Текст книги "Социокультурный словарь"

Автор книги: А. Ахиезер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

ЛИЧНОСТНЫЙ ФЕТИШИЗМ – см. Персонификация.

ЛИЧНОСТЬ – центральная категория социокультурных исследований, социальной науки, в противоречивом единстве с обществом составляет дуальную оппозицию, полюса которой находятся в соотношении амбивалентности. Л. – субъект творчества во всех его формах, рефлексии принятия решений, деятельности, воспроизводящей культуру, всю систему человеческих отношений, саму человеческую деятельность, самое себя, свой собственный престиж и т. д. Л. находится в проблемном отношении к осваиваемому материалу, что открывает возможность для его творческой интерпретации, изменения, развития. Все связи в обществе могут существовать, противостоять энтропийным процессам, если Л. несет в себе ценности, конструктивную напряженность, направленные на воспроизводство, воссоздание, поддержание себя и мира. Л., воспроизводя себя, воспроизводит культуру и социальные отношения, постоянно снимает противоречия между ними. Ответственность и квалификация Л. включает определенную сферу культуры и социальных отношений, оставляя часть того и другого за границами этой сферы, например, государство. Л. может расширять свою сферу ответственности потенциально до масштабов общества, человечества, культуры в целом, что и является условием интеграции общества, единства человечества. Но Л. может и минимизировать эту ответственность до своего локального мира, до семьи, до самого себя. В этом случае ослабевает воспроизводство общества, государство. Между личностью и сообществом, субъектом которого она является, существуют сложные неоднозначные отношения. Л. может отказывать сообществу в своей воспроизводственной деятельности в результате отчуждения. Можно наблюдать работника, который не идентифицирует себя со своим сообществом, чиновника, бюрократа, которые тягаются своими функциями, рабочего, который не интересуется жизнью своего предприятия, и т. д. Л. несет на себе всю тяжесть ответственности за обеспечение единства культуры и социальных отношений, за предотвращение социокультурных противоречий, за следование социокультурному закону, за воспроизводство лишь таких отношений, которые значимо не противоречат общественному воспроизводству, не приводят к росту дезорганизации, позволяют вырабатывать эффективную культурную программу воспроизводства даже под мощным давлением разрушительных утопий. Общество таково, какова Л., так как она на основе всего предшествующего опыта расцвечивает мир через дуальную оппозицию: комфортное – дискомфортное состояние и в соответствии с этим строит программу воспроизводственной деятельности, т. е. одни стороны, аспекты жизни общества поддерживаются, воспроизводятся, а другие игнорируются, оставляются на произвол судьбы. Л. всегда выступает как результат освоения накопленной культуры, как оппозиция индивиду, т. е. биологической предпосылке этой способности. Развитие общества – результат развития Л., концентрации в ней опыта мировой истории, роста способности Л. преодолевать собственную ограниченность, развивать свою квалификацию, ответственность за себя, за общество. Конкретно исторической Л. всегда противостоит определенная сложность мира, сложность и динамизм подлежащих разрешению проблем. Усложнение требует на определенных этапах изменения менталитета, особенно при возникновении систем большой сложности, которые могут существовать лишь в процессе постоянного совершенствования, развития соответствующего менталитета либерального типа. Между тем налицо существенное отставание личностной культуры от сложности общества. «Общее дело – это дело начальства, барина, вот что типично у нас, крепостническая психология… привычка ограничивать свои права, ожидать указания сверху или слепая вера в бумагу… (Шишенков Ю. В главке /// Новый мир. 1987. № 5. С.233, 223). Это приводит к снижению эффективности решений, что может привести к расколу. В этой ситуации Л., возможно, будет принимать пульсирующие, хромающие решения, которые в конечном итоге являются предпосылкой инверсионных переходов от одного этапа к последующему. При этом Л. переходит от титанизма, от стремления своей активностью утвердить Правду к самоуничижительному преклонению перед авторитарной властью, отказу от собственного «Я», возврату к тотемизму, когда «главной бедой» является «утрата веры в собственное мнение» (Пастернак Б. Доктор Живаго). Л. традиционной цивилизации характеризуется менталитетом, требующим комфортного состояния, связанного с идеалом тишины, покоя, с минимизацией социальных новшеств, неизменного локального мира, определяющего стремление адаптироваться к среде. Для нее характерно стремление закрепить определенный уровень рефлексии, используя для этого саму рефлексию. Л. либеральной цивилизации, наоборот, характеризуется менталитетом, требующим прогресса и развития, стимулирующего стремления к повышению эффективности собственной деятельности. В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, менталитет оказывается расколотым, что воплощается в господстве антитетической логики, в возникновении несовместимых ценностей, создающих внутренний разлад личности и общества. В этой ситуации возможно возникновение «богатыря», который готов «топтаться на распутье до последней возможности, до той последней секунды, когда падают замертво от изнеможения. Богатырь-выжидатель, богатырь – тянульщик резины. Из тех, кто сам ни на что не решается и предоставляет решать коню» (Трифонов Ю. Предварительные итоги). Развитая Л. обладает высокими способностями к абстрактному мышлению, интеллектуализации, способностью к рефлексии, управлению большими динамическими системами, выходящими за рамки узкого локального мира, осознает свою непрерывную связь с целым. Люди, идущие по пути традиционализма, но живущие в большом обществе с постоянно развивающимися потребностями, не только не развивают в себе достаточных способностей к совершенствованию производства, социальных отношений, но и стоят перед опасностью недостаточного освоения уже сложившегося технического и организационного уровня производства, экономического развития. Удельный вес людей, отвечающих на рост дискомфортного состояния антимедиацией, склонностью в инверсии, оказывается в стране существенно выше, чем людей, склонных отвечать поиском творческих решений. Это создает острейшую проблему. «Бедность в людях ужасающая и не только в таком высшем разряде (В Государственном совете), но и в должностях второстепенных» (Корф М.А. 1838). Ровно через полтора века выдающийся организатор медицинской деятельности говорит примерно то же самое: «Куда все лидеры делись?.. Лидеры – это же основа общества» (Федоров С.Н. XIX Всесоюзная конференция КПСС. 1988). Ленин бился за каждого человека, которому можно было поручить организационную работу. Однако воспитание и культивирование этих людей вступает в противоречие с преобладанием уравнительности, которая постоянно вытаптывает точки роста, развития. От того, сумеет ли Л. переломить это стремление, зависит судьба общества. Раскол возлагает всю тяжесть на Л., что может как усилить ее деградацию, так и дать стимул преодолению раскола во всех формах. Преодолеть раскол в себе и на этой основе раскол общества стало главной проблемой Л. в России. Каждый шаг развития Л. имеет место через общество, т. е. в процессе освоения личностью социокультурного богатства общества и включения в него результатов воспроизводственной деятельности. Развитие общества также происходит через деятельность Л. Здесь, однако, нет симметрии. Л. – субъект исторического процесса. Личности сливаются друг с другом на основе нравственного идеала, тем самым создают общество как целое, запечатлевая в нем исторический опыт воспроизводства культуры и социальных отношений. Взаимопроникновение Л. и общества принимает различные формы. Распространение массового дискомфортного состояния может вызвать мощный массовый эмоциональный стресс, сокрушительную атаку множества людей, слившихся в единой эмоциональной инверсии против сложившихся отношений, противоречащих их ценностям, но возможно и подавление Л. до крайних пределов, ее истребление, когда люди «обращаются с жизнью как с заблуждением – беспощадно» (Платонов А. 14 красных избушек). Это может иметь место не только в процессе взаимного истребления личностей, объятых страхом и воодушевленных ненавистью к носителям зла, которых они видят друг в друге, но и в воспроизведении государства, в котором они видят защитника от мирового зла, и предоставляют ему право истреблять себя. Если правящая и духовные элиты находят в себе силы сопротивляться этому процессу, то дело не доходит до крайностей, но если духовная элита растоптана, а правящая элита сама порождена этим процессом, непосредственно выброшена вверх в результате массового манихейства, то подавление Л. и ее массовое истребление в огне террора становится неизбежным. Попытки Л. уничтожить общество, как и попытки общества уничтожить Л. в конечном итоге утопичны, как утопична всякая попытка уничтожить один из полюсов дуальной оппозиции. Это приводит к тому, что накопление в культуре исторического опыта стимулирует развитие гуманизма, перевод этого конфликта в сферу духа. В масштабах человеческой истории повышаются способности воспроизводить гуманное общество, государство и культуру, а социальные отношения делать все более человеческими, т. е. способными все более гибко отвечать меняющимся проблемам и потребностям людей. Важнейшим средством подчинения Л. государству является государственная собственность на условия, средства труда, что парализует возможность деятельности Л., не соответствующей-необходимости воспроизводить заключенную в этой собственности программу воспроизводства. В человеческой истории постоянно идет борьба между разными формами собственности, например собственностью общины, собственностью государства, собственностью феодальной вотчины, что фактически является борьбой за личность, за возможность через изменение формы собственности изменить направленность и структуру деятельности личности. Одновременно идет борьба за частную собственность, за превращение личности в активного субъекта, способного к неуклонному росту рефлексии, субъекта, способного повседневно изменять собственность. Борьба с частной собственностью является борьбой со свободой и одновременно с механизмом развития общества, с личностью, способной взять на себя ответственность за общество. Сегодня борьба против кооперации, индивидуальной трудовой деятельности является мощной силой, пришедшей из глубокой древности, направленной на укрепление власти вещей, власти прошлого над творческим и ответственным человеком.

ЛОКАЛИЗМ – скрытая ценность, связанная с существованием в большом обществе вечевого и соборного идеалов, характеризуется абсолютизацией роли и власти локальных сообществ в ущерб целому. Л. на определенных этапах развития общества может превратиться в мощное массовое сокрушительное движение, абсолютизирующее ценность децентрализации, разрушающее организационные формы интеграции, государство в условиях далеко зашедшего разделения труда и, что крайне важно, при крайней слабости культурной интеграции, ответственности личности за общество в целом. Будучи массовым движением Л. выступает как распад органической (или в какой-то степени органической) целостности общества, связанного единством воспроизводства, социальных отношений, культуры. Л. разрушает все аспекты целого, противопоставляя части друг другу, открывая путь разрушительным конфликтам, общему упадку. Л. не следует смешивать с органической децентрализацией в условиях далеко зашедшего разделения труда при развитии соответствующей компенсирующей культурной интеграции, что имеет место при реальном массовом углублении демократии. Л. не следует смешивать с изменением характера интеграции, связанным с выделением регионов, которые были интегрированы насильственно, неорганично и сохранили способность к интеграции на собственной социокультурной основе. При образовании государства локальные миры играли двойственную роль. С одной стороны, большое общество, государственность могли формироваться лишь на культурной основе локальных миров, т. е. при экстраполяции их культуры вверх, например, идеальные представления об отце как мудром главе семьи переносились на царя, который рассматривался тем самым и как батюшка; идеалы общины переносились на большое общество, которое тем самым рассматривалось как большой локальный мир, большая община с доэкономическим натуральным хозяйством. Но, с другой стороны, локальный мир был основой для стойкого сопротивления наступлению, укреплению большого общества и государства. Это сопротивление не раз сокрушало могущественные империи, которые вызывали у локальных миров дискомфортное состояние. Они превращались в бастионы, парализующие высшие центры власти. Л. тем самым защищая древние формы культуры и организации от авторитаризма. В России он трижды сокрушал организованную систему власти, приводил к катастрофе. При переходе от одного этапа развития общества к последующему возникает стремление либо обратиться к локальным мирам в поисках обновления общества, либо, наоборот, стремление поставит их под жесткий административный контроль. В обществе периодически подавляли периодически торжествующее стремление к освобождению локальных миров от административной власти. Существует идеология Л., доходящая до точки зрения, что «каждое село вполне может стать государством». В условиях господства псевдосинкретизма Л. официально получает название ведомственности и местничества. Он оказывает мощное ослабляющее влияние на социальные интеграторы. Давление локальных миров постоянно. Оно парализует всякие попытки поставить миры в зависимость от целого, идет ли речь о рынке, развитии товарно-денежных отношений, либо о совместных решениях общих задач. Отсюда автаркия, постоянное стремление преодолеть свои энтропийные процессы за счет общества, т. е. внешнего мира, превратить локальное сообщество в крепость монополии на дефицит. Л. выражается в стремлении навязать всему обществу, другим мирам свои сугубо специфические ценности, обеспечить свое воспроизводство перекачкой ресурсов из внешней Среды за счет других миров, вытесняя свою собственную дезорганизацию в окружающую среду. Эти тенденции особенно опасны в масштабе ведомств, когда, преследуя свои цели, они выступают как мощный фактор повышения цен, стремясь переложить на общество результаты своей экономической безответственности или стремясь легальными и нелегальными средствами поставлять населению опасную для здоровья пищу, например перенасыщенную нитратами, что позволяет им решить свои проблемы. Л. является фактором, парализующим удушающий авторитаризм. Л позволяет обществу сдерживать подавление самобытности, сохранять локальные очаги культуры. Одновременно Л. Проявляется на уровне повседневности в стремлении отказаться от общего интереса, в агрессии против внешних дискомфортных факторов, например, в преследовании больных СПИДом, в борьбе с любыми изменениями Среды. После перехода Москвы на торговлю по паспортам и визиткам в «очередях за хлебом смотрели уже не городскую, а районную прописку. Затем очереди стали изгонять из своих рядов жителей соседних микрорайонов, прописанных на соседней улице. Так идет процесс распада и где будет его предел – дом, семья, отдельный человек, – пока предсказать невозможно… Отряды самообороны будут нападать на сельские поселения, чтобы хоть как-то прокормиться. Возникнут неуправляемые и враждующие друг с другом феоды» (Ольшанский Д. Нам и не снилось…//Столица. 1991 № 2. С. 14). В рамках либеральной цивилизации локальные миры приобретают иной характер. Наряду с возможностями чисто традиционного Л. складываются локальные миры в рамках развития большого общества, которое только и создает основу для самобытности локальных миров на основе плюрализма, диалога, либеральных ценностей. Актуализация скрытого Л. начинается в результате краха крайнего авторитаризма обоих глобальных периодов и достигает высшего уровня на их последнем этапе. В качестве современной псевдонаучной интерпретации Л. Служит понятие суверенитета. Например, точка зрения Б. Ельцина сводится «к одному – суверенитет у каждой территории, каждого предприятия и организации» (Правит. вести. 1990. Май. № 22. С. 10). Характерно рассмотрение локальных миров, например сельской общины, бригады, ведомства, предприятия, региона и т. д., любой ячейки общества как высшей ценности, противостоящей всему, что находится вне его, включая другие миры, большое общество. Л. – это любовь к заборам больше, чем к крышам. Л. – «языческое особнячество» (В. Соловьев) формировался на социальной основе древних локальных социальных миров, которые для их членов могли отождествляться с миром вообще. Л. основан на том, что в традиционном обществе, так и в недостаточно интегрированном обществе промежуточной цивилизации, локальные миры решают свои проблемы в основном на своей собственной основе, в собственных рамках на основе натурального хозяйства, автаркии и т. д. Стремление сохранить такой же порядок в большом обществе, т. е. свести его до уровня скопления натуральных сообществ, чьи связи носят дорыночный характер и представляет собой суть Л. Истоки Л. – в древних сообществах, которые, однако, при всех изменениях своих внешних форм сохранили свои локальные субкультуры. Например, Л. колхозов объясняется тем, что они по сути дела «действительно произошли от общины» (Распутин В. Осознать себя россиянами // Сов. Россия. 1990. 1 июля. С.;). Все сообщества советского типа не поднялись до всеобщности, соответствующей большому обществу, сложности хозяйства. Л. развивается, когда общий интерес носит абстрактный характер, а частный интерес не интегрирован в целое в достаточной степени. Рост Л. чреват опасными как для целого, так и для самих локальных миров конфликтами, как об этом свидетельствует опыт истории страны. Мощный Л. в большом обществе, разрушителен для всеобщности связи, для развития ответственности за общество в целом, для развития демократии. Л. максимально смещает ответственность вниз, что можно выразить словами Вяземского: «Коллежский регистратор – почтовой станции диктатор». Наступление Л. сегодня можно проследить на изменении деятельности предприятий. Можно зафиксировать следующие процессы: стремление прочнее овладеть потоками дефицита, получать за свой дефицит все более ценный дефицит, сокращение ассортимента производимых товаров, который раньше поддерживался давлением власти; формирование все более мощных барьеров на пути овладения дефицитом, например, для рядового потребителя могут быть необходимы паспорт, визитка, талон, купон, он должен попасть в некоторый список, быть прикрепленным к некоторой таинственной системе заказов, магазинов и т. д.; уменьшение объема производства, который раньше также поддерживался внешним давлением; накопление дефицита всех видов, что усиливает удушающее воздействие на общества монополии на дефицит; гибель части накопленного дефицита, использование его на пятистепенные нужды, например, хлеба на самогон, независимо от потребностей общества в хлебе; расширение свободы в увеличении издержек, в частности на управление, которые резко возросли; рост значения личных отношений, что связано с дальнейшей консервацией организационных форм; разрушение хозяйственных связей, таможенная война; попытки усилить рост цен как средство захвата ресурсов; массированный рост цен означает, что Л. объективно ориентируется на более богатую часть общества (владеющих более ценным дефицитом, большим количеством денег, контролирующих условия циркуляции дефицита), оттесняя остальную часть от каналов циркуляции дефицита посредством цен-убийц, что изменяет структуру общества, систему сложившихся социальных отношений; умножение собственности локального мира путем подчас прямого захвата, например, земель заповедников, лесов и т. д.; усиление зависимости личности от сообщества, ослабление защитной роли государства, что грозит усилением крепостничества и т. д. Локальные миры, вставшие на путь Л. и оказавшиеся в соответствующей среде, могут укрепиться, превратившись в мощных держателей дефицита, могут деградировать и погибнуть, так как находящийся в их власти продукт может не найти в новых условиях желающих отдавать за него свой дефицит, например, дорогие машины и т. д. В этом положении может оказаться вся наука, центры культуры и т. д. Наиболее уязвимыми оказываются города. Большой урожай 1990 г. не помешал тому, что «хлеба во многих городах на два-три дня» (Павлов В.С. Интервью // Сов. Россия. 1991. 23 февр.). Из многих сообществ может начаться массовое бегство в другие и т. д. В новых условиях обнажается трагическая неспособность многих сообществ жить за счет производимого ими дефицита. Так как Л. направлен на укрепление монополии на дефицит, возникает стремление устанавливать связи с зарубежными источниками дефицита. Эти связи при отсутствии реального внутреннего рынка привязывают локальные сообщества к соответствующим зарубежным источникам дефицита, что может служить закреплению монополии на дефицит, потоку благ не на рынок, а соответствующему сообществу. Общество же заинтересовано во втягивании сообществ в общий процесс роста рынка, роста эффективных капиталовложений. Процессы Л. происходят на всех уровнях и прежде всего в политической сфере, в государственном управлении, где идет то, что в печати называют «войной суверенитетов» и «войной законов» принятых на разных уровнях. Все это результат мощного нажима Л. Например, Иркутский Совет народных депутатов издал декрет о суверенитете области (26 окт. 1990). Повсеместное нарастание Л. даже в рамках этнической русской территории грозит усилить хаос до крайних пределов, разрывом жизненно необходимых связей, необходимых как для массового потребления прежде всего продовольствия, так и для производства, грозит нарастанием локальных конфликтов. Л. создает рассогласование каждого со всеми, диспропорции во всех формах, доводит раскол до крайних форм.

ЛЮМПЕНИЗАЦИЯ – процесс превращения личности в люмпена, движение в рамках дуальной оппозиции: получение доходов, средств к жизни в своей исторически сложившейся группе, социальном слое – способность рассматривать любую группу, любые культурные ценности как возможное средство существования, как условие иждивенчества. Л. включает отказ от санкционированного обществом образа жизни, способа существования. Развитию Л. способствовал террор, уничтожавший наиболее умелую, квалифицированную часть любой группы без исключения, носителей наиболее развитых форм труда. Л. нельзя смешивать с переходом из одной социальной группы в другую, в особенности в группу, требующую более сложной квалификации, абстрактной формы деятельности, например превращение крестьянина в чиновника. Такое смещение оставляет без внимания самое главное в этом переходе: культурные истоки способности стать чиновником, т. е. способность крестьянина к совершенно чуждой ему форме деятельности, общения и, что еще более важно, истоки способности бывшего крестьянина наложить на государственную жизнь свои старые ценности, подчинить всеобщность государственной жизни локальным ценностям, способность рассматривать государство как сферу «кормления от дел», свое учреждение – как особый локальный мир, нечто вроде своей деревни, противостоящей другим деревням, всему обществу и т. д.

МАНИХЕЙСТВО. I. Духовное течение, возникшее на Ближнем Востоке в III веке, рассматривающее зло (материю) и добро (свет) как два равноправные самостоятельные субстанциональные исконные начала мира. Вся человеческая жизнь, жизнь общества истолковывается в соответствии с этим как извечная борьба двух космических начал, подчиняющаяся определенным циклам. М. Распространилось от Монголии до Рима и на протяжении тысячи лет духовно питало многочисленные еретические народные антигосударственные движения. М. противостоял монотеизм, который рассматривал его как ересь. 2. Подход к миру на основе абсолютизации значения инверсии и отказа от медиации, вытекающий из истолкования, объяснения всей реальности как абсолютно противостоящих друг другу исходных начал мироздания, органически противостоит взаимопроникновению полюсов дуальной оппозиции. Эти представления имеют онтологический, ценностный, методологический, гносеологический смысл. М. Господствует на таком уровне развития абстрактного мышления, когда достигнуто понимание расчлененности, антиномичности мира, но еще нет осознания возможности, необходимости превращать антиномии в подлежащие разрешению противоречия, развивать срединную культуру. М. как абсолютизация одного полюса в ущерб другому всегда утопично, так как любой акт воспроизводства реализуется между полюсами. В русской культуре постоянно шла борьба между манихейской и антиманихейской линиями. Первая имела древние корни, включая языческих волхвов, выступавшие против государственности. Этой линии следовало русское революционное движение, видящее во власти воплощение мирового зла. М. постоянно оказывало на официальную идеологию, где идеи Москвы как третьего Рима, православия, отождествляемого часто с русской национальной спецификой, подчас в резких формах противостояли басурманам, папистам, лютеранам и т. д. Массовую форму идея М. получила в форме извечной борьбы начал мироздания, т. е. Правды и кривды. Особенно последовательно эта идея воплотилась в идеологии второго глобального периода, противопоставившая мир кривды, капитализма, империализма, сионизма и т. д. миру Правды, социализма, торжества науки и т. д. Противоположную линию можно проследить от изихастов, Нила Сорского, реального христианства, не вовлеченного в водоворот манихейского дуализма, до русского либерализма, с момента своего зарождения формирующего очаги антиманихейства, вплоть до выхода его на уровень официальной идеологии на седьмом этапе как первого, так и второго глобального периодов (соборно-либеральный идеал). Можно сказать о существовании в человеческом сознании определенного соблазна М. Он выражается в стремлении решать сложные проблемы, редуцируя, упрощая их до плоской древней идеи, что в любой проблеме есть злобный виновник, который является не чем иным, как персонификацией мирового зла. Решение проблемы, как бы ни была она сложна, сводится в этом случае к выявлению, разоблачению и изгнанию (например, бесов) или уничтожению, наподобие насекомых, например ведьм, врагов народа и т. д. Образы этих врагов меняются в зависимости от изменения ситуации, но сохраняется сам принцип истолкования действительности через борьбу двух мировых начал. М. постоянно несет в себе стремление разделить общество, людей на «овнов» и «козлищ», что позволяет раз и навсегда разрешить все проблемы, истребляя последних. Так поступают в Чевенгуре, где идеал «душевного товарищества» закончился разделением на босоту и буржуазию, полубуржуазию, разную остаточную сволочь. «Буржуи теперь все равно не люди… раз есть пролетариат, то к чему и буржуазия? Это прямо некрасиво» (Платонов А. Чевенгур). М. абсолютизирует инверсионные переходы как реакцию на рост дискомфортного состояния, отказываясь от иных методов ухода от него, прежде всего через самоизменение, т. е. изменение собственных представлений о реальном содержании комфортного и дискомфортного состояния. В связи с этим компромисс, плюрализм рассматривается как обман или в лучшем случае как тактический ход. Для М. характерна ориентация на конфликт в самых крайних формах, на разжигание классовой борьбы, побоища, рассмотрение повседневной жизни как подготовки к войне, как промежутка между войнами, стремление спровоцировать противника на крайности («Крайние меры сопротивления эксплуататоров могут лишь радовать» – Ленин), безответственное стремление ввязаться в бой, а «там посмотрим», посредством терроризма искусственно вызвать инверсионный взрыв. Марксизм, перенесенный на русскую почву, стал этапом модернизации М. Если раньше злые силы насылали порчу, гибель урожая, мор и т. д., то теперь они занялись более современными видами деятельности: разлагали людей посредством денег и торговли, затем у них вновь произошла перестройка и они занялись распространением СПИДа, организацией аварий и т. д. Они подбили Сталина на террор, Лысенко – на выдвижение «мичуринской теории» и т. д. Их главным орудием стал подкуп, дезорганизация производства, разложение народа через музыку, наркотики, а также не всегда понятными путями и методами. М., поскольку для него зло абсолютно неотделимо от его носителей, лежит в основе агрессивности, требования истребления людей, что получает, в частности, проявление в массовом давлении в пользу расширения сферы применения смертной казни и несет в себе потенциальную возможность террора. Общество ориентированное на М., превращает всю жизнь в борьбу с империалистами, пьянством, космополитизмом, морганистами, приписками, тунеядством и т. д. Этот бесконечный перечень – свидетельство соответствующего менталитета. М. в социокультурном смысле является основой постоянной подготовки широких масс к ответу на дискомфортное состояние инверсионным взрывом в самых разных формах, кончая использованием косы инверсии, антимедиации, ведущих к национальной катастрофе. Это делается постоянной конкретизацией в изменяющемся мире личины, которую сегодня напялило на себя мировое зло. Только особые специалисты, согласно М., могут в массе людей найти оборотней, которые подделываются под добро, но несут в себе разрушение комфортному миру. Опасность М. в том, что во все более сложных условиях он направляет людей по ложному следу, уводит от реального решения проблем, толкая к примитивному упрощению, к отказу от признания сложности мира, к решению проблем на основе древних сказок. Его массовое влияние толкает правящую элиту при решении медиационной задачи в сторону М. как в теории, так и на практике. Тем самым открывается возможность сплачивать народ под предлогом борьбы с мировым злом. Либеральный идеал органически противостоит М., выдвигая на первый план личную ответственность за добро и зло, а также диалог и плюрализм. Утилитаризм рассматривает М., как и любое другое течение, как средство и, следовательно, может отказаться от него в том случае, если оно становится опасным или невыгодным. Это обстоятельство должно привлечь самое пристальное внимание, в частности, в связи с поиском путей налаживания отношений со странами и народами с сильно выраженной манихейской культурой.