоб сохранить тайны. Однажды целый городской район был уничтожен по моему приказу, сгорев в пламени, потому что мне следовало убедиться в полном истреблении одного-единственного культа. Но здесь творится геноцид. Глобальная зачистка по самой низменной причине – из-за удобства. Армейский транспорт отбудет в течение недели, Серый Рыцарь. Что ты тогда будешь делать?

Я обернулся к инквизитору, возвышаясь над ней в своих доспехах.

– Я открою по ним огонь и обреку их храбрые души на вечное забвение, как, несомненно, мне прикажет Инквизиция. Я выполню свой долг, Анника, – сквозь стиснутые зубы процедил я.

– Ты будешь обращаться ко мне «инквизитор Ярлсдоттир».

– Я буду обращаться к вам, как к предателю, если вы и дальше будете нести ересь. Инквизиция приказывает, мы исполняем. Таков порядок. К чему вы меня подстрекаете? Каким будет ваш приказ? Мне что, следует телепортироваться на планету вместе с хромым Малхадиилом, силой мысли воскресить погибших братьев и вырезать сотню тысяч инквизиторских штурмовиков? Этого вы от меня хотите?

Анника ответила, как она любила выражаться, «лаем на лай»:

– Подумай, Гиперион! Что, по-твоему, сделает ярл Гримнар, если армейские корабли приготовятся к отправлению? Волки слабы на земле, им не хватит сил противостоять ордосам. Но на орбите? На орбите, где их флот многократно превосходит флот Инквизиции?

Я покачал головой.

– Они не станут сопротивляться. Это было бы безумием.

Она цинично фыркнула и, скривив губы, отвернулась. Не обронив больше ни слова, инквизитор Ярлсдоттир оставила стратегиум. Кхатан и Василла остались чуть подольше, чтобы поделиться собственными мнениями.

На этот раз Кхатан не ухмылялась.

– А я-то думала, что ты уже не можешь быть более бесполезным с женщинами, Две Пушки.

И что я должен ей ответить? Что она вообще имела в виду?

– Почему ты так со мной говоришь? Ты ведь знаешь, что я и не понимаю, о чем ты.

Она покачала головой и вышла, явно не впечатленная ответом. Василла выглядела такой нервной, как никогда прежде. Она выдавила из себя стеснительную улыбку и заставила себя направиться к двери.

– Удачи тебе, Гиперион.

Ее слова привели меня в не меньшее замешательство, ведь в них чувствовалось прощание.

II

Три ночи спустя первый армейский транспорт сделал свой ход.

«Трезубец Илматы» продрейфовал на высокую орбиту – первый этап подготовки к отбытию с Армагеддона. Мы следили за ним – Малхадиил, Тальвин и я – через экран-оккулюс «Карабелы».

Мы не хотели еще больше нагнетать и так тревожную обстановку среди команды, поэтому Мал и я прикладывали все усилия, чтобы не выдавать своих чувств. Но капитан Кастор не мог сдержаться. Он восседал на троне, прижав сцепленные пальцы к губам, и всматривался в оккулюс так, что временами даже забывал моргать.

– Помяните мои слова, господа, – сказал он. – Все это вскоре превратится в выгребную яму отборной брани и гонора.

«Трезубец Илматы» был настоящим толстяком, модифицированным для большей вместимости по прихоти Администратума того субсектора, откуда он был родом. Его способность вести пустотный бой стремилась к нулю, практически все его пространство отдали под дополнительные трюмы, казармы и двигательные палубы.

Мне почти не приходилось встречаться с гвардейскими транспортниками, но этот определенно был самым уродливым кораблем, который мне доводилось когда-либо видеть. Он напоминал толстого кита, который слишком неуклюж, чтобы плавать самостоятельно.

– Трон, ну и уродец, – сказал Тальвин со своего трона. – Было бы неприятно перестрелять друг друга ради такого куска мусора, да?

– Было бы неприятно перестрелять друг друга вообще.

– Как скажете, сэр Малхадиил. Будем надеяться, до этого не дойдет.

«Трезубец» набрал высоту и начал медленно разворачиваться в сторону открытого космоса. Через минуту, самое большее две, он включит двигатели, чтобы покинуть орбиту. Если что-то и произойдет, то ждать осталось недолго.

– Что делают корабли Космических Волков? – спросил я.

Шора, обильно аугментированная госпожа ауспика, покачала головой.

– Ничего, сэры. Они не движутся.

Я наблюдал за флотом еще пару секунд, вовсе не удивившись, когда вокс с треском ожил.

+ Начинается, + отправил Малхадиил.

– «Огонь рассвета» вызывает «Карабелу».

– На связи, лорд Йорос.

– Гиперион, сопроводи «Трезубец Илматы» к точке прыжка за Пеллюсидаром. Когда он достигнет точки перемещения и вы будете вне пределов ауспиков флота, ты знаешь, что делать.

– Как прикажете.

– Во имя Императора, – канал выключился. Капитан Кастор многозначительно посмотрел на меня.

– Приказы, сэр?

– Разогреть двигатели и приготовиться к сопровождению. Открыть канал с «Трезубцем Илматы».

– Готово, сэр.

– «Карабела» вызывает транспортный корабль «Трезубец Илматы».

Вскоре раздался потрескивающий мужской голос.

– Капитан Фаррисен с «Трезубца» на связи. Слышим вас, «Карабела».

– Мы сопроводим вас до точки прыжка. Как поняли?

– Никак нет, «Карабела».

Я перекинулся с Малхадиилом взглядом.

+ Плохо дело, + пропульсировал он.

– Простите, «Трезубец». Это решать не вам. Приказ поступил от командования флота.

– Мы ценим это, «Карабела», но нас уже сопровождает «Рунное пламя».

+ Отключи связь, + отправил я капитану Кастору. Он выполнил приказ, поморщившись от моего внезапного телепатического импульса.

– Готово, сэр.

– Следуй за «Трезубцем», несмотря на возражения. – Корабль вздрогнул, пробуждаясь, его двигатели ярко вспыхнули.

По оккулюсу я наблюдал за тем, как толстый корабль набирает скорость с изяществом и проворством раненой улитки. На такой скорости ему потребуется одиннадцать часов, чтобы достичь точки перемещения за Пеллюсидаром. «Карабела», к примеру, могла проделать тот же путь менее чем за час.

– «Рунное пламя» запустил двигатели, – сказал Кастор. – Он следует за «Трезубцем».

Я увидел, как фрегат Космических Волков – крошечный кораблик в сравнении с громадным армейским транспортом – занял защитную позицию.

– Не делай этого… – сказал я.

– Приказы, сэр?

– Держать прежний курс. «Рунное пламя» не крупнее нас. Что он собой представляет?

Ответил Малхадиил.

– Это фрегат типа «Гладий», брат. Двадцать тысяч членов команды, может, на пару тысяч больше. Мы превосходим его по огневой мощи и сможем с легкостью обогнать.

– Они проверяют нас.

Малхадиил кивнул.

– Полагаю, что так.

– Открыть канал с «Огнем рассвета». – Когда приказ выполнили, я понял, что не знаю, что сказать. Прежде никто не оказывался в подобной ситуации. – Лорд Йорос…

– Мы видим, Гиперион. Думаем, Волки лишь играют мускулами. Выполняйте приказы.

– Со всем уважением, лорд… если они не играют мускулами, то что следует делать мне?

Молчание было болезненным и многозначительным.

– Тебе следует выполнять долг, Гиперион.

– Гроссмейстер, я не могу открыть огонь по кораблю Адептус Астартес. Я не желаю участвовать в подобной ереси.

– Ты забываешься, Гиперион. Позволить гвардейцам покинуть систему – вот самая подлая ересь. Ты знаешь, что они видели. Они были обречены с того самого момента, когда увидели это. Если Волки отказываются понять причину, то они разделят их участь.

Канал замолчал, отключенный на другом корабле.

– Это нелепо.

Малхадиил, соглашаясь, кивнул.

– У Волков на руках все козыри. Нам понадобится больше кораблей, чтобы противостоять им. Они не отступят, если мы не продемонстрируем серьезность наших намерений.

– Сколько кораблей Инквизиции направляется к нам?

– Трудно сказать. Вряд ли это имеет значение, Гиперион. Эвакуация Гвардии закончится через пару дней.

Я опять взглянул на оккулюс, проследив за медленным мерцанием звезд вокруг тучного армейского корабля. «Рунное пламя» казалось блеклым подобием нашего собственного корабля, который держался по другую сторону огромного транспорта.

– Нас ждет интересный день, – заметил капитан Кастор.

III

Мы достигли точки перемещения только через десять часов. «Рунное пламя» легло в неспешный дрейф на минимально безопасном расстоянии от «Трезубца». Армейский корабль начал разогревать двигатели, готовясь перейти в пространство между мирами.

Точка перемещения на самом деле представляла собой обширное пространство чистого космоса за внешним миром Пеллюсидар. Пути в звездные системы зачастую заканчивались такими перекрестками вдали от самих планет во избежание риска столкновения кораблей на орбите, не говоря уже о вероятности сбоя поля Геллера, из-за которого скверна из варп-дыры может заразить ближайший мир.

– Примите нашу благодарность, – провоксировал «Трезубец». – Готовим варп-двигатели.

Я ощутил на себе пристальный взгляд Кастора.

– Приказы?

– Зарядить оружие. Приготовьтесь нанести лэнс-удары по их двигателям, – я оглянулся на него. – Ты капитан. Сделай все необходимые приготовления, но сначала открой канал с «Рунным пламенем».

– Открыт, сэр.

– Гиперион из Серых Рыцарей на связи. С кем я говорю?

Помехи не смогли укрыть от меня личность говорившего Волка.

– Не мог не заметить, что ты готовишь оружие, Сломавший Клинок.

– Хриплая Глотка.

– Он самый. Уверен, что хочешь сражаться в этом бою?

– «Карабела» превосходит «Рунное пламя» по всем статьям, брат.

Он рассмеялся, из-за чего канал на миг наполнился статическими помехами.

– Я не спрашивал, кто победит. Я спросил, хочешь ли ты сражаться?

– Ты ведь знаешь, что нет, – «Трезубец» готовил двигатели, спустя пару секунд он войдет в варп. – Хриплая Глотка, эти души приговорены к смерти Священной Императорской Инквизицией.

– Но спустить крючок они отправили тебя, оставив свою совесть чистой. Ты служишь мерзавцам, наряженным спасителями, Сломавший Клинок. Мне интересно, в каком месте ты тут находишь честь?

– Довольно слов. Эти люди видели Грех Воплощенный, и нельзя допустить, чтобы они поделились знанием с другими. Я должен сделать это.

– Тогда дерзай. Делай то, что считаешь правильным, брат.

Канал снова умолк, и я обернулся к Кастору.

– Уничтожить «Трезубец».

Капитан подался вперед на троне.

– Канониры, целиться в двигатели армейского корабля. Ждать моего приказа.

Сквозь гул подтверждений разнесся еще один голос.

– Капитан, «Рунное пламя» заряжает орудийные батареи.

+ Пустотные щиты, + приказал Малхадиил.

– Так точно, пустотные щиты, – ответил один из кормчих, даже не поняв, откуда прозвучал приказ.

К нам с «Трезубца» поступила передача, искаженная помехами от пробуждающихся щитов и варп-двигателей.

– «Карабела»… вы целитесь в…

По стратегиуму разнесся голос Кастора.

– Огонь.

IV

Во время пустотных сражений я всегда чувствовал себя неуютно. Не люблю быть бесполезным, зависеть от других, знать, что мою судьбу решает техника и траектории артиллерийского огня.

«Трезубцу» не дали времени поднять пустотные щиты. Почему-то из-за этого резня стала выглядеть даже еще хуже, хотя не могу сказать, почему. В любом случае им не оставили шанса.

– Сделайте все быстро, – приказал я. – По крайней мере, это они заслужили.

– Так точно, сэр.

По поверхности двигателей пробежали цепные реакции, вызывая взрывы в раздувшемся корпусе корабля. В отличие от поэтических саг, взрывы в космосе поразительно неспешны, они почти не излучают свет. Лэнс-ударами мы разрезали сплав, из которого состояло основное бронированное покрытие, разламывая корабль со стороны кормы. Его работающие с перебоями двигатели вышли из строя первыми, взорвавшись шквалом обломков. Из пробитых в корпусе дыр вырывался воздух, мусор, кристаллизованная охладительная жидкость и люди, но мы продолжали разрезать его.

«Карабела» прошла первый атакующий заход и начала разворачиваться, чтобы довершить начатое. Я держал канал открытым все время, слушая, как смятение команды «Трезубца» переросло в панику, которая в свою очередь превратилась в крик. Наш долг взывал к тому, чтобы мы никогда не отворачивались от ужаса подобных деяний. Услышать их последние мгновения жизни было наименьшим, что мы могли для них сделать.

Когда вновь воцарилась тишина, «Карабела» прошла через обломки рядом с дрейфующим остовом корабля. Перед тем как открыть огонь, ауспик насчитал четыреста тысяч душ. Сейчас ни одной.

Под конец второго захода к нам приблизилось «Рунное пламя». Я был уверен, что корабль поприветствует нас залпом из всех орудий. Вместо этого по воксу раздался рык Хриплой Глотки.

– Не думал, что ты сделаешь это. Сегодня мы все получили урок, да? Запомни этот момент, Сломавший Клинок. Хорошо запомни.

– Вряд ли я его забуду, Хриплая Глотка.

– Хорошо. Что бы ни произошло в грядущие дни, помни, что первый выстрел сделали вы.