Текст книги "Полководцы и военачальники Великой Отечественной.(Выпуск 2)"

Автор книги: А. Киселев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Казаков с разрешения Рокоссовского, взяв с собой начальников отделов своего штаба, перешел на ближайший дивизионный наблюдательный пункт, откуда был еще лучше виден ход артиллерийской подготовки. Это было в манере Василия Ивановича. Созерцать редкое и весьма эффектное зрелище во время артиллерийских подготовок он позволял себе и своим работникам недолго. Затем началась работа, которой Казаков придавал большое значение: вместе со своими помощниками он метко подмечал все удачи и промахи в организации артиллерийского огня. Все эти наблюдения затем "переваривались" и давали весьма ценный материал для последующих разборов итогов той или иной операции, для предотвращения ошибок в будущем и обобщения положительного опыта.

Ровно 55 минут беспрерывно бушевал артиллерийский огонь, вспахивая оборону противника на глубину 4-5 и даже больше километров. Орудийные расчеты работали с огромным напряжением. Артиллеристы сбрасывали с себя полушубки и шинели, несмотря на мороз, у них на гимнастерках выступала соль, а лица покрывались потом.

В последние секунды канонады стали выдвигаться в исходное положение для атаки танки. Наконец, последний залп перед атакой произвели "катюши". Тут же рванулись вперед танки, из траншей с раскатистым "ура!" выскочили пехотинцы. Стена артиллерийского огня переместилась с переднего края на 200 метров в глубину вражеской обороны. Артиллерия начала поддержку атаки огневым валом. В это время наша авиация волнами по 9 – 12 самолетов стала бомбить штабы, аэродромы и скопления войск окруженной группировки фашистских войск.

С большим или меньшим успехом наступали и все другие армии Донского фронта. И всюду врага крушил мощный артиллерийский огонь. Только в первый день наступления артиллерия фронта выпустила около 350 тысяч снарядов и мин. Ее огнем было уничтожено более 100 орудий и минометов, более 200 пулеметов, разрушено 300 дзотов и блиндажей. Эти подсчеты, собранные штабом артиллерии фронта, разумеется, неточны (было не до подсчетов). Но главный итог действий артиллерии состоял в том, что она взломала вражескую оборону, значительно ослабила способность войск противника к сопротивлению, обеспечила успех атак пехоты и танков.

Наступление продолжалось. Как и для всех нас, для артиллеристов с их командующим Казаковым настало страдное время. Они организовывали управление артиллерией на новых рубежах, что по мере успеха наступления нужно было делать неоднократно, добивались бесперебойного поступления боеприпасов и горючего, а главное (это всегда отличало деятельность Казакова), производили перегруппировки и концентрацию артиллерии, чем обеспечивали высокую мощность и эффективность артиллерийского и минометного огня на наиболее важных участках боев.

31 января штаб окруженной в районе Сталинграда вражеской группировки капитулировал. Но северная часть этой группировки, не имевшая связи со своим штабом, продолжала сопротивляться. Рокоссовский предложил плененному фельдмаршалу Паулюсу отдать приказ командующему этой частью войск прекратить бессмысленное сопротивление, влекшее за собой верную гибель многих тысяч немецких солдат и офицеров. Сославшись на то, что пленный фельдмаршал отдавать приказы войскам не имеет права, Паулюс отказался это сделать. Отказался он и послать командующему сопротивлявшихся войск личное письмо.

Убедившись в безнадежности попыток кончить дело без кровопролития, Рокоссовский приказал с 1 февраля возобновить наступление. Главный удар вновь предстояло нанести силами нашей 65-й армии. Командование фронта значительно усилило нас артиллерией. Ее плотность на нашем шестикилометровом фронте составляла более 170 орудий и минометов на километр. На участке же 27-й гвардейской стрелковой дивизии плотность артиллерии была доведена до небывалых для того времени размеров: 338 орудий и минометов на километр.

Утром 1 февраля на командном пункте нашей армии вновь собрались Рокоссовский, Воронов, командующие и начальники родов войск фронта. Казаков сиял. "Знаешь, впервые выспался как следует", – объяснил он мне свое приподнятое настроение. Но было видно: его радовал созданный для разгрома остатков противника артиллерийский кулак.

Ровно в 8 часов 30 минут одновременно на врага обрушился огонь тысяч орудий, минометов и "катюш".

Земля дрожала так, что наблюдать за расположением противника в бинокль было невозможно: все плясало перед объективом. После трех-пяти минут такого огня из блиндажей и подвалов, из-под танков начали выскакивать гитлеровцы. Одни бежали куда глаза глядят, другие, обезумев, становились на колени и вздымали руки к небу. Некоторые метались, бросаясь обратно в укрытия, и снова выскакивали из них.

15 минут длился артиллерийский налет, и этого оказалось вполне достаточно. Как только прекратилась огненная буря, тысячи вражеских солдат потянулись сдаваться в плен. Они в один голос заявляли, что их пленила артиллерия. А один из первых допрошенных пленных, находившийся под воздействием только что пережитого ужаса, сказал, что во время огневого налета "целые батальоны опускались на колени и молились богу, прося спасения от огня русской артиллерии".

Хотя бои еще не везде окончились, стало ясно, что окруженный враг полностью разбит. Все горячо поздравляли друг друга. Артиллеристы генералы, офицеры, солдаты оказались героями дня. Однако на радости война времени выделяла мало. Штабу Донского фронта было приказано прибыть в Елец для формирования нового, Центрального фронта. На вновь образуемый фронт направлялась и наша 65-я армия.

Перед отъездом, встретив в штабе фронта Казакова, я поздравил его с особыми заслугами артиллерии в наступлении советских войск под Сталинградом и уничтожении окруженной вражеской группировки. Василий Иванович отшутился: "Самые увесистые артиллерийские кулаки в твоей армии готовились. Так что и себя поздравляй". Но не один я поздравлял Казакова. Авторитет его в войсках в то время поднялся исключительно высоко. Позже, уже после войны, Рокоссовский писал: "Большая роль в операции отводилась артиллерии, поэтому основное внимание было уделено тщательной отработке всех вопросов ее применения и взаимодействия с пехотой и танками. Этими вопросами в основном занимались командующий артиллерией фронта В. И. Казаков и его аппарат. А знания и накопленный опыт у них был достаточный, поэтому у меня не было сомнений, что артиллерия будет использована правильно и сделает все возможное".

Еще шире и многостороннее была применена артиллерия в грандиозной Курской битве, в которой Центральному фронту выпала ведущая роль.

Задолго до начала сражения штаб артиллерии фронта во главе с Казаковым развернул широкие работы: необходимо было создать противотанковую оборону. Штаб разработал детальный план, реализация которого должна была превратить линию обороны войск фронта в неодолимую преграду для вражеских танков.

Творческая мысль Казакова и его помощников расцветилась в этом плане новыми красками. Ведь речь шла о борьбе с армадами танков, в том числе с только что поступившими на вооружение гитлеровской армии "тиграми". Планом предусматривалось максимальное использование для поражения танков противника абсолютно всей артиллерии, в том числе и зенитной (опыт применения зенитной артиллерии против танков уже имелся), минометов различных систем и "катюш", всестороннее взаимодействие артиллерии с другими средствами противотанковой обороны.

Работая над планом и воплощая его, Казаков добивался, чтобы командиры всех степеней до мелочей уяснили конкретные задачи, свое место и роль в осуществлении намеченного. С не меньшей настойчивостью добивался он, чтобы каждый солдат-артиллерист и минометчик "хорошо знал свой маневр". Штаб артиллерии фронта разработал детальные указания армиям и артиллерийским соединениям, как организовать противотанковую оборону, разработал и памятки для командиров дивизионов и батарей, в которых подробно говорилось, какие места вражеских танков наиболее уязвимы для различных калибров орудий, говорилось и о тактике действий артиллерийских подразделений при отражении танковых атак.

Казаков и офицеры его штаба постоянно находились в войсках, непосредственно на местах помогали реализовать намеченный план. С их участием создавались противотанковые опорные пункты, производилось их объединение в противотанковые районы, отрабатывались вопросы взаимодействия и управления артиллерийскими частями и соединениями.

Казакова часто можно было видеть на партийных и комсомольских собраниях. Говорил он страстно и убедительно, не скрывая предстоящих тяжелых испытаний. Однажды на одном из совещаний кто-то выразил сомнение: не слишком ли много говорится личному составу о вражеских танках, особенно о "тиграх", не вызовет ли это "танкобоязнь". Казаков решительно возразил:

– "Танкобоязнь" обязательно появится, если будем скрывать правду, если морально не подготовим людей к тяжелым испытаниям. Нужно правдиво рассказать личному составу о силе вражеских войск, о тяжелых танках, которыми теперь располагает противник. Хуже будет, если все это явится для людей неожиданностью, тогда действительно до морального надлома, до "танкобоязни" недалеко. Вместе с тем мы должны разъяснить людям, что "тигр" не страшен, когда против него выступает стойкий советский воин, у которого в руках сильное оружие.

Эту мысль Казаков настойчиво проводил в своих выступлениях перед личным составом, требовал, чтобы его помощники и все другие офицеры-артиллеристы находили время для таких выступлений, для воспитания у личного состава стойкости и осознанной уверенности в своих силах.

А для такой уверенности в своих возможностях у личного состава были весьма весомые материальные основания. Всего на фронте к началу июня насчитывалось около 11,5 тысячи орудий, минометов и "катюш". Только для ствольной артиллерии фронта один боевой комплект боеприпасов составлял около 1 миллиона 200 тысяч снарядов и мин. Конечно, далеко не все знали эти данные, но все видели, что артиллерии и другого вооружения на фронте много и количество его все время увеличивается. Поэтому каждый солдат понимал, что силу врага есть чем сломить.

Разработав план противотанковой обороны и подготовив его реализацию, Казаков и его штаб приступили к планированию боевых действий артиллерии в предстоящем оборонительном сражении. Сразу же разгорелись споры о главном объекте артиллерийской контрподготовки. Смысл ее заключался в том, чтобы, упредив наступление противника, нанести мощный артиллерийский удар по его главной группировке и тем самым сорвать или, по крайней мере, дезорганизовать, ослабить его наступление. Но что должно быть главным объектом поражения в артиллерийской контрподготовке? Многие считали, что прежде всего пехота и танки противника: ведь именно они будут атаковать наши позиции, их и нужно подавлять. На первый взгляд в этом был резон. Но Казаков и его штаб выдвинули свои доводы.

– Без мощной артиллерийской и авиационной подготовки противник не будет наступать на заранее подготовленную оборону. Это ясно, – говорил Казаков. – Следовательно, чтобы сорвать атаку врага, нужно до того, как он начнет артиллерийскую и авиационную подготовку, подавить его артиллерию и авиацию. В итоге мы не допустим разрушения своей обороны. А наступление на подготовленную и неразрушенную оборону – гибель для противника. Поэтому я предлагаю отойти от требований уставов и в первую очередь задавить артиллерию врага, без которой он не сможет успешно наступать.

Спорили много и долго, но большинство согласились с доводами Казакова. Изучив различные точки зрения, командующий фронтом Рокоссовский одобрил предложения Казакова. Было решено под огневой удар взять все выявленные к началу артиллерийской подготовки скопления танков и пехоты противника, командные и наблюдательные пункты. Но основную мощь удара сосредоточить на вражеской артиллерии, тем более что ее расположение было вскрыто нашей разведкой достаточно полно.

Чрезвычайно важный фактор, определяющий успех артиллерийской контрподготовки, – выбор времени ее проведения. Необходимо упредить наступление противника не за день-два и даже не за несколько часов, а буквально за несколько десятков минут, чтобы огонь артиллерии обрушился на уже изготовленные к атаке войска. Поэтому Казаков, что говорится, "не слезал" с разведчиков.

2 июля Ставка Верховного Главнокомандования предупредила командование фронта, что наступления противника следует ожидать между 3 и 5 июля. Фронтовая разведка уточнила: гитлеровцы перейдут в наступление в 3 часа ночи 5 июля. В войска понеслись соответствующие распоряжения. Весь фронт насторожился в ожидании жестокой схватки с врагом.

По приказу Рокоссовского за 20 минут до начала вражеской артиллерийской подготовки Казаков передал в штаб артиллерии фронта указание начать контрподготовку. В считанные минуты команда дошла до каждой батареи. Ровно в 2 часа 20 минут залп орудий минометов и "катюш" потряс предрассветную тишину. Центральный фронт начал грандиозное сражение на Курской дуге.

30 минут непрерывно громила наша артиллерия вражеские батареи, командные пункты, скопления живой силы и танков. Израсходовав 50 тысяч снарядов и мин, она так же внезапно умолкла. Наступило напряженное ожидание. Ведь через 10 минут противник должен начать свою артиллерийскую подготовку. Начнется ли она теперь вовремя? И какой она будет? Через 10 и через 20 минут, и далее все было тихо. Лишь в 4 часа 30 минут, то есть с запозданием на полтора часа, противник начал артиллерийскую подготовку своего наступления. Не будет преувеличением сказать, что начало ее было жалким: в первые минуты огонь вели лишь несколько батарей, затем он стал нарастать. В 4 часа 35 минут по приказу Рокоссовского была повторена артиллерийская контрподготовка вновь по всей запланированной полосе. На этот раз в ней участвовало уже более тысячи артиллерийских систем.

Артиллерийские контрподготовки, проведенные нашим – Центральным и соседним – Воронежским фронтами, оказали свое влияние на весь дальнейший ход Курской битвы. Как известно, на третий день после начала сражения Геббельс заявил, будто советские войска с самого начала наступали, а немецкие лишь оборонялись. Но это была его очередная пропагандистская утка. Нужно же было как-то оправдаться: Гитлер обещал решающую победу, а тут такой конфуз – все пошло совсем не так, как планировало гитлеровское командование, сила подготовленного им удара была значительно ослаблена еще до начала наступления фашистских войск, и сделала это советская артиллерия.

К пяти часам гитлеровцам наконец удалось организовать артиллерийскую и авиационную подготовку, вслед за которой их войска перешли в наступление. Но нанесенный советской артиллерией мощный опережающий удар продолжал сказываться во всем: он обеспечил целостность нашей обороны, дал возможность советскому командованию сохранить управление войсками во всех звеньях. Вместо нанесения ударов по коммуникациям и командным пунктам советских войск вражеская авиация была вынуждена по возможности решать задачи своей значительно ослабленной и понесшей большие потери артиллерии.

Не считаясь с огромными потерями, гитлеровское командование вводило в сражение все новые и новые войска. Их главной ударной силой были танки. Особые надежды противник возлагал на новые тяжелые танки "тигры" и "фердинанды". Подобные небольшим движущимся и изрыгающим огонь крепостям, они казались несокрушимыми. Но и этим грозным машинам не удалось с ходу преодолеть заранее подготовленную противотанковую оборону советских войск. Наталкиваясь на упорное огневое сопротивление, в котором ведущая роль принадлежала артиллерии, фашистские танки отказывались от лобовых атак, метались из одною района л другой, чтобы найти слабое место в нашей обороне. Но тщетно: огневые заслоны встречали их всюду.

Казаков и работники его штаба все время находились в войсках и лишь по ночам собирались вместе, анализировали обстановку, вырабатывали различный документы о дальнейших действиях артиллерии. Потребовался бы многостраничный труд, чтобы осветить весь круг вопросов, которые в ходе войны, особенно во время крупных сражений, приходилось решать начальнику артиллерии фронта и его штабу. На одном из них я все же остановлюсь. Тем более что в решении его Казаков был подлинным мастером. Это широкий маневр артиллерийских средств. Ведь можно иметь в достатке и артиллерийские системы различного назначения, и боеприпасы к ним, а эффективность использования артиллерии будет низкой. И, наоборот, с меньшими артиллерийскими средствами можно добиться высоких результатов. Весьма важно, чтобы артиллерия вовремя оказывалась там, где она наиболее нужна, чтобы именно там, где решался успех боя или сражения, было обеспечено максимальное массирование и сосредоточение артиллерийского огня,

В условиях Курской битвы, развернувшейся на широком фронте и характерной частыми перемещениями центра наибольшего напряжения боев, маневрирование артиллерийскими средствами имело очень большое значение и применялось весьма широко. За шесть дней боев оборонительного периода Курской битвы большинство артиллерийских бригад и отдельных полков по два-три раза перебрасывались с одного участка фронта на другой или в центр. И как бы ни менял противник направление ударов, он неизменно встречал могучий артиллерийский заслон, преграждавший путь его танкам и пехоте.

Почти семь суток вели наступление против войск Центрального фронта пятнадцать танковых, пехотных и моторизованных дивизий гитлеровцев. Вымотанные и обескровленные, они, наконец, вынуждены были остановиться и перейти к обороне.

12 июля перешли в решительное наступление войска Западного и Брянского фронтов. Связанный с ними единым стратегическим планом Центральный фронт перешел в наступление 15 июля. Усилиями этих трех, а затем с 3 августа Воронежского и Степного фронтов одна из величайших битв второй мировой войны – Курская битва через 50 дней после ее начала завершилась полной победой Советской Армии, В ходе ожесточенных боев было разбито 30 отборных гитлеровских дивизий, в том числе 7 танковых. Потери, понесенные в этой битве, фашистская Германия восполнить уже не могла.

Огромную роль в достижении победы в битве под Курском сыграла артиллерия. Она уничтожила около 60 процентов танков противника, нанесла большой урон живой силе и огневым средствам врага.

Оценивая участие в Курской битве артиллерии Центрального фронта, Рокоссовский после войны писал:

«Величайшую стойкость, превосходную выучку показали артиллеристы. Здесь отличились тысячи бойцов, командиров и политработников, трудно найти слова для характеристики их мужества и героизма. Это об их стойкость разбилась бронированная лавина врага. Это они, артиллеристы, превратили хваленые „тигры“ и „фердинанды“ в бесформенные груды исковерканного и обгоревшего металла».

Эта характеристика в определенной мере и оценка огромного труда, творческого поиска, четкости руководства командующего артиллерией фронта Василия Ивановича Казакова и его штаба.

После сражения на Курской дуге войска Центрального фронта провели ряд успешных операция и в начале 1944 года перенесли свои действия на территорию Белоруссии. Переименованный в Белорусский, а затем в Первый Белорусский, фронт совместно с другими фронтами участвовал в Белорусской операции, в ходе которой были полностью очищены от захватчиков Белоруссия и Литва, положено начало освобождению братского польского народа.

Значение артиллерии продолжало неуклонно увеличиваться. Она росла количественно – с 4 тысяч орудий и минометов, которыми располагал фронт под Сталинградом, к началу Белорусской операции их число увеличилось до 16,5 тысячи. Развивалось и искусство боевого использования артиллерии.

Под руководством Казакова в его штабе неуклонно шел поиск новых, наиболее эффективных способов применения артиллерии в различных по характеру операциях. Он увеличивался большими и малыми находками, которые тут же проверялись на практике, и все лучшее из них становилось достоянием войск.

Об одной чрезвычайно важной находке нужно кратко сказать. Это разработка самого совершенного для того времени метода поддержки атаки пехоты и танков – двойного огневого вала. Правда, в небольших масштабах этот метод применялся русской артиллерией еще в первой мировой войне, но потом о нем забыли.

Неосведомленному в военном деле читателю будет утомительно читать о специальных деталях этого метода. Поэтому я ограничусь лишь его общей характеристикой. В отличие от одинарного огневого вала артиллерия по новому методу ставила огневую завесу не по одному, а одновременно по двум основным рубежам на расстоянии 400 метров друг от друга. Для ведения двойного огневого вала создавались две группы артиллерии. Обе они открывали огонь одновременно – каждый по своему рубежу. Что же достигалось таким методом поддержки атаки пехоты и танков? Получалось, что с началом атаки наших войск противник в 600-метровой (учитывая поражение осколками снарядов за внешней зоной огня второго рубежа) полосе фронта как бы попадал в огненные тиски и лишался возможности маневра живой силой и огневыми средствами. Кроме того, он не мог подвести резервы к рубежу, атакуемому нашими войсками, или занять близкий рубеж для контратаки. Такой двойной огневой вал велся 400-метровыми "шагами", более основательно расчищая путь наступающим пехоте и танкам.

Впервые двойной огневой вал был применен артиллерией Первого Белорусского фронта при проведении Белорусской операции и показал исключительно высокую эффективность. Он оказался самым надежным, обеспечивавшим наименьшие потери наступавших советских войск и наносившим большие потери противнику. В последующем двойной огневой вал получил широкое применение как на Первом Белорусском, так и на других фронтах.

Встретившись как-то позже с Казаковым, я спросил его:

– Твоя идея?

– Нет, общая, всего нашего штаба, а разработкой метода руководил начальник штаба Надысев. И вообще лучше иметь энергичный, творческий коллектив штабных офицеров, чем самому родить одну-две стоящие идеи. Хороший, творческий коллектив всегда сделает больше. Поэтому главной "идеей" любого руководителя должна быть забота о подборе кадров. Вот кадрами своего штаба я горжусь и свою заслугу в его подборе высоко ценю.

Василий Иванович стал подробно, я бы сказал, с восторгом рассказывать о своих боевых помощниках. Характеристики были строго индивидуальны, метки. Слушая, я думал: "Все тот же. Не загордился, знает и любит своих подчиненных, верит в них, растит каждого".

Возвратившись к двойному огневому валу, Казаков сказал:

– А если смотреть шире, то в разработке двойного огневого вала принимали участие многие тысячи людей. Да, да, не смотри на меня удивленно. Ведь такой метод поддержки атаки возможен, как сам понимаешь, лишь при большой насыщенности войск артиллерией и значительном достатке боеприпасов. Даже под Сталинградом идея двойного огневого вала не могла осуществиться, если бы и пришла кому-нибудь в голову. Труд тыла, как видишь, не только обеспечивает нас всем необходимым, но и влияет на развитие военного искусства.

– Философствуешь? Находишь время? – спросил я.

– Нет, времени для философии нет. Это так, каким-то вторым планом в голове идет, – ответил Василий Иванович и, оживившись, сказал: – Я вот думаю, что война с особой силой проявила преимущества нашего строя. Ведь до войны мы в экономике еще ой как отставали от той же Германии. И в начале войны потеряли многое, а теперь, по сути, во всем превосходим гитлеровскую армию. А тыл все шлет и шлет военную технику, боеприпасы. Так быстро собраться, сконцентрировать все силы и максимально, с наибольшим эффектом использовать их может только социализм. Германия не смогла же, хотя потенциальные возможности ее экономики вместе с оккупированными странами были гораздо большими, чем наши. А народ наш! Такой массовый героизм и самоотверженность мог вызвать к жизни только социализм.

Видимо смущенный таким проявлением нахлынувших на него патриотических чувств, Казаков помолчал, а потом, улыбаясь, сказал:

– Ладно. Действительно расфилософствовался не ко времени. Надо еще Гитлера добить. Философствовать будем после войны, когда о ней детям и внукам рассказывать будем, а сейчас работы невпроворот.

– А ты будешь способен уйти на пенсию? – шутливо спросил я.

– А ты? – вопросом на вопрос ответил Василий Иванович.

Мы оба рассмеялись. Нет, не мыслили мы себя даже в отдаленной перспективе пенсионерами. Не той закваски были, нам суждено было всю жизнь быть в строю – иной жизни мы себе и не желали.

14 ноября 1944 года командующим Первым Белорусским фронтом был назначен Жуков, а Рокоссовский стал командующим соседним, Вторым Белорусским фронтом. Это обстоятельство, как рассказывал потом Казаков, глубоко расстроило его. Рокоссовского он любил и уважал безгранично, надеялся под его руководством, если останется жив, воевать до конца войны. Правда, было лестно, что фронтом будет командовать такой прославленный полководец, как Жуков.

Горечь разлуки с любимым командующим скрасила встреча с ним на торжественном вечере, посвященном Дню артиллерии. Как известно, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 октября 1944 года в ознаменование заслуг артиллерии в Великой Отечественной войне был установлен всенародный праздник – День артиллерии, который впервые отмечался 19 ноября 1944 года. Весть об Указе была встречена в войсках с огромным энтузиазмом. Казакову и в его штаб шли многочисленные поздравления из армий и других соединений фронта.

Жуков, высоко ценивший артиллерию, приказал отметить торжественный день во всех артиллерийских частях фронта. Казаков, как и все артиллеристы, польщенный высокой государственной оценкой роли артиллерии в Великой Отечественной войне, вникал во все детали подготовки торжественного вечера в штабе артиллерии фронта. На вечер было приглашено 450 человек – офицеры и генералы различных управлений фронта. Казакову очень хотелось, чтобы присутствовал и Рокоссовский. И хотя он понимал, что это почти невозможно, все же распорядился послать Константину Константиновичу пригласительный билет.

Днем 19 ноября 1944 года шел мелкий дождь, его сменил мокрый снег, а к вечеру подморозило, на дорогах образовался гололед. И все же после 11 часов вечера собрались почти все гости. Около 12 часов приехал Жуков, что придало особую торжественность вечеру. Нужно ли говорить, что артиллеристы чувствовали себя счастливыми именинниками. А как передать их чувства, когда около двух часов ночи на пороге зала появился Рокоссовский! Он проехал ночью в гололед несколько сотен километров, чтобы провести торжественный вечер с теми, с кем два года шел по многотрудным дорогам Великой Отечественной войны.

Застолье с хорошими фронтовыми тостами стало еще оживленнее. Подошло время начать танцы, и было объявлено "приготовиться к вальсу". Тогда на сцену, где стояли две 76-миллиметровые полковые пушки, поднялись два офицера. Раздалась команда:

– Натянуть шнуры! В честь торжественного вечера, посвященного первому Дню артиллерии, огонь!

Раздался дружный хохот. Никто не мог подумать, что в зале можно стрелять из пушек. Но раздался настоящий залп: стволы орудий выбросили в зал два снопа конфетти, которым были начинены холостые заряды. Бал удался на славу, а когда танцующие устали, в круг вышел Рокоссовский, великолепно станцевавший мазурку. "И мы кое-что можем!" – воскликнул Жуков и с удивившей всех легкостью в паре с начальником штаба 2-й гвардейской танковой армии А. И. Радзиевским лихо исполнил "русскую".

Казакову на всю жизнь запомнился этот вечер. Он часто о нем вспоминал, прибавляя все новые подробности. И действительно, такое забыть невозможно.

14 января 1945 года войска Первого Белорусского и Первого Украинского фронтов приступили к осуществлению Висло-Одерской операции. Началась она раньше намеченного срока, так как нужно было выручать союзников, попавших в тяжелое положение в Арденнах.

Преждевременность начала операции не отразилась на действиях артиллерии. Казаков организовывал работу своего штаба так, чтобы иметь "аварийный запас времени". Теперь этот запас оказался весьма кстати.

Задолго до начала операции был разработан график артиллерийской подготовки продолжительностью 2 часа 35 минут. Вместе с тем, учитывая возросшую мощь артиллерии фронта, штаб артиллерии под руководством Казакова разработал сокращенный график, согласно которому мощный артиллерийский налет должен был осуществиться за 25 минут. По указанию Казакова оба графика предусматривали наряду с другими целями нанести удары по вражеской артиллерии, чтобы она не могла препятствовать наступлению нашей пехоты и танков. Жуков согласился с предложением: было решено провести артиллерийскую подготовку по сокращенному графику и в случае ее успеха сразу же начинать атаку.

Рано утром 14 января на командный пункт Казакова прибыли Жуков, член Военного совета фронта К. Ф. Телегин, командующие и начальники родов войск. Телегин пишет в своих воспоминаниях: "Последние минуты ожидания. Наконец командующий артиллерией фронта генерал-полковник артиллерии В. И. Казаков по радио дает сигнал: "Оперативно". Вскоре отдается следующая команда: "Натянуть шнуры", после которой у орудий, минометов, реактивных установок тысячи людей замерли в боевой готовности. Командующий артиллерией фронта, не спуская глаз с секундомера, просит маршала Жукова дать "добро" на последнюю команду. В 8 часов 20 минут звучит долгожданное: "Огонь!"

Удар колоссальной силы потряс передний край вражеской обороны. О его мощи можно судить хотя бы по тому, что артиллерия только четырех армий, наступавших на главном направлении, за 25 минут выпустила по врагу примерно полмиллиона снарядов и мин. Позже один из взятых в плен гитлеровских генералов – командир дивизии – на допросе показал, что огонь артиллерии настолько ошеломил находившихся в полосе огневого налета генералов и офицеров, что они вообще ничего не могли понять. По всему фронту наступления, говорил генерал, образовалось множество "огневых коридоров", в которые неудержимо рванулись русские части.

Так было воспринято противником наступление передовых частей за огневым валом, поставленным артиллерией Первого Белорусского фронта на многих участках, где прорывали вражескую оборону наши части. Так оно и было в действительности. Взвесив результаты артиллерийского налета и оценив действия атакующих передовых частей, Жуков приказал ограничиться сокращенным графиком артиллерийской подготовки и ввести в бой главные силы. Предусмотренные Казаковым и его штабом задачи артиллерийской подготовки были полностью выполнены. В докладе Верховному Главнокомандующему об итогах первого дня действия артиллерии Жуков писал: