Текст книги "Звенящая медь (СИ)"
Автор книги: А. Соло
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
Третий день творения
В первые пару месяцев окрестности северного пляжа ничем не напоминали рай. Ачи медленно, но верно застраивали обрыв, а Джеф занимался садом. Каждый день он бродил по россыпи голого тёмно-бурого грунта с лопатой, ведрами и досками, прокладывал трубы, размечал грядки, рыхлил, ровнял, засевал, поливал, вкапывал саженцы… Всё это нужно было делать строго по плану, составленному одной из трудниц, девушкой с экзотическим именем Светлана.
Кроме садовых работ в обязанности Джефа входило наблюдение за ачами. Он наблюдал, но, наученный горьким опытом, старался голосом с ними больше не заговаривать, а в светознаках обходиться предельно простыми конструкциями. И вскоре понял, что этого вполне достаточно. Между собой ачи не вели сложных бесед, какие затевала с ними острове Рассветного Пламени Мэри, а на вопросы Джефа отвечали и вовсе по-военному коротко.
Объяснение этому нашлось довольно скоро: авторитет Джефа среди ачей сильно подрос потому, что ему больше не приходилось жить на пляже и нижних террасах, вместе с белопёрыми. Кати распорядилась вкопать для него в будущем саду жилой контейнер. Несмотря на некоторую тесноту, новый дом имел преимущества перед пещерой: внутри всегда было прохладно и сухо, панорамное окно и дверь из поляризованного стекла впускали в помещение достаточно света. А главное – замок на двери надёжно избавлял от незваных гостей. Но для ачей имело значение другое: высокое в прямом смысле слова положение спального места и блеск новеньких светоотражательных полос на Джефовом комбезе.
Рядом с Джефом, на самой кромке обрыва, ночевали только Танцор с Чилем да десяток зеркальнопёрых. Все они не участвовали в стройке.
Танцор со своим воинством следил за порядком в небе. Несколько раз поблизости появлялись группки из трёх-четырёх чужаков. Завидев охрану, они не решались лететь над островом напрямик, а огибали его морем, по широкой дуге.
В обязанности Чиля входило кормление всех, кого привёл с собой Танцор: и воинов, и мастеров обжига, и простых рабочих. Чилевы добытчики старательно охотились в окрестностях Гондолина, но участок вокруг сточной трубы, на котором росли камыши и водились рапаны, был невелик, он давал не так уж много улова. Чтобы покрыть недостачу, Чиль и четверо ачей из его стайки каждое утро отправлялись на промысел в сторону Химедзи. Вместо рапаньего мяса порой они приносили в контейнере тела чужих белопёрых. Когда Джеф заметил это, он понял, в чём смысл постоянного патрулирования пространства над островами, которое прежде казалось ему пустой тратой сил. А припомнив Отморозка, Джеф подумал, что тот тоже мог не только собирать дань с вассалов Большого Босса, но и пиратствовать по островкам соседних ярчайших. Главное в этом деле – во время разбоя не попасться на глаза чужим дозорным.
Если отношения с ачами пока складывались довольно ровно, то общение с людьми, напротив, начало доставлять Джефу массу проблем. Отец Илия требовал еженедельных подробных отчётов о происходящем на берегу, но писать было почти нечего.
Ачи с удручающим однообразием изо дня в день жевали глину и лепили шестигранные кирпичи. Изменялась понемногу только высота террасного городка, да ещё белопёрые, едва получив в своё распоряжение кусок пола будущей пещерки, спешили построить на нём гнездо. Были, правда, и приятные перемены. Например, когда в нижнем ярусе выкопали мусорную яму, Джеф распорядился каждый день присыпать отходы слоем песка. Ачи, как ни странно, согласились.
Все эти новости Джеф подробно излагал в письменном виде и отдавал Эми, а та привозила обратно длинный список уточняющих вопросов. Часть из них была, по мнению Джефа, откровенно бессмысленна, другая задавалась лишь с тем, чтобы поймать его на нестыковках и лжи. Джеф плевался, ругался, но вынужден был вновь приниматься за писанину, чтобы со следующей почтой опять получить «письменный допрос».
Эми сочувственно наблюдала за его потугами со стороны. Однажды, заглянув ему через плечо, она тяжко вздохнула и промолвила:
– Дикобразик… Классно пишешь, я бы почитала такое на досуге. Но представляю, как бесится отец Илия, вылавливая из твоей «лирики» факты.
– Какое техзадание, такой и результат, – недовольно буркнул Джеф.
– Ничего подобного. Ты просто неправильно понял, что от тебя требуется.
– Зато ты всё поняла и знаешь, как надо…
– Ну, кстати, знаю. Писать текущие отчёты нас в академии учили. Вот смотри: тебя спрашивают, каковы изменения протоки первого яруса на сегодня. Ты в ответ начинаешь весьма забавно описывать, как ачи сперва удлинили её на двадцать пять кирпичей, а потом часть из них разобрали, потому что случайно заузили проход к мусорке. Да я понятия не имею, какого размера эти кирпичи и где у ачей мусорка. Отец Илия, наверняка, тоже. Просто померяй и напиши цифру в метрах. Чертёжик приложи. И не забудь указать высоту парапета. От этого зависит объём воды, который завтра утром спустят в ачью трубу. Или вот: настроения среди ачей. Тебе никто не предлагает провести среди них соцопрос и выяснить их религиозные предпочтения и политические взгляды. Просто дай примерные цифры по ТАКАУ.
– Это что?
– Стандартные параметры группового безаппаратного психотестирования: тревожность, агрессивность, коммуникабельность, адаптивность, устойчивость межличностных связей. Не надо описывать конкретные случаи. Просто ставь «палки» по фактам проявлений, а вечером подсчитывай.
– Самая умная? – усмехнулся Джеф.
– К сожалению, нет. Но аж три года училась на капитана дальнего следования, и по основам управления закрытыми группами у меня был высший балл. Такие наблюдения позволяют не допустить склок внутри экипажа и пассажирских бунтов.
– М… Вот что, кэп: на тебе мою лирику. Изучи и скомандуй, что вычеркнуть, что оставить, где чем дополнить. Если ты окажешься права, и Илия перестанет есть мне мозг…
– …то с тебя исполнение трёх желаний, – с хитрым видом заявила Эми.
– А если нет?
– Тогда твои желания исполняю я.
– По рукам, – ответил Джеф.
Неправы оказались оба. Отец Илия высоко оценил идею с цифрами, но и «лирику» продолжал упорно требовать. Видимо, опасался, что Джефу свободное от работы и писанины время не пойдёт на пользу.
Переписка с Эндрю бесила Джефа ничуть не меньше. Это была односторонняя связь: Джеф раз за разом спрашивал, как дела у Мэри и нет ли возможности переселить её на ачий пляж, а в ответ исправно получал дырку от бублика. Однажды он на всякий случай спросил у Эми, попадают ли его письма по назначению. Та сказала: «Я их привожу в Гондолин и оставляю в стеллаже для почты. Ячейка Эндрю регулярно освобождается. А допытываться, что этот тип делает со своими письмами и почему на них не отвечает, я не буду, не сумасшедшая».
Но больше всего удручала необходимость письменного общения с ландшафтным дизайнером Светланой. Эта девица была настырна и требовательна до безобразия. Она с каждой почтой отправляла Джефу подробнейшие инструкции и желала в ответных письмах получить не только заверения, что всё выполнено, но и точные данные: количество всходов, срок их появления, цвет коры и состояние зоны прививки у саженцев, температуру воды для полива, даже её объём, вылитый на каждый квадратный метр. Отделаться расплывчатыми объяснениями не удавалось.
Как-то раз Джеф попытался прикинуться дураком, и к нему немедленно прилетело вежливое сообщение от отца Илии о том, что если обязанности садовника слишком сложны, всегда можно вернуться в замок, на вакансию уборщика и разнорабочего. «Настучала, коза», – понял Джеф и с тех пор, ворча и вздыхая, исправно бродил по грядкам и вдоль системы полива с линейкой, градусником и блокнотом. А про себя желал Светлане поскорее выскочить замуж и отбыть с планеты в неизвестном направлении. Но подозревал, что подобное маловероятно: не бывают по-настоящему привлекательные девушки такими въедливыми.
Несколько скрашивало жизнь то, что Эми пару раз в неделю не только привозила чистые вещи, еду, книги и письма, но и оставалась ночевать. Джеф ни за что не признался бы в этом, но он скучал, если «птичка» была слишком занята и улетала сразу, едва разгрузив крыло.
На первый взгляд у них было маловато общего: Джеф давно бросил курить и разлюбил пиво, Гондолинские сплетни и бородатые шутки Эми не казались ему смешными. Эми в свою очередь не понимала его пристрастия к сладкому и откровенно скучала, слушая Джефовы жалобы на настырную Светлану.
И всё же совместные посиделки перед сном нравились им обоим. В сумерках они вместе приходили к морю, усаживались на ещё не остывших камнях. Эми курила, болтала, смеялась, Джеф молча сидел рядом и жевал шоколад. Он не старался вникнуть в произносимые Эми слова или ответить ей, да этого и не требовалось: Эми нуждалась не столько в собеседнике, сколько в слушателе. Джефу достаточно было изредка кивать и с одобрением говорить: «Угу…» Взамен он получал возможность спокойно, без единой мысли в голове любоваться морем и звёздами. Присутствие Эми парадоксальным образом успокаивало его, настраивало на мирный лад, и жизнь казалась вполне терпимой, даже не лишённой приятности.
Однажды они сидели вдвоём на берегу. Море дышало теплом, ветерок приносил прохладу. Эми курила и что-то рассказывала, Джеф время от времени расслабленно вставлял в её монолог положенные «угу»… Но на этот раз что-то пошло не так. После очередной своей реплики Джеф вдруг звонко получил ладонью в лоб.
– Ты чего? – спросил он, с неудовольствием уставившись на Эми.
– Хочу немножечко твоего внимания.
– Я и так…
– Не ври. Я отлично вижу, что ты меня не слушаешь.
Джеф поморщился.
– Эми… Не лохмать мне нервы, просто скажи, что надо, ещё раз.
– Повторяю для тех, кто на медленных волнах: завтра к тебе привезут Мэри!
– А… – сказал Джеф, переваривая новость.
– Вот, теперь верю, что услышал. Короче: не знаю, для чего тебе это надо, но ты выпросил себе знатный геморрой. Она чокнутая.
– Не думаю, что сильнее, чем раньше.
– Увидишь. Эндрю просто запирал Мэри в медблоке, чтобы она не шлялась по замку, но помогало не особо. Теперь ту же весёлую задачку спихнули тебе: надо сделать так, чтобы нашу сумасшедшую не видели гости. И как ты собираешься этого добиться?
– Эми, не грузи меня. Давай я подумаю об этом завтра? Будет проблема – тогда и буду о ней беспокоиться.
– Ну-ну. Ты, уважаемый философ, даже не представляешь, что тебя ждёт.
– Это почему? Очень даже представляю. Сейчас я возьму на ручки одну красивую барышню, и мы вместе пойдём спать. А утром, перед восходом, разбужу её и выставлю вон из дома, чтобы она успела к утренней службе.
– А потом?
– Потом ты привезёшь Мэри.
– И?
– На этом всё. Дальше мой предвид начинает выдавать слишком большую погрешность.
– А по-моему, он у тебя начинает врать гораздо раньше. Во-первых, Мэри привезу не я, а корабль. Вместе с кучей барахла. Это, кстати, хорошо: можешь прямо сейчас составить заявку на книги, чтобы мне потом не летать с рюкзаком макулатуры. А во-вторых, сейчас ты пойдешь спать один.
– Не-а, – сказал Джеф невозмутимо, сгребая Эми в охапку и забрасывая на плечо. – На таких коротких отрезках времени мой предвид сбоев не даёт.
Наутро, проводив Эми, Джеф всерьёз задумался о том, где разместить Мэри и как организовать совместный быт. Делиться своей норой ему ни с кем не хотелось, он давно понял, что приятнее жить одному. Между тем домик состоял буквально из трёх помещений: спальни, кладовки и столовой. Именно кладовку Джеф, скрепя сердце, решил переоборудовать под вторую жилую комнату. Она была тесновата и не имела окна, но в этом были и свои плюсы: Мэри не сможет выйти на улицу без его ведома. Предстояло, правда, выкопать хранилище для вещей и продуктов за пределами дома.
До полудня Джеф успел вытащить из кладовки всё, что там хранилось, но, к счастью, не начал копать погреб. В самое пекло, когда ачи попрятались в тень и улеглись спать, к северному берегу подошёл корабль. Он встал на якорь в стороне от пляжа и поднял красный флаг с треугольной выемкой, означающий погрузочные работы. Джеф без малейшей радости вышел из прохладного дома на солнцепёк. Настала пора встречать Мэри.
Когда Джеф добрался до места стоянки, на берегу уже лежали какие-то упакованные в коробки крепежи и пластины, ящики с инструментами, а с корабля спускали в шлюпку разноцветные багажные контейнеры. На камнях вокруг выгруженного сидели незнакомые Джефу трудники, рядом, сложив руки калачиком на груди, с невозмутимым видом стоял Фрэнк. Джеф вяло махнул ему рукой:
– Привет.
– А, здорово…
– Что за пластины?
– Дополнительная секция в жилой блок. Подкопаем, установим, потом выгрузим Мэри.
«Черт возьми, – подумал Джеф, – придется всё барахло тащить обратно в кладовку. Я и забыл, что эти домики легко достраиваются, как конструктор». А вслух он сказал:
– Я думал, Мэри сам дракон привезёт.
– Сейчас тебе, – усмехнулся в усы Фрэнк, – станет он вылезать из подземелья, когда вокруг ачи. Эндрю фонит похлеще любого излучателя. Но он передал для вас с Мэри посылочку. Вон там, в серой коробке инструкции и необходимые лекарства. Если будет что-то неясно или вдруг начнётся ухудшение – пиши Снежной Королеве, пока её не унесло от нас.Джеф удивлённо приподнял бровь.– Элис собралась замуж?– Нет, просто она оформила опеку над Каем и с ближайшим транспортом улетит вместе с ним на Сонору, в воспитательную общину для малышни.– Кай это кто?– Сынок Мэри. При крещении ему дали имя Николас, но Элис ведь у нас Снежная Королева, а Кай её воспитанник... Сказка такая есть, для детей.– Да знаю я. Так что там с Мэри? Всё плохо?– Как сказать. Считай, её сюда умирать вышвырнули. Можешь особо не париться, даже если Мэри ласты склеит, сильно спрашивать с тебя за это не будут. Эндрю давно бы к тебе её спровадил, но ты ведь не спрашивал…
Джеф отметил для себя эти слова, а вслух сказал:
– Некогда было. Работы много.
Фрэнк вздохнул:
– Работа… Хорошо тебе. А у нас кроме работы ещё и цирк с клоунами. Так-то за последний год жить, конечно, попроще стало: Майкл распорядился, чтобы рабочие комплекты за каждым закрепили, а не выдавали каждый раз непойми чьи обноски; чтобы участки распределялись не как левая пятка келаря зачесалась, а по графику. Столовка у нас с девчонками теперь общая – и пообщаться можно, и меньше дежурств. Но ведь Кати заметила, что народ к Майклу потянулся, и сразу стала под него копать: за малейший наш косяк стучит на него Илии.
– Эндрю, небось, рад?
– Нифига. Эта стерва и его под плинтус загнала: из большой лаборатории выжила, теперь из медблока понемногу выживает. Смотри, как бы она потом, когда доест Эндрю, не взялась за тебя.
– Не дотянется. Я, по счастью, далековато.
– Ага. А Эми на что? Короче, думай сам, моё дело предупредить. Всё, закрыли пасти, а то вон – к тебе гость пожаловал.
Шлюпку втащили на берег, парни начали выгружать контейнеры. А ещё на песок шагнула хрупкая очень юная девушка с длинной русой косой. У неё были изящные, тонкие руки и огромные голубые глаза.
– Добрый день, – сказал робко этот удивительный эльф. – Меня зовут Светлана.
Пока Фрэнк с командой с командой занимались устройством жилища для Мэри, Джеф показывал Светлане сад. Он водил её везде, с гордостью, по-хозяйски демонстрируя сочный мавританский газон, молодые плети камсиса, дружно рванувшие в рост саженцы слоновьих деревьев. Светлана старательно рассматривала каждый участок, чуть смущаясь, задавала вопросы, а Джеф отвечал ей и, купаясь в лучах её внимания, чувствовал себя таким великолепным, умным, компетентным…
Прелесть момента разрушила одна-единственная фраза. Джеф показывал гостье предмет своей особенно трепетной заботы – яблоньку, только что раскрывшую первые цветы.
– Брат Джеффри, – сказала Светлана растроганно, прижав к груди ладони, – это восхитительно! Я даже думать не смела, что всё получится с первого раза! У вас такая лёгкая рука… Наверное, дело в опыте, который приходит только с возрастом. Именно так произошло с моими родителями.
«Поздравляю, Джеф, только что тебя вежливо назвали старым пнём, – сказал он в мыслях сам себе. Настроение сразу упало до нуля. – А собственно, что ещё могла подумать вчерашняя школьница, увидев типа, который три года торчал на солнце и ветру, и за это время ни разу нормально не вымылся и не побрил рожу… Такое добавляет шарма только пиратам из кино».
Продолжать экскурсию ему резко расхотелось, но, к счастью, в этом уже и не было необходимости. К Светлане и Джефу подошёл один из трудников, молоденький и смазливый. Дымя сигареткой, он сообщил:
– Блок собран, клетка с дурой выгружена. Принимай работу, папаша.
Джеф с удовольствием выплеснул наружу хоть часть клокочущего в душе раздражения, стремительно выхватив у парня изо рта сигарету и раскрошив её в руке.
– Э! – воскликнул тот ошарашенно. – Ты чего?
– Тут не курят, – хмуро сообщил ему Джеф. Парень хотел было бросить в ответ что-то недружелюбное, но Джеф лениво стряхнул с ладоней на землю табачные крошки и развернулся к нему с одной-единственной мыслью в голове: «Вякнешь – убью». Парень оказался телепатом. Не дожидаясь неприятностей, он развернулся и быстро пошёл к своим. И лишь отойдя на приличное расстояние, буркнул сквозь зубы: «Ач недоделанный». Джеф притворился, что не услышал.
– Брат Джеффри, – осторожно позвала Светлана. Джеф обернулся к ней с выражением невозмутимого спокойствия на лице. – Простите за личный вопрос... Вам... не грустно жить здесь одному? Неужели вы совсем не скучаете по людям?
Джеф покосился на светлые стены Гондолина и ответил чистосердечно:
– По людям? Нет. Ни капельки.
Примечание:
Считается, что сотворение мира заняло у Бога семь дней. В день третий Он отделил от моря сушу и повелел вырасти на ней деревьям и травам.
Эдем
Парень с сигаретой не пошутил, Мэри, действительно, привезли в клетке. А точнее – в контейнере с полупрозрачными стенками, вроде тех, что используют для межпланетных перевозок кошек и собак. Именно такой, только гораздо больше по размеру, стоял посреди новой комнаты. Джеф хотел немедленно выпустить Мэри, но Фрэнк придержал его за плечо и сказал совершенно серьёзно: «Не спеши. Запри сперва дверь на кухню».
Важность предупреждения Джеф смог оценить лишь после того, как распахнул дверцу клетки. Существо, сидевшее внутри, с удивительной прытью прошмыгнуло у него под рукой, кинулось к окну, с размаху ударилось о стекло и жалобно заскулило. Вот теперь Джеф в полной мере оценил, что именно прислали ему из Гондолина.
Это, несомненно, была Мэри. Но как же она изменилась… Можно было подумать, что с их последней встречи прошло не три года, а полтора или два десятка лет. Мэри за это время не то что похудела – высохла. Щёки у неё ввалились, фигура сделалась угловатой. На спине даже сквозь плотную ткань комбеза выпирали позвонки. Её прекрасная коса исчезла. Короткая стрижка, очевидно, упрощала уход за волосами, но она же сделала заметной седину на висках.
– Мэри? – тихо и предельно спокойно позвал Джеф.
Она вскочила, заметалась и снова бросилась лбом в панорамное окно. «Надо будет повесить жалюзи», – подумал Джеф. А Фрэнк только рукой махнул и сказал:
– Ничего, побесится чуток и утихнет.
– Не убьётся?
– Нет. Она соображает нормально, просто нервная, и память ни к чёрту.
Эта фраза показалось Джефу интересной.
– Ты разговаривал с ней?
– Не то чтобы разговаривал… Так, сталкивался пару раз. Мэри повадилась ночами сваливать из медблока и бродить по мужской общаге. Эндрю ловил её, запирал, но без толку. Когда это всех задрало, мы с парнями решили сами подкараулить её и выяснить, что ей надо. Оказалось – просто искала по тумбочкам курево.
«Мэри не курит. И вообще, табачного дыма на дух не переносит», – подумал Джеф, но для начала не стал об этом упоминать. Вслух он спросил:
– И что, многих обчистила?
– Нет. Я так понял, она бесплатные, из пайков, ни у кого не брала, только покупные. В моей комнате один Сэмми себе «Старую ферму» заказывает. Мэри после почтового дня к нему притащилась, и мы сцапали её прямо у тумбочки, с пачкой в руках. Она сперва визжала и брыкалась, а потом сообразила, что бить не будут, и стала вести себя нормально, только в сигареты вцепилась, как клещ. Сэм даже хотел оставить ей эту несчастную пачку, но Мэри взяла только пару штук, разломала, понюхала и вернула назад. Наверное, привыкла к чему получше…
Тем временем Мэри, и впрямь, успокоилась, взяла себя в руки. Всё ещё неприязненно косясь на мужчин, она походила вдоль внутренней перегородки и окна, ощупала стекло, убедилась, что преграда непреодолима, и ушла в дальний угол.
– Вот видишь, – сказал Фрэнк, – порядок. Открывай, я пошёл.
Джеф кивнул, выпустил его из комнаты, вышел сам. И снова запер за собой дверь.
Первым делом ему пришлось затащить в дом привезённые из Гондолина контейнеры, затем – вернуть по местам всё, что с утра было вынесено из кладовки. Мэри внимательно наблюдала за действиями Джефа, прижавшись носом к стеклу. Сперва это напрягало, но потом он привык и перестал обращать на неё внимание.
Закончив с уборкой, Джеф уселся возле окна и распечатал посылку от Эндрю. В контейнере он нашёл механические часы, аптечку В3 с диагностическим набором («Меня повысили до медбрата?» – усмехнулся Джеф), бытовой глюкометр, комплект тест-полосок к нему, тонометр, упаковки одноразовых инъекторов. Поверх всего этого лежала толстая тетрадь. Джеф скривился, думая, что получил очередной замороченный журнал для наблюдений, но внутри оказались всего лишь инструкции.
Как обычно, письменные распоряжения брата Эндрю были коротки, ясны и аккуратно записаны. Джеф нашёл здесь рекомендованный для Мэри режим дня, раскладку по питанию и витаминным добавкам, список ежедневных лекарств с указанием времени приёма и дозировок, план диагностических исследований, таблицы допустимых результатов к ним и схемы действий на случай, если полученные значения выходят за пределы табличных. В конце была приписка: «Будить, кормить, поить, укладывать спать строго по часам. Следить за сменой одежды и регулярным посещением туалета. Обязательно убедиться, что лекарства приняты. Голода, насыщения и усталости сама не чувствует, приём лекарств может намеренно саботировать».
Джеф посмотрел на часы и вздохнул: «Вот, не было печали… И как я должен всё это запомнить? Надо составить список дел с привязкой по времени и повесить где-нибудь на видном месте. Кстати, о воровстве сигарет… Не верю, что Мэри собиралась курить. Скорее, она искала знакомый запах. Марио ведь вечно дымил, как выхлопная труба, но сигареты у него были дорогие: та самая «Ферма», а иногда даже «Премиум» или «Корунд»… Возможно, Мэри помнит и понимает гораздо больше, чем кажется. Возможно, у неё проблемы с восприятием речи, что-то вроде сенсорной афазии (тут Джеф немного погордился собой: чтение учебников по возрастной неврологии не прошло для него даром), но это не значит, что она не способна правильно понимать прямые сигналы вроде запахов, звуков и зрительных образов».
Но пока надо было просто наладить контакт. Джеф налил в стакан воды, показал Мэри. Та жадно сглотнула. Тогда Джеф просунул стакан в комнату через маленькое оконце на двери. Мэри немедленно схватила его и принялась пить. «А ведь её кормить пора», – вдруг вспомнил Джеф и побрёл распаковывать лотки с обедом.
Следующие две недели пронеслись, как в тумане. «И я ещё жаловался, дурак? – размышлял Джеф, обнаружив, что день опять закончился, а дела – нет. – Да раньше у меня тут курорт был! А теперь… сумасшедший дом. Даже почитать толком некогда». И действительно, с появлением Мэри необходимость поливать сад и вести наблюдения за ачами никуда не исчезла, а домашней возни сильно прибавилось.
Если кормёжка и контроль за режимом отнимали только время, то медицинские манипуляции «жрали» ещё и нервы. Мэри наотрез отказывалась принимать лекарства, и никакие уговоры на неё не действовали. Вот тут-то Джеф узнал, для чего Эндрю снабдил его кучей разнокалиберных шприцев. Но чтобы сделать укол, приходилось ловить Мэри и удерживать силой, а она при этом отчаянно сопротивлялась. В первый день Джеф ещё пытался с ней договориться, но быстро понял, что проще действовать, как с кошкой: прижать в угол, замотать в одеяло и исполнить необходимое, не отвлекаясь на вопли. Угнетало лишь то, что повторять этот аттракцион приходилось дважды в день.
Время шло. Эми по-прежнему исправно прилетала по вторникам и пятницам, привозила еду, забирала грязные вещи и оставалась переночевать, но эти ночёвки во многом лишились прелести. Джеф чувствовал себя вымотанным. Он забросил не только бритву, но и банальную расчёску, сделался неряшлив, мрачен и уныл. И больше не улыбался, блуждая в собственных мыслях во время вечерних посиделок у моря, не носил Эми на руках, а упав рядом с ней в койку, засыпал раньше, чем касался головой подушки.
Изменился и утренний распорядок. Теперь Джеф не будил Эми и не провожал её в полёт. Чаще всего она просыпалась сама, под вопли и звуки борьбы из соседней комнаты: это Мэри получала утреннюю порцию лекарств. Затем Джеф кормил свою подопечную и убегал в сад. Нужно было успеть управиться с поливом до восхода, чтобы во время утренней службы наполнить резервуар оросительной системы свежей водой.
Однажды за ужином Эми не выдержала и спросила:
– Слушай, Джеф, у тебя всё в порядке? Ты уверен, что справляешься?
– Да, – буркнул он весьма нелюбезно.
Эми вздохнула.
– Оно и видно. Выглядишь хуже, чем на выжженном острове, когда мы встретились в первый раз. Ты давно на себя в зеркало смотрел?
– Делать мне больше нечего…
– Ну и зря. Посмотри как-нибудь, может, в голове прояснится. Джеф, ты не обязан тащить всё, что на тебя повесят, это нереально. Ты уже восемь месяцев лечишь эту несчастную Мэри. Ей хоть немного лучше стало?
– В её состоянии лучше стать не может. Лишь бы не ухудшалось.
– А хуже точно не стало?
Джеф недовольно засопел. Результаты сегодняшних анализов были далеки от нормы. Эми смерила Джефа неодобрительным взглядом и спросила:
– Ну и есть в этом смысл?
Джеф нахмурился.
– Ты сейчас о чём?
– О Мэри. Ты для чего притащил её сюда? Чтобы мучить по два раза на день? Не вижу, чтобы это приносило ей пользу. Тебе, вроде, тоже мало радости. Тогда зачем?
– А что я, по-твоему, должен сделать? Не лечить её, пусть сдохнет?
– Нет, такого я не говорила. Просто надо придумать что-то…
Джеф в мыслях ясно представил себе, как вскакивает на ноги и орёт: «С какой радости ты всё время лезешь меня поучать?» А воображаемая Эми насмешливо кривит губы и отвечает: «С той, что ты, Джеф Уоллис, жалкий неудачник. Всегда им был, им и останешься».
А в реальности пока Эми что-то терпеливо объясняла, Джеф продолжал неподвижно сидеть на камне и глядеть в звёздное небо. Не дождавшись реакции на свои слова, Эми окликнула его раздражённо:
– Ты меня слышишь?
– Угу…
– Ну и?
– Отстань, – вяло буркнул Джеф, поднялся и пошёл вниз, к ачьему пляжу.
– Эй, – крикнула Эми, – я, вообще-то, помочь хотела!
Но ответа не последовало.
Пару недель спустя Джеф неожиданно проснулся задолго до рассвета. Эми крепко спала рядом с ним, из комнаты Мэри тоже не слышалось ни звука. Никому от него ничего не было нужно, никуда не надо было спешить. Дивное ощущение свободы и одиночества... Опасаясь вспугнуть его, Джеф осторожно сполз с кровати и на цыпочках вышел за дверь.
На пляже было пусто, волны с тихим шелестом лизали песок. Джеф зашёл по колено в тёплую воду, обернулся к берегу – и удивился тому, как изменился вид скалы. Ачи закончили стройку. Луна освещала четыре аккуратные террасы и тропу, ведущую от пляжа к кромке обрыва.
Новый посёлок был куда меньше, чем на острове Рассветного Пламени. На нижнюю террасу выходили отверстия лишь десятка пещер, на вторую – вдвое меньше. В единственной пещере на третьей террасе жил Чиль, а площадку верхней полностью занимала каменная чаша для воды, в которую открывалась труба опреснителя.
Поднимаясь по ачьей тропе, Джеф заметил, что в протоке перед пещерами блестит вода, хотя вертикальные участки русла, соединяющие террасы между собой, пусты и сухи. На каждой террасе ачи перегородили протоку заслонками с двух сторон. «Надо же, так просто и вместе с тем действенно, – подумал Джеф. – А на острове Рассветного Пламени протоку не перекрывали. Возможно, так поступают на островах, где источник даёт слабый напор».
С кромки обрыва Джеф ещё раз посмотрел вниз, полюбовался лунной дорожкой на воде, отметил, что на пляжике среди камышей пять ачих построили гнёзда… И тут его осенило: «А где же все? Берег-то пустой, и на кромке никого. Хорошо, положим, сидят по норам. Но десять нор на первом ярусе, пять на втором, да ещё есть пять ачих с пляжа и сам Чиль… Это чуть больше двух десятков хвостов. Где остальные? И куда, спрашивается, подевался Танцор со своей сверкающей бандой?» Дать ответы на эти вопросы мог бы Чиль, но беспокоить его среди ночи было плохой идеей. Поэтому Джеф, отложив решение всех загадок до утра, поспешил вернуться домой.
У двери его встретила встревоженная Эми.
– Я Мэри упустила! – выпалила она прямо с порога.
Джеф отпихнул Эми с пути, вбежал в кухню – и оказался перед распахнутой настежь дверью в комнату Мэри.
Некоторое время он молча стоял у входа, не в силах подобрать приличные слова. Потом, лишний раз убедившись, что комната пуста, повернулся к Эми и спросил только одно:
– Как?
– Она пить попросила, – упавшим голосом ответила Эми. – Дала мне стакан. Я взяла, пошла к чайнику, чтобы налить ей, а окошко на двери не закрыла. Мэри через него высунула руку и открыла замок.
Джеф выглянул за внешнюю дверь, осмотрелся, вздохнул, устало махнул рукой и побрёл к кровати.
– Джеф? – нерешительно позвала Эми.
– Забей. Она даже от Эндрю умудрялась сбегать.
– Ты куда?
– Спать.
– А как же Мэри?
– Пусть гуляет. В потёмках мы всё равно её не найдём. Только дверь не закрывай: вдруг случится чудо, и она вернётся…
Чуда, конечно же, не произошло. Проводив Эми, Джеф первым делом направился в сад. Пока поливальная установка работала, он тщательно осмотрел всё вокруг и сделал вывод, что Мэри здесь не появлялась. На газонах не было следов, разросшиеся лианы и молодой кустарник остались не потревоженными. Это означало только одно: беглянку следует искать на берегу.
Впервые за много дней Джеф с нетерпением ждал окончания лёта ачей. Он внимательно следил за происходящим в воздухе и пришёл к выводу, что зря не делал этого предде. С берега, а не из замка, зрелище оказалось весьма любопытным. Если паломники и туристы могли наблюдать лишь зеркальные подкрылки ачей, в которых отражались радуги и солнечные блики, то Джефу были видны их не освещенные Астерионом надкрылья и спины. И он обнаружил, что состав стаи, поднимающейся в воздух во время работы опреснителя, изрядно «побелел». И ачей стало меньше. Это не сильно отразилось на внешней красоте лёта; на взгляд Джефа, зрелище даже выиграло от отсутствия в воздухе лишних вспышек и суеты. Но подобные перемены грозили вопросами от отца Илии и Кати. Нужно было хоть примерно выяснить, что происходит, чтобы знать, что врать в отчётах.
